Семь дней Мартина Мансуров Дмитрий

Мартин надеялся, что Яга не промахнулась с районом поисков говорящего волка, хотя указание этого места в любом случае оказалось весьма кстати: нежданно-негаданно встретились знакомые из родного царства. Жаль только, что говорящего волка они никогда не видели и надеются не увидеть еще столько же.

— Мартин, отзовись! — донесся голос мага из глубин тулупа. Мартин встрепенулся и достал зеркальце из внутреннего кармана. Красноглазый маг зевнул и уставился на Мартина полусонным взглядом. — Как поиски волка?

— В самом разгаре, — ответил Мартин. — Вы не поверите, но я лечу к месту падения вчерашнего чудища из скатерти. Говорят, волк может быть там.

— Забавное совпадение, — пробормотал маг, переворачивая страницу книги, лежавшей перед ним на столе. Во время беседы он просматривал литературу, не желая тратить время даром: для разговора нужны рот и уши, а глазам ничто не мешает заниматься своим делом. Какой смысл лишний раз рассматривать собеседника, если он выглядит одинаково что сейчас, что пять минут назад? Григорий бегло прочитал текст, и вновь перевернул страницу. Большие буквы позволяли схватывать текст буквально на лету, но читателю с приличной скоростью чтения приходилось перелистывать страницы едва ли не каждую секунду. Процесс быстрого чтения напоминал процесс медленного перелистывания и действовал на мага удручающе. — На следующей неделе прикажу перепечатать все книги простым и мелким шрифтом!

— Не проще ли заколдовать книгу под необходимый размер и шрифт? — предложил Мартин.

— О! Где тебя раньше носило? — маг хлопнул в ладоши, и объемистый том килограммов пятнадцати весом превратился в тоненькую книжку весом в триста граммов. — И впрямь! Почему я сам не додумался? Завтра всю библиотеку сожму в объеме! Кстати, Яга не уточнила, на каком именно человечьем языке разговаривает волк?

— Нет, а что?

Маг хихикнул.

— А то, что столкнешься с ним, а волк всю жизнь на ассирийском шпарит — сам взвоешь от обиды.

— Э-м-м-м… — отозвался Мартин. — Вряд ли. Иначе Яга предупредила бы. А если и нет — позову ее в качестве переводчика, какие проблемы?

— А ты находчивый. Но я ради чего на связь-то вышел?

— И верно, — поддакнул Мартин, — ради чего? На вид — спите с открытыми глазами и говорящим ртом. Вы не лунатик, случаем?

— Лунатики, к твоему сведению, не разговаривают, — сообщил Григорий. — Они ходят по коридорам с вытянутыми руками и пугают сонных людей, идущих в туалет. А потом жалуются на то, что в коридорах общих домов по углам стоит отвратительный запах.

— Угу.

— Угу. Хоть горшки ставь через каждые десять метров. Так, короче: Анюту проверили?

— Да.

— И как?

— Хуже не бывает.

Маг оборвал зевок и закрыл рот.

— Значит, в ее крови тоже нашли бактерии?

Мартин молча кивнул.

— Обидно, — сказал маг после минутного молчания. — Кстати, пока суть да дело, я отправил на поиски воды двадцать стражников, Они с утра летают по планете в поисках живой воды, но положительного результата еще нет ни у кого. Договариваемся так: я продолжаю изучение документов Ахлимиста, а когда ты найдешь и уговоришь волка помочь, свяжешься со мной и тоже приступишь к поискам воды.

Григорий попрощался, но успел так сладко зевнуть перед отключением, что Мартин и сам зевнул. Чертыхнулся и еще раз зевнул.

Следы битвы пришельцев и колдуна обнаружились легко: поврежденными оказались десятки деревьев с обожженными ветками и сгоревшими верхушками, кое-где до сих пор вился дымок.

Туша напоровшегося на дерево монстра лежала на земле, а вокруг нее расположились волки. Настолько сытые и довольные, что ни один не подал голоса при виде спускавшейся ступы.

Дровосеки оказались правы: волки не теряли времени даром, и за прошедшие с момента падения чудища сутки обглодали большую часть туши.

Мартин разглядывал стаю, отыскивая среди массы серых хищников наиболее крупного. Как назло, волки поголовно были в пределах нормы, словно на подбор. Подальше от монстра лежали старшие, наевшиеся первыми, с практически круглыми животами, а около туши возился голодный молодняк.

Вожак стаи не поддержал общее молчание и угрожающе зарычал, когда ступа повисла над ним.

— Не трону я вашу еду, — отозвался Мартин. — Лежи себе.

Ступа пролетела, и вожак перестал рычать, но глаз с человека не спускал.

— Не смотри на меня так, — попросил Мартин, — а то сам как взгляну, мало не покажется!

Вожак сверкнул глазами и, как показалось, снисходительно усмехнулся в ответ.

Осмотр стаи подошел к концу: она оказалась небольшой, и ни одного подходящего под описания волка в ней не оказалось.

— Как инкубаторские, честное слово! — разочарованный Мартин собирался улететь не солоно хлебавши, но заметил группу волков, примостившуюся в отдалении у высокого дерева, и приказал ступе подлететь к ним. Чем волкам приглянулось именно это дерево, он так и не понял — ничем не отличается от других, но волки его разочаровали: точно такие же — стандартные объевшиеся. Мартин пожал плечами:

— И чего вы тут соб…

— Ку-ку! — произнес кто-то человеческим голосом среди ветвей. Вздрогнувший Мартин повернулся на звук, а секундой позже на него прыгнул приноровившийся скакать по веткам Правич.

Ступа покачнулась, принимая на себя дополнительный вес, но не перевернулась.

— Попался, гадина летучая! — прокричал Константин, взмахнул рукой и ударил Мартина кулаком по носу. Мартин дернулся и, не пытаясь выхватить меч, нанес врагу ответный удар по уху.

— Ты откуда?!

— От верблюда! — Правич левой рукой схватил Мартина за грудки и несколько раз стукнул правой, в кровь разбивая лицо. Мартин, уворачиваясь, начал бить в ответ, норовя отцепить Правича и сбросить его на землю.

«А говорили, погиб!» — мелькнула короткая мысль.

Правич, помолодевший на тридцать лет и проголодавшийся, потерял в силе, но приобрел в ловкости, и его удары следовали один за другим. Мартин не отставал, и пропустивший немало ощутимых ударов Правич наконец сообразил, что стремительное нападение плавно перерастает в затяжную драку до полного изнеможения. Надо было срочно менять тактику, чтобы не оказаться в проигрыше: второго шанса на спасение не будет.

Обхватив ступу ногами и перестав бить Мартина, Константин схватился за рукоять его меча и уже выдернул его наполовину из ножен, когда Мартин чертыхнулся и постарался перехватить оружие.

Правич только этого и ждал.

Когда Мартин обхватил рукоять, он отпустил меч и, соединив ладони, размахнулся и ударил противника в челюсть.

Мартин потерял сознание.

Правич вытянул врага из накренившейся ступы и сбросил его на волков. Звери отскочили, а Мартин упал на спину, раскинув руки. С его головы слетела шапка.

— Отдыхай, приятель! — забравшись в ступу, добродушно разрешил Правич на прощание. Меч остался у него, а ножны — это мелочь, ими не навоюешься. — Он ваш с потрохами, парни. Грызите на здоровье!

Волки поглядывая то на Правича, то на Мартина, осторожно подошли к последнему и обнюхали его.

— Не стесняйтесь, ешьте! Он совсем свежий, только что бегал! — подбодрил их Правич. Достав из кармана платок и вытерев кровь с лица, он взмахнул трофейным мечом. В душе зацвели сады победы. — Лети, ступа, меня ждут великие дела!

Ступа не шелохнулась, а сады завяли еще быстрее, чем зацвели. Константин помрачнел.

— Ступа, лети! — повторил он.

Никакой реакции.

— Не понял! — воскликнул он. — Ступа, лети! И поторопись, мне холодно!

Ступа не сдвинулась с места.

— Ступа, ты тупая, что ли?! Я кому приказываю, летающая деревяшка? — повысил голос Правич. — Лети, а то на куски изрублю!

Волки подняли головы. Помощнику колдуна показалось, что они смотрят на его старания с явной иронией.

— Твою мать! — выругался он. — Дожил! Скоро лошади осмеивать начнут. Ну, чего пялитесь? Понимали бы что! Ступа, чтоб тебя, посмешищем сделаешь — разрублю на дрова и спалю к такой-то матери!!!

Явная угроза подействовала на ступу, как на мертвого припарки.

Правич схватился за края ступы, раскачивая ее из стороны в сторону. Потом наклонил ее, думая, что ступа полетит туда, куда наклонится, но она не сдвинулась с места. Правич приподнял одну ногу, опустил, приподнял другую — без толку.

— Ты меня будешь слушаться? — взревел он. Выплескивая накопившуюся ярость, Константин еще сильнее задергал ступу за борт, но добился лишь собственного головокружения. Пришлось успокоиться и вместо мускулатуры напрячь мозги.

«Что-то тут не так! — раздумывал он, вспоминая, как летал Мартин: ни словом не обмолвился, летел молча, но ступа передвигалась туда, куда ему требовалось. — Каким образом он управлял?»

— Что тебе нужно-то? — вполголоса прорычал Правич ступе. Та оставила вопрос без ответа.

Волки все еще принюхивались к лежащему без сознания Мартину. Константин отвлекся от решения проблемы с полетами, и обратился к поверженному врагу.

— Слышь, приятель, как тебя там? Как управлять ступой?

Мартин молчал.

— Да твою мать, что за день сегодня?! — сорвался Правич. — Хватит в молчанку играть! Эй, ты меня слышишь? Что за народ пошел: сплошные неженки, от одного удара вырубаются! Слышь, Мартин… О! Мартин, я обещаю вернуть меч, если ты поделишься секретом управления ступой. Честно!

Мартин лежал, не шелохнувшись. Зато волки на всякий случай зарычали на Правича.

— Заткнитесь, не с вами разговариваю! — разозлился он. — Укусите разок этого лежебоку, пусть в себя придет. Эй, Мартин, отзовись, а то улечу с мечом — будешь голыми руками от волков отбиваться! Эй! Да пошел ты к черту! Сам догадаюсь.

Волки презрительно завыли. Помощник колдуна злобно прищурился и, отрубив ветку, швырнул ее вниз, но волки отскочили.

— Лети на юг над лесом! — приказал он ступе на случай, если надо указать точное направление. Волшебные штуки имеют собственное мнение о командах, и Правич не раз сталкивался с подобным, работая у колдуна. — На восток! На запад! На север! Да, к черту… Стой!!!

Константин замер: показалось, что ступа сдвинулась с места. Секунда прошла, словно вечность, и вскоре до него дошло, что ступа просто покачнулась. Он облегченно выдохнул: как-никак, а Баба Яга официально принадлежит к нечистой силе, и кто знает, куда она летает темными ночами? Может быть, и к чертям захаживает, кто ее знает? Набьет им шишек между рогов, и со спокойной душой домой несется. А тут Правич на ее ступе появится — черти на радостях так душу отведут, что на второй молодости придется поставить крест.

Да как управлять этим бывшим поленом?!

— Мартин, чтоб тебя! — взмолился Константин. — Будь человеком хоть перед смертью! Тебе уже все равно, а мне с твоими друзьями квитаться. Как управлять ступой?

Нет ответа.

— Молчишь?… Ну, молчи, молчи… Лети, ступа, лети, черт бы тебя побрал! Лети, кому приказываю?!

Ступа висела на одном месте, словно приклеенная.

— Хорошо, попробуем иначе! — сдался Правич. Закрыв глаза, он вспомнил, как летал Мартин. Ступа не раскачивалась из стороны в сторону, значит, он не управлял ей при помощи перестановки ног. Руками тоже не управлял. Что остается? Заклинание?

«На каждое перемещение ступы, на взлет и приземление иметь по отдельному заклинанию? Нет, не то: вчера царевич управлял ступой ловко и быстро, чтением заклинаний такого эффекта не добьешься. Хм… как бы я управлял полетом? — думал он. — Чтобы легко и быстро менять направление, лавировать и уклоняться? Должно быть нечто простое… Это же волшебная вещь, она должна уметь то, что простым смертным не под силу».

— Ступа, как тобой управлять?

Наивный вопрос: подобное могут себе позволить увлеченные сказками дети, но никак не взрослые, увлеченные реальной жизнью. Ступа говорить не умеет, ждать от нее ответа — вторая молодость пробежит быстрее первой.

— Мартин! — в который раз позвал Правич. — Очнись, когда с тобой старшие разговаривают!

Мартин, как и прежде, не подавал признаков жизни. И волки не торопились его кусать — без того наелись до отвала, о еде думать тошно.

«Да что ж такое?! — негодовал помощник колдуна. — Что за неудачный день? Ступа, вверх, кому сказал?!»

И ступа взмыла над лесом, резко увеличивая скорость.

Правич возликовал, не веря собственному успеху, но тут же сжался и зажмурился: ступа с пугающей быстротой приближалась к облаку. Он ожидал удара, и был несказанно удивлен тем фактом, что ничего не почувствовал при столкновении. Только холод, усиливающийся с высотой: сильный, пробирающий до косточек ветер врывался через порванную одежду, и впивался ледяными коготками в кожу.

Он открыл глаза. Облако оказалось далеко внизу, над головой чистое голубое небо, и практически зимнее солнце светит, но совершенно не обогревает.

«Как же я не врезался? — растеряно думал Правич. — Облака должны быть твердыми, иначе как в них держатся град, вода и снег? Ступа, стой!»

Получилось.

Радостная мысль о том, что он понял принцип управления ступой, с легкостью перекрыла неприятные ощущения. Но ступа повисла на высоте восьми километров над землей, и мороз — настоящий зимний мороз — сковал руки, больно защипал за нос и щеки: согревающее заклинание больше не действовало. Правич в один миг сообразил: если он сейчас же не спустится, то превратится в ледяную глыбу и разобьется, как сосулька.

Не так, совершенно не так он намеревался прожить вторую молодость.

«Ступа, вниз!» — скомандовал Правич. По телу прошла крупная дрожь: ступа камнем полетела в указанном направлении, и на короткий миг Правич почувствовал, что под ногами нет опоры. Количество адреналина увеличилось на порядок, животный страх вырвался наружу коротким криком. Константин судорожно вцепился в ступу, испугавшись, что останется в воздухе один-одинешенек. Как в реальности прозвучал вспомнившийся рев летевшего следом за ним монстра, и Правича передернуло от ужаса. Только сейчас до него в полной мере дошло, на каком тоненьком волоске висела его жизнь вчерашним вечером. Несмотря на страшный холод, Правич покрылся потом.

«Вернусь, заберу у Мартина тулуп!» — промелькнула хозяйственная мысль. Страх страхом, а о бытовых проблемах забывать не стоит.

Ступа проскочила через облако в обратном направлении. Константин решил оторвать его кусочек на память, вытянул руки в стороны и растопырил пальцы. И не менее сильно удивился тому, что вылетел с пустыми руками, не сумев захватить ни клочка.

— Что такое?! — посмотрев наверх, изумленный Правич не увидел в облаке дыры. — Из чего же вы состоите? — недоуменно пробормотал он. — На вид — вата ватой, а на самом деле…

Даже не почувствовал ничего, когда пролетел. Словно облако — это пустота, белый воздух, туман.

Ступа приближалась к деревьям, и Правич, испугавшись, что в этот раз точно врежется, привычно зажмурил глаза и мысленно завопил:

«Стой!»

Ступа резко замерла в трех метрах от Мартина, все еще лежавшего без сознания. От ветра согнулись ветки, а вскочившие в испуге волки судорожно отбежали под прикрытие деревьев и зарычали так, что Константину стало жутко.

— Тихо — тихо — тихо! — произнес он успокаивающе. — Я вас не трону, мне тулуп снять надо!

Он приказал ступе медленно опуститься около Мартина, но едва она стала снижаться, волчий рык усилился. Ступа замерла.

— Мартин! Ма-а-арти-и-ин! — позвал Правич, кося краем глаза на стаю. — Меняю меч на тулуп, Мартин! Да очнись ты, ей-богу, хватит пластом лежать!

Ступа опустилась еще ниже. Волки утроили мощность рыка и одновременно шагнули в сторону Правича.

— Да вы что, озверели, что ли? — перепугался он. — Идите к черту!

Ступа по его мысленному приказу подлетела на недосягаемую для волков высоту.

— Хорош рычать, помогли бы лучше, — выругался он с безопасного расстояния: при таком количестве и настрое стаи снять с Мартина тулуп вряд ли удастся.

Волки приближались. Лежавшего без сознания Мартина они не просто проигнорировали, они встали на него передними лапами, чтобы оказаться поближе к ступе.

— Ну, и что теперь? — протянул Константин. — Все равно не дотянетесь!

Волки не сводили с него глаз.

Правич сплюнул с досады, махнул рукой на тулуп и взмыл над лесом. Раз уж речь пошла об обновлении гардероба, пришла пора купить нормальную, еще не ношенную обнову. Денежки, слава богу, остались на месте — кошелек не вылетел при падении из внутреннего кармана.

«А при наличии ступы и платить не обязательно! — подумал он. — Спуститься, схватить тулуп, вытряхнуть из него владельца, и дать деру. А пока Яга сотоварищи-пришельцы не взялась за поиски ступы, не отыскала меня и не набила морду, которая и так болит после зверских ударов Мартина, навестить знакомого колдуна и купить у него заклинания защиты от волшебных глаз и оружия. После этого слетать за хорошим луком и приступить к отмщению за то, что оставили меня умирать в таком жутком месте».

Увидев уходящие вертикально вверх тонкие столбики дыма, Правич направил ступу прямо к ним. Решив использовать бесплатный метод получения обновы, он сорвал по дороге несколько веток, укрепил их в ступе и добавил сажи на лице. Теоретически вид получился страшным — летающий ком с ветками, но предварительно проверять воздействие «маскарадного» костюма на подопытных зверушках было некогда и негде.

Правич спикировал на деревню, протяжно подвывая на манер волков и размахивая отрубленной веткой… и тут же вознесся в небо, не успев как следует опуститься: на земле работали дровосеки, державшие в руках каждый по здоровенному колуну. Наподдадут так, что небо с овчинку покажется! Вон, как лихо чурки перекидывают — словно пушинки, а не дерево.

— Определенно, сегодня неудачный день! — пробормотал он.

План с бесплатным получением одежды отпадает. Придется расстаться с частью наличности, иного пути нет.

Правич обматерил дровосеков, дрова и деревенское трудолюбие, и полетел к речке приводить себя в порядок: появляться в деревне испачканным в саже нельзя — иначе за лешего примут, теми же колунами забросают, а потом утопят в болоте, от греха подальше. И всё, концы в воду.

Через двадцать минут Константин смотрел из-за веток ели на работающих дровосеков и ждал, когда они выдохнутся и решат передохнуть, а еще лучше — пойдут поужинать: чем меньше народу его увидит, тем лучше. Но дровосеки кололи чурки на дрова, как заведенные. Количество дров поражало, но не грело совершенно. Как и костры, от которых до Правича доносился лишь дым.

Тулупы лежали рядышком с дровосеками.

— Дразнятся, сволочи! — пробормотал помощник колдуна. — Как не вовремя похолодало!

Холод в последние сутки стал намного злее, ясно чувствовалось приближение зимы. Еще день-два, и выпавший снег не растает, останется до весны.

Правич приказал ступе спуститься на землю, и усталым шагом направился к дровосекам. Проходя мимо костра, не сдержался, и постоял у огня, протягивая к нему ладони и нежась под удивительно приятным теплом.

Дровосеки перестали рубить чурки и уставились на Правича. Тот прикрыл глаза от удовольствия, и наслаждался долгожданным теплом до последнего: ноги отказывались двигаться прочь от костра до тех пор, пока Константин не почувствовал, что еще немного, и он перегреется.

— Добрый вечер, уважаемые! — поздоровался он, заставляя себя не смотреть на колуны в руках дровосеков. На ходу выдумывая легенду о появлении в здешних краях, он старался не привирать: чем больше обманешь, тем сложнее выпутаться. Не та ситуация, чтобы напрягать фантазию, хватит минимума лжи. — Не подскажете, куда я попал?

— А куда ты шел, добрый человек? — спросили дровосеки. Колуны все еще были у них в руках, и Правич понял, что обращение «добрый» звучит скорее из вежливости. Дровосеки рассматривали его лицо: после ударов Мартина оно несколько видоизменилось, и не сказать, что в лучшую сторону. С подобной физиономией нельзя совершать ошибки и злить людей: дровосеки моментально вспомнят классическую фразу о том, что «хороший незнакомец — мертвый незнакомец», и приведут реальность в соответствие с изречением.

— Собственно, я иду, куда глаза глядят! — пояснил помощник колдуна, наблюдая, как вытягиваются лица дровосеков. — Да вы не подумайте чего лихого! Я не беглый каторжник, а добровольно странствую по миру. Позвольте представиться: путешественник-исследователь дальних земель, Константин Правич! А что костюм такой — так это я спасался от волков. Изрубил их оружием, сам весь в крови, — Правич повернулся спиной, чтобы дровосеки увидели окровавленную спину. — Забрался от них на дерево, но во сне упал, изодрал шубу, на лице синяков наставил. На спине сплошная болячка, могу даже показать, если не верите!

Кажется, поверили.

— Может, у вас найдутся лишний тулуп и брюки? — спросил Правич, — Я заплачу, не беспокойтесь, деньги у меня есть!

— Проходи в дом, добрый путешественник! — предложили дровосеки, — Там и поговорим. Нечего замершему человеку стоят на улице.

— Спасибо, уважаемые! — Правич искренне пожал им руки. Дровосеки прикинули, что на сегодня нарубили достаточно, набросали в костры с полсотни поленьев, и пошли в дом — поужинать и послушать рассказы нового знакомого о путешествиях.

Глава 7

Иван-царевич перелистывал страницы журнала, любуясь роскошными фотографиями космических просторов. Юлька исхитрилась-таки заинтересовать его инопланетными пейзажами настолько, что за последний журнал они взялись одновременно и теперь вырывали его друг у друга. Точнее, царевич размахивал журналом, стараясь отцепить от него куклу, намертво ухватившуюся за корешок обеими руками. Упрямая Юлька не сдавалась и возмущенно кричала:

— А-а-а! Я первая к нему подошла!

— А я первый на него посмотрел! — возмущался царевич. — Это ты перехватила мой взгляд и из вредности сиганула с кресла, словно тебя пнули в одно место! Отцепись от журнала, а то порвешь!

Кукла приросла к журналу, словно рыба-прилипала к акуле.

— А еще кричала, что сил у нее нет! — возмущался царевич, — Хватка, как у медвежьего капкана!

— Отдай журнал по-хорошему! — пригрозила Юлька. — А то укушу — больно будет!

— А вот и не укусишь! — Иван выставил перед лицом куклы правую ладонь. — Кусай, чего присматриваешься?

— Сначала руки вымой, грязнуля! — процедила кукла. — Я такие руки не кусаю, себе дороже.

Царевич отпустил журнал, тот вместе с Юлькой упал на пол и накрыл ее с головой.

— Ничего они не грязные! — сказал он. — Между прочим, мне скоро умирать, а тебе существовать до тех пор, пока моль не съест. Могла бы и подождать недельку.

— Ложка дорога к обеду! — сурово сказала кукла, карабкаясь на кресло. — Царевич, хватит стенать. Лучше подай мне журнальчик на умственное пропитание!

— Так и быть, читай, — Иван поднял журнал с пола и протянул его кукле, — Между прочим, я упомянул в завещании, чтобы после моей смерти духу твоего на этой планете не было!

Потрясенная кукла ахнула и воскликнула:

— Какой ты злой, царевич!

Иван укоризненно покачал головой.

