Лис Адриатики Лысак Сергей

© Сергей Лысак, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Глава 1. Странный подарок

С момента возвращения «Аль Ясат» в Тунис прошло уже две недели, но после доклада командующему эскадрой о результатах проведенной разведки в Алжире никто Ивана не беспокоил. Давут, как командир разведгруппы, иногда наведывался на флагман, решая какие-то свои вопросы, а вот о капитане «Аль Ясат» как будто забыли. Но Иван и остальные разведчики были на это не в претензии, в полной мере наслаждались неожиданно предоставленным отдыхом. В городе все было относительно спокойно, сторонники бывшего правителя Туниса либо разбежались, либо сидели тихо и старались не привлекать внимания. Ибо голова Али-бея, насаженная на кол, установленный на площади, до сих пор служила красноречивым напоминанием всем потенциальным бунтовщикам, к чему может привести попытка поставить под сомнение власть повелителя правоверных. Из Истанбула пока что не было никаких известий, хотя быстроходная шебека «Айша» ушла в Истанбул с сообщением о приведении Туниса к покорности на следующий же день. Но то ли она где-то задержалась, то ли султан все еще раздумывал, как поступить, ответа из Истанбула до сих пор не было. Однако проявлять ненужную инициативу адмирал Кемаль-паша не торопился. В конце концов, он свою задачу выполнил и будет ждать постановки следующей. А то, если полезешь сам, куда не просят, то как бы хуже не сделать. Тем более он знал, что военные действия на суше идут не блестяще для турецкой армии, поэтому принял единственно верное решение в сложившейся ситуации – держаться подальше от начальства и его возможного гнева, ибо можно запросто попасть под горячую руку. А Тунис все же далеко, и пока сюда дойдет гнев султана на своих нерадивых подданных, то он и затихнет. Определенный резон в этом был, поэтому никакого недовольства на эскадре не наблюдалось. В душе все понимали, что сейчас лучше держаться подальше от Истанбула, чтобы не оказаться крайним и не пострадать за чужие грехи. Хотя на словах все горели желанием покарать презренных гяуров-австрияков, но дальше слов дело не шло.

Правда, разведгруппа в этом активного участия не принимала. Иван убедил адмирала, что не стоит раскрывать сущность «Аль Ясат» перед городскими обывателями. Под османским флагом шебеку в Тунисе никто не видел, пришла она сюда еще до взятия Туниса, поэтому связать ее с османской эскадрой для посторонних наблюдателей сложно. Как и ее команду, мало напоминающую верных псов султана янычар, да к тому же еще и на самом деле разбавленную отпетыми контрабандистами, которым даже маскироваться не надо. Не бог весть какая хитрость, но не помешает. А поскольку «Аль Ясат» после входа в порт сразу же стала к причалу, где уже стояло множество местных купеческих посудин, даже не став подходить к флагманскому линейному кораблю «Перваз Бахри», то особого внимания с берега она и не привлекла. А поскольку между причалами порта и стоявшими на рейде кораблями эскадры сновало большое количество корабельных шлюпок и лодок местных рыбаков и торговцев, визит Ивана и Давута на флагман прошел незамеченным для широкой публики. В ходе доклада Иван высказал свою идею одиночного крейсерства в Адриатике, чтобы австриякам, венецианцам и прочим врагам Османской империи «жизнь малиной не казалась». Кемаль-паша очень заинтересовался этим вопросом, даже «давить» на него не пришлось. Но торопиться с принятием важного решения не стал и заметил, что вернется к этому вопросу несколько позже, когда окончательно прояснится обстановка. А пока разведгруппа может отдыхать, не выходя из образа местных торгашей, вернувшихся из опасного плавания и провернувших удачную негоцию. Тем более жизнь в Тунисе уже вошла в прежнее русло, снова активизировалась торговля, и в городе мало что напоминало о недавнем и очень коротком периоде его «независимости».

Не откладывая дело в долгий ящик, разведгруппа сразу же с воодушевлением бросилась выполнять поставленный приказ – изображать вернувшихся с хорошими барышами торговцев. Товар из Алжира был распродан быстро, и команда «Аль Ясат» отдыхала, вкушая все прелести жизни. Благо было где, с кем и на что. Потянулись дни праздности и веселья. И вот в один из таких дней, когда Иван возвращался в порт после очередной «вылазки в город», окружающая привычная идиллия была нарушена.

Иван понял, что за ним следят. Но следят очень аккуратно, переодетые топтуны из городской стражи таким уровнем не обладают. Удивившись и подумав, кому это он понадобился, Иван изменил обычный маршрут, удалившись в сторону городских трущоб. Там, в случае чего, можно не церемониться и быстро прояснить ситуацию. Тем более что следит за ним всего один человек. Что же это значит? Неужели опять всплыла эта история с наследником Барбароссы, и друзьям неугомонного «борца за независимость» Камила все неймется? Никому другому следить за ним вроде бы и незачем… А если все же не они, то кто? Может быть, еще какие-то «борцы» в этих краях завелись?

Оказавшись в безлюдном месте, Иван замедлил шаг, позволив незнакомцу себя догнать. Внешность у преследователя самая обычная. Одет, как городской обыватель среднего достатка. Пройдешь мимо такого в толпе и внимания не обратишь. Оружия не видно, но это не значит, что его нет. Но самое удивительное, что по мере приближения незнакомца угрозы от него Иван не чувствовал. Так, обычное любопытство, хотя и хорошо скрытое. Но в то же время он мог поклясться, что никогда раньше этого человека не видел. И человек этот из той же породы, что и он сам – тайный подсыл в тылу врага. Такие вещи юный характерник научился определять безошибочно. Мужчина возрастом за тридцать, но не местный араб. Скорее испанец-полукровка. И незнакомец явно его знает. Вот даже чуть улыбнулся и кивнул за несколько шагов, а подойдя ближе, приложил руку к груди и поздоровался на хорошем турецком:

– Добрый вечер, Хасан-бей! Рад вас видеть!

– Добрый вечер, бей-эфенди! Но, простите, разве мы знакомы? Я вас не знаю.

– Да, вы меня не знаете. Мое имя Юсуф. Купец Саид просил вас привезти партию такого же индийского перца, как в прошлый раз. Желательно побольше.

– Хм-м… Я вас понял, Юсуф-бей. И сколько же это «побольше»?

– А сколько у вас есть в наличии?

– Мешков десять точно будет. Вам хватит?

– Что вы, нам надо еще как минимум три десятка мешков!

– Тогда, увы, придется подождать.

Иван улыбнулся. Пароль был назван правильно – в сумме должно было получиться сорок. Капитан Гарсиа настоял именно на таком многоступенчатом пароле, снижающем риск провала. О возможной встрече со связником они договорились, но Иван не думал, что это произойдет так скоро. Значит, тринидадцев поджимает, раз они послали в Тунис своего человека. То, что это именно профессиональный разведчик из тринидадцев, а не шпион из местных арабов, продавшийся за деньги, он понял сразу. Юсуф же ничуть не удивился. Очевидно, он хорошо знал Ивана в лицо.

– Хасан, у меня мало времени. Вам велели передать вот эту книгу. Но ее никто не должен видеть, кроме вас! После прочтения книгу обязательно уничтожьте, не оставляйте у себя такую улику. Для этого достаточно погрузить ее в воду – краска расплывется очень быстро, и сама фактура бумаги будет нарушена. Можно также выдернуть вот этот шнур. Внутри обложки и переплета находится заряд очень сильного горючего вещества, который сработает через три секунды, и книга быстро превратится в пепел. При попадании в воду заряд «горючки» не активируется и растворится. Действуйте по ситуации.

С этими словами Юсуф извлек из-за отворота халата небольшую книгу в старом и довольно-таки потрепанном переплете. Иван тут же ее спрятал, но не смог скрыть удивления.

– Я вас понял, Юсуф. Но зачем такие сложности? Не проще ли было передать все на словах? Я на память не жалуюсь.

– Не знаю. У меня приказ – передать вам эту книгу, причем ни в коем случае не допустить ее попадания в чужие руки. На словах же велено передать, что скоро ваше сидение в Тунисе закончится. Шебека «Айша» благополучно доставила сообщение о взятии Туниса в Истанбул и уже вышла обратно. Кемаль-паша получит приказ следовать в Адриатику с целью противодействия австрийско-венецианскому флоту. Подробностей приказа не знаю.

– Но ведь это чистое самоубийство! Мы потеряли четыре корабля во время боя с эскадрой Черной Бороды, не сумев даже нанести повреждений австриякам!

– Капудан-паша считает точно так же и пытался убедить в этом султана, но тот ничего не захотел слушать. Дела турецких войск в Трансильвании идут из рук вон плохо, австрияки бьют их повсюду, где только встретят.

Сюда последняя новость еще не дошла, но скоро дойдет. Небольшая австрийская эскадра коммодора Майера из четырех фрегатов и одной бригантины полностью уничтожила турецкий флот в Чесменской бухте. Тот самый, который султан отправил вам в помощь для взятия Туниса. Уцелели лишь грузовые корабли с десантом – они вовремя успели уйти. Скорее всего, это те же самые четыре австрийских фрегата, с которыми вы повстречались в Тунисском заливе. Поэтому никакой реальной силы в Эгейском и Ионическом морях у турок сейчас нет. Эскадра Кемаля-паши в Тунисе – это все, чем в данный момент располагает султан, не считая всякую мелочь, разбросанную по портам вдоль побережья. Есть кое-что в Черном море, но там в основном одни галеры, малопригодные для артиллерийского боя с линейными кораблями и фрегатами. Есть еще недостроенные корабли, но их вряд ли стоит ждать ранее чем через пять-шесть месяцев.

– Иными словами, султан потребует от Кемаля-паши совершить нечто сродни чуду?

– Скорее всего. Не знаю, как он будет выкручиваться. Если для вас ситуация станет крайне опасной – уходите. Пасть в бою с гяурами во славу повелителя правоверных – это ни вам, ни нам не надо. Места для встреч и условные сигналы выхода на связь вам известны. Как туда доберетесь, дайте о себе знать, и мы свяжемся с вами как можно быстрее. Это всё. Вопросы будут?

– Только один. Если мне придется уйти от турок и появиться в Австрии или Венеции под видом итальянца, надежная и быстрая связь с вами у меня там будет?

