Минская мистика Ольховская Влада

Глава 3. Что, если рядом хихитун?

Птицы дохнут на лету —

значит рядом хихитун.

Соль за спину сыпани

да паршивца отпугни!

Детский стишок, элемент народного творчества нечисти. В ХХ веке по настоянию сообщества хихитунов был исключен из всех пособий и учебников. До сих пор распространяется в устной форме.

Рада не сомневалась, что испытание она выдержала достойно. Она видела, как кладник смотрел на нее: изучал, искал слабину. Если бы он понял, насколько сильно она напугана, он бы вел себя иначе и с правдой не спешил.

Но ей удалось выдержать, тут ее преподаватели из университета могли бы ею гордиться. Они всегда говорили: не важно, что ты чувствуешь на самом деле, толмач должен оставаться спокойным и со всем справляться. Вот она и справлялась.

А не испугаться она не могла. Слишком уж неожиданно все произошло! За скандалом, который устроил Валерий Боч, она наблюдала с любопытством, она не боялась, знала, что тут будет безобидная потасовка – и не более. А потом толпа вдруг ломанула в сторону, Раду схватили сильные руки, куда-то потащили, мимо мелькали огни, она не то что крикнуть – вдох сделать не успевала!

Опомнилась она только в кабинете кладника. Все провернули настолько быстро и грамотно, что сомневаться в профессионализме его охранников не приходилось. Так что Марьян зря пытался выставить их идиотами, которые по собственной инициативе схватили первую встречную. Впрочем, он и не ожидал, что ему поверят. Он просто действовал осторожно.

Он с Радой не разговаривал, да и она тогда не была настроена на беседу. Она пыталась спастись, вырваться из кабинета, потому что только это позволяло ей не поддаваться панике. Она боялась того, что с ней сделают дальше…

Но испытать это ей так и не довелось, появился Пилигрим – и правила игры тут же изменились. Рада понятия не имела, как он так быстро нашел ее, но и не удивлялась этому. Она ведь сразу определила, что он не человек, однако так и не выяснила, к какому виду нечисти он относится.

Рядом с ним легко было изображать спокойствие, потому что его сила впечатляла. Теперь уже Рада не сомневалась: ее защитят, преимущество на ее стороне. Это позволило ей вести допрос так, как надо. Ну а нервная дрожь накрыла ее после того, как они вышли из банка.

– Эй, ну ты чего? – смутился Пилигрим. Как и многие знакомые ей градстражи, дрался он лучше, чем успокаивал. – Все же обошлось!

– Я знаю, – быстро кивнула Рада. – Просто… дай мне пять минут.

– Да без проблем.

Сам он, казалось, не был впечатлен случившимся. А вот Раду не покидало чувство, будто она только-только вылезла из ледяной воды. Странно так… вокруг нее все еще стоял теплый июньский день, гуляющие горожане нежились под лучами солнца, многие старались укрыться в тени, а то и вовсе в прохладе кондиционеров. Рада же рвалась туда, где пятна солнечного света лежали жидким жарким золотом. Это помогало: внутренний холод постепенно ослаблял свою хватку.

Они медленно прогуливались по городу и со стороны наверняка казались самой обычной парой. Пилигрим не пытался поговорить со своей спутницей, но и не упрекал, уже спасибо. Он достал из кармана смартфон и что-то искал, то и дело сверяясь с бумажкой, переданной им кладником.

– Давай остановимся где-нибудь, – предложила Рада. – Тебе же неудобно работать на ходу…

– Мне нормально, но как скажешь.

Они пересекли загруженную в этот час улицу и поднялись на прогулочную площадку возле торгового дома «На Немиге». Там, среди островков цветущих клумб, народу тоже хватало. Однако хватало и больших овальных лавок, при желании можно было найти место, где никто не услышал бы их разговор.

На одной из таких лавок Рада и оставила своего спутника. Сама она зашла в магазин, а вернулась уже с мороженым. Внутренний холод исчез, и она снова вспомнила, что вокруг них пылает лето.

Пилигрим посмотрел на протянутое ему мороженное с таким удивлением, будто Рада только что предложила ему собственноручно подоить енота.

– Это еще зачем? – нахмурился он.

– Чтобы есть. Ртом.

– Мы на работе!

– И дальше будем на работе, – кивнула она. – Возлюбленная теннина живет недалеко отсюда, вон ее дом виден, можем сразу к ней и отправиться. Но как этому помешает мороженное?

– А почему такое? – Пилигрим с озадаченным видом принял у нее маленький кирпичик мороженного, завернутый в синюю фольгу.

– Потому что это самое вкусное. Не знал, что ли?

– Не эксперт.

– Ну вот, я тебя посвящаю в тайны мироздания!

Рада ни на секунду не забывала, как мало она знает о своем спутнике – да и то, что знает, настораживало ее. Как, например, упоминание матери о его будущей судимости. Хотелось расспросить его об этом, причем сразу, но Рада чувствовала, что он не ответит.

Сегодня она еще и получила возможность наблюдать, как он дерется. Это ее не напугало, напротив, отогнало страх, оставленный другими, и разожгло любопытство. Поиски Канзабуро-сана шли совсем не так, как ожидала Рада, и уже стало очевидно, что им с Пилигримом придется работать вместе дольше, чем они предполагали.

Разве это не повод узнать друг друга?

– Так откуда ты? – как бы между делом спросила Рада, аккуратно разворачивая мороженное. – Из Витебска?

– Оттуда я перевелся, там заканчивал академию.

– Но сам не оттуда?

– Нет.

Рада раздраженно фыркнула. Она надеялась, что он заговорит сам, все ведь по умолчанию понимают, как нужно отвечать на такие вопросы! Но Пилигрим то ли не понимал, то ли отвечал намеком на намек.

Сдаваться она все равно не собиралась.

– А откуда тогда?

– Какая разница? Из провинции.

– Провинция бывает разная! В сущности, все, что не Минск, – провинция.

– Из глухой и совершенно неинтересной провинции, – отрезал Пилигрим. – Не о чем тут говорить.

– Яс-сно… А что ты умеешь? Я имею в виду, в плане способностей.

– Ты ведь понимаешь, что это не информация общего доступа? Если тебе такое не сообщили сразу, есть причина.

– Да знаю я! – отмахнулась Рада. – Что я, с градстражей не общалась? Но сегодня вот мы убедились, что наше расследование может развиваться… по-всякому. Было бы неплохо знать, кто на моей стороне. Неужели так сложно сказать? Или ты серьезно думаешь, что я эту информацию в общий доступ выложу? Мне просто так спокойней!

На этот раз Пилигрим с ответом не спешил. Они оба некоторое время сидели в тишине, наблюдая, как пчелы и бабочки кружат над цветами. Машины и городская суета остались где-то за пределами высокой прогулочной площадки, и Раде это нравилось.

Наконец Пилигрим скатал синюю фольгу в шарик, ловко забросил в дальнюю мусорку и все же удосужился ответить.

– Я ведьмар. И, умоляю, воздержись от шуток в духе «Ха-ха, это как ведьмак?»

– За кого ты меня держишь? – оскорбилась Рада. – Я прекрасно знаю, кто такой ведьмар!

– Ну и все. Можем работать дальше.

На самом-то деле это было далеко не «ну и все». Рада действительно знала, какими силами обладают ведьмары, – и видела, что не все способности Пилигрима могут быть объяснены принадлежностью к этому виду.

Ведьмары – это, по сути, кто? Да те же ведьмы. Знают заклинания, разбираются в травах, иногда видят вещие сны. Есть еще некоторые особенности, в зависимости от клана, но незначительные. У ведьмаров не меняется внешность, они не обладают той удивительной физической силой, которую Пилигрим продемонстрировал в драке с охранниками Марьяна… Вот и как это понимать? Получается, он соврал ей сейчас? А зачем? Бессмысленная какая-то ложь!

Хотя, может, это и не ложь была. Возможно, он просто использовал заклинания, о которых Рада прежде не слышала. Разобраться в этом она пока не могла, ей только и оставалось, что доверять ему.

– Я проверил информацию, которую нам дал кладник, – сказал Пилигрим, убирая смартфон в карман куртки. – Все сходится – и имя, и телефон, и адрес.

Возлюбленную теннина звали Нина Голубкова. Она всю жизнь была одинока и не слишком успешна. Удовольствие получала разве что от своей работы, замуж так и не вышла, денег вечно не хватало. И вот она выиграла огромную сумму в лотерею – такую, которая была способна обеспечить ее до конца жизни.

Теперь Нина могла позволить себе что угодно. Она купила квартиру в знаменитом новом доме возле Троицкого предместья, наняла стилиста, путешествовала, научилась водить машину. Если судить только по этому, она должна была стать счастливейшим человеком в мире – вот же оно, все то, о чем она мечтала!

Но если бы так и получилось, Ито Канзабуро вряд ли рискнул бы фамильным артефактом ради помощи ей.

Пилигрим набрал ее номер, Нина ответила почти сразу. Разговаривать с ней градстраж не стал, ему просто требовалось убедиться, что она дома. Рада была согласна с таким подходом: им и правда нужно было побеседовать лично.

Здесь, в мире обычных людей, о толмачах ничего не знали, так что главную роль предстояло играть Пилигриму. Как раз для таких случаев у всех градстражей были удостоверения сотрудников милиции, открывавшие им многие двери. И хотя служебное расследование в отношении Пилигрима еще не закончилось, удостоверение у него не отобрали.

Правда, это упростило им жизнь не так сильно, как надеялась Рада. Вахтер попался на удивление дотошный, он не спешил пропускать их наверх. Он все допытывался, куда это они направляются, кто такая Рада, ожидает ли их Нина Васильевна…

Беседа затягивалась, Пилигрим уже начинал терять терпение, когда проблема все-таки решилась сама собой. Откуда-то из недр подъезда выскочила бодрая лайка, обрадованная тем, что ей удалось вырвать поводок из рук хозяина. Она тут же набросилась на вахтера, но не в желании загрызть, а в стремлении чуть-чуть пообниматься. Вахтер же, не ожидавший такого внезапного приступа любви, не удержался на ногах и вместе с массивной собакой повалился на пол.

Следующим на сцену вышел взволнованный хозяин лайки. Он пытался оттащить питомца в сторону, но пока не мог справиться с бурным собачьим восторгом. Теперь два человека и один зверь напоминали причудливое чудовище, ворчащее и поругивающееся на полу. Наблюдать за ними было занятно, но бессмысленно. Рада и Пилигрим воспользовались моментом, чтобы идти дальше, к нужной им квартире.

Подъезд был роскошным, как и весь дом, – но не совершенным. Между вторым и третьим этажами Рада увидела на светлой штукатурке грязные потеки – похоже, где-то в стене прорвало трубу. На пятом этаже стекло было исчерчено трещинами. Лифт и вовсе оказался заблокирован из-за поломки.

– Похоже, тут все богатые плачут, не только Нина, – заметила Рада.

– Да, очень любопытно, – задумчиво отозвался Пилигрим, оглядываясь по сторонам.

– Ты что-то чувствуешь?..

– Пока ничего конкретного, не думай об этом.

Нина Голубкова купила себе квартиру на седьмом этаже – может, надеялась, что счастливая цифра принесет ей удачу? Если так, то не сложилось. На окошке в коридоре стояли горшки с мертвой геранью. Раде всегда казалось, что более живучий цветок найти сложно – разве что одуванчик. Но тут, пожалуй, и одуванчики бы не выжили…

Пилигрим нажал на кнопку дверного звонка, шаги на той стороне зазвучали почти сразу. Нина открыла им безо всяких вопросов – хотя зря она так, конечно. Может, надеялась, что вахтер не пустит посторонних. А может, ей уже было все равно.

Хозяйка квартиры оказалась крупной, не слишком красивой, но ухоженной женщиной. Чувствовалось, что над образом поработали стилисты, подобрали удачную стрижку, посоветовали платье, подчеркивающее лучшие черты фигуры. Нина была бы даже обаятельной, если бы хоть раз улыбнулась, если бы в глазах остался блеск.

Но она казалась какой-то потухшей, измотанной и безразличной ко всему. Как будто она прожила на свете не сорок лет, а все двести, посмотрела на все и от всего устала. Не похоже, что ее радовала роскошная квартира и право никогда больше не беспокоиться о деньгах. Глядя на нее, Рада невольно поежилась: если это и есть цена сделки с кладником, то ну его, такое богатство!

Пилигрим же на подобное не отвлекался – то ли не замечал, то ли ему было все равно. Он сразу же показал Нине удостоверение.

– Мы из милиции.

– Вы по поводу того несчастного курьера? – безразлично поинтересовалась хозяйка квартиры.

Вот этим она смутила даже градстража.

– Какого еще курьера?

– Ну как же… Вчера тут курьер упал на лестнице, сломал ногу. Он кричал, что его толкнули в спину и он сообщит в милицию. Я решила, что он все-таки написал заявление, раз вы здесь.

– Он вас обвинил? – уточнил Пилигрим.

– Не думаю. Меня в этот момент не было рядом. Но рядом вообще никого не было, так что не представляю, кого он может обвинить.

– Понятно… Мы здесь не из-за этого. Вам знаком человек по имени Ито Канзабуро?

До этого момента Нина оставалась все такой же безразличной – ее не волновали ни травма курьера, ни его возможные обвинения, ни прочие странности, творящиеся в подъезде. Однако упоминание Канзабуро-сана впервые нарушило ее апатию, заставило вздрогнуть, почувствовать хотя бы тень тревоги.

Похоже, она его действительно любила – но до того, как по глупости потеряла собственную душу. Теперь тревога, вызванная отголоском той любви, мелькнула и угасла, оставив лишь память о себе.

– Да, я его знаю. Что-то случилось?

– Он пропал, мы его разыскиваем. Мы можем войти?

– Да, конечно.

Квартира Нины Голубковой была прекрасной. Дорогим здесь оказалось все: дубовый паркет, обои, хрустальные люстры, мебель. Богатство оказалось не кричащим, а подобранным со вкусом, повсюду царила идеальная чистота. Но вот эта чистота как раз угнетала. Казалось, что Нина вообще не пользуется своими сокровищами, не подходит к ним, не берет в руки. Она жила в своем доме, как в музее, смотрительница тут, а не хозяйка. Вряд ли она даже могла понять, что в крошечной старой квартире ей было лучше… А может, понимала? Если понимала, ей было лишь сложнее.

Она провела их к открытой кухне, совмещенной со столовой, усадила за стол, поставила чай. Все это Нина делала по привычке – как будто это было программой, оставшейся в ее памяти с бесконечно далеких времен прошлой жизни.

– Так что случилось с Ито? – безразлично спросила она.

– Этого мы пока не знаем, – ответил Пилигрим. – Когда вы общались с ним последний раз?

– Дайте подумать… Несколько дней назад он заходил. Это был сюрприз, я его не ждала. Очень приятный сюрприз. Я была ему рада. Мы очень мило посидели, он обещал зайти еще, но так и не зашел.

Наблюдать за Ниной было интересно – и бесконечно жутко. В ее словах был один смысл, а в голосе, выражении лица и взгляде совершенно другой. Чувствовалось, что слова она подбирает по ситуации: говорит то, что нужно говорить сейчас. А на самом деле в день визита Ито Канзабуро ей было не радостно, да и то, что он больше не пришел, не вызвало настоящей грусти.

Он был самым важным человеком в ее жизни – это Рада понимала, разглядывая фото в рамках, их в квартире хватало. Нина часто фотографировалась вместе с Канзабуро-саном во время своей поездки в Японию, тогда она могла испытывать хотя бы крошечные искры радости, но только рядом с ним. Теперь же угасло и это.

А на более ранних фотографиях, из прошлого, до сделки с кладником, Нина была совсем другой. Менее ухоженной, одетой скромно, но улыбающейся так очаровательно, что она затмила бы любую красавицу. В эту женщину, должно быть, и влюбился теннин – для теннинов душа всегда была важнее внешности. Ее и хотел вернуть… а потом пропал.

– Он говорил вам что-нибудь особенное при встрече? – спросил Пилигрим. – Или, быть может, что-то, показавшееся вам странным?