#Война#Мир#Секс Ардо Маргарита

8

Рита

Папа не считал мою работу работой, пока однажды я не подарила им с мамой холодильник. Огромный, дорогой, классный! В родительском деревенском домике под Рязанью он смотрелся, будто космический челнок в бане, но я специально так расстаралась. Просто супер как повезло, что у них, наконец, приказал долго жить неубиваемый «Полюс».

Я помню, как гордо расписалась крепким ребятам-грузчикам, доставившим новейшее чудо морозильной техники, и сказала папе:

– Я, конечно, фигульками занимаюсь, но вот это, – я театрально приложилась к холодильнику, погладила его и, как при поцелуе, согнула ножку, – это как раз такая ерунда, которую можно купить на эти фигульки.

– Ого! Неужели ты в своих «Ста граммах» заработала? – опешил папа.

А мама, довольная, уютная моя плюшечка, как всегда поправила его:

– Валерик, не сто грамм, а Инстаграм.

– Вот именно, – заявил папа, но уже без обычного сарказма, а с некоторым восхищением, – только сто грамм и помогут разобраться в этих социальных сетях и неводах!

Папа терпеть не может гаджеты, зато обожает присказки про «водочку», с особым смаком цитирует советские фильмы с юмором под градусом, но при этом пьёт совсем немного. В основном, папа принимает на грудь со своим корешем, Львом Степанычем Каблуковым, профессором в отставке, под футбол или для настроения, когда они что-нибудь вдохновенно на кухне готовят.

Папа предпочитает настоечку на смородине, которую стал делать, вычитав в книге у Кончаловского. Иногда он экспериментирует с медовухой, потому что у него на участке имеется мини-пасека и грех было бы не попробовать. На том его «остаграммывание» и заканчивается. Но послушав, можно решить, что папа – записной алкоголик и завзятый пьяница.

Я так рада, что они с мамой перебрались на природу! Среди сосен, ёлок и грибных запахов мама ожила, порозовела и даже стало казаться, что все её диагнозы придумали сами врачи. За то, что папа бросил, наконец, любимую работу и ради мамы переехал в леса, я прощу ему всё: и несерьёзное отношение к моей профессии, и шутки, и подкалывания особенно после клюквяночки.

Из купленной хибары папа своими руками построил сказочный теремок, баню и поставил ульи. Он создал практически натуральное и абсолютно экологически чистое хозяйство, опять же ради мамы. Я бы хотела, чтобы меня кто-то тоже однажды так полюбил! На грани жизни!

Но холодильниками самоутверждаться мне не всегда удаётся. Увы, жизнь инстаграмная не подразумевает зарплату и аванс, соцпакет и «кофечай» за счёт работодателя. С деньгами у меня иногда густо, иногда пусто. У родителей я не прошу и ни за что просить финансовую помощь не стану, им самим не особо хватает. Я всегда разбираюсь сама!

Кем я только не работала за свои двадцать почти семь лет: секретарём, курьером, оператором сотовой связи, аниматором в детском центре, промоутером, копирайтером, помощником фотографа, моделью и продавцом в бутике.

Однажды мне случилось быть приглашённой на собеседование к знаменитому режиссёру, который заметил меня в гуще статисток, но дальше кастинга не зашло – он получил от меня по лицу больно и пообещал, что в мире кино у меня никогда не будет работы. Я думала – врал, но пока сбывается: во ВГИК меня не взяли, и даже на роль третьей подруги героини второго плана в замухрышном сериале не утвердили.

Однако теперь я свободна, как рыба в море, и меня всё устраивает в моей работе. Многим работа блогером представляется, как баловство фитоняшки: сделал селфи, губки навыкат, грудь вперёд, моргнул выразительно ресницами, а потом снова в пижамку и в кресло с чихуахуа играть.

Всё совсем не так. Я отслеживаю новости, отвечаю на комментарии, переписываюсь с рекламными агентствами, составляю медиа-план, обрабатываю фото, придумываю идеи, концепции и еду сниматься туда, куда никто и не подумает влезть, чтобы сфотографироваться. Например, на крышу одного из небоскрёбов в Москва-сити, на заброшенной станции метро или на ветке старого дуба в шортах и в шпильках.

Думаете, зачем это надо? Для дела! Яркие, концептуальные фото в Инстаграме – это всё. Мысли – это уже второе, многие не замечают и первого слова. К счастью, таких всё меньше: половину хватает на первое предложение, и надёжную, лучшую треть подписчиков – на весь пост! Учитывая, что на сегодняшний день у меня пятьдесят тысяч подписчиков, точнее… Эммм, за эту ночь уже за … вау – почти под двести! Отвечать мне на комментарии-не переотвечать!

Но главное то, что за все свои годы работ и подработок я обросла знакомствами, как Тарзан бородой, и поэтому знала, к кому и зачем обращаться.

– Никита, – улыбалась я лисой в телефон, вернувшись от Ясика и перестав шмурыгать носом, – мне очень нужен дрон, тот самый с возможностью панорамной видеосъёмки.

– Что ты затеяла на этот раз? – с интересом хмыкнул мой знакомый оператор Никита в трубку. – Снять себя, прыгающей с трамплина на Воробьёвых горах и с вытаращенными глазами, рекламируя очередную экосумочку?

– Кое-что получше, – рассмеялась я.

– Даже представить себе не могу, что может быть лучше? Ты будешь прыгать с трамплина в одних чулках?

Олень.

– И не мечтай.

– Ну помечтать – дело святое! – продолжал надрывно, по-лошадиному гыгыкать Никита, с которым я познакомилась ещё на вступительных во ВГИК.

Мы немного повстречались, но не срослось, потому что с такими оленями лучше дружить и быть рубахой-парнем, чем романтической парой. Так мы и дружим с тех пор. С ним и ещё с одним оленем из ВГИКа – Владом Стеблухом, который кстати, мне очень помог с развитием блога. Я и не знала, что он крутой SMM-щик. Всегда думала, что он тусит только в мире телерекламы.

– Дрон дай – тот, на который ты нашу вечеринку снимал в сентябре, – сказала я. – Можно бартером.

– Какая ты настойчивая!

– Скоро свой куплю, не буду к тебе приставать.

– Да нет, приставай, а то совсем звонить перестанешь. Когда тебе надо?

– Лучше прямо сейчас.

– Полночь, звезда моя, сейчас полночь. А завтра мне рано вставать: снимаем для одного сноба рекламу.

– Опять целый день? – вздохнула я. – Слушай, давай я туда подскочу прямо с утра?

– Ну… не то, чтобы это очень было удобно. Прямо с утра будет главный, а вот часикам к двенадцати подгребай.

– А куда?

– Адрес скину, консьержа предупрежу. Это новый жилой комплекс «Цветы Поднебесной», слышала?

– Оу, пафос какой! – хмыкнула я. – Не слышала, но Гугл подскажет. Главное – дрон.

– С возвратом только.

– Ну, когда я не возвращала?

– Мда, тебе как в банк, – рассмеялся Никита. – Но только на четыре дня. Потом у нас в студии аудит оборудования, меня вздёрнут, если чего-то не досчитаются.

– Зуб даю, аккаунтом клянусь, – заверила я и довольная, распрощалась с Никитой.

Дрон мне был нужен для мести и восстановления справедливости. В моей голове план сложился по полочкам лучше любой, ранее придуманной рекламной концепции.

– Антиреклама, господин Красницкий, – сказала я своему отражению, – тоже работает на законах пиара, только наоборот. Все ваши потуги, подтасовка, нарезка кадров и паскудные телешоу поблекнут. И не путайте это с чёрным пиаром. Вы, кажется, хотели стать народным избранником? Забудьте!

Я сделала лицо индейца перед снятием скальпа с врага, ухмыльнулась и пошла в свою святая святых – к шкафу.

Дрон для съёмок, считай, уже у меня, осталось раздобыть денег на поездку в Сочи. И я знаю, где. В моём электронном ежедневнике уже висел красный флажок с пометкой «важно». Я не очень люблю появляться на подобных мероприятиях, чувствуя себя немного лишней среди стаи прекрасных, эстетически обманчивых акул, охотящихся за денежной романтикой, и хищников, ищущих лёгкого секса. И да, я имею в виду ивент в клубе «Мохито», за появление на котором и за пост мне прилично заплатят.

Эх, я так хотела отказаться, но теперь это шанс!

Я посмотрела на свои «боевые» ботфорты на высоком каблуке, аккуратно стоящие на коробке, раскрыла шкаф и застыла, глядя на наряды, как Суворов на Альпы. На этот раз экостиль не подойдёт. В «Мохито» полный фейс-контроль, да и рекламодатель сделал однозначные пометки в задании относительно внешнего вида.

Я вытащила вызывающее чёрное платье, приложила к махровому халату, встряхнула волосами и накрасила одним движением губы алым. То что надо! Женщина разозлённая тоже может быть красивой! А месть – это всегда что-то алое на чёрном!

9

Рита

Я, наконец, выспалась. Больше не лежалось, а несло куда-то вперёд, словно внутри заработал моторчик. Просто у меня есть цель! Я ведь Стрелец, и у меня день рождения скоро. Я подскочила с кровати, мысленно пересчитала дни до знаменательной даты и поставила синим маркером галочку на пятнадцатом декабря. Небо хмурилось, но попробовало бы оно испортить мне настроение! Неа, не выйдет! Я вышла на кухню и ахнула: весь подоконник превратился в цветущий сад!

“Калифорния в душе! Утро задалось! Если за окном мороз, а на подоконнике развернулись яркими лепестками к свету южные калифорнийские бугенвиллии, значит, всё хорошо! Мир улыбается и шлёт привет! Даже если ты решила его завоевать… Дано добро! Бугенвиллии расцвели! Ура! Где мой меч, стяг с гербом модного бренда и боевая губная помада?” – так я написала в утреннем посте под фотографией собственного окна.

Я щёлкнула кнопкой на электрическом чайнике, сыпанула кофе с полезными добавками в огромную стеклянную чашку, больше похожую на бульонную – я не размениваюсь по мелочам. Затянула пояс на махровом халате. Залила ароматный порошок кипятком и понеслось.

Шерил Кроу запела под гитарные аккорды на всю квартиру: “All I wanna do is have some fun” – да, дорогая, я тоже очень хочу повеселиться. И, думаю, у меня это получится сегодня!

На завтрак – зарядка и долго сваренная овсянка со сливочным маслом и мёдом, тёмным, с папиной пасеки, страшно полезным, правда, не знаю, чем. На вкус он горьковатый, с затаённой каштановой ноткой. Яблоко тоже порезала в кашу. Никакого сахара, никаких чипсов и прочей химической дряни. Ведь ещё один плюс и минус бытия в Инстаграме – выглядеть надо хорошо всегда!

Можно, конечно, отдаться во власть Фотошопа, но я больше ратую за натурпродукт. На встречах не прикроешься постером с собственным изумительным цветом лица. Так что приходится прилагать усилия.

И вообще моя жизнь блогера началась с магазина ЭкоЖизнь, в котором я работала продавцом-консультантом и где писала о буднях, мыслях и собственных экспериментах, в том числе и с продукцией магазина. Мне просто было любопытно и хотелось куда-нибудь применять знания, полученные на вечерних литературных курсах.

Число подписчиков росло, люди вдруг стали спрашивать у меня совета в сети гораздо чаще, чем у витрин в самом магазине. Однажды я показала аккаунт нашему директору, предложив услугу виртуального продавца, похожего даже не на личного консультанта, а на подругу тем, кто писал, и поэтому вызывающую больше доверия.

Петр Саныч сначала отнёсся к предложению скептически, но я как всегда, хорошо подготовилась. Я предъявила ему отчёты по продажам до моих экспериментов и после. А также сравнительный анализ заказов с моими постами. Несмотря на не «гаджетовский возраст», Пётр Саныч был впечатлён, взял тайм-аут на раздумья, а потом решил попробовать.

Я до сих пор с ними сотрудничаю. Мне не стыдно за то, что я предлагаю людям, потому что сама всем пользуюсь, ну за исключением мешковатых льняных платьев, которые, может, и экологичны, но априори не моё.

Итак, Инстаграм – это лицо крупным планом. Но красивых фоток и голой искренности недостаточно, чтобы тебя приняли и полюбили читательницы. Нужно не хвастаться собой, но и не угождать, отражая их полностью. На самом деле, людям надо предлагать не лживый вариант того, какими они сами хотели бы быть. Образ. Я до этого додумалась однажды в метро, листая ленту новостей.

Каждый из нас ищет в чём-то поддержку, мотивацию и собственный путь к счастью. Большинству требуется подремонтировать жизнь – кому-то просто подкрасить и подлатать по углам, а кому-то капитально заменить то, что сломалось, или вернуть съехавшую крышу. В нашей жизни одни ищут гуру, другие психолога, третьи – блогера в соцсетях, ну а четвёртые ничего не ищут, им просто картинки нравятся. Кем бы вы ни были, с вас лайк!

Так или иначе, но в некотором смысле на мне лежит ответственность. Поэтому я стараюсь питаться правильно, посещать тренажёрный зал, следить за тенденциями в моде. Ну и ухаживать за собой, конечно. Хотя масштабно, ни от чего не отмахиваясь, это получается только в воскресенье – зато я превратила его в настоящий сакральный ритуал. Масочки на лицо, шею, руки, пятки, волосы. Хорошо, что меня никто не видит – сижу, намазанная и мало привлекательная, в собственном СПА, то есть в тщательно восстановленной и теперь белоснежной чугунной ванной советского типа, с ненавязчивой музыкой а ля Тайланд. Чувствую себя звездой и королевой. Рядом плавает уточка.

Зачем она мне нужна, я не знаю. Купила после видео Навального о нашем премьер-министре. Ну, я ведь не хуже… Правда, я выбрала синюю. Это мой любимый цвет.

Сегодня было не воскресенье, а потому я позавтракала одним глазом в кашу, другим в телефон, вымыла тарелку и поняла, что пора срочно вылетать на встречу с Никитой. Главное, чтобы Колесников не забыл о дроне!

Я выдвинула ящик, пестрящий цветами и оттенками, выбрала пару кричащих тёплых носков – один жёлтый с малиновым зайцем, другой зелёный с серым волком. Очень символично, хоть и не видно под джинсами и ковбойскими сапогами. Вопрос, кто из нас с Красницким волк? Он наверняка уверен в своей зубастости. Пока.

Свитер, дублёнка на плечи, шапка и длинный шарф, и здравствуй, улица!

Почти час в метро, толпа на Тверской, ужасающий гигантский цыпленок, сующий флайер прямо в нос. Зависшая карта в подмороженном Айфоне. Поворот направо, поворот налево. Спросила у очкастого дядьки в нелепой меховой шапке, как пройти до нужной улицы. Прохожий оказался французом, но дорогу на ломаном английском подсказал. Обожаю мой город! За это в том числе.

Я вырулила за угол, чуть не поскользнувшись на плитке, и остановилась перед элитным комплексом «Цветы Поднебесной». Вау! Кто-то решил учредить Нью-Йорк в самом центре Москвы? И хватило же денег оттяпать такой кусочище! Это не дом, это целый квартал – с мраморными тёмно-коричневыми плитами понизу, украшенными орнаментом индейцев майя – при чем тут Китай? Или «Поднебесная» намёк на другое – мол, выше только небо и счёт в швейцарском банке? Что-то это мне напоминает.

Помнится, был такой богатей, который прославился фразой: «У кого нет миллиарда, идите в ж*пу». Он построил башню Федераций в Москва-Сити и обанкротился. Теперь и у него нет миллиарда, и никто не знает, где он скрывается. А я подозреваю это место – он сам назвал…

Я заметила во дворе знакомый фургон съёмочной группы и решительно направилась к подъезду, возле которого он стоял. Холл, как в пятизвёздочной гостинице: мрамор, люстры, стойка ресепшн и запах кофе.

– Прошу прощения, вы к кому? – вежливо, но настойчиво спросила зализанная девушка у стойки, эволюционный пик тётки на вахте.

– Я со съёмочной группой, – бойко ответила я и показала бэйджик с прошлой выставки цветов с именем и фотографией. – Помощница оператора, Никиты Колесникова. Рита Мостер.

– Погодите, я проверю, – сказала девушка и отвернулась к монитору.

Увы, не сработало. Что ж, олень, ты сам меня сюда вызвал, сам забыл, придётся тебе отвлечься от работы. Мне было не лень и ночью вчера приехать.

Я постукивала нетерпеливо бэйджиком по отполированной стойке, словно он был золотой кредиткой и давал неограниченные возможности. А чего мне собственно бояться? Я же не банк граблю, я просто хочу испортить жизнь одному мерзавцу.

В голове звучал подхриповатый голос Шерил Кроу с гитарами и той же песенкой про «повеселиться». Я улыбалась, девушка-консьерж не торопилась меня впускать. Я бы рванула и так, но отметила мысленно наличие пропускной пикалки для ключей-карт.

Чёрт! Уже двенадцать.

– К сожалению, вас нет в списках, – резюмировала девушка. – И с места съёмок ответственный не берёт трубку.

Я стянула шапку, потому что стало жарко.

– Тогда сама попробую дозвониться, – улыбнулась я ей, вопрошая Мир, зачем мне препятствие.

Из дверей, ведущих в холл, вышел бородатый хмырь с красным носом и в расстёгнутой дутой куртке. Рядом с ним ещё двое. Хмырь с видом императора прошёл к выходу, а его долговязый спутник в очках от солнца, мотоциклетной куртке с мехом и в шапке-ушанке вдруг обернулся и воскликнул:

– Оу, Рита?!

– Влад! – обрадовалась я.

Это был наш общий с Никитой знакомый со времён зелёного абитуриентства, Влад Стеблух. Он работал на той же студии, отвечал неизвестно за что, за то же получал большие деньги с большим пафосом, быстро спускал их, всегда говорил о звёздах, гонорарах и смешно пел на английском голосом Дональда Дака, когда напивался до уровня морской свинки. Безвредный, для большинства бесполезный, если не считать продвинутость в Инстраграме и ценные советы. Зато над его пением очень весело можно поржать.

– Хэй, сис, ты как тут? – соизволил подойти Стеблух.

– Ник забыл пропуск выписать, – вздохнула я. – А мне позарез надо к нему попасть.

И тут Мир проявил себя неожиданно.

– Бери мой. Оставишь потом на ресепшене Лидочке, – он одарил голливудской улыбкой меня и модерн-консьержку – каждой по порции гламура и блеска искусственных зубов.

Девушка робко возразила:

– Так ведь не положено.

– Привыкайте, Лидочка, к нам, богатым, – сказал Стеблух и доверительно признался: – Мы те ещё наглые сволочи. Но Рита, она своя. Она с нами. Запомните это лицо!

Стеблух сунул мне в руки пластиковый ключ, проявив чудеса неслыханной доселе щедрости.

– Держи!

– Спасибо! – подмигнула ему я.

– С тебя блог. То есть пост. Тьфу, лучше выпьем на досуге, есть что рассказать тебе, телезвезда!

Я покраснела, вспомнив о позорном ток-шоу, а он небрежно бросил:

– Никитос на последнем этаже, от лифта прямо по коридору, потом налево. Третья дверь, кажется. Не заблудишься, остальное заперто. Там они ещё не всё достроили.

– Окей.

Минуту спустя потрясающий лифт нёс меня наверх плавно, как цыплёнка в ладошке. Я расстегнула дублёнку и оттянула шарф. Всё было хорошо, только жарко.

Отделка коридора в этой части здания была завершена, стояли скамеечки на бордовых ножках, с бежевыми мягкими сиденьями, а вот вдалеке, в самом конце ещё видны были недоделки. И свет не горел.

Я свернула налево, как сказал Стеблух, и тоже оказалась в серой полутьме. Странно, что они снимают здесь… Хотя, может, важен сам процесс? Ведь наверняка съёмки застройщик заказывал. Возможно, хотел запечатлеть крутость кирпичной кладки или инженерных приспособлений?

Я отсчитала третью дверь, толкнула её и вошла. В бетонной коробке с пятиметровыми потолками никого не было. В смысле ни намёка на съёмки, осветительную аппаратуру, суету и студийный народ.

У огромного панорамного окна, идущего от самого пола почти до потолка стоял спиной ко мне мужчина в пиджаке и джинсах. Он смотрел на Москву. Мне бросились в глаза рыжие стильные латки на локтях и такого же цвета ботинки. С синим хорошо смотрелось.

– Извините, а съёмки не здесь проходят? Я, наверное, ошиблась? – спросила я широкоплечую спину и русый затылок.

Мужчина обернулся. И я забыла, куда пришла и зачем. Подумалось только о носках разного цвета с нерелевантным рисунком, а бёдра непроизвольно сжались.

Это был Иван Красницкий.

10

Иван

Я промариновал Боброва до вечера. Когда проходил мимо него по приёмной, делал вид, что не вижу, но отмечал: красный, зелёный, побледнел, покрылся багровыми пятнами. Просто не метросексуал с наметившимся пивным брюшком, а времена года в одном лице. Ничего, пусть сидит, думает. Даже пингвин способен высидеть яйца. Или отсидеть.

Когда за окном потемнело, и снова стал кружить в свете фонарей белый снег, я нажал на кнопку внутренней связи и уточнил у Регины:

– Бобров сидит?

– Сидит. Работать мешает, Иван Аркадьевич. Можно я его отправлю уже?

– Нет, неси мне кофе. Потом зови на ковёр.

– Хорошо.

Проштрафившийся медиа-консультант вполз и застыл, утробно сопя. Я глянул на него краем глаза, бросил небрежно:

– С чем пожаловал?

– Иван Аркадьевич, – промямлил Бобров. – За что вы меня… уволили? Ведь я выполнил ваше задание! Образ получился максимально положительным! И потом детали, если они были неудовлетворительными, то вы должны знать, понимать… Это же телевизионщики сами монтировали! У меня нет на них власти, это их царство… Я только посредник, Иван Аркадьевич.

«Так и не понял», – с раздражением подумал я и спросил с прищуром:

– Я, по-твоему, косноязычен?

– Нет.

– Я туплю? Ляпаю непонятно что и не к месту?

– Н-нет, Иван Аркадьевич, что вы!

– А, может, я похож на ученика, которому репетитор нужен? Или вообще нянька?

Медиа-консультант молчал, недоуменно моргая. Я продолжал давить:

– Давай, скажи, нужен?

– Нет, почему…

– Тогда за каким хреном, – я понизил голос и встал с кресла, – и какому кулинару из моей речи понадобилось делать оливье?!

Бобров втянул в голову плечи.

– С какого перепуга надо было вставлять непонятных клоунов-охранников, словно я не могу словом с девчонкой справиться?! Я цирк заказывал?! – мой голос гремел по нарастающей.

Бобров трясся, сесть я ему так и не предложил.

– Говори! – рявкнул я.

– Иван Аркадьевич, это всё телевизионщики… у них свои взгляды… Это же ток-шоу, я там кто? Я никто, только договорился, ваши требования передал… При всём желании я не мог ничего свыше того, что получилось… И потом эта блогерша, она же теперь вообще никуда не сунется… После такого. – Он осмелился взглянуть на меня.

Я саркастически ухмыльнулся:

– А я сам, по-твоему, на троечку с ней поговорил? Слабачок, массам не прокатит?

– Ну что вы, Иван Аркадьевич! Вы одним словом, как прессом. И взглядом. Вот как сейчас…

– И, по-твоему, зрители поймут это с вашего сраного ток-шоу?!

Бобров опустил веки. Облизнул тонкие губы.