Схватка призраков Казаков Дмитрий
Для исполнения таких вот страховочных заданий, не требующих навыков оперативного агента, Служба Экстремальной Социологии использовала обычных людей, а не «призраков».
СЭС вербовала сотрудников, составляющих так называемую сеть поддержки, в самых разных слоях населения и выплачивала им что-то вроде заработной платы. В ответ заставляла хранить у себя некоторый шпионский резерв — документы и оружие, помогать людям, знающим нужный пароль, и время от времени требовала исполнять самые разные поручения.
И ни один из агентов сети поддержки даже не подозревал, на какую организацию работает и кому оказывает содействие.
Дверь открыл высокий, начинающий седеть мужчина.
— Добрый день, — сказал он. — Чем могу служить?
— Я слышал, вы сдаете комнату? — спросил Виктор.
— Она уже занята. — Хозяин улыбнулся и распахнул дверь шире. — Что, эвакуация?
— Именно так, — кивнул Виктор, переступая порог.
Выбравшись из автобуса, Виктор потянулся, разминая кости. Почти три часа продремал в мягком кресле, не желая созерцать пейзажи надоевшего за полтора года Селлаха.
Сказалась также приобретенная во время рейдов привычка спать всякий раз, когда подвернется возможность. Виктор пока не мог от нее избавиться, как и от многих черт, присущих Камалю Ахмеду.
Космопорт отличался от стандартного колониального варианта разве что наличием рядом небольшой военной базы. Спереди торчало такое же серое здание таможни, как на десятках планет, входящих в Федерацию, сбоку виднелись мачты навигационного оборудования, куб грузового терминала.
И за всем этим высилась громада звездолета, похожего на гору из отполированного металла.
Ему предстояло везти на Землю десятки тонн того, что добывается из щедрой почвы Селлаха, а в качестве почти бесплатного приложения — кучку людей, достаточно богатых, чтобы позволить себе межпланетное путешествие.
— Граждане пассажиры, прошу вас на проверку документов и досмотр. — Рядом с автобусом появился сотрудник космопорта.
Судя по выговору, он был местным уроженцем, и при взгляде на него Виктор ощутил зашевелившееся внутри недовольство. Камаль Ахмед назвал бы этого человека предателем.
В здании таможни оказалось прохладно, к окошку стояла небольшая очередь.
— Прошу ваши документы. — Таможенник ухватил идентификационную карточку так, будто ему в руку сунули ядовитого паука. — Так, так... гражданин Зеленский. Долго же вы у нас гостили...
— Да, полтора года, — ответил Виктор, подумав, что бы сказал таможенник, узнай он, в каких именно местах «гостил» стоящий перед ним человек.
— Все в порядке. Счастливого пути.
Забрав идентификационную карточку, Виктор прошел на досмотр. Прямоугольная рама сканера пропустила его беспрепятственно, и через пять минут Зеленский вместе с остальными погрузился в крошечный электромобиль.
Под ногами загудел мотор, и электромобиль мягко двинулся с места. Когда выехал на взлетно-посадочное поле, то пассажиры оказались под палящим солнцем. Светило Селлаха, точно на прощание, решило угостить их доброй порцией зноя и старалось вовсю.
Когда электромобиль остановился у ведущего в недра звездолета эскалатора, Виктор был мокрым от пота.
Вылезая из машины, с трудом отогнал принадлежащее Камалю желание вытаращить глаза и распахнуть рот. Рожденный на Селлахе, тот никогда не видел космических кораблей.
Эскалатор вознес Виктора к люку, он оказался среди отливающих металлом стен. Поднявшись на лифте, миновал короткий коридор и толкнул дверь с цифрой «7». За ней располагалась каюта, больше напоминающая гостиничный номер.
Только здесь Виктор окончательно поверил в то, что летит на Землю.
За полтора года, что Виктор не был в кабинете майора Загоракиса, тут ничего не изменилось. На подоконнике и на тянущихся вдоль стены полках рядами стояли горшочки с чудными растениями, большей частью привезенными с других планет.
Некоторые были закрыты защитным колпаком, другие шевелились или издавали странные звуки.
Не изменился и сам полковник. Так же непокорно торчали светлые, почти белые волосы, гордо выпирал нос, похожий на таран боевого корабля древности.
— Привет, — сказал Загоракис. В общении с подчиненными он использовал мягкий, дружеский стиль. — Садись. Эх, смотрю, загорел. Впору подумать, что с курорта вернулся...
Виктор молча уселся на стул. Две недели вернувшийся с Селлаха агент СЭС потратил на то, чтобы пройти курс психологической реабилитации. Там с него жестко, словно теркой, сдирали шелуху личности Камаля Ахмеда, никогда не существовавшего в реальности.
— Ишь какой неразговорчивый, — усмехнулся Загоракис. — Но понимаю, понимаю... Отчеты от психологов я получил. Что-то в этот раз процесс снятия маски проходит у тебя особенно болезненно.
— Очень долго я был под ней. — Чтобы говорить, Виктору приходилось прилагать немалые усилия.
— Да, полтора года — срок изрядный, — кивнул Загоракис. — Кстати, можешь меня поздравить. Месяц назад мне дали полковника.
— Поздравляю, — откликнулся Виктор. — Теперь, наверное, пойдешь на повышение?
— Предлагали, — усмехнулся Загоракис. — Не хочу.
— Понятно. Что нового за полтора года?
— Ничего особенного. — Полковник пожал плечами. — Начали осваивать новую планету в секторе Дельта-семь. Имя ей пока еще не дали. Пограничные стычки с картебианцами. Все как всегда. Можешь смело ехать в отпуск, а через месяц я тебя жду.
— Отпуск... — Виктор попробовал слово на вкус, пытаясь вспомнить, что оно означает. — Что-то мне отдыхать не хочется.
— Надо! — Загоракис посуровел. — Ты мне нужен нормальный, а не такой, как сейчас, — заторможенный и отстраненный! Отправляйся на курорт, сними пару девиц. Расслабься, поваляйся на пляже и думать забудь о работе! Это приказ! Ясно?
— Так точно... сэр. — Зная, что Загоракис терпеть не может формального обращения, Виктор позволил себе маленькую шпильку.
— Иди с глаз моих. — Полковник махнул рукой и, вытащив из ящика стола крошечный пинцет, принялся снимать с листьев одного из растений черные шарики, то ли семена, то ли паразитов.
За этим увлекательным занятием Виктор его и оставил.
В древнем швейцарском городе властвовала осень. Виктору, только что вернувшемуся со знойного побережья Марокко, холодный ветер казался особенно пронизывающим.
Он взял такси и уже в пригороде притормозил около ворот в высоком заборе из металлических прутьев.
Зеленский прошел ворота и уверенно зашагал по дорожке, усыпанной желтыми листьями. В парке, окружающем штаб-квартиру СЭС, в любое время года пахло прелой листвой и сырым деревом, а в кронах тесно посаженных деревьев негромко шуршал ветер.
Над дверью здания, к которому свернул Виктор, красовалась вывеска «Институт социальных исследований». Служба Экстремальной Социологии умело маскировалась, создавая для себя нечто вроде такой же маски, какой пользовались ее агенты.
Зеленский поднялся на крыльцо, толкнул дверь из тонированного стекла. Охранник в будке приветливо кивнул, а турникет, обнаружив в кармане посетителя соответствующее удостоверение, издал разрешительный писк.
Доступную для всех часть здания занимал самый настоящий институт, и попавший сюда чужак не заметил бы ничего необычного, даже проведи он в обители социологов несколько дней.
Виктор свернул в неприметный коридор и самым обычным, не электронным, ключом открыл дверь, на которой было написано «Кладовая». За ней обнаружился маленький лифт.
Войдя внутрь, Зеленский замер. К расположенным на стене сенсорам он не пытался прикоснуться. Знал, что все они бутафорские и что сейчас отдел безопасности определяет уровень допуска вошедшего в лифт человека.
Прошло минуты две, и лифт, издав мелодичную трель, поехал вниз. Когда остановился, Виктор прошел в оказавшуюся перед ним дверь и очутился в просторном, залитом голубоватым светом холле. За небольшим пультом у противоположной стены расположились двое охранников, обманчиво сонных на вид.
— Добрый день, капитан, — сказал один из них.
— Добрый, — ответил Зеленский.
От холла в разные стороны уходили два коридора. Виктор свернул направо и вошел в первую же дверь.
— Привет, — сказал полковник Загоракис, тщательно изображая разочарование. — Я уж надеялся, что ты опоздаешь и я смогу наложить на тебя взыскание!
— Не дождешься, — буркнул Виктор, усаживаясь. — Ну что на этот раз?
— Задание простое. — Загоракис огладил подбородок. — Есть у нас такая колония — Новый Вавилон...
— Есть, — кивнул Зеленский. При желании он мог извлечь из памяти все данные о ней — параметры светила и планеты, численность и состав населения, характеристики социальной обстановки. Но пока не хотел. Помнил только, что на Новом Вавилоне Федерация попыталась создать мультикультурную колонию, поселив вместе равные по численности группы выходцев из разных районов Земли. — И что с того?
— И обитает там община неких староверов. Слышал о таких?
— Еще бы! — На родине Виктора, в Нижнем Новгороде, о староверах знал каждый. В диких лесах к северу от города, по рекам Керженец и Ветлуга, некогда обитали крупные общины ревнителей древнего благочестия.
— Есть основания полагать, что в ней зреют экстремистские тенденции, — сообщил Загоракис. — Тебе надлежит внедриться и проверить эту информацию.
— Каким образом внедриться?
— Они все просят, чтобы их единоверцам, оставшимся на Земле, позволили выехать на Новый Вавилон. — Полковник усмехнулся. — И ты будешь первой ласточкой, одним из этих самых единоверцев.
— Что, и бороду придется отрастить? — с притворным ужасом спросил Виктор.
— И бороду отрастить, и молитвы выучить, — кивнул Загоракис. — И от бытовой техники отвыкнуть. В староверческих общинах ею не пользуются.
— Как и в джунглях Селлаха, — ответил Виктор.
— Это уж точно. Держи кассету. — Зеленский взял из рук начальника конический кристалл размером с ноготь. — Тут записаны все данные, включая справочный материал. По поводу бороды зайди в медицинский отдел — они обещали подобрать вещество, ускоряющее рост волос. На подготовку тебе — две недели. Хватит?
— Вполне, — сказал Виктор, вставая. — А что ты отдал меня на растерзание медикам — не прощу! Вдруг они чего напутают — и я обрасту весь как обезьяна?
— Риск — дело благородное, — покачал головой Загоракис. — Особенно в нашей работе!
Глава 3
ЭКСТРЕННЫЙ ОТЗЫВ
Выйдя из космического корабля, Авдей Борисов первым делом перекрестился и вознес молитву. Возблагодарил Господа за то, что тот не забыл раба своего и охранил его во время путешествия через бездну диавольскую.
Только после этого Авдей позволил себе оглядеться. Небо Нового Вавилона было сиреневым, по нему медленно ползли тяжелые, плотные облака. Среди них виднелось маленькое светло-синее солнце.
— Прелести Сатаны! — пробормотал Авдей, бросив взгляд на суетящиеся вокруг соседнего звездолета погрузчики, и неспешно затопал вслед за остальными иммигрантами.
Их погрузили в огромный, воняющий машинным маслом и нефтью транспортер. Тот зарычал как чудовище и пополз прочь от звездолета. Когда остановился, в кузов заглянул чернокожий мужчина в полицейской форме.
— Прошу выгружаться, — сказал он. — Организуйте очередь и не спешите!
Очередь выстроилась к зданию таможни, похожему на каменный сарай. Бородатый и лохматый Авдей, в лаптях и одежде из полотна, выделялся среди остальных как ворон меж воробьев и удостоился удивленного взгляда полицейского.
Авдей не обратил на него внимания. За две недели, как Борисов покинул родную деревню, он привык к тому, что вызывает у людей изумление.
Очередь двигалась довольно быстро, через полчаса Авдей миновал узкую дверь и оказался в здании таможни, а еще через десять минут он стоял у стойки. Из-за нее на Борисова холодно посмотрел молодой, едва разменявший двадцатилетие чиновник.
— Ваши документы, — попросил он. — Авдей Борисов, тридцать три года, уроженец деревни Валки Верхневолжской провинции...
— Истину глаголешь, — кивнул Авдей.
— Прошу обращаться ко мне на «вы», — сказал таможенник сердито. — Я при исполнении!
— Все мы равны пред Господом, — мрачно изрек Авдей. — И все исполняем пред ним обязанности.
Чиновник глянул на странного типа сердито, но промолчал. Решил не связываться.
— Куда планируете направиться? — поинтересовался он, поставив штамп в эмиграционном листе.
— Единоверцы должны встретить меня.
— Хорошо, — кивнул таможенник. — Когда определитесь с жильем, не забудьте зарегистрироваться в ближайшем к вашему месту жительства эмиграционном центре. Добро пожаловать на Новый Вавилон!
Авдей мрачно кивнул и забрал документы. Миновал стойку проверки багажа, где все ограничилось формальным осмотром, и вышел на улицу. И тут же наткнулся на двоих бородатых мужиков.
— Мир тебе, во имя Господа, да святится имя Его, — сказал один из них, толстый, как бочка. — Ты ли будешь Авдей?
— Истинно я, — кивнул Борисов.
— Возблагодарим же Христа! — второй, с пегой бородой, перекрестился. — Наши молитвы были услышаны! Ты первый, но за тобой последуют и другие! Здесь, на землях Нового Вавилона, воссоздастся Новый Иерусалим веры и праведности!
— Будем надеяться. — Толстяк неодобрительно покосился на товарища. — Меня зовут Евдотий, а вот этого говоруна — Феофилакт.
И толстяк протянул широкую и твердую, как доска, ладонь.
После рукопожатий Феофилакт и Евдотий повели Авдея к стоящему неподалеку транспортеру. Судя по пятнистой серо-зеленой раскраске, раньше он принадлежал федеральной армии.
— Залезай в кабину, — сделал широкий жест Евдотий. — Места там для троих хватит.
Авдей распахнул дверцу и вслед за Феофилактом забрался внутрь. В кабине пахло ладаном и немного кожей, а места тут хватило бы и для пятерых.
— Помолимся, братья! — сказал Евдотий, устроившийся на месте водителя. — Да пошлет нам Господь благополучный путь!
Авдей пробормотал привычную молитву, осенил себя крестом. То же самое сделали и его спутники. Евдотий пошевелил рукоятками на пульте управления, транспортер двинулся с места, сначала медленно, а потом все больше набирая скорость.
— И стоило ли ради меня гонять такую большую машину? — спросил Авдей у сидящего рядом Феофилакта. — Наверняка у вас в селении их не так много.
— Одна, — махнул тот рукой. — Но мы все равно раз в неделю в город ездим. Продать свое, купить кое-что. Ну в этот раз сделали крюк. Небольшой, километров сто двадцать.
Авдей только головой покачал. Сильно ждали ревнители древнего благочестия братьев с Земли, если за первым из них специально отправили единственный свой транспортер, одну из самых ценных вещей, имеющихся в распоряжении небольшой общины.
— А как вышло, что отрядили именно тебя? — поинтересовался Феофилакт. — Ты муж в расцвете лет, должен трудиться на благо семьи.
— Господь рассудил, — ответил Авдей. — Он сделал так, чтобы я остался без детей и супруги, — тут голос его чуть дрогнул, перед глазами встал тот страшный день, когда не справившийся с управлением лихач на дорогущем аэромобиле унес с собой жизни пятерых, — и ничего не держало меня на Земле. Старшие решили, что начать жить заново мне будет легче на другой планете.
— Тяжко твое горе, — покачал головой Евдотий. — И мы будем молиться, чтобы ты поскорее забыл о нем.
— Господь посылает нам испытания, чтобы проверить крепость веры, — твердо сказал Авдей.
— А что сейчас на Земле? — спросил Феофилакт.
— Все так же, погрязла в грехе и смрадных диавольских искушениях. Люди и шага не могут ступить без мобибуков, имплантантов и прочих игрушек Сатаны.
— Истинно так, — в один голос вздохнули Евдотий и Феофилакт.
Обладатель пегой бороды поинтересовался:
— И когда оставшиеся на родине ждут от тебя вестей?
— Через год, — сказал Авдей. Его отправили на Новый Вавилон в качестве разведчика, и от его мнения будет зависеть, двинутся ли сюда живущие на Земле приверженцы истинной христианской веры или останутся около могил предков.
Пока они разговаривали, космопорт остался позади и транспортер выбрался на трассу. Асфальт был положен плохо, тяжелая машина то и дело подпрыгивала на ямах и рытвинах. Вдоль обочин росли пушистые и высокие деревья, похожие на обыкновенные елки.
— Долго ли нам ехать? — спросил Авдей.
— Завтра к утру будем, видит Господь, — степенно ответил Евдотий. — Если хочешь спать, то там, за сиденьями, есть лежанка.
— Благодарствую, но пока не хочу, — покачал головой Авдей.
Он сидел, смотрел в окно на проносящиеся мимо деревья и думал, сколько трудов стоило ревнителям древнего благочестия с Нового Вавилона добиться от эмиграционного управления разрешения на въезд еще одной группы такого же вероисповедания.
На Новом Вавилоне обитало несколько африканских племен, община китайцев, довольно большое число выходцев из Южной Америки и Индии. На звездолете, что привез Авдея, прилетели большей частью ирландцы.
Мысль о том, что операция по внедрению началась очень вовремя, принадлежала уже Виктору.
Мотор транспортера натужно взревел, и машина остановилась. Авдея, дремавшего сидя, качнуло. Он вскинул голову и огляделся, ощущая, что чего-то не хватает. Не сразу понял, что недостает равномерного гула — фона путешествия, продолжавшегося почти сутки.
— Приехали, слава те господи! — сказал Евдотий и перекрестился.
Авдей и Феофилакт повторили его жест.
Транспортер стоял на небольшой прямоугольной площади, окруженной бревенчатыми домами. Один, куда больше других и лишенный окон, использовался, судя по всему, как склад. Другой, напротив, был увенчан простым равноконечным крестом.
Все остальные, украшенные яркими наличниками и резными коньками на покатых крышах, напоминали избы Древней Руси. Деловито бродили куры, сидящий на заборе черный петух воинственно топорщил перья.
Еще дальше за домами торчали верхушки деревьев.
— Разгрузим, а потом на утреннюю молитву, — сказал Евдотий. — Должны успеть.
Авдей кивнул. О том, что можно отказаться и не помочь спутникам, он даже не подумал. Все трое вылезли из кабины, Евдотий снял с пояса здоровенный ключ и пошел к складу.
— Забирайся в кузов, — сказал Феофилакт. — Будешь подавать.
Кузов оказался заполнен тяжелыми мешками с удобрениями. Авдей ворочал их, подтаскивал к откинутому заднему борту. Феофилакт и Евдотий, кряхтя, взваливали на спину и тащили к складу.
Пока работали, подошли еще двое бородатых мужиков. Ни слова не говоря, принялись помогать.
— Успели, слава Господу! — сказал Евдотий, когда последний мешок перекочевал из кузова на склад. — Осталось только машину на место поставить.
За складом оказался обширный навес на столбах. Тут стояло с полдюжины универсальных сельскохозяйственных агрегатов и еще несколько механизмов, назначения которых Авдей не знал.
В том, что касалось труда, староверы от достижений цивилизации не отказывались.
— Бери вещи, и пойдем, — сказал Феофилакт. — Совсем чуть-чуть осталось.
Они пересекли площадь и вошли в церковь. Народу тут оказалось много, но на Авдея никто даже не посмотрел. Женщины все были в платках, мужчины бородаты и лохматы.
— Начнем же воззвание к Господу! — сказал могучий, похожий на поседевшего медведя мужик.
Авдей поспешно вынул из дорожного мешка маленький псалтырь. Молитвы и псалмы он знал наизусть, но прикосновение к черной холодной коже переплета почему-то придавало уверенности.
— Боже, очисти мя, грешнаго, яко николиже сотворих благое пред Тобою; но избави мя от лукаваго, — затянул могучий мужик первую молитву святого Макария Великого. Остальные дружно повторяли за ним.
Грубые мужские голоса гармонично сплетались с тонкими женскими, и общая молитва звучала как слаженный хор, несравнимый с ангельским, но достойный, чтобы быть услышанным в мире горнем.
Авдей молился вместе с остальными, устремив взор где горели свечи, вырывая из полутьмы иконы в старинных золотых окладах. Лики святых были темными от времени, краски сделались неразличимы, кроме алой, а драгоценный металл тускло поблескивал.
Молитва длилась почти полчаса и завершилась прочтением пятидесятого псалма.
—...Благоволиши жертву правды, возношение и всесожигаемая; тогда возложат на олтарь Твой тельцы, — произнес Авдей вместе с остальными последние слова, после чего отвесил троекратный поклон и трижды перекрестился.
— Не спеши уходить, — шепнул Авдею на ухо Феофилакт, когда люди потянулись к выходу.
Через пять минут в церкви остались Авдей, Феофилакт, Евдотий, могучий мужик, зачинавший молитву, а рядом с ним еще двое. Тоже с сединой в бородах, лысеющие, но с проницательными, острыми глазами.
— Да пребудет Господь с тобой, — сказал могучий, глядя на Авдея. — Кто ты есть, добрый молодец?
— Авдей Борисов сын Петров. Прибыл к вам с Земли-матушки.
— Меня Василием кличут, — сообщил могучий, — я в нашем поселке, освященном именем святого Андрея, исполняю обязанности старосты. А это Акакий и Димитрий, помощники мои.
Авдей уважительно поклонился.
Власть церковного старосты велика, фактически он правит селением, но и выберут на это место лишь того, кто прославился чистотой веры, а кроме того знает, как вести дела, чтобы община процветала.
Он правитель, священник, судья и даже главный агроном.
— Добро, — сказал Василий. — Пойдем определим тебя на жительство. У Клавдии половина избы пустует. Она тебя пока на постой пустит. А там поглядим. Кто знает, может, потом и женишься.
Авдей вновь поклонился, не пытаясь спорить или высказывать свое мнение. Когда говорят старшие, молчи, слушай и не вздумай противоречить — эту истину в него вбили еще в детстве.
— Пойдем. — Староста первым двинулся к выходу. За ним поспешили остальные.
— Ну бывай, — сказал Феофилакт, когда они оказались снаружи. — Вечером мы к тебе зайдем, проведаем.
— Да благословит вас Господь за доброту, — вежливо ответил Авдей.
От церкви пошли на восток, в ту сторону, где по небосклону поднималось синеватое солнце Нового Вавилона. Василий уверенно шагал впереди, обходя лужи и мельтешащих под ногами кур.
Остановился у крайней избы. За ней виднелось поле, еще не распаханное, а за ним река. В темной воде отражалась зубчатая стена леса на той стороне.
— Клавдия, открывай! — зычно крикнул староста. — Постояльца к тебе привел!
Дверь открылась, из нее выглянула крошечная старушка, согбенная и сморщенная.
— Это кого ж? — спросила она на удивление чистым и сильным голосом. — Откуда ж такой?
— С самой Земли! — важно ответил Василий. — Ну, добрый молодец, проходи. Сегодня отдыхай с дороги, а завтра после утренней молитвы приставлю тебя к делу.
Не став слушать ответных слов, староста развернулся и зашагал прочь.
— С самой Земли? — всплеснула руками Клавдия и улыбнулась. — Эх, моя бабка много о ней рассказывала. Но я и тебя послушаю. Заходи, чего стал на пороге.
Авдей поднялся на крыльцо, в просторных сенях избавился от обуви и верхней одежды. Вслед за хозяйкой прошел в большую, но на удивление пустую комнату. Кроме кровати тут имелся только шкаф в углу да небольшой стол. Из стены выпирала задняя сторона печки.
— Вот тут и будешь жить, — сказала Клавдия, которую так и хотелось назвать бабушкой. — По нутру ли тебе?
— По нутру, — ответил Авдей, ничуть не покривив душой.
Проснулся Авдей, как и вчера, от негромкого стука двери. Хозяйка дома вставала ни свет ни заря и начинала хлопотать по дому, а перед самым рассветом ненавязчиво, но достаточно громко хлопала дверью.
— Боже, милостив буди мне, грешному, — пробормотал Авдей, поднявшись с кровати, и перекрестился.
— Оделся и вышел в сени, там едва не столкнулся с Клавдией.
— Доброе утро, — сказала она, улыбнувшись. — Каша готова.
— Благодарствую, — ответил Авдей и пошел умываться. Ледяной водой из рукомойника наплескал в лицо, растер его так, что кожа начала гореть.
Вернулся в дом, прошел в большую комнату. От стоящей на столе миски поднимался пар и шел умопомрачительный запах пшенной каши со шкварками.
— Угощайся, — пригласила хозяйка, из кувшина наливая в кружку молока.
— Благодарствую, — повторил Авдей и сел за стол.
После завтрака отправились к церкви. Там потихоньку собирался народ.
— Утра доброго, — завидев Авдея, прогудел Евдотий. — Сегодня опять с нами?
— Коли будет на то Господня воля.
Вчера Авдей работал вместе с Евдотием, Феофилактом и еще троими мужиками в лесу. Отъехали далеко от селения, вооружились бензопилами и принялись валить деревья. Вернулись только к вечерней молитве почти с двумя десятками бревен в кузове.
— Господня воля — это как Василий скажет? — усмехнулся подошедший Феофилакт, но тут же осекся и сделал преувеличенно смиренное лицо.
— Ох, Феофилка, твои шутки от диавола! — сердито буркнул Евдотий и аж сплюнул на землю.
Когда подошел Василий, разговоры тут же смолкли. Загрохотал отпираемый замок, народ принялся степенно заходить в открывшуюся дверь.
В церкви сегодня почему-то было душно, запахи горячего воска и сырого дерева казались густыми, точно сметана. Василий руководил молитвой без привычной страсти, словно мысли его витали где-то далеко. Последние псалмы и вовсе читал вполголоса, едва слышно.
Молитва закончилась, и обитатели селения поспешили к выходу — всех ждала работа. Авдей уловил несколько любопытных девичьих взглядов, но не обратил на них внимания.
Божий дом не место для грешных дел и мыслей, да и время неподходящее.
Часть мужиков разбрелась по домам — заниматься собственным хозяйством. У входа в церковь остались те, кому сегодня выпало исполнять общинные работы. В их числе оказался и Авдей.
— Так... — Василий нахмурился. — Евдотий, бери тех же, что и вчера, и отправляйтесь в лес. Старая ферма долго не простоит, как бревен добудете — станем новую строить.
— Хорошо, — кивнул толстяк.
Оставив старосту раздавать задания, Авдей вслед за остальными пошел через площадь к складу.
Транспортер стоял на месте, на одном из боков красовалась поставленная вчера свежая вмятина.
— Забирайтесь в кузов, — велел Евдотий, бывший в маленькой артели за старшего. — Поедем, с Божьей помощью!
Авдей обошел могучую машину и по короткой лесенке перелез через откидной борт. В кузове было пусто, вдоль стен тянулись лавки, пол усеивали мелкие кусочки коры и опилки.
Едва успел сесть, как транспортер с гулом сдвинулся с места.
Евдотий осторожно вырулил на площадь, проехал по улице, заставляя кур в испуге разбегаться. Когда выехал за околицу, добавил хода. Авдей про себя помянул Богородицу и милость ее, а сам крепче вцепился в торчащие из борта скобы.
Знал, что сейчас будет немилосердно болтать.
Ехали примерно час, а когда мотор смолк, то в кузов проникли лесные звуки — шум ветра в листьях, скрип стволов, резкие крики обитающих тут тварей, треск валежника под ногами...
— Чего расселись? Вылазьте! — сказал Евдотий, заглядывая в кузов. — Пора за дело, во имя Господа!
Выбравшись наружу, Авдей с удовольствием втянул свежий воздух. Вокруг виднелись могучие, возносящиеся к небесам стволы цвета мокрого асфальта. Кроны, похожие на зеленые облака, клубились далеко вверху.
— Берись, ребятушки, не ленись. — Феофилакт, распахнув дверцы кабины, подавал работникам бензопилы.
— За дело, — сказал Евдотий, когда все были снаряжены, и перекрестился.
Разошлись в разные стороны, чтобы не мешать друг другу, и лес огласился резкими воющими звуками. Авдей запустил собственную пилу и перестал слышать других. Инструмент мелко трясся в руках, медленно вгрызаясь в вязкую и твердую древесину.
Авдей мог предсказать последующий день вплоть до минут: первое дерево, на которое уйдет не меньше трех часов, второе; потом обед из вареных яиц и нескольких кусков хлеба; еще одно или два дерева, как позволят силы; погрузка и путь назад; разгрузка, вечерняя молитва и сон.
Читать бесплатно другие книги:
