Не все леди хотят замуж. Игра Шарлотты Соул Диана
– Я не спрашивала у вас, хотите вы идти на встречу или нет. Я сказала, что вы туда обязаны идти, – ощущая, как у меня очень быстро портится настроение, я еще раз четко обозначила свою позицию. – А цвет лица, если понадобится, исправит пудра.
В этот раз принцесса спорить не стала, лишь сверкнула взглядом, а после молча поднялась из-за стола и направилась в свою комнату.
– Через час вы должны быть готовы, – бросила я ей в спину.
– Вы тоже, – отозвалась она с неожиданно появившимся ехидством. – Надеюсь, вы успеете, графиня. А то со вчерашнего дня даже платья не меняли.
Я с чувством отложила вилку, которой ела, в сторону и хотела развернуться к принцессе, чтобы ответить, но той уже и след простыл.
Неблагодарная! Впрочем, глупо было ожидать от Клары понимания, и гораздо умнее было принять ее слова за правду: вдохнуть-выдохнуть и идти приводить себя в порядок.
Пусть и не в первых рядах, но мне тоже предстояло находиться на церемонии встречи.
В моей комнате меня уже ждала ванна с горячей водой – я заранее дала распоряжение ее приготовить. Времени разлеживаться у меня не было, лишь смыть с тела следы усталости. Затем с помощью одной из служанок я быстро переоделась в подходящее по случаю платье. Пока девушка ловко шнуровала мне на спине корсет, я подбирала украшения из шкатулки и думала, что сделать с не до конца высушенными волосами.
– Умеешь плести косы? – спросила я у служанки.
– Да, миледи.
– Вот и отлично, заплети, пожалуйста, – попросила я, а когда служанка закончила, то достала из шкатулки с украшениями бисерную сеточку с перламутровым жемчугом, купленную в Итальнии.
Украшение набросила на голову и, спрятав под него косу, затянула лентами. В таком варианте максимум, что я могла заработать, это не косые взгляды за мокрую голову, а простуду.
Вскоре я уже ожидала принцессу у дверей ее комнаты, и, слава богу, Клара не заставила себя ждать.
Надо отдать должное камеристке и самой принцессе, но выглядела ее высочество прекрасно. Шелковое пышное платье на фижмах, изящное украшение из золота на шее, серьги из того же гарнитура. И опять белладонна в глазах.
– Перестали бы вы пользоваться этим средством, ваше высочество, – порекомендовала я, вспоминая, как у меня болели глаза.
– Разве не красиво? – удивилась она.
– Да, но…
– Тогда и разговоров нет. Раствор делает мой взгляд сияющим, разве могут быть против этого какие-то возражения? – Принцесса даже игриво стрельнула глазками, будто тренируясь и показывая мне, что белладонна незаменима в борьбе за принца.
Выдохнув, я согласилась…
Спустя четверть часа мы заняли свои места у центрального входа во дворец.
Казалось, вокруг, как и положено при встрече важных гостей, выстроились все обитатели дворца – от кронпринца до последней служки. Но на самом деле этот эффект был обманчив. Здесь собралось человек сто, не больше.
В первом ряду стоял сам Себастьян, по правую руку от него незнакомый мне, уже в достаточном возрасте, импозантный мужчина. Я решила, что это и есть тот самый советник, о котором мне говорила королева Маргарита, но, пока не было официального представления, выводы делать не стала.
Чуть поодаль от кронпринца поставили три кресла. На одно усадили Клару, среднее пока оставалось пустым, а последнее заняла принцесса Япувонии – Юрико.
Ей было лет восемнадцать от силы, вся тоненькая и маленькая, будто тростиночка. Передвигалась девушка мелкими шагами на высоких деревянных башмаках, которые даже на вид выглядели ужасно неудобными. Да еще и стягивающее кимоно явно ограничивало девушку в движениях. Удивлял и макияж. Лицо Юрико выбелили белой краской, а губы сделали алыми и в форме сердечка. И даже бамбуковый зонтик дополнял восточный образ красавицы…
Ее с любопытством разглядывали подданные принца, да и сам Себастьян периодически бросал взгляды на япувонку. Клара это тоже заметила, и, судя по невольно сжатым на юбке платья пальцам, принцессе это не нравилось.
Мне же досталось место с неплохим обзором: во втором ряду и сразу за Кларой.
– Доброго утра, графиня, – поздоровались со мной из-за спины. – Приятная встреча.
Обернувшись, я даже сразу и не поняла, что не столкнулась ни с кем взглядом. Лишь через мгновение догадалась опустить голову.
Передо мной в своем кресле сидел принц Роберт. На церемонию его вывез мужчина в форме лакея, он же, оставив младшего принца рядом со мной, удалился в толпу к другим слугам.
– Доброго утра, ваше высочество. – Я совершила легкий поклон, параллельно думая, что пустое кресло, наверное, предназначалось для принца. Тогда странно, что его сразу не пересадили. – Как ваше самочувствие?
– Гораздо лучше, чем вчера. Я рад, что вы спросили, – улыбнулся в ответ мужчина, я же испытала неловкость от этой улыбки.
До сих пор я не могла отделаться от ощущения, что вчерашний приступ произошел по моей вине и это я спровоцировала такую реакцию…
Но додумать эту мысль мне не дали, толпа на мгновение стихла и разомкнула свои ряды, пропуская кого-то.
Вперед вышла женщина – лет сорока, с надменным взглядом, острыми чертами лица, напоминающими орлиные, и короной на голове. Вдовствующая королева-мать Лизавета – догадалась я и склонилась вместе со всеми в почтительном поклоне.
Королева кивнула старшему сыну в знак приветствия, напрочь проигнорировав младшего, и прошла к креслу между двух принцесс. Усевшись в нем, она полностью загородила весь обзор сидящему позади нее Роберту.
Такое поведение меня удивило. Неужели Клара была права, и на младшем принце давно поставили клеймо безнадежного, что даже родная мать научилась его игнорировать?
У самого же Роберта на лице не осталось улыбки. Лишь каменное выражение, совершенно безучастное, и прямой взгляд куда-то в затылок матери.
– Давайте, я вам помогу, – предложила я, без тени сомнения берясь за ручки инвалидного кресла и сдвигая его немного в сторону. – Вот так будет лучше, ваше высочество.
Младший принц в очередной раз взглянул на меня с сомнением, но в этот раз в его глазах я усмотрела еще и подозрительность в смеси с недоверием. Наверняка он подумал, что мой вполне бескорыстный поступок совершен с целью выиграть для Клары немного благосклонности кронпринца, для которого случившееся тоже не осталось незамеченным.
Себастьян смотрел в нашу сторону, и лишь кареты, въезжающие во двор, заставили его отвлечься.
Три королевские кареты, каждая со своим гербом.
Я ничего не понимала. Как же так? По всем данным, на смотрины ехало только четыре принцессы – от Франциссии, Япувонии, Персиции и Индирии. Откуда пятая и кто?
Ответ не заставил себя ждать.
Одна из дверей кареты резко распахнулась, едва не срываясь с петель, и на подножку выступила она. Нет, не так – ОНА! Девушка, столь мощная по фигуре и необъятная в плечах и груди.
Она была одета в платье по последней моде Европии, пожалуй, даже более дорогое, чем у Клары. В ярком макияже барышни читался вызов обществу, а в необъятном и выдающемся декольте – едва ли не оскорбление. Казалось, между ее грудей можно было упрятать всю казну Франциссии и еще осталось бы место для пары монет.
Под весом девушки карета накренилась набок, и только когда столь выдающаяся особа сделала первый шаг на землю, рессоры со скрипом выпрямились.
Даже глашатай, который должен был объявлять гостей, был растерян и не понимал, что ему делать, пока с кареты не спрыгнул возница и, подбежав к несчастному, не зашептал ему что-то на ухо.
– Ее высочество, – начал глашатай, явно дублируя слова кучера, – наипрекраснейшая и наидостойнейшая, выдающаяся из выдающихся – Гертруда Ольденбургская, дочь великого короля Прузии Фридриха Первого.
В возникшей тишине было слышно, как лошади переступают с ноги на ногу.
Гертруда же, светясь нереальным счастьем, делала шаги к опешившему кронпринцу.
Похоже, не только наша разведка дала промах, но даже англиканская не знала о неожиданной немецкой принцессе.
Тем временем Гертруда добралась до Себастьяна и, сграбастывая его в мощные объятия, с придыханием выдала:
– Приветствую вас, мой принц. – И столько надежды и любви было вложено в эту фразу, что я даже позавидовала самоотверженности девицы.
А Себастьяну посочувствовала. Мне даже показалось, я слышала хруст его костей.
Едва слышно кронпринц выдавил какие-то слова приветствия, и только тогда Гертруда его отпустила. По рядам свиты пронесся выдох облегчения, похоже, многие успели подумать, что немецкая принцесса собирается придушить наследника на глазах у всех.
– Я приехала побороться за ваши руку и сердце, – громко и во всеуслышание заявила выдающаяся формами красавица, глядя на Себастьяна. – Так не откажите же мне в этой чести.
Рядом закашлялась япувонская принцесса. Клара же, округлив глаза, обернулась на меня и всем своим видом спрашивала: “Что происходит?”
Даже королева привстала со своего места и недоуменно оглядывалась по сторонам, а в одной из карет дернулась занавеска, и я успела увидеть в окошке мелькнувшее девичье личико.
– Это настолько неожиданное заявление, уважаемая принцесса, – наконец нашелся кронпринц, – и достаточно нетрадиционное.
– Ерунда. – Гертруда втянула побольше воздуха, при этом колыхнув необъятными грудями. – Я докажу, что достойна вас больше всех остальных. Умеют ли другие претендентки стрелять из арбалета? Ковать наконечники для стрел? Разжигать костер? Варить пиво, наконец?!
Гертруда говорила обо всем этом с таким вызовом и без капли стеснения, что даже я невольно проникалась к ней уважением.
– А мои бедра? – Немецкая принцесса обвела руками необъятного размера юбку платья, и что-то подсказывало мне, что фижм под низом не было. – Только эти бедра способны выносить здорового наследника и не одного!!!
– Я понял вас, принцесса. – Себастьян выдавил одну из своих улыбок и, погладив принцессу по ладони, продолжил: – Вы, без сомнения, выдающаяся девушка, и для Англикании честь принимать вас на своих берегах. И я уверен, вам представится возможность проявить себя.
Гертруда гордо вздернула подбородок и обвела взглядом Клару и япувонку. В глазах немки уже сейчас светилась победа. А ведь за ее спиной было еще две претендентки.
Причем если немецкая принцесса прибыла к королевскому двору едва ли не инкогнито – без каких-либо многочисленных повозок, вещей и прочего, – то свиты остальных девушек уже стояли многочисленными повозками на въезде во дворец.
И кронпринц это прекрасно видел.
– Принесите кто-нибудь дополнительное кресло, – бросила в толпу позади себя королева. – Принцессе необходимо занять свое место среди гостей.
Сразу же засуетились слуги. Дополнительные кресла вынесли – правда, только два. Похоже, третьего заранее предусмотрено не было.
– Видится мне, назревает скандал, – озвучил мои мысли находящийся рядом Роберт, особенно когда Гертруда с готовностью села в кресло и то скрипнуло под ее весом.
Либо персийке, либо индирийке места теперь точно не хватало – разве что кто-то из других принцесс уступил бы свое, но что-то мне подсказывало: ни одна с места не сдвинется ради другой.
Все в ожидании уставились на оставшиеся кареты, в какой-то миг мне даже показалось, что сейчас может начаться драка, но ничего не произошло. По крайней мере, дверца открылась только одна – и из нее вначале вышел мужчина в белых одеяниях, в чалме и с орденом из драгоценных камней на груди.
“Индириец”, – поняла я.
– Намасте, ваше королевское высочество, – на чистом англиканском произнес он. – От лица королевства Индирии приветствую вас.
– Намасте, уважаемый посол Аджид Асну, – ответил принц. – Рад приветствовать вас под крышей этого дома.
– Благодарим за гостеприимство, – отозвался мужчина, делая легкий поклон. – С вашего позволения, я бы хотел представить жемчужину своей страны – принцессу Ганну.
Дождавшись от принца церемониального кивка, посол вновь подошел к карете и помог выйти оттуда девушке.
Ее белое сари было расшито золотом, руки украшали многочисленные браслеты, а в темную косу кто-то заботливый вплел десятки украшений. Голову принцесса покрыла полупрозрачным платком, за счет которого ее вид становился еще более таинственным. Ганна степенно шла вперед, опустив взгляд в землю, но ее прямая осанка и грация заставляли любоваться ею.
– Намасте, ваше королевское величество, – сложив руки перед собой, пропела она тихим мелодичным голоском и при этом с ужасающим акцентом.
Все вокруг сделали вид, что не заметили ошибки принцессы в титуле, который заранее короновал Себастьяна.
Разве что посол с легкой улыбкой якобы оправдался:
– Принцесса только начала изучение англиканского языка, но она весьма и весьма прилежная ученица.
– Это похвально. – Мне почудилось, что Себастьяну понравилась лесть такого плана.
Он даже лично проводил принцессу к оставшемуся свободным креслу и усадил ее туда.
Роберт же смотрел на действия брата с явным неодобрением. И я понимала причины. В последней карете оставалась еще одна девушка. Как бы не разразился международный скандал из-за сущего пустяка…
Это заставляло волноваться. И я вдвойне распереживалась, когда из кареты вышел не кто-нибудь, а Амир Махди. Да-да, тот самый посол Персиции, который так активно зазывал меня в свой гарем главной женой.
И находиться в Англикании сейчас он не должен просто по той причине, что я видела его несколько дней назад на приеме и он собирался уезжать на родину. Что же теперь выяснилось? Никуда он не поехал. Точнее поехал – но не в Персицию, а сюда.
Не люблю обманщиков. Сама такая.
– Ваш знакомый, графиня? – послышался вопрос от Роберта.
– Почему вы так решили? – поинтересовалась я, будучи уверенной, что при взгляде на Амира у меня ни один мускул не дрогнул. И все же добавила: – Но вы правы. Дженаб-е[1] Махди выступал послом своей страны в Франциссии, я видела его несколько раз на торжествах.
– Просто он тоже на вас сейчас посмотрел, – ответил Роберт.
Тем временем кронпринц обменялся с послом приветствиями, и все уже ждали, когда из кареты выйдет принцесса – но не тут-то было.
Махди щелкнул пальцами, и с места, где остановились оставшиеся члены делегаций, отделилось нечто.
Издалека не сразу стало понятно, что это небольшой закрытый шатер, который несли на своих плечах четверо полуголых рабов.
Процессия двигалась медленно. Еще больше притормаживали ее шедшие впереди девушки в полностью закрытой одежде, осыпавшие дорогу лепестками роз. Еще с десяток таких же укутанных в ткани рабынь шли позади и пели нечто восточное и незнакомое.
Когда же шатер наконец донесли до дворца и поставили на землю, рабы, тащившие столь тяжкую ношу, выстроили своими спинами импровизированную лестницу – именно на нее и ступили ноги пятой принцессы. Такой же закутанной с ног до головы в бесформенные одежды, разве что в отличие от платьев рабынь материал был ало-красным и явно более дорогим.
Двигалась принцесса медленно, делая каждый шаг с достоинством будущей королевы. Ее лица, скрытого плотным платком, никто не видел. Зато в общей тишине было прекрасно слышно, как от каждого даже мимолетного движения звенят многочисленные украшения, спрятанные под одеждой.
– Ваше королевское высочество, – нарушил молчание Амир Махди. – Позвольте вам представить дочь нашего падишаха – Латифу Абдулазиз Аль-Карим. Бриллиант Персиции, услада глаз, подарок, посланный пророком.
Себастьян смотрел на принцессу и даже поприветствовал ее, но не получил в ответ ни звука.
Ситуацию прояснил посол:
– Согласно нашим законам, принцессе запрещено говорить с мужчинами до замужества. Исключение – лишь евнухи из ее личной охраны и те, кому сам падишах дал полномочия оберегать принцессу ценой своей жизни. Также она не может раскрывать свое лицо или оголять части тела перед чужаками. Но вы, ваше королевское высочество, получите такую возможность сразу после свадьбы с Латифой Аль-Карим.
Вот же восточный плут! Посол с ходу ставил кронпринца в неловкое положение, когда и отказать, и согласиться нельзя.
И пока Себастьян подбирал слова, в игру вступила королева-мать.
Откашлявшись, совершенно неожиданно для меня и многих других она встала со своего места и громко произнесла:
– Я рада приветствовать столь многих почетных гостей в этом доме, – начала она хорошо поставленным голосом. – Великая честь для меня и моей семьи, что сразу столько юных и прекрасных дев обратили свой взор на моего сына. Понимаю, насколько это нетрадиционно, ведь обычно мужчины соревнуются за женское сердце. Но сложившаяся ситуация слишком необычна, чтобы ее игнорировать, и было бы непозволительно сделать ошибку в выборе будущей королевы столь великой державы, как Англикания. Поэтому я как регент до официальной коронации Себастьяна приняла решение провести ряд испытаний для почтенных принцесс, дабы самая достойная смогла занять место рядом с моим сыном.
По рядам знати пронесся шепот. Даже сами конкурирующие принцессы переглянулись между собой.
– Но позвольте, ваше величество, это ведь невиданное оскорбление! – первой подала голос моя Клара, и я прокляла ее за дурость.
Ну неужели нельзя было помолчать и подождать, пока начнут возмущаться другие! Индирийка-то молчит!
– Ни в коем случае наши испытания не несут цели оскорбить вас, дорогая, – крайне вежливо парировала королева. – Но если вы не желаете проходить отбор, то можете покинуть его до начала. В таком случае для нас это несколько упростит и облегчит процедуру выбора.
Клара открыла было рот, чтобы ответить, но я как можно незаметнее пнула ножку ее кресла сзади, и только тогда принцесса после недолгой паузы выдала:
– Еще никогда французийцы не сходили так легко с дистанции. Разумеется, я с радостью приму участие!
– А я считаю – правильно! – бесцеремонно встряла в разговор Гертруда. – Поддерживаю такое мудрое решение, ваше величество. Только самая сильная, умелая и закаленная сможет пройти все испытания. Участвую.
– Что скажут представители Япувонии, Индирии и Персиции? – задала вопрос королева, оглядывая всех вышеназванных.
Первой ответила Юрико. Встав со своего места, она выпрямилась и со всем достоинством ответила:
– Я с гордостью представлю свою страну.
Индирийцы же пока сомневались.
Вместо принцессы отвечал посол Аджи Асну:
– Мы просим несколько часов на принятие решения, ваше величество. Возможно ли это?
– Разумеется, – отозвалась королева. – Ответ можете сообщить вечером на балу. Мы примем любой. А что скажете вы, дженаб-е Махди?
Посол Персиции стоял рядом со своей принцессой и на мое удивление имел весьма уверенный вид.
– Мы принимаем этот вызов.
– Хотела бы предостеречь, – очень осторожно произнесла королева, – некоторые испытания могут быть неприемлемы для ваших традиций и культуры.
– Наш бог мудр и милостив, – отозвался Амир, – и Латифа Аль-Карим выдержит все испытания, ниспосланные ей судьбой.
– В таком случае, – королева еще раз обвела взглядом девушек, – могу пожелать всем удачи. И да победит достойнейшая!
Свита зааплодировала, я же вяло похлопала вместе со всеми, изображая энтузиазм.
Все пошло не так, как я ожидала.
Мне виделось, что придется обороняться от козней конкуренток и строить свои в ответ, а выходило, что самую главную пакость припасла для нас королевская семейка.
Судя по лицу Клары, она тоже думала примерно в том же направлении, нервно обмахиваясь веером.
Ну ничего. И не из таких передряг выходили.
– У вас очень воинственный вид, графиня! – опять выдрал из мыслей Роберт. – Словно это вам проходить все эти испытания.
Младший принц удивленным не выглядел, из чего я сделала свои выводы.
– Так вы знали заранее?
– Разумеется. И если вам интересно – выступал на голосовании против. Слишком противоречивая затея. Но меня никто и не послушал.
– Тогда остается надеяться, что вы окажетесь неправы и ничего страшного из этой затеи не выйдет, – ответила я, хотя внутренне полностью поддерживала опасения принца.
Глава 7
Уже через полчаса, находясь в спальне Клары, я выслушивала негодование принцессы:
– Подумать только! Соревнования! Будто мы скаковые лошади! Или, того хуже, породистые борзые, загоняющие кролика!
Сравнение мне понравилось, разве что Себастьян на кролика никак не был похож.
– Я должна написать письмо отцу! – продолжала Клара.
– Лучше обойтись без этого, – покачала головой я.
– Но отец должен знать!
– И он обязательно узнает, – заверила я принцессу, присаживаясь в свободное кресло. – Потому что мысленно я уже составляю для его величества письмо со всей необходимой информацией. И поверьте, я найду каналы, по которым можно будет безопасно передать любую корреспонденцию.
– Пишите что хотите, графиня, но я тоже должна высказать отцу и матушке все, что думаю.
– Да-да, – весьма саркастично согласилась я. – Именно этого от вас и ждут: что вы начнете беситься, нервничать и творить глупости.
Я без прикрас рассказала принцессе, как выглядит ее поведение со стороны, потому что мне порядком надоело, что Клара вела себя, будто великовозрастный ребенок, а для дальнейшей работы мне нужен был хотя бы подросток с минимальными зачатками взрослого разума.
– Вас с детства учили самообладанию, принцесса, – продолжала я. – Так проявите же его. Понимаю, вы в смятении. И могу заверить, я тоже. Но разве по мне скажешь?
Клара промолчала.
– Нужно сделать вид, что нас все устраивает, что вам все нравится, и пройти испытания, которые уготовили для вас англикане во главе с королевой-матерью. И тогда… – я загадочно понизила голос.
– Что тогда? – таким же полушепотом спросила Клара, явно заинтересовавшись.
– Тогда вы сами станете королевой. Разве не очевидно?
Клара задумчиво пожевала губы, отчего они сделались алыми, будто от ягодного сока.
– А если я не смогу? Вдруг они захотят от меня невыполнимого? Что, если я не справлюсь?
– Для этого здесь есть я, – пришлось ободряюще улыбнуться. – Чтобы вы справились, каких бы усилий это ни стоило.
Я понадеялась, что мои слова вселят в принцессу веру в победу. Однако одной веры было маловато.
В уме я уже выстраивала всевозможные варианты, как найти в англиканском дворе союзников, обойти конкурентов и параллельно не нажить врагов.
Чертовы англикане!
Со своим отбором они будто специально стравливали пять государств друг против друга. Как бы не дошло до войны…
А все из-за одного принца и несметно богатых земель.
– Готовьтесь к вечернему балу, ваше высочество, – напомнила я Кларе и направилась к выходу. – Мне же нужно попасть в город.
– Вы оставите меня одну во дворце? – возмутилась принцесса. – И зачем, позвольте спросить?
– Не одну, а с охраной, – напомнила я. – Что касается второго вопроса, я не уполномочена на него отвечать. Считайте это делом государственной важности для Франциссии.
Клара тяжело вздохнула, но спорить не стала.
Я вышла из ее спальни и направилась к начальнику охраны, где отдала распоряжение не спускать с принцессы глаз, а для меня приготовить карету.
В своей комнате я переоделась в дорожный костюм, взяла сотню золотых – половину из личных запасов, половину из денег короля. После чего покинула дворец.
Принцессе я соврала. Хоть дела и были связаны с объявленным отбором, но к государственным имели лишь частичное отношение. Мне элементарно было нечего надеть.
Нет, не на сегодняшний бал. Туда как раз было припасено очень достойное платье, а вот для дальнейших событий мне нужны были особые наряды…
Поэтому за следующие несколько часов я объездила с десяток швейных лавок, мастерских готового платья и других мелких магазинчиков, где оставляла с виду ничем не связанные между собой заказы.
Отрез черного шелка, набор игл, причудливая брошь из индийской лавки, пара безвкусных браслетов из арабской, там же взяла масляные духи. Мужская шляпа, набор красок и кистей, несколько серых платьев, как у простолюдинок, и еще с десяток мелочей.
Все это я просила доставить на адрес одного моего хорошего знакомого, уже много лет жившего в Ландоне. Он был одним из тех, кому я писала письма перед отплытием из Франциссии, и в его помощи я была уверена.
Когда вещи будут собраны в одном месте, он найдет способ доставить все это во дворец для меня.
Также я заглянула в одно очень приличное ателье, где с меня сняли мерки и где я оставила крупный заказ на костюм для верховой езды, выходные платья и несколько комплектов нижнего белья.
В самом конце маршрута я заехала в аптекарскую лавку. Ничего необычного не взяла, лишь лекарство от бессонницы и средство от женских болей. Не могла же я вернуться во дворец совсем с пустыми руками.
Когда с вопросами моего материального обеспечения было более-менее покончено, я принялась думать о других составляющих плана.
Помощники во дворце.
Мне были нужны глаза и уши рядом с королевской семьей. Идеально, если ими окажутся приближенные фрейлины, фавориты или фаворитки. Я не верила в то, что Себастьян вел целомудренный образ жизни до сего момента.
Но среди этой братии вряд ли найдутся дураки, которых можно купить. Если только найти на них нечто грязное и шантажировать.
Другие же слуги были слишком мелкими по положению, и сомнительно, что могли мне помочь.
Пока я думала, где найти слабое звено во всей этой цепи, уже добралась до дворца. Там у начала королевского сада распорядилась, чтобы лошадей отвели на конюшню, а сама решила дойти пешком.
Оставшись одна, несколько мгновений я стояла, любуясь дворцом со стороны, лишь только потом пошла к нему по дорожке, окруженной идеально подстриженными кустами.
Вокруг пели птицы, а я думала, что проще всего добиться желаемого через мужчину. Быть может, стоило вновь начать заигрывать с Амиром Махди, чтобы тот обронил пару важных деталей в разговоре?
Но эту идею я тут же отшвырнула в сторону. Персиец был себе на уме.
Вдобавок он мне никогда не нравился.
– Миледи! Не ожидал увидеть вас здесь. Второй раз за день – это кажется судьбой.
Я обернулась на голос и увидела Роберта. Он сидел метрах в пятидесяти от меня у пруда и кормил уток.
Чуть в стороне стоял лакей, который, по видимости, и привез принца сюда.
– Ваше высочество, – отозвалась я, меняя маршрут и направляясь к небольшой деревянной пристани, – уверена, два раза в день – это далеко не предел. Ведь впереди еще бал!
Голос мой вышел слишком игривым, будто флиртующим, и внутри меня все перевернулось от моего же поведения.
“Шарлотта. Он же инвалид, нельзя использовать младшего принца в своих целях”, – заныла совесть.
“А какие еще есть варианты? – отозвался цинизм. – Вот оно, слабое звено, которое мы искали. Надо пользоваться. Король приказал выполнить задание любыми путями. А тут что может быть проще? Приблизить, обогреть, обласкать, влюбить”.
“Ну, не такой же ценой!” – не унималась зануда-совесть, и я согласилась с ней.
По крайней мере, пока не испробованы остальные варианты, пудрить мозги Роберту мне не хотелось. Было в этом что-то преступно неправильное и гадкое – хладнокровно вскружить голову и без того сломленному человеку, воспользоваться, а после бросить, как игрушку, когда спектакль с отбором закончится.
– Вы куда-то ездили, миледи? – буднично поинтересовался Роберт, отрывая мелкие кусочки от хлеба, но пока придерживая его в ладонях. – Вам что-то не предоставили во дворце? Только скажите, и я передам людям, чтобы они немедленно разобрались с любыми проблемами.
Горсть кусочков хлеба все же была сброшена в воду.
Утки такому угощению оказались рады. У берега уже набралось с десяток птиц, и все они достаточно мирно делили еду между собой. Но краем глаза я уже приметила, как с другого края пруда в нашу сторону плыли два лебедя, и что-то подсказывало мне: более крупные игроки быстро разгонят мелкую шушеру.
– Никакого неудобства, ваше высочество. Всего лишь поездка по лавкам. Я бы не простила себе, если бы не совершила визит к местным швеям, которые славятся своими платьями далеко за пределами Англикании. Тем более, раз уже стало понятно, что мы с принцессой тут надолго, то как приличная леди я обязана иметь при себе соответствующий гардероб.
– Ну, если вспомнить, сколько повозок составляли вещи, с которыми вы прибыли… – Роберт улыбнулся куда-то в пустоту. – Мне кажется, там хватило бы приодеть десяток приличных леди.
– А вы наблюдательны, ваше высочество.
– А что мне еще остается в моем положении? – отозвался он, бросая остатки хлеба приплывшим лебедям, которые с шипением распугали уток.
– Ваше высочество… – протянула я.
Принц скривился.
– Можно просто по имени. Какой смысл в титуле, если и так очевидно, что им меня называют исключительно, чтобы соответствовать этикету?
Читать бесплатно другие книги:
