Минута до полуночи Болдаччи Дэвид

Глава 38

Они переночевали в Саванне и на следующий день поехали обратно в Андерсонвилль. В Саванне они успели проверить несколько ниточек, полученных от Блэйкли и Споттера, но они никуда их не привели. Гиллеспи все любили, и никто не слышал, чтобы у него были враги.

Вернувшись в Андерсонвилль в половине шестого, они разделились на две команды. Уоллис и Ларедо направились на вскрытие Лейна Гиллеспи, а Пайн и Блюм поехали в Колумбус, штат Джорджия, чтобы еще раз поговорить с Бет Клеммонс.

– Мы сумели отыскать связь между жертвами: фильмы для взрослых, – сказала Блюм во время короткой поездки в Колумбус.

– Давай не будем ставить телегу впереди лошади, – ответила Пайн. – Мы пока не можем утверждать, что Лейн Гиллеспи знал или работал с Ханной Ребане. Даже если нет, возможно, убийца ненавидит порнофильмы и актеров, которые в них снимались. И это может стать для нас серьезной подсказкой.

– А фата и смокинг?

– Сами по себе еще не улики. Хотя могут быть чем-то вроде оскорбления. Порнозвезды превратились в старомодные фигурки на традиционном свадебном торте.

– Если Ребане работала с Гиллеспи, то могла и Клеммонс.

– На это я и рассчитываю, ведь у Ребане уже ничего не спросишь.

– Как ты думаешь, что происходит, агент Пайн?

– Нечто, кажущееся очень сложным. – Пайн немного помолчала, глядя сквозь ветровое стекло. – Конечно, на самом деле все должно оказаться невероятно просто.

– Просто? Вот уж никогда бы так не сказала.

– Никогда не говори никогда, Кэрол. Это сэкономит массу времени.

Прошло чуть больше часа, когда они добрались из Андерсонвилля в Колумбус. Было около семи вечера. Здесь оказалось теплее, чем Андерсонвилле, но прохладнее и не так влажно, как в Саванне. Пайн позвонила Клеммонс, но та не взяла трубку. Они остановились напротив многоквартирного комплекса, вышли из машины и направились в вестибюль. Там они поговорили с консьержем, и значок Пайн позволил им сесть в лифт и подняться на шестой этаж. Они постучали в дверь квартиры Клеммонс, однако им никто не открыл.

– Она могла куда-нибудь уйти, но тебе не кажется, что в таком случае консьерж нам бы сказал, – заметила Пайн.

– Или существует другая причина, по которой она не открывает дверь, – зловеще ответила Блюм.

– У нас нет причин входить в квартиру. И я не могу взломать дверь.

Пайн постучала сильнее. Никакого ответа.

– Это странно, – послышался голос.

Они повернулись и увидели молодого человека в очках, который стоял в открытом дверном проеме квартиры в конце коридора, застеленного плюшевым ковром.

– И что же тут странного? – осведомилась Пайн.

– Я практически уверен, что Бет дома. Я возвращался несколько часов назад, и мы с ней встретились. Она входила в свою квартиру.

– Но она могла куда-то выйти, – заметила Блюм.

– Нет, она сказала, что намерена принять ванну и провести вечер дома. А я все это время читал в гостиной и совершенно уверен, что услышал бы, если бы она куда-то вышла.

Пайн посмотрела на Блюм, потом перевела взгляд на дверь.

– Думаешь, это повод войти? – спросила она.

– Уверена.

– Вы полицейские? – спросил парень.

Пайн показала ему значок ФБР.

– Спуститесь вниз и попросите консьержа подняться сюда с ключами. Давайте! – строго сказала Пайн.

Удивленный мужчина побежал по коридору, и через несколько секунд они услышали шум лифта.

Через минуту парень вернулся вместе с консьержем, который держал в руках ключ.

– Что случилось? – спросил он.

– У нас есть серьезные основания думать, что миз Клеммонс дома. Но она не отвечает на наш стук. Нас тревожит ее благополучие. Мы просим вас открыть дверь прямо сейчас.

Консьерж побледнел, поспешно подошел к двери и отпер ее своим ключом. Пайн вытащила пистолет и жестом показала остальным, чтобы они оставались на своих местах.

Она вошла в темную квартиру, ее пистолет и взгляд обшаривали пространство впереди.

– Миз Клеммонс? – позвала она. – Бет? Это агент ФБР Пайн. Вы здесь?

Ответа не последовало, и Пайн не услышала никаких звуков. Она осмотрела гостиную и кухню, потом направилась в сторону спален и вошла в комнату Клеммонс.

Там было пусто.

Но на полу гардеробной валялась одежда. Сумочка и телефон лежали на прикроватной тумбочке.

Она здесь, во всяком случае, была.

Дверь, ведущая в ванную комнату, была приоткрыта, и там горел свет.

Пайн приготовилась к худшему и опустилась на колени, чтобы проверить, не стоит ли кто-то за приоткрытой дверью ванной комнаты. Но за ней никого не было. Пайн быстро встала и шагнула вперед, держа перед собой пистолет.

Ванная комната была огромной, с ванной на львиных лапах и отдельно стоявшей душевой кабинкой.

С того места, где она стояла, Пайн видела, что ванна полна до краев.

Дерьмо.

Она представила, что утонувшая женщина лежит под водой после передозировки.

Она медленно вошла и посмотрела на ванну.

Однако все оказалось не так, как она представляла. Ванна была пустой – если не считать воды.

Она в недоумении вернулась в спальню и начала осматривать большие шкафы, стоявшие вдоль стен. В них никого не оказалось. Однако полная ванна вызывала недоумение. Оставалась еще спальня Ханны Ребане. Но Пайн не понимала, что может там делать Клеммонс, если ванна все еще полна воды.

Она направилась к двери, чтобы выйти из комнаты, но застыла на месте, когда ее взгляд остановился на узком пространстве между стеной и дверью.

Пайн распахнула дверь. Бет Клеммонс висела на крюке на задней части двери: ее шею охватывала веревка, на голове был полиэтиленовый пакет.

Глава 39

В тихом дорогом доме кипела полицейская работа.

Множество движущихся частей, но никакого трения.

Во всяком случае, Пайн воспринимала происходящее именно так.

Пока местная полиция изучала тело и обыскивала квартиру, Пайн и Блюм беседовали с соседом, который рассказал, что Клеммонс вернулась домой вместе с ним.

Он сидел на дорогом диване в своей модно отделанной квартире и выглядел так, что его могло в любой момент стошнить на дорогой восточный ковер.

– Я… мог быть последним человеком, который видел ее живой, – сказал мужчина, назвавшийся Джином Мартином.

Ему было немногим больше тридцати, и он занимался делом, которое приносило солидный доход.

– Если не считать того, кто ее убил, – заметила Блюм, что заставило Мартина бросить на нее испуганный взгляд.

– Что… ну да, конечно. – Он посмотрел на Пайн, лицо которой оставалось спокойным. – Подождите, но вы же не думаете?.. Я… не имею ни малейшего отношения к тому, что случилось. – Он вскочил на ноги. – Господи, я бы никого не мог убить. Я… аудитор. Единственный вариант, когда я могу причинить кому-то «вред», – это не признать налоговый вычет.

– Я не думаю, что вы ее убили, мистер Мартин, – заверила его Пайн. – Меня гораздо больше интересует, что вы видели или слышали.

– Но я ничего не знаю.

– Постарайтесь успокоиться, посидите и подумайте о том, что произошло за последние несколько часов. И не спешите, вспоминайте шаг за шагом. Вы сказали, что сидели в гостиной и читали. Ранее вы видели Клеммонс. Она собиралась принять ванну и провести весь вечер дома. Она вошла в свою квартиру, а вы – в свою. Начните с того, сколько было тогда времени.

Мартин уселся на прежнее место, снял очки, протер стекла платком, зажатым в дрожавшей руке и снова их надел.

– Хорошо, я поговорил с Бет, потом вошел сюда. Я помню, как посмотрел на часы, они показывали пару минут пятого.

– Хорошо, значит, вы видели ее двумя минутами раньше? – уточнила Пайн.

– Да.

– Больше вы ее сегодня не видели?

– Нет.

– А почему вы находились дома в такое время?

– Я брал отпуск на несколько дней, чтобы кое-что доделать и отдохнуть. Я только что закончил финансовый аудит для большого государственного предприятия. Работал четыре месяца подряд, семь дней в неделю. Я полностью опустошен.

– Хорошо, продолжайте.

– Я заварил чашку чая, это заняло около двух минут. Потом сел с книгой. Биография Черчилля. – Мартин взял ее с кофейного столика. – Завораживающее чтение, но она такая огромная, как вы сами видите.

Пайн посмотрела на толстую книгу.

– Верно. А что было потом?

– Я сидел, пил чай и читал.

– И никаких звуков не доносилось из коридора? Двери не открывались и не закрывались? Шум шагов? Голоса?

– Большинство людей в нашем доме не возвращаются домой так рано. В шесть или семь, как правило.

– Но только не Клеммонс?

– Верно, только не она. Господи, как ужасно думать, что кто-то ее убил. Прямо в нашем доме. – Его лицо заметно побледнело, и у Пайн возникло ощущение, что его сейчас стошнит.

– Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов и постарайтесь расслабиться, – успокаивающим тоном посоветовала она. – Постарайтесь сосредоточиться и собраться с мыслями. Вы бухгалтер, значит, для вас важны детали. Именно детали нам интересны.

Мартин принялся глубоко дышать, откинулся на спинку дивана, постучал пальцами по ручке. Постепенно постукивание становилось медленнее и ритмичнее.

– Вы знаете, я и в самом деле слышал кого-то в коридоре. Примерно через тридцать минут. Незадолго до пяти часов, – задумчиво проговорил он.

– И какие именно звуки вы слышали?

– Кто-то уходил, но до этого… дверь открылась, потом закрылась. Очень тихо, но я услышал.

– Вы встали, чтобы посмотреть?

– Нет, те звуки не заставили меня встать. Ну вы же понимаете, нет ничего зловещего в том, что открываются и закрываются двери, люди входят и выходят из квартир. Но мой чай остыл, и я собирался его подогреть, а потом решил выглянуть и выяснить, кто там. – Мартин выглядел смущенным. – Я подумал, что это могла быть Бет. Спонтанное решение. Я… она мне нравилась. Я любил с ней разговаривать.

– Конечно, – сказала Блюм, – она была прелестной молодой женщиной.

– И вы кого-нибудь видели? – спросила Пайн.

– Ну сначала я посмотрел в сторону лифтов. Естественно, ведь именно туда люди обычно направляются, не так ли?

– Верно. Но?

– Я никого не увидел. Тогда я посмотрел в другую сторону.

– И? – немного нетерпеливо спросила Пайн, когда у нее сложилось впечатление, что Мартин не собирается продолжать.

– Ну я не могу поклясться, но мне кажется, я заметил задник туфли, поворачивающей за угол, – неуверенно проговорил Мартин. – Очевидно, она была у кого-то на ноге.

– В каком направлении? – спросила Блюм.

– В сторону грузовых лифтов, например.

– Это была мужская обувь? – спросила Пайн.

– Да. Никаких высоких каблуков или вроде того.

– А вам удалось заметить что-нибудь еще? – с надеждой спросила Пайн.

– Нет, пожалуй, больше ничего. Подождите, возможно, он был одет в серые штаны.

– Серые штаны. Как брюки от костюма?

– Нет, не такие, – покачал головой Мартин. – Я неудачно выразился. Не брюки, я так не думаю. Может быть, комбинезон. И обувь была больше похожа на рабочий ботинок.

Пайн посмотрела на Блюм.

– Рабочий, направляющийся к грузовому лифту? – спросила Пайн.

– Может быть, – ответила Блюм.

Они задали Мартину еще несколько вопросов, но больше им не удалось узнать ничего полезного.

Через минуту Пайн и Блюм уже направлялись к двум грузовым лифтам.

Они добрались до них, сделав два поворота, сначала направо, потом налево. Лифты находились в конце коридора.

Пайн нажала на кнопку вызова, и они спустились вниз. Двери открылись, они вышли на подземную парковку здания, рядом с выходом.

– Выглядит вполне разумно, – заметила Пайн. – Если ты въезжаешь или выезжаешь, то ставишь свой грузовик здесь и используешь лифт, чтобы поднять или спустить вещи. – Она огляделась. – Нигде нет камер. И отсутствуют ворота, так что любой может сюда попасть.

Пайн посмотрела на дверь, через которую они вышли.

– Однако требуется карточка-ключ, чтобы открыть дверь, – заметила она, показывая на сканер для ключ-карты.

– Полагаю, рабочий должен ее иметь, – предположила Блюм.

– Нам нужно попросить местных полицейских, чтобы они все проверили, пообщались с Мартином, быть может, кто-то еще видел кого-то в коридоре примерно в то же время.

– Но Мартин говорит, что дверь открылась и закрылась только один раз. В противном случае, он бы услышал, как открывается и закрывается еще одна дверь.

– Нет, если убийца уже находился в квартире и ждал, когда Клеммонс вернется домой. Она наполнила ванну, очевидно, собиралась туда лечь, разделась и была в одном халате. Вероятно, он напал на нее до того, как она забралась в ванну.

– Значит, он некоторое время находился в квартире? Но как он туда проник?

– На замке нет следов взлома. И, если она его не впустила, поскольку ее не было дома, значит, у него имелся ключ. Вот только я не могу понять, как он его раздобыл. – Пайн посмотрела на сканер ключ-карт. – Возможно, там же, где и ключ-карту.

– Ты думаешь о том же, о чем я?

– Если ты думаешь, что убийца воспользовался ключом и ключ-картой Ханны Ребане, тогда да, мы на одной волне.

– А мотив состоял в том, чтобы заставить ее замолчать, потому что она могла сообщить нам нечто важное?

– Но тут возникает одна проблема. Мы уже с ней поговорили. А убийце следовало нанести удар до этого.

Блюм покачала головой.

– После того как убили Лейна Гиллеспи? Возможно, это все изменило.

– Иными словами, она могла что-то знать о нем и его связи с Ханной Ребане?

– Да. Убийца понимал, что мы вернемся, чтобы поговорить с ней о втором убийстве.

– Да, такой вариант возможен. Однако в данном деле все кажется возможным.

– Ты считаешь, что третье убийство увеличивает вероятность того, что между Гиллеспи и Ребане существовала связь?

– Ну, это определенно не становится менее вероятным.

– Теперь, когда Клеммонс мертва, как мы сможем проверить?

– Не только она снималась в порнофильмах. Всегда найдутся люди, которым можно задать вопросы.

– Ну, тогда будем надеяться, что мы до них доберемся раньше убийцы.

Глава 40

Все мое прошлое оказалось ложью. Нет, это тоже ложь. Большая часть моего прошлого оказалась ложью.

Не слишком утешительный вывод.

Наступил следующий день, и Пайн сидела на своей кровати в «Коттедже».

Она взяла журнал, который ей отдал Майрон, открыла на странице с фотографией ее матери, долго сидела и смотрела на снимок. Потом провела пальцем по пышным волосам женщины, которая помогла ей появиться на свет, и посмотрела на надпись под фотографией. Лондон. Карл Лагерфельд. Подиум. Аманда. Она была красивой, впрочем, многовато макияжа, да и наряд слишком откровенный, как часто бывает на подобных показах.

Из Лондона в Андерсонвилль. Какое странное путешествие. Пайн ничего не понимала.

Она отложила журнал в сторону, открыла второй чемодан, достала старую куклу и провела пальцами по ее волосам. Снаружи, за окном начался дождь. Когда они возвращались из Колумбуса, тоже шел дождь, который прекратился, когда они въехали в Андерсонвилль. Однако сейчас собирались черные тучи, ветер усиливался, и Пайн поняла, что будет настоящий ливень.

На обратном пути она позвонила Уоллису и рассказала о том, что произошло с Бет Клеммонс. Он, в свою очередь, поведал ей о вскрытии Лейна Гиллеспи. Там не оказалось сюрпризов. Смерть от пулевого ранения. Никаких улик. Никаких следов борьбы. Смокинг, цилиндр и букетик никуда не привели. Труп не дал ответов, и они не сумели приблизиться к убийце.

Пайн проинформировала полицию Колумбуса о том, что Джин Мартин вспомнил о рабочем, который направлялся в сторону грузовых лифтов. Полиция провела небольшое расследование, но пока им не удалось выяснить ничего нового. Возле входа на парковку была установлена камера наблюдения, но она не работала. Они пришли к выводу, что дверь к грузовому лифту убийца открыл ключ-картой Ханны Ребане и проник в здание именно таким путем. Вне всякого сомнения, он вошел и вышел, воспользовавшись грузовым лифтом.

Пайн не сомневалась, что у него имелась не только ключ-карта, но и ключ от квартиры, которым он открыл дверь, вошел внутрь и дождался Бет Клеммонс.

Три человека мертвы, и все они связаны между собой. Ребане с Клеммонс как подруги, жившие в одной квартире, две женщины и Лейн Гиллеспи – и мир кино для взрослых.

Пайн посмотрела на другие предметы, лежавшие на кровати, и отложила куклу в сторону.

Барри Винсент. Почему он поссорился с ее отцом из-за того, что случилось с Мерси? Она даже его не помнила. А вот Майрон Прингл не забыл. Он разнимал подравшихся мужчин. «Интересно, что произошло с Винсентом», – подумала Пайн. Никто о нем не упоминал. В досье полицейского расследования его имя отсутствовало.

Ну, возможно, она кое-что сможет изменить.

Пайн спустилась вниз и постучала в дверь с надписью «ОФИС».

– Да?

Пайн открыла дверь и увидела Лорен Грэм, сидевшую за письменным столом перед лэптопом.

– Если вы сейчас заняты, я зайду позже, – сказала Пайн.

– Нет, у меня очередной творческий ступор.

Пайн закрыла за собой дверь.

– Возможно, – сказала она, – вы можете мне помочь.

Грэм сняла очки и положила их перед собой.

– Хорошо, а вы подумали о моей просьбе? – Затем она заметила синяк на лбу Пайн. – Что с вами случилось?

– Врезалась в стену. Послушайте, я могу в самом общем виде поговорить с вами о некоторых моих расследованиях.

– Превосходно. Может быть сегодня вечером, за ужином?

– В «Темнице»?

– Нет, в Америкусе. Там есть итальянский ресторан, в который мне хочется заглянуть.

Пайн колебалась всего секунду.

– Конечно.

– Отлично, я слушаю ваш вопрос.

Пайн села напротив нее.

– Барри Винсент. Вы его помните?

– Барри Винсент?

– Он обвинил моего отца в исчезновении сестры. Мне рассказал о нем Майрон Прингл. Именно он разнимал моего отца и Винсента, когда они подрались возле нашего старого дома.

Грэм поджала губы и ненадолго задумалась.

– Убей меня бог, не помню этого имени, – призналась она. – Вы уверены, что он из Андерсонвилля?

– Я сделала такой вывод из слов Прингла, когда он сказал, что Винсент подрался с моим отцом возле нашего дома.

– Агнес Ридли может его помнить.

– Хорошо, я у нее спрошу.

– Складывается впечатление, что вы продвигаетесь вперед, – заметила Грэм, бросив на Пайн странный взгляд.

Во всяком случае, Пайн так показалось.

– Ну, до некоторой степени. Вы знаете, вам не обязательно со мной ужинать. Мы можем поговорить об одном из моих расследований прямо сейчас.

– Нет, я думаю, будет намного приятнее вести разговор за вкусной едой и хорошим вином. – Грэм посмотрела на часы. – Нам лучше всего уехать в шесть.

Она посмотрела на одежду Пайн: джинсы, свитер, ботинки и ветровка ФБР.

– Хм-м-м, а у вас есть… платье и… туфли на высоких каблуках? Для посещения ресторана вам следует переодеться.

– Думаю, что сумею найти что-нибудь подходящее.

– Мне бы не хотелось выглядеть заносчивой…

Пайн не ответила.

Грэм бросила на нее проницательный взгляд.

– Вы весьма привлекательны, Этли, похожи на свою мать. Высокий рост, длинный торс и ноги. Вы будете хорошо выглядеть в любом наряде. Если бы вы потратили некоторое время…

– У меня есть чем заняться в свободное время. Ну а если мне требуется привести себя в порядок, обычно я справляюсь с этой проблемой.