Ведун Евстратов Василий
Или действительно поставит, или просто рану обработает и зашьет, тут я не врал, есть у нас все нужное для этого. Ну и смотря какое у него там настроение и как он на этих ребят отреагирует, таков и результат будет. Если они нормальные, по его мнению нормальные, то может и реально ее сегодня на ноги поставить.
– Сейчас я тебя подниму, ты в это время сама футболку к своему боку прижимай. Хорошо? – Даша уверенно кивнула, тут же локтем и второй рукой прижала к ране футболку. – Ну тогда… оп, – я аккуратно, без рывков поднял на руки сероглазку, – по-о-ехали.
В этот раз не через забор, а по проулку, что слева от нашего участка тянулся, торопливо пошагал к деду за помощью. Торопливо – это потому, что на ходу кровь не могу сдерживать и она снова полилась чуть ли не ручьем.
Повезло, дед во дворе на лавочке сидел, как обычно, дымил сигаретой, не пришлось бегать его искать. При виде открывшейся калитки он удивленно вскинул брови: я вроде бы только что в бассейне купался и вот уже возглавляю шествие, весь окровавленный, да еще и с девушкой на руках.
Ничего мне не говоря, дед поднялся, выбросил недокуренную сигарету в урну и мотнул головой в сторону флигеля.
– Ждите здесь! – тормознул он остальных.
Во флигеле у нас уже все было готово к приему пациентов: приемная, процедурная и палата полностью обставлены. Обстановка не как в больнице, но именно эти функции имеющиеся там помещения и выполняли. Плюс еще имелись кухонька, совмещенный санузел, ну и две комнаты на мансардном этаже. Но на второй этаж больного не потащишь, хотя смотря какой больной. Так что и они могут пригодиться, если ходячий пациент решит у нас заночевать, в дом чужих людей мы тащить не собирались.
В приемной задерживаться не стали, прошел следом за дедом сразу в процедурную, где аккуратно сгрузил Дашу на сделанный деду еще на прошлом месте жительства операционный стол, который приехал сюда вместе с остальными нашими вещами.
– Поспи, девочка, – дед легким прикосновением к голове отправил Дашу в мир сновидений. – Рассказывай!
Пока я рассказывал, дед ловко стянул с нее футболку, избавил от бюстгальтера и принялся порез рассматривать, повернув ее немного набок, подложив под спину специальный валик.
– Связи нет, до скорой они так и не дозвонились, вот я и решил…
– Понятно, что ты там решил, – перебил меня дед. – Мой руки, обрабатывай рану и приступай.
– Я?
– Ну а кто? Я, что ли, твоих принцесс лечить буду? – усмехнулся он. – Все сам, Сашка, все сам.
Хоть и удивился, но спорить не стал: быстро, но тщательно в умывальнике вымыл руки, развел в миске обеззараживающий раствор и также тщательно обмыл все вокруг пореза, благо кровь уже не текла, дед ее сам остановил. После чего вздохнул, настраиваясь, снова наложил руки как можно ближе к ране и, пальцами стягивая края, принялся за работу.
На самом деле резаные раны, они только выглядят страшно, но лечить их – одно удовольствие. Если, конечно, они не запущенные. Тогда да, там уже мороки прибавляется. Но не в этом случае. Тут организм уже сам разогнал все нужные процессы, стремится как можно быстрее вылечиться. Вот я ему и помогал, энергетически подпитывая нужный участок и многократно ускоряя процесс заживления.
Еще можно сказать, именно для таких вот моментов я с детства руки и качал. Так как для такой вот работы, начиная от ворочать пациента до кости правильно соединить, края раны стянуть и продолжительное время удерживать, да и просто тот же массаж сделать, – для всего этого в руках немалая сила нужна. Не зря же в больницах травматологи и массажисты в основном здоровенные мужики, на которых даже взглянуть страшно.
Полтора часа я сращивал тридцатисантиметровый порез, самое сложное – на бок пришлось, где он глубоким был, именно оттуда и начал. Справился, уже не дед мне, а я сам себе полотенцем пот с лица вытер – течет, как будто в жару неподъемные бревна таскал. Ну и устал так же. Как только закончил, так сразу же ноги и руки задрожали, ведь теперь можно расслабиться. Что я и сделал, рухнув на стоявшую у стены кушетку.
– Получилось, – расплылся я в счастливой улыбке.
Уже не просто царапину другому человеку закрыл, с полноценной раной справился. И это повод для гордости. Ну и радость: я ощутимо сильнее стал, только сейчас это и осознал, так как, несмотря на сложную для меня работу, досуха себя не опустошил, как раньше бывало. А ведь, по словам деда, я сейчас в таком возрасте, когда при правильном развитии, жива – энергия жизни – во мне начнет как на дрожжах расти. Так что, если все нормально будет, лет через десять я и деда нагоню, а потом и перегоню.
– Хорошо получилось, – осмотрев тоненький, без всяких рубцов шрам, пока еще красного цвета, дед одобрительно кивнул. – Но не дело такую красоту шрамами портить.
Красота – это да, сейчас, когда она спокойно лежит, видно, что девчонка реально красивая. Как и тело у нее: спортивное, подтянутое, без всяких лишних отложений. Ну и грудь, пусть и небольшая, но красивой формы. Хорошо хоть, я… пусть малолетка, но не озабоченный. Дед еще два года назад меня с женщинами познакомил. Как он говорил: чтобы какие-нибудь вертихвостки мне голову не задурили, и я «делов не наделал». Так что он все это дело в свои руки взял, поручил нескольким женщинам меня всему научить, чтобы я на девиц спокойно, без взрыва мозга смотрел.
Научили, пусть и не спокойно, но смотрю, головы не теряя.
Сейчас же вообще никакого сексуального подтекста не чувствовал, пусть сероглазка и полуобнаженная передо мной лежит. В такие моменты только маньяки могут о таком думать, при виде окровавленной-то девчонки.
– Вот так хорошо будет. – Дед за какие-то десять минут полностью убрал шрам с ее тела, только легкое покраснение на коже и осталось. Осмотрел довольно проделанную работу и неожиданно для меня взял ее и пробудил, коснувшись головы.
Дарья сразу же и проснулась. Глазами хлоп-хлоп, пытается спросонок понять, что происходит и где она находится, ну и на возвышающегося над ней деда удивленно смотрит.
Что поразило: не испуганно, а именно удивленно.
Это и деду понравилось, вон как хмыкнул одобрительно. Даша тем временем, рассмотрев деда, по сторонам глазами повела, осматриваясь, ну и меня увидела. И, видимо, узнала, вон как глаза свои темно-серые распахнула.
Узнала и сразу же все вспомнила.
Так как на миг замерла, прислушиваясь к себе, но боли почти нет, лишь фантомная, быстро проходящая. От удивления она подскочила, села на столе и за бок схватилась. И снова замерла, только глаза ее стремительно, еще больше расширяться начали.
Мац-мац по боку, по животу – ничего не нащупала. Этим не удовлетворилась: схватилась за грудь, в сторону ее оттянула, а сама голову наклонила, принялась бок, а потом и живот уже не просто щупать, но и внимательно рассматривать.
Крови на теле хватает, но от раны и следа не осталось.
– Это… как?
– Вот так, – добродушно усмехнулся дед.
Да и я от улыбки не удержался, очень уж она потешно выглядела в этот момент.
– Саш, принеси общеукрепляющее и кроветворное.
Я тут же подорвался и выскочил в приемную, там в закрытом холодильном шкафу (вместе с операционным столом сюда переехал и также сделанный под заказ) уже готовые снадобья хранятся.
Открыл шкаф, потом стеклянную дверцу на верхней полке и быстренько достал оттуда нужные зелья.
– Принеси ей футболку и… что еще, сам там подбери, – забрав пробирки, дед меня тут же отправил за одеждой, после чего снова на Дашу взгляд перевел. – Пей, быстрее восстановишься. – Открыв пробки, дед протянул их ей. Та спорить не стала, хоть и с подозрением взглянула на пробирки: в одной бордового цвета жидкость, в другой – салатового, совсем на лекарство не похоже. Но все же, зажмурившись, выпила одну за другой залпом. – Молодец, душ там. – Збрав пробирки, дед пальцем указал ей направление. – Иди умывайся, после, как оденешься, тогда уже все объясню.
Даша, открыв глаза, – до нее, видимо, только теперь дошло, что она полуголая перед нами тут сидит, так как рефлекторно хлоп – накрыла ладонями свою грудь.
– Иди умывайся, девочка, – снова усмехнулся дед. – Никто ничего плохого тебе здесь не сделает.
Я тоже задерживаться не стал, первым из процедурной вышел. По пути осмотрел себя…
«Н-да, мне душ тоже совсем не помешает». – Пока ее донес, весь в крови изгваздался.
– Ну что? Как Дашка?
Во дворе людей прибавилось, еще три парня откуда-то взялись: два здоровяка и в противовес им – один худой, как щепка. На меня налетел «суетливый»… Присмотрелся к нему – брат! Точно, Дашин брат! Трудно в этом ошибиться, не просто похожи друг на друга, у них почти одно лицо. Теперь становится понятно, из-за чего он так суетился и сейчас продолжает это делать.
– Все прошло нормально, – не стал я отмалчиваться и поспешил его успокоить.
– Как она, ее можно увидеть? – подошли ко мне все остальные, но вопрос задал прилично так возвышающийся надо мной здоровяк.
– Как у нее самочувствие? Скорую вызывать надо или не надо? – практически одновременно с ним заговорил и второй здоровяк.
Перевел взгляд на него, потом обратно на первого – тоже, видимо, братья: не одно лицо, но очень похожи друг на друга.
– Что молчишь?
А я в этот момент не знал, что им и отвечать. Если честно, не ожидал, что дед решит ее полностью вылечить, рассчитывал на то, что просто зельями рану обработаем и зашьем ее. Ну а дед даже раздумывать не стал…
– С ней все в порядке, – повторил я ранее сказанное. – Самочувствие хорошее, так что скорую вызывать не надо. Она сейчас душ примет и выйдет к вам, сами в этом убедитесь. – Больше ничего объяснять не стал, пусть дед это делает, раз поторопился с ее пробуждением и не дал мне ему вопросы задать. – Извините, но мне тоже нужно себя в порядок привести, а также одежду ей подобрать. Вы ведь ничего не принесли? – Судя по тому, как здоровяки сначала удивленно на меня посмотрели, а потом озадаченно между собой переглянулись и на остальных глянули – о сменной одежде никто и не подумал. – Ждите! – поставил я точку в разговоре. – Она скоро выйдет.
– Ты же говорил, что ее сильно порезали? – удаляясь, услышал, как к кому-то «первый здоровяк» обратился.
– Реально сильно, – воскликнул белобрысый крепыш, видимо, он, пусть не до скорой, но позже, до друзей или кто они там, все же сумел дозвониться. – Там жуть, ребра видно было…
Сразу заскочил в душ, быстренько смыл с себя кровь и уже тогда за одежду принялся. Мудрить ничего не стал, что сам в шорты и футболку оделся, ну и Дарье то же самое подобрал. Футболку подлиннее, трусы-боксеры новые, лифчиков у меня нет, так что еще бриджи прихватил, надеюсь, они на нее налезут, все же в бедрах она более объемная, чем я, и направился обратно.
Не задерживаясь, проскочил мимо парней и одной девушки, что проводили меня встревоженными взглядами, заскочил в приемную и понял, что торопился зря. Даша еще в душе плескается, видимо, долго перед зеркалом крутилась, исчезнувшую рану искала.
– Вещи на полке! Белье новое, можешь смело надевать, надеюсь, подойдет тебе, – скороговоркой проговорил это и сразу же выскочил, чтобы ее не смущать.
Но она, похоже, и не смущалась, из-за мутного стекла душевой кабины донеслось в ответ вполне спокойное:
– Спасибо.
Вот так мы и познакомились.
Дед мудрить тогда не стал, вывел Дашу к ожидающим ее брату с друзьями, и когда они ее осмотрели-ощупали и, завалив вопросами о самочувствии, чуть успокоились и собрались уже на нас переключаться…
– Никаких вопросов и расспросов! – опередил их дед. – То, чему вы сейчас стали свидетелями, должно тут и остаться. Иначе… – обвел он всех взглядом, – вам все равно никто не поверит. Не поверит, – повторил он, – и вы лишитесь возможности, когда возникнет нужда, обратиться ко мне за помощью. Всем все понятно? Вопросы есть?
После небольшой паузы…
– Владимир Данилвич, – представился «первый здоровяк». – Как к вам обращаться?
– Василий Андреевич Кокора, – представился в ответ дед и представил меня: – А это мой внук, Александр Мещерский.
– Очень приятно, – чуть склонил голову Владимир. – И спасибо большое за помощь, Василий Андреевич. Мы все друзья Даши и Дани, – кивнул он на продолжающих стоять в обнимку сестру и брата, который уже забрал у нее пакет с ее окровавленными вещами. – Вопросов задавать не будем, – даже деревья покачнулись, такой вздох сожаления у них у всех вырвался, очень уж им эти самые вопросы хотелось задать. – И от нас никто ничего не узнает, это я вам твердо обещаю.
Обещание они выполнили: никто ничего не узнал, и слухов по городу не пошло. Хотя, когда они притащили, хорошо не деньги – магарыч, отблагодарить деда, он их на меня спихнул, так как сам к спиртному равнодушно относился. Вот когда мы этот магарыч в беседке у бассейна распивали, они меня и попытали. Ничего конкретного не ответил, но намеки бросил: да, кое-что умеем, в том числе и я, но показывать не буду, так как пока только учусь. Ну и тогда же я и узнал, как Даша рану свою получила.
Встретились на тесной дорожке с недругами, разойтись не смогли, завязалась драка. И один из новых друзей Лехи Щура, сына главного инженера моторного завода, что к Дашке клинья подбивал, попытался ее брата ножом в спину пырнуть. Она это увидела и на руке у него повисла, ну а он, отмахнувшись, не брата, а ее порезал.
Вот такие дела.
На этом наше знакомство не закончилось, они надо мной шефство взяли, начали с городом знакомить, в местную жизнь посвящать. И, судя по тому, что дед вообще без вопросов меня с ними отпускал и разрешал им к нам приходить, на это он и рассчитывал, когда решил Дашу полностью вылечить. Внешне не показывал, но я-то его хорошо знаю, доволен он был, что у меня приятели появились.
– И-и-их, – с визгом, бомбочкой прыгнула Дашка в бассейн.
Познакомились мы с ними в августе, сейчас же на дворе уже октябрь, через четыре дня Блистательный максимально к Земле приблизится. Ну а завтра по стране объявят режим повышенной готовности и с трех часов дня запретят людям покидать дома. Все должны находиться по месту жительства и у круглосуточно работающего телевизора, где по местным каналам людей будут оповещать о положении в городе и общее – по Земле. Ну и если последует команда, продублированная сиреной, все должны будут проследовать в бомбоубежища. Это недавно уже все было отрепетировано несколько раз, так что все знают, что делать и куда бежать.
