Жена на день дракона Гринь Ульяна

Глава 4. Когда надежды и чаянья падают в воду

Поднявшись вслед за хранителем покоев в гарем, я сразу услышала звуки праздника. Где-то глухо играла музыка, вокруг суетились ликки и цветочки, шустря по коридорам с охапками диковинных цветов, с подносами блюд, с какими-то тканями, палками, коробками. Гасспар шипел на них, пытался руководить на ходу, но вскоре отказался от этой идеи и потащил меня быстрее к боковому коридорчику, где впихнул в большую комнату и заторопил ликки:

– Так, девушки, не спите на ходу! Где платье? Где украшения? Где притирания, духи, почему ничего не готово?! Я прикажу вас всех выпороть, если подарок не доставят правителю с двенадцатым криком башенного дракона!

Девушки, которых было пять, забегали по комнате, собирая вышеозначенные вещи, и принялись тормошить меня во все стороны, раздевая, натирая чем-то приятно пахнущим и деловито перебрасываясь словами.

– Волосы!

– Грудь!

– Тут прикрой!

– Нет, эта вуаль не пойдёт… Дай розовую!

– Ноги большие, посмотри туфли другого размера…

Я молчала, изо всех сил стискивая зубы. Хотелось задавать вопросы, любопытничать, протестовать, возмущаться ремарками о моём теле, но я помнила об обещании, данном Гасспару. Только позволила себе легонько притопывать ногой, чтобы отвлечься.

Платье не было платьем в прямом смысле этого слова. Полупрозрачные шаровары с волшебными штанинами, которые держались вокруг щиколоток сами по себе – без резинок и завязок, такая же полупрозрачная кофточка – ничего не скрывающая, но ничего и не выставляющая напоказ, поверх этого – тонкий приталенный кафтан с длинными полами из переливающейся ткани, то красной, то золотой, с пуговичками наверху, с затейливым узором из птиц, цветов и листьев по бортам. А ещё вуаль, закрывающая половину лица, а ещё вуаль, закрывающая голову целиком, а ещё покрывало поплотнее, окутавшее всю меня, от макушки до пяток…

В этом всём я немедленно начала задыхаться, но терпеливо молчала, ожидая, когда попаду наконец к правителю. Вот только попаду… А там… Я всё изменю, я моду эту дурацкую отменю, я вообще ух что сделаю!

– Готово, господин главный хранитель покоев, – смиренно доложила одна из ликки, склонив голову и сложив ручки на животе. Гасспар оглядел меня придирчивым взглядом и расплылся в улыбке:

– О-о-о, прекрасно, великолепно! Вы все заслужили похвалу! Бегите на кухню, скажите Вайе, что Гасспар разрешил съесть по горсти засахаренных орешков. А ты, Алина, следуй за мной, да не скачи, как ты любишь это делать – иди спокойно и степенно, ты не залетевшая в окно испуганная птаха, а драгоценный подарок для нашего правителя!

– Я не скачу, – отозвалась тихо.

– Вот и не скачи. И молчи, ради всех священных драконов, молчи, не говори ничего, пока тебе не дадут на это разрешения!

– Молчу, – уныло согласилась.

– Пошли, пошли, мягенько, плавненько, за мной по пятам.

И Гасспар заскользил по коридору своим обычным неслышным шагом. А я заспешила за ним, пытаясь подладиться под этот шаг. Так мы прошли до широкой лестницы наверх. Опять на второй, наверное, там живёт элита. Мать, сыночек и сёстры. О, нет, мы на третий поднимаемся! Вон как! Самая элитная элита… Дракон драконов. Или как у них тут называется правитель всех и всего?

Музыка стала громче, я услышала шелест платьев, женский смех, голоса. Краем глаза заметила в зале, мимо которого мы прошли, танец без лифчиков и загляделась было, но голос Гасспара призвал меня к порядку:

– Алина, не отставай! Если мне придётся тебя искать по всем залам и комнатам, мы опоздаем, и Мать-драконица никогда нам этого не простит.

– Я ни за что не позволила бы себе опоздать на день дракона нашего правителя! – пропела я сладенько, старательно пряча рвущееся наружу ехидство.

Чтобы попасть в покои правителя, нужно было пересечь несколько галерей, одна из которых оказалась портретной, вторая – выставкой холодного оружия, а третья неожиданно показалась мне зоологическим музеем. В ней были выставлены на специальных подставках… крылья!

Честное слово, крылья громадных летучих мышей, засушенные, превосходно сохранившиеся, очень уродливые и, на мой взгляд, очень старые. Я пялилась на них сквозь замотанные на мне тряпки и силилась понять – это действительно крылья или я брежу потихонечку от духоты? Нет, не брежу. Крылья.

Если принять во внимание многочисленные упоминания драконов в этом мире, то надо признать: это зачем-то обрезанные и поставленные на всеобщее обозрение в галерее драконьи конечности.

Тег «не_спрашивайте».

В конце концов, разве могут какие-то там сушёные крылья переплюнуть человеко-цветок или человеко-камушек? Не могут. И вообще, мне сейчас бояться надо того стопятидесятилетнего деда, к которому меня ведут на заклание… То есть, на брачную ночь. Ему точно сто пятьдесят. Мать-драконица упомянула об этом юбилее. Хотя она выглядит вполне себе на полтинник, но кто их знает, этих драконов, может, у них очень хорошая косметика!

О чём я думаю? Мне бояться надо… А я размышляю о макияже старухи-драконицы… Ну правда, она должна же быть старше сына хотя бы лет на двадцать!

– Алина, выпрямись, смотри в пол. Не забудь: как только я остановлюсь и сделаю тебе знак, ты должна опуститься на колени, сесть и не издавать ни звука, не шевелиться, чтобы правитель не рассердился на тебя! Встанешь, лишь когда он прикажет тебе или же возьмёт тебя за лицо.

– Возьмёт за лицо? – удивилась я. – Что за ужасы ты рассказываешь, Гасспар?

– Ой, женщина, всё! – рассердился он. Махнул двоим своим коллегам-цветочкам (я узнала их по смешным шапкам), стоявшим у высоких дверей с огромными алебардами в руках: – Я привёл подарок для правителя, пропустите.

– Проходи, главный хранитель покоев, – ответил левый, не поднимая глаз. Потом он вместе с правым синхронно толкнул створки дверей, и Гасспар прошёл внутрь. Я думала, мы окажемся уже в спальне, но мы оказались в ещё одном коридоре. Да сколько ж можно, меня сейчас разорвёт от тревоги! Хочу уже наконец увидеть этого старикашку и выдержать все его грязные приставания, чтобы стать любимой женой и призвать тут всех к порядку!

Как Хюррем.

Или ещё круче!

Гасспар довёл меня до арки, которую прикрывали легчайшие, словно воздушные, полупрозрачные занавеси. Они колыхались на сквозняке, и я поёжилась, но не от того, что мне стало холодно. Наверное, всё-таки от страха перед тем, что случится. Вздохнула глубоко несколько раз и последовала за цветочком в большую комнату, густо освещённую доброй сотней свечей, стоявших в тонких и высоких подсвечниках по всему периметру.

Если бы не великолепный балкон и не чёрно-синее небо, которое я видела даже через тряпки и даже от входа, здесь точно не было бы чем дышать. Впрочем, получив от Гасспара тычок в бок, я перестала дышать на всякий случай и, как было велено, упала на колени, скрючившись в позе рабыни. Гасспар же превратил свой голос в чистый мёд и залебезил, как обычно, в направлении балкона:

– Мой правитель, величайший из величайших драконов, несравненный и отважнейший, с вашего позволения ваша матушка, мудрейшая из мудрейших женщин, живущих на свете, отправила вам подарок на День Дракона! Он, конечно же, вас не достоин, как велела передать Мать-драконица, да хранит её Великий и Ужасный Змей ещё многие циклы, и я склоняюсь перед вашей снисходительностью и добротой.

Он и правда склонился – я подглядывала! – в идеальном файшете, но ещё ниже и ещё круче, чем тот, что показывала мне Амина. Склонился перед фигурой, которая стояла к нам спиной, опираясь ладонями на балюстраду балкона. Мужчина был высоким, простоволосым и слегка сгорбленным. Мы с Гасспаром терпеливо ждали, что правитель обернётся, но этого не случилось. Я увидела, как мужчина сделал знак рукой – три раза махнул кистью от себя.

Как-то не очень вежливо…

И что это значит?

Он что, немой? Или не разговаривает с прислугой из принципа?

Да мне вообще всё равно, пусть молча сделает своё дело, я даже глаза закрою, чтобы не смотреть…

– Пс-с-ст, Алина, уходим.

Что?

– Но… Я же подарок… Я же…

– Тщ-щ-щ, уходим, пятимся, – прошептал Гасспар, всё ещё корчась в позе цыплёнка табака. Я поднялась с колен, забыв склониться в поклоне, и тут, в этот самый момент, правитель обернулся. Думал, наверное, что мы уже свалили. Я глянула на него и…

Пропала.

Совсем. Нафиг исчезла с лица земли.

Сердце застучало, будто желало выпрыгнуть и помчаться прямо к нему. Я забыла, как дышать, и вспомнила только через несколько секунд.

Такого мужчину я ещё не встречала! И бог знает, сколько их шляется по павильонам студий, по кастингам, по модельным агентствам… Видала я всяких, разных, шикарных и не очень, но ни один не оказался таким пронзительно-печальным и таким гармоничным в плане наружности.

Господи, да кому я вру!

С него картины писать можно! И нужно! И вообще… Его надо выставлять напоказ, чтобы все проходящие мимо могли любоваться этим носом с горбинкой, этими глубокими синими глазами – тёплыми, как море на Бали, этими скулами – высокими и чуть восточными…

Нет!

Спрятать, чтобы никто не видел, и чтобы только я могла бы наслаждаться его обществом!

Как низко я пала, чтобы желать стопятидесятилетнего дракона…

Всё это наваждение длилось всего ничего, а потом меня дёрнули за руку, заставив согнуться, и потянули к выходу. Я вспомнила наставления Гасспара и попятилась, старательно глядя в пол. Но образ правителя навсегда остался в памяти. Я буду наслаждаться этим воспоминанием сегодня ночью… В одиночной камере, куда меня отведут после такого эпического фейла.