Шпаргалка. Рассказы, которые помогут решить жизненные задачки Савельева Ольга

Фото для обложки Поляковой Екатерины Юрьевны

© Ольга Савельева, текст, 2023

© Шварц Е. Д., иллюстрации, 2023

© Виктория Давлетбаева, обложка, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Введение

Одна женщина искала переводчика.

Она вела переговоры в другой стране, и ей нужен был человек, который хорошо знает язык.

Чтобы она мастерски говорила, а он мастерски переводил.

Женщина обратилась к моей подруге, мол, не знает ли она переводчика толкового, очень нужен.

Та знала и дала ей контакт. И дальше у них состоялся диалог, ради которого я и описываю эту ситуацию (я была свидетелем).

Женщина сказала:

– Моя встреча в 12:00, переводчик нужен где-то в 11:50. Чтобы мы успели с ним познакомиться.

А подруга ответила:

– В смысле? Десять минут на знакомство? Переводчик – это не просто человек, который язык знает. Он не техническое приспособление, которое облегчит вам с партнёром понимание. Надо встретиться с ним заранее. Рассказать свою ситуацию, свою цель, свой план. Влюбить его в себя, погрузить в пекло событий, превратить в твоего единомышленника. Это важно. Тогда он будет не просто переводить слова, он будет верить в то, что говорит, вкладывать свою энергию. И двумя энергиями вы сможете убедить партнёра в необходимости сотрудничества гораздо лучше и ярче…

Мне очень понравилась эта мысль. Что переводчик – это не просто человек, который знает язык. Это человек, погружённый в желание достичь вашей цели так же страстно, как и вы.

Вселенная говорит с нами. С каждым из нас. Кто-то уже хорошо разгадал её послания, а кто-то пока совсем их не слышит. Но каждый день полон информативных подсказок. Подсказок о том, как проживать эту жизнь, где искать счастье, как справляться со сложными испытаниями.

Я очень простой человек, но живу увлечённо и насыщенно. Вникаю в жизнь. Часто ловлю осознание: «Ух ты! Так вот как всё устроено!»

Я с радостью делюсь с читателями теми жизненными ребусами, которые я разгадала сама.

ЭТО, КОНЕЧНО, НЕ ИСТИНА, НО, ВОЗМОЖНО, ЭТО ЗЕРКАЛО, ЗАГЛЯНУВ В КОТОРОЕ ЧЕЛОВЕК НАЙДЁТ СВОЮ ЛИЧНУЮ ИСТИНУ. ПОЛУЧАЕТСЯ, ЧТО ЭТО КНИГА-ШПАРГАЛКА.

Я как бы перевожу эту сложную жизнь на более простой язык. Метафоры тут самые яркие помощники, маленькие мостики в мысль: «Ну конечно! И как я сам не догадался!»

Причём я не просто перевожу, мне очень важно, чтобы человеку стало немножко легче от этого осознания. Я – тот самый переводчик, который очень-очень заинтересован в успехе переговоров.

Эти истории я рассказываю и на своих терапевтических жизненных стендапах.

Я объехала более трёх сотен городов с выступлениями, и всегда в зале были люди, для которых эти ситуации, рассказанные мною со сцены, становились настоящим откровением.

Стендап – это не обязательно смешно. Это честно и просто о том, что сложно и больно.

Я выбрала самые яркие, самые наглядные метафоры. Те, которые точно заставят задуматься и непременно помогут разгадать самые сложные жизненные ребусы.

Метафоры – это мостики в прозрения.

Помните, раньше в учебниках по математике были ответы на последней странице? Ну, то есть ты решаешь-решаешь сам, а получив ответ, можешь убедиться, что он правильный.

Жизнь – это урок, к которому нет учебника и уж тем более нет правильных ответов.

Точнее, они есть, но у каждого – свои.

А эта книга поможет их найти…

Подскажет путь.

Считайте, что это шпаргалка, которая поможет сдать главный жизненный экзамен по предмету «Счастье».

Подсмотрите в неё, если запутались.

Сарай

В парке моим детям приглянулся аттракцион «Автодром»: много двухместных бамперных машинок, которые питаются электричеством от пола и потолка, а по периметру площадки их окружает толстая резиновая окантовка. Смысл аттракциона – столкновения и аварии. Без них никак – потому что очень много машинок и очень мало пространства.

Мы с дочкой сели в одну машинку, а сын – в другую. Стали кататься.

Моя стратегия движения была в том, чтобы избегать аварий с другими участниками. Надо постараться проехать так, чтобы ни в кого не врезаться, а это сложно. И в этом, на мой взгляд, азарт.

А многие, в том числе и мой сын, избрали в качестве стратегии максимальный таран участников. Прямо догоняли и – бумс! Или прямо лобовое столкновение – бамс!

И хохочут.

– Мама, в этом же и смысл аттракциона! – пояснил потом сын, когда я вышла из машинки, потирая шею: в момент резких ударов нас, даже пристёгнутых, нехило трясло. – Ведь просто кататься безаварийно – это же скукота…

Я думаю, «автодром» – это классная метафора жизни.

У нас у всех разная судьба, разная скорость и разные пункты назначения, но при движении практически невозможно избежать столкновений с другими участниками, даже если ты выбрал полностью безаварийную стратегию.

КАК БЫ МЫ НИ СТАРАЛИСЬ НИКОГО НЕ ОБИЖАТЬ И НЕ ЗАДЕВАТЬ, ЭТО ВСЁ РАВНО СЛУЧИТСЯ.

Есть люди с высоким уровнем эмпатии, они непременно заметят аварию, чужую или тем более созданную ими, остановятся, утешат, помогут починить.

А есть и такие, кто не увидит, что причинил боль, даже в упор. Лобового столкновения не заметят, уж слишком погружены в себя.

В одном фильме (я не смогла найти его название) я подсмотрела шикарный эпизод. Там бизнесмен нанял женщину-психолога на работу. Она пыталась ему донести, что он в жизни и в работе слишком жёсткий, поэтому как партнёра его не столько уважают, сколько боятся.

Например, он отправил учиться в другую страну дочь, не спросив её мнения. Партнёрам в лицо говорит, что бизнес – это схватка волков и овец и проигравший – точно не волк, а значит, роль овец уготована им. Жена – заложник его характера: делает то, что он говорит, из страха, что он заберёт ребёнка.

Ну разве так можно?

Но бизнесмен и слышать не хотел о том, что перегибает палку. Он на своём автодроме таранит всех, если надо – протаранит и директора аттракциона.

Тогда психолог придумала кое-что.

Говорит ему загадочно:

– Поехали, у меня для тебя сюрприз.

И привезла его на дачу. Дача летняя, зимой там никого. Ни там, ни на участках рядом.

– Это что, свидание? – опешил бизнесмен.

– Не-е-ет, – смеётся психолог и кивает на дверь сарая. – Заходи…

– Прямо в сарай?

– Да.

Он смело вошёл. Она сделала вид, что идёт за ним, а сама закрыла дверь. На засов.

– Что ты делаешь? – разозлился он. – Открой!

Она стоит снаружи молча.

– Открой сейчас же! – кричит он и стучит кулаками по двери. – Я сейчас не знаю, что я сделаю… Я сейчас тебя уволю!

Она молчит. Слушает.

Он в этом сарае носится, бьётся, матерится.

– То, что ты сейчас чувствуешь, называется «злость», – тихо сказала она через дверь. – Злость, перерастающая в отчаяние.

– Открой! Открой, я сказал! Я сейчас вышибу эту дверь!

– Вот. Вот это как раз отчаяние. Но дверь хорошо укреплена, её нельзя вышибить…

Он начинает ногой и плечом высаживать дверь. Но это и правда бесполезно. Она отлично держится. Бизнесмен пытается сломать этот сарай, но всё бесполезно… Он стоит у двери и тяжело дышит…

– Вот, – говорит она снаружи. – А сейчас ты чувствуешь бессилие…

Они оба молчат по разные стороны двери сарая.

А потом она резюмирует:

– Вот. Это примерно то, что чувствуют люди, которых ты обидел…

КЛАССНЫЙ ХОД: ЧТОБЫ ПОНЯТЬ ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА, НАДО В ИДЕАЛЕ ОКАЗАТЬСЯ В ЕГО ШКУРЕ, ПОБЫТЬ ИМ. ОТЛИЧНЫЙ УРОК.

Мы все в течение жизни оказываемся по разные стороны сарая. Иногда внутри – проживаем боль от чужих предательств и воем от бессилия и разочарования, а иногда снаружи – идём по головам, пробиваем себе путь, ломая чужие границы, потому что приходится выбирать между собой и другими людьми, и мы выбираем себя.

А иногда мы одновременно и внутри сарая, и снаружи. Совмещаем несколько ролей.

Потому что это жизнь, нельзя её проехать по пустому автобану с кофейком, музыкой и в хорошей компании. Даже если ты припарковался на обочине, аварии неизбежны…

Возможно, метафора счастья – это вон тот гамак рядом с сараем…

Крик

Мне казалось, что боль сейчас разорвёт меня изнутри и я лопну на тысячи тряпичных лоскутков.

В поисках спасения я зашла в интернет, набрала торопливо: «Как справиться с душевной болью?»

Там был перечень нелепых советов, написанных, кажется, людьми, которым совсем не больно.

Из пятидесяти пунктов мне подошли только два:

НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ ПРОСИТЬ О ПОМОЩИ.

КРИЧИТЕ. БОЛЬ МОЖНО ОФОРМИТЬ В ЗВУК И ВЫГНАТЬ КРИКОМ.

Я сидела на кухне съёмной квартиры.

В комнате спала моя семья – муж и дети. Ночь на дворе.

Часа два-три.

Кого просить о помощи? Мужа? Он измучен не меньше меня, сон ему сейчас актуальней моего спасения.

Так кого просить? И где орать?

Я в спальном районе.

Это человейник. Стены – тонкие.

Уйти куда-то подальше, туда, где нет домов? Но ближайший пустырь в нескольких километрах.

Уехать на машине на МКАД, ехать и орать – идея отличная, но на улице страшные морозы, авто не заведётся…

Я перебирала в памяти тех, кого могу разбудить прямо сейчас. Разбудить – и они поймут. И не упрекнут. Не скажут: «Ты с ума сошла?»

Я вспомнила про Машку. Она живёт в доме, похожем на дачу, на Куршской косе. Её дом стоит как бы отдельно от всех остальных. Для меня это страшно, но она давно мечтала о доме на отшибе, шутила, что «отшибленные должны жить на отшибе».

Я написала Машке:

– Спишь?

– Сёрфлю, – ответила она.

Я поняла, что она имела в виду не Балтийское море, а интернет-волны.

– Мне нужна твоя помощь.

– Давай.

– Мне так хреново, что не передать, – сформулировала я проблему.

– А поконкретнее? – попросила Машка.

Я рассказала ей, что случилось. Услышала, как Машка на том конце трубки щёлкнула зажигалкой. Закурила.

– Чем помочь? – выдохнула она.

– Маш, я хочу орать. Я прочитала, что это помогает. И я хочу.

– Так.

– Но я в панельной многоэтажке. Понимаешь? Сейчас два часа ночи. Я не могу тут орать. Меня не поймут.

– Прилетай ко мне орать. Будем круглосуточно орать! Я же на отшибе. Тут с одной стороны море, с другой – залив. Они привычные, потерпят…

– Маш, мне сейчас надо. Поори за меня, а? Пожалуйста…

– Как?

– Ну… Включи видео. И закричи. А я тоже закричу. Тут. Только беззвучно. Ты будешь как бы за меня кричать.

– Хм… – Машка подумала секунд пять. – Давай!

Мы включили видеозвонок.

Она затушила сигарету.

– Готова? – спросила Машка и, дождавшись, когда я кивну, заорала: – А-А-А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А-А!! А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Я орала вместе с ней. Слёзы лились, я открывала рот, слёзы затекали в рот.

Получался молчаливый солёный крик.

А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Мне правда полегчало. Облегчение я ощутила физически, как будто… судорога была и закончилась.

Потом был второй заход крика. А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

А потом мы молчали, отключив видеозвонок. Как будто, смущаясь, отвели глаза.

– Спасибо, – прошептала я Машке внезапно осипшим голосом.

– Обращайся, – улыбнулась она. – Я, море и залив – мы всегда в твоём распоряжении. Ждём тебя тут, на отшибе…

Я прилетела к ней только спустя три года. Приехала обняться и поблагодарить. За поддержку и тот крик.

За то, что можно позвонить ей ночью и она никогда не скажет: «Ты с ума сошла!»

Я подарила ей шуточный мегафон, а она мне – шарф, который связала её мама. Машка повязала мне его на шею. Будто упаковала её в яркие вязаные стежки.

И мы пошли гулять по берегу моря.

А потом вдоль залива.

Они слышали нашу боль, а потом слышали наш смех.

Жизнь такая разная…

Никогда не забывайте людей, которые могут стать голосом вашей боли…

Яма

С Сашей я познакомилась через неделю после смерти папы.

Папа умер от рака желудка.

Это было написано в его свидетельстве о смерти.

Я подозреваю, что истинная причина смерти – другая. Папа устал жить, потому что был алкоголиком, а это больно и тяжело.

АЛКОГОЛИЗМ – ЭТО КОГДА ТЫ НЕ ГОТОВ ТРЕЗВЕТЬ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ВЫДЕРЖИВАЕШЬ ЧЕСТНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ И СЕБЯ В НЕЙ.

Ты сбегаешь в хмельное марево.

А оно разъедает желудок химией спирта.

Папа несколько десятилетий жил в спасительном опьянении.

Я кричала: «Папа!» – и звала его в трезвость. Но он так долго был нетрезв, что разучился быть другим.

Я, его дочь, была недостаточной мотивацией, чтобы научиться вновь. Ведь в трезвости вместе со мной папу ждали боль, ломка, ответственность, неуважение и осуждение других трезвых людей.

Это очень сложно вынести, опираясь только на ребёнка. Нужно, чтобы и внутри кто-то выталкивал алкоголизм, и снаружи человека ждала поддержка, ибо трезвость не экологична для новобранца.

Только тогда есть шансы.

А у папы их было недостаточно, и он ушёл.

После похорон я ощущала внутри пустоту. Мы никогда не были с ним близки как папа и дочь – между нами всегда был его диагноз, – но вот эта взрослость, навалившаяся на меня, была невыносима.

Я ходила по улицам и плакала без слёз.

И тут встретила Сашу.

Он был музыкантом. Спивающимся. Он пил немного, но каждый день, и не мог играть, пока не выпьет. Он понимал, что это зависимость, и признавал проблему.

ПРИЗНАТЬ ПРОБЛЕМУ – ЭТО МНОГО. ЭТО ОЧЕНЬ МНОГО.

Мой папа вот не дошёл до этой точки. А я не смогла его туда дотолкать…

Саша был уличным музыкантом, а я – уличным слушателем. Мы совпали в точке боли, тоски и музыки.

Саша играл на улицах и копил на рехаб. Это клиника, помогающая людям с зависимостью. «Ого, вот молодец!» – думала я. Его внутренняя сила вызывала у меня восхищение.

Моего папу тоже звали Саша. Он тоже играл на гитаре. И тоже носил усы.

Я подумала, что вот этот новый Саша – мой второй шанс помочь папе. Даже если папы нет, этот гештальт я смогу закрыть. Папа как бы вернулся ко мне в образе Саши и говорит: «Давай ещё раз попробуем?»

Я дала Саше недостающую сумму на рехаб. Добавила половину к его накоплениям. Это были большие деньги для меня. И гарантий, что они вернутся, никаких. Но внутри жила уверенность, что это правильно, это же не для Саши, а для папы. Точнее, для меня.

Я навещала его там, в рехабе, привозила сигареты, яблоки и бананы. Он был бледным и грустным, олицетворял преодоление. Я сочувствовала, он заряжался моей эмпатией. Верил, что я понимаю, КАК ему сложно.

Я, конечно, не понимала. Просто верила.

Когда он вышел, я, искренне желая его поддержать, познакомила Сашу с хорошим продюсером. Важно было увлечь его чем-то, чтобы он в порыве слабости не вернулся в прошлое. Нужна новая зависимость взамен старой. Творчество – годится. Поэтому – продюсер.

Не то чтобы я делала ставки на их союз, но… да, я делала ставки на их союз.

И он выстрелил. Случился успех. Сначала робкий, потом всё ярче и ярче.

Опыт побед очень важен. Потому что он даёт энергию. А опыт неудач и провалов эту энергию отбирает. Если вы долго и поступательно проигрываете (ну, например, в работе – рушится бизнес, в будничной жизни – неудача за неудачей), будто по ступенькам соскальзываете в саморазочарование, нужно вцепиться в перила и остановиться. Тут поможет любая, пусть небольшая, но победа.

А у Саши случилась не просто победа, а настоящий успех.

Я не хочу писать конкретнее, ибо все сразу поймут, что это за Саша. А я хочу, чтобы в тексте он остался ПростоСашей.

ПростоСаша стал собирать залы и неплохо зарабатывать. Ему платили за выступления и за рекламу на его ютуб-канале (продюсер велел завести).

Меня Саша называл «фея-крёстная». Говорил, что никто в жизни не сделал для него больше меня. Говорил, что я просто изменила траекторию его судьбы: он стоял на краю, а я схватила его за шкирку и остановила его падение. Говорил, что я поверила в него – и это было его спасением.

Всё это говорил он в «Вайбере», в аудиосообщениях.

– Спасибо, Оля, спасибо.

– Пожалуйста, Саша, пожалуйста.

Деньги, кстати, он мне вернул. Сразу.

Я верила в искреннюю силу его благодарности. Однажды он позвонил, чтобы поздравить меня с днём рождения, и… расплакался. Я перепугалась, что он снова пьян, а он был трезв, просто чувство благодарности было таким всеобъемлющим и мощным, что выбило пробки эмоций.

Однажды Сашу позвали давать интервью на телевидении. Я включила телевизор, а он – там. Сидит в студии, такой красивый и стильный… Экран немного полнит, и это удачно сглаживало Сашину худобу. Невозможно отвести взгляд – такой он… прекрасный и загадочный.

Ему сделали крутую стрижку, сбрили усы. Красивый и чужой Саша.

Я смотрела интервью и гордилась им всем сердцем. У меня к папе были дочерние чувства, а к Саше – материнские какие-то. Хотя я старше всего на 10 лет.

– А кто вам помог на вашем пути становления? – спросила Сашу улыбчивая журналистка.

Я замерла. У меня забилось сердце.

Камера крупным планом взяла его лицо.

– Господь Бог, – сказал Саша.

Я остолбенела. Господь Бог?

А, ну в принципе… Всё на свете – это Господь Бог. Особенно если хочешь создать впечатление, что ты всего добился сам, без помощников.

Мы ни о чём не договаривались, никаких правил не было. Что, мол, если ты, Саша, станешь успешным, успешнее меня, то ты уж и меня подтяни.

Он не должен был, конечно. Но почему-то в этом месте мне было ужасно обидно. Получалось, что на ушко – огромное спасибо, а если громко – то никакое не «спасибо». А наоборот, сделаем вид, что тебя, Оля, в моей жизни не было.

Почему хорошие люди иногда неблагодарные? Они не становятся от этого плохими, конечно, но мне просто хотелось понять почему. Найти разгадку.

Вот ещё история. На ту же тему.

Мой муж сломался. Пятнадцать лет работал исправно отличным мужем, а потом раз – и сломался. Заболел депрессией.

Депрессия – это не больно, это никак.

Человека взяли – и выключили. Точнее, не человека, а его жажду жизни.

Он живёт не потому, что это классно, а потому, что не может умереть по команде. И жить ему как бы приходится.

Внутри совсем нет гормона радости. Серотонина. И мозг работает вхолостую, без эмоций.

Жизнь превращается в жевательную резинку, которую жевали много лет.

То есть ни вкуса, ни смысла. Зачем жевать такую? Просто чтобы знать, что не умер.

Депрессия сильно изменила мужа. Сначала она проявлялась в буре эмоций, с которыми муж не справлялся. Он не умел управлять гневом, потому что раньше не было такой проблемы – гнева. Он никогда не бурлил внутри: если что-то мужу не нравилось, он спокойно говорил об этом – и всё.

А теперь гнев перекипал и выходил из него взвесью по любому, самому глупому поводу. Муж всегда был раздражён, иногда кричал.

И сам себя пугался.

Однажды во время ссоры он разбил плитку на кухне.

Кулаком. Вдребезги.

Это было страшно. Для нас обоих.

И он тогда будто прозрел и понял, что ему нужна помощь, потому что сам не справляется. А мне это давно было очевидно, и я была рада, что он это признал.

В ОДНОМ МУЛЬТИКЕ Я ПОДСЛУШАЛА ДИАЛОГ:

Страницы: 1234 » »»