Во власти Дубовой короны Гончарова Галина

Помогать.

Где именно? А где скажут! Будешь выносить судна, мыть полы, таскать штативы с капельницами, заполнять документацию в обычном или электронном виде, сидеть на посту для мелких поручений…

Список велик. И студенты сами выбирают, чем хотят заниматься. Вот Таня сразу попросилась в процедурную. Получила кивок медсестры и отправилась работать.

Делать внутримышечные, внутривенные… а как еще руку набивать? Да, это не слишком хорошо по отношению к больным, но рука у Тани легкая, а тут еще и под присмотром врача или медсестры. А потом она уколами подработает, на дому.

В поликлинике обычно не допросишься, то у них персонала не хватает, то желания нет, вот и складывается круг клиентуры. Тут ее посоветовали, там телефон шепнули, прибежит девочка, все сделает, быстро и аккуратно… и недорого.

Так и получалось. И набегало кое-какое подспорье к бабушкиной пенсии. Но Барск большой, а дальше начинается самое интересное. Если на такси ездить, считай, только зря прокатаешься. Сколько заработаешь, столько и потратишь. На автобусах – да, единый проездной есть. Так обходится намного дешевле, но ты их еще дождись! Приложение-то скачать можно, но количество автобусов на маршруте от этого не изменится. Увы.

Поэтому начинаем крутить по времени – городу – траекториям… и все равно домой возвращаешься уже к ночи, усталая и измотанная.

Не всегда ж внутримышечные или внутривенные! Таня и капельницы ставит. А это – время.

Это не минута, нужно до часа сидеть рядом с человеком, а то и побольше… это хорошо оплачивается, но время, время… она тратит его с пользой и сидит, учит конспекты, к чему пациенты относятся с пониманием. Но домой-то от этого быстрее не попадешь!

А еще уколы делаются обычно вечером.

Ладно, вот сейчас она удерет с практики и поедет с Салеей в лес. Пусть уж…

Сейчас отпросится, потом отработает. Или вообще потихоньку договорится, чтобы ее отметили, – и без отработки. В следующий раз подольше на практике побудет.

И Таня решительно направилась к врачу. Отпрашиваться.

В простом льняном платьишке и короткой Таниной куртке Салея была похожа на человека. А зеленые волосы?

И что?

И не такое бывает!

Таня специально прикупила в киоске кучу цветных резиночек и перетянула зеленые локоны в нескольких местах. Типа это прическа, так задумано…

Хиппи?

А чего только не встречается в наше-то время. И малиновые волосы, и лиловые, и дреды, и прочее… Салея в этом плане не сильно выбивалась из общего ряда.

Когда еще и побеситься, как не в молодости? Не в девяносто же лет? Волосы покрасить, временных татуировок хной наделать, уши восемь раз проколоть, какие-нибудь экзотические шмотки поносить?

Держалась она тоже молодцом, рядом с Таней шла спокойно, правда, ее руку сжимала крепко-крепко, боясь потеряться. На всякий случай Таня перед выходом сунула ей в карман записку. И показала – мол, сюда. Адрес. Дом.

Назовешься иностранкой, попросишь довезти… вот записка, вот деньги…

Ах, как же тяжело было бы понять друг друга без роликов из интернета. А так Салея уже и самые простые слова могла произносить по-русски.

Да, нет, вода, еда, кот, собака, все названия мебели, пищи, цветов и деревьев… Таня только завистливо вздыхала.

Вот память!

В меде зубрежки как песка на пляже. А у Леи, похоже, эйдетическая память, она один раз увидит – и запоминает накрепко.

Завидно, знаете ли…

Просто – завидно!

В автобус Салея тоже села без возражений. И смотрела большими глазами на технику, на деревья, на людей… Девушки выпрыгнули на конечной остановке.

– Лес, – выдохнула Салея.

Теперь уже она тянула Таню вперед, словно рвалась к чему-то, а Таня послушно шла за ней. И не сразу уловила это изменение…

Вот вроде бы окружал их пригородный лесок, который, будем честны, и вытоптан, и изрядно дачниками-туристами-отдыхающими загажен, и прорежен, и…

И буквально на глазах все меняется.

Взметнулись высоченные дубы, кедры, остро запахло разогретой хвоей, зацокала наверху белка…

Шаг, еще один… и поляна.

Вот почему-то на поляну Таня выйти не решилась. Ей показалось, что нельзя… неуместно как-то. Неправильно.

Поляна была… странной.

Ровная, круглая, словно колесо, заросшая мягкой даже на вид, шелковистой травой с какими-то незнакомыми Тане белыми цветочками… откуда такие? Соцветие как у одуванчика, но вместо тычинок цветочки… красиво, конечно. Но как сделать шаг – и нарушить это совершенство?

Нет, нельзя…

А вот Салея сомнений не испытывала. Куртка, стесняющая движения, упала на траву, печально взмахнули шнурками старые кроссовки, девушка сделала шаг вперед… и Таня поежилась.

Под босыми ногами Салеи не гнулись тонкие травяные стебельки. Вообще не гнулись… она словно скользила по верхушкам цветов… люди так не умеют.

Она – не человек. Почему-то здесь это осознавалось без лишних эмоций. Ну, не человек. Но не крокодил же?

А кто тогда?

Впрочем, ответа долго ждать не пришлось.

Салея ликующим жестом вскинула вверх руки – и с неба хлынул поток расплавленного солнечного света. Залил девушку, полянку, кедры вокруг… Это было так красиво: могучие древесные исполины, зелень травы и хвои, белые цветы женьшеня (как осознала Таня) – и девушка посреди поляны.

Сейчас простенькое льняное платье Салеи казалось церемониальным одеянием.

Жаль, длилось это недолго.

– Лея, – едва вымолвила Таня дрожащими губами.

Из-за деревьев медленно выходил гигантский бурый медведь.

Гризли?

Черные медведи? Полярные? Пещерные?

Этот гигант заткнул бы за пояс всех оптом, еще бы и уселся сверху. Даже так, на четвереньках, он достигал двух метров. И… от такого не убежишь. Остается только принять свою судьбу?

Или… это не просто медведь?

Маленькие медвежьи глазки были подозрительно… разумными? Не человеческими, нет, они оставались медвежьими, золотисто-карими, но в них светился разум.

Зверь дошел до Салеи – и улегся перед ней мохнатым ковриком. Девушка потрепала его за ухом.

Животное открыло пасть.

Блеснули клыки, от вида которых в ужасе скончался бы саблезубый тигр. И Салея медленно наколола ладонь об один из клыков, проговаривая что-то на своем певучем языке.

Здесь и сейчас он звучал как должное.

Лес понимал ее…

Салея и сама не ждала, что это будет ТАК!

Легко?

Нет, легко не было. Но Лес, измученный и усталый, принимал ее. И позволил призвать Хранителя.

Здесь не было даэрте. Очень давно не было никого, слышащего и слушающего Лес.

А потом пришла она.

И пришел Хранитель.

И Салея постигала Лес этого мира.

Здесь…

Здесь было не так, как у них. Но было и не так, как у ша-эмо… Здесь даже начинали что-то понимать. Говорили о зеленых легких планеты, о том, что надо беречь природу, да, больше говорили, чем делали, но рано или поздно количество же должно будет перейти в качество. Разве нет?

Сначала что-то модно, потом привычно, а затем люди и не осознают себя без конкретно этого предмета или явления. Так же и с защитой природы.

Просто сейчас природе нужна помощь.

И даэрте ей не помешали бы…

Салея постигала Лес.

А Лес…

Он все знает, он все понимает, он сочувствует, склоняется к ней, ласково гладит по волосам зелеными лапами, ластится к ней, как добрый и верный пес… можно? Ведь правда – можно?

Я больше не один?

Он не так разумен, как леса даэрте, бывшие их леса, но ведь у него и не было таких Хранителей, как они. Как даэрте, духи Леса, тени Леса, душа Леса.

Пока этот Лес разумен в той же степени, что и его Хранитель-медведь.

Пока…

Но он позволит им прийти. Позволит жить в нем. Позволит помочь и себе, и им…

Салея закружилась на месте, засмеялась от счастья – и эхом откликнулась тайга. Наконец-то!

Они нашли друг друга!

Они дождались…

Теперь все будет хорошо, правда же?

Правда?

Таня сама не знала, как на ногах стояла, в этой фантасмагории цвета, звука, запаха… казалось, весь мир сейчас вертится вокруг них. И только одно остается неизменным.

Девушка и медведь.

А потом Салея протянула к ней руки. И Таня пошла, шалея от собственной храбрости, словно от вина… или это просто магия?

То, во что мы не верим?

Салея требовательно протянула руку, и Таня вложила в нее свою ладонь.

А в следующий миг Лея потянула ее ближе к медведю. Блеснули острые клыки, рассекли кожу. Боль в запястье была короткой и острой.

Красное – не земляника.

Капельки ее крови на траве, капельки крови Салеи…

И все закончилось.

Словно в единый миг.

Сначала одним движением поднялся на четыре лапы медведь.

Встряхнулся, поклонился сперва Салее, потом почему-то Тане – и вразвалочку затопал куда-то за деревья. Казалось, такая громадина, но шаг, второй – и его уже нет. Будто слился с древесными стволами, растворился.

– Спасибо, – тихо сказала Салея.

– Пожалуйста… – Таня опустилась прямо в траву. – Ты разговариваешь по-русски?

Салея развела руками, даже чуточку беспомощно.

Я знаю, что происходит. Что произошло. Но как объяснить это тебе, и поверишь ли ты? Для меня это обыденность, но вы, люди, устроены иначе. Так печально. Я говорю на твоем языке, но ты меня не слышишь. Как часто это бывает.

– Да. Я знаю все, что знает Лес. А он слышал вашу речь. И запомнил. И я теперь знаю.

Таня тряхнула головой.

Здесь и сейчас это не казалось безумным или неправильным. И…

– Что у тебя на голове?

– Дубовая корона.

– Дубовая корона?

Теперь это не были выступающие бляшки. Это был полноценный венец. Коричневый, не гладкий, но и кора у дуба не гладкая, нет. Причудливо извилистый, словно не вырезанный из дерева, а так и выросший… и ведь это так и было.

Коричневый обод, и на нем небольшие коричневые почки.

Салея кивнула.

– Тания, – она так и произносила Танино имя – чуточку неправильно, – я благодарна тебе и твоей бабушке за помощь. И мне надо многое вам рассказать.

Таня тоже кивнула.

Она бы не отказалась послушать.

– Здесь? Или лучше вернемся к бабушке и там поговорим? Чтобы не повторяться?

Салея подумала немного, пожала плечами.

– Если ты потерпишь?

– Потерплю. Бабуля у меня хорошая. И твою историю заслуживает так же, как и я, – твердо сказала Таня.

Салея улыбнулась.

Иного ответа она и не ждала. Именно здесь и сейчас они понимали друг друга. И то, что казалось сложным в другое время, то, что потребовало бы уймы объяснений, здесь было простым и понятным. Само собой разумеющимся.

– Хорошо. Сейчас идем, только… у тебя сумка есть?

Таня снова кивнула. И потянула из кармана авоську.

Да, можете смеяться. Авоську.

Простенькую, сплетенную из самого обычного джутового шнура. А что? От пакетов этих паразитских один вред. Скоро над городами не птицы, а полиэтиленовые мешки летать будут. А так – сунула в карман и пошла. Тонкая, легкая, прочная, вместительная… чего еще?

Красота?

А ты сплети красиво! Таня в школе на макраме ходила, так что авосек наплела на тридцать лет вперед.

Салея взяла сумочку, кивнула, как-то повела рукой и… позвала?

Да, на своем языке, но позвала.

И земля… вскипела? Вспучилась, взгорбилась буграми – и на поверхность ее выбрались несколько корней. Даже отряхнулись, кажется.

Эти корни Таня узнала сразу.

– Женьшень?

– Да… твоей бабушке нужно. Я попросила, и с нами поделились.

Таня спорить не стала.

Как известно, то, что продается в аптеках, к женьшеню отношения не имеет. Вообще. Название есть, остальное – как хочешь. А найти настоящий корень, купить его… нет, нереально.

Это такие дикие деньги и связи нужны, что… все равно обманут. Если вообще не убьют.

– Мы их так, в открытую повезем?

– Что-то не так?

– Салея, это дикие деньги. У нас их просто отнимут.

– Деньги, да, – вспомнила девушка. Еще раз повела рукой – и через минуту корней просто не стало видно в авоське. На нее налипли трава, листья… получился такой экодизайн.

– Красиво, – кивнула Таня. А главное – ничего не видно. – Не осыплется?

– Нет. Идем?

– Идем…

До самого дома девушки молчали. Переваривали полученную информацию. У Тани еще и рука побаливала.

Надо будет перевязать, мало ли что там у медведя в пасти. Может, он зубы с рождения не чистил? Еще подхватишь какую заразу… а от бешенства проколоться не надо?

Хотя вот это – точно нет.

Этот медведь бешеным быть не мог. Как не мог быть бешеным лес, кедр, река… интересно, это вообще – медведь?

Однако запах от него был, медведи не розами пахнут. Но, наверное, не травой, хвоей и медом? Таня не знала… И у него из пасти тоже пахло медом, и шкура кое-где свалялась, и один коготь на лапе надломлен… сколько же всего можно увидеть за пару секунд! Медведь явно настоящий.

Только медведь ли это? Или что-то большее под его видом? В его шкуре?

Вот и дом.

И зверье, которое активизировалось в прихожей и повело себя странно. Чтобы Гном катался вот так? Как щенок, выставляя кверху брюхо от безудержного восторга? Хорошо хоть не описался от счастья!

Чтобы Муська и Люська, две независимые котодамы, с размаху прилетели Тане чуть не на голову? И принялись тереться о щеки и мурчать, словно два трактора?

Невероятно!

Бабушка только головой покачала.

– Живность счастлива. Что у вас такого случилось, девушки?

– Ой, бусь, много. Но это Салея должна рассказывать.

– Да. Я вам многое должна и рассказать, и объяснить, – согласилась Салея. – Не удивляйтесь, бабушка Ми-ла, я теперь понимаю ваш язык. Лес дал мне это знание, как и все остальное. Давайте сядем, и я все объясню?

За были все.

Особенно кошки и ротвейлер, который плюхнулся всей тушкой Тане на ноги и так лежал, едва не мурлыкая от счастья. И чихать, что собаки не мурлыкают!

Ради такого дела – научатся!

Салея уселась на диван и, подождав, пока устроится Людмила Владимировна, начала свой рассказ:

– Вы знаете, что миров много. Подозреваете. Так вот, я не человек и не из вашего мира. Я даэрте. И моя планета, на которой мы живем, называется Дараэ. Мы жили достаточно спокойно, пока не прилетели ша-эмо. Если пользоваться вашими терминами, у нас путь развития цивилизации – биологический, у них – технократический. Мы не можем жить вне леса, без леса, не в природе. Они выжигают планеты и превращают их в грандиозные мегаполисы. Зелень им просто не нужна. Они давно оторвались от природы. И решили, что мы – дикари. Что нас надо колонизировать.

Женщины переглянулись.

А, ну это давно было известно. Испанцы и Мексика, англичане и Индия, а уж про Америку вообще молчим! Сколько уникальных культур уничтожили недалекие сволочи и дураки в поисках наживы?

И вот не надо о прогрессе.

Просто – не надо.

Обычно чем красивее слова, тем подлее поступки.

Здесь тоже было примерно так. Только с небольшой разницей. Если тех же индейцев испанцы сначала-таки убедили в своей белизне и пушистости, если американцы сначала выморили кучу индейцев с помощью одеял, зараженных оспой, то даэрте оказались умнее и в сказки не поверили. И торговать с врагами не стали, и к себе их не пустили. Почему?

Да кто ж их знает… сопротивление началось сразу. Салея тогда еще даже не родилась, знала ситуацию лишь по рассказам.

Резкий отказ в строительстве баз, атака с орбиты… как поняла Таня, у даэрте нашлось чем ответить и на это. Причем достаточно жестко.

Началась война.

На уничтожение. Даэрте выискивали дронами, чем-то еще летучим, потом заливали напалмом, методично выжигали леса, травили реки…

Они сопротивлялись, но итог был предсказуем.

Резервация.

Таня понимающе кивнула.

А что? Наверняка еще и красивыми словами присыпали эту тему: мол, угнетение, порабощение, движение к прогрессу, как это у цивилизованных людей водится. Вот как в Америке.

Ее вообще забавляло все, что там происходит, особенно борьба за права негров. Это ж красота! Одни эмигранты борются за свои права с другими эмигрантами! При этом дружно наплевав на коренное население.

Может, надо бы борцунам собраться в кучку да и разъехаться по Англиям-Африкам? А Америку оставить индейцам, которые, как ни крути, прав на нее имеют побольше, чем все остальные?

Нет?

Вот и тут хорошую идею пойти всем на фиг и оставить даэрте в покое не оценили.

Салея была принцессой. Дочь королевы… матриархат? Да, что-то в этом роде. Не абсолютный, потому что в природе все уравновешено, но все же больше труда и усилий продолжение жизни требует от женщины. Поэтому мужчина искони воин, женщина – собирательница. Мужчина защищает, женщина продолжает жизнь, мужчина рушит, женщина хранит. Так и правили.

Увы, центра сопротивления ша-эмо не потерпели.

Родителей Салеи таки поймали….

Не ловили, конечно, а сразу убили. Постарались.

Королева даэрте на своей планете почти всесильна. Не бессмертна, потому как в природе нет ничего вечного, но на родной земле ее будет защищать каждая травинка.

Увы.

Бомба – такая штука… от нее и травой не отмашешься.

– У вас такое было… Хирхо… хорхо…

– Хиросима, – кивнула Таня. И подумала, что неплохо фуганули. По мирному населению.

А что такого? Все во имя прогресса! Без него-то отсталым народам никак…

Саму Салею поймали достаточно быстро. Благо во время взрыва она была в другом месте, в святилище. Она уцелела. И иногда ей казалось, что напрасно.

– Пока я не инициировалась, я, увы, не сильно отличалась от обычного даэрте. И Дубовая корона не давала мне никаких привилегий.

– А что она вообще дает?

– Мое право и сила. Как… канал связи с Лесом, – не слишком понятно разъяснила Салея. – Я – это он. Он – это я.

– Садоводам остается только завидовать, – пробормотала Таня. – А для чего это вообще нужно?

Салея только улыбнулась.

– Дай мне сюда сумку…

Таня послушно протянула авоську.

– Вот…

Салея вытащила из нее корень женьшеня, внимательно осмотрела.

– Сойдет… Людмила Владимировна, вы себя не слишком хорошо чувствуете. Я ваши болезни вижу, вот здесь, здесь, здесь, – палец шел снизу вверх, касаясь суставов, почек, печени…

Бабушка Мила только плечами пожала.

– Есть такое.