Ведун Евстратов Василий

Глава 6

– Вовка! Данилвич!

– Оп-па, – немного озадаченно, а потом и радостно воскликнул Длинный, увидев окликнувшего его военного, что в компании с еще двумя из-за четырехэтажного дома неожиданно вырулили. – Лёня! Живой-здоровый? – поздоровался он с ним, хлопнув рукой по плечу, стоило нам только сблизиться друг с другом. – Вы что это как на войну экипировались?

Парни несли на себе кучу снаряжения на разгрузках, что прилагалось к оружию в их руках, плюс каски и бронежилеты, ну и защита колен и локтей тоже имелась. Так что да, вид у них еще тот был, будто действительно на войну собрались. Услышав же Вовкин вопрос, они дружно помрачнели.

– Военный патруль недалеко отсюда вчерашний день не пережил, в машине всем экипажем померли. Ну и какие-то твари к их оружию ноги риделали, – на правах старого знакомого заговорил Лёня, хоть он, похоже, старшим в тройке и был. – Вот мы их и ищем, опрашиваем выживших в окрестных домах, может, кто что видел…

На незаданный вопрос Вовка только головой мотнул отрицательно, ничего не видел и тем более не слышал, как, впрочем, и я.

– Ну а также мародеров гоняем и с обстановкой в городе знакомимся.

– И что у нас по обстановке? – тут же встрепенулся Вовка. – Что вообще произошло? Это только нас «осчастливило» или повсеместно, во всех городах так?

– Да ни хрена мы не знаем, – досадливо сплюнул Лёня. – Что произошло – это к умникам надо, но они сейчас сопли жуют и херню какую-то несут. Корче, сами ничего еще не понимают. Информации по другим городам чуть больше нуля, так как связи ни с кем нет, такое ощущение, будто все спутники дружно гавкнулись, а радио нам заглушили. Вроде бы слухи ходят, что по ВЧ связались с Нижним Новгородом, так там паника и сплошной бардак, им самим помощь нужна, нам они точно не помощники. Вроде бы у них там все высшее командование слегло или вообще померло, теперь никакой власти нет, сплошная анархия началась.

– А у нас с этим как? – перебил его Вовка.

– Да и у нас то же самое было бы, если бы не майор Агарков… – На миг прервавшись, Лёня кивнул своим напарникам на показавшуюся группу людей разного пола. – Жека, Слава, с народом пообщайтесь, может, они что видели.

Те без пререканий направились с людьми общаться, ну а Лёня, снова сплюнув, вернулся к прерванному разговору, при этом контролируя своих напарников, не сводя с них взгляда.

– У нас подполковник Лабзин со всем семейством помер, даже дети его не выжили. Агарков, когда народ осознал, что случилось, и чуть не разбежался к своим семьям, даже пострелял немного, порядок наводя. Такое же дело, говорят, и у вояк произошло, но у них там спецы из охраны командира поддержали, быстро вразумили тех, кто вразнос пошел. У нас же, как оклемались и головой думать начали, в составе патрульных групп первым делом родных навестили, и хоть не всем повезло живыми их застать, все на службу вернулись.

– Много умерших?

– Много, – еще больше помрачнел Лёня. – В основном старшее поколение, мало кто из стариков вчерашний день пережил. Но и молодых тоже хватает. Врачи говорят, что те, у кого были малейшие проблемы с сердцем, с давлением, ну или другой какой хронической пакостью, те все вчера и померли.

– А остальной народ где? – поспешил перевести разговор на живых Вовка, чтоб нервы ни себе, ни товарищу своему не трепать, так как было видно, что и у того не все радостно с родными. – Почему почти никого не видно?

– Да это здесь не видно, – снова сплюнул Лёня. – Ты на Ленина сходи, там на площади, особенно возле администрации, народу хватает. Возле больниц и поликлиник тоже, там вообще черт-те что творится. Пострадавших много, люди тупо в коридорах лежат, не уверенные, что доживут до оказания помощи. Наши совместно с военными там дежурят, иначе переживших вчерашний звездец врачей толпа на запчасти разобрала бы, требуя именно их родных в первую очередь лечить. Ну и еще немало народу по подвалам или по домам прячется, взрывающихся в небе метеоритов и светящейся непонятной хрени боится, носу наружу не высовывают. Что там?

Вернувшиеся Лёнины напарники отрицательно мотнули головой.

– Да ни хрена они не знают и не видели, – заговорил, если не ошибаюсь, Слава. – Только из подвала выбрались, сутки там просидели.

– Понятно, – таким тоном, будто другого и не ожидал, протянул Лёня. – Ладно, Воха, – повернулся он к нам. – Рад тебя видеть, но пора нам топать дальше. А то время уже, – бросил он взгляд на наручные часы, – скоро дежурному звонить нужно будет.

– Ты же говорил, что связи нет, – что Вовка, что я вытаращили на него глаза.

– Так то мобильной нет, и рации сейчас не фурычат, а вот стационарные телефоны вполне себе работают. Нам карту с адресами выдали, где они установлены, вот мы с этих точек периодически и отзваниваемся. Отчитываемся, заодно и подтверждаем, что в этом месте есть точка связи.

– Лёнька Пигулев, сослуживец мой, – провожая взглядом удаляющийся от нас патруль, пояснил Вовка, кто это такой был. – Мы с ним срочку вместе служили. Ну а дальше я на контракт пошел, а он домой вернулся и во вневедомственную охрану устроился.

Долго предаваться ностальгии у Вовки не получилось: в небе громыхнул очередной метеорит. Но не просто громыхнул – на этот бабах мелкой дрожью откликнулась земля, постепенно увеличивая амплитуду толчков. Длинный тут же, подхватив меня под руку, на буксире вслед за собой подальше от зданий потянул. Впрочем, стоило нам только на перекресток выбраться, как тряска прекратилась.

– Так… – все еще прислушиваясь, не повторятся ли толчки, медленно заговорил Вовка. – Все, что надо, мы уже узнали, так что заканчиваем круги наматывать и напрямки к пацанам двигаем.

Мы, когда из моего дома вышли, решили, прежде чем к парням идти, к центру сходить, осмотреться. Но после встречи с патрулем, что нам все новости на блюдечке преподнес, смысла теперь в этом не было. Так что я сразу же согласился, все меньше придется бродить, да и домой к деду хочется как можно быстрее вернуться, поговорить с ним.

Постояв еще пару минут и убедившись, что землетрясение действительно закончилось, мы, резко повернув на девяносто градусов от прежнего маршрута, направились напрямик к реке. Именно в той стороне, на улице Волжской, возле РЭО ГИБДД, в трехстах метрах от реки Волги, в трехэтажном доме и живут по соседству друг с другом Игорь Хороший, Андрюха Уманцев и Серега Леханов.

Жили по соседству!

Игорь Хороший погиб, лежит сейчас в одеяло замотанный, так как в сегодняшних реалиях гробов не достать. В воспоминаниях же он еще жив: помню, как, весело улыбаясь, он бутылку с пивом поднял и за конец света предлагал выпить. Из всего семейства только его батя в живых и остался. Высокий, жизнерадостный раньше, разом осунулся и постарел.

Сменил свои яркие одежды на более темные Серега Алый, у него отец и младший брат умерли. Но хоть мать жива осталась, только от горя слегла. Маша, та девушка, что, когда Дашку подрезали, скорую тогда еще пыталась вызвать, она подруга Алого… была. Умерла.

Из всей компании один Андрюха Башка счастливчик, у него все семейство здравствует. Сейчас все, кроме отца (его на работу добровольно-принудительно забрали), помогают своим соседям с горем справиться. Ну и я немного в этом поучаствовал, не зря зелья с собой брал, напоил всех успокоительным и общеукрепляющим, ну и оставил на потом несколько пробирок. Вечером выпьют, Андрюха за этим проследит, хоть поспят нормально.

Обратно домой возвращались в тягостном молчании. Длинный в себя ушел, даже по сторонам толком не смотрит, о чем-то думает. Ну и у меня мысли совсем невеселые, слишком много смертей вокруг. И это только в нашем городе, а как представишь, что в мире делается…

– Мальчики! – вырвал меня из тягостных раздумий полный отчаяния крик. – Мальчики, помогите! Мальчики!

Босая девчонка лет шестнадцати-семнадцати на вид, одетая в сбитые на коленях окровавленные спортивные штаны, светлую футболку, тоже с пятнами крови, обильно текущей с лица, вывалилась из крайнего подъезда длинного двухэтажного дома и отчаянно нас о помощи просила.

Вовка, стоило ему только голову повернуть и ее увидеть, сразу же из своих мыслей вынырнул и на ее призыв бросился. Ну и я вслед за ним.

– Что случилось? – подхватил он ее на руки, прижимая к себе, так как ноги девушку не держали: заливаясь слезами, она так и норовила на колени упасть.

– Там… там…

Впрочем, ответа на вопрос уже не требовалось: из подъезда до нас донеслись приглушенные женские крики и мужские маты.

Буквально взлетел на второй этаж: четыре двери, две дальние открыты. Крики раздаются из левой, в которую я и влетел, не снижая скорости. И сразу же пришлось уворачиваться, так как на входе в квартиру нарвался на смуглого пьяного парня чуть постарше меня возрастом, который, видимо, вслед за девчонкой направлялся. Тот, не раздумывая, попытался меня кулаком отоварить, но тут же воткнулся мордой в стену, по которой и сполз вниз. Но этого я уже не видел, так как быстро разобравшись с одним, по длинному коридору направился к еще двум, что с женщиной и девушкой воевали.

Такой же почерневший от водки мужик, увидев, как я пацана по стене размазал, прекратил женщину избивать, выхватил из подставки на столе нож и прорычал:

– Порежу суку! – шагнул мне навстречу.

Ну и меня накрыло: сколько людей погибло, а такие мрази живее всех живых. Вот со злости я и не стал с мужиком церемониться, предплечьем отвел руку с ножом в сторону и, не останавливаясь, отработал комбинацию ударов по нервным узлам, как на «макиварыче»[13] не раз отрабатывал, только сейчас еще и живы добавил, чтобы наверняка его выключить. Закончил комбинацию ударом ладони по затылку, отчего мужик хрюкнул и под ногами у меня сложился кучей того, чем он и являлся.

До третьего я не успел добраться, Вовка меня нагнал и опередил в этом деле. Вот он, перескочив через лежащие на полу тела, проскочил мимо меня, вломился на кухню и сдернул с молодой девахи третье тело, которое, не обращая ни на что внимания, уже стянуло с нее спортивные штаны и, рыча от предвкушения, белье как раз срывало.

Хэх – клац, и морда у насильника с левой стороны внутрь провалилась, Вовка тоже злой и совсем не сдерживался.

Как говорится, и тишина!

Недолго она продлилась.

– Мамочка! – Девчонка, из-за окровавленного лица и всклоченного состояния не поймешь сколько ей лет, вроде ненамного старше той, что нас о помощи просила, штаны подтянула и к матери поползла, заливаясь слезами.

– Доченька! – Мать не в лучшем состоянии, ей как бы не больше досталось, до последнего своих детей защищала.

Вовка, осмотревшись, подхватил своего вырубленного и кивнул мне на выход.

– Пошли отсюда, – прошептал он еле слышно.

Ну да, согласен, они сейчас чуть успокоятся и начнут нас благодарностями осыпать да слезами заливать. Ну его на фиг, это стремное дело, лучше еще раз подраться, чем все это выслушивать. Тем более помощи, помимо уже оказанной, им больше никакой особо и не требуется. Все повреждения, насколько вижу, у них только поверхностные, так что аптечка им в помощь, и вскоре все синяки рассосутся, носы разбитые заживут, следа не останется.

Прежде чем уйти, пришлось пропустить мимо ту девчонку, что нас на помощь позвала. Она, увидев, что все благополучно завершилось и мрази повержены, тоже к матери и сестре кинулась, присоединяясь к ним в слезном водопаде.

– Черт!

– Что такое?

– Труп, – еле слышно прошептал я.

Стоило мне до мужика дотронуться, чтобы из квартиры его вытащить, как сразу почувствовал, что жизни в этом теле уже нет. Лучше бы я его кулаком приложил, а не ладонью с импульсом живы. Из-за злости с контролем не совладал, ну и не взял в расчет то, что сейчас я энергией прилично так переполнен, вот мозги мужику и спалил на фиг.

Внутри было что-то екнуло, сердечко сбойнуло, но удалось быстро себя в руки взять, так что подхватил тело и потащил его из квартиры наружу.

– К ним давай, – скомандовал Вовка, кивнув на вторую открытую дверь на площадке.

То, что это их квартира, тут не ошибешься – семейка хануриков. Отец и два его сына, очень уж они друг на друга похожи, в том числе и пропитыми мордами. Ну и аромат из их квартиры соответствующий, даже стены перегаром пропитались.

Затащил тело мужика в зал…

– Похоже, тоже магазин какой отмародерили, – прокомментировал уведенное Вовка, бросая свою ношу рядом с «моим» трупом.

Выгоревшая на солнце ДСП-стенка, телевизор, два засаленных кресла и такой же диван, возле которого стоял чайный столик, заставленный батареей пустых водочных и пивных бутылок. Посреди зала же стояли набитые спиртным большие дорожные сумки. Купить эти алкаши, судя по их внешнему виду и состоянию квартиры, такое количество точно не могли, так что да, воспользовались случаем и какой-то магазин выпотрошили. Ну а потом отметили это дело, водку пивом запивая, после чего, видимо, на «закусить» потянуло, и они к соседкам направились.

Вовка еще раз метнулся обратно и притащил первого мной вырубленного пацана. Бросил его к остальным телам, подошел к мужику и приложил пальцы к его шее, попытался пульс нащупать. Но только зря старался, нет там жизни, в чем он и убедился.

– Блин, думал, что это я перестарался.

Он задумался на миг, обведя взглядом квартиру, посмотрел на бессознательные тела…

– Сань, иди на улицу, я тебя догоню, – принял Вовка решение.

Глядя на его закаменевшее лицо и решительный взгляд, нетрудно догадаться какое, так что я отрицательно мотнул головой, вспомнив при этом придурка Ердара.

– Я накосячил, я за собой и приберу.

– Саня…

Еще раз мотнул головой, отбрасывая все его возражения, подошел к «свернутой морде», вдох-выдох, набирался решимости, но тут вспомнил, как этот твареныш дочку при матери пытался изнасиловать и, больше не сомневаясь, приложил руку к его груди, быстро настроился и резким импульсом сердце ему остановил. То же самое и с «ударенным о стенку» проделал уже без всяких колебаний, после чего торопливо от них отшагнул, потирая подрагивающие руки. Лечить я привык, а вот убивать еще не приходилось, так что, несмотря на решимость, мандраж поймал неслабый.

– Уходим! – Вовка, убедившись, что они действительно мертвы, прихватил меня за плечи, с силой развернул и толчком в спину придал мне ускорения в нужном направлении.

Сам же чуть задержался: тело мужика в кресло усадил, «ударенного о стенку» – на диван. «Свернутую морду» так и оставил на полу валяться. Что может быть естественнее: напились, подрались и умерли дружно. Сейчас никто не будет разбираться, кто и от чего, тем более с алкашами, так что, может, и прокатит.

– Ходу отсюда, – догнал он меня на лестничном пролете, натягивая капюшон на голову сначала мне, а потом и себе.

Вокруг дома зарослей хватает, и пусть листва уже почти облетела, но кусты и деревья плотно растут, так что не факт, что наши лица из окон сумели рассмотреть, когда мы на помощь прибежали. Спасенные же, они в таком шоке находятся, что тоже вряд ли сумеют описать нашу внешность. Вот Длинный и перестраховался, чтобы любопытные, вдруг такие есть, и при отходе нас не разглядели.

– Ты как?

Мы довольно долго брели в молчании, и домой не напрямик пошли, а снова окольными путями, на всякий случай. Ну а теперь Длинный, видимо, посчитал, что мы достаточно удалились, раз на разговоры его потянуло, смотрит на меня… непонятно смотрит. Наверное, не ожидал от меня, что я смогу тех хануриков замочить.

– Да нормально со мной все, – вслед за Вовкой, стянув с себя капюшон, ответил ему. – Не жалею я о том, что сделал.

Я действительно нормально себя чувствовал, хоть и пришлось сегодня в первый раз людей убивать. Вернее, не так: я таких тварей за людей и не считал, подобные же мрази, что меня в старом доме почти убили, только эти еще хуже. Так что никаких раскаяний и переживаний. Поначалу еще страх был, что поймают нас и пофиг полиции будет на то, что мы там кого-то спасали и первые не нападали, а защищаясь от пьяного с ножом, случайно его грохнули. Насколько знаю, сейчас за самооборону даже больший срок дают, чем если бы спецом кого убил. Чего ни я, ни дед понять так и не можем, что это такое – превышение самообороны и как ее можно вообще превысить, когда свою жизнь защищаешь? Так что особых переживаний по поводу убийства не было, а вот страх, что поймают, на душу давил. Одно успокаивало: дед вон замочил моих обидчиков – и тишина, может, и сейчас все обойдется. Тем более при сегодняшних-то реалиях, когда трупы повсеместно валяются.

– Что это? – остановился я, прислушиваясь.

В той стороне, куда мы сейчас и шли, как будто горохом по жести сыпанули. Длинный же отвечать не стал, вместо этого меня за затылок схватил и резко к земле пригнул.

– В укрытие! – потянул вслед за собой к углу двухэтажного дома.

– На стрельбу там толпа военных подтянулась, – рассказывал я деду о своих приключениях, – тот квартал перекрыли и довольно быстро тех, кто оржие у умершего патруля украл, задавили. Только одного живым взяли, и то раненого в живот, сомневаюсь, что он долго проживет. Так как ни скорых, ни вообще врачей я там не видел, его просто в машину закинули и увезли куда-то.

– Ну и черт с ними, правильно сделали, сейчас не до церемоний. – Слушая, дед в то же время тщательно меня обследовал.

Не успели мы тогда с Вовкой спрятаться, как со всех сторон к месту стрельбы тройки военных принялись подтягиваться. Главное, пока туда шли, потом обратно, только один патруль и увидели, с Вовкиным сослуживцем который, а тут откуда их столько взялось. Всего несколько минут – и вот, целая контртеррористическая спецоперация развернулась. Еще пара мгновений – и все закончилось. Трупы трех стрелков и одного, еще на тот момент живого, увезли, и снова тишина в округе настала, как будто и не происходило ничего.

И нас с Вовкой тут не было, мы вслед за военными тоже поспешили смыться. В этот раз уже нормально до дома добрались. Длинный меня проводил до самой калитки, в гости заходить не стал, к себе пошел. Надеюсь, тоже без проблем добрался, но это я уже завтра узнаю: договорились встретиться, нужно будет помочь им с похоронами.

Дед только вечером проснулся уже в полном порядке, от недавней немощи и следа не осталось, отчего у меня на душе совсем полегчало. Так что мы быстренько поесть приготовили… Я готовил и одновременно рассказывал, что видел, слышал и что натворил, пока он спал. Ну, а как поужинали, дед вплотную и принялся за меня, уже почти час пытается понять, что со мной происходит.

– Понятно, что ничего не понятно. – Дед напоследок еще раз прошелся по мне общей диагностикой, после чего отошел в сторону, сел в кресло и глубоко задумался, постукивая пальцами по столу. – Не знаю, магия это или не магия, – спустя несколько минут раздумий заговорил он, – но по поводу энергетического концентрата ты прав. И именно вчера по нам первый удар этого концентрата и пришелся. Как и говорил, я от него сумел защититься, поэтому, наверное, теперь и не ощущаю особого воздействия на себя. Восстанавливаться быстрее стал, дышится немного легче, но на этом все и заканчивается. А вот ты… через себя эту «магию» пропустил, и из тебя как будто пробки вышибло. Твое тело сейчас не только живу вырабатывает, но и эту, привнесенную Блистательным, полностью нейтральную энергию в себя впитывает. Впитывает и… вот это интересно, Сашка, эта энергия в тебе смешивается и теряет нейтральный окрас, становится родной для тебя живой.

– Именно поэтому я себя переполненным бочонком и ощущаю?

– Да. На тебя давит нейтральная… пусть будет мана, – усмехнулся было дед, но тут же снова серьезным стал. – Она нейтральная-то нейтральная, но все же чуждая твоему организму, пока не смешается и не преобразуется. А для того, чтобы ее преобразовать… из-за внешнего давления, сопротивляясь, твой организм начал вырабатывать еще больше живы, плюс преобразованная… – Дед резко замолчал, нахмурившись, видимо, до чего-то неприятного додумался. – Говоришь, в больницах столпотворение, пострадавших много?

– А? – Из-за резкой смены темы разговора я слегка протормозил, но потом дошло, о чем он спрашивает. – А, да. Вовкин сослуживец говорил, что именно так и есть. Пострадавших очень много, врачи там зашиваются, не справляются с таким наплывом. И главное, помощи ждать неоткуда, скорее всего, везде такая ситуация сейчас.

– Отменяется на завтра твоя помощь в похоронах.

– Дед… – вскинулся я возмущенно.

– Не спорь, – пристукнул он ладонью по столу, повысив голос. – Выслушай сначала, а потом уже возмущайся.

Я и приготовился слушать, замолчав и больше не споря, так как знаю, что это бесполезно. Если дед что-то себе там в голову вбил, то это уже окончательно.

– Сам говоришь, что чувствуешь себя как бочонок раздутый, – продолжил дед на меня бурчать, но уже успокаиваясь, видя, что я не стал дальше спорить. – И эта… мана, – решил он все же остановиться на этом названии нейтральной энергии. – Если ты не забыл, Блистательный все еще летит к нам, а это значит, что давление на тебя будет возрастать.

Об этом я действительно забыл. Звездец уже случился, как-то вдруг не до блуждающего планетоида стало, а он-то действительно мимо еще не пролетел, это только завтра произойдет.

– Что случится, если оно станет непосильным для тебя? – Задав вопрос, дед сам на него и ответил: – Ты или взорвешься, погибнув, или просто выгоришь изнутри, лишившись своего дара.

Видя, что я проникся, дед перестал меня кошмарить, решил немного приободрить:

– Есть и положительная сторона во всем этом… – Именно в этот момент старый садист решил сигарету не спеша достать и прикурить. С удовольствием несколько раз затянувшись, чуть до кипения меня не доведя этой показной медлительностью, дед, усмехнувшись, продолжил говорить. – Прогресс, Сашка! – ткнул он в мою сторону своей дымящейся указкой. – Все процессы, что сейчас внутри тебя происходят, существенно подстегнули твой прогресс. Это и повышенная выработка живы, и ее объемы в тебе растут. Так что нужно пользоваться моментом, пока Блистательный не улетел. Для этого завтра с утра мы пойдем в больницу и приставим тебя к делу. Будешь там излишки живы стравливать, людям помогая. Но и полностью от этого давления избавляться не стоит, нужен баланс: чтобы твой дар продолжал прогрессировать и в то же время не перегореть. За этим я прослежу. – Сделав глубокую затяжку, дед снова в меня сигаретой ткнул: – А теперь скажи-ка мне, мой непутевый ученик, какие еще минусы есть в твоем столь стремительном прогрессе?

– Контроль, – ответил я не задумываясь, так как уже давно почувствовал, что он у меня существенно просел. Из-за этого и мужика того грохнул, так как с контролем не совладал.

– Вот! – снова дед ткнул в мою сторону своей дымящейся указкой. – Именно контроль! Что толку от твоих возросших сил, если ты их применять не сможешь. Так что практика, практика и еще раз практика, чтобы контроль не профукать. Можешь даже прямо сейчас начинать, различных снадобий нам в ближайшие дни много понадобится, так что…

– Понял, – вздохнул я, вставая.

– Вот и молодец, что понял, – кивнул дед удовлетворенно. – А насчет Вовки не переживай, я с ним сам поговорю, все ему объясню.

Про труп он ничего не сказал, кроме как «разберемся», выслушав, что и как там произошло.

Длинный, Мамон и Дашка рано утром, сразу после окончания очередной внезапно налетевшей бури, наведались к нам. Да не пешком пришли, а приехали на «Шишиге», полноприводном двухоснике «Урал-66».

Молча пожали друг другу руки, Дашка к деду кинулась, принялась плакать у него на груди.

– Поплачь, девочка, поплачь, – обняв и прижав к себе, дед принялся ее по голове гладить. – Сочувствую вашему горю, – перевел он взгляд на парней. – Проходите в дом, позавтракаем, заодно и поговорим.

– Спасибо, Василий Андреевич, но мы уже перекусили.

– Спешим мы, – поддакнул Длинному Мамон.

– Ночью ко мне Лёнька, сослуживец мой, – пояснил Вовка для деда, одновременно кивнув мне, мол, тот самый, – приезжал. Военные решили ополчение собирать, эмчеэсовцам в помощь, сами они не справляются, вот он и предложил мне свою группу организовать. Мы с Серегой согласились, Дашка тоже решила к нам присоединиться, думаю, и остальные пацаны не откажутся. Вот сегодня с утра нам машину и подогнали для этого дела, заодно и с похоронами определились. Всех умерших в братских могилах пока хоронить будут, уже возле кладбища трактора котлованы роют. Потом, как все наладится, тогда уже по-нормальному в отдельных могилах перезахороним.

– Мы сейчас хотели в ритуальные услуги проскочить, – стоило Длинному замолчать, заговорил Мамон. – Дождь чуть ли не постоянно льет, не хочется родных в грязи хоронить, может, удастся там хоть какие-то гробы достать.

– Так зачем куда-то мотаться? – удивленно посмотрел на них дед. – Вы же все в своих домах живете, у вас что, досок нет, чтобы ящики нужного размера сбить? Потом уже, как наладится, вот тогда уже и будете нормальные гробы искать.

Парни на такое предложене только глаза на деда вытаращили, как будто он им какую-то небывалую истину открыл, потом также молча между собой переглянулись и явно идиотами себя почувствовали, как сами до такого не додумались.

– Спасибо, Василий Андреевич, – вздохнув, кивнул благодарно Вовка. – Это реально выход, так и сделаем.

– Вот и хорошо. – Дед отпустил уже успокоившуюся Дашу из рук, улыбнувшись ей подбадривающе. – Раз с похоронами вам помощь не нужна, то я Саню с собой в больницу забираю. Вы, если что нужно будет и если дома нас не найдете, то там ищите.

Парни, уже хотевшие было мне предложить к ним присоединиться, замерли на миг, но тут же кивнули согласно. Да, в больнице от меня толку будет больше, чем ездить по городу и мертвых собирать. Так что, договорившись не терять друг друга из виду, мы с ними распрощались.

Позавтракали с дедом, собрали все, что может нам понадобиться, и потопали к совсем рядом расположенной поликлинике – предлагать там свою помощь.

Глава 7

В городскую больницу мы с дедом пока не пошли, все же два километра до нее топать, так что, накинув на себя дождевики, направились к недалеко от нас расположенной поликлинике. Там целый комплекс зданий: станция скорой помощи, детская поликлиника, физиотерапевтическое отделение, инфекционное отделение и еще разное всякое.

Несмотря на продолжавший лить дождь и недавно пролетевшую бурю, народу возле поликлиники действительно хватало, не соврал Вовкин сослуживец. Основная масса возле своих машин стояла, густо заставив ими проезжую часть и тротуары, но и тех, кто пешими пришли за помощью, немало было. Они, наверное, во время бури в близлежащих домах прятались, теперь же снова наружу повыбрались и толпились вдоль забора, внимательно наблюдая за военными, что периметр всего комплекса охраняли.

– Ну и что делать будем? – спросил я у деда, глядя на все это столпотворение.

Немало людей и просто вдоль забора стояло, возле проходных же так вообще не протолкнешься. А если по специально оставленной свободной проезжей части пойдешь, то тебя порвут, именно это только что чуть не произошло с женщиной, которая хотела у кого-то там что-то спросить.

Дед ничего придумывать не стал, протиснулся к окрашенному в зеленый цвет решетчатому забору и окликнул стоявшего по ту сторону военного:

– Сынок! Подойди ближе, пожалуйста, чтобы я не кричал.

Один в один экипированный, как и встреченные нами вчера патрульные, только еще и в плащ-палатке, военный чуть подумал, внимательно рассматривая деда, но все же приблизился к забору. Стоявшие же вокруг люди притихли в ожидании, но некоторые, смотрю, уже себя накручивать начали, готовые вот-вот в скандал сорваться, стоит только деду что-то не то сказать.

– Передай своему старшему, что мне с главврачом встретиться надо…

Люди тут же заворчали, подались в нашу сторону, но как только услышали продолжение, так сразу же и замолкли-замерли.

– Я врач на пенсии, пришел с внуком, – мотнул он головой в мою сторону, – помощь свою предложить.

– Доктор! – тут же пошла волна шепота по толпе. – Доктор! Доктор, помогите моему мужу, – первой сориентировалась рядом стоявшая женщина в синем плаще-дождевике и попыталась в деда руками вцепиться.

Да и остальная толпа в нашу сторону качнулась, разом вываливая на нас все свои проблемы, стараясь перекричать друг друга. Пришлось мне деда собой закрывать, чтобы его на запчасти не разодрали. Женщину, что руки к нему тянула, оттолкнул. Все понимаю, ее переживания по мужу и отчаянное положение, но дед мне важнее. Но тут и без этой женщины нам сейчас каюк настанет, толпа не на шутку возбудилась, принялась, еще громче голося, на меня напирать, абы только до «доктора» добраться и к своим близким его доставить. Одна беда – дед тут один, а нуждающихся людей с каждым мгновением все больше и больше к нам подтягивалось. Соответственно, и распалялись они с каждым мгновением все сильнее, пытаясь доказать, что врач именно им и прямо сейчас нужнее, чем всем остальным.

Та-та-тах! Та-тах! Та-та-тах!

Из-за прозвучавших чуть ли не над головой автоматных очередей толпа, резко замолчав, от нас отхлынула. Военный, с которым дед говорил, видимо понял, что и доктора сейчас лишится, и пострадавших станет намного больше, а то и убитых. Малейшей искры не хватило, чтобы тут все вспыхнуло и началось массовое месилово всех против всех.

– Разошлись! – Перепрыгнув забор, благо он невысокий был и без всяких штырей сверху, военный встал перед нами. – Осади, я сказал! – оттолкнул он автоматом снова начавшую накручивать и себя, и остальных женщину, которая попыталась ему что-то доказать. – Вы все записались к врачам, так что прием в порядке очереди. И чем быстрее вы этого доктора пропустите в больницу, тем быстрее он начнет прием, значит, быстрее и очередь двигаться будет. Осади! – снова рявкнул он на ту же женщину, которую только что оттолкнул, обязательно ей нужно вплотную подойти и что-то ему доказать.

Тут за спиной у нас раздался топот ног, и забор перескочили еще шестеро военных, окончательно отгородив собой нас от толпы.

– Глазов, почему стрелял и что происходит? – задал вопрос не ставший перебираться на нашу сторону капитан.

– Толпа доктора чуть не разорвала, тащ капитан[14], – спокойно ответил спасший нас Глазов, рукой на деда указывая. – Он пенсионер, пришел с внуком помощь свою предложить.

– Понятно! – осмотрев нас с ног до головы, капитан тут же принял решение. – Тюлин! Заступаешь вместо Глазова на пост.

– Есть! – отозвался стоявший перед нами один из военных.

– Пенсионера с внуком в поликлинику, там разберемся.

Военные деда не стали через забор перетаскивать, окружив нас коробочкой, по проезжей части, свободной от людей, провели в здание поликлиники, там капитан быстро деда опросил и отправил нас к главврачу, мол, пусть он с нами разбирается.

– Что? – не поверил тому, что услышал, главврач.

Наполовину седой, высокий, с фигурой борца в далеком прошлом, набравший лишний вес Смирнов Игорь Кириллович, как значилось на табличке входной двери в его кабинет, сейчас красными глазами смертельно уставшего человека непонимающе смотрел на деда. Прикрыв глаза и помассировав их пальцами, он снова взглянул на него и попросил:

– Еще раз, пожалуйста, вы кто?

– Ведун, – невозмутимо повторил дед. – Мы немного ввели в заблуждение ваш персонал и военных, чтобы они нас к вам проводили…

Дед замолчал на полуслове, так как краснота с глаз Игоря Кирилловича поползла на его лицо, вот-вот взорвется в негодовании уже даже принялся в себя воздух втягивать. Не взорвался, широко открытыми глазами смотрел, как сидящий перед ним старик поддернул левый рукав куртки и, проведя пальцами другой руки по обнажившемуся предплечью, заставил кожу на нем расступаться, будто скальпелем резал. Разрез есть, мышцу стало видно, а вот крови почти не было.

– Я – ведун! – еще раз повторил дед, пошевелив рукой, давая ее более внимательно рассмотреть главврачу. – И это не шутка, Игорь Кириллович! Просто примите как данность, что есть не только традиционная медицина, но и… нетрадиционная, сейчас совсем забытая. Вот мы с внуком и пришли вам в помощь ее предложить.

Игорь Кириллович, выдохнув, наблюдал, как дед, сначала открыв, таким же движением пальцев и закрывает разрез. Он снова прикрыл глаза и, судя по движению губ, выругался мысленно.

– Мастер Кокора, Василий Андреевич, – подсказал я главврачу, как деда зовут, а то он вдруг, открыв глаза, запнулся, пытаясь это вспомнить.

– Так, Василий Андреевич, объясните поподробнее, что это за нетрадиционная медицина такая? – кивнув мне, обратился он к деду. – Да и вообще, какую вы помощь можете оказать и как это все будет выглядеть?

– Саша, – посмотрел дед на меня. – Общеукрепляющее.

Молча кивнул и нырнул в сумку, быстренько нашел там пробирку с нужного цвета зельем, которое вчера почти до полуночи делал.

И да, мы зелья именно делаем, а не варим. Это тяжелый труд, требующий филигранного контроля, если ты, конечно, хочешь идеальное снадобье получить. Нет, есть достаточно простые, которые можно настоять, сварить или просто заварить, но такие взвары и настои и зельем-то не назовешь.

Зелье начинается с воды – идеальный инструмент, память бесконечная, легко поддается программированию. Окутываешь родниковую воду своей живой и обнуляешь ее память: убираешь все лишнее, оставляешь нужное. Затем идет подготовка ингредиентов, которые готовятся отдельно – в первую очередь с помощью живы, а после уже при помощи нагрева-охлаждения воды изымаешь из них нужные тебе вещества. И только потом уже начинается основная работа, когда из этих веществ делается само снадобье, насыщенное живой и запрограммированное на исцеление. Это тоже важно, ты обязательно должен знать, что делаешь, вместе с живой вкладывая этот посыл в готовящееся зелье на всех этапах.

Обычно я, особо не напрягаясь, делал зелья разной сложности, но теперь из-за просевшего контроля мне вчера пришлось прилично так постараться, чтобы ничего не запороть. А ведь контроль продолжает ухудшаться, сегодня с утра я себя уже не просто переполненным бочонком чувствовал – «бочонок» этот уже начинает раздувать, вот-вот лопнет.

– И что это? – Игорь Кириллович с интересом рассматривал пробирку, которую я ему вручил, наполненную салатового цвета жидкостью.

– Это то, что вам сейчас необходимо, судя по вашему состоянию, – принялся объяснять дед. – Нашего (!) изготовления общеукрепляющее, оно поможет вашему организму справиться с возросшей нагрузкой. Но сон собой не заменит, так что, когда снова спать захочется, лучше всего и полезней для организма будет лечь и отдохнуть, еще раз выпив этого зелья. Оно тогда наилучшим образом поспособствует восстановлению жизненных сил.

Игорь Кириллович внимательнейшим образом выслушал деда, слегка сомневаясь, открутил пробку на пробирке и понюхал содержимое. Кроме травянистых ароматов ничего не почувствовал…

– Не сомневайтесь, Игорь Кириллович, пейте, – подбодрил его дед.

И, видимо, сумел он его убедить, так как Игорь Кириллович, еще раз понюхав содержимое, все же решился опрокинуть содержимое пробирки в себя. Проглотил и тут же прислушался к своим ощущениям, ожидая обещанного результата. Пусть не сразу, но результат не заставил себя ждать. Как будто у выбившегося из сил бегуна открылось второе дыхание, именно так он начал себя чувствовать. Жизненных сил и вправду прибавилось, та гора, что давила ему на плечи последние часы, стремительно испарялась. Теперь не надо пересиливать себя, чтобы даже шаг сделать или просто рукой пошевелить, снова можно было работать так же интенсивно, как он вот уже сутки напролет работал.

– Та-ак, – протянул главврач, пошевелив плечами, довольно при этом вздохнув. – Какую вы помощь, говорите, еще можете оказать? – Сомнения почти ушли, уже достаточно серьезно спросил он у… ведуна, о которых слышал, но всегда считал бабушкиными сказками. И вот теперь такая сказка напротив него сидит, чудеса разные демонстрирует. – Как это все будет происходить и что для этого нужно от нас?

– Какую помощь? – переспросил дед, удобнее усаживаясь на стуле. – Разнообразную помощь можем оказать, но лучше всего с травмами работать, – погладил он свою левую руку, показывая, какими именно травмами. – Будь то рассечения, проникающие ранения или вообще переломы. Зарастил-срастил – и готово, то для нас не проблема. Можем, конечно, и с болячками разными, но тут вы и сами вполне успешно с этой морокой справляетесь. Разве только тяжелый случай какой будет, а человек нужный, тогда да, можем за него взяться. Ну и, само собой, диагностика – получится намного быстрее, чем со всей этой вашей аппаратурой.

– Понятно, – потер руки главврач в каком-то предвкушении. – С болезнями людей сейчас совсем мало, многие умерли, с остальными мы, вы правы, и сами справимся. Очень много людей сейчас именно травмированных. Так что если то, что вы говорите, это правда…

– Правда, – перебил его дед. – Но об этой правде будешь знать только ты и кому ты там еще доверяешь. Мы за известностью не гонимся, сам должен понимать, так что для всех остальных так и останемся доктором на пенсии с внуком. Для этого нам нужна будет приемная, в которой мы и будем работать, ну и ваша медодежда, чтобы не выделяться на фоне остальных.

Игорь Кириллович не обратил никакого внимания на то, что дед, отбросив всякие церемонии, с ним на «ты» заговорил. На миг задумался над сказанным, довольно быстро принял решение.

– Сейчас все устроим, – поднялся он на ноги и направился к выходу. – Элла Владимировна, – услышали мы, как он к своему секретарю обратился. – Вызовите Барсукова Игоря Артуровича и Марунину Нину Сергеевну, они мне срочно нужны.

Отдав распоряжение, Игорь Кириллович снова принялся за нас, расспрашивая деда и иногда меня на различные медицинские темы, все больше и больше убеждаясь, что перед ним не шарлатаны сидят. Видимо, несмотря на демонстрации, вот так сразу, окончательно, он не мог поверить в действенность «нетрадиционной медицины». Весь его немалый опыт отрицал такие умения, ведь не раз сталкивался с результатами лечения разных знахарей, ведунов, экстрасенсов и колдунов, которых благодаря телевидению с их телешоу, развелось в немалом количестве. Сколько людей померло, обращаясь к таким вот «нетрадиционным», а не в больницы со своими вполне традиционно излечимыми болячками.

Когда пришли вызванные главврачом доверенные люди, нас он вежливо выставил из кабинета, сначала решил сам с ними пообщаться. И, надо сказать, общался довольно долго, мы даже успели предложенный Эллой Владимировной чай выпить, прежде чем нас обратно позвали.

– Знакомьтесь, Василий Андреевич Кокора и его внук Александр. – Игорь Кириллович стоял посреди кабинета и, стоило нам с дедом войти, представил нас присутствующим. – Ну а это люди, которым я полностью доверяю и с которыми вы будете работать. Травматолог Барсуков Игорь Артурович, – указал он рукой на мужчину, весь внешний вид которого указывал на то, что он именно доктор. Киношная такая внешность: не особо высокий, обыкновенного телосложения, темноволосый, с обильно посеребренными висками мужчина в стильных прямоугольных очках. Сейчас что он, что женщина с худощавой фигурой, но прилично выделяющейся грудью, красными от усталости глазами удивленно-недоверчиво на нас с дедом смотрели. – Марунина Нина Сергеевна, старшая медсестра хирургического отделения, обладает немалым опытом работы в операционной, – представил главврач и женщину.