Так что сегодня еще веселимся, ну а завтра уже начнется трехдневный отсчет – жить нам или… но об «или» сейчас думать совсем не хотелось.
Глава 5
Выспался отлично, еще не открыв глаз, чуть потягиваться не начал, уже было руки раскинул… да так и замер. Я не помню, чтобы спать ложился. Зато прекрасно помню кое-что другое.
Резко открыл глаза и тут же подорвался на постели.
– Дед?
– Все нормально, Сашка, все нормально, – попытался он меня не очень удачно успокоить, прекрасно понимая, что именно меня так напугало.
Дед сейчас выглядел именно на свой возраст, одним словом, паршиво.
Гдах!
Такое ощущение возникло, будто это прямо за окном раздался оглушительный взрыв, из-за чего меня с кровати буквально сдуло. Дед же на этот бабах, казалось, вообще внимания не обратил, как сидел, прикрыв глаза и откинувшись спиной на спинку стула, так и продолжал сидеть отдыхать.
– Дед, ты как?
– Да что со мной будет? – вымученно усмехнулся он, приоткрыв глаза и посмотрев на замершего посреди спальни меня. – Отдохнуть чуть надо, и все, снова в порядке буду.
– Так, а что случилось?
– Ошиблись умники со своим Блистательным, вот что случилось, Саня. Они ошиблись, а людям расхлебывать, все как обычно.
Мы с дедом… Бросил взгляд на часы. Вот же ж, почти сутки в отрубе провалялся. Мы с ним вчера на лавочке во дворе сидели, в кои-то веки ничего не делали. Все, что нужно, купили, чо можно – заготовили, подготовили и приготовили. Теперь уже от нас ничего не зависело, вот мы и отдыхали на свежем воздухе, ловя момент: погода просто чудо какая хорошая стояла.
Помню, дед свежим воздухом, видимо, надышался и решил немного отравиться, сигарету достал, в этот момент все и началось. Сначала появилось тревожное чувство, я головой по сторонам завертел в непонятках, дед тоже замер, сигарету до рта так и не донеся. Особого ветра вроде бы и не было, но листва на деревьях тревожно зашумела, а потом и того хуже – раздался стон. Да такой жуткий, будто это сама Земля застонала. Хоть ветра так и не появилось, а тот легкий, что в ветвях лениво играл, вообще стих, но, услышав этот звук, волосы у меня на голове, как и листва на деревьях, зажили своей жизнью – встали дыбом и зашевелились.
От неожиданности и, чего уж там скрывать, от страха я подорвался на ноги и головой по сторонам завертел. В этот момент раздался очередной стон, еще более жуткий, земля под ногами чуть дрогнула и практически сразу – крик, именно на него это и было похоже. И что хуже всего: он не смолкал, с каждой секундой нарастал, становился все громче, громче и громче.
Попытался руками закрыть уши – не помогло. Этот крик, такое ощущение, будто не снаружи, а изнутри головы раздавался. Давление стремительно нарастало, широко открытые глаза вот-вот лопнут, и я, не выдержав, сжал голову в руках, абы она только не взорвалась, закричал.
Земля под ногами затряслась в припадке и тут же резко ушла в сторону, с размаха приложив меня о свою поверхность и этим спасая. Что дальше было, я уже не знаю, вырубился, чтобы почти сутки спустя проснуться в своей постели.
– Дед, ты точно в порядке? – Вспомнив вчерашние события, я еще больше забеспокоился. Если меня, молодого, так ломало, то что с ним…
– Да говорю же, все нормально, просто перенапрягся немного.
– Я что, такой плохой был?
– Да при чем тут ты… – Дед хотел отмахнуться от меня, да так и замер с чуть поднятой рукой. – Ты что, не помнишь?
– Не помню что?
– Понятно.
Не стал о чем-то глубоко задумавшегося деда торопить, хоть и хотелось узнать, что это такое я забыть умудрился. Снова вчерашний день в голове прокрутил, вроде ничего не забыл, как землей приложило, еще помню, хоть и смутно, и на этом все.
– Ты к природе ближе, не зря так хорошо растения чувствуешь, видимо, из-за этого тебе больше и досталось, – долго ждать не пришлось, дед принялся объяснять, что со мной произошло и почему. – Когда энергетическая буря поднялась, я закрыться сумел, а вот ты по полной ее прочувствовал, потому тебе и плохо так было.
– С этим понятно, а что я забыл? – не удержался и все же поторопил деда.
– Когда буря эта относительно успокоилась и землетрясение почти прекратилось, что можно было уже на ногах устоять, я за тебя взялся и за час где-то в порядок привел. Ты как раз очнулся, когда Талицкий Иван жену свою на руках к нам принес. Вот тебя я отправил умываться и отдыхать, а сам за Анну принялся. Совсем плохая была, даже не верил, что получится ее вытащить…
Иван Андреевич и Анна Валентиновна Талицкие – наши соседи, живут напротив и чуть наискосок от нас. Дом у них прикольный – фиолетово-розовый, ступенчатый. Часть в один этаж, а часть получается в три. Иван Андреевич рассказывал, что собирался изначально одноэтажный дом строить, потом решил мансарду с одного края надстроить, по настоянию сына, но несколько увлекся и еще один этаж забабахал, плюс мансарду, благо фундамент позволял это сделать. Вот и получилось, что получилось.
Дед несмотря на то, что с людьми обычно тяжело сходится, с этим семейством сдружился. Он историк, Талицкие – археологи. Жена, пока второго не родила, с мужем и первым дитем по раскопкам моталась. Вот и сошелся дед с ними, можно сказать, подружился, так как многие интересы у них совпадали, было о чем поговорить, поспорить.
– …Выложиться прилично пришлось, но все же отстоял я Анну у костлявой, – уже не перебивая, внимательно слушал, что дед рассказывает. – Их домой отправил, к тебе зашел проведать. Смотрю: сидишь в кресле и спишь, уже умытый, кровавых разводов из глаз и ушей нет. Хотел разбудить, чтобы в кровать шел ложился, да добудиться тебя не смог. Что только ни делал, не просыпаешься, и все тут, изображаешь спящую принцессу, – чуть усмехнулся дед. – И главное, понять ничего не могу: вроде бы в порядке все с тобой, спишь вполне здоровым сном, а разбудить не могу. Пришлось и вправду, как принцессу, на руках тебя в кровать переносить.
– И дежурил всю ночь рядом, сам не отдохнул, – закончил я за него, так как нетрудно было догадаться.
– Дежурил, – не стал спорить дед. – Но то ничего, все равно не спалось: то землетрясение, то буря несколько раз налетела, как она провода не оборвала, не понимаю. Что свет до сих пор есть, чудо, да и только. Сейчас вообще светопреставление началось, да еще и метеориты падают, сам слышал, как бахают. Но то все ладно, главное, ты очнулся, теперь можно и отдохнуть, а со всем остальным потом разбираться будем. – Договорив, дед снова прикрыл глаза.
– Эй-ей, дед, не засыпай, давай я…
Гдадах!
Еще более оглушительный взрыв раздался снаружи, чем тот, что меня с кровати согнал. И снова дед на это дело никакого внимания не обратил. Зато я не сдержал любопытства, подошел к окну и, аккуратно раздвинув жалюзи, выглянул наружу.
– Ахренеть! – сразу же непроизвольно вырвалось, стоило мне увидеть… светопреставление.
Голубое небо исчезло, вместо него вверху сейчас находилось люминесцентное нечто, постоянно меняющее свой цвет, будто все вокруг накрыло сплошным северным сиянием. И не только небеса, пусть не столь ярко, но и все поверхности вокруг: листья и стволы деревьев, крыши, забор, земля и многочисленные лужи – это все сейчас было покрыто радужной пленкой, какая бывает от бензина на воде, под которой включили галогеновую подсветку. Все это бликовало, переливаясь различными цветами, из-за чего вроде бы привычный вид из окна отдавал нереальностью. Создавалось ощущение, будто я уже не на Земле нахожусь, а на какой-то другой планете.
Вот небеса прорезал очередной огненный метеор, который…
Гдах!
Оглушительно взорвался, всколыхнув накрывшее Землю чужое покрывало, отчего оно засветилось более ярко и заиграло еще большими оттенками разнообразных цветов, создавая просто невероятные узоры.
Этот «бабах» меня в чувство и привел: вздрогнув, я пришел в себя и наконец сбросил гипнотическое воздействие этого светопреставления. Торопливо закрыл жалюзи и сразу же метнулся к самому дорогому в этом мире человеку. И пофиг на то, что вроде как не родной, ближе него у меня никого нет. Так что его нынешнее состояние меня прилично так беспокоило.
– Дед, а дед, – потряс я его за руку. – Давай укрепляющего выпьешь…
– Я уже выпил, – сразу же ответил он, не открывая глаз. Не спит.
Ага, возле кровати на столе заметил пустые пробирки из-под зелий, видимо, поил меня, пока я спал. Но что-то их маловато, судя по моим ощущениям, полным энергии и хорошо отдохнувшим себя чувствую, их как минимум в два раза больше должно быть.
– Хорошо, тогда давай…
Гдах…
– Блин! – снова я вздрогнул, опасливо посмотрев на потолок. – Давай в подвал спустимся, в бильярдную. Там на диване ляжешь, отдохнешь и в себя придешь. А то…
Гдадах…
– … – проглотил я ругательства, закончив говорить: – Свалится еще нам на голову эта громыхалка.
Дед возражать не стал, открыл глаза и принял мою помощь, что меня прилично так напрягло. Обычно он отмахивался от таких «нежностей», не баба, мол. Но, видимо, все еще хуже, чем выглядит, и он реально себя плохо чувствует. Встал на ноги и, опираясь на меня, направился к лифту, благо тот рядом был. Спустились в подвал, где я его на диван и усадил. Быстренько метнулся за одеялом и подушкой, и только он прилег…
До-дон-н-н! До-дон, до-дон-н-н, – по всему дому разнесся колокольный звон.
