Тропой необъявленной войны Савин Иван

Глава пятая

Дорик нашелся в столовой, удобно полулежал на диване, заваленный детскими игрушками и облепленный древнями. Все ясно, играл перед сном с малышами, уверенно повторявшими его опыт общения с духами. Близнецы пока не проявили способностей к магии, зато признали древней чем-то средним между питомцами и собратьями, и любили не менее нежно, но не столь безоглядно, как наследник. Возможно, благодаря тому, что уже имели любящих братьев, выяснять я не собирался. Мне хватало и уверенности, что духи всегда будут опекать и оберегать младших ничуть не менее, чем Дорика. Ценить доброе отношение цветок жизни умел.

– Ну, как там в школе? – бодро осведомился напарник, едва я опустился в кресло.

– А древни разве не доложили?

– Я давно запретил им шпионить за тобой, – буднично сообщил Дор, – и кому-либо рассказывать о том, где ты и чем занят.

– Давно… это когда? – что-то невольно царапнуло меня в этом признании.

– Примерно лет шесть назад. Духи говорят – семь, – сообщил сын, и с довольной усмешкой пояснил, – мы были у Хенрика и кто-то из гостей спросил, куда пошел отец и о чем говорил. И мне почему-то очень не понравилось его любопытство, вот и ответил, что не знаю. А он недовольно буркнул, что тогда придется спрашивать зеленых жуликов и ушел.

– И это тебе не понравилось еще больше, – заключил я, только теперь начиная понимать, почему в последние годы напарница упорно зовет меня параноиком.

Как ни печально, Клара, но судя по открывающейся мне картине, это оказалось вовсе не лишней мерой предосторожности. Хотя и знаю я пока очень мало и понимаю еще меньше, но интуиция воет пожарной сиреной, что вступать в такую каку мне еще не приходилось.

– Так что у нас в школе? – вернул меня к теме Дорик.

– Тал с Лариком решили, что без них мы детей не спасем, и попытались уйти. Порталом не получилось, так они полезли на стену, – начал рассказывать я, – а самые сообразительные собратья попытались их остановить… Когда пришли мы с Митеей, там была потасовка.

– Никто не пострадал?

– Нет… они не дрались, просто пытались удержать и уговорить. Да и Тал с Лариком особо руками не махали… как я думаю, не хотели задеть девушку.

– Там и девушки были? – нахмурился Дор, – и кто?

– Только одна… Лин, но меня это не удивило. Девчонка из тех, кто никогда не стоит в сторонке. Если честно, с ней мне просто необычайно повезло, нужно не забыть, поблагодарить Сарда.

– Это он ее притащил? – как-то скептически скривился сын.

– Да, когда отбор уже закончился. Попросил взять под его ответственность… и теперь я радуюсь, что не отказал. Она прирожденное око, внимательная, чуткая, отзывчивая… и одновременно сильная и упорная.

– Ты так ее хвалишь, словно сватаешь… – мрачно усмехнулся Дор, мгновенно гася во мне всякое желание говорить об учениках.

– Извини, – поднявшись, холодно произнес я, – это от усталости. Спокойной ночи.

– Постой, – ринулся он следом, но остановить меня могла только лавина.

И она появилась. Обрушилась на голову призрачным облаком, завертела веретеном и опустила на что-то очень мягкое, принявшее мое уставшее тело как пуховая перина.

– Прости отец. – В разгорающемся сиянии сотен распускающихся во мху цветов, фигура стоящего напротив Дорика с каждым мигом становилась видна все отчетливее. – Я сказал глупость… на самом деле так не думаю. Да если хочешь знать правду… я, кажется, люблю эту вредину.

И вроде, обозвал девчонку, но столько тепла прозвучало в негромком признании, столько затаенного света полыхнуло в смущенном взоре, что мне сразу стало ясно, вот оно.

То, о чем Ортензия говорит в шутку, но чего в действительности боится больше грома. Появления незнакомки, которая станет для Дорика дороже всех нас и будет вертеть им как веером. И все мои попытки доказать жене, что он сумеет найти не такую, успеха пока не имели.

– Дор, если ты расскажешь… хоть вкратце, из-за чего вы рассорились… возможно, я сумею помочь?

– А откуда ты знаешь… что мы поссорились? – подозрительно уставился на меня новый напарник.

– Ты же око? Значит, и сам можешь сообразить, какие факты подтолкнули меня к такому выводу.

– Какие? – надолго задумался он, и мне пришлось подсказать.

– Когда двое в хороших отношениях, они не делают, случайно встречаясь, таких каменных лиц, будто незнакомы. Так поступают только повздорившие влюбленные. Сегодня я был занят другими… и ничего не понял, но обычно вижу сразу.

– Духи… – не оглядываясь справился сын, – разве по моему лицу можно было что-то узнать, пока она… ну, до того вечера?

– Да, – честно сообщил возникший на его плече древень, – у тебя оно было такое…

– Все ясно, спасибо, – удрученно выдавил Дорик, и отпустил духа, не забыв погладить. – Тогда слушай… расскажу все по порядку… сам хочу понять, что пошло не так. Раз в три дня после обеда я хожу к Сарду, он меня учит… и однажды… месяца два назад, пришел раньше обычного. Он был занят, и я отправился к водопаду, наловить рыбы. Она там падает с высоты и не сразу начинает понимать, куда плыть. Но место было занято, какой-то парнишка уже бродил между валунов, бросая рыбин в садок. Пришлось ждать, вдвоем там тесно. А он все ловил и ловил.

– У тебя садок порвется от тяжести, – пошутил я, но он сделал вид, будто не заметил. А когда вылез, на самом деле едва вытащил сеть. Мне очень не хотелось ему помогать, не люблю жадных, ведь ясно, что не на ужин ловил. А он торопливо натянул старенькие сапожки, разложил рыбу в два мешка, и достал тягу… ну ты знаешь, это такая тележка на маленьких колесиках. И таскать ее по песку очень непросто… а там песок.

– Я был на водопадах, – сообщаю негромко, больше всего опасаясь спугнуть редкий момент откровения.

– Забываю… но это хорошо, что не нужно объяснять. Он потащил свою тягу, а я повернулся к водопадам, времени оставалось мало. Но уже входя в воду, глянул вслед мальчишке. Тот согнулся чуть ли не вдвое, волоча свою добычу, а по его спине медленно разматывалась выбившаяся из-под шапки пышная коса. Меня как кипятком ошпарило, так стыдно стало… и сначала я ринулся к ней, помочь… но тут девчонка остановилась, косу убрать, и услыхала мои шаги. Вмиг отскочила, выхватила кинжал и уставилась на меня с ненавистью, как на змею. Я не сразу понял… а потом обозлился… и рявкнул:

– Да нужна ты мне, крыса облезлая…

Сам до сих пор не пойму, почему так ее обозвал, но уже ничего не изменишь.

– Тогда чего сюда бежишь? – глядя с откровенным презрением, ядовито прошипела она.

Сильнее всего в тот миг мне хотелось уйти… и больше никогда туда не возвращаться. Останавливало лишь понимание, что стоит оставить грубиянку одну, как она снова потащит свою тягу.

А этого допустить я не мог… не так воспитан. Пришлось придумывать способ помочь и сначала мне пришло в голову вырастить ее тяге деревянные колеса, как у телеги, но тут вспомнились разные тележки, стоявшие в кладовой нашего садовника. Он последние годы ничего на них не возит… но выбросить не может. – Подожди минуту, – велел я злючке и в тот же миг духи унесли меня в ту кладовую. Чтобы через минуту вернуть назад, вместе с выбранной тележкой.

– Где ты это украл? – уставилась она на тележку, – тут какие-то гербы! Я это не возьму.

– Возьмешь, – перекладывая ее мешки, от обиды я рычал как дикий зверь, – а если кто-то спросит, скажешь, Дор дал. Все, иди.

– А тяга?

– Уже дома, – дав духам задание, рявкнул я и ушел домой.

Все равно Сард отменил бы урок, увидав моё настроение. Да я и сам не стал бы браться за острое оружие дрожащими от возмущения и обиды руками. Редко кто мог так меня разозлить. Особенно девушки. И особенно гоблинки. Мне припомнилось ее лицо, не имеющее ни одной черты, характерной для гоблинов, и понял, что она человек.

– Да, – подтвердил я, – чистокровный. Гоблинку я бы не взял в ученики. Они очень ценны для Гольдора как основательницы новых семей. А я, как правитель маленькой страны, не могу обворовывать сам себя. Но это сейчас неважно… значит, ты заинтересовался, как она попала в Гольдор?

– Да… – вздохнул сын, и наконец сел в моховое кресло, – но не сразу. Задумался дня через два, но еще три дня не ходил к Сарду… да и дела были. А когда пришел, ее в городке не было. Духи проверили… однако нашли только мою тележку во дворе одного маленького домика. Я провел расследование и выяснил, что там живет мать девчонки… с гоблином, к которому ушла от первого мужа. А Лин живет с отцом, но часто приходит проведать мать и маленьких сестренок. И помогает им… ловит впрок рыбу, стирает, копает огород… это я позже узнал, когда она пришла снова. Духи мне сразу сообщили… и я отправился к Сарду… хотя в этот день урока не было… глупо, правда?

– Ничуть, – возмутился я, – ты имеешь право приходить туда, когда захочешь.

– Теперь не захочу, – помрачнел Дор, и мою душу овеял холодок недоброго предчувствия.

Похоже я что-то пропустил, закрутившись с этой школой. Но сыну отвечаю с бодрой беспечностью.

– Не зарекайся. Знаешь, сколько раз я клялся себе, что не буду больше разговаривать с Кларой? Так что было дальше? Ты пошел за тележкой?

– Конечно нет. Мне такое и в голову бы не пришло. Прийти к людям и сказать, добрый вечер, отдавайте мою тележку, так?

– Не так. Добрый вечер, я пришел узнать, как живет у новых хозяев знакомая мне тележка? У прежних она в чулане совсем затосковала без дела.

– Раньше не мог научить? – с шутливым укором спросил Дор и вздохнул, – Нет… мне никуда идти не пришлось, пока Сард чай наливал, она сама примчалась.

– Тележка? – сострил я.

– Лин. С тележкой. А в тележке – туесок с какими-то пряниками. Сард двери открыл, но она не вошла, с крыльца сказала, чтобы передал мне тележку, а в благодарность за помощь – эти самые пряники. Как это меня разозлило… представить не можешь. Даже в глазах на миг потемнело. Я кое-как взял себя в руки, успокоился и велел духам посадить девчонку в тележку, дать в руки эти пряники и отправить домой. И закрыть для тележки выезд из двора, чтобы снова не притащила. А потом вернулся Сард, посидел, помолчал и сказал, – «Грегу пока ничего не скажу, чтоб не волновать, а ты, как поостынешь, пойдешь и попросишь прощения. У нас, в Гольдоре, с девушками так не поступают».

– У них в Гольдоре, – сердито фыркнул я, надо же, как заговорили! Хотя в одном Сардат прав, девчонка не заслужила такой пощечины. И если бы я не был еще знаком с Лин, то несомненно решил бы, что от оскорбления она утонула в слезах. Но теперь мне такое и в голову не пришло.

– И что она сделала?

– Ты хотел спросить, что сделал я. Поставил чашку и ушел.

– Но ведь вернулся?

– Через три дня. Все это время я пытался понять, насколько виноват в действительности. Чтобы проверить, задавал вопросы всем, кто попадался, духам, друзьям, однокурсницам… Разумеется не впрямую, а так, к слову, и не о себе. И постепенно осознал, что был неправ. Это понимание далось мне очень нелегко, но отправиться просить прощения оказалось еще труднее.

– Ненавижу каяться, – с кислой усмешкой признался я сыну, – особенно принародно. Лучше как-нибудь избегать таких ситуаций.

– С каждой минутой все яснее понимаю, насколько мы похожи, – вдруг задумчиво сообщил Дорик, – даже обидно становится, почему я не видел этого прежде?

Вот на этот вопрос ответа я не знал, поэтому просто пожал плечами.

– А потом Сард прислал сообщение, – продолжил рассказ сын, – такое… сухое, если я хочу продолжать обучение, то должен прийти к пяти часам. Намек я понял, прощение просить придется, и решил идти. Но сначала, на всякий случай, принял меры предосторожности. Договорился с духами, чтобы сразу, как только я начну злиться, уносили домой. Зеленый путь оставил меня посреди двора наместника ровно в пять часов, и я, не глядя по сторонам, направился к дому, но со стороны сада раздался крик. «Дор, погоди», звал меня знакомый голос. Пришла получать извинения, неприятно кольнула догадка, сменившаяся ехидным вопросом, а просто слов ей будет достаточно или лучше добавить что-нибудь весомое из того набора безделушек, которые так любят все девчонки. Но, к счастью, вслух ничего этого я сказать не успел. – «Извини, пожалуйста», – крикнула она, еще не дойдя нескольких шагов и меня снова облило жаром стыда. Простая бедная девчонка оказалась смелее и честнее, чем я, потомок старинного рода и почти готовый мастер природной магии.

– Не хочу перебивать, – снова не выдержал я, – но в Гольдоре нет бедняков. Это какая-то ошибка.

– Да… и теперь я это знаю, – усмехнулся сын, – но тогда еще не подозревал… точнее, никогда об этом не задумывался. Просто стоял и ждал своей очереди каяться, даже не пытаясь ее перебить. А она говорила и говорила… и о том, что раньше меня тут не видела, потому и испугалась, гоблинов она не боится, никто из них женщину и пальцем не тронет, ни своей расы, ни нашей. А потом не поняла, почему молодые гоблинки, с которыми она дружила, так огорчались, узнав, что тележку ей подарил Дор. Все разъяснила Ками, когда Лин пришла к Сарду на урок, она учится бою на кинжалах и саблях. Жена наместника сказала, что Дор считается у гоблинок самым завидным женихом, потому что сын правителя. А Лин не знала, что у гоблинов есть еще один правитель… но лично ей жених не нужен, вот и решила вернуть тележку, не сообразив, что обидит этим человека. Мне хотелось сказать ей, чтобы не волновалась, принесу я этим сорокам по тележке, но пришел Сард и велел идти на площадку. Пришлось идти и два часа бросать дротики в разные чурбаки. Я не сомневался, что девчонка сразу же уйдет, хотя втайне пожалел, что не попросил подождать. Но вскоре забыл и про нее и про гоблинок, думал только как попасть в прыгающую мишень. Но Лин не ушла… сидела на кухне, лепила пирожки и внимательно слушала стоящую у плиты Ками.

– «У вас нет денег на кухарку?» – расстроился я, глядя на сильно округлившуюся жену наместника, – «так я дам. И женщину подходящую подберу».

– «Не нужно, – виновато смотрела суровая подруга Сарда, – ты же знаешь, мы не нанимаем людей. Лучше выпей чаю с пирожком».

– «Не нужно, – передразнил я, рассердившись еще сильнее, – Ты меня не желаешь услышать, стараешься отвлечь, так лучше я уйду…

Лин догнала меня на крыльце, указала в сторону сада.

– Если пойти напрямик, можно выйти к огороду моего отчима.

– А у тебя есть тут любимое место… где можно просто посидеть, поговорить? – пришла мне в голову удачная, как я считал, мысль.

– Есть. Поваленная верба над рекой. Но там еще холодно… – девчонка зябко передернула плечами, и только в тот момент я заметил, как скудно, не по сезону она одета.

– Тогда идем в мое любимое место, – само нашлось решение.

– А это далеко?

– Для меня – везде близко. Но если ты знаешь место, где не будешь мерзнуть и где нам дадут чая – идем туда.

Несколько минут она думала, потом решилась объяснить.

– «Завтра утром мне нужно быть дома, отец отпустил всего на два дня. И не сюда, а к моей старшей сестре. У нас с ней большая разница, и мы от разных матерей, поэтому ей он меня доверяет».

Вот такого я даже представить не мог, и сначала растерялся, не понимая, как она может жить, все время хитря и притворяясь.

– Ты не думай, – печально вздохнула Лин, – я могла бы от него уйти в любой момент… и ничто бы не удержало, ни дом, ни уговоры, ни решетки. Нужно просто отправить отчиму вестника, и он меня вытащит. Но пока терплю, отец уже стар и очень болен, за ним нужен присмотр. А сиделки и служанки долго не держатся, характер у него стал просто невыносимый. Старшие сестры давно от него отказались, сами не ездят и внуков не пускают.

– Чем я могу помочь?

– Ничего не нужно… побегу я, мать ждет, попрощаться, – отказалась Лин, открывая калитку.

Разумеется, никуда я ее не отпустил. Попросил духов перенести нас к ее отчиму, подождал, пока они прощались и сам отвел в Брум, где живет ее сестра. И порадовался, обнаружив солидный особняк с ухоженным садом и чугунной оградой.

– Если сможешь выйти в сад, я подожду в беседке, – сказал я Лин на прощанье и неожиданно для себя самого, затаил дыхание, ожидая ответ.

– «Ладно,» – сказала она и сломала капсулу.

А я облегченно выдохнул и велел духам построить путь в самую удобную из ближних к особняку беседок. За то время, что Лин провела в доме, духи успели плотно заплести беседку изнутри цветущими лианами, вырастить пышные моховые кресла и притащить пледы, горячий чайник и печенье. В Бруме было теплее, чем в Гольдоре, но я не забывал, как одета девчонка и не собирался ее простужать. А еще ломал голову, пытаясь придумать, как подложить Лин купить ей новую одежду и при этом не оскорбить. К тому же что-то не сходилось… сестра, живущая в богатом особняке вполне могла бы, на мой взгляд, позаботиться о гостье. Тут я вспомнил про капсулу, стоившую как хорошие сапоги и запутался окончательно… даже пропустил появление на садовой дорожке незнакомки. Заметил лишь, когда она тихо и неуверенно позвала – «Дор»?

– «Я здесь» – опознав голос Лин, отозвался я, оторопело уставившись на свернувшую к беседке девушку. Совершенно неузнаваемую в темной накидке с капюшоном, отороченным пушистым мехом. Вместо потертых мальчишечьих штанов на ней было шерстяное платье, а из-под его длинного подола виднелись носки теплых ботинок.

– «Где ты это взяла»? – спросил я, сообразив, что молчу слишком долго.

– «На кухне»… – растерянно ответила Лин, и только в тот момент я заметил узелок, висевший у нее на сгибе локтя. – «ты же хотел горячего чая»…

– «Чай уже есть, я на своей кухне добыл, – приходя в себя, сообщил ей и отобрал узелок, – а спросил про одежду. Откуда она?

– «Из моей комнаты, – пояснила Лин и виновато заглянула мне в глаза, – а ты думал, я всегда так хожу? Нет, это только для Гольдора. Отец очень подозрителен и временами засылает шпионов, проверить, как живет мать. Он не может простить ей ухода. Ну а если они увидят меня… то я больше не увижу мать и сестренок. Вот и прячусь».

Мне сложно вспомнить точно, о чем мы говорили еще, но одно знаю очень хорошо, ни с кем мне не было так легко. С Лин можно говорить обо всем, об оружии, о магии, о лошадях… ей все интересно. По настоящему, а не так, как пытаются показать некоторые девушки. Сидят, поддакивают, а спросишь, о чем я говорил, начинают хлопать ресницами. В общем, просидели мы, пока в окнах дома не начал загораться свет. Лин расстроилась, что ей придется идти объясняться с сестрой, но я попросил духов и они, отперев окно комнаты верхнего этажа, унесли ее прямо в спальню. А потом убрали в беседке все следы нашего чаепития и унесли меня в школу. И только там, отоспавшись и позавтракав, я взглянул на все эти события свежим взором, и начал понимать, что кажется влюбился. В странную девчонку, которая не видит во мне возможного жениха, ходит в чужих старых штанах, ради встреч с бросившей ее матерью, бродит босиком по холодной речке, чтобы поймать рыбу для гоблина, укравшего ее счастливое детство. Но несмотря на все это, я с нетерпением ждал следующего свидания, наконец осознав, что самое первое у нас уже было.

– Вот знаешь… отец, – удивленно заявил вдруг Дорик, – сейчас, когда я тебе все это рассказал, вдруг все стало понятно… кроме одного… но это я могу сказать коротко. Мы встречались с Лин еще несколько раз, и все было просто замечательно, мне казалось, она тоже ждет этих встреч, как и я. А потом, восемь дней назад, в первый день лета, в Гольдор пришел торговый обоз. До этого мосты были скрыты половодьем. Все гоблины высыпали его встречать и тогда я своими глазами увидел, как прав был Сард, г8оворя, что бедных среди гоблинов нет. Все товары, не торгуясь, смели за пару часов, и это время понадобилось купцам, чтобы считать золотые квадратики. Дист, отчим Лин, тоже был там. Покупал всего помногу, бочонки краски, рулоны ткани, ящики сластей и южных фруктов, все то, что сами гоблины изготовить не могут. Я помог ему переправить все это домой, и пошел с Лин слушать менестрелей, прибывших с обозом. Мы сидели немного в сторонке, ели сушеные абрикосы и разговаривали о своем, когда рядом остановились три молоденьких гоблинки… совсем еще девчонки. Но язычки у них были ядовитые… я сначала не прислушивался, а потом понял, что обсуждают они Лин. И удивляются, что Дор нашел в этой человечке, кроме косы в ней не на что смотреть. Я хотел сказать ей, чтобы не обращала внимания на дурочек, но не успел. Лин вдруг вскочила, выхватила кинжал и одним махом отхватила свою косу… почти половину.

– «Держи», – крикнула она онемевшей гоблинке, швырнув ей волосы, – сделай парик и станешь самой красивой»

В тот же миг ее окутал темный туман сломанной капсулы и я прыгнул вслед, пытаясь удержать. И снова опоздал. Но сначала не слишком огорчился, решив поговорить с Лин в Бруме. Ушел туда зеленым путем, однако в доме сестры девушки не было, духи проверили. Оставалось только одно, найти дом ее отца, и я не сомневался, что кто-нибудь мне объяснит, где он находится. Не мать Лин, так Дист, не он, так Сард, или Ками. Не сказал ни один. Оказывается, Лин взяла со всех клятву, что они никому не будут открывать ее тайн. Сначала я пытался их уговорить, убедить… потом разозлился. Сказал, что ноги моей в их дрянном городишке не будет и ушел… больше туда не хожу.

Глава шестая

– Я не стану тебе ничего говорить, – мягко сообщил я сыну, – пока не услышу объяснение Сарда, поскольку в этой истории он вел себя довольно странно. И теперь я хочу знать причины его поступков. Духи, принесите сюда Сардата, только дайте ему одеться, если уже спит.

– А ты уверен… – Дорик взирал на меня с непонятной тревогой, – что он подчинится? Гоблины его очень хвалят… а про тебя даже не вспоминают. Вон Лин… столько лет ходила к ним, но ничего не знала.

– И это правильно, – кивнул я, и смолк, глядя на шлёпнувшегося в мох Сарда.

– Между прочим, – осмотревшись, невозмутимо заметил он, кладя на стол блеснувшую лезвиями звёздочку, – я мог и порезаться. Добрый вечер. Наконец ты догадался вытащить меня в такое место, куда не дотянутся поисковые амулеты.

– Значит, на тебе маячки, – сразу догадался я, услышав о любимой игрушке сыскарей, – и кто поставил? Люди Жинтаса или ковен?

– На этот вопрос я не стану тебе отвечать, – дерзко заявил старый друг.

По всем правилам мне следовало поверить этим словам, но горящий тревогой и надеждой взгляд гоблина просто умолял об обратном.

– Вот, – колко заметил Дор, – расцвел цветик.

Сард посмотрел на него с жалостью и откровенно вздохнул.

– Подожди, Дорик… – остановил я напарника, – тут что-то не так… дай подумать…. Скажи, Сард, а ты не хочешь говорить или не можешь?

– Второе, – поспешно ответил он, и в голосе прозвучало искреннее облегчение.

– Значит, запретили, – сделал я единственный возможный вывод, – и кто? Ковен, сыск или король?

– Все, – удрученно вздохнул Сард, и сначала я его ответу не поверил.

Как такое может быть? Что я им сделал? Да всего несколько дней назад я обсуждал с королем деловые вопросы, и Клара там тоже была… А еще позавчера сидела рядом на отборе и подсовывала мне кандидата… Стоп. А вот отсюда нужно вернуться назад… и выяснить некоторые подробности.

– Сард, а ты не припомнишь, когда это произошло? Когда они тебе запретили что-то мне рассказывать? И почему все вместе?

– Не могу… – с болью шепнул он.

– Может, они клятву с него взяли? – предположил с интересом слушавший нас Дор.

Гоблин глянул на него с неожиданной благодарностью, а у меня огромный камень с души свалился. Ну вот вы и попались, заговорщики, теперь я узнаю все. И спокойно, без спешки, продумаю план действий.

– Судя по тому, как ты развеселился, – Сард смотрит еще недоверчиво, но в голосе звучит надежда, – меня обманули?

– Немного не так, – усмехаюсь уже откровенно, – они искренне считают, что ты в капкане. Но забыли, что указ о передаче мне во владение Казайских пустошей я писал сам, и не забыл ни про особый статус майората, ни о правах его жителей. В том числе права на единое правосудие. А оно возможно лишь, если подданный присягает одному правителю. Поэтому все вы, жители Гоблинора присягаете только мне, и больше никому. И следовательно, никто не имеет права требовать от вас каких-либо клятв. А если вы их по незнанию дали, я имею право своей волей эти клятвы отменить. Что сейчас и делаю.

Я поднял ладонь, вызывая знак королевского ока, и строго произнес:

– Я, высшее королевское око Грег Диррейт, правитель Гоблинора, властью дарованной мне королем Тордизании, освобождаю наместника Сардата Шелана от всех клятв, данных им по незнанию.

– Если бы я знал… – с досадой выдохнул наместник, сдергивая с шеи ставший безопасным амулет, – ни за что бы не попался.

– А должен был знать. Это твоя обязанность, наизусть выучить законы, защищающие тебя и твоих сородичей. Ну, и как давно они повесили тебе на шею эту гадость?

– Еще в начале весны, луны четыре назад. И постоянно следят… один шпион даже живет в Гольдоре. Лавочку мелочную открыл… нашим торговать некогда.

– Пусть пока посидит… а если и сбежит, не страшно. Нам он не нужен. Лучше объясни, чего они хотели и почему ты не дал мне знак?

– Как дать тебе этот знак, если ты не приходишь? – расстроенно уставился на меня гоблин, – Они же нарочно тебя этой школой загрузили. Чтобы никуда не лез… а вот куда точно – я не знаю. Но знак я подать пытался… и не раз. Доральду делал обидные замечания, и даже угрожал, надеялся, что пожалуется, твои собственные приказы не выполнял… меня за это даже старшие матери два раза к себе вызывали, холку мылили… позавчера падчерицу Диста нахально притащил, ты и спрашивать не стал, почему…

Он с досадой махнул рукой и отвернулся, а у меня с души свалился последний камень.

– Завтра приду, поговорим спокойно, – пообещал ему твердо, – А сейчас объясни про Лин… и про ваши обычаи отрезать волосы. И почему этот Дист сделал из девушки служанку?

– Но это неправда! – возмутился прямодушный гоблин, даже не подозревая, что последний вопрос я добавил, чтобы отвлечь его от преждевременных догадок. – Он относится к падчерице, как к родной дочери. Когда Дист встретил Женьезу, Эвелине было всего шесть и он забрал их вместе. И три года заботился о ребенке, как не каждый родной отец. А Женьеза судилась с мужем, он не хотел давать ей свободу, пока не вернет дочь.

– Все, – остановил я его, – это дело я помню. И теперь я знаю, кто ее отец. Тогда он проиграл, но позже, семь лет назад, когда вы начали строить Гольдор, подал в суд на бывшую жену. Требовал отнять у нее дочь, вынужденную жить в шалаше, умываться холодной водой и спать на камнях. И на этот раз его адвокаты были убедительнее, хотя я был против. Но к сожалению в меньшинстве.

– Хорошая у тебя память, – непонятно, похвалил или съехидничал повеселевший Сард, но теперь я снова был готов прощать ему мелкие шпильки. – Ну а Лин отрезала косу неспроста. У нас есть правило… если потерял кого-то близкого, нужно отрезать часть волос и боль потери станет меньше. В тот день она ненадолго оставила лежавшего без памяти отца с сиделками, но сильно за него волновалась… и тут еще гоблинки решили развлечься… вот и сорвалась. И оказалось, что интуиция ее не подвела, он как раз ненадолго пришел в себя. Ну а потом она устраивала все эти скорбные церемонии… Дист получил вестника только на следующее утро, и мы пошли ей помогать.

Смотреть на застывшего статуей Дора было неимоверно больно, но еще оставался шанс все исправить.

– Иди туда, – велел я сыну, – разгони всех по спальням и забери ее в замок. Я тоже сейчас приду.

– Ты… – с непонятным сомнением спросил гоблин, когда мой напарник исчез, – разрешаешь Доральду хозяйничать в своей школе?

– Я взял его постоянным лекарем. Ты же понимаешь, что четырнадцать подростков непременно найдут где получить синяки и ссадины?

– А ковен… не заберет?

– Не сможет. Дор теперь королевское око и мой напарник, – гордо усмехнулся я, осознав, как вовремя занялся поиском лекаря.

И как удачно предложил это место сыну. Теперь у меня есть не только хороший целитель но и надежный напарник.

– И когда только успел? – ухмыльнулся Сард, поднимаясь из мохового кресла, – пора мне, Ками последние дни ходит, боюсь прозевать. Одну вещь еще хочу сказать… хотя давал Лин клятву молчать и не вмешиваться. Ее отец… старый негодяй, ничего девочке не оставил. Все отписал старшим дочерям, с условием, получит та, кому удастся до совершеннолетия выдать Лин замуж за состоятельного человека, обязательно живущего далеко от Гольдора.

– Спасибо. Духи отнесите его домой. – я подождал, пока растает туманный хвост зеленого пути и попросил, – и присмотрите за Ками. Если что-то будет не так, сообщите Дору.

– Мы и так следим, – вынырнуло из мха сразу несколько полупрозрачных голов, – Дорик уже попросил.

– А можете мне показать… что сейчас в школе? Самому идти не хочется.

– Можем, – уверенно ответили они и я перевел дух, не люблю просить, если не уверен, что мне пойдут навстречу.

Зеленый призрачный шар вырос прямо передо мной, слегка сплющился, уплотнился и я увидел в нем, как в оконце, коридор на втором этаже и спину сына, стоящего перед толпой учеников.

– Да, я не ваш наставник, – спокойно говорил Дор, явно отвечая на дерзкий вопрос, – но я ваш лекарь и учитель. И сегодня проверяю, как вы исполняете команду отбой. Она прозвучала еще четверть часа назад, а вы еще гуляете по школе, хотя должны находиться в своих спальнях. Купаться, стелить постели и ложиться спать.

– А если не пойдем? – спросил один из учеников, чье имя я пока не выяснил.

– Не советую начинать учебу с нарушения правил. Вы видели, сколько было желающих сюда попасть? Как думаете, они согласятся приехать, если тут освободится место?

– Грег сказал, что никого не выгонит, – нахально прищурился Шет.

– Правильно, так он и сказал, – уверенно кивнул временному старосте Дор, – но вы же не дураки, прекрасно понимаете, что он имел в виду учеников, которые хотят учиться и хотят стать королевскими очами. А зачем ему тратить время и силы на дебоширов, не желающих выполнять написанных им правил?

– Я иду спать, – оторвался от толпы Клен, – спокойной ночи.

– Но мы же хотели караулить… – огорченно вздохнул кто-то.

– Чего тут караулить? – удивился сын, – стены охраняют заклинания, ворота – тоже и еще привратник.

– Столовую, – обреченно признался Мих. – Но я тоже пойду спать, я привык рано вставать.

– А зачем караулить столовую, она может сбежать?

– До нее придется добираться, – пояснил Шет.

– А…, так вы боитесь зарядки? – засмеялся Дор, – и ради этого готовы всю ночь не спать? Так это бесполезно. Завтрак может оказаться в любом другом месте.

А вот я до такого не додумался… видимо, это шуточки учителей южной школы. Нужно будет расспросить Дора. Хотя приготовил я вовсе не обычную зарядку, какую делают по утрам сонные ученики лицеев.

– Зарядку? – не поверил Шет, присмотрелся к Дору, – а не врешь?

– Утром проверишь. А сейчас спать.

Через минуту коридор опустел, и потянулись под потолком зеленые плети лиан. Вот теперь и я был спокоен за учеников. А Дорик шагнул в мою комнату и резко захлопнул за собой дверь. Нарочно так стукнул, понял я через пару секунд, когда дружно прикрылось несколько соседних дверей.

Ох и проныры!

Зеркало начало таять и мне осталось лишь разочарованно вздохнуть, духи и так нарушили мое же правило не следить за близкими.

Путь принес меня в столовую, к широкому мягкому дивану, в уголке которого сидела моя любимая и задумчиво крутила какую-то игрушку. Я рухнул рядом, уткнулся лицом ей в колени и нежно поцеловал погладившую меня руку.

– Много узнал?

Вот как она умудряется угадать главное, мне всегда было непонятно, но я неимоверно ценил эту способность. Легко разговаривать с человеком, которому не нужно ничего объяснять на пальцах.

– Сыск взял с Сарда клятву… – коротко поясняю ей выясненные вечером детали, а закончив, с деланой беспечностью добавляю, – а Дорик пошел в мою школу. И возможно придет сюда с девушкой… они, оказывается давно знакомы. Это та, последняя, что привел Сард.

– И ты только сейчас мне об этом говоришь? – Рванулась куда-то бежать Зия, но я не пустил.

– Ну и куда ты помчалась, родная? Все у тебя в порядке, и платье и прическа. А она вообще в мужском костюме ходит, и волосы коротко остригла.

– Зачем? – насторожилась жена.

– Я думаю, чтобы учиться не мешали. Но Сард говорит, у них обычай такой есть, когда кого-то теряют. А у Лин шесть дней назад отец умер.

– Так она гоблинка? Но королевские очи…

– Она человек, – ее мать ушла к гоблину и у них уже две дочери.

– Истинная любовь, – понимающе улыбнулась Зия и в этот момент неподалеку распустился пышный клуб зеленого тумана, принесшего Дора и Лин.

В одно мгновения я оказался на приличном расстоянии от жены. Сидел со скромно сложенными на коленях руками и кротко изучал вазу с фруктами, одиноко стоящую на обеденном столе.

И только через несколько секунд осознал, что никого не интересует моя персона. Зия смотрела на сына, а тот удерживал рвущуюся из его рук Лин.

– Не хочу, не хочу, не хочу… – почти кричала она, – отпусти меня, никуда я не пойду…

Придется вмешаться, иначе у нее начнется истерика, понял я с огорчением. Так расстроить эту стойкую девушку могло только что-то очень серьезное и разбираться с этим придется прямо сейчас.

– Дор, – шагнул я к сыну, и Лин тотчас дернулась, притихла, затравленно озираясь. Видимо, только сейчас осознала, что они уже не в школе. – Позволь мне поговорить с ученицей? Всего две минуты.

– Сначала мы умоемся, – неожиданно отодвинула меня в сторону Зия, решительно подхватывая Лин под руку, – идем со мной. А вы пока чай подайте.

И та послушно пошла, так и не подняв на меня взора.

– Не переживай, – попытался я ободрить Дорика, – сейчас разберемся. Я тут кое-что узнал…

– Так ведь обрадовалась… – потеряно смотрит он, – по-настоящему обрадовалась, когда увидела меня в своей комнате. И вдруг…