Золотое лето Гончарова Галина

– Значит, аферист, – кивнула Яна. – Вы в экономике разбираетесь?

Судя по лицу – поверхностно. На уровне – как потратить деньги из кармана.

– В политике?

Ну какое ж удивление на моське лица! Можно подумать, она тут бедолаге про кванты и интегралы толкует. И кису Шрёдингера.

– Возможно, у вас военные таланты? Опять нет? Простите, любезнейший, вы мне в качестве мужа не подходите.

– А… не понял?

Такого Зарайский не ожидал.

Криков, слез, растерянности… Минимум – закатить истерику. Максимум… нет, вот умирать не надо. И от ужаса тоже, а то жениться на трупе… м-да. Неаппетитно. Но чтобы его рассматривали как огурец на рынке?

В засолку пойдет, в лежку уже нет. И еще подумать надо, а то бочок подвял. Может, еще поискать?

– Могу вас взять на службу. Проныры всегда нужны, а вы, судя по всему, не дурак.

Зарайский даже оскорбился.

Он – не дурак?!

Он – НЕ дурак!!! Он императрицу по всей Русине догонял, он вычислил, выследил, просто немножко не успел… это и было вывалено на голову Яны. Та послушала-послушала – и кивнула.

– Ну так как? На службу ко мне пойдете, тор?

Алоиз серьезно задумался.

Журавль в небе, оно, конечно, птичка жирная, на прокорм на несколько поколений хватит и еще останется. Но и синичка в руках тоже неплохо. Императрица слово сдержит, это он уже понял. Может, и стоит согласиться?

Потом он вспомнил про Дрейла, про Вэлрайо… Лионесс никуда не денется. Если он будет на службе, так его защищать никто не будет.

А вот если императором!

Тут и Валежный слова поперек не скажет! Закон есть закон!

Да и не было у афериста сил отказаться от добычи! Он ведь догнал! Загнал! И теперь все бросить? Да разве ж такое можно? Просто нереально! Сил не хватит! Или все – или ничего! И шкуру на кон!

– Ваше императорское величество, вы добровольно за меня замуж выйдете? Или мне помочь вам принять положительное решение?

Алоиз выразительно поиграл ножичком. Понятно, резать императрицу никто не собирается. Но вдруг она испугается? Когда баба боится, она на все согласна.

Яна вздохнула про себя.

Ну вот. Опять убивать. А ведь не хочется… Хелла, почему неглупый человек, который может принести большую пользу, принимает такие неудачные решения?

Или – не убивать?

Попробовать живьем взять?

О ее талантах, судя по всему, мужчина не осведомлен. Надо попробовать его удивить.

– Как вы себе представляете нашу свадьбу?

– Со священником я договорился. Нас ждут в часовне.

– Связанной?

Алоиз прищурился.

– А развяжи вас, так вы или драться начнете, или убежать захотите…

– Захочу, – не стала скрывать Яна. – Вы не дурак, сами понимаете, тор, у меня за вас выходить никакого желания нет.

Честность Алоиз оценил.

– Значит, так… руки я вам развяжу. А вот ноги – не обессудьте. Вздумаете кричать или чего еще – рот заткну. Хоть вас никто и не услышит, но глупости я слушать не хочу. И от жены буду ждать покорности.

Яна не удержалась. Фыркнула.

Аделину Шеллес-Альденскую бы тебе!

Была бы тебе и покорность, и белка, и свисток. И камень на могилку.

Жом Зарайский помрачнел, но свое слово выполнил. Руки ей развязал. А вот ноги стянул петлей так, что передвигаться она могла только мелкими семенящими шажками. Едва-едва.

Зато не убежит.

Теоретически можно распутать ноги, но это время нужно. А когда тебе в ребра упирается лезвие ножа… да еще и шипят на ухо, что та змейка ужик…

– Дернеш-ш-ш-шься – полос-с-сну!

Анну, наверное, это напугало бы. Яна даже плечами не пожала, хотя укол и почувствовала. И даже капельку крови, которая стекла по ребру. И разозлилась.

Ах ты козел!

Мою пижаму портить?!

Ну все! Буду казнить и тиранить! Даешь Петра Первого! Руби ему голову по самую бороду!

На пижаму был накинут халат, на него одеяло – дойти не замерзнешь, но и побежать не выйдет, ночи еще холодные. Да и куда бежать?

И зачем?

Яна вышла на улицу и огляделась.

Так…

Она в городе. Это ясно сразу. Они рядом с храмом – такое тоже не перепутаешь, вот он, храм… один из полуброшенных-полузагаженных?

Наверное.

Но обряд, совершенный в таком храме, все равно имеет силу. И священник там ждет.

Яна увидела его и успокоилась.

Не противник. Попик был – просто сказочный. Есть такие батюшки, которые из молодых да рьяных. А заодно бестолковых и бессмысленных. Чего-то хотят, чего-то мечутся, а что толку?

Как говорил один Янин приятель – ни в церковь, ни на бабу.

Потом они взрослеют, умнеют, набираются опыта, но это потом, потом…

Справедливости ради, такие есть в любом месте и в любой профессии. Яне просто повезло, что здесь и сейчас попался именно такой.

Не повезло аферисту. А вот попу – наоборот.

Немного не доходя до алтаря, Яна вдруг охнула, подвернула ногу и едва с размаху на пол не села. Повисла на Зарайском всей тяжестью.

– Нога!

Мужчина даже не заподозрил комедию. В первые три секунды, а потом было непоправимо поздно. Яна извернулась гадюкой и весьма удачно подсекла Алоиза под коленки.

Аферист и булькнуть не успел.

Полетел с высоты своего роста, приложился лбом так, что добавки не потребовалось, и ушел в нирвану. Яна ему даже позавидовала. Лежи себе и лежи. А ей еще тут разбираться.

Впрочем… было бы с кем и о чем!

– Стой на месте, пока не прибила, – мрачно сказала она попику. – Что тебе этот козел обещал?

– Д-денег, – сознался несчастный. И покраснел. – У меня дом сожгли, семья в землянке живет, и голодно…

– А ты умеешь делать только детей, – подвела итог Яна. – Бывает.

Сердиться на дурачка, которого использовали втемную, она не могла. Чего уж там, выжить всем хочется. Да и признался честно… ладно, сегодня дурачку повезло. И обеты не нарушил, и жив остался, и денег заработает.

– Т-тора…

– Тора Яна. Тебе не сказали, кого венчать надо?

– Н-нет…

– Ну и ладно. – Яна распутала узлы на ногах, вытащила веревку и без всякой жалости принялась увязывать афериста. – И не надо тебе. Сколько этот кадр тебе обещал?

– Т-триста…

Яна похлопала по бесчувственной пока тушке, достала бумажник и принялась отсчитывать ассигнации.

– Пятьсот. Но ты направишь сюда первый же патруль. Сам можешь не возвращаться. К тебе никаких претензий нет, ради семьи еще и не на такое пойдешь… так. Лучше – тысячу.

Денег Зарайского Яне жалко не было.

– Спасибо! Направлю обязательно! Спасибо, тора! Вы мне просто жизнь спасаете, – закланялся поп. – Вот сразу же и… Тора, а вы…

– А я патруль подожду.

А что? На себе, что ли, этого лося тащить? Яна могла бы повторить подвиг средневековой героини, взвалить на спину сокровище и поволочь, но было откровенно лень. И холодно. И грязно.

Алоиз лишился теплой куртки.

– Контрибуция, – мрачно произнесла Яна, добавляя аферисту еще и кляп в рот. Лично свернула из рукава его рубашки. Надо бы носком попользоваться, да сапоги с дурака стягивать лень. Взяли моду – царевен воровать! Вам тут чего – русская народная сказка?

Болван-царевич и серый волк?

Простите – Иван.

Хотя… вот тот сказочный момент, когда на месте царевны оказывался волк, Яне очень нравился. Актуальненько получилось. В духе времени. Ты думаешь, у тебя жена красавица? А ты ее без косметики видел?

Патруль долго ждать не пришлось. Получаса не прошло, как явились, голубчики. Яну, правда, не узнали, но она и не расстраивалась.

Показала на Зарайского и скомандовала: к Валежному.

А когда ребята начали выяснения, предложила отправиться в комендатуру вместе с ними. И там подождать генерала.

Придет, никуда не денется. Колечко видите?

Колечко ребята видели. И даже примерно поняли, кто перед ними. Раскланялись и потащили.

Яна довольно кивнула и пошла вслед за патрулем.

Вот так оно… когда ловишь мышку, помни! Тебе может попасться кошка. Или вообще крокодил! Голодный. Так что кто еще тут попал и попался – бо-ольшой вопрос.

– Он – что?!

Пламенный как раз узнал, что Тигр дал его супруге сопровождение.

Дураком жом Пламенный не был. И отлично у него все складывалось. И неизвестная женщина в жизни Тигра, и… да, портрет Анны он показал нескольким охранникам, и те опознали подругу Тигра из поезда.

И его поведение.

И тайны.

И зерно, которое по его приказу закупал Ураган.

И…

Пламенный уселся за стол и задумался. Серьезно.

Судя по всему, жом Тигр готовится… предать? Пожалуй, что так. Тем более вовремя перейти на другую сторону – это не предательство, а предвидение.

Арестовать бы негодяя, но тот умен и хитер. Просто так, голыми руками, его и не возьмешь. Без доказательств для своих… на его стороне Ураган, на его стороне… да половина этих тупых шакалов! Его арест сейчас попросту расколет Освобождение!

Им бы сплотиться в единый кулак и в неистовом порыве… Так, это он уже заговариваться начал. Оставим красивые фразы для быдла, оно на них клюет, как сом на тухлятину.

И серьезно подумаем.

Супругу не достать – она в безопасности.

С Тигром не разобраться – он за себя постоит. Увы…

Валежный обнаружил императрицу и идет на Звенигород. Логинов уже в тылу, бесчинствует, перерезая коммуникации.

Броневой выехал Валежному навстречу и собирается дать сражение, пока врага еще можно бить по частям. Но как еще сложится? Калинин собирается переведаться с Логиновым и уверен в своей победе. Но так ли в ней уверен жом Пламенный?

Логинов далеко не дурак. Нет…

Тогда – что?

Выход только один. Сделать так, чтобы его, Пламенного, в случае чего отпустили и проводили до границы. С поклонами.

А вот как это сделать?

Да, у жома Пламенного была одна идея. Откровенно гадкая, гнусная и подлая. То есть – в самый раз. А чего ему стесняться? Чего терять?

Вот терять-то есть чего!

И власть.

И деньги… Он из Русины столько выгреб на заграничные счета, что правнукам хватит икорку половником кушать.

И самое ценное. Жизнь…

Помирать жому Пламенному решительно не хотелось Надо было подстраховаться. Мужчина несколько минут выводил пером по бумаге какие-то замысловатые узоры – мысли он листку доверять не собирался. А потом крикнул охранника и приказал вызвать к себе жома Огненного. Для важной беседы.

Если уж его выгонят… о, он найдет, как хлопнуть дверью!

– ЧТО?!

Анна!

Он узнал бы ее из тысячи, из миллиона! Да что там! Узнал бы на ощупь и в полной темноте!

Его Анна!

Живая…

Императрица?

Сведения доходили сюда медленнее, но железные дороги постепенно начинали функционировать. Прибыли и газеты из Ирольска. И там-то…

Это была именно его любимая. Его… кто?

Илья запнулся, словно на стену налетел.

А правда – кто? И что он скажет Анне при встрече?

Ты меня прости, любимая. Я тебя все равно люблю, но женился. Сделал другой бабе ребенка. И… не уберег нашего сына.

Вопрос, сколько он после этого проживет, даже не ставился. Секунд пять.

Сына Анна любила до безумия. Сестра Ирина даже ревновала слегка к этой любви, сама она так не могла. Не дано было. Гошку сестра любила как родного, но чтобы так? Безудержно, беспредельно, до последней капли крови – такое не всем дано. То ли благословение, то ли проклятие. Анна так и любила. Тихая и спокойная, когда дело касалось ее лично, Анна преображалась в сущего демона, когда дело касалось сына.

Нужны деньги?

И великая княжна под покровом ночи грабит чужие шкатулки, да и свою тоже.

Нужно вырваться из дворца?

И великая княжна переодевается в платье служанки и удирает через потайную калитку. Или лезет в потайной ход, в котором уж лет сорок ни единой живой души не было.

Нужно…

Илье иногда казалось, что если бы Гошке луна с неба понадобилась, так Анна бы полезла и отодрала.

А уж жизнь положить, хоть свою, хоть чужую… Анна бы не задумалась ни секунды. Если это нужно для сына? Да убивайте, не жалко!

Она жива.

А он – женат.

Скрыть этот факт никак не выйдет, это даже не смешно. И ребенок. У них с Маргошей будет ребенок, может, даже уже есть… и как это воспримет Анна? Скажет, что Илья без нее не скучал, кто бы сомневался.

А это что?!

Императрица собирается выйти замуж…

Илья обхватил голову руками и тихо застонал. Сам, сам все прогадил, сам спустил свою жизнь в нужник, сам… Анна для него потеряна навек. Она человек болезненно честный и прямой.

Никогда Анна не станет изменять мужу. Для нее это попросту немыслимо, чудовищно, нереально… она же слово дала! Разве можно его нарушить?

Вот бросить все, уйти, а потом уже, может быть… это другое. Но и так Анна никогда не поступит. Илья ее знал. Ответственность у нее тоже болезненная. Положиться «на авось» для Анны невозможно. Она все проверит, все проконтролирует, продумает, а уж потом будет принимать решение. Но никогда не поставит свои интересы вперед интересов Русины.

Или сына…

Был бы жив Гошка, можно бы… ладно! Хоть близким человеком остаться. Побывать рядом с ней, поговорить иногда, руки коснуться… о большем-то не стоит и мечтать.

Но сына нет.

В тот вечер Илья нажрался так, что не проспался до следующего вечера. И очень жалел, что не сдох.

Больно. Очень больно. И винить за это было некого.

Все сам, все сам…

Оставалось только в сражение. Только в буре он обретет покой. Так что приказ выступать в сторону Хормельской волости Илья принял с восторгом.

Армандо был уже научен горьким опытом, а потому не стал ломиться в дверь.

Сидел и ждал. В экипаже, напротив знакомого дома. Только никто так и не появлялся на пороге.

Сидел час, сидел два… потом встревожился. В это время Ида уже выходила со своей мерзкой шавкой… отравить его все-таки, что ли? Не хотелось бы. Но что еще-то делать, если ничего другого не получается? Мало ли? Может, шавка отравленную крысу сожрала и околела?

Надо обдумать этот вопрос.

Но сейчас-то они где?!

Даже если с Идой что-то… шавку все равно должны были вывести! Что происходит?!

Тор Рессаль плюнул на все, вылез из экипажа и пошел стучать в дверь. Дверь долго себя ждать не заставила и распахнулась, едва не попав тору по лбу. На пороге возникла тетка, с которой Армандо уже сталкивался. Этакая Брунгильда, кровь с молоком. Не пройдешь…

Она уперла руки в бока и хмуро поинтересовалась:

– Чего угодно, тор?

– Мне угодно повидать тору Иду.

– А ее нет.

– ЧТО?!

Армандо почувствовал себя как обиженный ребенок. Вот перед тобой в вазочке лежала конфета. Большая, вкусная, ты на нее облизывался, вокруг ходил, и тут кто-то приходит и уносит вкусняшку у тебя из-под носа! Люди добрые, да что ж это делается-то?! Где в мире справедливость?!

Жама Эльза презрительно поджала губы. На нее все эти хлюстячьи ужимки не действовали. Вот еще не хватало хозяйке такого… с-счастья! От слова «счас-с-с»!

– Тора уехала.

– А когда приедет?

– Не сказала.

– Но дом она не продала?

Жама Эльза пожала плечами:

– Она думает.

Что дом не продан, Армандо мог уточнить в две минуты. Но… вдруг он решит, что тора Ида уехала надолго? Есть же шансы!

– Думает… уехать насовсем?

Жама Эльза подняла бровь. А что бы не заработать на этом… паразите?

Армандо понял все правильно, хоть и паразит. И в карман передника Эльзы скользнула золотая монета. Женщина сделала вид, что смягчилась.

– Хозяйка говорила, что очень уж от вас устала. Хотела съездить куда в другое место, развеяться…

– А куда?

Жама Эльза пожала плечами.

Опять же, узнать, куда тора Ида брала билет, было невозможно. Жама Эльза лично его покупала. До именных билетов оставались еще годы и десятилетия, так что с этой стороны за Иду можно не волноваться.

Жама выразительно потерла пальцы. Испачкались, наверное…

Армандо опять все понял. И после еще трех золотых жама Эльза призналась.

– Хозяйка меня посылала на вокзал. Взять билет до Ламермура.

А что до Ламермура она не доедет, сойдя на полпути, ну кто об этом узнает? Получилось чуточку дороже, но безопаснее.

Армандо воодушевился.

Ламермур?

Там-то птичка от него никуда не скроется!

Мысль, что ему могли солгать, даже не пришла в красивую голову. Он же заплатил! Разве ему могут солгать, за его-то деньги?!

Жама Эльза проводила его насмешливым взглядом.

И пожелала, чтобы он не возвращался. И подольше, подольше… пусть найдет себе в Ламермуре какую-нибудь девку и забудет обо всем! Или с семьей будет разбираться. Или…

Да пусть хоть на крышу ратуши залезет и петухом кукарекает! Лишь бы ее хозяйке на дороге больше не попадался! Не нужен ей такой…

Ей нужен защитник и опора, а не эта свистушка в штанах, так-то!

Валежный в гневе был страшен.

Он не орал, не топал ногами, не угрожал всех расстрелять и повесить, что останется. Но глаза у него были…

Народу оставалось только разбегаться. Кто успел.

Алоиз Зарайский разбежаться не мог. А хотелось, так хотелось… Но куда там!

Компания была тесная и непринужденная. Генерал Валежный, тор Изюмский, жом Зарайский. И лично ее величество. Валежный попытался было намекнуть, что некоторые сцены не для дамских глаз, услышал пару предложений из «курса экстренного допроса в походно-полевых условиях» и как-то сбледнул с лица. Потом поинтересовался, кто именно говорил о таком рядом с императрицей.

Услышал сакраментальное «освобожденцы» и успокоился.