Любовь-морковь… и точка Луганцева Татьяна
Надя подняла на него глаза.
– Петя, спасибо. Я очень тронута. Честное слово, мне очень приятно, но…
Она снова замолчала.
– Что «но»? – занервничал Пётр.
– Ты только пойми меня правильно. Я тебя люблю. Да! Я тебя люблю. Но обстоятельства сейчас таковы, что я не могу сразу ответить тебе согласием. Может быть, позже, но не сейчас.
– Почему не сейчас? У тебя со мной был просто очередной романчик в командировке?
– Зачем ты так? Ты не должен обижаться. У меня много проблем. Работа, мама в Питере… Я не могу так сразу обнадежить тебя, что всё брошу и останусь в Калининграде.
– Ты не хочешь быть моей женой, потому что я инвалид. Но, Надя, я богатый инвалид, за это мне многое прощается.
– Не говори пошлости. Постарайся меня понять. Ну, пожалуйста, Петя. Я разберусь в своих чувствах и обязательно дам тебе ответ. Твое предложение очень неожиданное, но я должна подумать. Я дам тебе продуманный ответ, окончательный, а не с бухты-барахты. Сейчас в тебе говорят эмоции, но ты успокойся. И ты поймешь меня.
Пётр закрыл коробочку и положил в карман.
– Я всё понял. Прости.
– За что ты просишь прощения? Наш разговор не окончен.
– Жизнь покажет, Надя. Она всё расставит по своим местам. Позволь, я завтра отвезу тебя в аэропорт.
– Да, конечно! Петенька, не сердись! – И Надя поцеловала Петра, закрывая за ним дверь.
Прошло шесть месяцев.
Наде повезло, все эти полгода она работала в Питере, жила дома. А сейчас она ехала на работу, так как на горизонте маячила новая командировка.
Она постучала в дверь начальника и, получив ответ, вошла в его кабинет.
Борис Михайлович, солидный мужчина лет пятидесяти, приветливо улыбнулся, увидев ее:
– А-а, Надежда Артуровна!.. Заходи-заходи…
– Вы просили зайти, Борис Михайлович?
– Да, тут такое дело… – Начальник стал перебирать бумаги, которыми был завален его стол.
Надежда сказала:
– Да не тяните, Борис Михайлович! Куда мне лететь в этот раз? На Марс?
Начальник смешался.
– Ну, что вы! Какой Марс? Гораздо ближе… Гораздо ближе… – Он продолжал рыться в бумагах. Наконец вытащил какой-то листок.
– Вот… Замечательное место. Якутия.
Надежда вытаращила на него глаза.
– В Якутию в марте? Нет, Борис Михайлович, я не Снегурочка. Я там околею.
Начальник даже привстал со стула и перешел на «ты».
– Да ты не представляешь, как там здорово! Экзотика! Олени, упряжки, меха, якутские алмазы…
– Какие алмазы, Борис Михайлович? Какие упряжки с оленями в мехах? Я не поеду.
– Надежда, прошу тебя, не отказывайся, ведь ты всегда меня выручала.
– Не в этот раз, Борис Михайлович. – Надежда замолчала, словно приняла какое-то важное решение. – Я увольняюсь.
Начальник аж подскочил.
– Ты это брось, Надежда! Что это за «увольняюсь»? По какой причине? – Он сменил тон. – Ну, не хочешь ехать в Якутию, чёрт с ней, с этой Якутией. Гаврилова пошлю. Ему всё равно, куда ехать, лишь бы подальше от тёщи и детей.
– Вы не имеете права мне отказывать. Я сейчас напишу заявление… – сказала Надежда и взяла со стола начальника лист бумаги и ручку. – И через две недели буду свободна. – Она принялась писать.
Начальник встал и заходил по кабинету.
– Нет, ты послушай! Послушай меня… – Он попытался отобрать у Надежды бумагу.
Та отодвинулась и продолжила свое дело.
– Надя, не пори горячку. Ты теряешь приличную работу, приличную зарплату…
– Приличную работу? Да я дома не бываю! Приезжаю, как в гости. А у меня старенькая мама. Я кота воспитываю.
– Кота? – растерялся Борис Михайлович. – При чем тут твой кот? Ну хочешь, я тебе зарплату повышу? Хочешь, Надежда?
– Ничего я не хочу, Борис Михайлович. Я устала. Понимаете, ус-та-ла. Любой крепкий механизм рано или поздно выходит из строя, изнашивается. Вот и я износилась. Сил моих больше нет по полгода по вашим якутскам мотаться, жить в казенных номерах и питаться в задрипанных столовках. У меня своя жизнь есть, свои планы. Я хоть наёмная сила, но право имею. Свободу попугаям! – И она поставила на заявлении подпись и число.
Не говоря ни слова, начальник взял свою ручку и подписал заявление.
– Скатертью дорога, Надежда Артуровна. Но учти, если передумаешь, я тебя возьму обратно без испытательного срока. Отнеси в отдел кадров.
Надежда улыбнулась.
– Спасибо, Борис Михайлович! Вы настоящий мачо.
Надежда не хотела сразу искать новую работу. Она занималась домом, мамой, ремонтом в квартире, подрабатывала репетитором – им с мамой хватало. Шли дни, месяцы. Наступила зима. И тут Надежда приняла решение. Она объявила маме, что взяла путевку в санаторий и уедет на две недели – подышать свежим воздухом, полепить снеговиков.
– Ну надо, так надо, доченька, – обрадовалась мама. – Давненько ты не отдыхала. Свитер теплый не забудь и мазь лыжную. Лыжи-то, наверное, в санатории на прокат взять можно? А вот мазь наверняка нет.
– Ну, конечно, мама. Не волнуйся. И свитер возьму, который ты мне связала, и теплые носки из собачьей шерсти.
Мама довольно улыбнулась.
Вечером, у себя дома, Надежда складывала вещи в чемодан. Рядом на компьютерном столе сидел Лучик – толстый пушистый котяра.
– Ну, что, мой дорогой? Полетим с тобой в Калининград? Ты, конечно, круглая морда, раздобрел, заматерел и обнаглел. Избаловала я тебя на свою голову, ты совсем от рук отбился. Ты не мышелов, ты – диванная подушка. Посмотри на себя: брюхо по полу волочится, ножки до пола не достают. Под хвостом вылизать не можешь – брюхо круглое мешает. Ну, ничего. Сейчас мы с тобой отправимся в путешествие. Ты ведь давненько на родине не был. Вспомнишь родную помойку, будешь ценить мою заботу. А то опять все углы ободрал, мерзавец, а я ведь только обои свежие поклеила и классную когтеточку тебе купила. Посмотри-посмотри, что ты наделал, негодник! Ты небось и в переноску не влезешь. Ну, смотри, положу тебя в рюкзак и сдам в багаж. Будешь знать!
Надя купила авиабилет по сумасшедшей цене, но ей обещали размещение кота в переноске вместе с ней в салоне. Оно и понятно, конец декабря, все летели встречать Новый год.
Надежда волновалась: уместен ли ее приезд? Она не видела Петра и Алису полгода. За это время много воды могло утечь, многое измениться. Но она твёрдо решила ехать и гнала сомнения прочь.
Место ее оказалось в первом ряду, там всегда много места для ног. Под ноги Надя и поставила переноску, в которой возился и сопел ее многострадальный кот.
– Ну, ну, дружок! – прошептала она ему, устраивая удобнее переноску. – Немножко потерпи, скоро будем на месте.
Кот ничего не ответил. Он был возмущен.
Взревели моторы, Надя пристегнулась, самолет качнулся, начал разгоняться, и через мгновение Надежда поняла, что она уже в полёте. Чтобы время прошло быстрее, она вытащила электронную книгу и стала читать свой любимый роман «Сто лет одиночества» Маркеса.
Стюардесса стала предлагать воду и напитки. Надя отвлеклась от книги, попросила стакан негазированной воды – в самолёте нужно много пить, она слышала, что в салоне такой воздух, что можно высохнуть как сухофрукт. Конечно, это только байка, но Надя решила на всякий случай попросить второй стакан воды.
Вскоре шасси коснулись бетонной полосы, самолёт пробежался по ней, потряхивая радостно аплодирующих пассажиров, и остановился.
Подогнали трап. Надежда вытащила с багажной полки свой маленький чемоданчик на колёсиках, подхватила переноску и вышла из самолета. Она взяла такси, ехать до города было километров двадцать, и вскоре оказалась у знакомого дома. Она везла любимым подарки и слова любви.
Надя отворила дверцу машины и вышла на улицу. Падал снег, как и полагалось в декабрьскую ночь. Он хрустел под ногами, и Надя счастливо улыбнулась. Во многих окнах горели разноцветными огоньками ёлки, и это создавало необыкновенное, сказочное настроение и давало предвкушение чего-то восхитительного, радостного, какого-то полёта.
Надежда решительно тряхнула головой и, таща за собой чемоданчик, вошла в подъезд, код которого ей был до боли знаком. Она подошла к знакомой двери на первом этаже и с громко бьющимся сердцем нажала на кнопку звонка. В глубине квартиры раздалась мелодичная трель, но дверь никто не открыл. Надежда нажала второй раз. Тот же результат. Сердце у нее упало – никого нет дома. Она в нерешительности отступила от двери, не зная, что теперь делать. К такому результату она не была готова.
Она открыла дверь подъезда и вышла на мороз. Кот в переноске заворочался и жалобно мяукнул.
«Ой! Он же голодный! – вспомнила Надежда. – Я же с утра его не кормила. Нужно искать гостиницу… Может быть, Пётр ушел по делам и скоро будет». Но не успела она сделать и пару шагов, чтобы выйти со двора и поймать такси, которое довезло бы ее до какой-нибудь гостиницы, как в порывах снежной метели показалась небольшая сгорбленная женская фигурка. Пожилая женщина приближалась к подъезду, держа в руке хозяйственную сумку. Она подошла совсем близко к Надежде и вдруг остановилась.
– Надя? – спросила женщина с удивлением.
Надежда узнала Нину Петровну, няню Алисы, и обрадовалась.
– Здравствуйте, Нина Петровна. Я вот приехала, а Петра дома нет. Вы не знаете, где он может быть?
Няня с удивлением посмотрела на Надежду.
– А вы разве ничего не знаете?
– Нет. А что? – испугалась Надя.
– Они здесь давно не живут. Да вы проходите, Надюша, я вас чаем напою, и поговорим. Я сейчас в этом подъезде работаю, можно сказать, квартиру сторожу. Хозяева уехали на полгода за границу, а я за хозяйку.
Они поднялись на третий этаж, и Нина Петровна открыла своим ключом дверь, обитую дорогой кожей.
– Заходите, Надюша.
Надя вошла в прихожую.
– Раздевайтесь. А я сейчас чайник поставлю, а заодно посмотрю, чем вашего котика накормить, – бросила ласковый взгляд на переноску Нина Петровна.
Надежда выпустила измученного кота. Тот поднял хвост трубой и ринулся куда-то вглубь квартиры размять затёкшие лапы.
Они пили чай и разговаривали.
– Пётр Олегович и Алиса переехали. Куда не знаю. Обещали сообщить, но пока нет никаких известий. Анастасия уехала за границу. Пётр Олегович продал здесь всю недвижимость. Он молодец, ходит без палочки. – Нина Петровна пододвинула к Наде вазочку с конфетами. – Угощайтесь, Надюша, это мои любимые, «Коровка» называются. Все любят шоколадные, а я молочные.
– Спасибо. – Надя взяла конфету и откусила. – Вкусная какая! А скажите, Нина Петровна, где же мне их теперь искать?
– Не знаю, моя дорогая. Я думаю, нужно подождать от них известий. Вы оставьте мне номер своего мобильного, я как что-нибудь узнаю, сразу вам позвоню.
Наде ничего не оставалось, как поблагодарить радушную женщину и вскоре распрощаться. Кот был накормлен, ему достался кусок вареной говядины. Надя с трудом запихала его в переноску. Нина Петровна по телефону вызвала такси, и Надежда отправилась снова в аэропорт.
Билетов на Питер, ожидаемо не было.
– Девушка, что вы хотите? Тридцать первое декабря. Вечер. Все билеты проданы. Билеты есть только на первое января. Будете брать?
– А где я буду ночевать? – спросила Надежда.
Кассирша удивилась.
– Я откуда знаю? Есть гостиницы.
– У меня кот, – вздохнула Надя.
– Это уже хуже. Могут не взять, – посочувствовала кассирша.
Надежда отошла от окошка кассы и села в жесткое, пластмассовое кресло. Ей хотелось плакать.
Но тут ангел-хранитель решил помочь Наде. И послал ей помощь в виде пышнотелой, не совсем трезвой дамы, которая начала праздновать Новый год как минимум сутки назад.
Дама в распахнутой норковой шубе, окруженная молодыми людьми, с шумом двигалась по проходу и ногой зацепила кошачью переноску. Та опрокинулась. Кот взывал. Дама остановилась.
– Это кто у тебя? – бесцеремонно спросила она, покачиваясь.
– Кот, – печально ответила Надя.
– Живой? – уточнила дама.
– Пока – да, а дальше не знаю. Билетов нет.
– А далеко ли путь держишь? – Незнакомка протянула одному из молодых людей бокал, и тот тут же налил ей шампанского. Дама выпила до дна и покачнулась.
– В Питер.
Дама широко улыбнулась и взмахнула бокалом.
– Тебе удивительно повезло, кошатница. Я тоже направляюсь… в город на Неве. – Она покачнулась. – Летим, у меня частный самолет. – И она снова величественно двинулась по проходу.
Не заставляя себя просить дважды, Надежда подхватила свой скарб и бросилась за спасительницей.
В салоне самолета дама попросила открыть новую бутылку.
– Выпусти своего зверя, – сказала она. – Куда он здесь денется. Ошалел, наверное, скрючившись сидеть в переноске.
Надя тут же выпустила Лучика.
– Меня зовут Инна Александровна, – сказала дама. – А тебя как?
– Я Надежда.
– Слушай, Надюша, а продай-ка ты мне своего кота, а? Я тебе хорошо заплачу.
Надя огорчилась.
– Ну, что вы, Инна Александровна! Он же как ребенок. Я его люблю. А он меня.
– Понимаю… – кивнула дама и подлила себе шампанского. – Настаивать не буду. Нет так нет.
Эта чудесная женщина оказалась женой известного исполнителя шансона.
– Не люблю праздники, потому что моего-то всегда нет дома. Гастроли, новогодний чёс…
– А дети? – спросила Надежда.
– Дети учатся кто в Америке, кто в Англии, так вот и мотаюсь…
За разговором время промелькнуло быстро. На аэродроме новые знакомые распрощались, поклявшись в вечной дружбе. Инну Александровну загрузили в шикарный черный джип, а Надя на такси поехала к себе домой.
В машине ей захотелось плакать. До Нового года оставалась пара часов. А она одна, совсем одна… Она даже маму не успеет к себе позвать, а ехать к маме самой в таком жутком настроении совсем не хотелось. Ничего, встретит бой курантов с котом, тоже ведь живая душа…
Во дворе уже начали взрывать петарды. Разноцветные брызги огней и громкие вопли «Ур-ра-а!» разрывали ночную тишину. Надя вошла в парадную, поднялась на свой этаж, устало вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. В коридоре горел свет. «Не выключила, когда уезжала»? – мелькнуло в голове у Нади, но она тут же увидела… свою маму.
– Мамочка!.. – воскликнула она. – Ты как тут?
– Приехала вот немного прибраться у тебя. Ты ведь в санатории. Вот даже гостей твоих приняла. Ты не будешь ругаться?
– Какие гости? – не поняла Надя, устало снимая зимние сапоги.
– Да под дверью твоей стояли, я их и впустила.
И тут в коридор вылетела Алиса.
– Надя! – закричала она и кинулась к ней в объятия.
Надю захлестнула волна счастья. Она крепко-крепко обняла девочку и расцеловала ее в обе щеки.
– Здравствуй. – В коридоре появился Олег. – Мы вот на свой страх и риск… – Он поцеловал ее. – А где ты была? Кот уже инспектирует квартиру? – махнул он рукой на переноску.
– Пока нет.
Алиска открыла переноску. Кот мгновенно выскочил и помчался по знакомому коридору к лотку, задрав пушистый хвост. Алиска бросилась за ним.
– Лучик! Кис-кис! Папа! Смотри, какой он стал здоровый! Он огромный!
– Я испугалась, что потеряла вас. Поехала к вам… – прильнула к Петру Надежда.
– Ты была в Калининграде? – удивился Пётр.
– Я виновата перед тобой, перед Алисой. Я не должна была уезжать от вас.
– Это я виноват, я не должен был тебя отпускать. Я купил большой дом в пригороде Санкт-Петербурга. Мы с Алисой перебрались ближе к тебе, и теперь тебе никуда не деться. Я приглашаю в гости тебя и Галину Николаевну.
– А Лучика? – усмехнулась Надежда.
– Ну, как без него? Первым он уже не войдет, но без кота никак. А ты согласишься жить с нами?
– Соглашусь.
– Тогда я снова делаю тебе предложение руки и сердца. – Пётр вынул из кармана бархатную коробочку. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Да.
– Тили-тили тесто, жених и невеста… – пропела Алиска, когда они поцеловались. – Я тоже хочу подарок от Деда Мороза!
– И о чем же ты мечтаешь? – улыбнулась Надежда.
– О щенке! Папе сказали, что ему ходить надо много, ногу разрабатывать, вот мы и будем гулять с пёсиком. А с Лучиком я его познакомлю. И еще… – Алиса посмотрела на Надю. – Когда ты выйдешь замуж за моего папу, то родишь мне братика.
– Ребята! К столу! Скорее! Пять минут до Нового года! – позвала их Галина Николаевна. – Пётр, пора открывать шампанское!
Пробка хлопнула и полетела в потолок.
Звонко сдвинулись хрустальные бокалы.
С новым счастьем!
Каких только чудес не бывает на Новый год!
Бизнес-ланч для Серого Волка
Глава первая
Сказать, что все пошло не так именно со вчерашнего дня, Аксинья не могла. Все неприятности начались давно, еще с весны. Какая-то она выдалась мерзостная, больше походила на зиму – холодными ветрами и ледяными дождями с острыми, как головки булавок, снежинками. На голых обледенелых ветках деревьев не спешили набухать почки. Темное небо с низко расположенными, тяжелыми, словно беременными тучами готово было разродиться в любой момент очередным неласковым дождем.
Именно тогда и зародилась в душе Аксиньи глубокая депрессия, которую она заливала большим количеством кофе, долгими вечерами не отрываясь то от телевизора, то от компьютера. Оставалась надежда на лето…
Аксинье, которую знакомые, чтобы не ломать язык, звали просто Асей, стукнуло тридцать шесть, что наводило на определенные размышления о жизни. Что-то уже должно быть достигнуто и создано. Самое главное, конечно, семья.
Коренная москвичка, Аксинья в данный момент обитала одна в трехкомнатной квартире в современном панельном доме, окнами в уютный дворик, недалеко от метро и не на окраине столицы. То есть с жильем было все в порядке, но оно все-таки не семья…
Свою жизнь вместе с мамой, Тамарой Леонидовной, они начинали в однокомнатной квартирке, доставшейся им после развода с отцом, когда Асе было всего семь лет. Она смутно помнила нескончаемые глухие крики за стеной. Так родители скандалили, думая, что она уже спит и ничего не услышит. Она же, наоборот, боялась засыпать, свернувшись калачиком и вслушиваясь в доносящиеся голоса. Ей почему-то казалось: стоит задремать, и с кем-то из родителей что-нибудь случится. Так и дожидалась всегда окончания ссоры, а затем, немного поплакав в подушку от недопонимания и страха, засыпала.
Из детских воспоминаний остались также горы немытой посуды и неизменно опухшие мамины глаза. Но когда отец ушел, лучше не стало – мама запила на долгих восемь лет.
Аксинья жутко скучала по отцу, но видела его лишь дважды в год. Он неизменно приходил на ее день рождения с очередной куклой – и бездушным лицом с периодически стекленеющими глазами – и первого сентября, чтобы отвезти ее в школу. Всегда приносил безумно длинные, выше нее, гладиолусы, и она шла с этими цветами, несказанно счастливая от присутствия отца – высокого и, как ей казалось тогда, очень сильного.
Однажды папа пришел какой-то замученный и потерянный, внимательно посмотрел на нее и сказал: «А ты уже совсем большая… Больше моих цветов…»
А потом отец исчез, причем навсегда…
Как раз в то время маму хотели лишить родительских прав, а Аксинью определить на место жительства с отцом.
– И это правильно! – плакала Тамара Леонидовна.
Но известие, что отец не берет дочь к себе, сильно отрезвило ее в прямом и переносном смысле. Что-то проснулось в душе, а в сознании укоренилась главная мысль: нельзя, чтобы ее дочка, единственная и неповторимая, оказалась в интернате. И произошло чудо – Тамара Леонидовна взяла себя в руки. И до сих пор благодарила Асю за те долгие восемь лет терпения.
Маленькая девочка взвалила на свои плечи уборку квартиры, вынос мусора, походы в магазин. И при этом изо всех сил старалась учиться, чтобы никто никогда не сказал, будто у нее плохая мама или неважно обстоят дела в семье.
У Аксиньи с малых лет развилась жуткая самодисциплина. Она очень рано повзрослела, поняв, что рассчитывать в этой жизни может только на себя.
От учителей Ася всегда слышала только положительные характеристики. «И отличница! И умница! И послушная! И красивая!»
Когда Ася окончила школу, у матери начались проблемы со здоровьем. Отказывали печень, почки, а потом отнялись ноги из-за какого-то очень серьезного воспаления вен. Дошло до того, что Ася не смогла ходить в офис – мать нельзя было оставлять в одиночестве.
Нет, сначала они наняли сиделку – в уже расширившуюся до трех комнат квартиру, которую Ася заработала за десять лет неустанных трудов. Сиделка, увы, не помогла – постоянно вызывались «скорые», и Тамару Леонидовну отвозили в больницу.
– Сиделка, даже профессиональная, всего лишь медсестра. Но вашей маме нужна врачебная помощь, каждодневное наблюдение, а в периоды кризиса – и подключение к специальным приборам, – пояснили Асе врачи.
И тогда было принято непростое решение. С согласия мамы, Ася перевезла ее в частный дом для престарелых, где богатые люди могли очень достойно содержать своих родителей, нуждающихся в медицинской помощи. То есть инвалидов, которых нельзя было оставлять дома одних. Старики там жили в прекрасных условиях, в двухместных номерах, с постоянным наблюдением, сбалансированным, индивидуально разработанным диетическим питанием, ежедневным осмотром врача, прогулками и даже развлекательными мероприятиями.
Мама Аксиньи обитала в этом доме уже два года и чувствовала себя превосходно. Вынужденное решение стало для Тамары Леонидовны в конечном итоге очень даже неплохим. Она уже не впадала в панику при каждом повышении давления, так как сразу же прибегал очень доброжелательный доктор, обследовал клиентку, назначал лечение. Ей нравились новые друзья, питание и уход.
Аксинья приезжала к матери каждую неделю и ежемесячно переводила на счет фирмы «Уютная старость» кругленькую сумму, о которой Тамара Леонидовна даже не догадывалась.
Вначале Ася привозила матери кучу всяческих гостинцев. Но быстро выяснилось, что эти разносолы – лишнее. Ежедневное меню и так изобиловало фруктами, свежими овощами и всякими деликатесами.
– Нам каждый день все эти йогурты дают! Не носи ты мне этого, дочка. Ведь пропадет же! – просила мать.
Ася, декоратор по специальности, сотрудничала с дизайнерской фирмой «Фауст». Та искала в Интернете или по своим каналам клиентов, жаждущих изменить интерьер жилья, и предлагала услуги своих дизайнеров, в частности Асины. А дизайнеры отдавали фирме двадцать процентов от суммы гонорара.
Аксинью, закончившую художественный институт, затем неоднократно повышавшую квалификацию на семинарах и тренингах, работа именно с этой артелью очень даже устраивала. Они успешно трудились уже восемь лет. Асю знали как честного, порядочного сотрудника, талантливого художника. Людей, которым она оформляла квартиры, загородные дома и дачи, так впечатляла ее фантазия, что они охотно рассказывали о гениальном дизайнере друзьям, а те, в свою очередь, делали заказ именно на художника Аксинью Александровну. Со временем у Аси скопилась виртуальная очередь из клиентов, желающих иметь дело только с ней.
Она сама писала маслом, умело реставрировала любой предмет, утерявший первоначальный лоск, вдыхала в него новую жизнь. Если надо, то Ася-искусница могла и шторы расписать в технике «холодный» или «горячий» батик, и стены разукрасить на заданную тематику. И даже произвести на свет витраж с росписью по стеклу любой сложности.
Когда у нее складывалось видение будущего интерьера, она сочиняла эскиз, вызывала бригаду строителей, а потом контролировала каждый их шаг, сверяла цвета красок, структуру текстиля, обоев. Ни одна из деталей не проскакивала мимо внимания Аксиньи.
Она очень ответственно относилась не только к работе, но и ко всему в этой жизни, чему, как уже сказано, имелось объяснение. И единственным недостатком такой положительной со всех сторон девушки был ее совершенно невозможный, несносный характер. То ли здесь вмешалась генетика, то ли сказалась не очень-то легкая жизнь с проблемной матерью и ее вечными болезнями, так или иначе, но человеческие отношения с Аксиньей удавалось выстроить единицам.
В ее сердце, мысли и душу была впущена всего лишь одна подруга. С Ниной Изотовой они учились в школе, и девичья дружба вынесла проверку временем. Нина всегда тяготела к точным математическим наукам, ее ничуть не трогали ни литература, ни история… Учителя недоумевали: как можно выиграть общегородскую олимпиаду по алгебре с геометрией и не найти нескольких слов, чтобы связно рассказать о пестиках и тычинках?
После школы Нина выучилась на экономиста и, надо отдать ей должное, стала блестящим специалистом. Сейчас она уже могла позволить себе не работать постоянно, а заниматься время от времени аудитом, то есть проверкой любых экономических структур. Умницу Нину приглашали экспертом даже в правительственные комиссии! Еще она давала консультации по страхованию бизнеса, по любым ценным бумагам и акциям, по финансовым вложениям, по валютам других стран… В общем, Нине ее работа была по душе, и она прекрасно со всем справлялась.
У нее и на личном фронте все шло как-то не по чувствам, не по эмоциям, а словно в уравнении с тремя неизвестными. Сначала она хотела стабильности на работе и хороший дом. Выбор пал на шефа – директора банка, в который она поступила после аспирантуры и защиты кандидатской диссертации. Свадьба, повышение по служебной лестнице, богатый муж, шикарная квартира. А потом вдруг развод.
– Но почему? – вопрошала тогда у подруги Ася.
– Прошли чувства, – лаконично ответила Нина.
– Чувства? Странно от тебя слышать это слово. А они у вас когда-нибудь были?
Затем Нина поставила себе задачу найти прекрасного отца для своего будущего ребенка. И это уравнение было блестяще решено ее аналитическим умом. В дорогой квартире Нины поселился добродушный, толстый человечек, с низкой зарплатой и повышенной совестливостью. Такой «ботаник» в очках, работник НИИ, как при Советском Союзе. Был зачат очаровательный крепкий малыш, и папа с головой ушел в его физическое и моральное воспитание.
Нина не просчиталась, второй муж вполне мог носить титул «Лучший отец в мире». У него просто крышу снесло от любви к сыну. Он полностью растворился в отцовских чувствах, а Нина Изотова преспокойно занималась карьерой и деньгами. Через семь лет – опять развод, и снова по инициативе Нины.
– Что на этот раз? – выведывала Аксинья. – Такое милое семейное гнездышко…
– Милое до тошноты! – фыркнула Нина, женщина очень и очень «секси». Средний рост, гордая посадка головы, рыжая грива. Светлая кожа с полупрозрачными веснушками, поджатые губы и взгляд – стальной по значимости и зеленый по цвету. Фигура тоже не подкачала – тонкие талия, запястья и щиколотки, внушительный бюст. Поэтому, когда красотка поставила перед собой третью задачу, желающих воплотить ее в жизнь на горизонте появилось много.
– Теперь я хочу пожить наконец-то не ради карьеры или обустраивания быта, не ради потомства, а ради своего тела. Я ищу хорошего любовника!
– А как же Владимир Владимирович? – икнула Аксинья.
– А что с ним будет-то? Ребенка я не отнимаю. Саша пошел в первый класс и волен видеться с отцом, когда хочет и сколько хочет… К моей личной жизни это не имеет никакого отношения. А я теперь живу со своим инструктором! – гордо заявила Нина.
– И чему он инструктирует?
– Как правильно сформировать свое тело. Но мне он делает то, что я и хотела.
– Не будем вдаваться в подробности, – слегка осадила ее Аксинья.
Итак, в данный момент ее подруга Нина жила с инструктором по фитнесу Арнольдом. Последний, конечно, оказался красив и статен, но разговаривать умел только на тему мышечных волокон, преимуществ белковой диеты и о том, что человек обязан содержать себя в хорошей физической форме. Поскольку этими своими речами Арнольд наводил на всех жуткую скуку, Нина его на встречу с друзьями не брала, за глаза называя инструктора «мальчиком для спальни» или «моим тренажером».
Аксинью просто выворачивало от такого цинизма, но она, чтобы не ссориться с единственной подругой, сдерживала себя.
Сама же Ася в отношениях с мужчинами совсем не была прагматиком, не могла ничего просчитать наперед, никогда ничего ни от кого не требовала. Жила исключительно эмоциями и импульсами. В простонародье про таких женщин говорят «дура-баба». А подруга Нина неоднократно повторяла: «Ты совсем не умеешь выбирать мужиков».
– Если бы все стали такие, как ты, то чувства вообще бы вымерли, как динозавры! – не соглашалась Аксинья.
– Какие чувства?! Тебе сколько лет?! Ты еще, наверное, в Деда Мороза веришь! – смеялась Нина.
– Да, верю! – округляла голубые большие глаза Аксинья.
– О господи! – выдыхала Нина, оставляя Асю в покое, чего та и добивалась.
Глава вторая
Читать бесплатно другие книги:
