Здравствуй, я твоя жена Ильина Оксана

– Ты плакала? – спросил тот, нахмурившись, – видимо, заметил мои красные глаза.

– Нет…

– Почему? – перебил, проигнорировав мое отрицание.

– Не надейся, не из-за тебя, – заверила я, натянуто улыбнувшись.

– Слишком много для меня чести, – ухмыльнулся мужчина, однако продолжил допрос: – И всё же, что тебя так огорчило?

– Соскучилась по сестре, вот и взгрустнулось немного, – соврала без зазрения совести.

– Напомню, тебя здесь насильно никто не держит, – заявил он, превратившись в прежнюю ледышку. А мне-то на секунду даже показалось, что муж волнуется за меня. Дура!

– Как-нибудь переживу, тем более она сама сюда скоро приедет, – воодушевленно заявила я. – Ты чего хотел?

– Завтра вечером состоится мероприятие, и ты тоже идешь, – поставил Антон в известность, решив всё за меня.

– Спасибо, что хоть сообщил! – усмехнулась я.

– Не я составлял эти дурацкие пункты, но мне приходится им следовать, – бесцеремонно напомнил тот.

– Ладно, мне завтра с утра к врачу, и если швы снимут, то я пойду на твое мероприятие, – согласилась со вздохом.

– Кстати, как нога? – вспомнил тот между делом.

– Нормально, – отозвалась я и, выпрямившись, потянулась за медикаментами. – Можешь идти, мне нужно сменить повязку.

– Давай помогу, – не дожидаясь моего ответа, он прошёл в комнату и уселся рядом со мной на кровать.

– Я не беспомощная и сама справлюсь, – возразила, не желая подпускать его слишком близко к себе.

Однако муж пропустил мои слова мимо ушей. И в следующий миг по-хозяйски взял мою ногу и положил себе на колени. Затем принялся аккуратно срезать бинты. А я мысленно вознесла хвалу своему мастеру шугаринга за то, что моя кожа остается идеально гладкой даже спустя две недели. Иначе бы я просто сгорела сейчас со стыда.

– Что дальше? – поинтересовался мужчина, взглянув на меня.

– Нужно обработать хлоргексидином, потом снова перебинтовать, – пояснила я, с интересом наблюдая за ним. Он смочил раствором ватный диск и, придерживая одной рукой за голень, другой принялся обрабатывать рану. Осторожно, едва касаясь, изредка поглядывая на меня, наверное, дабы убедиться, что мне не больно.

– Готово, – сообщил он, закончив бинтовать. – Не болит?

– Нет, – покачала я отрицательно головой. – Спасибо, – поблагодарила, смутившись от его неожиданной заботы.

Он не спешил убирать мою ногу со своих колен, а я почему-то не решалась этого сделать. Его теплая ладонь все еще придерживала меня за икру. А потом я вдруг с испугом почувствовала, как его большой палец медленно гладит кожу. Мое тело моментально покрылось мурашками. И Антон не мог этого не заметить. Моя кожа буквально превратилась в гусиную. Наши взгляды встретились, и я густо покраснела. Эти проклятые мурашки были прямым подтверждением того, как ненормально я на него реагирую. Теперь и ему это известно. Позор! Нужно как-то выкрутиться, что-то придумать. Почему, черт возьми, он не уходит? Чего ждёт?

– Здесь холодно, тебе не кажется? – нашла я наиглупейшую отговорку.

– На улице тридцатиградусная жара, – хмыкнул тот, и я наконец-то осмелилась забрать у него свою затекшую ногу.

– М-м, – застонала, разминая пальцами онемевшие мышцы.

– Помочь? – ошарашил он очередным предложением.

– Нет, – нервно дёрнулась я. И Антон посмотрел на меня как на ненормальную.

– Кажется, у тебя там звонит телефон, – заметила я слишком порывисто и мысленно обрадовалась возможности от него спастись.