Мультилюди Выставной Владислав

Через неделю меня научили пользоваться различными опциями Структуры.

Я научился находить нужных людей и выходить на прямую связь с ними, научился объединять усилия мысли с несколькими конкретными людьми для проведения прямого мозгового штурма с целью решения той или иной интеллектуальной задачи. Научился подключаться к банальному Интернету, вызывать в мозгу голографические картинки, виртуальные дисплеи и экраны теленовостей (все-таки это делалось только по необходимости – мультилюди, то есть люди, подключенные к Структуре, продолжали пользоваться обычными телевизорами и компьютерами – но теперь не в пример куда более эффективно).

Разумеется, я так и не стал частью мультичеловечества. Для этого необходимо вживление под кожу головы специального «вечного» процессора с заменяемым блоком сотовой связи. А главное – необходимо время для подлинного слияния с другими членами твоей Структуры. Именно тогда ты начинаешь эффективно исполнять свой гражданский долг – предоставлять часть своего мозга для решения общих задач, как некогда это пытались сделать, объединяя через Интернет частные компьютеры.

Однако человеческий мозг – инструмент не только более совершенный, чем компьютер. Объединение мозгов позволило объединить ТВОРЧЕСКИЕ усилия. Именно поэтому технический прогресс теперь ускорялся в несколько раз.

Что, впрочем, меня не особо радовало. Я-то всегда был уверен, что темпы технического прогресса – не оправдание для такого вмешательства в природу человека. Во всяком случае – в мою собственную.

Еще задавал себе вопрос: а как при всеобщей структуризации удалось преодолеть сопротивление религии? Ведь не я один противился новой системе общественного устройства.

Это оставалось непонятным, но лежало уже вне рамок поставленного задания.

Я присоединялся к Структуре на время не более трех часов в сутки. Этого требовали особенности мозга, который в интересах операции не должен был носить следы пребывания в конкретной Структуре.

Страх перед вживлением в мозг посторонних предметов и приобщением к сверхразуму постепенно притупился. Меня увлекла конкретная задача.

– Агент Эгоист, – слегка скривившись, сказал Мастер очередным утром, когда я, шатаясь, приплелся из барака. Вчерашняя тренировка вымотала меня совершенно: отвык я от таких физических нагрузок, эта подготовка давалась мне с трудом. – Агент, ваш вид говорит о том, что вы чем-то недовольны?

– Нет, Мастер, все нормально…

– А мне кажется, вы слишком расслабились и забыли, где находитесь и что вам предстоит выполнять…

«Чего это он завелся?» – тоскливо подумал я, рассматривая новенькие кроссовки Мастера. Мастеру было явно жаль своего драгоценного времени, потраченного на дилетанта. Но Структура упрямо шептала ему на ухо о том, что я представляю ценную человеческую единицу и его, Мастера, работа не напрасна.

– Ладно, – махнул рукой Мастер, – все равно ты не один такой…

Я вздрогнул. Мастер улыбнулся. Он знал, как произвести впечатление. Он знал все мои ожидаемые реакции. Я как на ладони: примитивный единичный индивидуум. За Мастером же – коллективное сознание миллионов.

– Сегодня ты знакомишься с командой.

…В спортзале на матах сидели трое в спортивных костюмах: двое парней и девушка. Меня поприветствовали сдержанными улыбками. Я также сдержанно улыбнулся и сел рядом. Так поступил и Мастер.

Девушка сразу показалась знакомой. Отбросив заведомо неподходящие варианты, я узнал ее.

– Ты тоже не смогла уйти из супермаркета? – спросил я.

– Разговоры! – прикрикнул Мастер. – Все, что тебе надо о ней знать, – это то, что она агент Тварь. Понял, агент Эгоист? Это соответственно агенты Свин и Либидо.

Парни оскалились в усмешке. Один, плотный, и впрямь походил на огромного поросенка. Почему второго, долговязого и патлатого, назвали Либидо – так и осталось загадкой.

– Слушай главное правило в общении с агентами своей команды: никаких разговоров по поводу личности друг друга. Все, что вы знаете друг о друге, – это псевдонимы…

– Кликухи, – вставил Свин.

– Погоняла, – добавил Либидо.

– Правильно, – согласился Мастер. – В этом состоит часть успеха операции на случай, если кого-то из вас расколют.

– А велика вероятность? – спросил Свин.