Избранные духом Весны. Пари с заклятым врагом Гордова Валентина

Я восстановила купол, отрезая нас от звуков в столовой, Льяна заклинанием пресекла все дальнейшие попытки подслушивания, после чего мы все повернулись к Эдине, а лекарь встряхнула руками и страдальчески простонала:

– Я ничего не помню! Мы сидели у Рины, вы обсуждали, какие Нейл с Лемиром гады, а потом я словно задремала. Ничего не помню, всё в тумане. Пришла в себя от холода, едва не упала и поняла, что сижу на суку метрах в десяти над землёй, а внизу всё рычит, шипит и копошится, и над этими жуткими звуками разносится злое: «Вылезай, зараза, я же знаю, что ты где-то здесь».

Лекарь побледнела, в круглых глазах застыл ужас и слёзы, губы задрожали, голова втянулась в плечи. Оглядев притихших нас, девушка продолжила срывающимся голосом:

– Я сразу поняла, что это Перигион. Он меня с первого курса пугает. Страш-ш-шный до дрожи! Он мне, – смущённо опущенная голова и обнявшие чашку ладони, – даже снился пару раз. Бежал за мной, жутко хохотал и кричал «Не уйдёшь!».

Нам Эдину стало жаль, Льяна на нервах начала хихикать, зажимая рот ладошкой, Телла потянулась через стол, взяла лекаря за руку и сжала её пальцами, стремясь успокоить и поддержать.

– Может, тебе и вчерашнее просто приснилось? – Лия попыталась найти разумное объяснение происходящему.

Эдина тихо застонала, болезненно зажмурилась и, краснея, покачала головой.

– Дальше слушайте, – велела подруга, открыла глаза и продолжила. – Я сидела на этом несчастном дереве, замерзала, трезвела и боялась даже дышать, а Перигион всё внизу ходил и что-то требовал, чем-то угрожал, ругался. А потом я выхватила фразу: «Верни бутылку, зараза!».

Покраснение круглого личика стремительно ускорилось, взгляд уже не отлипал от столешницы, вытянуть голову Эдины из плеч, кажется, было уже невозможно.

– Что за бутылка? – не поняла я, обмениваясь недоумевающими взглядами с девочками.

– Какое-то зелье? – нахмурилась Рамона.

Эдина подняла руки, спрятала пылающее лицо в ладонях и пробурчала:

– Фифо.

Миг тишины, наши ставшие ещё вопросительнее взгляды и неуверенное от Лии:

– Чего?

Судорожный вздох дрожащего лекаря, её же красные уши и сказанное куда громче и чётче:

– Вино!

Не успели мы даже удивиться, как Эдина рывком отняла ладони от лица, громыхнула ими по столешнице, пробежалась взглядом по каждой из нас и с хрипящим отчаянием выложила:

– Оказывается, я украла у него вино! Дорогое, коллекционное, кажется, от демонов. Умыкнула прямо из-под носа!

Потрясённые, мы просто не могли в это поверить.

– Как?! – выдохнула шокированная Карли.

– Ы-ы-ы! – Эдина едва не плакала. – Увидела его в коридоре, когда возвращалась к себе, заприметила бутылку вина в руке и посчитала своим профессиональным долгом сообщить, что алкоголь вреден для здоровья. А этот некромант быстро выкрутился и сказал, что я, как профессионал, исключительно заботы ради обязана распить эту бутылку с ним, чтобы ему одному такая страшная доза не досталась. Я нашла другой вариант и попыталась бутылку просто забрать, а когда Перигион не позволил, устроила ему, – долгая пауза, снова втянутая в плечи голова, девушка практически уткнулась носом в кружку, но всё же прошептала продолжение, – я ему сердце остановила и всё же забрала вино. А потом убежала. Почему-то в лес. Когда он меня с прямо там же поднятыми умертвиями искал, я, как последняя дура, на дереве с этой несчастной бутылкой и сидела. Ой, девочки, – она прикрыла глаза, схватилась ладонями за виски и снова застонала, – мне так страшно было… там внизу умертвия и злой некромант, а я одна и почему-то босиком. Мне очень страшно было. Очень. Я на нервах вино и открыла…

Льяну трясло от едва-едва сдерживаемого хохота. Боевик не проронила ни звука лишь потому, что не хотела упустить хоть часть истории. Мы все смотрели на Эдину с жалостью и состраданием и… с трудом сдерживаемым смехом. Нам было её очень жаль, но я как представляла себе эту картину, так смех сам рвался из груди.

– Вот он меня по запаху вина и нашёл, – выдержав долгую паузу, тоскливо продолжила лекарь, уставившись в стол. – Представьте себе: босая, растрёпанная, испуганная я, прислушивающаяся к звукам, поглядывающая вниз и воровато поглощающая вино прямо из бутылки. И тут над головой как громыхнёт торжестующе-обличительное: «АГА!».

Вскричала Эдина знатно, ещё и ладонью по столу саданула, так что мы подпрыгнули все и разом.

– Вот-вот! – лекарь этой же рукой обвела испугавшихся подруг. – Вот и я подпрыгнула! И свалилась! Да уж лучше бы я с десяти метров на землю упала и шею сломала! Уж лучше бы меня живьём сожрали! Но нет, Перигион меня поймать успел! Схватил, к себе прижимает, скалится белозубо и так жутко, как только он умеет, а внизу продолжают копошиться и рычать, а этот мне как выдаст: «Я тебе, – говорит, – вино только с собой предлагал, а ты что?».

– А ты что? – мы жадно на стол навалились.

– А я ему: «пить – вредно!».

– А он? – мы на столе уже чуть ли не лежали.