Жертва страсти, или Роман в стиле порно Дубчак Анна
И вот теперь они ехали на кладбище. Всю дорогу Наталия рассказывала ему о своих похождениях, упустив лишь эпизод, связанный с ее пребыванием в домике Ядова на турбазе.
– Я тоже привяжу тебя, как Стеллу, в конюшне, – пригрозил Логинов. – Надо же, шляешься где-то по ночам. Неужели тебе не страшно было разговаривать с Севериным?
– Страшно. Мне вообще всегда страшно. Я же трусиха.
Они подъехали к воротам кладбища.
– Все, прибыли. – Игорь помог ей выйти из машины. – Дальше пойдем пешком. Куда народ идет, туда и мы. Кстати, на каком кладбище похоронена сестра Сары?
– Где-то здесь.
У могилы собралась целая толпа. Гроб был установлен на табуретах. Рядом с ним стоял мужчина, высокий и худой, с печальными глазами и красным отечным лицом. Весь в черном.
– Отец. Напился с самого утра, – услышала Наталия знакомый голос позади себя и оглянулась.
– Нина Михайловна? – узнала она в стоящей рядом женщине соседку Лоры.
– Товарищ следователь? – разволновавшись, женщина просто не знала куда себя деть. – И вы тут? Господи, как жалко девочку-то.
– Послушайте, говорите тише, – зашептала испуганно Наталия, боясь, что Логинов услышит, как та назвала ее «товарищем следователем». – Никто не должен знать, кто я.
– Понимаю, – с серьезным видом произнесла Нина Михайловна. – Вы в прошлый раз спрашивали меня про Оксану Рыбак. Она только что была здесь. Приехала на черном «Мерседесе», шикарная особа. Только в рыжем парике. Но я ее все равно узнала, хоть она вся и была закутана до бровей в черный газовый шарф.
– Где она?
– Уже уехала. С ней была женщина, черноволосая, тоже шикарная. Они обе поцеловали Ларочку в лоб и ушли. Минут пять назад, наверное.
Наталия повернулась к Логинову, который, задумавшись, смотрел, как к гробу все подходят и подходят люди:
– Подожди меня здесь. Мне надо срочно увидеть одного человека.
Логинов, схватив ее за руку, притянул к себе:
– Никуда ты не пойдешь. Стой и не привлекай к себе внимания.
– Но это очень важно.
– Тогда я пойду с тобой.
Они вышли на дорогу, и Наталия почти бегом бросилась к кладбищенским воротам. Логинов молча бежал следом.
– Что еще случилось? Может, ты мне что-нибудь объяснишь?
– Сначала давай сядем в твою развалюху и попытаемся догнать черный «Мерседес».
При слове «догнать» Логинов, почуяв знакомую страсть к погоням, ни слова не говоря сел за руль.
– Поехали. Где, говоришь, твой черный «мерс»?
Уже через несколько минут, вылетев на асфальтированное шоссе, они увидели мчащуюся по направлению к городу черную шикарную машину. И даже не черную, а темно-синюю. Но только это был не «Мерседес». Наталия сразу узнала эту машину. «БМВ», новенькая, сверкающая хромированными деталями, гордость хозяйки, за которую она выложила тридцать тысяч долларов.
– Ты знаешь, кто в машине? – спросил Логинов.
– Догадываюсь.
– Понятно. Так и будешь молчать?
– Я пока не уверена. Давай быстрее, они сворачивают!
– Эта дорога ведет в аэропорт. Если я сейчас не сбавлю скорость, то они нас увидят. Ведь в машине двое. Можешь ты мне наконец сказать, что это за люди, или я сейчас развернусь и повезу тебя в противоположную сторону?
– Пока не могу.
Через четверть часа они въехали в аэропорт и остановились в нескольких метрах от синего «БМВ». Две женщины, открыв багажник, достали два рыжих чемодана и направились к входу в здание аэровокзала.
– Майя! – крикнула Наталия и сжала кулаки. Никогда в жизни ей еще не приходилось испытывать такую сложную гамму чувств – от злости до презрения.
Женщина, что помоложе, действительно закутанная почти по брови в черный газовый шарф, обернулась. И это было ее ошибкой. Подбежавшая следом Сара тоже оглянулась, и глаза ее расширились от ужаса:
– Наталия? Ты? – И тут ее взгляд стал жестким: она увидела Логинова. – И вы здесь, Игорь Валентинович?
– И я, – развел он руками. – Вы, кажется, куда-то собрались?
Майя разжала пальцы – чемодан рухнул к ее ногам.
– Послушайте, давайте разойдемся по-хорошему. – Сара бросилась к Наталии и схватила ее за руку. – Я тебе потом все объясню. Дай Маечке улететь. У нее самолет через сорок минут. Она ни в чем не виновата. Я сама ее прятала, потому что боялась за нее. Пусть себе летит. Может, у нее наладится жизнь. В этом городе трудно почувствовать себя по-настоящему счастливой. Ты слышишь меня?! Ну что ты уставилась на нее? Она жива и здорова. А мы, – она перешла на едва различимый шепот, – с тобой рассчитаемся.
Наталия, выдернув руку из ее сухой и горячей ладони, взглянула на Логинова и вздохнула.
– Мы обознались, – сказала она через силу, – пойдем отсюда.
Логинов, ничего не понимая, стоял, не в силах оторвать взгляда от Майи.
– Счастливого полета, – сквозь зубы процедила Наталия и, резко развернувшись на каблуках, пошла к машине.
Логинов, догнавший ее через несколько секунд, хлопнул ладонью себя по лбу.
– А ты сильнее бей, сильнее… – Наталия уже не контролировала себя. Предательство Сары было таким очевидным, что она старалась заставить себя не думать об этом.
– Так, значит, она жива? Постой, куда ты? Ты хочешь позволить им уехать?
– Разве ты не понял? Едет одна Майя. И пускай себе едет. Может, хотя бы у нее будет нормальная жизнь. И мы бы с тобой улетели, если бы ты не заграбастал триста тысяч баксов… Все. Обещай, что оставишь Сару в покое. Раз она похоронила свою сестру, значит, так было надо. И как же я раньше не догадалась, что обгоревших костей ничего не стоит набрать на том же кладбище и что Оксана Рыбак и Майя Кауфман – одно и то же лицо? Ну так что, обещаешь?
– Мне так трудно с тобой, Наташа, – вдруг услышала она и посмотрела Игорю в глаза. – Я серьезно. Давай действительно отдохнем, а? Уедем куда-нибудь к черту на кулички! Прямо сейчас или нет, завтра… Хотя нет, завтра я тоже не смогу. Так, где-то через неделю.
Наталия отвернулась и уставилась в окно.
– Логинов, у тебя есть зажигалка?
Глава 18
СТРАННАЯ ВСТРЕЧА
– Девушка, хотите «Кампари»?
Наталия открыла глаза. Прямо над ней склонился загорелый до черноты парень в темных очках и голубых плавках. «Тоже мне, плейбой».
– Я пью только молоко, – ответила она. – Особенно в жару. Еще вопросы будут?
– Будут. Я наблюдаю за вами вот уже три дня. Вы случайно не лесбиянка? Оглянитесь, сколько красивых мужчин вокруг, а вы все одна и одна.
– Знаете, я не для того прилетела на Багамы, чтобы, встретив здесь русского хама, отдаться ему прямо на пляже. Подите прочь, пока я не вызвала полицию. Все ясно?
Парень пожал плечами и запрыгал дальше, перескакивая через распластанные на горячем песке полуобнаженные тела загорающих.
Не дождавшись, когда же Логинов возьмет отпуск, она сорвалась и улетела на Багамы одна. Сказала, что едет к тетке в деревню. И он поверил. Грош цена такому прокурору.
Поселившись в отеле первого класса, Наталия все дни напролет грелась на солнышке, обедала в каком-нибудь бистро неподалеку от пляжа, а вечером ужинала в ресторане на морском берегу. Словом, вела совершенно отшельнический образ жизни. Ни с кем не общалась, и, что самое удивительное, у нее даже вообще не возникало желания с кем-либо говорить. Она отдыхала.
Чувствуя, что прогрелась окончательно, она поднялась с лежака и, накинув белую шелковую тунику, побрела в отель.
Там, в прохладном номере, разделась, приняла душ и по телефону заказала обед в номер. Лень было куда-то идти. Лень думать. Лень даже есть и спать.
В номер постучали. Для обеда вроде рановато.
– Войдите.
И она вошла. В белых льняных брюках и золотистой майке. Села перед Наталией в кресло и достала сигареты.
– А я все думала, ты это или не ты. – Майя выглядела отдохнувшей и слегка поправившейся. От прежней еврейской девочки со впалыми щеками и длинными черными кудрявыми волосами осталось разве что выражение лица: спокойное и умное. Короткая стильная стрижкa; волосы, правда, теперь ярко-рыжего цвета; бледно-розовые губы; влажные, слегка навыкате, голубые глаза в обрамлении густых черных ресниц. Красивая. Как сказала соседка Лоры – шикарная. – Согласись, странная встреча.
– Да, действительно. – Наталия плотнее запахнула белый банный халат и теперь с интересом ждала, что же будет дальше.
– Понимаешь, мы с Сарой очень тебя уважаем. И я хочу, чтобы ты знала правду.
– По-моему, все уже и так известно. Стеллу отпустили и теперь где-то лечат, во Франции, кажется.
– Да. У Сары знакомые в Тулузе. Думаю, что у Стеллы есть надежда…
– А еще… – Наталия закрыла глаза и мысленно перенеслась в свой небольшой провинциальный город, кишащий убийцами и ворами. – Сара продала ферму, если не ошибаюсь, Бедрицкому. А остальных благополучно похоронили.
– Ты не помнишь меня девочкой? – неожиданно спросила Майя.
– Помню. Сара показывала твои фотографии. И что дальше?
– Я была жутко некрасивая.
– Знаешь, мне твои душещипательные истории ни к чему. Я приехала сюда, чтобы отдохнуть. И это просто какой-то ужас, что здесь, в этом раю, встретила тебя.
– Это не ужас. Это закономерность. Мне позвонила Сара – я в это время жила в Берлине – и сказала, что у тебя билет до Сан-Сальвадора. Занесла же тебя нелегкая. Я два дня ищу тебя по всему острову.
– Вообще-то я прекрасно обходилась и без твоего общества. И нечего меня записывать в подруги. Говори, какое у тебя ко мне дело, и расстанемся по-хорошему.
– Принцева убила я.
Наталия выронила стакан с содовой. Он упал, но не разбился. И только на розовом ковре появилось темное пятно.
– Меня это не интересует.
– Он был помешан на Стелле, а я ревновала.
– Да подите вы к черту со своей ревностью! Если все из-за ревности будут убивать друг друга, то что получится? И ты еще так спокойно говоришь об этом!
– Я ношу это в себе, как мертвого ребенка, и не знаю, как мне жить дальше.
– Сара знает?
– Знает.
– Вот и посоветуйся с ней. Она умеет реанимировать оптимизм и благостное мироощущение. У нее это хорошо получается. Ты сказала мне? Излила душу? И – до свидания. Сейчас мне принесут обед, после чего я посплю часа три-четыре. А ты будешь метаться между аэропортами в поисках фланелевой жилетки, в которую можно будет выплакаться. Зачем я тебе? Ну убила ты Принцева, убила талантливого мужика, красивого, молодого, любившего свою жену и мечтавшего… Господи, и так все ясно. Мне больше всего в этой истории жалко Стеллу. Вы вот удовлетворяли свои амбиции, набивали мошну деньгами, по уши увязли в дерьме, а Стелла из-за ваших грязных делишек и сомнительного свойства чувств лежит в психушке и зализывает раны. Это, по-твоему, справедливо?
– Мы не оставим ее. А здесь я вот еще для чего… – Она достала из сумочки конверт. – Это твой гонорар. От Сары. Она благодарит тебя за все, что ты для нас сделала, и надеется, что, когда ты вернешься домой, вы помиритесь.
– Это все? Негусто. – Наталия взяла конверт, вскрыла его и пересчитала деньги.
– Нет, не все. Сара сказала, что, если ты согласишься поехать со мной в Берлин, там тебя ждет еще один сюрприз.
– В Берлин? – Глаза ее заблестели. Пусть себе Логинов гоняется за своими преступниками и питается одними концентратами, раз он такой принципиальный и честный. Будь он поумнее, то сидел бы сейчас здесь, в этом номере, и пил холодный джин с тоником. Но он сам выбрал свой путь. – Значит, говоришь, в Берлин?
Она заметно оживилась, сняла халат и переоделась в зеленое платье из хрустящего упругого шелка. Затем подошла к телефону:
– Девушка, я заказывала в четыреста восьмой номер обед. Будьте добры, два обеда. – И, повернувшись к Майе, следящей за ней удивленным взглядом, спросила: – Ты когда-нибудь пробовала омаров с лимонами? Нет? Вот и отлично… Девушка, и шампанского, розового и очень холодного.
Она положила трубку и подошла к окну. За пляжем, напоминающим пеструю ткань, шумел океан. Белое солнце заливало все вокруг своим жарким светом и сверкало на стеклах зданий, магазинов, похожих на застывшее голубое желе бассейнах. Но хотелось контрастов. Хотелось в пасмурный, чопорный Берлин с его строгими улицами и старинными зданиями, музеями и театрами, маленькими кафе и ресторанчиками. Хотелось услышать резкую, словно рубленую, немецкую речь, послушать геометрически выстроенную классическую немецкую музыку.
Повернувшись к Майе, которая продолжала с интересом наблюдать за происходящими с ней метаморфозами, Наталия вдруг с ужасом поняла, что известие о возможной поездке в Европу произвело на нее большее впечатление, чем признание Майи в убийстве. Неужели она так очерствела, что перестала воспринимать смерть как явление противоестественное?! Она сидит в одной комнате с убийцей и тем самым как бы принимает этот факт как должное. А взяв деньги, расписывается в сообщничестве.
– А как ты его убила? Что ты при этом чувствовала?
Майя достала сигарету. Она сидела, опустив голову, и молчала. А потом сказала:
– Я написала ему любовное письмо, в котором умоляла о встрече. А он показал его Стелле. Она позвонила мне и сказала, что она все знает и это не является для нее новостью, что она очень сочувствует мне. Извинилась за мужа за то, что он прочитал ей письмо, и пригласила меня в гости, на чашку чая… – Она горько усмехнулась. – Я приехала к их дому за час до назначенного времени и застала как раз тот момент, когда Принцев собирался выходить из машины. Понимаешь, они приглашали меня на чашку чая. Из жалости. Собирались, наверное, вправить мне мозги. Но и не прийти я тоже не могла. Ведь я же зависела от них, от него. Но больше всего меня убивала мысль о том, что после чая, когда я уеду домой, Стелла ляжет в кровать с Принцевым… И возможно, они посмеются надо мной. А потом… займутся любовью. А я в это время буду давиться слезами в своей холодной постели.
– Неужели ты так сильно любила его?
– Да. Поэтому-то я и выстрелила. У меня был пистолет с глушителем, мне дал его сам Принцев на всякий случай. Он вообще был заботливым. Когда я поняла, что он мертв, я вытерла пистолет шарфом и сунула ему в карман. А потом… потом поднялась к Стелле и как ни в чем не бывало пила с ней чай. С тортом. Стелла то и дело подходила к окну: ждала мужа. Пока не поняла, что машина-то стоит, а его все нет и нет. Она выбежала из дома, а дальше даже страшно вспоминать…
Наталия ничего ей не сказала. «Она будет жить с этим всю жизнь. А что может быть ужаснее?…»
В дверь постучали. «Это принесли обед. Жизнь продолжается».
Читать бесплатно другие книги:
