Горчаков. Коммандер Пылаев Валерий

Глава 1

Поднявшись наверх, я тут же застегнул куртку до самого ворота. День обещал быть солнечным, но осень в Страсбург уже пришла – и явно собиралась задержаться надолго. Ветер пробирал до самых костей, а укрыться здесь было негде.

Впрочем, я и не собирался. Раннее утро, еще до рассвета. Верхняя смотровая площадка собора, под самым шпилем. Пожалуй, единственное время и место, где я мог остаться наедине с самим собой. Не раздавать приказы, перебирать бумаги или прирастать ухом к телефонной трубке – а просто подумать… или не думать вообще, а просто побыть в тишине, возвышаясь над городом вместе с сонными гаргульями – когтистыми чудищами, застывшими на фасаде прямо под каменным ограждением.

Пожалуй, самая подходящая компания для оказавшегося вдали от дома русского – сдержанная, суровая и не признающая местного певучего наречия… впрочем, как и любого другого. За последние дни я успел по-своему привязаться к когтистым уродцам. И иногда мне даже казалось, что это взаимно: гаргульи охраняли собор уже сотни лет, а теперь еще и приглядывали в мое отсутствие за целым городом – и за тем, что творилось по ту сторону Рейна. Конечно, они никак не реагировали на мое появление здесь, наверху.

Зато и не лезли с советами.

– Доброго утра, князь.

Мое молчаливое уединение закончилось, не начавшись: в проеме двери, ведущей на лестницу, появилась могучая фигура Оболенского. Шагнув на крышу, он тут же запахнул расстегнутый плащ, поднял ворот и будто бы даже чуть втянул голову в плечи – но тут же расслабился. Одаренные такого ранга редко страдают от холода, да и вряд ли местный климат мог хоть чем-то удивить того, кто родился в Петербурге.

– Любуетесь? – Оболенский улыбнулся и шагнул вперед. – Думаю, приятно видеть результаты своего труда.

– Нашего труда, – отозвался я. – Без вас и эльзасских егерей я едва ли смог бы сделать хоть что-то… не говоря уже о своевременном вмешательстве его величества императора Жозефа.

Оболенский не ответил, однако, судя по неровной ухмылке, остроту явно понял. В самом деле – настоящая помощь из Франции так и не пришла. Осторожный потомок Наполеона Бонапарта уже принял вассальную клятву герцогини, щедро давал обещания… вот только не слишком-то спешил их выполнять. Отправил пару грузовиков с винтовками и патронами, несколько пушек с десятком снарядов на каждую и роту солдат для охраны резиденции. Среди эльзасских ополченцев начали мелькать золоченые офицерские погоны, в городе невесть откуда появилась целая стая шпиков в штатском – но на этом поддержка парижского двора пока что и закончилась.

Впрочем, я не слишком волновался: мои люди уже успели взорвать все крупные мосты через Рейн, кроме того, что вел с противоположного берега прямо в Страсбург и круглосуточно находился под прицелом орудий панцеров. Немецкие солдаты сдались сразу после нашей с Жан-Полем лихой гонки до дворца Рогана, так что теперь освободительная армия не испытывали недостатка ни в оружии, ни в боеприпасах. У нас было достаточно времени укрепить город – и мы потратили его с пользой, превратив набережную на востоке чуть ли не в цитадель.

– Какие-нибудь вести, князь? – поинтересовался я. – В последние дни мне не хватает времени даже почитать газеты.

– Ничего нового, друг мой, – пожал плечами Оболенский. – Османы стянули войска и фактически уже готовы идти на Балканы и оттяпать свой кусок пирога. Нидерланды и Дания настолько упорно заявляют о своем нейтралитете, что самое время в этом усомниться… А британский монарх загадочно молчит – как и всегда.

– Действительно – ничего нового, – усмехнулся я. – У Британии сильный флот и хорошая возможность атаковать северное побережье Германии с моря… Настолько хорошая, что король Георг наверняка воспользуется ею, как только это станет выгодно. Не знаю, кого его величество Павел послал в Лондон, но они заключат союз. Сейчас или чуть позже – не имеет значения.

– Полагаю, вы правы. – В голосе Оболенского послышалось плохо скрываемое недовольство. – Будет обидно, если после всего мои коллеги при дворе Георга управятся быстрее нас… Вы собираетесь надавить на Жозефа?

– Собираюсь. – Я развел руками. – И непременно надавлю, конечно же. Но такую глыбу не так уж просто сдвинуть – во всяком случае сейчас. Для этого нужно по меньшей мере нападение на Страсбург или появление армии рейха на северных границах Лотарингии.

– В этом случае Жозефу придется защищать уже собственные земли, – кивнул Оболенский. – Или парижская знать сожрет его с потрохами.

– Именно. Но Каприви по каким-то причинам не спешит отправлять сюда войска. – Я развернулся и неторопливо зашагал к краю площадки. – Что странно уже само по себе. Вряд ли у герра канцлера не осталось боеспособных армейских частей в Штутгарте, Франкфурте, Кельне или еще где-нибудь поблизости.

– Патовый расклад, – проворчал Оболенский. – Боюсь, любые уговоры тут бессильны – и если Каприви не начнет действовать, это может длиться сколько угодно.

– Что ж… Ведь и мы можем извлечь из этого свою выгоду.

Я облокотился на каменное ограждение и посмотрел вниз. Город уже понемногу просыпался: на площади мелькали крохотные человеческие фигурки, неторопливо катился куда-то военный грузовик – то ли очередная подачка от Жозефа, то ли просто развозка: у дворца Рогана в это время как раз сменялся караул. Страсбург жил своей жизнью, понемногу привыкая к новым хозяевам. А моя работа здесь, похоже, закончилась…

Хоть и была сделана едва ли наполовину.

– Нам нужны новые союзники, – продолжил я. – Или хоть какие-то гарантии, что нас не ударят с юга. Полагаю, кому-то следует посетить западные кантоны Швейцарии. И, разумеется, нанести визит папе римскому. У Италии сейчас достаточно собственных проблем, но слово понтифика все еще много значит для всей Европы. И заручиться его поддержкой от имени герцогини определенно не будет лишним.

– Вот как? – отозвался Оболенский. – Собираетесь наведаться в Ватикан, князь?

– Нет, – покачал я головой. – Признаться, я хотел попросить об этом вас, друг мой. Для таких дел нужен человек с богатым опытом… и постарше. Вряд ли папа будет в восторге, если к нему заявится семнадцатилетний юнец.

– Этот юнец уже изменил политическую карту Европы. – Оболенский встал со мной рядом и тоже пристроил локти на ограждение. – И, подозреваю, еще не раз изменит. Вы куда более достойный кандидат, чем любой другой. Но, разумеется, я готов хоть завтра отправиться в путь – если пожелаете.

– Не знаю, вправе ли я требовать от вас хоть что-то. В конце концов, мои полномочия распространяются лишь на переговоры с Жозефом Бонапартом, а парижское посольство подчиняется императору Павлу… и вам, конечно же, – но никак не мне.

– Его величество распорядился оказывать вам любое посильное содействие, – усмехнулся Оболенский. – Петербург далеко, но оттуда пристально следят за вашими успехами.

– Если это можно назвать успехами. – Я поправил ворот куртки. – Тайный сговор с герцогиней, освободительная армия, захват Лотарингии и Эльзаса, сомнительные беседы с Жозефом Бонапартом и как итог – бестолковое топтание на берегу Рейна… Не очень-то похоже на блестящую дипломатию.

На мгновение показалось, что одна из гаргулий внизу даже чуть повернула голову – настолько понимающе-тоскливый у нее был взгляд. Резные уродцы молчали, но наверняка сопереживали мне со всей искренностью, на которую были способны их каменные сердца. Сотни лет назад им досталась нелегкая работа отпугивать чертей от Страсбургского собора – день и ночь, без выходных или отпусков… зато у них имелись крылья, чтобы – если уж совсем прижмет или просто надоест сидеть не месте – взмыть в ночное небо и улететь куда глаза глядят.

А у меня крыльев не было.

– Не похоже на дипломатию? Может, и так. – Оболенский негромко рассмеялся. – Когда мы в первый раз встретились, я и сам был убежден, что ваши методы немыслимы и даже зловредны. Но вы уже не раз доказали обратное. Талант, решительность, напор и умение действовать без оглядки на высшие чины – то, что порой дает куда большие плоды, чем пустые уговоры… В конце концов, именно такой человек сейчас и нужен России – здесь и сейчас. – Оболенский опустил мне на плечо тяжелую ручищу. – Дома вас считают героем, друг мой. И пусть болтуны из Государственного совета то и дело ворчат, что некоторые ваши поступки легкомысленны и опасны, император всё так же доверяет вам. И всё так же дозволяет принимать любые решения – полностью на ваше усмотрение.

– За которые меня однажды повесят, – хмыкнул я. – Впрочем, вы правы, друг мой: сейчас уж точно не следует предаваться унынию или забивать голову сомнениями. Мы уже начали эту работу – и доведем ее до конца, чего бы это ни стоило.

– Поддерживаю вас целиком и полностью. – Оболенский чуть склонил голову. – И именно поэтому не могу не поинтересоваться: а что собираетесь делать вы, когда я отправлюсь в Ватикан?.. Снова навестите императора Жозефа?

– Нет. Оставим эту работу вашим людям. – Я легонько оттолкнулся ладонями от холодного камня и развернулся. – Я собираюсь, наконец, выяснить, откуда растут ноги военного могущества германской армии. И положить ему конец – если получится.

– Ого… Амбициозные планы. – Оболенский торопливо зашагал за мной следом. – Но, боюсь, вас ждет разочарование, князь: никакой тайны здесь нет. На территории рейха сотни заводов, и чуть ли не каждый из них сейчас завален оборонными заказами. Оружие, панцеры, аэропланы… Броненосные крейсеры, в конце концов.

– Опасные игрушки, – признал я. – Очень опасные и мощные. Вот только настоящее преимущество в войне канцлеру дают «глушилки» – подавители родового Дара… Впрочем, это вы, полагаю, знаете и без меня.

– Увы. – Оболенский протяжно вздохнул. – Лучшие умы России не знают, как бороться с этой напастью. К счастью, заводы есть и у нас. Мне приходилось слышать, что ваш род владеет…

– У заводов и армии достаточно работы. – Я направился к лестнице. – А я займусь своей. Мы уже давно знаем, что в производстве «глушилок» замешаны оружейные компании и что все ниточки заговора так или иначе ведут в Антверпен.

– Может, и так… – задумчиво пробормотал Оболенский. – Но разве Третье отделение еще не начало расследование?..

– Скорее всего. – Я вновь пожал плечами. – Но у Багратиона изрядно связаны руки: Петербург слишком далеко. А от Страсбурга до Антверпена всего день пути на хорошей машине, и бельгийский король пока еще хранит нейтралитет – глупо будет не воспользоваться такой возможностью.

– То есть вы собираетесь лично?.. – Оболенский изловчился и поймал меня за рукав. – Это может быть опасно, князь!

– Сейчас что угодно может быть опасно, друг мой. И в тихой Бельгии меня уж точно убьют не раньше, чем здесь, в Страсбурге. – Я кивнул куда-то в сторону запада. – Там, за рекой, – рейх. И вряд ли герр канцлер станет долго терпеть, что какие-то ополченцы и два русских князя отобрали у него Эльзас и Лотарингию.

– Не сомневаюсь, – проворчал Оболенский. – Мы здесь буквально сидим на пороховой бочке… Но вы ведь не собираетесь выезжать в ближайшие дни? Думаю, нам обоим лучше остаться на прием, который герцогиня устраивает в честь освобождения Эльзаса.

– Прием? – Я на мгновение задумался. – Да, пожалуй, стоит задержаться. Если я сбегу с такого мероприятия, ее светлость меня не простит.

Глава 2

Музыка закончила играть – и тут же снова зазвучала, сменив ритм. С задорно-танцевального, подозрительно напоминающего что-то из рок-н-ролльных хитов прошлого года, на умеренный. Не вальс, не менуэт – явно попроще, предназначенное то ли уделить должное внимание шампанскому и закускам, то ли просто расслабленно потоптаться по залу, обнимая партнершу за талию… или чуть пониже.

Герцогиня не поскупилась привезти модный оркестр аж из Женевы, угощения готовили лучшие повара Эльзаса, да и пышные наряды дам явно намекали на столичную моду, а не на провинциальных портных и модисток. Местная аристократия пыжилась изо всех сил, пытаясь перещеголять гостей из Парижа, – и те не оставались в долгу.

Всего в нескольких километров за Рейном начинались земли германского рейха, и даже ощетинившиеся орудийными стволами укрепления не казались достаточно надежной защитой. Река фактически превратилась в линию фронта. Пока что затихшего… но надолго ли?

И все же местная знать сегодня гуляла – от всей широты французской души. Умом я понимал, что этот прием ничуть не менее важен, чем штурм Страсбурга… а в чем-то, пожалуй, даже важнее. Герцогиня разослала приглашения всем, чье имя в Лотарингии и Эльзасе имело хоть какой-то вес. Отказ посетить бал-маскарад по неписаным правилам мог быть приравнен к измене роду де Водемон и французской короне. А согласие автоматически превращало вчерашних подданных рейха в предателей, которые в случае появления в Страсбурге армии канцлера рисковали не только титулом или богатством, но и головой. Наверняка многие явились во дворец с тяжелыми мыслями – и тем старательнее отплясывали, пытаясь изобразить несуществующее веселье.

Меня как подданного российской короны все это едва ли касалось. Музыканты знали свое дело, угощения оказались выше всяких похвал. Кавалеры были учтивы и остроумны, дамы – загадочны и прекрасны. Но я никак не мог отделаться от ощущения, что сегодняшний вечер едва ли закончится так же спокойно, как начался.

И что моя судьба непременно выкинет коленце и свернет невесть куда… в очередной раз.

Чем-то это все напоминало прошлую зиму: премьеру новой серии «бондианы», которая закончилась взрывом. Сегодня у шпионов Каприви появился шанс прихлопнуть весь цвет эльзасской и лотарингской знати вместе с приглашенными офицерами из Парижа одной удачно заложенной бомбой.

Имея возможности германского канцлера, я бы поступил именно так – поэтому и занимался безопасностью дворца лично, гоняя местных осведомителей, полицию и вояк чуть ли не трое суток без перерыва. Защитные и сторожевые плетения охраняли каждую щель, ведущую в бывшую резиденцию герра штатгальтера, надежные люди дежурили на каждом углу, а все подступы надежно прикрывали вооруженные до зубов караульные. Бальный зал и все восточное крыло проверили трижды. Каждого из приглашенных я запомнил поименно – и уже отметил, хоть гости и скрывали лица под вычурными масками.

Взрыва или налета головорезов с «глушилкой», пожалуй, и правда не стоило опасаться. Поэтому собственная тревога с каждым мгновением казалась мне все более нелепой и безосновательной… но уходить все равно не спешила.

Я удрал от какой-то сверх меры болтливой дамочки из Парижа под предлогом голода – и устроился у стола с закусками, в очередной раз во все глаза разглядывая народ в зале. А заодно и окна, оркестр, лакеев, охрану у каждой двери, паркет, мебель, потолок, контуры охранных заклятий… В общем – все и сразу. Будто бы где-то здесь, среди цветасто-роскошной круговерти мог скрываться если не ответ, то хотя бы подсказка. Некое предупреждение, знак, способный пролить немного света на грядущее.

Но знак упорно прятался – или его не было вовсе, и я изводил себя без толку. Чутье Одаренного непременно дало бы знать о прямой угрозе, а это… скорее просто беспокоило. И раздражало – даже больше, чем дурацкая полумаска, которую я бы с искренним удовольствием вышвырнул.

– Добрый вечер, мсье Волк. Вижу, вы не танцуете.

Фигура в узком черном платье с открытыми плечами отделилась от цветастой высокородной толпы и направилась ко мне. Конечно же, я сразу узнал герцогиню, хоть украшенная жемчугом и золотом маска и закрывала всю верхнюю половину ее лица. В отличие от меня ее светлость предпочла не звериную морду, а что-то классическое – кажется, Коломбину.

Никогда не разбирался в этих тонкостях.

– Я плохой танцор, – пожал я плечами. – Да и настроение, знаете ли…

– Прекрасно понимаю. Но вы ведь не откажете мне в любезности? – Герцогиня скользнула ко мне и изящно взяла под руку. – Белый танец – дамы приглашают кавалеров.

– В таком случае – даже не подумаю возражать. – Я улыбнулся и изобразил легкий поклон. – Ваша светлость…

– Просто Коломбина. – Герцогиня позволила увлечь себя к центру зала. – Сегодня обойдемся без титулов, мсье Волк.

– Как пожелаете… Коломбина. Отправимся развлекать ваших гостей?

– Гости отлично обойдутся и без меня. А вот вы, мсье Волк… С вами я бы хотела побеседовать. – Руки герцогини, облаченные в длинные черные перчатки, легли мне на плечи. – Как ни странно, танец – пожалуй, лучшая возможность.

К счастью, музыка явно не подразумевала каких-то вычурных па, так что я просто пристроил ладони на узкую талию и неторопливо закружил ее светлость Коломбину по залу. В самый центр – там собралась самая веселая и шумная компания, да и музыка звучала куда громче, чем у столов с закусками.

– Страсбург наш – благодаря вам с князем Оболенским, – выдохнула герцогиня мне прямо мне в ухо. – Все, что вы обещали мне, выполнено с лихвой… А ведь я так и не поблагодарила вас как следует, мсье Волк.

– Не забывайте – у нас были общие цели, Коломбина, – улыбнулся я. – А орденов, полагаю, найдется в избытке у императора Жозефа… или сразу у двух императоров.

– Вот как? Думаете, мне совсем нечего предложить герою, мсье Волк? – Герцогиня легонько ткнулась подбородком мне в плечо. – Впрочем, нам некуда спешить. Куда больше меня интересует, что вы собираетесь делать теперь.

– Служить своей стране – как и раньше, – ответил я. – Подробности вас вряд ли заинтересуют.

– Хотела бы я попросить вас остаться. Хоть ненадолго, мсье Волк. – Герцогиня закинула руку мне за шею и чуть притянула к себе. – Без вас здесь будет непросто. Знаю, что мне пора бы уже научиться справляться самой, но…

– С вами император Жозеф и одна из сильнейших держав в Европе. – Я чуть повернул голову – наши с ее светлостью лица оказались заметно ближе, чем того требовал этикет. – Вам нечего бояться.

– Жозеф? Он даже не пожелал оказаться в списке приглашенных! Не говоря уже о том, что ничуть не спешит подписать указ, хоть на него и насела вся парижская знать… В конце концов, я всего лишь женщина. – Герцогиня вдруг с неожиданной силой сжала мое плечо пальцами. – Которая, признаться, уже привыкла, что рядом с ней человек, способный…

Музыка стихла, и пары вокруг принялись стремительно распадаться – и тут же дружным табуном повалили к столам. Герцогиня с тихим вздохом отступила на шаг – и только это, пожалуй, спасло меня… спасло от чего-то весьма неловкого. Во всяком случае, по дороге к закускам я смог хоть немного подумать, что ответить.

И стоит ли вообще отвечать – если уж на то пошло. Герцогиня не стала дожидаться и заговорила сама:

– Будь я хоть на полтора десятка лет помоложе – пожалуй, уже упрашивала бы вас жениться на мне. Однако мы оба понимаем, что это, конечно же, невозможно.

Я благоразумно рассудил, что молчание будет лучшим решением. Поэтому, не говоря ни слова, подхватил с подноса два узких бокала: один вручил ее светлости, а вторым тут же заткнул себе рот… во избежание.

– Простите, если смутила вас, мсье Волк. – Герцогиня чуть склонила голову, принимая шампанское из моих рук. – Но вы не хуже меня знаете, что такие, как мы, редко женятся или выходят замуж по любви. И чувства – какими бы они ни были – не должны мешать тому, что следует сделать: брачный союз двух великих родов поднял бы оба куда выше того положения, которое нам суждено занять в будущем… Но увы – в нынешних обстоятельствах подобный альянс принес бы больше вреда, чем пользы.

– Пожалуй, – осторожно согласился я.

Разговор приобретал все более и более неожиданной оборот. И ожидать теперь приходилось буквально чего угодно: я бы даже не так уж сильно удивился, попроси вдруг ее светлость сделать ей ребенка. В конце концов, мальчишка с моим Даром и титулом герцога Лотарингского при определенных обстоятельствах смог бы претендовать даже на французский престол…

К счастью, обошлось.

– Сейчас не время говорить о делах семейных, ведь так, мсье Волк? – Герцогиня изящно пригубила шампанское из бокала. – Тем более, что сегодня вас желает видеть… скажем, один очень влиятельный человек.

– Вот как? – отозвался я. – И кто же?

– Думаю, он пожелает представиться лично, князь. – Герцогиня, похоже, решила наплевать на придуманное ею же правило – и назвала меня по титулу. – Вы ведь не откажетесь немного прогуляться?

– Полагаю, у меня нет особого выбора. – Я поставил опустевший бокал на стол и протянул руку. – Ведите же… Коломбина.

Я думал, мы выйдем на балкон или во внутренний двор. Или направимся в сторону кабинета – но вместо этого герцогиня повела меня в собственные покои. Что оказалось не только неожиданно, а еще и весьма… двусмысленно. Настолько, что я тут же представил, как все это выглядит со стороны: двое в масках сначала танцуют, потом пьют шампанское – и потом удаляются в сторону спальни.

Караульный – французский лейтенант в парадной форме – похоже, подумал что-то в этом же роде. Он отсалютовал нам винтовкой, вытянулся по струнке и уставился в никуда настолько непроницаемо-безжизненным взглядом, что можно было не сомневаться: уже завтра о нашем с герцогиней бегстве будет знать вся рота охраны.

Ее светлость рисковала – и, возможно, не только репутацией. И вряд ли она стала бы затевать подобное ради пустой болтовни: кто бы ни ждал нас в ее покоях – его определенно стоило прятать. Да и сам предстоящий разговор следовало держать в тайне от всех и вся.

А значит, чутье снова меня не обмануло.

Невысокий полный человечек в светлом костюме и смешной маске с поросячьим пятачком вскочил с кровати нам навстречу. Похоже, даже раньше, чем герцогиня открыла передо мной дверь в спальню.

– Проклятье… Я уж думал, вы никогда не придете!

Я сразу же вспомнил его – какого-то из бессчетных кузенов ее светлости с труднопроизносимой фамилией. Кажется, его звали Луи или Гаспар, небогатый барон откуда-то с севера – так, во всяком случае, его сегодня представляли другим гостям. Я в тот момент потерялся в догадках, для чего такую мелкую сошку вообще решили позвать на прием.

Но вот его голос…

– Доброго вечера. Признаться, я немало удивлен. – Я осторожно прикрыл за собой дверь. – Вот уж не думал встретить вас здесь… мсье Кабан.

Глава 3

– Черт бы побрал эти штуковины! В них совершенно нечем дышать!

Мсье Кабан на ходу сдернул с себя маску… И я окончательно убедился, что чутье в очередной раз меня не подвело. Да и догадки в большинстве своем оказались верными – а «белые пятна», связанные с блестящим приемом ее светлости, тут же заполнились яркими красками. Все определенно становилось на свои места.

Ну… почти все.

– Простите меня за этот спектакль, князь. – Герцогиня чуть склонила голову, изображая раскаяние. – Но, боюсь, иного способа у нас не было.

– Кроме как подбросить местной знати такую тему для пересудов, что за ней можно спрятать даже появление французского монарха? – улыбнулся я. – Подозреваю, вашей светлости удалось провести всех. Даже меня.

– Надеюсь. – Герцогиня тоскливо вздохнула. – Ради блага государства порой стоит рисковать, и не только репутацией. Его величество хотел побеседовать с вами лично – и непременно втайне от всех. Разумеется, я не могла отказать.

– Достаточно реверансов! – Жозеф с явным раздражением зашвырнул маску кабана куда-то в угол. – Мы собрались здесь не для того, чтобы обмениваться любезностями!

– Да… конечно же, ваше величество, – склонила голову герцогиня, отступая к двери. – Оставляю вас с князем наедине.

Вид французского императора с влажной от пота лысиной, нахохлившегося и испуганного, явно намекал, что у него – а теперь, похоже, заодно и у меня – изрядные неприятности. Но я все равно еле сдерживал рвущийся наружу смех – настолько комичным и несуразным выглядел его величество. Не знаю, кто подсунул бедняге маску с пятачком, но она ему определенно шла.

Да и без нее Жозеф почти не утратил сходства с поросенком – маленьким и беззащитным, будто бы увидевшим уже занесенный над ним беспощадный нож мясника.

– Вот так встреча. – Я сложил руки на груди. – Я и подумать не мог, что ваше величество так любит маскарады.

Вместо ответа Жозеф сердито зыркнул на меня, приложил палец к губам и на цыпочках подскочил к двери. Не знаю, чего конкретно ему понадобилось дождаться, но заговорил он заметно позже, чем цокот каблуков герцогини растворился далеко в коридоре. Я же на всякий случай проверил саму спально – и не ошибся: охранных плетений всех рангов и мастей здесь оказалось едва ли не больше, чем в бальном зале.

– Оставьте ваши шутки, князь! – сварливо проговорил Жозеф, снова оборачиваясь ко мне. – Дело серьезное – и у меня нет уверенности, что нас не могут каким-то образом подслушать даже сейчас!

– У меня тоже… – Я еще раз оглядел всю комнату, начиная от двери. – Но это будет не так уж просто сделать.

– Отлично! – Жозеф развернулся на каблуках и зашагал в сторону окна. – Может, с моей стороны будет и глупостью признаться – но в нынешних обстоятельствах я могу полностью доверять лишь вам одному.

– Я польщен… хоть и не вполне понимаю, чему обязан таким расположением, – отозвался я. – Так или иначе – я весь внимание, ваше величество.

– В таком случае перейдем к делу. И в первую очередь я… я должен извиниться перед вами, князь. – Слова явно давались Жозефу не без труда, но он все-таки продолжил: – За то, что не могу в полной мере выполнить и свои обязательства, и даже то, что обещал лично вам или ее светлости герцогине. То, что Франция делает для народа Лотарингии и Эльзаса сейчас, – жалкие крохи, лишь капля в море. Уверен, кто-то даже называет все это издевательством с моей стороны.

– Именно так, ваше величество. – Я с мстительным удовольствием согласился. – Издевательством. Или пустой болтовней – на ваше усмотрение.

– Думаете, я искал этой встречи, чтобы стать мишенью для ваших острот? – пробрюзжал Жозеф. – На все, что происходит сейчас, есть своя причина.

– Не сомневаюсь. – Я пожал плечами. – И мне очень бы хотелось ее услышать.

Ответа мне пришлось дожидаться чуть ли не целую минуту. Его величество наверняка не только отрепетировал речь, но и подготовился ко всем возможным каверзным вопросам с моей стороны… а заодно и к невозможным. Но продолжить разговор ему оказалось непросто.

И я почти сразу понял – почему.

– Дела в Париже идут и вполовину не так славно, как я хотел вам показать во время нашей первой встречи, князь. – Жозеф опустил голову и шумно выдохнул через нос. – Да, большая часть тамошней знати, и особенно пылкие девы и бестолковые юнцы, требуют от меня решительных действий. В Лотарингии, Эльзасе… даже за Рейном, черт бы их всех побрал! Народ, конечно же, поддерживает их, и армия, можно сказать, сама рвется в бой… Но есть и другие. – Жозеф огляделся по сторонам и заговорил еще тише: – Те, кто уже не раз давал понять: вмешательство Франции в войну в высшей степени нежелательно. И вдвойне нежелательно – вмешательство на стороне Российской империи.

– На вас пытаются надавить? – догадался я. – Кто-то из знати? Или, может быть, банкиры, крупные промышленники?..

– Все и сразу! В сущности, какая разница?! – Жозеф зашипел, как рассерженная змея. – Конечно, тайная полиция делает свою работу, вот только едва ли сможет покончить со всем этим в ближайшее время. И до этого дня мое положение будет куда более шатким, чем нам обоим бы хотелось, князь.

– Искренне сочувствую вашему величеству. – Я едва удержался, чтобы не похлопать Жозефа по плечу. – Но все еще не могу понять, при чем здесь я.

– При том, что во все эти игры можно играть вдвоем, князь… Или даже втроем – конечно же, если вы согласитесь на ту безумную авантюру, которую я собираюсь вам предложить!

– Ваше величество умеет заинтриговать, – усмехнулся я. – Безумные авантюры – как раз то, что редко обходится без моего участия.

– Вы не хуже меня знаете, что информация в наше время стоит куда дороже денег. А порой даже дороже армий, пушек и аэропланов. – Жозеф шагнул вперед. – И я хочу поделиться с вами тем, что при определенных обстоятельствах может изменить ход войны!

– Вот как? – пробормотал я. – Тогда… боюсь даже предположить, что вы попросите взамен.

Жозеф явно уловил в моем голосе иронию – и тут же огрызнулся:

– Считайте это подарком, князь. Вчера около полуночи в порт Антверпена вошло торговое судно. Уже давно не новое, с самым обычным названием, не слишком большого водоизмещения… Одним словом, совершенно ничем не примечательное – если не считать того, что известие о его прибытии было доставлено канцлеру Каприви. Лично.

Где-то в голове звякнул крохотный колокольчик.

Вот оно. Все выкрутасы герцогини, все учтивые витиеватости и жалобы до этого – они были лишь прелюдией. Настоящий разговор начинался только сейчас.

– Вы знаете название корабля? – быстро спросил я. – И что на борту? В конце концов – откуда вам вообще известно, что…

– Этого я вам не скажу, князь. – Жозеф поджал губы. – А для того, чтобы узнать все остальное, мне как раз и потребуется ваша помощь.

– О-о-о… Похоже, за подарок все-таки придется заплатить, – улыбнулся я. – Но – прошу, ваше величество, продолжайте.

– Вот. Держите, князь. Внутри вы найдете французский паспорт, наличные, ключи от авто и кое-какие документы… В общем – все, что может понадобиться по ту сторону границы. – В руках Жозефа невесть откуда появился небольшой, но явно увесистый бумажный пакет. – Отправляйтесь в Бельгию и отыщите в Брюсселе моего человека. Он передаст вам…

– Подождите… Подождите, ваше величество! – Я взвесил таинственное подношение на ладони. – Все эти шпионские игры, вне всяких сомнений, занимательны – но зачем вам я? Неужели среди сотен и тысяч достойнейших подданных французской короны не найдется ни одного, кто способен…

– Да, черт возьми! Именно это я и пытаюсь втолковать вам уже чуть ли не четверть часа! – Жозеф вдруг подпрыгнул и вцепился в лацканы моего пиджака. – Все настолько паршиво, что я вынужден довериться русскому… Хотя бы потому, что этого от меня уж точно никто не ждет. – Хватка на груди чуть ослабла. – И, боюсь, для этого дела понадобится человек ваших талантов.

Забавно. Странно, неправдоподобно, но в первую очередь – забавно. Я задумываю выбраться на разведку в Антверпен через границу с Бельгией – и через какие-то пару дней буквально о том же меня слезно просит сам французский император. В абсолютной тайне, что практически исключает самый очевидный вариант – проболтался Оболенский. Однако его сиятельство умел держать язык за зубами, и если уж рассказал – то только лично Павлу. Или Багратиону, или… нет, едва ли. В конце концов, все это может оказаться просто немыслимым совпадением.

А может и не оказаться.

– Меня пытались убить, – едва слышно прошептал Жозеф. – Человек, которому я доверял даже больше, чем самому себе. Теперь вы понимаете…

– Да, конечно же. Покушение. – Я все-таки не смог сдержать улыбку. – На третий-четвертый раз это становится привычным.

– Искренне завидую вашей отваге. – Жозеф прищурился и посмотрел так едко, что мне на мгновение даже стало стыдно. – Тем не менее позвольте напомнить – моя смерть все-таки значит несколько больше, чем ваша.

– Даже не подумаю спорить, – поднял я руки в умиротворяющем жесте. – А что касается вашего предложения… Конечно же, если я все-таки решу его принять… Думаю, будет справедливым получить что-то взамен.

– Высший орден Французской империи? Титул? – Жозеф мрачно усмехнулся. – Обширные владения в Лотарингии и Эльзасе?

– Орденами нельзя зарядить пушки, ваше величество, – ответил я. – И все титулы вместе взятые не способны выиграть войну… Вы знаете, зачем я здесь.

– Освободительная армия герцогини получит оружие, князь. Я отправлю в Страсбург вдесятеро больше солдат и офицеров. – Жозеф отступил на шаг. – И уж конечно же я подпишу пакт, который так ждет российский монарх. И непременно выполню все условия до последней буквы… Но умоляю вас, князь, – сохраните наш разговор в тайне!

– Слово аристократа, ваше величество. – Я сложил руки на груди. – И все же должен предупредить: если вы вдруг решите обманом отправить меня в ловушку…

– Давайте обойдемся без угроз, – поморщился Жозеф и махнул рукой, будто отгоняя бестолковую муху. – Я, черт побери, пока еще император Франции. И будь я настолько глуп, чтобы пойти на убийство, вашу голову доставили бы мне прямо в Париж, князь. В конце концов, все мы смертны.

– Все до единого, ваше величество, – кивнул я. – А европейские монархи в последнее время умирают особенно часто… Забавно, не правда ли?

Глава 4

– …семейные дела, – вздохнул я. – Похоже, дядюшке недолго осталось – раз уж он отправил меня, а не поехал сам.

– Печально слышать, мсье… Бомон. – Полицейский напоследок еще раз заглянул в мой паспорт перед тем, как отдать. – Вы едете из Реймса?

– Почти. Из Оренвиля – это чуть севернее. И не обращайте внимания на мой акцент. – Я улыбнулся во всю ширь. – Похоже, я провожу слишком много времени среди фламандцев, черт бы их побрал.

– О-о-о, да. – Полицейский рассмеялся, забавно дергая тоненькими усиками. – Черт бы побрал их всех – заодно с голландцами… Счастливого пути, мсье.

Я прошел границу около часа назад. Тогда никто не задавал лишних вопросов: похоже, туда война еще не добралась, и постовым не было особо дела до паренька из провинции Шампань, которого отправил посыльным в Антверпен толстосум-дядюшка. В первый раз меня остановили уже здесь, в сотне с небольшим километров от Брюсселя. И если у полицейского и возникли какие-то подозрения из-за моего французского – я тут же развеял их удачной шуткой про так нелюбимых местными валлонами соседей с севера.

И все же окончательно я успокоился, только когда патрульная машина без следа растаяла в зеркале заднего вида. Крохотная Бельгия ни с кем не воевала, у Жозефа Бонапарта действительно не было никаких причин подставлять меня, да и сам я принял немалые меры предосторожности – но даже самый хитрый план и самая могучая магия не могли защитить меня от досадных случайностей.

Впрочем, большая часть волнений осталась далеко позади. И я неторопливо катился по еще зеленым полям на север, к Шарлеруа, под мерное бормотание какой-то местной радиостанции. Подаренный Жозефом автомобиль – новенький темно-синий «Ситроен DS» двадцать первой модели в люксовой модификации – отличался надежностью, комфортом и немалой ценой, но уж точно не спортивным темпераментом, так что желания насиловать скромный двухлитровый двигатель и гнать не возникало… А может, я просто сознательно оттягивал прибытие в Брюссель, чтобы чуть подольше посидеть за баранкой. В конце концов, возможность просто ехать, не забивая себе голову вопросами государственной важности, не выпадала уже давно.

И неизвестно, когда еще выпадет… и выпадет ли вообще.

Мысли, наконец, перестали дергаться, улеглись, как волны, – и дальше потекли уже расслабленно и мерно. Настолько, что я едва не прозевал грузовик впереди. Алые стоп-сигналы полыхнули прямо перед капотом, и мне пришлось изо всех сил вдавить тормоз, чтобы не запарковать «Ситроен» в здоровенный ржавый бампер. Покрышки заверещали так, что вздрогнул весь корпус машины.

Но куда громче завопило чутье, мирно спавшее чуть ли не с самой границы. Откуда-то повеяло таким холодком, что я едва смог заставить себя не выкатиться из машины кубарем. Опасность оказалась весьма неиллюзорной и подобралась близко – но все же не настолько, чтобы паниковать.

Я заглушил мотор и распахнул дверь. Водитель грузовика впереди тоже уже выбрался наружу. За ним еще один, за тем – еще… Вереница из автомобилей заполнила дорогу и тянулась до самых домов вдалеке. Попытки разглядеть где-то там аварию, пожар или хотя бы железнодорожный переезд ни к чему не привели – но что-то явно заставило целую кучу людей дергано метаться вокруг машин, ругаясь и то и дело указывая пальцами куда-то в небо. Повинуясь общему порыву, я тоже запрокинул голову и…

– Твою мать… – Исконно-русские слова сорвались с языка сами собой. – Что за?..

Тяжелые и густые осенние тучи висели над дорогой низко – но все же не настолько, чтобы и дальше скрывать дирижабли. Поблескивающие металлом гигантские сигары с черными крестами на гондолах надвигались с восточной стороны. Бесшумно – и поэтому обманчиво-неторопливо, будто бы не летели в мою сторону, а просто понемногу увеличивались в размерах.

А потом раздался свист. Дребезжащий, глухой и низкий – будто кто-то взял неровную ноту на флейте размером с заводскую трубу и тянул ее, понемногу увеличивая громкость.

– Уходите с дороги! – заорал я, поднимая Щит. – В стороны, от машин!

Первый раз громыхнуло вдалеке – похоже, где-то в городе: огненный цветок распустился над крышами, раскидывая во все стороны обломки. Но уже вторая бомба рванула чуть ли не вдвое ближе, уже на дороге: легковушка через пять или шесть машин от моей с оглушительным грохотом вспыхнула, подлетела и, перевернувшись в воздухе, рухнула обратно на асфальт колесами вверх. Видимо, это оказалось для водителей и пассажиров куда убедительнее, чем мои вопли, и люди тут же бросились врассыпную.

Успели не все: невысокий мужчина из грузовика сделал несколько шагов – и вдруг неуклюже завалился на бок. Смертоносное железо визжало в воздухе, с одинаковой легкостью кромсая и машины, и человеческие тела. Скорее всего, дирижабли целились по городу, но и дороге тоже доставалось. Я плюхнулся на асфальт, попутно набрасывая на себя все защитные плетения, которые мог вспомнить. Осколки едва ли могли навредить Одаренному четвертого класса, а вот прямое попадание…

Прямое попадание, пожалуй, размололо бы меня в фарш – и не спас бы даже самый мощный Щит.

Металлические сигары зависли над крышами впереди, разнося город к чертовой матери. Каждая из них заметно уступала размером «Петру Великому», зато их было не меньше полудюжины, и каждую наверняка забили бомбами под завязку. Что-то с треском полыхало неподалеку, кричали женщины…

И бестолковая растерянность внутри понемногу сменялась злобой. Немецкие дирижабли крушили дома и истребляли беззащитных людей с почти километровой высоты, и тем оказалось нечего противопоставить убийственной мощи авиации: вряд ли в городе или у кого-то в машине нашлось бы подходящее оружие.

Но у меня такое оружие было… а еще было острое желание использовать его прямо сейчас – и на полную катушку!

Я перевернулся на бок, прищурился, выцеливая ближайший цеппелин, и зачерпнул из Источника столько магии, сколько смог вместить. Базовые заклятья вроде Копья или Булавы непременно выдали бы Одаренного всем вокруг, но я, к счастью, уже давно не нуждался во всей этой иллюминации.

Обшивка дирижабля задымилась, вспыхнула – и через несколько мгновений по ней расползлась аккуратная круглая дырка. Достаточно большая, чтобы зацепить сразу несколько наполненных газом отсеков. Будь внутри водород – я бы уже любовался полыхнувшим в небе стометровым факелом, но немцам повезло: огромная воздушная машина только клюнула носом, вздрогнула – и стремительно пошла к земле.

Выдохнув, я подпалил вторую и почти сразу же – третью. Работать чистой энергией Дара на таком расстоянии мне приходилось не так уж часто, так что магия слушалась без особого желания: поток так и норовил сорваться и уйти куда-нибудь в тучи. Но я упрямо держал его силу, для пущей наглядности представляя себе гигантский невидимый клинок, рассекающий обшивку. И тот подчинялся, хоть и выжирал резерв за считаные секунды.

Бомбежка почти прекратилась: офицеры эскадрильи наверняка уже сообразили, что где-то внизу каким-то чудом оказался сильный Одаренный, и теперь спешно отводили дирижабли дальше на север. Звуки взрывов стихли… зато теперь вместо них появились другие.

Черт!

Когда вдалеке над полем послышалась сердитое жужжание, мне осталось только молча выругать себя за бестолковость. В самом деле: не могли же немецкие генералы отправить бомбардировщики без прикрытия. И если уж не получилось защитить «глушилками» огромные неповоротливые машины – почему бы не отправить разобраться с Одаренным аэропланы? Неуязвимые для магии юркие летуны появились на поле боя в считаные мгновения – и сразу направились куда надо.

Я справился с дирижаблями без лишних плясок и вспышек боевых заклятий – но расходившиеся во все стороны волны Дара на стыке четвертого и третьего ранга силы сложно было не заметить. И кто-то из офицеров рейха, похоже, смог не только почуять издалека, а еще и вычислить мое местоположение с какой-то совершенно бессовестной точностью… конечно, если крохотнуюэскадрилью не отправили сюда просто так, без конкретной цели.

Нет, это вряд ли.

Тройка аэропланов шла на бреющем буквально в нескольких метрах над зеленью поля – видимо, летуны все-таки опасались, что у меня еще остались силы врезать магией или подхватить Даром десяток увесистых железок. Но коли так – они меня явно переоценили: после увлеченной драки с дирижаблями резерва кое-как хватало на Щит. Или на пару серьезных заклятий.

Но уж точно не на всё сразу. Когда аэропланы застрекотали пулеметами, я не придумал ничего умнее, кроме как снова рухнуть на асфальт и перекатиться поближе к машине. Лупили явно прицельно: грузовик по соседству едва зацепило, а вот мой многострадальный «Ситроен» стремительно превращался в решето. Пули забарабанили по железу, хлопнула пробитая шина, и сверху мне за шиворот посыпались осколки битого стекла. Если бы рванул бензобак, меня изрядно поджарило бы даже сквозь защитные плетения, но снова повезло: аэропланы прекратили палить и через несколько мгновений пронеслись над дорогой, поднимая пыль.

Вой двигателей резанул по ушам, песок тут же набился в глаза и захрустел на зубах, и все-таки я смог кое-как извернуться, чтобы проводить взглядом машины с черными крестами на крыльях. Две грязно-серые, будто готовые рвануть вверх и раствориться среди похожего цвета тяжелых туч.

И третью – ярко-красную, похожую на…

– Ах ты сволочь… – выдохнул я сквозь зубы.

Аэроплан, выписавший смертный приговор «Петру Великому», мчался над полем и уже заходил на обратный вираж. Разгляди я его раньше – непременно ударил бы. Магией – хоть наугад, не целясь и плюнув на защиту. Или запустил вслед оторванную от «Ситроена» дверь, колесо… что угодно! В конце концов, достал бы из кобуры под мышкой «кольт» и высадил всю обойму в надежде, что хоть одна дырка от пули сорок пятого калибра в алом фюзеляже окажется достаточно неприятной, чтобы отправить чертова летуна на землю.

Вот только он уже был слишком далеко. Два других аэроплана уносились прочь – то ли вдруг отыскали задачу поважнее, то ли почему-то решили, что с меня на сегодня хватит. Но красный разворачивался: немыслимым радиусом, будто на доли секунды зависая в воздухе, чтобы поскорее снова нацелить на меня пулеметы – и на этот раз довести дело до конца.

– Ладно, зараза такая… – прокряхтел я, кое-как поднимаясь на ноги. – Хочешь поиграть – поиграем.

Глава 5

Не дожидаясь, пока аэроплан развернется, я перемахнул через похожий на дырявый швейцарский сыр капот «Ситроена», пробежал мимо грузовика и укрылся за соседней машиной. При всех своих сверхчеловеческих талантах «красный» вряд ли отрастил глаза на затылке. И уж тем более вряд ли мог почуять меня так же хорошо, как раньше: в конце концов, «глушилка» не только защищала от чужой магии, но и напрочь блокировала собственную.

– Ближе, бандерлог… – прошептал я невесть откуда всплывшую в голове фразу, – еще ближе…

Шум мотора раздавался уже чуть ли не прямо надо мной, но пулеметы до сих пор молчали. Похоже, расчет оправдался: «красный» потерял меня – и теперь снова выискивал вместо того, чтобы поливать свинцом все машины на дороге.

– Ну привет! – Я одним махом запрыгнул на крышу автомобиля. – Лови!

Железки оказались немыслимо тяжелыми: все-таки дирижабли высосали из меня чуть ли не весь резерв, и даже Источник не мог наполнить его достаточно быстро. И все-таки я кое-как поднял с земли пару увесистых обломков – и швырнул в мчавшийся на меня аэроплан, один за другим.

Они непременно должны были угодить или в винт, или прямо в кабину, или снести крыло… но за мгновение до удара «красный» вдруг крутанулся в воздухе, заваливаясь на бок, и оба моих снаряда прошли мимо. Один скользнул под фюзеляжем, а второй совершенно немыслимым образом пролетел между верхним и нижним крылом, даже не зацепив конструкцию.

Как? Черт возьми – как?!

Обычный человек – будь он хоть тысячу раз опытным асом – не смог бы выполнить маневр такой точности! Мне показалось, что я даже услышал, как аэроплан чиркнул по краю крыши авто кончиком крыла, а уже через мгновение меня сбросило вниз потоком воздуха. От удара в глазах потемнело, однако я все-таки нашел в себе силы не только подняться, но и попытаться сообразить гудящей головой хоть что-то.

И расклад получился отвратный – если не сказать хуже. На одной стороне я, побитый, безоружный и с высушенным в ноль резервом. На другой – сумасшедший летун за штурвалом красного аэроплана. Одаренный, сообразительный, быстрый и дьявольски точный. Наверняка сохранивший достаточно боезапаса и топлива, чтобы продолжить эту смертельную пляску – и в конечном итоге наделать во мне достаточно дырок.

Что ж… Не можешь драться – беги. Я спрыгнул обратно на асфальт и помчался вдоль машин. Повезло почти сразу: распахнутая дверь, ключи в замке зажигания – хозяин явно удирал в спешке и даже не успел заглушить мотор. Плюхнувшись на сиденье, я изо всех сил выкрутил руль и вдавил газ. Легкая малолитражка рявкнула во все свои чахлые лошадиные силы и под визг покрышек прыгнула вперед – разве что не боком. Ударилась, со скрежетом скользнула дверцей по фургону впереди и выбралась на встречную полосу.

Там тоже было достаточно брошенных машин – хоть и не столько, чтобы перегородить дорогу целиком. Я то вылетал на обочину, то с лязгом протискивался между опустевшими стальными коробками – и все же двигался вперед. К городу – больше вариантов у меня, в сущности, не было. Там я рисковал снова попасть под бомбы, но даже это сейчас казалось явно лучшей перспективой, чем удирать от аэроплана по асфальту или полю, где автомобиль превращался в отличную мишень… Оставалось только выяснить, успею ли я оказаться под защитой домов прежде, чем «красный» завершит вираж и прицелится мне в багажник.

И по всему выходило, что не успею. Злобное завывание мотора аэроплана сначала чуть стихло, но теперь снова приближалось откуда-то сзади. И не сверху, а именно с дороги: «красный» снова шел на сверхмалой высоте, чтобы влепить мне по полной… Черт, я даже видел его в зеркалах – как видел бы едущий следом автомобиль. Не представляю, как этот психопат умудрялся не зацепиться колесом или крыльями за какой-нибудь грузовик или автобус. Дело запахло жареным еще сильнее.

Когда сзади застрекотал пулемет, я сбросил машину с асфальта – в поле. Траву здесь уже давно скосили, но земля еще не успела размокнуть от осенних дождей, так что застрять можно было не бояться. Зато тряхнуло так, что я врезался макушкой в крышу, прикусил язык и едва не выпустил руль. Заднее стекло разлетелось мелкой крошкой, жалобно застонало железо – зато колеса, похоже, уцелели.