– Будет. Причем такая связь, возможности которой вы даже представить себе пока не можете. Но сейчас говорить об этом еще рано. Продолжайте верой и правдой служить турецкому султану, приложив максимум усилий для продвижения вверх по карьерной лестнице. Желательно в направлении структур верховной власти Османской империи в Истанбуле. Давайте называть вещи своими именами, Хасан. Мы не страдаем альтруизмом и в этом деле в первую очередь преследуем свои интересы. Такой человек, как вы, был бы нам очень полезен в ближайшем окружении султана, великого визиря или капудан-паши. А там, как знать, может быть, вы и сами со временем станете капудан-пашой или великим визирем. С нашей помощью это хоть и трудно, но возможно. Но попасть в этот гадюшник сразу, с наскока, не получится. Вот и используйте подвернувшиеся возможности. От нас же вы сможете регулярно получать любую помощь, какая только реально возможна. Если что понадобится – дайте знать. Приказ командования – в средствах вас не ограничивать. Сейчас, кстати, что-нибудь нужно?

– Пока нет. Вокруг меня очень много чужих ушей и глаз, так что не хочу привлекать внимание.

– Тогда – удачи! И да хранит вас Аллах!

С этими словами связник поклонился еще раз, что не вызвало бы подозрений у случайных свидетелей, и быстро исчез в ближайшем закоулке.

Иван же не мешкая отправился в порт, обдумывая по пути неожиданно свалившуюся на него проблему. Надо тем более ускорить выход в самостоятельное крейсерство, пока не пришла «Айша», и здесь не началась паника в связи с абсурдным приказом султана. Что реально Кемаль-паша может сделать имеющимися силами против объединенного флота Венеции и Австрии? Ничего. Если бы речь шла об одних венецианцах, еще куда ни шло. Но молодой и малочисленный флот Австрии под командованием Вильгельма Майера поставил все с ног на голову. Уже ясно, что существующая тактика ведения морского боя против него неэффективна. Если не сказать больше. Значит, надо разрабатывать что-то новое, чтобы каким-то образом нейтрализовать преимущество австрияков. То, что Вильгельм Майер, он же Людвиг Шмарц – пришелец из другого мира, дела не меняет. Он просто знает намного больше, чем люди этого мира, но сам по себе остается таким же человеком, как и окружающие. И уже ясно, что Майер не смог реализовать свои знания в такой же степени, как тринидадцы, ибо его корабли не могут ходить без парусов, являясь по сути просто улучшенными образцами существующих норм кораблестроения. Правда, вооруженными более мощной и дальнобойной артиллерией, качественно превосходящей все то, что имеется сейчас. Разве что кроме артиллерии тринидадцев. И если это так, то надо создать ситуацию, когда артиллерия станет для австрияков бесполезной. Но вот как это сделать, надо хорошенько подумать…

Вернувшись на борт «Аль Ясат». Иван сразу же уединился в своей небольшой каюте и зажег масляный светильник. Уже смеркалось, а откладывать чтение полученной книги до утра он не хотел. Сейчас почти все в городе, до утра никто не побеспокоит. А утром может быть что угодно. Как бы адмирал к себе срочно ни потребовал, чтобы «обрадовать» новым заданием из разряда почти невыполнимых. Что уж греха таить, сами постарались. Создали себе репутацию гениев в области разведки, вот теперь и отдуваются. Но пока тихо, надо воспользоваться моментом.

Заперев дверь, Иван сел за стол и достал таинственную книгу, вокруг которой напустили столько тумана. Внешне – самая обычная книга, причем далеко не новая. Разве что обложка непривычно толстая и сама книга довольно тяжелая для ее размеров. Но то и понятно, книга с «сюрпризом». Начал читать, однако с первой же страницы понял – что-то пошло не так…

Заголовок на первой странице – «Автомат Калашникова калибра 7,62 мм», его сразу же заинтересовал. Изображения не было, только текст на языке тринидадцев, который он хорошо понимал. Иван углубился в чтение и вскоре поймал себя на мысли, что он свободно владеет диалектом русского языка пришельцев из другого мира вместе с их письменностью, причем согласно принятым у них правилам грамматики и применяемого алфавита! Как оказалось, те правила письма, которым его учил Матвей Колюжный согласно принятым канонам на Руси, довольно сильно отличались от того, что применяли тринидадцы. Но чужие правила не представляли для него никакой сложности, он прекрасно владел грамматикой пришельцев из другого мира! Однако чудеса на этом не закончились. Неожиданно для себя Иван понял, что прекрасно знает, о чем идет речь в тексте книги. Автомат Калашникова – оружие из другого мира, был ему хорошо знаком! Он знал его во всех подробностях, до мельчайших деталей. Знал, как автомат ведет себя при стрельбе, но в то же время осознавал, что в реальности этого быть не может. Ведь он даже никогда не держал его в руках! В то же время память подсказывала, что не только держал, но и стрелял, и разбирал, и чистил… Но как такое может быть?! Поняв, что ответа на этот вопрос все равно пока не найдет, продолжил чтение. Может быть, в конце книги удастся найти разгадку…

Однако дальнейшее чтение, занявшее время чуть ли не до половины ночи, ничего не прояснило, а лишь добавило новые вопросы. Иван обратил внимание, что несмотря на обилие материалов по вопросам оружия, средств радиосвязи (также оказавшихся хорошо знакомыми!!!), различных тактических приемов боевых действий на суше и на море, нелегальной разведывательной деятельности, а также различных технических устройств, информация в целом делится на два типа. Та, что давалась предельно сжато, оказалась для него хорошо знакомой. Как будто бы он это хорошо знал и раньше, но почему-то забыл. Второй тип представлял более развернутые сведения, но при их чтении ощущения прежнего знания не возникало. Как будто на самом деле прочел что-то новое, чего раньше не знал. Удивляясь все больше и больше, Иван наконец-то дошел до последней страницы. Но самые последние строки статьи, посвященной казнозарядной нарезной артиллерии, по своему содержанию резко отличались от написанного ранее, хотя на первый взгляд их невозможно было выделить из основного текста. Они были написаны хоть и с применением алфавита тринидадцев, но не по-русски, а на языке араукана – одного из индейских племен Нового Света. Причем довольно изолированного и не получившего широкого распространения в Южной Америке языка. Как оказалось, этот язык он тоже знал…

И только тут до Ивана дошло, кто стоит за всем этим. Он еще и еще раз перечитывал строки, которые приоткрывали завесу тайны.

«Теперь ты знаешь то, что знаю я. Это далеко не все, но пока тебе хватит. Надеюсь, что это поможет тебе в твоем благородном деле. При встрече расскажу более подробно. Не рискуй понапрасну и не забывай, что всегда может найтись кто-то сильнее тебя. Но далеко не всегда этот человек может оказаться другом. Книгу сразу же уничтожь одним из двух известных тебе способов. И большое спасибо за колье».

Как говорят тринидадцы, «паззл сложился!». Одно слово колье, которое так и было написано – колье, объясняло всё. В языке араукана точного аналога этому слову не нашлось. Оказывается, за всем этим стоит Диана! Ведь он только ей подарил колье! Всего лишь один раз в жизни, больше таких подарков он никому не делал! Ох и непростая девка… Так это что же получается? На «Синопе» она обвела его вокруг пальца? Но как такое может быть? Девка – характерник?! Причем гораздо более сильный, чем он сам?! Чудны дела твои, Господи!!!

И тут Иван вспомнил слова своего наставника о возможности встречи характерника с очень сильным даром. Настолько сильным, что он даже сможет закрыть свою душу от другого характерника, позволив ему увидеть только то, что сам захочет показать. И его невозможно будет отличить от обычного человека. Но этот случай был скорее из разряда теоретических – Матвей Колюжный за всю свою долгую жизнь таких людей не встречал, как не встречали и те, кто учил его самого. Хотя предания по этому поводу были. И вот – такая встреча… Причем этот сильный характерник – девка!!! О такой возможности его вообще не предупреждали. Но, по крайней мере, это единственная версия, которая более-менее все объясняет. Правда, тоже остается много неясного, но уже хотя бы видно, откуда ноги растут. Ай да Диана! Впрочем, у тринидадцев чудес и без Дианы хватает. Хотя какие это чудеса… Всего лишь гораздо более полные знания об окружающем мире и умение этими знаниями пользоваться. Колдовством здесь и не пахнет. Но ведь религиозным фанатикам этого не объяснишь. Можно только представить, каково далось папе римскому решение признать пришельцев все-таки посланцами Господа, а не Сатаны! И это спустя аж два с лишним года после их появления в этом мире! А уж как святая инквизиция зубами скрипела от бессилия, показав свою полную несостоятельность в борьбе с «посланцами дьявола», обосновавшимися на Тринидаде…

Да уж… Сегодняшний день оказался богат на сюрпризы… И Юсуф (хотя уже ясно, что никакой он не Юсуф) прав – такие убойные материалы у себя держать нельзя. Не дай бог кто найдет. А если еще найдут в вещах капитана Хасана, состоящего на действительной службе в военном флоте повелителя правоверных… Нет, так рисковать не стоит. Тем более вся имеющаяся в книге информация уже запечатлелась в его тренированной памяти накрепко. И то, что раньше «знал», и то, что узнал только сейчас.

Достав медный тазик, Иван налил в него воды и положил туда книгу. Поверхность вскоре забурлила. Очевидно, листы бумаги были пропитаны каким-то веществом, вступающим в реакцию с водой, позволяющим быстро уничтожить если не саму книгу, то содержащуюся в ней информацию. Когда от книги остался лишь мокрый бесформенный комок из изогнувшейся обложки и остатков переплета, Иван выбросил в окно каюты за борт то, что совсем недавно было секретными материалами, за которые разведка любой европейской страны не пожалела бы никаких денег, после чего задул светильник и прилег отдохнуть. Неизвестно, что принесет им день грядущий. Окружающие события стали развиваться быстрыми темпами, причем уже совсем не так, как это было в истории пришельцев. Их действия внесли серьезные коррективы в неспешный ход истории этого мира.

Утро началось с того, что капитан «Аль Ясат» элементарно проспал. Сказалось долгое ночное бдение. На палубе уже вовсю шла обычная суета, среди которой монументом возвышалась фигура боцмана Мехмеда, руководившего процессом. Увидев Ивана, он тут же поспешил с докладом.

– Хасан-бей, доброе утро! Заставил с утра этих бездельников делом заняться, а то сколько можно прохлаждаться? На сегодня какие-нибудь распоряжения будут?

– Доброе утро, Мехмед-бей! А что меня с утра не разбудили?

– Так ведь не было ничего срочного, вокруг все тихо. Давут со своими еще как вчера в город ушли, так до сих пор и не пришли. А так больше никто не появлялся. Как будто забыли про нас.

– Ох, чувствую, скоро вспомнят… Да так вспомнят… Через час подготовьте шлюпку, надо на флагман наведаться…

Хоть Иван и не знал, когда именно «Айша» доберется до Туниса, но решил поторопиться. Ибо после получения приказа из Истанбула получить разрешение на самостоятельные действия от Кемаля-паши будет гораздо сложнее. Хоть и возможно, но все же сильно «давить» на него не хотелось. А так – начальство вроде бы и само не против. Командующий не теряет надежды, что его оставят зимовать в Тунисе для поддержания здесь порядка. Оно и хорошо – подальше от войны и от султана. Приказ начать боевые действия в Адриатике против венецианцев и австрияков будет для него пренеприятнейшим сюрпризом.

Когда шлюпка оказалась под бортом у «Перваз Бахри» и Иван поднялся на палубу флагмана турецкой эскадры, то удивился царившему там оживлению. Что-то произошло, о чем он еще не знал. Из разговоров матросов выяснились удивительные вещи – вроде бы скоро в Тунис должны прийти тринидадцы! Поначалу Иван даже не поверил. Но вахтенный офицер, к которому он обратился с просьбой доложить командующему о своем прибытии и испросить разрешения на аудиенцию, все подтвердил. Сегодня утром пришло сообщение из Алжира – на основании ранее достигнутых договоренностей командование тринидадцев обеспечит доставку различных грузов в Тунис в плане оказания помощи. В первую очередь продовольствия, а там и до всего прочего дело дойдет. Хоть какие-то приятные новости за последнее время!

Кемаль-паша не был занят и принял капитана своего разведывательного корабля довольно быстро. Войдя в адмиральскую каюту, Иван застал начальство в хорошем расположении духа. Значит, надо ловить благоприятный момент. Поздоровавшись, соблюдая принятый этикет, напомнил о своем предложении одиночного крейсерства. Адмирал, пребывавший в благодушном настроении, неожиданно огорошил его вопросом:

– Хасан, и что тебе не сидится? Зачем тебе это надо? Только не рассказывай мне сказки о том, что хочешь покарать гяуров, вероломно напавших на нас. Все равно не поверю. Уж я-то знаю вашего брата контрабандиста. Вы с самим иблисом торговать будете, если он даст хорошую цену. Не то что с гяурами. Хочешь под шумок свои дела поправить? Скажи честно, не бойся.

Такого пассажа от командующего Иван не ожидал. Видать, припекло. И понял, что настал очень важный момент. Либо Кемаль-паша станет его союзником, либо… Либо на эскадре вскоре появится новый командующий… Поэтому улыбнулся и спросил:

– Досточтимый Кемаль-паша, вы хотите честно?

– Разумеется. Во вранье ты до сих пор замечен не был. В отличие от некоторых. Я тоже живой человек и все прекрасно понимаю. Говори. Захотел венецианских торгашей тряхнуть? Да, там есть чем поживиться. Но не боишься действовать в одиночку в таком опасном районе?

– Не боюсь. Но дело не в деньгах. Вернее, не только в деньгах.

– Вот как?! Интересно! А в чем же еще?

– Я из не очень богатой семьи, досточтимый Кемаль-паша. И родился на задворках империи – в Азове. Никаких серьезных связей у меня там нет, а про Истанбул и говорить нечего. Думаете, от хорошей жизни я связался с контрабандистами? А сейчас мне выпал уникальный шанс сделать карьеру. Не буду вас обманывать – я хочу продвинуться на военной службе и достичь многого. Понимаю, что в одиночку это будет сделать очень трудно. Уже сейчас у меня хватает завистников, а дальше их станет еще больше. Досточтимый Кемаль-паша, в моем лице вы можете получить преданного человека, который может решать трудноразрешимые задачи. Вы согласны, что то, что нам с Давутом удалось сделать, выходит далеко за рамки обычного?

– Да уж, кто бы спорил. До сих пор удивляюсь, как у вас все получилось. И в Алжире, и в Тунисе. Но что ты конкретно предлагаешь?

– Дайте мне полную свободу действий. Тем более что эскадра пока все равно стоит в Тунисе, и очень может быть, что и зазимует здесь. В крайнем случае с разведкой справится «Кирлангич». Я же смогу появляться там, где меня не ждут, наносить удар и исчезать.

В Истанбуле обязательно узнают об этом, и вы скажете, что используете любую возможность для достижения победы. А неприятности венецианцам и австриякам я создам, не сомневайтесь. Это обязательно пойдет вам на пользу, как командующему эскадрой. Когда мы вернемся в Истанбул, я смогу выполнять любые ваши поручения, когда нужно действовать тихо и незаметно. Помогу вам избавиться от врагов, коих у вас, думаю, немало. Поверьте, мне это по силам. Вы же, продвигаясь вверх, сможете держать меня возле себя, и я смогу вовремя устранить грозящую вам опасность. А когда вы станете капудан-пашой, то я вполне смогу служить под вашим началом в чине адмирала османского флота.

– Ох ты аж куда замахнулся, Хасан!!! А не боишься шею свернуть?

– Не боюсь. Чтобы чего-то добиться, надо что-то делать.

Адмирал с удивлением и интересом смотрел на своего собеседника и молчал. В нем явно боролись противоречивые чувства, и Иван это прекрасно понимал. Еще в начале разговора он осторожно заглянул в душу командующего и понял, что его беспокоит. Поэтому сказал именно то, что он хотел услышать. Другой вопрос, что далеко не каждый решится на подобные откровения. Наконец, командующий принял решение.

– Да уж… Не буду скрывать, ты меня очень удивил, Хасан… И откуда ты такой взялся? Так значит, если говорить без словесных выкрутасов, ты хочешь добиться больших чинов и сделать хорошую карьеру на военной службе, оставаясь в тени такого человека, как я?

– Да, досточтимый Кемаль-паша. Помогая вам самому продвигаться вверх, всячески оберегая от происков недоброжелателей и самому расти в чине, но всегда оставаясь при вас на вторых ролях. Я реально смотрю на вещи. И отдаю себе отчет, что по-другому у меня никак не получится. В Истанбуле я никто, у меня нет никаких связей, и если только попытаюсь продвинуться куда-то, то сразу же наживу толпу врагов. А если буду оставаться при вас в качестве подчиненного, то на меня и внимание никто не обратит. Но в этом случае мне будет гораздо легче определить, откуда грозит опасность нам обоим, чтобы вовремя устранить ее.

– Не ожидал… Такое в глаза мало кто скажет… Похоже, я в тебе не ошибся, Хасан. Ты действительно способен на многое… Ладно, давай попробуем действовать так, как ты предложил. Честно сказать, ты прав. Врагов в Истанбуле у меня хватает. Даже больше, чем ты думаешь. А после боя с Черной Бородой меня вообще могли бы сожрать. Хорошо, что с Тунисом так все хорошо и вовремя получилось. С твоей помощью, кстати. Я не верю, что все придумал один Давут. Уж слишком нестандартно вы действовали. Что тебе нужно для дела?

– Взять всю команду «Аль Ясат», часть команды с «Кирлангич» и перейти на «Шахин». Поскольку это бывшая «Мария Магдалина» венецианской постройки, то она вызовет гораздо меньше подозрений при встрече с венецианцами и австрияками, что позволит нам подойти как можно ближе. Вооружить ее хорошей артиллерией – бронзовыми двенадцатифунтовками. Новые пушки поискать среди трофеев, там обязательно должно найтись что-то стоящее. Для похода в Алжир на «Аль Ясат» нам требовалось полностью соответствовать виду местного купца, а теперь это не нужно. Нужно наоборот продемонстрировать всем османский флаг в Адриатике. Ну и запасов как можно больше.

– Что же, это в пределах разумного. Действуй, капитан Хасан! Бери «Шахин» и всех в команду, кого хочешь, я распоряжусь. Сколько дней тебе нужно на подготовку?

– Думаю, дней пять хватит, если удастся быстро найти подходящие пушки.

– Найдем. Я прикажу весь Тунис вверх дном перевернуть, но найти все, что тебе надо…

После разговора с адмиралом настроение у Ивана резко поднялось, и он энергично принялся за подготовку к выходу в море. Соответствующий приказ Кемаль-паша отдал сразу же, поэтому никаких эксцессов не возникло. Да и возникать им было не из-за чего, поскольку капитан и офицеры «Шахин» не горели желанием воевать и надеялись отстояться в Тунисе. В результате Иван собрал всех, кого хотел. Всех тех, с кем ходил в Алжир на «Аль Ясат», и всю старую команду «Кирлангич». Давут брал с собой всех своих янычар. Старшим офицером взяли Жана Блондо, чему бывший корсар был несказанно рад. Луи Моне остался старшим офицером на «Кирлангич». Вторым офицером пришлось взять нового человека – Пьера Дюрвиля, молодого парня из французских наемников. До этого он находился на «Перваз Бахри», но Кемаль-паша, понимая сложность предстоящего задания, сам порекомендовал Ивану толкового офицера, лично убедившись в его деловых качествах. Сложнее получилось с перевооружением «Шахин». То, что стояло на ней, никуда не годилось. Жан Блондо и Бахир, сохранивший должность старшего канонира, старые чугунные пушки, оставшиеся от венецианцев, забраковали сразу. После тщательных поисков на берегу все же нашли четырнадцать одинаковых бронзовых двенадцатифунтовок французского производства в хорошем состоянии. Со стрелковым и холодным оружием проблем не возникло, этого добра в Тунисе хватало.

Когда «Шахин» уже была готова к выходу, и Иван собрался на следующее утро покинуть Тунис, накануне вечером он отпустил всю команду в город, а сам направился на встречу с Юсуфом. Вчера он обнаружил сигнал о необходимости встречи в условленном месте, и сегодня его должны ждать. Непонятно, что такого важного случилось, что Юсуф вышел на связь. Но ясно, что по пустякам бы его тревожить не стали. Сегодняшний вечер – последняя возможность получить свежую информацию. Завтра с утра он уже не сможет вырваться в город. Да и поторапливаться надо, пока «Айша» не вернулась. А то как бы Кемаль-паша не передумал отпускать его одного.

Юсуфа он заметил издалека, хотя народу на вечерней улице хватало. Связник снова выглядел, как рядовой обыватель, не привлекая внимания. Иван внимательно наблюдал за окружающей обстановкой, но опасности не обнаружил. Зайдя за угол в небольшой проулок, где было малолюдно, остановился и сделал вид, что роется в сумке. Связник вскоре оказался рядом. Убедившись, что их никто не слышит, быстро сообщил:

– Хасан, важные сведения для вас. В Триест позавчера пришли еще четыре двухдечных линейных корабля и три фрегата французской постройки. Команды из французов, но они только на перегон до Триеста. Насколько нам известно, команд из австрийцев у императора Леопольда на все корабли не хватит, поэтому он будет брать наемников. О вашем задании одиночного крейсерства в Адриатике командование в курсе. Не попадитесь австриякам. Те фрегаты, что входили в эскадру коммодора Майера, вооружены казнозарядной нарезной артиллерией. Калибр сто пять миллиметров, стреляют фугасными снарядами. Имеются также зажигательные снаряды, которыми сожгли турецкие корабли в Чесменской бухте. Вся нарезная артиллерия – австрийского производства.

– Быстро они развернулись… А на вновь прибывших кораблях – дульнозарядное старье?

– Именно старье. Король Франции знает, что австрийцы все равно меняют артиллерию на свою, поэтому избавился от старого хлама, еще и содрав деньги за него, как за новые пушки. Формально не придраться – все корабли вооружены согласно проекту.

– Понятно. Известен точный состав флота австрияков и венецианцев? Хотя бы главные силы?

– Да. У Австрии четыре линейных корабля, что только что прибыли, и девять фрегатов с уже имеющимися. Все корабли новые, французской постройки. Плюс около трех десятков разнообразной мелочи, из которой реальную боевую ценность представляет лишь бригантина «Валькирия» французской постройки, которую Майер держит при себе, как быстроходного разведчика. Еще две такие же бригантины стоят в Триесте и проходят перевооружение, они пока не готовы к выходу в море. У Венеции флот гораздо более многочисленный, но морально устаревший. В боевой готовности находятся восемь линейных кораблей, четырнадцать фрегатов и восемь крупных галеасов. Есть корабли, стоящие на приколе, сейчас их спешно пытаются ввести в строй, точное количество неизвестно. В том числе и старые галеры. Ну а разнообразной мелочи, какую они могут мобилизовать, просто огромное количество. Сотни четыре точно будет, но скорее всего больше.

– Ясно. Как ведет себя Папская область, известно?

– В войну открыто не вступила. Но римский понтифик всячески поддерживает Венецию, помогая деньгами и различным снаряжением. Вот солдат в помощь не дал…

Выяснив еще ряд вопросов, Иван расстался со связником и поспешил обратно в порт. Не доверять информации тринидадцев не было оснований. А это значит, что для Османской империи серьезные проблемы вскоре начнутся не только на суше, но и на море. Надо срочно уходить, пока не пришли новости из Истанбула. В Адриатике он будет сам себе хозяин, и в случае какого-либо недовольства со стороны высокопоставленного начальства всегда можно сказать, что у него не было связи с командующим эскадрой, поэтому он действовал на основании полученного ранее приказа. А приказ этот гласил: наносить максимально возможный урон противнику всеми доступными средствами. А какие у него средства? Всего лишь одна шебека, пусть и хорошо вооруженная. Но имея всего лишь один небольшой, но очень быстроходный и «кусачий» кораблик, можно создать такие неприятности врагам, что они будут вынуждены забросить некоторые дела и заняться попытками устранить источник беспокойства. Что и требуется. Ну а попутно можно и о себе любимых позаботиться. Одиночное крейсерство – это трофеи, за которые ни перед кем не надо отчитываться. Сколько на самом деле они «натрофеят», никто не узнает. Да и Венеция будет рядом… Чем черт не шутит, а вдруг удастся приоткрыть завесу тайны, кто же начал строить козни против него лично, начиная еще с имитации покушения в Кафе? И какая конечная цель всей этой непонятной возни? Куда он случайно влез по незнанию? Пока что ничего толком не ясно, но все ниточки ведут в Венецию…

За ночь ничего не случилось, и рано утром, подняв паруса, «Шахин» выскользнула из Тунисского озера, направившись в сторону восточной оконечности Сицилии. Приказ из Истанбула о походе в Адриатику еще не дошел до Туниса, хотя новости о разгроме турецкого флота в Чесменской бухте вчера начали обсуждать в городе. Как всегда, очень искаженные, где желаемое выдавалось за действительное. Силы врага значительно преувеличивались, а потери турецкого флота здорово преуменьшались. Но информация была на уровне слухов, никто не знал подробностей. Поэтому команды кораблей эскадры Кемаля-паши пребывали в счастливом неведении, предвкушая длительную спокойную зимовку далеко от театра военных действий и от возможного гнева повелителя правоверных. Все же служба в захолустье имеет свои преимущества перед службой в столице во время войны. Своим на «Шахин» Иван ничего говорить не стал. Просто выразил сомнение в достоверности слухов, касающихся боя при Чесме. Откуда у Черной Бороды могла взяться огромная эскадра, если буквально перед этим он здорово потрепал их самих в Тунисском заливе, имея всего лишь четыре фрегата и одну бригантину? Воистину у страха глаза велики.

Глава 2. Между крестом и полумесяцем

За весь переход до пролива Отранто, разделяющего Ионическое и Адриатическое моря, ничего важного не случилось. Погода была свежая, но не штормовая, поэтому «Шахин» быстро неслась по волнам, обходя стороной всех встречных. Заявлять о себе раньше времени Иван не хотел. Мало того, даже приказал спустить османский флаг и поднять французский, а также закрасить название на бортах и корме. Одновременно пояснил боцману наличие большого количества краски разных цветов, полученной перед отходом из Туниса. Нужно быть готовым после каждой акции несколько изменить внешний вид «Шахин», чтобы она не примелькалась, с целью создать у противника ложную уверенность в том, что против него действует целая группа быстроходных охотников-одиночек, не вступающих в бой с главными силами, а занимающихся тем, что в мире пришельцев стали называть рейдерскими операциями. То есть, когда во главу угла ставится не банальный грабеж на большой морской дороге, чем здесь все привыкли заниматься, и не генеральное сражение с вражеским флотом, имеющее конечной целью установление своего господства на море, а дезорганизация грузовых перевозок противника, вынужденного отвлекать на поимку таких охотников большие силы и переходить к системе конвоев, что сильно скажется на сроках доставки важных грузов. Тем более действовать так, чтобы не оставлять свидетелей, Иван не хотел, да это и не требовалось. Наоборот, нужно было максимально способствовать распространению панических слухов по всему побережью Адриатики, что нашлась сила, способная бросить вызов могущественной Венеции, которая до сих пор считала Адриатику своей вотчиной. Из истории пришельцев он знал об успешных действиях такого рода, вот и решил применить чужой опыт на практике с поправкой на окружающую действительность. Своей базой решил сделать Рогузу, как многие в Европе сейчас называли Дубровникскую республику. Уникальное небольшое государство, расположенное на восточном побережье Адриатики и формально независимое, но фактически находящееся под сильным влиянием Османской империи. Правда, того же самого пыталась добиться и Венеция, и определенных успехов в этом она уже добилась. Тем не менее, несмотря на неоднократные попытки подчинить себе Рогузу, Дубровник за всю историю своего существования так и не был взят. Поэтому являлся своеобразным связующим звеном между христианским и мусульманским миром в этом регионе, через который шла вся торговля. На его улицах можно было встретить как подданных Османской империи, так и венецианцев, генуэзцев и французов. Золото не имеет национальности, и если презренный магометанин, или проклятый гяур дает хорошую цену, то почему бы этим не воспользоваться? А в последнее время, благодаря вмешательству тринидадцев в европейские дела, значение Дубровника, как открытого порта и территории с нейтральным статусом, еще более выросло. Обеим сторонам давнего тлеющего конфликта между крестом и полумесяцем оказалось очень выгодно иметь у себя под боком такое удобное место, где можно, не вступая в конфликт со своим сюзереном, спокойно обстряпывать различные сомнительные, но очень прибыльные дела с потенциальным противником. Когда началась война между Священной Римской и Османской империями, куда влезла еще и Венеция, намереваясь погреть руки на очередной балканской заварушке, контакты между представителями враждующих сторон несколько уменьшились, но не прекратились совсем. Разумеется, все они носили приватный характер и не афишировались, но суть дела от этого не менялась. Торговля шла, как и раньше. На войне, особенно на чужой войне, наживались многие. И если удавалось провернуть хорошую сделку с представителями противоположной стороны, ни у кого это не вызывало удивления или осуждения. Среди европейских купцов уже давно действовало правило тринидадцев, которому они сами следовали неукоснительно – «Ничего личного! Только бизнес!».

Иван разложил карту на столе в своей каюте и прикидывал, каким образом можно пробраться незамеченным в Триест и Венецию. Разумеется, речь шла не о «Шахин», а о какой-нибудь местной рыбацкой посудине, на которую никто не обратит внимания. Конечно, это будет неимоверной наглостью с его стороны, но почему бы не попробовать? Для начала с целью разведки. А если все сложится удачно, то можно неплохой тарарам устроить. Тем более с его возможностями. Вот и пусть австрияки и венецианцы ищут несуществующую группу диверсантов. Но это надо как следует обдумать… За этим делом и застал его Давут, ввалившись в каюту.

– Хасан, там какая-то лоханка появилась и к нам наперерез идет! Причем быстро! Может, тряхнем?

– Что за лоханка? «Купец» или военный корабль?

– Полакр, так что вряд ли военный. Но флага пока не видно.

– Скорее всего, сицилийцы, здесь их вотчина. Венецианский «купец» к нам бы не спешил, а наоборот старался держаться подальше. Австрияки же поодиночке здесь ходят… Ну пойдем, поглядим, кого это нам Аллах послал…

Выйдя на палубу и глянув в бинокль, Иван сразу определил – действительно полакр, Давут не ошибся. Идет со стороны итальянского берега, причем явно стараясь перехватить «Шахин», и находится на ветре. И флага на мачте вообще нет. Неужели местные пираты пожаловали? Ну-ну…

– Скорее всего, это сицилийские пираты. Приготовиться к бою. Бахира ко мне.

Сразу же все пришло в движение. Команда разбегалась по своим местам, и вскоре старший офицер доложил:

– Мон капитан, корабль к бою готов!

– Хорошо, месье Жан. Пока сохраняем курс. Когда останется мили полторы, разворачиваемся и идем по ветру. Якобы убегаем. Как только они откроют огонь, тут же «струсим» и уберем паруса. Но не все, оставим часть, чтобы иметь ход и хорошо управляться. На палубе остаются только матросы, работающие с парусами. Канонирам спрятаться за фальшбортом и не высовываться.

– Хотите усыпить их бдительность и потом атаковать?

– Да. Пусть до последнего принимает нас за пытающегося удрать «купца», у которого небольшая команда, и она не горит желанием воевать за хозяйское добро. Давут, твоим янычарам приготовить оружие для абордажа и быть наготове в трюме. На палубе не маячьте. Бахир, твоя задача: зарядить пушки картечью и ждать моей команды. Щиты не убирать. Мы будем уходить, но так, чтобы эти мерзавцы нас догоняли и приближались с кормы. Я постараюсь заманить их под продольный залп наших кормовых пушек. Сможешь как следует проредить эту толпу, что сейчас довольно облизывается, глядя на нас? Их там сотни две, не меньше.

– Смогу, капитан! Стрелять буду лично, чтобы наверняка.

– Я надеюсь на твое искусство, Бахир. Всё, по местам! Изображаем трусливого «купца». И да поможет нам Аллах!

Корабли шли пересекающимися курсами, и было ясно, что они должны встретиться в одной точке. Уже хорошо можно было разобрать большое количество вооруженных людей на палубе полакра, и никаких сомнений в его намерениях больше не было. Когда расстояние сократилось до полутора миль, на «французском купце» как будто бы поняли о грозящей опасности и, резко изменив курс, бросились наутек. Сразу же громыхнул выстрел носовой пушки полакра, но ядро упало в воду, не долетев до цели. Это сразу же вызвало «панику». Во всяком случае, со стороны это выглядело именно так. Матросы бросились к мачтам и стали убирать паруса, оставив лишь самый минимум, достаточный для поддержания хода и управления. Иван уже переоделся в европейскую одежду и стоял на юте, разглядывая в бинокль преследователей. Рядом находился старший офицер, сжимающий кулаки и вполголоса сыпавший ругательствами в адрес своих бывших «коллег» по пиратскому ремеслу. Старый французский корсар неожиданно для себя сам оказался на месте потенциальной добычи. Рулевой на руле также изображал матроса-европейца, маскарад с одеждой Иван продумал до мелочей заранее. Канониры кормовых орудий во главе с Бахиром спрятались за высоким фальшбортом, и их со стороны не было видно. Перед алчным взором преследователей была малолюдная палуба слабо вооруженного «купца», на юте которого стоят два хорошо одетых европейца и разглядывают догоняющий их полакр, да матрос на руле, которого можно вообще не считать.

Иван ждал, когда пираты подойдут как можно ближе. Там уже поняли, что добыча убегать не собирается, и предвкушали легкую победу. Что поделаешь, не учит жизнь некоторых. Уверовав в свою силу, они забывают, что, кроме силы, есть еще и хитрость. И зачастую хитрость помогает победить тех, кто понадеялся лишь на грубую силу…

Занявшись перевооружением «Шахин» в Тунисе, Иван не ограничился простой установкой более мощных и новых пушек. Он прекрасно понимал, что может повстречаться с гораздо более сильным противником, против которого и хорошие бронзовые двенадцатифунтовки не помогут. Значит, нужна какая-то хитрость, которая поможет обмануть врага и обеспечит хотя бы временное преимущество в самом начале боя. И такую хитрость он придумал, чем вызвал сильное недоумение всех остальных. Из истории пришельцев он знал о действиях немецких рейдеров, переоборудованных из грузовых судов. И знал, что там палубные орудия очень умело маскировались. Так почему бы и на «Шахин» не сделать что-нибудь подобное? Новые пушки установили несколько необычно. В кормовом фальшборте орудийные порты были заделаны специальными щитами, которые можно было легко откинуть в любой момент. Причем сделаны эти щиты были так незаметно, что даже на небольшом расстоянии создавалось впечатление сплошного фальшборта. Систему крепления и гашения отката орудий также несколько видоизменили, поэтому теперь они могли вести огонь прямо с того места, где находились. То есть не нужно было выкатывать орудие максимально вперед, чтобы ствол вышел из орудийного порта. В самих щитах были сделаны отверстия, через которые канониры, укрывшись за высоким фальшбортом, могли наблюдать за приближающимся противником и подавать команды рулевому, чтобы поворотом корпуса корабля навести орудия точно на цель, оставляя их невидимыми для врага. На самом же фальшборте «для порядка» стояли два небольших вертлюжных фальконета, практически бесполезные в серьезном морском бою и пригодные разве лишь для того, чтобы беспокоить противника. Иными словами, со стороны кормы «Шахин» выглядела довольно безобидно. И тот, кто решится на нее напасть, захочет воспользоваться этим обстоятельством. То, что при этом он будет все время находиться под прицелом двух двенадцатифунтовых пушек, противнику до поры до времени знать необязательно. В теории все получалось неплохо, теперь осталось проверить идею на практике.

«Шахин» медленно шла по ветру, неся минимум парусов. Бахир приник к пушке левого борта и внимательно наблюдал за приближающимся кораблем. Там уже не сомневались в успехе, с жадностью поглядывая на «француза». Иван решил соблюдать маскарад до конца, поэтому на мачте «Шахин» развевался французский флаг. Вот дистанция сократилась почти до одного кабельтова. Полакр быстро догонял едва плетущуюся «Шахин», следуя строго в кильватер. Иван и старший офицер стояли на юте и молча наблюдали за противником, демонстрируя нежелание оказывать сопротивление. Дистанция уменьшилась еще больше, осталось порядка пятидесяти метров. Пора. Иван лишь поинтересовался:

– Бахир, готов?

– Да, капитан! Он у меня на мушке!

– Огонь!!!

Упали щиты, закрывающие орудийные порты, и в то же мгновение грянул залп. Ют заволокло дымом, но вскоре он рассеялся, и тем, кто находился на корме «Шахин», открылось жуткое зрелище. Бахир приказал выставить кормовые орудия параллельно друг другу и лично наводил одно из них, подавая команды рулевому, поэтому догоняющий их полакр попал под сосредоточенный залп картечи. Поскольку пираты были готовы к абордажу и стояли на палубе плечом к плечу, картечь собрала обильную жатву. Фальшборт на баке полакра просто исчез, и за ним вся палуба была усеяна растерзанными человеческими телами. Конечно, выкосить всех пиратов вряд ли удалось, кто-то все равно должен был уцелеть, но потери противника оказались чудовищны. Такелаж парусов перебило и корабль сицилийцев рыскнул в сторону. Тем же, кто уцелел, сейчас было не до абордажа. Поняв, что угодили в ловушку, они суетились на палубе и попытались развернуться, чтобы удрать, но было поздно. «Шахин» начала выполнять поворот, чтобы ввести в дело свои бортовые пушки, и когда противник оказался на траверзе правого борта, залп картечи снова обрушился на палубу полакра. Корабль потерял управление, и его развернуло бортом к волне. Порванные паруса заполоскали, и недавний преследователь стал неподвижной мишенью. Кто-то из уцелевших пиратов попытался оказать сопротивление и выстрелил из двух пушек, но неудачно. «Шахин» же, развернувшись, пошла на сближение, дав залп картечью из носовых пушек с малой дистанции. Это окончательно решило исход боя. На палубу «Шахин» высыпали янычары, готовые открыть огонь из ружей, но сопротивления больше не было. Полакр, на корме которого удалось разобрать название «Мадонна», дрейфовал по ветру с изорванными парусами и такелажем, не подавая признаков жизни. Давут, появившийся на юте и внимательно наблюдавший за кораблем противника, поинтересовался:

– Возьмем на абордаж этих мерзавцев?

– Да. Сейчас подойдем поближе. Предупреди своих, чтобы стреляли без промедления, едва кто-то захочет приблизиться к пушкам или взять в руки оружие. Не будем рисковать.

– Пленные нужны?

– Если кто сам сдастся. Береги людей, Давут. Бессмысленные потери и пленные ради пленных нам не нужны. Все равно это обычные пираты…

Вскоре «Шахин» оказалась под бортом у «Мадонны», на палубу которой полетели абордажные «кошки». Два корабля сцепились, раскачиваясь на волнах, но Иван сумел развернуть их и идти по ветру, чтобы уменьшить бортовую качку. Янычары тут же бросились на «Мадонну», готовые применить оружие, но сопротивляться было некому. Три картечных залпа с малой дистанции не оставили пиратам никаких шансов. Палуба «Мадонны» была залита кровью и устлана изувеченными телами; некоторые из них были еще живы. Для неподготовленного человека зрелище жуткое, но янычары уже привыкли к подобному, поэтому быстро распределились по палубе «Мадонны», не обращая внимания на окружающее. Все же удалось отыскать шестерых живых и относительно целых пиратов. Четверо были ранены, хоть и не смертельно, а двое отделались синяками и ссадинами, но приложило их хорошо, поэтому к сопротивлению они оказались не способны.

Оставив на «Шахин» командовать старшего офицера, Иван перебрался на трофей, когда доложили, что корабль полностью контролируется и сюрпризов можно не опасаться. Стараясь не наступать на то, что недавно было сицилийскими пиратами, прошел на ют «Мадонны», где уже распоряжался Давут, по горячим следам допрашивая пленных. Иван окинул взглядом шестерых перепуганных людей. Их можно было понять. Вместо ожидаемой легкой добычи – французского «купца», нарваться на турецкий корабль, в состав команды которого входят янычары, снискавшие мрачную славу у всех европейцев. И теперь эти горе-вояки с ужасом глядели на окруживших их янычар и отвечали на вопросы Давута, даже не думая запираться. Однако уже было ясно, что попалась мелкая рыбешка. Простые матросы, такие много не знают…

– Ну, что тут у тебя, Давут?

– Ты был прав, Хасан. Это сицилийские пираты, вышли из Рипосто. Разбойничали два месяца в Адриатике и сейчас возвращались обратно. Мы им случайно попались. Вот и решили нечестивцы напоследок еще поживиться.

– И Аллах покарал их за это. Награбили много?

– Много. Грабили всех подряд, не обращая внимания на флаг.

– Это, как я понимаю, простые матросы?

– Да. Капитан и все офицеры погибли. А с этих толку нет. Трясутся от страха и все рассказывают, да только ничего действительно важного не знают.

– Жаль… Ладно, что есть – то есть. Дай команду, чтобы проверили все помещения как следует, а мы пока осмотрим капитанскую каюту. Может, что интересное найдем…

Интересного оказалось много. Даже очень. Капитанская каюта на «Мадонне» оказалась настоящим кладезем сокровищ. Очевидно, пиратский капитан не особо доверял своим подчиненным, поэтому держал награбленные ценности поближе к себе. И из увиденного стало ясно, что «добрые католики» грабили не врагов святой церкви магометан, а своих единоверцев-христиан. Золотые и серебряные монеты французской, испанской, английской, папской и венецианской чеканки соседствовали с ювелирными украшениями и богато украшенным оружием. Различного барахла, которое тоже обычно прихватывают пираты, не было. Очевидно, капитан не опускался до такой мелочности, сосредоточив внимание лишь на действительно ценных вещах. Давут ошарашенно перебирал золото и драгоценности, запустив руку в один из открытых сундуков.

– Хасан, так это что же получается?! Они начали жрать друг друга, как крысы?!

– А чему ты удивляешься, Давут? Это не воины. Это пираты. Им все равно, кого грабить. Гяур, правоверный, для них нет никакой разницы. Сейчас резко увеличились перевозки между Францией, Венецией и Австрией, вот они и вышли на «промысел» в этот район. И поскольку османских кораблей в Адриатике сейчас нет, вот и они и грабили то, что есть. А у французских купцов есть, что взять.

– И не боятся, что об их делах узнают городские власти, когда они вернутся?

– Совершенно не боятся. Здешние власти – по сути те же пираты, прикрытые позолотой благочестия. Что на Сицилии, что в Венеции. Ты думаешь, они ничего не знают? Прекрасно знают. Мало того, еще и всячески поддерживают пиратство, прикрывая это громкими фразами о борьбе с магометанами и скупая лучшую часть награбленного. А то, что покрываемые ими пираты грабят не только наши корабли, но и корабли их единоверцев-гяуров, делают вид, что «не знают». Можно подумать, наши магрибские беи чем-то отличаются. Те тоже грабят всех подряд.

– Согласен… Но что теперь делать будем? Если мы появимся в Рогузе с такими трофеями, то как бы нас самих за пиратов не приняли.

– Возьмем только деньги, ценности, порох и провизию. Деньги сразу поделим между командой. На них не написано, кому они раньше принадлежали. А вот все золотые цацки с камушками – от греха под замок до более удобного случая. Вернемся в Тунис или в Истанбул – там с ними разберемся. Здесь нельзя их показывать, уж очень есть вещицы приметные. То же самое и дорогое оружие – ничего не брать. А то как бы не опознали. Барахло тоже не брать. В общем, займись трофеями. Если найдешь что интересное и необычное – скажешь. А я пока бумаги посмотрю…

Отправив Давута разбираться с трофеями, Иван занялся найденными в каюте бумагами, которых оказалось неожиданно много. Капитан «Мадонны» почему-то забирал всю почту и документы с захваченных кораблей и аккуратно складывал в отдельный сундук. Мало того, в столе нашлась тетрадь, где капитан вел подробные записи, где и когда был ограблен очередной корабль, его название и флаг, а также что удалось с него взять. Это было настолько не похоже на действия обычного пирата, что Иван вызвал двух янычар и велел им доставить на борт «Шахин» сундук со всеми найденными бумагами, чтобы ознакомиться с ними не торопясь. Задерживаться возле «Мадонны» было нельзя. А то как бы свидетели не появились. Обшарив как следует каюту, нашел тайник, но там оказались не ценности, а какие-то запечатанные склянки. Скорее всего – яд. Помня, что в хозяйстве все может пригодиться, прихватил и это.

Когда все ценности, провизия и порох были перегружены, «Шахин» отошла от борта обреченной «Мадонны», на которой все сильнее разгорался пожар. Живых к этому времени на ней уже не осталось. Хорошо, что за все время, пока возились с пиратами, никто так и не появился. Берег Апеннинского полуострова был довольно далеко, так что если кто и видел их бой, то подробностей все равно не разобрал, и опознать бы оба корабля не смог. Подняв все паруса, «Шахин» быстро удалялась на север, оставив за кормой полыхающий костер на воде. Поскольку пороха на «Мадонне» не осталось, она не взорвется, и сгорит дотла, скрыв все следы недавнего боя. Пока еще рано заявлять о себе. Пусть Венеция и Австрия как можно дольше остаются в неведении о том, что в их владениях появился небольшой, но довольно сильный и быстроходный охотник. Который не нападает на отдельные купеческие суда ради добычи, как пират, а просто уничтожает все, что ему по силам и до чего может дотянуться. Как говорится, если не съем, то понадкусываю. Тактика для этого времени несколько необычная. Но всегда что-то бывает в первый раз.

Убедившись, что вокруг все спокойно, Иван предоставил Жану Блондо и Давуту заняться сортировкой и дележом трофеев, а сам уединился в каюте и начал внимательно читать найденные бумаги. Чего здесь только не было. Перечни грузов, коммерческая переписка, частная почта, рекомендательные письма, офицерские патенты и многое другое. Причем бумаги не свалены в одну общую кучу, а аккуратно разложены по своему содержанию и назначению. Чем больше Иван вникал в это, тем больше у него крепла уверенность, что не все так просто с этой «Мадонной». Обычным пиратам такой упорядоченный «архив» ни к чему. Они, наоборот, стараются избавиться от всех улик. Здесь же… Мало того что сохранили и рассортировали все бумаги, так еще и вели подробные записи всех своих «подвигов». Что-то здесь не так…

Что ему вообще известно о королевстве Сицилия? Формально оно является вассалом Испании. Фактически – у Испании просто руки не доходят контролировать должным образом этот сложный и взрывоопасный регион, где далеко не все питают верноподданнические чувства к своему сюзерену. Власть испанской короны существует здесь лишь на бумаге. А реально всем заправляют местные аристократы, устанавливая свои порядки на подконтрольной им территории. Причем чем дальше от крупных портов, тем все меньше королевство напоминает единое государство. Местные графы и бароны плюют на официальные власти и творят, что хотят. Не здесь ли разгадка? Может быть, кто-то под шумок очередной европейской заварушки решил не довольствоваться тем, что имеет, а стать королем Сицилии, покончив с зависимостью от Испании? Или несколько более упрощенный вариант – сохранить статус-кво в отношениях с Испанией, но при этом расширить свое влияние внутри королевства? И пиратство в водах Адриатики – лишь прикрытие, а истинной целью является перехватывание всей идущей в Венецию и в Австрию корреспонденции? И эта «Мадонна» – далеко не единственная? Есть и другие охотники, выполняющие ту же задачу? Такое вполне может быть…

Внимательно разобрав все бумаги, Иван так и не нашел ни одной зацепки, способной подтвердить возникшие подозрения. Но это, в конце концов, не его уровень и прямого отношения к выполнению поставленной задачи не имеет. А вот сообщить о своей находке тринидадцам надо обязательно. Возможно, они что-то знают. Да и сами бумаги могут пригодиться, если понадобится нанести визит в Венецию или Триест. Из большого количества рекомендательных писем вполне можно выбрать что-то подходящее, что не вызовет подозрений. Да и своими личными делами можно будет заняться…

Иван вынул перстень с изумрудом и еще раз внимательно рассмотрел свой трофей, взятый в ходе захвата «Марии Магдалины», как раньше называлась «Шахин». Он был точной копией перстня, взятого в доме купца Ибрагима в Кафе, с чего началась цепочка странных событий. И точной копией перстня, который он видел на руке купца Сердара в Тунисе, который на поверку оказался вовсе не Сердаром, а непонятно кем. Как же связаны эти события? И кто стоит за покушением на него в Кафе? Причем не настоящим покушением, а имитацией покушения, имеющей цель заставить его раскрыться, проявив свой дар характерника? Количество вопросов, на которые нет ответа, растет все больше и больше…

После пролива Отранто «Шахин» шла вдали от берега и старалась держать дистанцию со всеми обнаруженными кораблями, но никто ей больше не заинтересовался. И вот наконец-то Дубровник, он же Рогуза. Древний город-государство, оказавшийся на стыке интересов христианского и мусульманского мира. По времени прибытия подгадали так, чтобы прийти с рассветом. И вот теперь Иван внимательно рассматривал в бинокль открывшуюся перед ним картину, думая, что здесь изменилось после того, как они покинули Тунис?

Первое, что бросилось в глаза, внешний рейд, полный кораблей самых разных типов и размеров. Это значит, что торговля идет, как и раньше. Преобладали венецианские и французские «купцы», но кое-что резко выделялось на их фоне. И на это «кое-что» сейчас глазела вся команда «Шахин», высыпав на палубу. Особенно те, кто не был в Алжире во время их первой разведывательной операции. А те, кто был, пытались объяснить остальным ситуацию в той мере, в какой они ее понимали.

На рейде Дубровника стояли корабли тринидадцев. Два огромных броненосных фрегата и три грузовых барка резко контрастировали с окружающей мелочью. Вскоре удалось прочесть названия на бортах – фрегаты «Козьма Минин» и «Дмитрий Пожарский», барки – «Пассат», «Муссон» и «Тайфун». Причем, что удивило Ивана в самом начале, у барков не было видно таких же высоких дымовых труб между мачтами, как у фрегатов. Труба была всего лишь одна – между грот- и бизань-мачтой, да и размеры ее были поменьше. Но в памяти тут же всплыла информация – на этих грузовых кораблях стоят машины другого типа. Не паровые, как на военных кораблях, а двигатели внутреннего сгорания.

Иван уже перестал удивляться свалившимся на него новым знаниям. «Теперь ты знаешь то, что знаю я». Эти слова Дианы Санчес хоть и не раскрывали сути случившейся с ним метаморфозы, но, по крайней мере, объясняли причину ее возникновения. Когда они встретятся, то поговорят открыто. Диана сама об этом сообщила в переданной книге. А пока нужно с максимальной пользой, но очень осторожно применять этот неожиданный дар, чтобы не дать повода для подозрений. А то чрезмерная информированность капитана Хасана может вызвать множество глупых вопросов у окружающих. Нельзя выходить из образа человека, который видел захват Алжира, но кроме внешнего вида кораблей Русской Америки и того, что они натворили в Алжире, большего, по идее, знать не должен. Ибо никто не поверит, что ему за столь короткое время удалось узнать секреты тринидадцев, даже толком не пообщавшись с ними. Давут, считающий Ивана демоном в человеческом обличье, еще может поверить. Но вот остальные – нет. И что тут вообще делают эти корабли? Как оказалось, этот же вопрос интересовал и старшего офицера, стоявшего рядом и внимательно разглядывающего в бинокль внешний рейд Дубровника.

– Сюрприз, месье Хасан… Не ожидал, что эти ребята такие шустрые…

– Вы имеете в виду тринидадцев, месье Жан?

– Да. Думаю, что эти прохиндеи решили наложить лапу на Рогузу и сделать из нее второй Якобштадт.

– В каком смысле?

– Практически сразу, как только в наш мир провалился «Тезей», его команда не только прибрала к рукам Тринидад, но еще и наложила лапу на находящийся рядом Тобаго. Остров гораздо меньших размеров, на котором ни черта не было, кроме небольшой нищей деревушки Якобштадт, основанной переселенцами из Курляндии. На Тобаго нет золота и серебра, поэтому испанцы и не обращали на него внимание. Якобштадт дышал на ладан. Это было, пожалуй, самое убогое захолустье на Карибах. Но с появлением тринидадцев все изменилось. Они превратили Якобштадт в порто-франко, то есть порт беспошлинной торговли, вложив туда кучу денег, и объявили Тобаго нейтральной территорией, где могут без опаски торговать все, без оглядки на национальность и вероисповедание. И что же вы думаете? Очень скоро Якобштадт стал настоящей Меккой Нового Света для купцов из многих стран. Сейчас там крутятся такие деньги, которые и не снились портам Европы.

– И никто не попытался его ограбить?! Ведь в Карибском море в то время процветало пиратство!

– Ну почему же? Один раз придурки с Ямайки попытались. Был там один тип – Роберт Сирл. Прохвост редкостный, пробы негде ставить. Но и редкостный везунчик, тоже надо признать. Так вот этот Сирл собрал флотилию около трех десятков вымпелов и высадил ночью десант на Тобаго. Закончилось это для джентльменов из Порт-Ройяла очень плохо. Уйти сумели немногие, а остальных или перебили, или взяли в плен. Причем на обратном пути тринидадцы каким-то образом уничтожили все корабли Сирла, оставив лишь один его «Кагуэй». Остальные либо взорвались сами по себе, либо просто утонули. Скорее всего, сделали это специально, чтобы в Порт-Ройяле поскорее узнали о случившемся и сделали выводы. После этого никто не пытался нападать на Тобаго. Хватило одного раза.

– Очень интересно! А что же стало с этим Робертом Сирлом? Если вы сказали, что он редкостный везунчик?

– По возвращению в Порт-Ройял он вдрызг разругался с губернатором Ямайки Джорджем Монком, сначала был не у дел, поскольку после такого провала никто не хотел с ним связываться. Но вскоре занялся какими-то махинациями, не связанными с грабежом испанцев. Никто толком не знал, что он делает, но деньги у него появились. Сирл всегда держал нос по ветру и очень вовремя удрал из Порт-Ройяла. Буквально перед взятием Ямайки испанцами. После этого появился на Барбадосе в Бриджтауне. Официально – возил на своем «Кагуэе» грузы между Якобштадтом и Бриджтауном. Но чтобы Сирл возил грузы, как обычный купец?! Не верю! Скорее всего, он и в Бриджтауне что-то мутил, а перевозка грузов – всего лишь прикрытие, чтобы легально появляться в Якобштадте.

– И тринидадцы его не тронули?! Ведь они должны были знать, что это он стоит за попыткой нападения на Тобаго!

– Не тронули.

– А почему?

– Точно не знаю. Скорее всего, не захотели поднимать шум, чтобы не отпугнуть английских купцов. Ведь скрыть бы такое не удалось. Поэтому сделали вид, что не знают об участии Сирла в этой авантюре. Тем более после возвращения с Тобаго Сирл больше не пытался заняться прежними делами. И тринидадцы не могли этого не знать.

– А куда он потом делся?

– А вот это самое интересное! Снова успел удрать, едва запахло жареным! Буквально перед тем, как тринидадцы захватили Барбадос. Может, случайность, а может, что-то пронюхал заранее. Тем не менее, когда Бриджтаун был взят войсками тринидадцев, Сирл в это время уже приятно проводил время в Якобштадте. Потом исчез. И совсем недавно я узнал, что этот висельник – один из самых богатых и уважаемых людей в Новороссийске! Так тринидадцы переименовали Нью-Йорк, когда вышвырнули из него англичан. Живет там припеваючи, совершенно не скрываясь, и никто его не трогает! Вот такие дела, месье Хасан. Одно слово – везунчик, баловень фортуны. Далеко не каждому так везет.

– Да-а, удивительно! Но давайте вернемся к Рогузе. Что вы подразумевали, говоря о втором Тобаго?

– Тринидадцы могут сделать предложение властям Рогузы, от которого невозможно отказаться. А именно – статус нейтральной территории с гарантией обеспечения нейтралитета своей армией и флотом в случае попыток нарушить этот статус кем бы то ни было. Это очень выгодно как Рогузе, так и Русской Америке. Сейчас поблизости идет война, и Рогуза действительно может стать вторым Якобштадтом. А ссориться с тринидадцами никто, находясь в здравом уме, не будет…

Спорить с такой постановкой вопроса было глупо. После быстрого захвата тринидадцами Алжира и всей западной части Магриба вряд ли найдется кто-то в Средиземноморье, рискнувший встать им поперек дороги. Но вот приглядывать будут обязательно, если не прогонят. И похоже, уже начали. На рейде стоят два фрегата под флагом Венеции. Делать им здесь совершенно нечего, поскольку турецкие купеческие корабли сейчас не идут в Рогузу, ибо появляться в Адриатике стало для них очень опасно. Наложить лапу на Рогузу венецианцы не смогут. Пытались сделать это раньше неоднократно, но не вышло. А теперь, когда здесь появились тринидадцы и обозначили свой интерес, и подавно не рискнут. Но вот наблюдать за обстановкой могут. И попытаться половить рыбку в мутной воде тоже могут. Странно, что австрийских кораблей на рейде нет. Но это не значит, что в самом городе нет австрияков. Дубровник – такой проходной двор, что здесь «каждой твари по паре». Вот и надо будет нанести визит в Дубровник. Как знать, быть может, удастся узнать что-то интересное и завести полезные знакомства. Причем среди обеих враждующих сторон. Капитан османского флота Хасан на время исчезнет. И снова появится французский дворянин шевалье Анри де Монтеспан, прибывший из Нового Света. Или итальянский наемник Джованни Борджиа, служивший в крепостной артиллерии Туниса и чудом сумевший унести ноги оттуда. А может… смазливая девица, за каким-то дьяволом сунувшая свой нос в дела, от которых надо держаться подальше. В зависимости от ситуации…

Иван постарался подойти как можно ближе к порту. Благо размеры «Шахин» позволяли легко маневрировать среди стоявших на рейде кораблей. И вот наконец-то якорь полетел в воду, а шебека замерла, убрав паруса и развернувшись против ветра. Как оказалось, в порту не дремали, а вели наблюдение за рейдом, и очень скоро под бортом у «Шахин» оказалась большая лодка с портовыми властями. Все были готовы к тому, что возникнет много глупых вопросов по поводу турецкой шебеки, рискнувшей сунуться в этот район после начала военных действий, но прибывший портовый чиновник из хорватов не страдал излишним любопытством и сделал вид, что поверил в озвученную Иваном версию о поиске груза в Дубровнике. Очевидно, здесь уже привыкли к разного рода проходимцам – любителям половить рыбу в мутной воде. Проведя быстрый осмотр, взял причитающийся портовый сбор, не забыв про «положенный» бакшиш, и напоследок даже дал добрый совет – вести себя осторожно в городе, поскольку здесь сейчас полно венецианцев. Открыто они вряд ли нападут, поскольку власти Рогузы все же худо-бедно обеспечивают свой нейтралитет, но вот напакостить втихаря могут. Поэтому, во избежание инцидентов, лучше не ходить поодиночке и не давать повода спровоцировать конфликт. Ибо венецианцы в последнее время что-то сильно обнаглели.

Предупреждение было нелишним. Когда лодка с портовыми властями отошла от борта, Иван вызвал в свою каюту Жана и Давута и разъяснил ситуацию, а в конце предупредил:

– Пока что все остаются на борту, я схожу в город один. Посмотрю сам, что там творится.

– Но как вы пойдете один?! Это же очень опасно!

– Я переоденусь в европейскую одежду и выдам себя за местного горожанина. Заодно, может быть, что интересное узнаю. Договорюсь о доставке свежей провизии и воды прямо на рейд. А вы будьте готовы к немедленному выходу. Как бы не пришлось спешно удирать отсюда.

– Кстати, по поводу удирать. Месье Хасан, а ведь придется именно удирать. Венецианцы нас видели и постараются поймать нас в море, едва мы только выйдем из Рогузы.

– Ничего, пусть попытаются. Выйдем ночью, а в темноте они не сразу обнаружат наш выход. Если вообще обнаружат. Да и скорость хода у «Шахин» приличная, так что от фрегата убежим.

– А может, кого-нибудь из них… Того? Прямо на рейде? Возьмем небольшую рыбацкую посудину, сделаем из нее брандер…

– Нельзя. В Рогузе нам надо быть паиньками, чтобы не вызывать подозрений у местных властей. Нам сюда еще не раз придется зайти. Вот если бы венецианцев спровоцировать на какую-нибудь пакость, чтобы их отсюда вышибли, это было бы неплохо. Но я пока не знаю, как это сделать. Поэтому ведем себя прилично, никуда без спросу не лезем и никого не трогаем. Что касается брандеров, месье Жан, то идея очень интересная. Но только не в Рогузе, а в Триесте.

– Вот как?! Месье Хасан, я готов!

– Поговорим об этом позже. Ваш карибский опыт в этом деле очень пригодится. А пока всем находиться на борту и никуда не рыпаться, пока я с берега не вернусь…

Не откладывая дело в долгий ящик, Иван переоделся в одежду, типичную для местного обывателя невеликого достатка, и отбыл на берег. Изображать из себя богатого дворянина он пока что не хотел. Незачем привлекать излишнее внимание. Даже саблю брать не стал. И очень скоро затерялся среди многочисленной разноголосой толпы на улицах Дубровника. В чем можно заподозрить скромно одетого худощавого парнишку, у которого даже не видно оружия? Таких здесь хватает. Крупный торговый город на восточном побережье Адриатики, волею судьбы оказавшийся как раз на границе христианского и мусульманского мира, жил своей жизнью. И его жители уже привыкли не проявлять излишнее любопытство.

Иван шел по улице, разыскивая нужный дом. Инструкцию для выхода на связь со здешним агентом тринидадцев он получил еще в Алжире. Вокруг звучала речь на разных языках – итальянском, французском, турецком и еще каких-то, которых он не знал. День был в самом разгаре, лавки открыты, и лавочники усиленно зазывали покупателей. Но вот и его цель – постоялый двор «Стари Град». На первом этаже – харчевня. Выше – жилые помещения. Владеет этим заведением местный серб Мирослав Драгош – личность довольно известная и уважаемая в Дубровнике. Правда, мало кто знал, что Драгош неплохо заработал на контрабанде, прежде чем открыл этот постоялый двор. Причем и после этого не бросил свое занятие, успешно совмещая оба вида деятельности. Вот на него и вышли тринидадцы, сделав предложение, перед которым серб не устоял. А поскольку прошлая деятельность научила матерого контрабандиста свято соблюдать правило «молчание – золото», то и проблем с ним не возникло. Мирослав Драгош был из той породы людей, которым неважно, кто и за что им платит деньги. Главное, чтобы платили хорошо и вовремя, а напыщенные слова о верности короне, святой церкви или еще кому-то – удел либо придворных аристократов, сильно зависящих от монаршей особы, либо религиозных фанатиков, которые из ничего сделают проблему. А умные люди подобной ерундой не занимаются. Тот, кто хорошо платит, тот и является сюзереном, которому следует сохранять верность – это был жизненный принцип Мирослава Драгоша. Ничего нового он не придумал, такая психология была характерна для подавляющего большинства здешних «негоциантов».

Оглянувшись украдкой по сторонам и не заметив ничего подозрительного, Иван толкнул дверь и вошел в «Стари Град». Народу в харчевне было довольно много. Очевидно, заведение Драгоша пользовалось успехом не только у местного населения, но и у прибывших гостей. Многие говорили по-итальянски, но была слышна также французская, турецкая и сербская речь. А вот и сам Драгош собственной персоной, распоряжается за стойкой. Здоровенный детина с роскошной бородой. Уже в возрасте, но отходить от дел не желает. Его фотографию Иван видел в Алжире, так что ошибка исключена. Но пока что заявлять о себе рано, надо осмотреться. Хоть он и не чувствует опасности, однако… Береженого бог бережет…

Присев в уголке, чтобы держать под наблюдением весь зал, Иван заказал себе обед и начал прислушиваться к разговорам соседей. В общем-то, ничего интересного, обычный застольный треп. Смазливые девицы шастают по залу, явно подогревая интерес публики. Вот одна и рядом с ним остановилась, спросив что-то на сербском. Иван улыбнулся и ответил на итальянском:

– Увы, синьорина, я не понимаю вас.

– О-о-о, синьор, вы итальянец?! Вы новенький, я вас раньше не видела!

Девица неплохо говорила по-итальянски и довольно прозрачно намекала на дальнейшее «развитие» знакомства. Но Иван вежливо дал понять, что не стоит тратить на него время. Девица надула губки, однако не стала проявлять навязчивость, быстро исчезнув. Иван проводил ее взглядом и усмехнулся. Непростая девочка. Специально подошла, чтобы выяснить, кто он такой. Якобы прошлась по залу, но только для вида. Ни к кому из посетителей, кроме него, не подошла и не попыталась завязать знакомство. В отличие от остальных шлюх. Значит, своя служба охраны у Драгоша имеется в наличии. Как эффективно она работает – другой вопрос. Интересно, что же дальше будет?

Но ничего интересного не происходило. Не считать же за таковое вспыхнувшие в дальнем углу разборки между сильно перебравшими пьянчугами. Впрочем, скандал угас, едва успев возникнуть. Дюжие вышибалы, до этого изображавшие мебель, сразу же вмешались и выкинули драчунов на улицу. Остальные предпочли не вмешиваться, и веселье продолжилось. Все выглядело, как и должно выглядеть в богатой харчевне крупного портового города. Ничего подозрительного за все время он так и не обнаружил. Ну что же, пора познакомиться с хозяином этого заведения. Иван знал, что Драгош, помимо всего прочего, занимается также поставкой продовольствия на корабли в порту. Поэтому его просьба позвать хозяина для заказа провизии не вызвала удивления у прислуги.

Драгош появился довольно быстро и с интересом уставился на Ивана. Вид заказчика явно не внушал сербу доверия, но он вежливо поздоровался на итальянском и поинтересовался:

– Добрый день, синьор! Я – Мирослав Драгош, владелец «Стари Града». Мне сказали, что вы хотите заказать провизию на свой корабль?

– Да, синьор Драгош. Мне нужна провизия и вода.

– Давайте пройдем ко мне и поговорим спокойно, а то здесь довольно шумно.

Драгош сделал приглашающий жест и попросил следовать за ним. От Ивана не укрылось, что вышибалы проводили его взглядом, но остались на месте. Молодцы ребята, службу знают.

Расположившись в кабинете на втором этаже, Драгош по-прежнему изображал из себя радушного хозяина, но глаза его смотрели настороженно.

– Итак, синьор, что конкретно вас интересует? И как прикажете обращаться к вам?

– Хасан, капитан корабля османского флота «Шахин». Мне нужна свежая провизия и вода. Обязательно из чистого горного источника и в новых бочках.

Иван произнес пароль на турецком, с улыбкой наблюдая за вытянувшимся лицом серба. Он знал, что серб хорошо говорит по-турецки, поэтому решил сразу раскрыть карты. Впрочем, удивление у Драгоша прошло быстро, и он, ответив на пароль, лишь покачал головой.

– Удивили вы меня! Честно скажу – не ожидал. Сообщили, что капитан «Шахин» молод. Но чтобы до такой степени… Сколько же вам лет, Хасан?

– Пятнадцать.

– Поразительно! Впрочем, это не мое дело. Провизия и вода нужны вам на самом деле?

– Да.

– Оставьте мне список, завтра все будет. Есть информация для вас. В Триесте практически завершено перевооружение новых кораблей австрияков. Из тех, что недавно привели французы. Но там проблема с командами. Император Леопольд попытался сманить к себе французов, да только они в основной массе не желают воевать за интересы Австрии даже за хорошие деньги, поэтому новые корабли стоят в порту с большим некомплектом команд. Венецианских наемников пока что на всех не хватает, и набрать их быстро у австрияков не получается. Перевозки между Венецией и Триестом идут сплошным потоком. Грузы идут также из Анконы, – римский понтифик тоже решил поучаствовать в этом мероприятии. Турецких кораблей в этом районе больше нет. Кто не успел сбежать, тех либо захватили, либо утопили. Здесь вы можете стоять спокойно, никто вас не тронет. Но едва попытаетесь выйти, венецианцы приложат все силы, чтобы вас поймать. Они уже знают о приходе «Шахин» и удивляются, как вы вообще осмелились прийти в Дубровник.

– Ничего страшного. Пусть ловят, пока не надоест. У меня тоже есть важная информация. По дороге сюда на нас напали пираты в проливе Отранто. Сицилийский полакр «Мадонна». Мы взяли его на абордаж и утопили, но у меня большие подозрения, что там очень мутная история. Пиратство – всего лишь прикрытие. А на самом деле эта «Мадонна» перехватывала всю почту, идущую в Венецию и Триест. Уж очень она была аккуратно рассортирована и упакована. И возможно, этим занимается кто-то еще.

– Пираты перехватывают почту?! Действительно, странно… Но зачем им это?

– Сицилия сейчас принадлежит Испании, но Испания не может ее толком контролировать. И очень может быть, что кому-то из сицилийских аристократов надоело считать себя вассалом испанского короля. Вот и решил воспользоваться подходящим моментом. Но это лишь мои предположения.

– Да, такое вполне может быть… Очень важный вопрос, Хасан. Какие у вас деньги?

– В основном золотые османские султани. На «Мадонне» взяли россыпью разные деньги, но больше всего французских.

– Французские можете оставить. А вот от османских султани избавьтесь как можно скорее. Лучше всего обменяйте на австрийские серебряные кройцеры. Монета мелкая, ни у кого подозрения не вызовет – такая у любого найдется, но ее охотно берут везде. И в Австрии, и в Венеции, и в Папской области. Здесь, в Дубровнике, тоже. А с султани провалитесь сразу. В Венеции и Триесте сейчас на них настоящая охота идет.

– Благодарю вас, не знал… Кстати, а что здесь тринидадские корабли делают?

– Пришли и сказали, что обеспечат нейтралитет Дубровникской республики. Чтобы ни у кого не было соблазна прибрать к рукам такой лакомый кусок.

– А что, пытались?

– Пытались. Недавно венецианцы пожаловали, и чуть ли не в ультимативной форме предложили нам свое покровительство. Дескать, опасаются они, что Османская империя захватит Дубровник. А через два дня пришли тринидадцы и сказали, что всякий, кто попытается нарушить нейтралитет Дубровника, будет считаться агрессором со всеми вытекающими последствиями. Венецианцы сразу сдулись. Но не ушли. Стоят и на что-то надеются, мерзавцы.

– Понятно. А что…

Неожиданно дверь распахнулась, и в нее влетела та самая девица, что строила ему глазки.

– Папа!!! Ой!!!