Средневековая история. Чужие миры Гончарова Галина

Единственная надежда у Лили была на то, что здесь люди покрепче. Психика у них такая – не переломишь. А понятия «нервный срыв» и в проекте нет.

Что вы хотите?

Здесь проехать по дороге мимо человека, посаженного на кол – дело обыденное… его даже убивать не станут. И первую помощь оказывать. Могут еще и грязью кинуть в умирающего, или посидеть, полюбоваться.

И что?

Посадили – значит, там и сидеть должен.

Такую бы картину в России или в Америке… Лиля представила себе казнь на площади, и подумала, что в обеих странах люди, наверное, реагировали бы одинаково.

Палачей – прибить, узников – освободить.

Люди же…

А здесь будут смотреть. И даже комментировать, и плевать, что завтра они могут оказаться в той же роли и на той же площади. Жутковато это…

Лиля поглядела на Лари.

– Потерпишь ночь? Завтра попробуем ее ко мне переселить.

– Чтобы она и у тебя так верещала?

– Ну…

– Потерплю. Алия, ты ей поможешь?

– Постараюсь…

Одна идея у Лилиан была. Хотя отец-основатель психиатрии наверняка обозвал бы ее идиоткой и убил томиком своих трудов.

А и ладно! Пусть он сначала хоть родится в этом мире… и кстати! Когда он решит стать врачом, он будет читать труды Лилиан Иртон и Тахира дин Дашшара.

Однако!

Вот и пожалеешь, что психологию прогуливала. А то бы сейчас… Ух! И даже – Ых!

Лиля махнула рукой. Спустилась вниз, на кухню, достала бутылку со слабеньким вином.

Руки быстро делали свое дело.

Угольки в печи есть, вот растопка… маленькая жаровня. Подогреть вино, всыпать туда немного специй, порезать яблоко, бросить клюкву…

Этакий грог.

Научно его не так делают?

Будем считать, семейный рецепт.

С тем Лиля и вернулась к девушкам. Протянула большую кружку с горячим питьем бедолаге Розе.

– Пей. Горячее, тебе надо. И… Лари, принеси из моей комнаты, из сундука, шерстяные носки?

Роза пила. Послушно, даже стараясь не кривиться, всхлипывая на пределе слышимости. Лари вернулась с носками и лично натянула их на девушку.

– Ноги ледяные, – прокомментировала она.

Лиля подождала, пока Роза допьет, и взяла ее за руки.

Тоже ледяные, кто бы сомневался.

Истерика же, спазм сосудов, вот и получите радости…. Тут надо отпаивать, греть и успокаивать. Этим Лиля и занялась.

Методично, без суеты. И в шаль закутала, так, что наружу один нос торчал, и по волосам погладила, и руки растерла, и одеялом укрыла.

– Не переживай. Все будет в порядке.

Убаюкать девчонку у нее не получилось – Ганц проснулся. Пришлось отправляться к сыну. А Лари посмотрела на сверток на кровати, и вздохнула.

Пересела на место Лили, погладила девчонку по волосам…

– Не переживай. Все будет хорошо. Видела бы ты, какой я была, когда мы встретились. А сейчас у меня все хорошо, и у тебя все образуется… Алия – она такая…

Кажется, ей не верили.

Ничего. Перемелется – мука будет.

***

– Как ваши дела?

Лиля без особой любви посмотрела на Кота, который заглянул в трактир. То ли за своими любимыми мышами, то ли за новостями…

– Как-как… раком! По буеракам! Девчонка вся изломанная, по ней что – тяжеловозами топтались?

– Знаю.

– Вот… – продолжала ворчать Лиля, – собирая на стол. – Знают тут… умные разные. А кому эту проблему решать? Але…

– Выгнать-то ты ее всегда можешь.

Лиля посмотрела так, что Кот должен был устыдиться. Как же! Коты и стыд – это две разные вселенные. В принципе.

– Не могу. Жалко.

Кот расплылся в улыбке.

– Знаю. А что с ней не так-то? Ну, молчит! Но выполняет, что сказано, а чего еще надо?

– Кошмары у нее. Вот она и орет во сне. А дети просыпаются, пугаются.

– Холодной водой на темечко, – со знанием дела посоветовал Кот. – Пару раз отольешь, потом лучше будет.

Лиля качнула головой.

Ей этот способ не нравился. Определенно.

– Разберемся. Приятного аппетита.

– Благодарствую. Ты это… вот еще что!

– Что?

– В городе ходите поосторожнее.

Лиля навострила ушки.

– Что случилось?

– Да ходит тут очередной… трепач. Людей накручивает, а те слушают и верят.

– Ага…

– А дурные, сама понимаешь, опасные. Да и проповедует он против баб. Чтобы, значит, все бабы глаза книзу, в закрытых одеждах, и не дай Альдонай какая думать начнет. А вы… сама понимаешь. Знатную даму он тронуть не осмелится, а вот на простых горожанок натравить может. Поняла?

Лиля кивнула.

И задумалась над печальной проблемой. Ну да, баба искушает, а потому давайте ее завернем в три слоя тряпок. И еще добавим по шее, чтобы точно не искушала.

Вопрос. А почему с мужиками так нельзя? Вдруг ее тоже кто-то искушает? Впрочем, вслух она это говорить не стала.

– Спасибо.

– Да было б за что. Поберегитесь, надолго его не хватит, градоправитель уже задумался…

– А что так?

По мнению Лили, ко всяким пророкам в этом времени проявляли вовсе уж неуместную толерантность. Нет бы его палкой поперек хребта пролечить – его еще и слушают! Мамочки мои!

Всякую нечисть, которая мылась в прошлом столетии! А уж что те пророки несут – уши вянут и на ходу отваливаются!

– Кому ж такое в собственном городе нравится?

– Ну-ну…

Лиля сомневалась, что пророка вскоре выгонят, а потому обещала быть осторожнее. А когда Кот ушел, немного посидела, подумала, а потом встала и пошла искать необходимое. Мужчина навел ее на хорошую мысль, и эту мысль надо было как можно скорее претворить в дело!

***

Вам нужен психотерапевт?

Да?

Нет.

На самом деле вам нужен не психотерапевт, до рождения которых осталось около двухсот – трехсот лет. Вам нужно нечто большее.

Или – меньшее.

Долго искать не пришлось. Выйти, да и дойти до ближайшей помойки. И прислушаться.

Приглядеться, помахать в воздухе кусочком колбаски.

И – услышать жалобный визг.

Щенок.

Самый обычный псеныш, беспородный и голодный. Но – везучий. И боевой.

Его еще не сожрали крысы или бродяги, его еще не прибили добрые люди, он пока еще выживал. И на Лилю смотрел без всякого доверия, даром, что был ненамного крупнее ее ладони. Но ей здоровущая собака пока и не требовалась. А вот такое…

Поймать щенка она не смогла бы – не в этом состоянии. Когда ты недавно родила, сложно бывает двигаться свободно и легко.

Но ребята, присланные Котом, справились. И вскоре в руках у Лилиан барахтался мокрый, грязный и донельзя вонючи комок.

Ворчал, скалил щенячьи зубки. А потом…

Потом вдруг принюхался и заскулил.

От Лили пахло самым заветно-щенячьим.

Материнским молоком.

Собачье пахнет иначе?

А матери всегда пахнут одинаково, будь они хоть кошачьи, хоть собачьи, хоть человечьи. Заботой они пахнут. И малышами. И спокойствием…

Псеныш полез мокрым носом в грудь женщины. Лиля рассмеялась, и погладила его по голове. Громадные карие глаза смотрели доверчиво.

Ты пришла – и все будет хорошо?

Правда же?

Ты меня не бросишь?

– Не брошу, – пообещала Лиля. И направилась обратно в трактир.

Кажется, малявки решили, что она с ума сошла. Посмотрим, что позднее скажут.

***

Щенка отмывали в шести водах.

Купали, полоскали, нюхали, опять купали… в чем он валялся – кто ж его знает?

Судя по запаху и стойкости грязи – в смеси дерьма и клея. Пришлось часа два потратить, прежде, чем шкурка малыша запахла если и не чистотой, то хотя бы мылом.

Щенку это не нравилось, он тявкал, рычал и ворчал, чем привлек на кухню всех обитателей дома. В том числе и детей.

– Это нам? – тут же поинтересовалась Фина.

– Нет, – строго ответила Лиля. – Вы его замучаете.

– Мам! – хныкнул Ром.

Марион погрозила пальцем.

– Посмотрим на ваше поведение.

Отмытый собаченыш оказался черно-белым.

Белая шкурка была украшена россыпью забавных черных пятнышек. На глазу, на ухе, на брюшке и хвостике, которым он постоянно вилял, уже поверив, что попал в хорошие руки…

– Будешь… а кем ты у меня будешь? – Лиля задумалась. На память приходили то клички из Джека Лондона, но там не все собаки хорошо кончали.

И вообще…

Как правило, знаменитые собаки – это истории собачьего самопожертвования. Как Фрам. Как Хатико…

Назвать так собаку?

– Шариком будешь, – твердо решила Лиля. – И еще заведем к тебе в комплект полосатого кота, дай время. И назовем Матроскиным.*.

*– Э. Успенский. Трое из Простоквашино, прим. авт.

Конечно, и у этого Шарика приключений хватало, но все они заканчивались хорошо. А это главное. Имя… ладно, Лиля не верила, что оно притягивает судьбу. Или верила?

Нет, не верила. Но зачем ее испытывать на прочность?

Шарику было все равно. Шарик, ролик, крестик, нолик… да хоть как назовите, только больше никуда не выбрасывайте! И никому не отдавайте!

А вот миска с молоком и несколько кусочков мяса его интересовали намного больше.

Лопал он – за ушами трещало. И подбежал лизаться…

Лиля подхватила его под брюшко.

– Пошли, малыш…

***

Роза так и сидела в комнате.

Смотрела в одну точку, о чем-то думала.

Лиля, не особо размышляя, прошла к ней – и положила на колени щенка.

– Вот.

Ответом была вскинутая голова, удивленный взгляд голубых глаз.

Молчание…

– Его зовут Шариком. У него умерла мать, он оказался на улице. И без тебя не выживет. Позаботься о нем, пожалуйста…

Какое-то время Лиле казалось, что ее не услышат.

А потом Шарику надоело сидеть неподвижно, он встал на задние лапки, оперся передними на плечи Розы – и уставился ей в лицо. т тявкнул.

Ну, что ты?

Я же здесь, значит, все обязательно будет хорошо… ты мне не веришь? Я просто пока маленький, но я вырасту большой и сильный. И всех вас защищу!

Я любого загрызу! Вот!

Тонкие пальцы с обломанными ногтями, погрузились в шерстку.

Провели раз, второй… почесали щенка за ухом… и Лиля увидела на щеках девушки слезы. Продолжать не стала, погладила ее по голове и вышла.

Что бы там сказал дедушка Фрейд – неизвестно.

А вот что щенок занял свое место на подушке у бедолаги – законный факт. И кошмаров у нее больше не было.

Как там с врагами – пока еще было неясно, но вот кошмары разгонять у малыша получилось просто идеально. Больше девушка по ночам не кричала…

Глава 3

Ативерна, Лавери.

– Опять! – выдохнул Ричард, глядя на очередное тело.

Вообще-то короли таким не занимаются. Но…

Злость берет, знаете ли! Бешенство!

И когда ему доложили, что найдена новая жертва Потрошителя…

Конечно, на место происшествия его величество не поехал. А вот в покойницкую, куда и свозили трупы, наведался.

Девушка.

Совсем молоденькая, не старше Миранды.

Кстати – похожа на Мири. Черные волосы спутаны в колтуны, громадные голубые глаза широко открыты, раны уродуют хрупкое тело…

– С… и б…

Выругался король не хуже дворника, только вот не помогло.

И что делать – тоже непонятно!

Где шильды носят Ганца Тримейна!?

***

– Без охраны не ходи, где попало не гуляй…

Ворчала Миранда без особого запала. Все она понимала, чего тут не понять? Отец волнуется. Он уже маму не уберег, если он еще и Мири не убережет, только головой в прорубь и останется.

Поэтому за ней следовали двое вирман. А Нанук…

Нанук мог и вообще домой не возвращаться.

Дамы, что человеческие, что собачьи, были в чем-то очень похожи. У всех женщин, хоть двуногих, хоть четверолапых, после рождения ребенка сильно портился характер. *

*– статистику автор собирала лично, по знакомым. Частенько не только характер портился, но и отношения с супругом, прим. авт.

Мужчины при этом стремились сбежать от карающей длани супруги, и характер дамы портился еще сильнее. У Ляли – точно.

Миранда ее «Гррррры!» в адрес Нанука переводила со стопроцентной точностью. Бросил меня, бедную, гуляет невесть где, а я одна! Совсем одна! Одна, со всей щенячьей сворой!

Папаша!!!

Нанук оправдывался скулежом.

Дорогая, ты же понимаешь, что у меня работа! Двуногие такие уязвимые, ни клыков у них нет, ни когтей… всюду с ними ходить надо! За ручку водить… такие беспомощные!

Ужас!

Ну как их таких бросишь!

Ляля не верила. Миранда тоже не верила, но выдавать верного пса не спешила. Ей пятнадцати минут хватало с Романом и Джейкобом во времена оны, чтобы взвыть и сбежать. Лиля считала, что Мири пригодятся навыки работы с детьми, но…

Но дети же!!!

Никакого материнского инстинкта на тот момент (и на этот тоже) у девочки не возникло, и умиления тоже… нет, пса она не выдаст! Там было всего двое, а тут – восемь! И никаких слуг… бедная Ляля.

Сегодня Миранда сбежала на пристань к деду.

Барон Брокленд прислал ей письмо, что надо бы поторопиться. В гавань пришло судно, груженое шелком, а у торгового дома Мариэль в нем потребность была всегда. Перебить цену и выкупить вперед конкурентов товар! И побыстрее!

Август мог бы, но мужчина плохо себе представлял, что нужно для торгового дома Мариэль. А Миранда как раз была в курсе. Так что…

Сейчас она дойдет до места встречи с дедом, а уж он сопроводит ее на корабль. Там и с капитаном поговорят.

***

Планировала-то Мири хорошо, но без приключений не обошлась. И дойти до деда не успела – услышала дикий крик.

Каким образом бедняга который не умеет плавать, оказался в воде?

Да шутников хватает, столкнули с пирса – и все!

А пирс-то каменный, скользкий и высокий. Не влезешь, не уцепишься…

И стоят, гогочут, пьянь такая!

Влезть можно дальше по берегу, метров через двадцать, но это если ты плавать умеешь! А если нет? Всякие ситуации бывают, в том числе и такая…

Потонет?

Вполне возможно. Но смотреть на это, как на развлечение? Когда имеешь возможность помочь и спасти живую душу? Это уж вовсе для подонков!

Мири оглянулась на вирман. Гэл принялся стаскивать кольчугу и вынимать оружие из ножен, но Нанук успел первым.

Серая молния метнулась в воду одним длинным, безукоризненно красивым прыжком. Почти без брызг нырнула неподалеку от утопающего, но тут же вынырнула – и поплыла к мужчине.

И схватила за плечо зубами.

Умеют собаки как-то это делать – и не поранят, и не вырвешься. Это вам не у человека дергаться, пес шуточек не понимает. И может или сжать клыки посильнее, или вообще брезгливо сплюнуть идиота. Еще неизвестно, что хуже. Нанук умел спасать людей, и теперь уверенно плыл к тому месту, откуда можно было выбраться на берег. Мужчина в его зубах вел себя самым лучшим образом – обвис и не дергался. Может, даже сознание от страха потерял – улыбочка у пса была шикарная. Кто-то и описаться мог… от восторга!

Компания алкашей туда сорвалась первыми. Миранда и вирмане чуточку замешкались.

И в общей толпе бегать ни к чему, и вообще леди не бегают, а шествуют (если и бегают, то только когда их никто не видит), и Гэлу надо одеться…

Тем временем Нанук вытащил пострадавшего на берег – и был тут же «вознагражден» за это.

– Оставь его, чудовище!!!

Особо храбрых среди алкашей не было, а клыки у пса были отлично видны. Так что орали пока с расстояния в три шага.

– Кыш!!!

– Брось его!!!

Что мог в ответ на это сказать или сделать пес?

Да уж понятно, не рвать идиотов в клочья – отравишься еще! А вот брезгливо сплюнуть спасенного на песок – запросто.