— Глупая ты. Я же исполняю твою мечту о путешествии к звездам! — сказал он. — Увидишь космические дали воочию, а не в альбомах посредников. А этот журнал, бумажный суррогат реальности, оставь мне, смертельно больному человеку.

Кукла фыркнула.

— Ты — смертельно здоровый человек, царевич! — заявила она. — И не надо «ля-ля-тополя»! Твоему здоровью позавидуют миллионы. Не говори о том, что готов обменяться с ними, не сходя с места. Ты сидишь в доме, в тепле…

— …и слушаю нотации вредной куклы, — договорил Иван. — Ты не права, миллионы мне не завидуют, а сочувствуют, потому что твои подколки любого загонят в могилу раньше назначенного срока.

Юлька показала длинный язык и демонстративно развернула журнал.

— Ты лучше рубашку поправь! — указала она пальцем на царевича. Иван осмотрел себя, поправил рубашку, но внезапно замер и нахмурился. Прислушался к внутренним ощущениям, схватил рубаху на груди двумя пальцами, и потянул ее от себя. Прижал и снова потянул.

— Ты чего? — удивилась кукла.

Иван отпустил рубашку, и посмотрел поочередно на правое и на левое плечо. Все еще хмурясь внимательно изучил ладони, ничего необычного не обнаружил, и снова дернул за рубашку.

— Ничего не понимаю! — пробормотал он.

— В чем дело? — забеспокоившаяся Юлька заерзала в кресле.

— Не знаю, — Иван взялся за края коротких рукавов рубашки и дотянул их до локтевого сгиба. — Такое чувство, что я… уменьшаюсь, что ли?

— Иван, не майся дурью. Ты с утра был таким же, как и вчера! — не терпящим возражения тоном заявила кукла. — У меня точный глазомер, можешь не сомневаться: я в людей гнилыми помидорами попадала за двести метров! Чего уставился? Можно подумать, сам в театре не кидался в халтурщиков помидорами?

— Не кидался! — гордо подтвердил Иван. — Я больше яблоками — семейная традиция.

Он еще раз вытянул рубашку и пожал плечами: из-за нервов что угодно померещится. Вроде бы рукава рубашки не доставали до локтей, но до сих пор и в мыслях не было заниматься подобными проверками. Кто его знает, что было на самом деле?

— А ты обувь проверь! — предложила Юлька. — Сразу поймешь, что к чему!

— И то верно! — Иван вскочил и направился к оставленным пришельцами сандалиям. — Стоп. Я к ним еще не привык, они сразу и не покажут, если во мне что-то изменилось. А сапоги уже уничтожили.

— Проблема… слушай, Иван, а какая тебе разница? — спросила вдруг Юлька. — Ну, уменьшишься ты немного перед смертью — сэкономишь пришельцам доски для гробика. Все пожилые люди немного уменьшаются.

— Я не пожилой!

— Пожилой, если умирать через неделю.

— Юлька! — рявкнул царевич. — Еще слово, и ты, в отличие от меня, останешься навечно молодой!

— Эх, царевич, какой же ты все-таки нехороший! — горько воскликнула кукла. — Ты готов дать мне вечную молодость, стоит мне сказать всего одно слово, а чтобы сделать молодым своего родителя, отправился за тридевять земель! Ну, и как тебя после этого назвать? Не любишь ты отца, ой, не любишь! Иначе давно бы его молодым сделал.

— Юлька, ты — демагог.

— Но-но! Попрошу без оскорблений!

— Ты пойми: если я начал молодеть, а поиски волшебной воды продлятся незнамо сколько, то от меня к тому времени ничего не останется!

— Отставить панику! — скомандовала Юлька. — Посмотри на это дело с другой стороны: ты исчезнешь, но зато ты не станешь ходячим мертвецом и никого не искусаешь. А еще лучше, забудь о глупостях и возьми вот этот журнальчик! Просмотришь его от корки до корки, успокоишься, а потом проверишь: уменьшился ты или одежда разносилась, — Юлька протянула Ивану «военный трофей», — а я пока схожу, потребую, чтобы пришельцы принесли мягкую линейку. Когда мы воочию убедимся, что ты прежний — ты станешь спать спокойно?

— Не уверен, — признался Иван.

— А в глаз? — пригрозила кукла.

— Ну, при такой постановке вопроса… — Иван забрал журнал и посмотрел на ее игрушечные кулачки. — Думаю, что успокоюсь. Ты не подумай, я не для того начал разговор, чтобы отобрать…

— Цыц! — остановила его Юлька. — Иван, не обижайся, но царь из тебя не получится. Царю положено оправдываться за свои деяния только перед собой и духами предков, а ты какой-то мягкий, что ли? Больной, садитесь в кресло и болейте на здоровье! А я скоро вернусь…

Юлька отворила дверцу холодильника и улеглась на выдвижную тележку. Дверца закрылась, и жидкий азот заполнил холодильник. Через три минуты с противоположной стороны отворилась другая дверца, застывшая тележка мягко выскользнула в коридор. На стене загорелась надпись: «Не топать, хрупкая вещь!». Юлька долежала до тех пор, пока не почувствовала, что может двигаться, не опасаясь разбиться, и торопливым шагом направилась к Ор Лиссу. Ей было о чем поговорить с ним без присутствия царевича.

Дверь в личный кабинет ученого она открыла пинком ноги. Точнее, попыталась открыть, но вместо этого отлетела сама: дверь оказалась закрытой, а сила удара — приличной.

Отлетев по пологой дуге, Юлька приземлилась на спину и прокатилась по коридору к противоположной стене. Ударилась головой о плинтус, подняла голову, оскалилась, зарычала, резво вскочила и набросилась на дверь.

Тихо-тихо застучали кулачки о пластиковую дверцу, но прошло минут пять, прежде чем она отворилась. Юлька к тому времени вошла во вкус и совершенно забыла о том, ради чего стучит. И вспомнила об основной проблеме после того, как влетела в кабинет, упала на живот и громко чертыхнулась на трех иностранных языках.

Как ни странно, голос Ор Лисса прозвучал из коридора.

— Ты чего долбишься, матершинница?

Кукла развернулась. Ученый стоял у входа и с нескрываемым весельем смотрел на гостью.

— Я к тебе, вредоносный пришелец!

— Какой-какой?

— Не придирайся к словам!

— Разве ты не видела, что дверь закрыта? — спросил Ор Лисс, — Меня не было на месте, я только что пришел. А теперь хватит протирать пыль — для этого у нас есть пылесос, — рассказывай, в честь чего ты такая боевая?

Кукла отряхнулась и вскарабкалась по высоким ножкам на кресло. Села, закинула ногу на ногу и сказала:

— Вы что-то от меня скрываете, правда?!

Пришелец удивленно приподнял брови.

— Не делайте вид, что вы ничего не знаете! — воскликнула Юлька, направив на него указательный палец. Ор Лисс прошел по кабинету к столу и сел в личное кресло. — Я отлично знаю, что с вашим уровнем интеллекта это невозможно!

Ор Лисс сделал свои выводы.

— Ты хочешь что-то узнать? — поинтересовался он. — Что именно? Я знаю много наук.

— Не втирайте мне очки! — пригрозила Юлька. Фразу насчет очковтирательства она успела перенять у пришельцев, и теперь считала, что в разговорах с учеными подобный укор звучит идеально.

— У тебя нет очков.

— Вы отлично знаете, что я спрашиваю об Иване! И для вас не является секретом то, что он начал молодеть! Я сама проверила, он стал ниже на полсантиметра!

— Откуда такая точность? — удивился пришелец. — Нам ничего об этом не сообщали. Ты пока объясняй, откуда такие выводы, а я попутно бумаги изучу: у меня времени намного меньше, чем дел.

Он открыл принесенную папку и принялся читать документы, краем уха слушая речи куклы.

— Вы должны это знать, вы изучали яблоки несколько столетий! — возмущенно воскликнула Юлька. — Какие у них побочные эффекты?

— За исключением превращения в злобных мертвецов — никаких, — Ор Лисс зачеркнул лист с записями и выбросил его в мусорное ведро.

— Да ну?!

Из ведра полыхнуло жаром, и листок превратился в крохотную кучку черного пепла.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»