Кто-то пришел, звонит.
Хорошо, что у нас мониторы системы безопасности на каждом этаже имеются: на цокольном – в билльярдной; на первом – возле входной двери; на втором – в кабинете. Но там уже не просто маленький сенсорный экран, монитор чуть ли не на полстены висит. Так что далеко бежать не пришлось: нажал на иконку видеодомофона…
– Вовка Данилвич пришел, – пояснил деду, кто там звонит.
– Иди, – моргнул он уже полуприкрытыми глазами. – Может, помощь какая нужна, так помоги, чем сможешь. Я отдыхать буду: пока сам не проснусь, не беспокоить.
Последние слова он договаривал, уже почти заснув: лицо расслабилось, глаза окончательно закрылись, и он, глубоко вздохнув, размеренно задышал.
– Проходи в беседку, – тихонько прошептал, нажав на кнопку микрофона и дистанционно открывая замок на калитке. – Я сейчас выйду.
Глянул на деда – спит. Стараясь не шуметь, покинул бильярдную. Сначала к себе в комнату заскочил, шустро оделся и только тогда уже к выходу потопал. На пороге дома было замер: взглянул на небо, потом под ноги – в небесах изменений нет, а вот земля хоть и продолжала люминесцировать, но уже еле заметно, не так жутко.
«Вовка бродит и ничего, да и дед об опасности выхода на улицу ничего не говорил», – успокоив себя, как замер, так и отмер, потопал в беседку, все же стараясь на мерцающие лужицы не наступать.
Вовка совсем плохо выглядел: осунувшийся, глаза красные, небритый – что вообще для него нехарактерно. Невеста его за этим делом строго следила, малейшей щетины не переносила из-за нежной чувствительной кожи, так что он иногда по несколько раз в день брился. А тут…
– Живой?
– Живой, – кивнул я, усевшись напротив него. – Час как очнулся. Вчера вырубило наглухо, но дед откачал. Дождался, пока я оклемаюсь, и сам слег. Ты как?
– Все плохо, Саня! – Вовка оперся локтями о стол и с силой растер ладонями лицо, после чего повторил: – Все плохо! – От дурных предчувствий у меня что-то екнуло и сжалось внутри, и они тут же полностью подтвердились. – Один я остался! Родители, братан мой старший с семьей… Ирка (Вовкина невеста) тоже, из ее семьи вообще никто не выжил. – Звездец[9]. Но на этом плохие новости не закончились. – Дашка тоже одна осталась, Даня и родители мертвы. У Мамона отец и бабушка умерли, но хоть сестра с матерью выжили.
– Вот…! – выдохнул я потрясенно.
Прошлой… позапрошлой ночью веселились, приближающийся конец света отмечали. Вот он и наступил.
– Большой песец[10], Саня! У меня трупы соседей прямо на улице валяются, да и до тебя пока дошел – насмотрелся, не только они вне дома померли. И никого: ни скорых, ни полиции, ни МЧС. Телефон дохлый, связи вообще нет; телик тоже не работает – нет сигнала ни со спутника, ни с простой антенны; радио – на всех диапазонах только шум.
– А Алый, Башка, Хороший?
– Не знаю, – мотнул головой Вовка. – Они не объявлялись, может, тоже… – судорожно дернулось у него лицо. – Мамон со своей матерью, сестрой и с Дашкой остался, она у них сейчас, а я по пацанам решил прошвырнуться, чтобы узнать, что там и как. Ты как, со мной?
– С тобой, – сразу же согласился. – Сейчас деду записку черкану, и пойдем.
Не только записку, но и фонарь на всякий случай, чтобы он в потемках, случись что, не блуждал, а также воды с зельями на столике рядом с ним оставил. Ну и сам зарядился, мало ли, вдруг кому из пацанов или их родных помощь нужна.
Перед самым выходом вспомнил, как одет Вовка, взял и сам переоделся в похожую одежду: плотные брюки, ботинки на толстой прочной подошве и на случай дождя накинул на себя куртку-капюшонку из непромокаемой ткани.
Вот теперь на выход.
Пока не вышел со двора, еще как-то не осознавал всего масштаба апокалипсиса. Нет, небо и святящиеся поверхности видел, впечатление это на меня произвело. Морально тяжело воспринял рассказ Вовки. Но вот когда оказался за забором, сразу же увидел не столь и далеко от нас валяющиеся на дороге трупы. Видимо, люди стояли группой, общались, вот и упали вместе да больше не встали. Лежат, как и все вокруг, тоже какой-то пленкой покрыты и разными цветами переливаются. Кажется, что шевелятся.
Жуть полнейшая.
Но самая жесть настала, когда мы на проезжую часть выбрались, вот тогда меня и придавило масштабностью произошедшей катастрофы. Трупы довольно часто попадаться начали, поодиночке и группами.
Все же зря власти решили с трех часов дня всех по домам разогнать, а не с утра еще. Вот и получилось, что нашлось немало людей, которые в последний момент вспомнили, что им вот прямо срочно что-то нужно, и рванули в до тринадцати часов работающие магазины. На дороге они и остались. Немалое количество автомобильных аварий, да и просто пешеходов хватает, которым дома не сиделось.
Хотя разница небольшая – что дома бы они все умерли, что… Нет. Есть разница: из автомобилистов, может быть, кто и уцелел, если бы дома сидел. А так сам в аварии погиб и кого-то другого еще с собой прихватил.
Я вроде бы моргом и закаленный, дед меня там от брезгливости отучал, но тут… жуть полнейшая, пробрало до нутра, когда мы с Вовкой в полной тишине среди этих мертвецов пробирались.
– Брысь, тварь!
Шавка, терзающая труп, от Вовкиного рявка сразу же сорвалась с места и скрылась в ближайшем дворе. Я же в это время старался успокоить чуть не припустившее следом за этой собакой сердце, которое сейчас с пулеметной скоростью у меня в груди тарахтело.
– Блин… – дальнейшие слова замерли в горле.
Не только собака и мое сердце в бега подались, но и из чуть в стороне от нас расположенного магазина три тела выскочили и тоже быстренько во дворы нырнули.
– Твари! Нормальные люди гибнут, а вот такая плесень всегда выживает, – сплюнул Вовка, проводив мародеров взглядом.
Действительно, плесень: судя по содержимому их сумок, знакомо звякнувших стеклом, они совсем не от безысходности за продуктами туда полезли.
– Так, Саня, – когда мародеры скрылись с глаз, повернулся ко мне разом подобравшийся Вовка, куда только его еще недавно подавленное состояние и делось. – Заканчиваем на мертвецов пялиться и все внимание по сторонам. Где какое шевеление увидишь, сразу меня информируешь. Понятно?
Я кивнул подтверждающе, еще не совсем понимая, к чему это он ведет. Но Вовка пояснил:
– Судя по количеству мертвяков, наши власти, скорее всего, тоже вот так где-то сейчас валяются. Так что пока они там у себя в высоких кабинетах разберутся, снова командную вертикаль выстроят, у нас тут в это время «веселье» начнется. Всякая гниль на поверхность начнет всплывать. И это не только мародеры. В армии я на такое насмотрелся, когда от многочисленных смертей вокруг у людей тормоза слетали и они такую дичь начинали творить, что самые кровавые маньяки обзавидуются. Маньякам, кстати, тоже сейчас самое раздолье.
Короче, жути он на меня нагнал, заодно стало понятно, почему о своей службе миротворцем он не любит вспоминать. Если у него так все было, я бы тоже постарался поскорее о таком забыть.
– Может, вернемся? – предложил ему. – У меня оружие дома есть…
– Забудь пока об оружии, – перебил меня Вовка. – Если вояки или полиция все же есть, не все померли, то с такими вот вооруженными они церемониться точно не будут. Сначала завалят, а потом уже поинтересуются, кто это такие были. Как Мамон говорит: «Не вибрируй, Саня!» Наша задача тихонько провести разведку, желательно ни во что не встревая, и вернуться домой. Так что просто будь внимателен и за спиной приглядывай… – замер он было на полуслове, задрав голову кверху.
Я тоже сразу вслед за ним на небеса посмотрел, в которых сейчас непонятно что твориться начинало. Плавные переливы «северного сияния» сменились на резкие порывы. С юго-востока на северо-запад, как раз по ходу нашего движения, по небу огоньки побежали, растягиваясь в длинные яркие протуберанцы.
Выглядело красиво, но тут Вовку прорвало:
– Бегом, Саня! Бегом, драпаем!
Значит, это не только красиво, но и опасно, не зря же Длинный так переполошился, видимо, что-то знает, чего не знаю я.
«Сайгак, блин!» – что есть духу несся я следом за ним, ругаясь про себя.
Благо бежать недалеко пришлось, именно в тот магазин, из которого недавно мародеры выскочили, мы и вломились.
– Осторожно!
– Черт! – я тут же запрыгал, чтобы ни на кого не наступить, а то из-за спины Вовки не сразу мертвых людей заметил.
Трупов не только на улице, но и в магазине хватало. Но тут они еще и обобранные: мародеры не просто спиртным затарились, они и карманы с сумками у мертвых выпотрошили. Твари!
– Какого мы галопом носимся?
– Смотри! – не обратив никакого внимания на мой раздраженный тон, Длинный в сторону окна кивнул, к которому и сам приник.
Больше приставать к нему не стал, тоже к окну подошел и на небо посмотрел. Там «протуберанцы» уже не «бегали», замерли, налившись насыщенным изумрудным светом. Но Вовка явно не это имел в виду, так как не вверх смотрел, а по сторонам головой вертел. Я, беря с него пример, тоже попытался осмотреться, но тут же с матом от окна отскочил, когда не пойми откуда налетевший шквал с ходу сорвал шифер с крыши дома напротив и бросил его в нашу сторону.
Только вроде было относительно тихо, и вот снаружи уже буря разыгралась. С громким треском переломился пополам росший у дороги ясень, оборвав при этом провода.
«Н-да, похоже, чудо, как дед говорил, недолго продлится и все же будем мы без света сидеть, что совсем не гут. Ведь у нас дома все на электричество завязано, в том числе и отопление. А ведь скоро зима».
– Как про бурю узнал?
Я в принципе уже догадался, но все же решил уточнить этот момент у Вовки, может, еще какие признаки есть. Да и надоело в окно пялиться: зрелище там хоть и залипательное, но мне уже хватило на сегодня, пресытился ими.
– Да это уже не первая после начала звездеца, – подтвердил Длинный мою догадку, поворачиваясь ко мне лицом. – Если увидел в небе бегущие огни, то через минуту вот такая фигня, – кивнул он на окно, – налетит. Ну а огни в небе, они указывают направление, откуда она несется. И что странно, постоянно с разных сторон налетает, быстренько делов наделает и затихает. – Бросив взгляд в окно, он мотнул головой в ту сторону: – Что и требовалось доказать, затихает. Смотри, сейчас тоже интересно будет, если я не ошибаюсь.
Не ошибся!
Ветруган, как начался, так же быстро и утихомирился. Зато начался ливень. Тоже страшная вещь, такое ощущение, будто зажженные недавней бурей небеса огненным потоком рухнули на землю.
Как оказалось еще некоторое время спустя, в буквальном смысле – рухнули. Ливень прекратился, и теперь небо лишь слабенько люминесцировало кое-где, зато все поверхности земли «подсветку включили», лужи сейчас так вообще чуть ли не прожекторами светились.
– Вот такая вот фигня, Саня! – после того, как ливень практически прекратился, снова заговорил Вовка, не отрывая взгляда от окна. – У Мамона дозиметр[11] откуда-то завалялся, так он нормальный радиационный фон показывает. Светится, но что оно такое – непонятно.
И мне тоже непонятно, почему у меня сейчас жива[12] в теле чуть ли из ушей не льется. Как только ливень начался, так и почувствовал, что меня ею наполнять и переполнять начинает. Раньше я сам ее вырабатывал, а сейчас…
«Нужно как можно быстрее управляться и возвращаться к деду, посоветоваться с ним. Но если я не ошибаюсь, то… пусть будет магия, черт его знает, как ее еще обозвать. Именно она вместе с Блистательным… Твою же мать! Блистательный, Ледяной, Бриллиантовый, еще даже максимально близко не приблизившись к Земле, но уже принялся энергетически насыщать нашу атмосферу. Именно поэтому в небесах светопреставление и разыгралось. Потом это все изливается на землю в виде дождя. Который не совсем дождь, а чуть ли не энергетический концентрат. Потому все поверхности и светятся, а я как переполненный и даже слегка раздутый бочонок сейчас себя ощущаю».
От пришедшей в голову этой бредовой мысли я даже мурахами ледяными с ног до головы покрылся. Не только учился, но и художественные книги во множестве читал, особенно фэнтези, так как оно во многом переплетается с моими способностями. Так вот, там тоже, бывало, магия на землю резко возвращалась.
Отвернувшись от окна, я посмотрел на лежащие в магазине трупы, потом снова на улицу выглянул и те, что там, осмотрел. Снова из-за «подсветки» показалось, что они шевелятся.
«Ой, что будет!»
– Саня! – тряхнул меня за плечо Вовка.
– А? – перевел я на него несколько ошалелый взгляд.
– Что случилось? – наклонился и посмотрел он мне в глаза. – Зову тебя, зову, а ты столбом стоишь и ни на что не реагируешь. У тебя все в порядке?
– А! Да, все в порядке, – кивнул я, постепенно приходя в себя.
Не говорить же ему, что у меня чересчур воображение разыгралось, в котором уже скелетоны и другая магическая нечисть по улицам нашего города бродит.
– Точно? – не поверил Вовка, все так же внимательно глядя мне в глаза.
– Точно, – я уже увереннее кивнул, окончательно приходя в себя. – Задумался просто, не услышал тебя.
Краем глаза в окне заметил шевеление, и тут же снова тело холодом обдало, а волосы на голове дыбом встали. Вовка, заметив, как у меня глаза расширились, резко отпустил мое плечо и тоже к окну развернулся.
«Твою же мать!» – выругавшись, тряхнул я головой.
В городе ведь не только трупы, но и живые люди есть. Вот несколько человек сейчас и вышли из домов, оборванные провода осматривают со стороны, размахивая руками, что-то живо обсуждают. Ну а я, увидев их… чертово воображение.
Вовка снова задумчиво на меня посмотрел, но тему моего странного состояния больше поднимать не стал.
– Двинули дальше, Саня! – направился он к выходу. – Пока те к нам спиной стоят, выходим из магазина и тихонечко, стараясь не шуметь, идем дальше по маршруту. – И тут же пояснил, почему именно так: – Это чтобы нас в мародерстве не обвинили, – кивнул он на обобранные трупы. – Заморимся потом отмываться от таких обвинений.
Читать бесплатно другие книги:
