Пучина Сирены Уэллс Марта
– Да, Шалфей полетел к ним, – сказал Ячмень, подпрыгивая на месте от волнения.
Река поспешно встала и стряхнула с себя крошки. Затем она сказала Елее:
– Нужно сначала подать им чай в приемный зал, дать гостям возможность обсохнуть, и уже потом проводить их в королевский чертог.
Елея тоже поднялась на ноги и беспомощно оглядела себя.
– Мне нужно идти к ним. – Гостей всегда встречали старшие воительницы, а поскольку Елея была сестрой Нефриты, эта обязанность ложилась на ее плечи. Сейчас она была одета в старые коричневые штаны и рубаху, заляпанную ягодным соком, а из украшений на ней поблескивал лишь медный браслет, надетый выше локтя. Елея все равно была красивой, но она не могла встретить двух чужих королев и консорта в таком виде. Лун выглядел еще хуже, но его позовут в зал, только когда закончится формальное приветствие, а если королевам захочется потянуть время, то это случится ой как нескоро.
– Подожди, подожди, – остановила ее Река, после чего быстро стащила с себя платье и протянула его Елее. – Надень!
– О, хорошая мысль. – Елея переоделась. Воительница была намного выше Реки, и на ней платье без рукавов походило скорее на тунику. Тем не менее, сшитое из мягкой голубой ткани, которая к подолу становилась лиловой, оно хорошо смотрелось на ее темной земной коже. Кто-то еще передал Елее ожерелье с плоским полированным аметистом, и наконец все решили, что воительницу можно отпускать к королевам.
Сделав глубокий вдох, Елея пошла за Ячменем вверх по лестнице. Остальные разбежались в поисках подушек и хороших чайных сервизов. Лун же боковыми коридорами вышел к лестнице и стал подниматься на этаж консортов.
По пути наверх он предупреждал всех встречных о гостях. Добравшись до этажей окрыленных, он миновал уровень королев и пошел наверх в покои консортов. Пройдя по лабиринту пустых спален, передних и умывален, он наконец оказался в своей опочивальне, которая располагалась прямо над опочивальней Нефриты.
Лун редко бывал здесь. Вечера он проводил либо с Нефритой, либо со Звоном, либо со всеми остальными в чертоге учителей. И все же у него впервые в жизни появилось собственное постоянное жилище, которое не нужно было ни с кем делить.
Сводчатый потолок был украшен резными изображениями окрыленных в полете. Фоном им служили волны – Звон как-то сказал Луну, что они символизируют западный ветер. Кровать, похожая на половинку огромной скорлупы, висела у дальней стены, и на ней были разложены мягкие одеяла и подушки. Посреди комнаты стоял очаг в виде чаши, наполненной горячими камнями. На полу были разложены шкуры и подушки, а у противоположной стены стояла плетеная корзина из камыша, в которой тоже лежали одеяла, а еще одежда. Обычно у консортов-сверстников Луна пожитков было гораздо больше, а одеяния и преподнесенные им дары занимали несколько таких корзин. У Луна же была узенькая полка в стене, на которой лежали вещицы, подаренные ему птенцами и маленькими арборами во время его походов в ясли. Там лежали красивые камушки, деревяшки и даже замысловатые поделки из веточек и скрученных тряпок.
Лун открыл корзину и достал свои лучшие одежды. Штаны и рубаха были сшиты из шелковистой синей ткани, настолько темной, что она казалась почти черной. Еще он подпоясался широким кушаком, расшитым золотой нитью, и надел подарок Нефриты – тяжелый браслет из красного золота, украшенный гравировкой в виде двух гибких раксура, которые переплелись между собой. Теперь он будет выглядеть хотя бы солидно. На большее ему надеяться не приходилось.
В опочивальню влетел Звон, тоже успевший наскоро переодеться.
– Ты в этом пойдешь? – спросил он Луна, когда тот надел рубаху. Увидев, как сузились глаза консорта, Звон замахал руками. – Прости, молчу-молчу!
Лун пришел в Туман Индиго лишь с теми вещами, что были надеты на нем, и они уже тогда почти разваливались. Теперь же у него имелась и повседневная одежда, и наряды для особых случаев – то есть столько тряпья, сколько у него не было за всю жизнь.
– Ты выяснил, откуда они?
– Выяснил. Странное дело. – Звон стал беспокойно расхаживать по комнате, подтягивая свой кушак. – Первая королева – это Буря из Изумрудных Сумерек.
– Опять? – И правда странно. Разве что они прилетели извиниться за прошлый короткий визит. Или отомстить за него. «Но тогда они бы не привели консорта».
– Да, знаю, ерунда какая-то. – Звон растерянно всплеснул руками. – Вторую королеву зовут Зефира, она – королева-сестра Закатных Вод и вроде как родственница Бури. Кажется, дочь консорта из Изумрудных Сумерек, возможно, брата Вечера, которого отдали правящей королеве Закатных Вод.
Лун постарался все запомнить, вдруг пригодится в разговоре. К счастью, консортам во время таких визитов почти не приходилось открывать рот. Однако побеседовать с другим консортом ему, скорее всего, придется. «Главное, не подерись с ним», – наказал он сам себе.
Звон продолжал:
– Но я ума не приложу, зачем с ней прилетела Буря. Двор Закатных Вод хорошо известен, и представлять их не нужно. Да и они наверняка знают, что мы будем только рады заключить с ними союз.
– Разберемся, – сказал Лун. Он сложил руки на груди, сдерживаясь, чтобы не начать расхаживать по комнате вместе со Звоном. Его позовут еще нескоро. Сначала воинам дадут устроиться в приемном зале, потом королев проводят на верхний этаж, где они начнут обмениваться колкостями с Нефритой, затем появится Жемчужина, и лишь после этого они наконец пошлют за Луном. Хотя сегодня все могло пойти иначе: все-таки королев было две, да еще и с консортом в придачу, но…
– Лун? – В опочивальню вошла Флора. Она выглядела взволнованной, ее лицо пылало. – Тебя ждут в королевском чертоге. Прямо сейчас.
– Уже? – Звон уставился на нее. – Ты уверена?
Флора мельком зыркнула на него.
– Уверена. – Затем она снова обратилась к Луну. – Нефрита очень… напряжена.
– Понял. – Лун прикусил губу. Похоже, та стычка с Бурей вот-вот разрешится. «Вряд ли все настолько уж плохо. Если бы они хотели объявить нам войну, то не привели бы с собой консорта. Наверное». – Ну, я пошел.
Звон взволнованно сказал:
– Удачи.
Лун спустился по извилистой лестнице в зал, где консорты готовились к приемам, и, задержавшись в коридоре, заглянул в королевский чертог.
Все сидели у очага, наполненного свежими горячими камнями, от которых из-за влаги шел едва заметный парок. Вокруг были разложены подушки, и королевы-гостьи вместе с консортом сидели напротив Нефриты и Жемчужины. Были здесь и представители четырех каст арборов – Крестец, Душа, Бубенчик и Набат. Они сидели полукругом за своими королевами. Похоже, их тоже позвали только что. Одеты арборы были в шелковые балахоны, расшитые или расписанные узорами. Лун был потрясен – он редко видел Крестца и Набата не в потрепанных кожах и не в рабочей одежде. На горячих камнях стоял лучший чайник, а рядом дожидались своего часа чашки, покрытые голубой глазурью.
Все были в земном облике, кроме королев, которые остались в крылатом. На Нефрите и Жемчужине сверкали их лучшие украшения – браслеты, тяжелые ожерелья, кольца и серебряные пояса, украшенные большими плоскими камнями.
Напротив них сидели королевы-чужачки. Буря была с Нефритой примерно одного возраста, ее светло-голубую чешую покрывала золотистая паутинка. Зефира из Закатных Вод, сидевшая рядом, была старше, массивнее, и ее янтарную чешую покрывал зеленый узор. Консорт, маленький по сравнению с ними, сидел позади. На нем был темный балахон с капюшоном, который он так и не снял. Со своего места Лун видел, что руки консорта крепко сцеплены и лежат у него на коленях.
Сделав глубокий вдох, Лун шагнул в зал.
На один долгий, пугающий миг все обратили свои взгляды на него… а затем снова отвели их. Лишь когда он пересек половину чертога, Лун вдруг понял, что все молчат. Даже королевы не вели своих колких, оскорбительных бесед, которыми обычно проверяли выдержку друг друга. От арборов исходило беспокойство, и лишь Крестец оставался невозмутим, как скала.
Лун опустился на подушку рядом с Нефритой и устроился на ней поудобнее, стараясь не выглядеть при этом неуклюжим. Жемчужина повела шипами и начала по очереди представлять гостям Нефриту, Луна и четырех арборов.
К счастью, сейчас Лун не должен был ничего говорить. Он воспользовался свободной минуткой и попытался как бы невзначай разглядеть второго консорта, но тот смотрел вниз, и капюшон скрывал часть его лица. Лун смог понять лишь то, что консорт совсем юн и что у него светло-бронзовая кожа.
Он чуть пригнулся и склонил голову набок, пытаясь заглянуть под капюшон, но Нефрита ущипнула его за ногу, и Лун выпрямился. Гость точно не был консортом Бури, точнее, ее главным консортом, которого мельком представили Луну в Изумрудных Сумерках. Тот был с Луном примерно одного роста, так что сейчас перед ним сидел точно не он. Этот юноша, наверное, прилетел с Зефирой, и Лун счел это добрым знаком.
Когда Жемчужина закончила, Буря с нотками нетерпения в голосе сказала:
– Буря, королева-сестра Изумрудных Сумерек, и Зефира, королева-сестра Закатных Вод.
Зефира приподняла шипы, словно подтверждая, что это действительно она, но, судя по виду, чувствовала она себя крайне неловко. Лун ждал, что она представит консорта, но этого не произошло.
Повисла тишина. Затем Жемчужина сказала:
– Думаю, мы все знаем, о чем пойдет речь.
Никто не ответил. Затем Буря заговорила, причем таким напряженным тоном, словно ей было невыносимо даже находиться с ними в одной комнате:
– Я привела Зефиру, как и обещала в прошлый раз. Она может доказать, что я не пытаюсь вас обмануть. – Глядя на Нефриту, она спросила: – Ты рассказала ему?
Лун выпучил глаза и вздрогнул, как от раската грома. Буря вряд ли говорила о ком-то из арборов, а кроме них в зале было лишь двое других мужчин. Он посмотрел на Нефриту.
Та приобнажила клыки, глядя на Бурю.
– Нет. Я же предупредила, что не стану ничего говорить.
Тогда Крестец негромко, но с нажимом произнес:
– Арборам тоже никто ничего не сказал. Может, наконец объясните, в чем дело?
Душа сдавленно, пристыженно ответила:
– Наши королевы просили меня молчать.
Крестец похлопал наставницу по коленке, как бы говоря, что не винит ее.
– Вот сейчас они сами нам все и расскажут.
Жемчужина лениво махнула когтистой рукой в сторону гостей.
– Это их рук дело, они пусть и рассказывают.
Зефира повернулась к Буре, которая все еще сверлила взглядом Нефриту. Смирившись, королева из Закатных Вод кивнула Крестцу и начала:
– Ваш консорт родом из двора, что находился далеко на востоке, у Абассинской губы. Из двора, который был уничтожен.
– Да. – Крестец нахмурился еще сильнее. Он мельком глянул на Луна, у которого заколотилось сердце. – Он был совсем птенцом и ничего не помнит.
Зефира кивнула.
– Когда в прошлом сезоне он гостил в Изумрудных Сумерках, правящей королеве Зиме показалось, что она узнала, из какого он рода.
Лун заставил себя сделать вдох и не зашипеть при этом. Крестец, Набат и Бубенчик с растущим смятением смотрели на него, но Душа сидела все так же, уставившись в пол.
Зефира продолжала:
– Тогда Зима ничего не сказала, потому что сомневалась. Она уже очень много циклов не посещала тот двор. Однако она отправила к ним воинов с посланием и спросила, не уходил ли какой-нибудь из их родов на восток во времена Великого Исхода и не получали ли они в последние сорок циклов вестей от своих сородичей. Двор ответил, что да, один род действительно поселился на востоке, но там на них напали. Многие погибли, а выжившие вернулись домой, в родную колонию. Затем они поинтересовались, почему Зима спрашивает об этом.
Буря, видимо, потеряла терпение и рявкнула:
– Она хотела оказать вам услугу.
Лицо Нефриты было каменным.
– И как же здорово у нее получилось.
Зефира откашлялась.
– Зима отправила еще одно письмо и спросила, не было ли среди погибших маленького консорта по имени Лун. В ответ они написали…
Нефрита натянутым, как струна, голосом спросила:
– Чего они хотят?
Зефира сделала резкий вдох. Все еще обращаясь к Крестцу, она произнесла:
– Когда Буря прилетала в прошлый раз, она все рассказала вашим королевам. Зима думала, что тот двор предложит вам союз, ну или, в худшем случае, сделает вид, что никакого родства нет. Однако их ответ оказался… неожиданным. Зима пыталась договориться с ними, объяснить, что консорт уже нашел себе королеву и нет никакой нужды…
Буря прямо сказала:
– Они хотят его вернуть.
В зале повисла тишина, словно у всех разом перехватило дыхание. Крестец мрачно покачал головой, не веря своим ушам. У Бубенчика был такой вид, словно он не понимает и не хочет понимать, что происходит. Лицо Набата ничего не выражало. А Душа выглядела просто ужасно несчастной. Лун произнес:
– Скажите им, чтобы шли лесом.
Все повернулись и уставились на него так, словно с ними заговорил чайник. Словно они думали, что он будет сидеть молча и все проглотит. Лун повторил с большим нажимом:
– Скажите им, чтобы шли лесом.
Жемчужина уложила шипы. Нефрита потянулась к Луну, но он отдернул руку. Он кипел от ярости. Они солгали ему, Нефрита солгала, утаила от него такое.
Буря спросила Нефриту:
– Вы уже зачали выводок?
Нефрита сжала и разжала кулаки, но затем почти сдержанно ответила:
– Нет.
Буря откинулась назад и зашипела, отчасти разочарованно, отчасти недовольно.
– Что? – требовательно спросил Лун. – Какая разница, зачали мы выводок или нет?
Жемчужина сухо ответила:
– Будь у вас выводок, мы бы могли послать их лесом.
Зефира замялась. Переведя взгляд с Нефриты на Жемчужину, она сказала:
– Я понимаю, что вы думаете. Но вы же видели: у Изумрудных Сумерек столько консортов, что они не знают, куда их девать. Зима и подумать не могла, что хоть один двор захочет вернуть консорта, который уже нашел себе королеву и в целом неплохо устроился.
Лун спросил:
– Чего они хотят? Взамен меня? – Он вдруг понял, что его голос звучит на удивление спокойно, несмотря на ту бурю чувств, которая в нем бушевала.
Никто не ответил. Жемчужина произнесла:
– Ты… не совсем понял. – Нотки сочувствия в ее голосе чуть не добили Луна окончательно. – Мы не имеем права оставить тебя у нас.
Низким, сдавленным голосом Нефрита сказала:
– Нам придется полететь туда. Я официально попрошу их, чтобы ты стал моим консортом. Все будет хорошо. У них появился повод надавить на нас, и они решили им воспользоваться, вот и все. Не переживай.
«Вот и все. Не переживай». Подумаешь, это ведь такая малость – и поэтому Нефрита, Жемчужина и Душа лгали ему с прошлого прилета Бури. Лун посмотрел на другого консорта, который молча сидел за королевами. Если он принадлежал Зефире… «Они бы его представили. Они уже должны были его представить». Лун обратился к ней:
– А это кто? Он твой?
Зефира, не ожидавшая, что он с ней заговорит, дернула хвостом, но не ответила. Затем она выразительно посмотрела на Бурю.
Лун резко повернулся к Нефрите.
– Зачем его привели?
Она снова сжала и разжала кулаки и сказала:
– Ты все неправильно понял.
Лун зарычал, перевоплотился, одним прыжком очутился у края колодца и бросился вниз. Почти до самого дна он оставался в свободном падении и расправил крылья лишь в самый последний миг. Он приземлился на пол в приседе, перепугал воинов и арборов, которые бросились врассыпную, после чего промчался по узкому коридору, задел чешуйчатым плечом стену на повороте и выскочил из дупла.
Глава 4
Лун забрался высоко в крону исполинского древа, туда, куда обычно не залетали другие, и повис на хвосте вниз головой. Ветви здесь были уже, толщиной всего в несколько шагов; они тянулись к небу и сплетались друг с другом в почти непроницаемый барьер. Почти непроницаемый. Когда дождь прекратился и в облаках образовался разрыв, Лун пролез между ветвями, чтобы полетать над лесом.
Он поднялся над облаками к яркому солнцу и стал греться в его лучах. Он долго кружил, прислушиваясь к далеким резким крикам небесных обитателей, что царили на этой высоте.
Когда солнце начало клониться к горизонту, облака снова сомкнулись, и Лун вернулся в крону древа. Миновав барьер из ветвей, он оказался в глубочайшем сумраке, где скопились клочья тумана, которые скрывали нижние платформы от его взора. Он повис на ветви и стал прислушиваться к трелям птиц и болтовне древесных обитателей.
На закате снова пошел сильный дождь, и Лун неохотно решил, что пора возвращаться. Вода, барабанившая по листьям и древесине, не только досаждала ему, но и скрывала шорохи и запахи хищников, которые могли к нему подкрасться. Конечно, если Луна съедят, то все его заботы тут же исчезнут, но к такому решению он был пока не готов.
Лун начал спускаться вниз, прыгая с ветки на ветку. Приблизившись к стволу, он увидел пятно света – на этаже консортов сиял проем наружной двери. Раньше ее никогда не оставляли открытой.
Почему-то этот намек полностью лишил Луна спокойствия и душевного равновесия, которые он только-только смог восстановить. Раздраженно зашипев, он спрыгнул к дверному проему и приземлился на небольшой выступ перед ним.
Лун осторожно заглянул внутрь. На стенах играли теплые, красноватые отблески светящихся ракушек, а сама комната была пуста. Он зашел, с трудом перекатил на место тяжелую деревянную дверь и задвинул засовы. Сделать это в одиночку было непросто, и Лун, отдышавшись, ощутил, как на него наваливается усталость. В жизни ему приходилось совершать и более длительные полеты, чем сегодня, и даже на голодный желудок, но от переживаний он совершенно обессилел. Он принял земной облик, позабыв, что еще не обсушил чешую. Вода осталась на нем и намочила одежду, которая тут же прилипла к коже. Этого еще не хватало. Лун устало выругался и чихнул.
– Лун? – осторожно позвал его женский голос. Это была Река. Она выглядывала из коридора, который вел к опочивальням консортов, и с тревогой смотрела на него. – Не хочешь войти? Мы как раз заварили чаю.
Меньше всего Луну хотелось с кем-либо говорить. Наверное, это было заметно по его лицу, потому что Река поспешно ушла.
Лун прислонился к стене и потер висок – у него начинала болеть голова. Ему хотелось пойти в свою опочивальню и лечь спать, но, судя по шорохам и едва слышным голосам, остальные поджидали его где-то по пути.
Смирившись, он пошел по лабиринту пустых опочивален, оставляя за собой на гладком дереве мокрые следы. Из-за того, что дверь наружу все это время оставалась открытой, сквозняк натянул в комнаты влажный воздух.
Лун нашел остальных в небольшой гостиной, которая примыкала к четырем просторным опочивальням, в том числе к той, что принадлежала ему. Он настороженно остановился у входа, но внутри сидели лишь Звон, Песня, Корень, Флора и Вьюн. Они собрались у очага с горячими камнями. Все были в земном облике, и все таращились на него. Более неловкой сценки трудно было и представить. Еще Лун заметил, как Река выскользнула из гостиной через проход напротив; видимо, она решила сказать Нефрите, что он вернулся.
Лун только собрался пройти мимо них в свою опочивальню, как Звон осторожно улыбнулся ему.
– Чужие королевы еще здесь, но они внизу, в гостевых покоях. Так что тебе не придется видеться с ними.
Лун не знал, что на это ответить, да и вообще слова Звона показались ему какой-то бессмыслицей. «Как будто, если я стану избегать чужих королев, это что-то изменит». Песня, будучи храбрее остальных, похлопала рукой по подушке, что лежала рядом с ней, и сказала:
– Лун, садись с нами.
Ее слова, похоже, разрушили чары, которые заставляли других сохранять неловкое молчание. Звон снова поставил чайник на горячие камни и прибавил:
– Да, проходи и садись. Снаружи, наверное, стало холодно, когда снова пошел дождь.
Вьюн вставил:
– Говорят, первый сезон дождей уже близко.
Флора поспешно подхватила:
– Но больших гроз не будет. Просто ливни, как сейчас, и чаще всего вечером.
Внезапно Лун ощутил сильный соблазн остаться. Весь день он молча кипел от злости, и ему вдруг очень захотелось просто посидеть тут, послушать, как другие говорят о погоде, и притвориться, будто ничего не произошло.
Он подошел и сел на плетеный коврик, отчего его одежда мерзко захлюпала. Звон поспешно налил чай в чашку и поставил ее перед ним.
Когда Лун ее поднял, Звон прокашлялся.
– Мы хотели тебя попросить: ты можешь поговорить с новым консортом?
Лун уставился на него. Он был настолько потрясен, что потерял дар речи. Звон в это время разглядывал чайные листья на дне чайника, поэтому ничего не заметил и продолжил:
– Он умолял Бурю, чтобы та не оставляла его здесь. Мы все это слышали.
Песня неловко повела плечами.
– Представь, если бы тебя отправили ко двору, где тебе не рады.
Лун прижал руку к виску, сдерживая желание расхохотаться.
– А Луну и не нужно ничего представлять, – внезапно сказал Корень и укоризненно посмотрел на остальных. – Ему поначалу тоже никто не был рад, помните?
На миг повисла тишина. Все пришли в ужас от того, что он сказал. Затем Флора зашипела и попыталась отвесить Корню затрещину. Тот увернулся, перекатился и, оказавшись у двери, вскочил на ноги. Обеспечив себе путь к отступлению, он зашипел на всех.
– Все так и было, и вы это знаете!
Корень, как и многие другие, сначала хотел прогнать Луна, но затем сдружился с ним. Воин говорил все, что приходило ему на ум, и если раньше это всегда раздражало Луна, то на этот раз он был рад, что хоть кто-то озвучил очевидное.
Флора возмущенно поднялась с места и спросила Корня:
– Ты головой ударился, что ли?
Лун сказал:
– Оставь его в покое.
Его голос прозвучал сдавленно и хрипло. На секунду все замерли, а затем Флора опустилась обратно на коврик. Корень выскочил в коридор и был таков.
Молчание затянулось, но затем Звон упрямо продолжил:
– Кто-то же должен поговорить с новым консортом.
– Вот ты с ним и говори. – Лун осушил свою чашку и отставил ее в сторону. Теперь ему уже было не смешно.
Звон наконец поднял глаза и нахмурился.
– Я не могу. Так нельзя. Я же твой друг.
Лун поднялся на ноги.
– Придется тебе найти нового друга, – сказал он, прошагал мимо них и вошел в свою опочивальню.
Оказавшись внутри, Лун остановился. Он так редко бывал в этой комнате и теперь лишился ее. Лун подошел к корзине и вытащил оттуда старую одежду, которую ему нашла Тычинка в тот день, когда он явился ко двору: темную рубаху из мягкой ткани и крепкие матерчатые штаны. Эти вещи немного запачкались, их уже несколько раз штопали, и Лун надевал их, лишь когда вылетал поохотиться или на разведку. Все его пожитки были дарами, которые на самом деле преподносились не лично ему, а консорту Тумана Индиго. Однако от подарка бедной покойной Тычинки он отказаться не мог.
Лун переоделся и как раз развешивал свою мокрую одежду, когда в опочивальню вошел Звон.
– Почему ты так рассердился? – с напором спросил воин. – Ты его вообще видел? Он же совсем еще птенец! Ему, наверное, даже выводки пока рано делать…
Лун резко повернулся к нему, и Звон, отшатнувшись, испуганно замолчал. Луну пришлось стиснуть зубы, чтобы не перевоплотиться и не откусить воину голову. Он процедил:
– С этим пусть разбирается Нефрита. Завтра меня здесь уже не будет, и плевать я хотел, что вы все будете с ним делать.
Звон пораженно выпучил глаза:
– Что? Завтра? Куда ты…
– Завтра, послезавтра, плевать когда. – Лун сомневался, что Буря захочет задержаться в Тумане Индиго или что Нефита с Жемчужиной ей позволят.
У Звона отвисла челюсть, и на лице проступил испуг.
– Ты не можешь уйти из-за такой ерунды! Лун, это же глупость! Оно того не стоит. – От бессилия Звон всплеснул рукой. – Ты просто не понимаешь; все совсем не так, как ты подумал. Даже если Нефрита возьмет второго консорта, это не значит, что ты ей больше не нужен…
– Замолчи, – огрызнулся Лун. Невероятно, но Звон, похоже, не знал, что произошло. Он смотрел на Луна с широко распахнутыми глазами, сбитый с толку и расстроенный. – Я сам никуда не ухожу. Меня забирают в другой двор. Меня обменяли, Звон, на другого консорта.
– Что? – Теперь лицо Звона стало таким, словно Лун сошел с ума. – Нет, ты, наверное, что-то не понял.
Ох, как же Луну хотелось, чтобы он ошибался. Звон внимательно посмотрел на него, и его глаза стали еще шире.
– Но как же…
– Лун. – В дверях стояла Нефрита.
Лун отошел от Звона и отвернулся к очагу. Он ждал, что Нефрита рано или поздно появится, но не знал, что она ему скажет или что он сам хотел ей сказать.
Нефрита позвала его:
– Лун, пойдем со мной.
У него пересохло во рту, а затем он мысленно сказал себе не дурить. Сейчас они улететь точно не могли; снаружи было темно и шел дождь.
– Куда?
В ее голосе послышались нотки раздражения.
– В мою опочивальню, куда же еще?
В душе Луна вскипел гнев. Злился он в основном на себя за этот секундный испуг. Ведь то, что происходило сейчас, было мелочью по сравнению с тем ужасом, который он пережил в детстве, когда темной штормовой ночью боролся за свою жизнь. Он сказал:
– Зачем? Хочешь проследить, чтобы я не сбежал?
Шипы Нефриты встопорщились, и она шагнула внутрь.
– Хорошо, будем говорить здесь. Звон, проваливай.
Звон помедлил, но затем выскользнул за порог и убежал.
Нефрита подошла к Луну и остановилась в нескольких шагах от него. Она сложила руки на груди, но ее хвост продолжал подергиваться, показывая, насколько она взвинчена.
– Двор ничего не знает. Я попросила Душу и остальных пока помалкивать. Они решили, будто ты злишься из-за того, что Буря предложила мне консорта и я его приняла.
– Ты думаешь, они не заметят, когда я улечу? – Лун не видел смысла утаивать что-либо от двора. Раз уж главы каст арборов ничего не возразили, то воинов и подавно никто не станет слушать. Да и друзей среди них у Луна было не так уж много.
Нервные подергивания хвостом сменились гневным хлестанием из стороны в сторону.
– Лун, ничего страшного не произошло. Я полечу в Опаловую Ночь и официально попрошу их отдать тебя. Я смогу их уговорить, и мы вернемся домой. Обещаю…
«Опаловая Ночь», – подумал Лун. Он надеялся, что узнает название двора, но ничего не почувствовал. Оно ничего для него не значило.
– Если все так просто, то зачем Буря приволокла тебе консорта? Чтобы заменить меня?
– Никто тебя не заменит! – прорычала Нефрита. Сделав глубокий вдох, она продолжила: – Изумрудные Сумерки решили таким образом извиниться. Сначала Тишина опозорила их, а теперь, когда они попытались загладить вину, все стало только хуже…
– Ты знала, что они его приведут. Вот о чем Буря говорила с тобой в прошлый раз. Ты знала… – Лун замолк. «Браслет». Тот, который мастерили Злата и Смешок. Вот почему Злата так смутилась и почему вопрос Смешка позвучал так ехидно. «Они делали подарок для нового консорта». Лун ощутил, словно ему вонзили в сердце еще один нож.
Нефрита отвернулась и подошла к очагу. Это развеяло все сомнения Луна. Она негромко произнесла:
– Она прилетала, чтобы предупредить нас. Я не хотела тебе говорить. Я хотела… подождать.
Луну даже не пришлось спрашивать, чего именно она ждала. Все и так было ясно. Ведь гораздо удобнее держать его в неведении, чтобы он был смирным и послушным и оставался под боком, прямо в ее постели, пока не прибудет новый консорт. В памяти Луна один за другим всплывали все те мрачные дни, когда его вышвыривали из лагерей и городов земных обитателей; все те случаи, когда другие пользовались его желанием остаться; каждое крошечное предательство; каждый раз, когда кто-нибудь говорил: «Ты хороший работник, но…»
Шипы Нефриты дрогнули.
– Зефира говорит, что Опаловая Ночь – могущественный двор, самый крупный на западе Пределов. Она и Буря никогда там не были. Изумрудные Сумерки уже несколько циклов не торговали с ними, и Зима отправляла свои письма к ним через другие дворы. – Не выдержав его молчания, она прибавила: – Неужели тебе совсем не хочется познакомиться со своей семьей?
Зря она это спросила. «Ты – моя семья», – хотелось ответить Луну. Но это, похоже, уже было не так.
– Нет.
Она посмотрела на него и нахмурилась еще сильнее.
– Почему нет?
Лун прикрыл глаза и через силу подавил свой гнев, чтобы не ляпнуть чего-нибудь со зла. Было лучше, когда он считал, что его семья погибла, что он – последний отпрыск уничтоженного двора. Но теперь он узнал горькую правду.
Читать бесплатно другие книги:
