Вечный: Шпаги над звездами. Восставший из пепла. И пришел многоликий… Последний рейд (сборник) Злотников Роман
– Вот, господин, вряд ли бы вы нашли здесь еще что-нибудь достойное вашего внимания. Это – единственная здесь вещь, которая приличествует человеку вроде вас.
Корн заинтересованно наклонился вперед:
– Что это?
– Сейчас увидите, уважаемый господин, сейчас увидите, – довольно бормотал лупоглазый, торопливо разворачивая обертку. – Вот ужо… Ха! – Он извлек на свет божий… длинную, тяжелую шпагу и воздел ее к потолку.
Корн почувствовал, как его словно бы толкнули в спину, так что он с трудом удержался на месте. Хотя он уже привык к тому, что абсолютно незнакомые на первый взгляд места, имена и вещи внезапно оказываются знакомы и близки его исчезнувшему «Я», – на этот раз с ним творилось что-то необычайное. Даже пугающее. Он постоял неподвижно, не отрывая взгляда от оружия, потом осторожно шагнул вперед и, протянув руку, ухватился за тяжелую рукоять, покрытую истертым губчатым пластиком.
Хозяин ломбарда с удовольствием отметил про себя, что эта странная никчемная зубочистка, которая валялась в самом дальнем углу кладовой, явно произвела на посетителя сильное впечатление, но тут посетитель вдруг застонал и рухнул на пол.
Ив тупо пялился на высокий стакан, в узкое горло которого, немного пенясь и вскипая пузырьками, лилось доброе кукурузное виски. Сверху, в двух ладонях над стаканом, в сумраке бара белела напряженно-испуганная физиономия бармена. Его испуг был вполне понятен. Этот странный тип, так пристально наблюдающий за наполнением своего стакана, за полчаса уже высосал три точно таких же. Так что теперь у него в желудке бултыхается почти целая бутылка сорокаградусного питья. А кроме – ничегошеньки. Потому что этот тип только пьет, не желая ничем закусывать. Однако, когда бармен, подмигнув вышибале, в ответ на требование странного посетителя вновь наполнить бокал миролюбиво предложил ему: «Знаешь, парень, похоже, тебе уже достаточно. Иди проспись», – тот вскинул голову и ТАК посмотрел на него, что он почувствовал, как у него леденеет нос, а тип приказал абсолютно трезвым голосом:
– Заткнись и наливай что сказано.
Ив еле дождался, пока бармен наполнит стакан, жадно схватил его и опрокинул в рот. Виски обожгло гортань и ухнуло вниз тяжелым сгустком, как будто это была не жидкость, а, скажем, непережеванный шмат мяса. Он судорожным глотком протолкнул этот сгусток внутрь пустого желудка, несколько мгновений прислушивался к ощущениям, потом криво усмехнулся. И этот стакан пропал зря. Виски на него не действовало. Ив стиснул зубы и раздраженно отшвырнул стакан. Бармен испуганно отшатнулся, но клиент, тяжело поднявшись, спокойно направился к выходу.
Солнце уже зашло. Свежий ветерок приятно холодил кожу. Ив поднял голову. В небе тихо мерцали звезды. Ив выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и быстро зашагал по улице. Это был уже третий бар, однако все его старания пока ни к чему не привели. Он все еще был трезв, растерян и зол. Перед глазами мельтешили картины вернувшегося прошлого. Тесные кубрики кораблей, оскаленные морды троллей, нудные недели ожидания очередного найма, друзья, старые и новые, живые и мертвые… или еще нет. Фра Так и дон Упрямый Бычок, урядник и Пивной Бочонок. Он стиснул пальцами виски и зарычал. Дон Ив Счастливчик и Корн перепутались в его голове. Ив выплюнул заполнившую рот горькую слюну, повел по сторонам тяжелым взглядом и, заметив флюоресцирующую в ночи вывеску бара, двинулся в ту сторону, тяжело переставляя ноги. Впереди была очень длинная ночь…
Очнувшись, Ив сначала никак не мог сообразить, где находится. Он лежал в полной темноте, под ним был тощий матрас, набитый давно слежавшейся кокосовой стружкой, а откуда-то снизу доносился еле слышный гул маршевого двигателя. Сначала ему почудилось, что он снова всего лишь простой дон и после очередной попойки по случаю заключения нового контракта отсыпается в какой-то каморке нижнего трюма очередного корабля. Однако безуспешная попытка открыть дверь сразу навела на мысль о карцере. В голове немного прояснилось, и он вспомнил о Симароне, Рудоное и Варанге. От этого в висках снова заломило. Какое-то время он лежал неподвижно, до боли стиснув зубы и кулаки и стараясь справиться с накатившим на него приступом бешенства И отчаяния. Чертов Творец! Такого предательства Ив не ожидал. Но мало-помалу он начал успокаиваться, в голове прояснилось. Теперь он был в состоянии мыслить логически. Творец… С какой стати он вообще решил, что это невероятное существо испытывает к нему что-то, хоть отдаленно напоминающее человеческие чувства? Хотя бы доброжелательность? Кто он такой, чтобы Творец относился к нему как-то иначе, чем коллекционер, долго любующийся красивой бабочкой, а потом с полным спокойствием насаживающий ее на холодную иглу, безжалостно разрывая и калеча нежные внутренности. И дело тут, похоже, даже не в Иве. После миллиардов лет спокойного существования Творец случайно ЗАМЕТИЛ человеческую расу. И пока она ему не наскучит, он будет забавляться с ней со страстью коллекционера, только что открывшего новый вид бабочек или козявок. А Иву, похоже, отведена как раз роль иглы, на которую и будет насажено человечество, чтобы предстать перед ликом Творца во всем своем блеске. Пока оно еще существует в этой Вселенной…
Тяжелые размышления Ива были прерваны звуками, которые послышались снаружи. Он приподнялся с матраса и с силой провел ладонями по лицу, чтобы взбодриться. Дверь каморки распахнулась, на светлом фоне дверного проема нарисовалась кряжистая мужская фигура. Вошедший несколько мгновений, прищурясь, разглядывал Ива, потом спросил густым, добродушным басом:
– Эй, парень, ты очухался или как?
Ив сел. Мужик хмыкнул и отодвинулся, освобождая проход:
– Пошли, тебя хочет видеть капитан.
Капитаном оказался толстый, обрюзгший тип, одетый в изрядно засаленный спас-скафандр с откинутым на спину шлемом. Он сидел за штурманским голостолом и ел суп из слегка помятой алюминиевой миски. Под миской растеклась по столу жирная лужица. Ив ошарашенно уставился на нее. С самого своего первого дня на корабле он крепко-накрепко усвоил одно – в каком бы состоянии ни был корабль, поверхность голостола всегда должна быть идеально чистой. Иначе из тонкого и жизненно необходимого инструмента он превращается в никому не нужную рухлядь, зря загромождающую тесное пространство ходовой рубки. Однако этот стол был весь в крошках и засохших жирных пятнах, а кроме того, завален кипами мятых и потрепанных распечаток и носителей. Капитан оторвался от миски, поднял глаза на Ива, потер небритый подбородок, рыгнул и, сипло пробурчав: «Сядь вон там», вернулся к трапезе.
Ив послушно опустился на указанное место и посмотрел по сторонам. Рубка была захламлена ничуть не меньше штурманского стола. По углам валялись какие-то покореженные картонные коробки, груды порванных распечаток и скомканных магнитных лент. Часть экранов центральной консоли была затянута толстым слоем паутины По всему было видно, что этот корабль находился не в очень-то хороших руках. Но сам он как здесь очутился?!
Наконец капитан, цыкая зубом, отодвинул миску и уставился на Ива мутновато-сытым взглядом:
– Ну что, парень, значит, говоришь, ты лихой рубака?
Ив молчал. Он абсолютно не помнил, когда и что он говорил этому типу и вообще – говорил ли хоть что-нибудь. Вчерашний вечер он вообще помнил довольно смутно. К тому же, похоже, никого тут и не интересовало, что он обо всем этом думает. Ив решил просто молча ждать, что будет дальше. Капитан подвигал челюстью, засунул в рот толстый палец, что-то выковырял из зубов, поднес к самому носу, внимательно рассмотрел, собрав глаза в кучку, отправил обратно в рот и повернулся к Иву:
– Вот что, парень, на моем капере и так людей не хватает, а ты вчера подколол Толстого Сми. – Капитан глухо хохотнул. – Конечно, Толстый Сми, когда как следует надерется, может достать кого угодно, но… я потерял палубного матроса. Так что придется тебе занять его место. – И он замолчал, выжидательно уставившись на Ива.
Ив окинул рубку равнодушным взглядом. Сказать по правде, это корыто произвело на него не больно благоприятное впечатление, но какого черта… Он молча кивнул. Капитан осклабился:
– Вот и отлично, парень. Чего ты еще умеешь делать?
Ив несколько мгновений раздумывал, не признаться ли, что он канонир, но эта рубка была последним местом на этом корабле, где он хотел бы задержаться надолго. И потому он только неопределенно повел плечами:
– Так… все понемногу.
Капитан поморщился и повернулся к здоровяку, который выпустил его из карцера:
– Раз так, забирай его, боцман, и пристрой к делу.
Спустя пару дней Ив узнал достаточно о капере капитана Требухи, чтобы сделать вывод, что с этой посудины надо убираться. И чем скорее, тем лучше. Однако пока что это было неосуществимо. Требуха представлял собой совершеннейший образчик жмота и сквалыги, на непробиваемую скупость которого наталкивалась любая попытка техперсонала хоть немного привести в порядок этот древний буксир, протаскавший немало «мясных фургонов» и за бесценок приобретенный капитаном на Новом Магдебурге накануне его падения. Так что Ив, бегло ознакомившись с состоянием корабля, был изрядно удивлен даже тем, что он еще хотя бы сохраняет способность двигаться по прямой. Впрочем, большее от него требовалось не слишком часто. Несмотря на полный каперский патент, Требуха обычно промышлял тем, что наведывался на приграничные планеты, набирал беженцев, согласных неплохо заплатить, и переправлял их на планеты, отдаленные от линии фронта, а если таковых не оказывалось, потихоньку мародерствовал, надеясь, что скорая атака Врага скроет все следы. Стоило ли тогда платить за патент? Впрочем, среди команды ходили слухи, что патент Требуха не покупал, а раздобыл там же, на Новом Магдебурге. В последние дни перед атакой там можно было найти и не такое. Если, к примеру, не растеряться и, заманив охваченного паникой пассажира обещанием места на корабле, приставить ему к горлу вибронож. Говорят, один капер заполучил таким образом шестьдесят тонн мерного золота из планетарной казны. Вправду такое было или нет, но для Требухи эта история оставалась незаживающей сердечной раной.
Большая часть команды была под стать капитану. Заросшие салом дебилы с квадратными подбородками, единственным «достоинством» которых было полное атрофирование таких абсолютно ненужных, по мнению капитана, качеств, как честность и совестливость, не говоря уж об элементарной чистоплотности. Остальные были по большей части спившимися бродягами с остатками флотских специальностей – эти воспринимали корабль скорее – как очередную ночлежку. Но среди всего этого сброда выделялись несколько человек, негласным лидером которых был боцман Ахмолла Эррой. Бывший эйбей Зовросского флота, уже больше десяти лет скитавшийся с одного корабля на другой, храня в своем сердце скорбь о семье, ненависть к Врагу и неистребимый фатализм мусульманина. Если бы не он, корабль давно превратился бы в большую зловонную свалку. Требуха предпочитал не перетруждать команду «излишней», по его словам, работой, да и вообще старался как можно реже покидать рубку. Возможно, потому что всякий раз наталкивался на выражение полупрезрительного неодобрения, появлявшееся на лице боцмана при виде капитана. Впрочем, Ахмолла Эррой прошел хорошую выучку на Зовросском флоте, где по старинке палками вбивали в молодых матросов уважение к старшим. И неодобрительная гримаса была скорее инстинктивной реакцией старого служаки на то, что творилось на корабле, чем сознательной демонстрацией.
Ива Ахмолла Эррой выделил сразу. Когда боцман в конце его первой вахты спустился на шлюпочную палубу и окинул взглядом отсек, впервые за много лет приведенный в относительную чистоту, поблескивающие свежей силиконовой, «пустотной», смазкой замки креплений двух стареньких ботов, аккуратно застропленные баллоны с азотом в углу, то хмыкнул в усы и, повернувшись к спокойно стоящему в углу у аварийной консоли Иву, добродушно пророкотал:
– Зайди-ка, матрос.
Войдя в свою каморку, он показал на откидное сиденье и, когда Ив кое-как устроился на этом узеньком насесте, дружелюбно обратился к нему:
– Ты, парень, я вижу, из настоящих… – Боцман замолчал, ожидая реакции Ива, но тот молча ждал продолжения. Боцман встопорщил усы и сменил тему: – Как ты очутился на Варанге?
Ив ответил не сразу:
– Случайно…
Боцман понимающе кивнул:
– Держись меня. Тут есть несколько… Если что – зови Трулли Беспалого из двигательного или Худого Богомаза из абордажной. – Он снова помолчал, не спуская с Ива цепкого взгляда, удовлетворенно кивнул и добавил: – Я им скажу… присмотрят… пока… – После чего отвернулся и открыл дверцу боцманского сейфа, встроенного в боковую переборку.
Ив понял, что аудиенция окончена, и, коротко кивнув, вышел из кубрика. За эти несколько минут они рассказали друг другу о себе намного больше, чем было произнесено вслух. И похоже, оба друг другу понравились.
Следующие две недели прошли довольно нудно. Ив пару раз поцапался с дебилами из команды. Но оба раза стычки были быстро погашены, из чего можно было заключить, что притащивший его на корабль Толстый Сми считался в команде крутым парнем. Весь юмор был в том, что Ив так и не вспомнил, где и каким образом он попал ему в руки. К тому же через некоторое время после разговора с боцманом к нему заглянули Трулли Беспалый и Худой Богомаз, которые, судя по тому, как мгновенно замолкал при их появлении сброд в его кубрике, тоже считались на корабле не последними людьми. Так что Ива старались не задевать. А на исходе третьей недели они добрались до конечной точки маршрута.
В отличие от любого другого корабля, на котором ему приходилось летать прежде, посадка началась абсолютно неожиданно. В самый разгар сна его койку внезапно тряхнуло. Да так, что он ткнулся лбом в плафон местного освещения. Затем по системе громкой связи разнесся громовой мат Требухи, во всеуслышание сообщавшего, что он сделает со стармехом по приземлении. Пока Ив ошалело пытался понять, что происходит, отсеки огласились не менее изощренной отповедью стармеха, помянувшего все семь библейских поколений капитана, выглядевшие в интерпретации корабельного «деда» совсем уж непрезентабельно. Корабль тряхнуло еще раз, и переборка отсека, примыкавшая к борту, загудела знакомым «атмосферным» гулом. Тут только до Ива наконец дошло, что они садятся. Он кубарем слетел с койки и метнулся к стойке со спас-скафандром. Посадку на ЭТОМ корабле лучше пережить во всеоружии.
Сразу после посадки капитан развил бурную деятельность. Тут же были выгружены оба бота, а большая часть команды, разбившись на несколько поисковых групп, принялась рыскать по окрестностям в поисках чего-нибудь мало-мальски ценного. Но Ива эта суета никак не затронула. Ни один из ближних прихлебал капитана, которых он ставил во главе поисковых отрядов, так и не удостоил его своим вниманием. Впрочем, как он заметил, подобная же судьба постигла и боцмана, и Трулли Беспалого, да и Худого Богомаза, которому, казалось, уж сам бог велел войти в состав какого-нибудь отряда. Кому еще этим заниматься, как не абордажникам? Но Ива это положение дел вполне устраивало. Он собирался покончить со своей службой на корабле в первом же приличном порту. А до того момента совершенно не собирался претендовать ни на что большее, чем узкая койка в матросском кубрике и порция скверного варева из корабельного камбуза.
Настроение капитана портилось с каждым днем. По-видимому, добыча оказалась не столь внушительной, как он рассчитывал. Впрочем, зная аппетиты Требухи, можно было заранее предсказать, что ему любая добыча покажется недостаточной. Даже пресловутые шестьдесят тонн мерного золота, которые он поминал при каждом удобном случае. Но на этот раз, похоже, дела шли совсем плохо. И чтобы разрядиться, капитан изливал свою досаду на родную команду. Причем делал это день ото дня все чаще и шумнее. И от этого матросы совсем осатанели. Поисковые отряды, раньше занимавшиеся по большей части мародерством, забирая из брошенных домов все вещи, представлявшие хоть какую-либо ценность, перешли теперь к открытому грабежу. А однажды вечером Ив стал свидетелем того, как один из ботов вернулся откуда-то с исковерканным бортом, с натугой завывая единственной работающей турбиной. Через несколько минут второй бот спешно загрузился двумя десятками абордажников в полном вооружении и отбыл в направлении, откуда появился первый. Похоже было на то, что местное население начало давать отпор. Худой Богомаз, с которым Ив сидел у небольшого костерка, разложенного у кормовой посадочной опоры, поднялся во весь рост, поймал взгляд капитана и демонстративно громко и смачно плюнул на опору. Требуха скривился, побагровел, но ничего не сказал и отвернулся. Наутро он приказал готовиться к отлету.
В день отлета последний исправный бот вернулся еще до обеда. Ив как раз вышел погреться на солнышке перед началом своей вахты. Бот заложил широкий вираж и сел не как всегда, у самого трапа, а чуть поодаль. Это было несколько необычно. Поэтому члены команды, еще на рассвете поднятые по приказу капитана и лениво копавшиеся в кучах всякой рухляди, наваленной вокруг корабля, – результаты деятельности поисковых групп – в поисках чего-нибудь мало-мальски ценного и к полудню успевшие изрядно осатанеть от результатов хандры, то и дело выплескиваемых на них капитаном, бросили работу и с любопытством уставились на бот. В последний рейд капитан отправил своего любимчика, типа по кличке Сиамский Кот. Он был единственный из капитановой кодлы, который всегда был одет подчеркнуто аккуратно и даже с претензией на элегантность. Иву пока не приходилось с ним сталкиваться, но из того, что он успел о нем узнать, было ясно – это такая же грязная скотина, как и остальные. Единственным его отличием была склонность к дешевым эффектам.
Несколько мгновений бот стоял неподвижно. Но вот крышка переднего люка с легким чмоканьем ушла внутрь, и по рядам замершей в ожидании команды прокатился тихий вздох. На пороге люка возникла молодая женщина. Она замерла, испуганно глядя на сборище небритых, дикого вида мужчин, похотливо вперившихся в нее. За спиной женщины показался Сиамский Кот. С кривой двусмысленной ухмылкой он подхватил ее под руку, помог спуститься и подвел к капитану:
– Прошу вас, мадам. Познакомьтесь. Это – капитан… э-э-э… Нортон. Как я и обещал, он с готовностью выслушает вас.
Женщина подняла на него доверчивые глаза, ее лицо на миг осветилось благодарной улыбкой.
– Благодарю вас, сэр.
Затем она повернулась к капитану:
– Уважаемый капитан, я бы хотела обратиться к вам с просьбой… – Женщина запнулась, наткнувшись на откровенно похотливый взгляд капитана, но тут же справилась с собой и, гордо вскинув голову, заговорила снова: – Я – Сэлла Липински, жена директора местного отделения банка «Невиэл протэкт». Я хотела бы попросить вас доставить меня на ближайшую цивилизованную планету и готова оплатить перелет.
Услышав об оплате, капитан с шумом втянул слюни, в его глазах зажглись алчные огоньки.
– Это вам дорого обойдется, мадам. Мы обычно не возим пассажиров.
Женщина торопливо кивнула:
– Да-да, я понимаю… – Она с лихорадочной поспешностью раскрыла сумочку, которую держала в руках, и вытащила ворох мерцающих голозащитой сертификатов. – Вот. Здесь именные сертификаты платинового стандарта национального банка Ниппон. На сорок миллионов соверенов. – Женщина улыбнулась невеселой заискивающей улыбкой. – Это из личного сейфа мужа. Он… – Она запнулась. – Вся моя семья погибла при первой бомбардировке планеты. Вообще-то это – вклады клиентов. Но муж мне говорил, что если я доставлю эти сертификаты в ближайшее отделение его банка, то буду иметь право на десять процентов от общей суммы. – Она сглотнула и облизнула пересохшие губы. – Так что, как только мы достигнем Достора или Пенкары, я смогу вам заплатить.
Ив мысленно застонал. Большей глупости она не могла бы совершить. Капитан, при виде сертификатов сделавший стойку и буквально прилипший взглядом к вожделенной пачке, при этих словах перевел холодный взгляд на испуганное милое личико и застыл недвижимо, словно не верил своим глазам. Потом проговорил несколько осипшим голосом:
– Странно, мадам, как это вас до сего дня не повстречали мои поисковые партии. – Лицо капитана скривилось то ли в улыбке, то ли в ухмылке, не предвещавшей ничего хорошего. – Мы уже несколько дней на планете и искали всех, кому могла бы потребоваться наша помощь… – закончил он с полным презрением к логике. Женщина закивала:
– Да-да, ваш помощник мне объяснил. Но я все это время пряталась в лесу. Фермеры сообщили по местной волне, что появились какие-то налетчики, грабящие небольшие поселения и одинокие фермы. И я боялась выйти.
Капитан расхохотался. Женщина испуганно отшатнулась.
Капитан резко оборвал смех:
– Не бойтесь, мадам. Клянусь, мы защитим вас от любых грабителей. – Он расплылся в слащавой улыбке. – Я предоставляю вам место на моем корабле. Об условиях поговорим позже. – И, сделав шаг в сторону, несколько картинным жестом указал в сторону малого люка.
Сиамский Кот тут же подхватил женщину под локоток и с нарочитой галантностью повел вверх по трапу, Слева от Ива послышался хруст. Он вздрогнул и повернулся на звук. Худой Богомаз смотрел в спину Сиамского Кота побелевшими от ярости глазами, а между пальцев его руки с тихим шелестом сыпались на землю осколки раздавленного стакана.
Возможно, все произошло оттого, что они застряли на орбите. Ибо даже в гневе вряд ли Худому Богомазу пришло бы в голову затевать драку с навигатором, если бы они уже находились в ходовом режиме. А так… Сразу по выходе из атмосферы по кораблю вновь разнеслась ругань стармеха и капитана. Уяснив из их перебранки, что скисла одна из разгонных турбин, Ив нервно хрустнул пальцами. На нормальном корабле с такой неисправностью не стали бы даже взлетать. Но здесь все окончилось тем, что после грубой брани по громкой связи капитан дал «деду» два дня на ремонт, а если тот не успеет, пообещал развесить его кишки на внешних причальных кронштейнах. Стармех не остался в долгу и проинформировал команду, где он видел капитана, его мать и всех его достойных предков. После чего отключился и занялся делом.
Поскольку в связи с отсрочкой старта ходовое расписание еще не ввели, свободного времени у Ива оказалось предостаточно. Он полдня провалялся на койке, потом позанимался на турнике, который соорудил у себя на шлюпочной палубе, а ближе к вечеру решил пойти проведать боцмана. После он так и не смог припомнить, зачем его понесло через вторую аппаратную палубу, когда до боцманской было рукой подать через лифтовые шахты. Но, когда он уже съехал по поручню на губчатый пластик аппаратной, по ушам ударил характерный звон – шпага будто сама прыгнула в руку. Ив присел и резко развернулся. У дальней переборки одинокая фигура отчаянно отбивалась от трех нападающих. А чуть поодаль, изящно привалившись к стене, стоял четвертый и наблюдал за схваткой, лениво помахивая шпагой. Ив, прищурившись, окинул взглядом поле боя. Защищался Худой Богомаз. Но его дела были совсем плохи. Левая рука висела как плеть, рукав куртки набух кровью. И тут Ив вдруг увидел то, из-за чего идет сражение. Его глаза широко раскрылись от удивления и гнева. За спиной Худого Богомаза, в самом углу, у переборки, съежилась на полу обнаженная женская фигурка.
– Эй, матрос, тебе лучше идти, куда шел.
Ив перевел взгляд левее. Сиамский Кот – а это был именно он – отделился от стены и стоял на пути Ива, поигрывая шпагой. Ив молча растянул губы в холодной улыбке. Сиамский Кот изобразил на лице задумчивую мину:
– Полтора против трех? Возможно, это будет интересно. – Он демонстративно перехватил шпагу двумя пальцами, сделал шаг в сторону и иронично-нарочитым жестом указал в сторону схватки: – Прошу.
Ив двинулся вперед. Но не успел он поравняться с Сиамским Котом, как тот неуловимым жестом перехватил шпагу и одним движением кисти бросил ее вперед. Ив отпрянул, но острое келемитовое жало пробило правое предплечье и нагло вылезло наружу. Сиамский Кот потянул шпагу и качнулся назад, освобождая клинок и заодно расширяя рану подлым поворотом лезвия, потом растянул губы в злобной усмешке:
– Ну что ж, похоже, это будет немного забавнее, чем я думал. – И он сделал приглашающий жест шпагой.
Ив почувствовал, как в душе поднимается ярость. Этот подонок считает, что выигрыш уже у него в кармане. Ну как же – противник ранен в ведущую руку, к тому же рана такова, что от большой потери крови он окончательно лишится сил уже через пару минут. Однако откуда было знать Сиамскому Коту, чего стоит в рукопашной настоящий дон-ветеран. Даже в таком состоянии, в каком был сейчас Ив. Он поймал шпагу навигатора на гарду, сделал фронтальный выпад, на ходу обведя защиту противника перехватом шпаги в левую руку, и развернул лезвие вверх. На лице Сиамского Кота еще успело появиться выражение изумления, но тут же послышался негромкий треск – и шпага Ива вошла в брюшину навигатора. Ив повернул лезвие вверх, намереваясь возвратить навигатору должок и располосовать его рану так, как тот сделал это с его плечом, но шпага скользнула вверх неожиданно легко, пройдя сквозь ребра, как раскаленный нож сквозь масло, и развалив Сиамскому Коту всю грудь на две неравные половины. Сбоку послышался изумленный вздох. Он оглянулся. Худой Богомаз подколол-таки одного из противников, но двое оставшихся, похоже, его почти достали. Абордажник уже стоял на одном колене, привалившись к стене раненым плечом. Однако сейчас оба его противника пятились в коридор, не отрывая от Ива испуганных глаз. Похоже, схватка закончилась. Ив перевел взгляд на остатки Сиамского Кота:
– Да-а, пожалуй, для регенератора этого маловато.
– Как тебе это удалось?
Ив повернулся к Худому Богомазу. Тот с трудом поднялся, опираясь о стену, и, пошатываясь, подошел к нему. Ив пренебрежительно дернул плечом:
– Он не ожидал, что я успею перехватить шпагу при выпаде.
– Я не об этом. – Абордажник поморщился от боли, но договорил до конца: – На этом подонке был нагрудник с келемитовым напылением, а ты развалил его, как восковую куклу.
Ив не успел ответить. Сверху послышался дробный грохот каблуков, и на палубу свалилось два десятка вооруженных матросов во главе с самим капитаном.
Суд собрали на батарейной палубе. Худой Богомаз был совсем плох. Требуха ответил цветистой бранью на просьбу Ива поместить того в регенератор, и потому абордажник так и провалялся в карцере до самого суда без всякой медицинской помощи. У самого Ива рана уже успела затянуться тонкой белесоватой пленкой, хотя двигать рукой было еще больно. Похоже, его возможности регенерации уже начали работать намного лучше, чем у обычных людей. И его шпага по-прежнему могла рубить келемит…
На батарейной собралась вся команда. Как сообщили конвоиры, капитан приказал даже прекратить работы в двигательном отсеке, но стармех привычно послал его подальше и оставил рембригаду на месте. Команда встретила их ненавидящими взглядами. Это было объяснимо. Они считали, что со смертью навигатора навсегда потеряли шанс покинуть эту растерзанную систему, которая к тому же вот-вот должна была подвергнуться новой атаке Врага. Хотя Требуха как капитан тоже должен бы по идее иметь допуск навигатора. Ив сильно сомневался, чтобы, даже если и так, команда уж очень доверяла способностям своего капитана.
Когда их втолкнули в центральный круг, Ив увидел стол, за которым сидел сам капитан, трое его прихлебал и… Ахмолла Эррой с помертвевшим лицом и черными кругами вокруг глаз. На столе лежала его перевязь со шпагой и дагой. Ив криво усмехнулся. Похоже, Требуха решил убить одним выстрелом даже не двух, а трех зайцев сразу.
Капитан вскинул руку и прокричал, перекрывая гомон толпы:
– Ну, матрос, что ты скажешь в свое оправдание?
Ив обвел взглядом замершую в ожидании толпу. Ни одного дружеского взгляда. Капитан, как видно, поработал на славу, втемяшивая в тупые головы команды, ЧТО они потеряли со смертью навигатора. Однако он забыл, что в эти игры можно играть и вдвоем. Ив нарочито медленно повернулся к капитану и сказал, растягивая слова:
– Я слышал, тебе нужен навигатор, капитан.
– Ты!.. – Требуха вскочил на ноги, готовый разразиться бранью, но Ив остановил его:
– Молчать.
Это был приказ скорее не Ива, бывшего благородного дона, лихого рубаки и добродушного повесы, а Корна с его богатым опытом общения с подлейшими представителями человеческой породы. Ив вложил в это короткое слово всю свою ненависть к таким подонкам, как Требуха, Сиамский Кот, Эронтерос, Йогер Никатка и многие другие, которых он уже повстречал и еще встретит на своем пути. И капитан осекся. А Ив продолжил:
– Твоего навигатора стоило задушить еще в утробе матери. И я жалею только о том, что слишком поздно занялся вашей поганой кодлой…
Толпа оторопело молчала. ТАКОГО никто не ожидал. Ив снова обвел ее тяжелым взглядом и отрывисто произнес:
– Я – навигатор. У меня диплом Симаронского университета. И я берусь довести эту вашу поганую посудину до ближайшего обитаемого мира.
Несколько мгновений команда переваривала новость, потом взорвалась восторженным ревом. Требуха попытался вмешаться, но не смог перекричать толпу. Прихлебалы капитана скромно сидели в сторонке, понимая, что не стоит и думать о том, чтобы урезонить людей, у которых внезапно появилась надежда. К Иву подскочили, стянули с него силовые наручники… Рев толпы внезапно потонул в оглушительном дребезжании баззеров боевой тревоги. Все замолчали как по команде. Всех сковал страх перед тем, что, по-видимому, уже произошло. Враг начал атаку на систему.
Ив добрался до рубки одним из первых. Шмякнувшись в продавленное кресло навигатора, он отложил в сторонку прихваченную с судейского стола перевязь со шпагой и дагой, включил консоль и быстро вывел на экран исходные параметры. Навигационная программа оказалась довольно дохленькой, но подсистема обработки масс даже порадовала. Ну еще бы, эта рухлядь когда-то была буксиром, а ему без хорошей системы расчета массконфигураций в пространстве делать нечего. Через несколько минут Ив уже вывел на экран исходные данные для начала разгона. Он сидел и смотрел на них, ожидая, когда же капитан даст подтверждение на введение их в управляющую программу. Так и не дождавшись, оторвал глаза от пульта. РУБКА БЫЛА ПУСТА! Ив ошалело завертел головой. В это мгновение дверь рубки распахнулась, и внутрь ввалился Ахмолла Эррой.
– А… где капитан?
Боцман молча ткнул пальцем в сторону обзорного экрана. Ив пригляделся. На границе света и тени мерцали две тускловатые искорки, уже коснувшиеся верхней границы атмосферы.
– Капитан со своей сворой забрал последний исправный бот. А те из них, кто не влез в бот, воспользовались спаскапсулой. – Он вздохнул и тихо добавил:
– Теперь ты наш капитан, парень.
Ив какой-то миг сидел неподвижно, затем встал и молча пересел в командное кресло. Где-то на периферии сознания мелькнуло и погасло чувство удивления от того, как спокойно он воспринял эту новость. Будто был заранее готов к такому повороту событий.
– Сколько человек на борту?
Боцман неопределенно пожал плечами, но, бросив взгляд на Ива, тут же подобрался и четко ответил:
– Около трети.
Ив надавил на клавишу громкой связи:
– Говорит капитан. Старый комсостав покинул корабль. Я принимаю командование на себя. Помощи ждать неоткуда. У нас мало шансов вылезти из этого дерьма, но они пока еще есть. Это я вам обещаю. Мне нужны: канонир, рулевой, оператор СУЗП и балансер. Всех, кто может оказать мне помощь в управлении кораблем на этих постах, прошу немедленно прибыть в рубку. – Он сделал паузу. – Двигательный?
Из динамика привычно донеслось:
– Какого дьявола…
Но Ив не дал закончить:
– Заткнись и отвечай. Какова мощность главного реактора?
В двигательном несколько секунд раздумывали, но потом решили на этот раз обойтись без предисловия:
– По максимуму дадим процентов шестьдесят пять от номинальной, – и, как бы извиняясь: – Рухлядь ведь…
– Как вторая разгонная?
– Ну… еще часа два.
Ив вывел данные идентификатора и быстро прикинул, что к чему.
– Начинаем разгон на одной. Стартовый отсчет пятьдесят.
За спиной послышалось шевеление. Ив переключил функции навигатора на капитанскую консоль, нажал кнопку подтверждения, запустив стартовый отсчет, и лишь после этого обернулся. У входного люка толпилось около дюжины матросов. Ив кивнул им и, сам удивляясь своему спокойствию, сказал:
– Я занят. Разберитесь сами, кто из вас лучше, и займите места за консолями.
В этот момент корабль дрогнул, и все почувствовали легкую вибрацию пола. Они двинулись. Ив вывел на центральную часть обзорного экрана картинку тактического анализатора. В системе была только одна обитаемая планета, на орбите которой они и болтались. Поэтому флот вторжения, не мудрствуя лукаво, двигался прямо к точке встречи. Корабли шли двумя эскадрами с обеих сторон эклиптики, поэтому любая попытка вырваться над эклиптикой была заведомо обречена на провал. Они бы не успели оторваться от внутрисистемных перехватчиков до выхода на ходовой режим. Даже если бы у них были на ходу обе разгонные турбины. Так что шансов вырваться практически не было. Почти. Ив окинул взглядом рубку. Ходовой расчет уже занял свои места. Остальные сгрудились у задней стены. Он нахмурился и уже открыл рот, собираясь отослать лишних по местам согласно боевому расписанию, но тут кто-то охнул и испуганно проблеял:
– Мы падаем на звезду!
Вся рубка испуганно замерла, ошалело уставившись на обзорный экран. Ив почувствовал, что все висит на волоске. Стоит какому-нибудь придурку заорать, что все кончено, и вся команда превратится в стадо обезумевших животных. Он с каким-то неестественным спокойствием, будто действуя по заранее заданной программе, вытащил дагу и с коротким замахом метнул ее в матроса, крикнувшего про звезду. Тот дернулся, захрипел и плашмя рухнул на пол. Все замерли.
– Если еще кто-нибудь вякнет мне под руку, он закончит так же, но еще быстрее. – От тона, каким это было сказано, у него самого встали дыбом волосы на загривке, но он уже устал удивляться себе. – Нас может спасти только чудо. Так не мешайте мне его совершать. – И неторопливо повернулся к командной консоли.
Спустя восемь часов они вошли в контакт с двумя пущенными на перехват меченосцами. До границы короны центральной звезды системы с их ускорением оставалось еще сорок минут, и это было очень хорошо. В его время им ни за что не дали бы приблизиться к короне больше чем на два часа хода. Но здесь, похоже, пока не был известен прием донов с проходом через корону и использованием для разгона полей тяготения вблизи звезды. К тому же у Ива был еще один козырь в рукаве. Четыре часа назад двигателисты наконец собрали вторую турбину, но он дал команду пока ее не запускать. Пусть тактические анализаторы Врага считают, что их нынешняя скорость – максимум того, что они могут выдать.
Меченосцы нагнали их довольно легко. Они шли строем «верная пара», при котором задний как бы нависал над кормой переднего, будто заслоняясь его корпусом и полем отражения от любых неприятных неожиданностей. Ив криво усмехнулся. Знакомый прием. Во всяком случае для него.
– Канониру! Отключить энергию от кормовых спарок и нижней передней батареи. Боцман – по ремгруппе к указанным местам. И пусть там пошевелятся. Я хочу, чтобы в тот момент, когда мы включим энергию, все это работало.
Легкий шелест, и все затихло. Но за прошедшие восемь часов он уже успел привыкнуть к тому, как выполняются его распоряжения.
– Защита! Интенсивность поля не поднимать выше сорока процентов.
Возле пультов кто-то нервно выдохнул сквозь сжатые зубы. Это был риск. Но риск оправданный. Судя по тому, что меченосцы до сих пор не открывали огня, они собирались взять их на абордаж. А если так, то вряд ли они откроют огонь полной мощностью. Впрочем, если он ошибся, это уже не будет иметь никакого значения. При сорока процентах мощности поля первый же полный залп меченосцев превратит их в облачко раскаленного газа.
От размышлений о ближайшем будущем его отвлек голос канонира:
– Есть дальность поражения главным калибром!
Ив усмехнулся. Ну что ж, игра началась.
– Огонь главным калибром.
Корабль мелко затрясся. Пару минут меченосцы не отвечали. Лишь усилили мощность поля отражения до боевой.
– Канониру! Подключить внешние спарки. Главный калибр на сто пятнадцать.
Канонир сглотнул, но контрольные цифры конфигурации и мощности залпа на экране капитанской консоли тут же пришли в соответствие с его командой. Ив понимал, что фокусаторы главного калибра вряд ли выдержат при мощности сто пятнадцать процентов больше двух-трех залпов, но этого должно хватить.
Корабль вздыбился, свет в рубке мигнул от резкого падения напряжения при столь мощном залпе, но тут же снова зажегся. А в следующее мгновение начался ад. Меченосцы наконец ответили.
Когда корабль перестало трясти, как детскую копилку, Ив быстро вывел на свой экран контроль повреждений. Н-да… похоже, он слегка переоценил эту рухлядь. Ну что ж, будем жить с тем, что есть.
– Двигательный?
– Здесь.
– Приготовить к запуску вторую турбину. Отсчет пятьдесят. Канонир?
– Здесь.
– Подать энергию на кормовые спарки и нижнюю переднюю батарею. Огонь по ботам только из спарок. Защита?
– Здесь.
– Подготовить полное напряжение поля.
– Полное не дам. – В голосе оператора СУЗП слышалось отчаяние. – Нам раздолбали часть внешних конфигураторов.
– Дай максимум, – оборвал его Ив, – и не говори мне, сколько это. Рулевой?
– Здесь.
– Управление переключаю на себя.
Он облизнул пересохшие губы и положил руки на пульт. Наступал момент, когда все должно решиться. Цифра сброса мощности в углу экрана замигала. Это означало, что заработала последняя, еще не использованная кормовая спарка. Она успела дать всего четыре залпа, но и этого хватило, чтобы один из абордажных ботов, выброшенных меченосцами, превратился во вспухающий огненный шар. И тут же с головного меченосца сверкнула батарея, разнеся спарку на атомы. Ив поймал момент попадания и слегка закрутил корабль вокруг своей оси, надеясь, что это выглядит как последствие залпа.
– Канониру! На обороте – огонь по головному меченосцу. Мощность – сто двадцать пять. Поле – на полную!
Корабль тряхнуло. И тут же палуба задрожала от вышедших на полную мощность разгонных турбин. Ив несколько мгновений напряженно ожидал залпа вдогонку, но, как видно, головной меченосец получил слишком сильные повреждения, а второй был занят тем, что поспешно отворачивал в сторону, чтобы его не протаранить. Ну а они с каждым мгновением набирали ход и уходили все глубже и глубже в корону. И это означало, что чудо им все-таки удалось.
– Мистер Иреноя ждет вас.
Ив поднял глаза. Секретарша осветила его ослепительной улыбкой, всем своим видом выражая крайнее почтение к очередному посетителю своего шефа. Он машинально улыбнулся в ответ, отложил в сторону роскошную распечатку ежедневного журнала для мужчин с кратким, но энергичным названием «Фак», несколько экземпляров которого были единственной печатной продукцией в приемной, и, поднявшись, направился к дверям кабинета. В дешевом скромном костюме его можно было бы принять за обыкновенного мелкого клерка или курьера, если бы не зловещая черная повязка, закрывающая изуродованный глаз. Что в нынешнее время идеальных искусственных имплантов выглядело довольно странно. Однако, судя по спокойной реакции секретарши, в этой приемной видывали и более странных посетителей. Корн отворил дверь и вошел.
Кабинет мистера Иреной представлял собой вопиющий образчик наимоднейшего стиля, называемого «нео-кич». По-видимому, единственным предназначением этой комнаты было производить впечатление. Ив не мог себе даже представить, как можно заниматься чем-то серьезным в окружении ЭТОГО. Несколько мгновений он стоял, недоуменно озираясь по сторонам, но тут странная конструкция, похожая или на вытошненную каким-то монстром сосульку, или на кошмар молодого Сальвадора Дали, повернулась, и в ней, как в некоей люльке, внезапно обнаружился человек средних лет с короткими щегольскими усиками над верхней губой, в нормальном деловом костюме. Окинув посетителя оценивающим взглядом, он быстро стер с лица легкую гримаску разочарования, приподнялся и любезно кивнул головой в знак приветствия:
– Добрый день, мистер Корн. Очень рад видеть вас. – Иреноя живо выбрался из своего экстравагантного кресла и с широкой улыбкой указал на небольшую дверь в дальнем углу комнаты: – Прошу вас. Скажу вам откровенно, эта комната предназначена больше для того, чтобы посмотреть на реакцию посетителей. Сам я не могу находиться в ней больше пяти минут. – И он первым двинулся к дверце.
А Ив озадаченно уставился ему в спину. Такая странная откровенность показалась ему несколько подозрительной, ибо все, что ему довелось услышать об этом дельце, прямо-таки кричало о том, что это хитрая бестия, НИКОГДА не говорящая правду. Однако мистер Иреноя уже вошел в дверь, и Ив поспешил за ним.
Он довел изуродованный корабль до системы Тагрет, где мадам Липински удалось получить свои четыре миллиона соверенов, два из которых она вручила ему. Ив щедро расплатился с командой, продал остатки корабля на металлолом и возобновил кредитную карточку. Дальнейший путь был для него достаточно ясен. Десятилетие покоя осталось позади, война заполыхала вновь. Это означало, что дона-ветерана ждет впереди много работы. А все эти сказки о Вечном надо выбросить из головы. Он больше не будет игрушкой в руках Творца. К тому же в сейфе Требухи отыскалась парочка незаполненных каперских патентов, выданных на Новом Магдебурге. Что только подтверждало слухи о том, что и собственный патент Требухи был не вполне законен. Для Ива же это был идеальный выход. Поскольку проследить путь этих патентов уже было невозможно. Новый Магдебург пал еще в первую волну Конкисты. И единственное, чего ему пока не хватало, так это нового корабля.
За дверью оказался нормальный рабочий кабинет. Хозяин подвел гостя к небольшому столику, втиснутому между консолью с аппаратурой связи и стационарным компом. Подождав, пока Ив усядется, мистер Иреноя привычным движением скользнул между консолью и краем стола и облегченно опустился в кресло:
– Что ж, мистер Корн. Я не впервые вижу человека, имеющего каперское свидетельство. Однако до сих пор ко мне приходили люди, уже владеющие кораблями и к тому же имеющие кое-какой боевой опыт и достаточно серьезные гарантии. Я уж не стану говорить о том, что вы, на мой взгляд, не вполне соответствуете этому образу, но хотел бы убедиться, насколько вы кредитоспособны.
Ив согласно наклонил голову и, молча достав из кармана золотую кредитную карточку, протянул ее мистеру Иреною. Тот взял карточку осторожно, двумя пальцами, будто скорпиона или ядовитую змею, и, подержав несколько мгновений на весу, вставил в прорезь выносного считывателя, стоящего на дальнем краю стола. Еще бы! Обычно владельцы таких карточек предпочитают несколько иной способ траты своих денег. Нажав на несколько клавиш, Иреноя недоуменно вскинул брови и тут же повернулся к Иву со слащавой улыбкой:
– Что ж, мистер Корн, вам невероятно повезло. У нас есть как раз то, что вам надо. Корпус пассажирского лайнера, разгонные двигатели большого орбитального буксира…
Ив прервал его восторженные излияния, вскинув руку:
– Спасибо, но вы меня не поняли. Я не стану покупать то, что вы мне собираетесь всучить. Я прекрасно знаю, что мне нужно.
– Конечно, конечно! – воскликнул Иреноя и замолк. По слегка вздувшимся желвакам на его щеках было видно, что он недоволен – и не столько посетителем, сколько самим собой. Во всяком случае, в соседней комнате он вел себя поумнее. Наверное, сработал инстинкт, или, скорее, прочно укоренившийся условный рефлекс продавца: всучить покупателю товар на всю имеющуюся у него сумму. Ив, усмехнувшись про себя, откинулся на спинку кресла:
– Мне нужен списанный армейский корвет серий «600» или «640», ему необходимо врезать в середину корпуса дополнительную секцию метров сорок – пятьдесят длиной. Двигатели заменить. Поставить «Роллс-ройс Е-4550» не более чем с сорокапроцентной выработкой ресурса. Вооружение: новые многолучевые пушки, желательно кулеврины, ракетобомбы на револьверных подвесках, «сеть» серий выше трехсотой, пульсирующий щит и противоабордажный комплекс из тех, что есть. Жилые помещения оборудовать на пятьдесят пять человек: пятнадцать – команда и сорок – абордажная группа. Кроме того, ангар на два планетарных танка и два маневровых катера класса «Шаттл-7».
Мистер Иреноя был ошеломлен. Он явно не ожидал от Ива такой подробной спецификации. Между тем Ив ничего не придумал. Он просто описал «Драккар» – корабль Черного Ярла, на котором провел около двух месяцев во время рейда на Зоврос. Хотя, конечно, тот был более совершенным, чем то, что описал Ив, ведь до того момента, как он ступил на его палубу, должно было пройти еще почти сто лет. Вообще-то у него был довольно слабый опыт в кораблестроении, но, прежде чем отправиться в систему Тер-Авиньона, он провел полтора месяца в технической библиотеке Тагрета и всю дорогу не вылезал из терминального зала библиотеки рейсового корабля.
Мистер Иреноя наконец оправился от потрясения, встряхнулся и, склонившись над экраном компа, начал что-то лихорадочно набирать. Минут через десять он удовлетворенно кивнул и повернулся к Иву, снова расплывшись в улыбке:
– Да, мистер Корн, судя по всему, вы действительно знаете, что вам нужно. Но вы представляете себе, ЧТО вы хотите получить? Пульсирующий щит и многофокусные пушки производятся только для армейских подразделений.
Ив пожал плечами:
– Что ж, если вы не беретесь за установку вооружения, я могу…
– Я этого не говорил, – прервал его Иреноя. – Мы можем все. Просто я хочу, чтобы вы оценили трудности.
Ив усмехнулся. Вот сейчас Иреноя был больше похож на того, каким его описывали. Но и Ив был хорошо подготовлен к этому разговору.
– Трудности я оценю, причем именно в ту сумму, сколько они будут стоить. Ни на цент больше.
Иреноя бросил на него серьезный взгляд и снова расплылся в улыбке:
– Конечно, конечно, мы никогда не берем с наших клиентов лишнего. – Продолжая улыбаться, он щелкнул по клавишам, и за его спиной открылся большой экран. – Я тут изобразил на скорую руку то, что вы хотите. Но не могли бы вы уточнить ваши пожелания более детально?
Ив взял протянутую ему световую указку. После получаса работы будущий корабль обрел законченные очертания. Мистер Иреноя нажатием клавиши отправил изображение в память своего компа, после чего повернулся к Иву и, потирая руки, весело сказал:
– Сейчас я предварительно подсчитаю, во что вам это обойдется.
Ив поднял брови. Странно. Пока что Иреноя не показался ему такой уж кровожадной акулой, как ему расписывали. То ли из-за той суммы, которую Иреноя увидел в окошке его кредитной карты, то ли из-за чего-то еще, но он то и дело попадает впросак, пытаясь каким-нибудь манером надуть Ива, но делая это уж очень неуклюже. С чего бы это? А может, это просто тактика и за этой неуклюжестью что-то стоит? Иву снова подумалось, что не стоило, наверное, обращаться в «Верфи Иреной». Однако все крупные компании были загружены под завязку правительственными заказами, а среди мелких у Иреной была наиболее прочная репутация. К тому же хотя все, с кем говорил Ив, характеризовали Иреною как человека, способного учуять деньги под двухметровым слоем свежего лошадиного навоза и содрать последнюю шкуру с дикого гризли, они признавали в то же время, что качество работ у Иреной всегда было отменное.
– Вот пожалуйста: калькуляция работ. – Иреноя протянул Иву распечатку.
Ив несколько секунд с недоумением смотрел на нее, потом отшвырнул и расхохотался:
– Мне кажется, вы забылись и поставили лишний ноль.
Глаза Иреной обрадованно блеснули, хотя губы сложились в гримасу оскорбленной невинности.
– Если вас не устраивают наши цены, вы можете обратиться к любому другому подрядчику.
Ив внимательно присмотрелся к Иреное. Наконец-то все стало на свои места. Иреноя как-никак специалист-кораблестроитель. В проекте Ива он увидел рациональное зерно и решил присвоить проект. Ив усмехнулся. Что ж, не зря древние говорили: кто предупрежден, тот вооружен. Он качнулся в кресле с коротким хохотком, стараясь вложить в него весь свой сарказм:
– Нет уж, этого я делать не стану.
Иреноя, явно не ожидавший такой реакции, молча смотрел на Ива. А тот вытащил из-под лацкана окуляр стандартного полицейского фиксатора и демонстративно швырнул его на стол:
– Я просто дождусь, пока вы закончите первый корабль по моему проекту, а потом отсужу его.
Он покинул кабинет Иреной через полтора часа, выжатый как лимон и встреченный в приемной недоуменным взглядом секретарши. У ее шефа посетители редко задерживались так надолго. Однако в его кармане лежала распечатка контракта, а на улице светило солнышко, так что в общем-то можно было считать, что его первый выход на сцену в качестве бизнесмена закончился неплохо.
Система Тер-Авиньона, на орбите которого располагались верфи, была освоена слабо. Тер-Авиньон был открыт лет за сорок до начала Конкисты. Сюда уже успели прибыть колонисты-земледельцы, составляющие, как правило, основу первой волны при заселении любой планеты, лишь недавно началась открытая разработка полезных ископаемых, и некоторые небольшие, а потому наиболее мобильные компании успели наладить здесь производство. После потери Зовроса, Нового Магдебурга и иных миров Тер-Авиньон оказался этаким открытым с трех сторон мысом, выдвинутым далеко в глубь пространства, полностью занятого Врагом. Но с началом Десятилетия покоя боевые действия прекратились, и жители Тер-Авиньона, уже начавшие было толпами покидать обреченную, по их мнению, планету, немного успокоились. Однако близость Врага брала свое. Люди продолжали потихоньку уезжать, а на их место устремились толпы авантюристов, мечтающих погреть руки на неразберихе переднего края, идеалистов, исполненных решимости остановить Врага именно на этом рубеже и переломить наконец ход войны, и честных каперов, чья жизнь отныне заключалась в битве с Врагом. А также множество другого столь же беспокойного народа. Тер-Авиньон превратился в мекку контрабандистов, шулеров, беглых преступников и всякой прочей швали. Ибо колониальные власти, по существу, добровольно отказались от своих прав, прекрасно понимая, что если война разгорится с новой силой, то нет ни малейших шансов отстоять эту планету. А потому здесь было только восемь ставок полицейских, к тому же реально заняты были только три. От тех же, кто имел хоть какое-то право причислять себя к местным жителям, осталась едва ли половина. Да и эти сидели на чемоданах. Крестьянин может быть хорошим воином, только если защищает свою землю и свой дом, имея при этом хоть какой-нибудь шанс добиться успеха. А здесь такого шанса просто не было. К тому же колонисты первой волны еще не совсем забыли родные миры и большинству из них было куда возвращаться. Так что сейчас Тер-Авиньон являл собой причудливый зародыш того типа общества, которое через несколько десятилетий распространится по многим мирам людей и будет служить питательной средой для многих поколений благородных донов. Но пока что оно существовало только на Тер-Авиньоне.
Через два дня после заключения контракта Ив прибыл на орбитальный модуль, который и являлся тем, что многие капитаны и шкиперы знали под именем «Иреноя шипбилдинг компани». Мистер Иреноя был из тех дельцов, которые любят ловить рыбку в мутной воде. Он умел и любил работать на грани закона и беззакония, иногда, впрочем, решая по своему усмотрению, где проходит эта грань. Так что его клиентам надо было держать ухо востро. Однако его цены были по большей части приемлемы, его орбитальная свалка была самой обширной, а его агенты могли достать и установить на корабль любое оборудование. Даже если оно существовало всего в десятке экземпляров и являлось абсолютным секретом военного ведомства сегуната Ниппон. Именно поэтому Ив и выбрал эти верфи. И именно поэтому он и прибыл на орбитальный модуль, собираясь держать под неусыпным контролем весь процесс.
В тамбуре, которым оканчивался переходной тоннель, его встретил худой, костистый мужчина с узкими глазами и желтоватой кожей истинного ниппонца. Когда Ив вплыл в тамбур, он свесил из-под потолка, где парил, ухватившись за поручень, свою костлявую руку и представился таким же сухим, как он сам, безразличным тоном:
– Окиро Уэсида. Главный инженер.
Ив несколько неуклюже – сказывалась еще не зажившая рана на руке – извернулся и, сгруппировавшись в воздухе напротив инженера, пожал руку, умудрившись не отплыть от него особенно далеко:
– Ивиан Корн.
Ниппонец слабо улыбнулся:
– Вижу, вы в «пустоте» не новичок?
Ив ответил, стараясь не сказать ничего лишнего:
– В общем-то, нет, но давно не был.
Ниппонец отпустил поручень.
– Такие навыки быстро восстанавливаются, – сказал он, ловко оттолкнувшись от стены, – пойдемте, покажу вам ваши апартаменты. – Последнее слово он произнес с оттенком ехидства, как бы давая понять этому сумасбродному господину, что уж если ему захотелось торчать на верфи, то придется довольствоваться достаточно скромными удобствами.
Ив улыбнулся про себя. Знал бы этот Уэсида, в каких условиях ему приходилось коротать время в «пустоте»…
Некоторое время они молча скользили по галереям, потом ниппонец покосился на спутника и прервал молчание:
– Вы собираетесь пробыть на орбите до окончания строительства?
– Да.
Ниппонец больше не сказал ни слова. Лишь после того, как они проскочили разводной узел, Уэсида на ходу бросил через плечо:
– За поворотом начинается зона тяготения, – и тут же, резко оттолкнувшись от делавшей изгиб стены, кувыркнулся в воздухе и ловко приземлился на ноги.
Ив невольно восхитился, но решил не рисковать и просто развернулся на ходу, выбросив ноги чуть вперед, чтобы в момент возникновения тяжести скомпенсировать инерцию. Главный инженер по достоинству оценил его осторожность, одобрительно кивнув головой, и пояснил: