Нам нельзя Мейер Лана

У Вадика, как всегда, куча новостей и вопросов. Интересуется моими проектами, как тут откажешь? Тем более есть у меня для его бизнеса пара интересных идей, а приятное с полезным совмещать я люблю, хоть и предпочитаю со своими не работать. Братья Красильниковы в категорию ненадежных партнёров не входят. Я им даже собственную жизнь бы доверил. Не зря они местная легенда. Лучших гидов еще поискать, но абы какие заказы не берут. Исключительно по рекомендации от постоянных клиентов.

Сам не замечаю, как пролетает время. Сашка, как и предполагалось, слилась из переписки первой. Сейчас, наверное, десятый сон смотрит. Надеюсь, что эротический и со мной в главной роли. Мне тоже пора закругляться, иначе завтрак наш просплю, а у меня на него грандиозные планы и фантастические ожидания.

Возвращаюсь около двух ночи. В арендованном шале тихо, темно, воняет перегаром и сигаретным дымом. В гостиной на первом полнейший разгром. Пустые бутылки, окурки в одноразовых стаканчиках, залитые алкоголем и присыпанные пеплом столы, повсюду разбросаны упаковки от пиццы и прочие остатки бурного вечера. Хорошо хоть елку не снесли. Горничные утром в обморок рухнут, когда явятся прибираться, но им не привыкать. Каждый год одно и то же.

Стараясь не шуметь, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. С удовлетворением отмечаю, что вечеринка сюда не добралась, в отличие от полуголой незнакомой блондинки, почивающей на моей кровати.

Презент от заботливых друзей, запакованный в красный кружевной комплект, безмятежно сопит в обе ноздри, раскинувшись звездой. Если не сильно придираться, то девчонка очень даже ничего. Есть на что посмотреть. В любой другой день я бы, не колеблясь, прилег рядом и утром воспользовался щедрым предложением, но не сегодня.

Еще раз окинув сочную блондинку оценивающим взглядом, уверенно выхожу из своей спальни и отправляюсь на поиски свободной. К счастью, такая находится быстро.

Плотно закрыв за собой дверь, торопливо раздеваюсь и с блаженным стоном падаю на подушку. Завожу будильник на семь утра, не забыв снова заглянуть в переписку со Снегуркой. Перечитываю с идиотской улыбкой на губах, пока усталость не берет свое. Вырубаюсь мгновенно и сплю без сновидений до самого утра.

– Блядь, раскидал свое дерьмо и дрыхнет, – вместо сигнала будильника я слышу недовольный вопль Никитоса, запнувшегося за мои ботинки. – Ты какого хера здесь улегся? Я тебя по всему дому ищу.

– Насчет дерьма я бы возразил, – разлепив глаза, раздражённо смотрю на опухшую морду друга. Выглядит так себе. Всклоченный, помятый, благоухающий крепким перегаром.

– Девчонки весь мусор собрали и посуду намыли, – спешит оправдаться Ник.

– Вы их отправили, или здесь еще?

– Здесь, – зевнув, сообщает Никита, плюхаясь задом на край кровати. – Тебе блонда совсем не зашла? Симпотная вроде.

– У меня другая в разработке, – качнув головой, отвечаю я.

– Че за телка? – в бледно-голубых глазах друга вспыхивает любопытство. – Познакомишь?

– Нет пока.

– Вчера снял?

– Еще не снял.

– Форму теряешь. Слабак, – ржет Никитос.

– Поговори мне.

– Да пошел ты. Опять от компании отбиваешься.

– Кто бы говорил. Ты прошлой зимой нас на неделю кинул, зависнув с рыжей стриптизершей на все праздники.

– А я думал, вы не заметили, – усмехается Ник, потирая шею в характерных отметинах. – Зачетная была сучка, но и вчерашняя не хуже. Тоже рыжая, прикинь?

– Вот тебя клинит.

– Мы, кстати, завтракать собираемся. Девки наготовили с утра. Хозяйственные попались. Потом на подъёмнике в горы. Ты с нами или свою телочку обрабатывать будешь?

– Последнее, – констатирую я, ощущая растущее раздражение от слов друга. А все потому, что назвать Сашу телкой у меня бы язык не перевернулся, но, если начну зубоскалить, Ник в еще больший раж войдет и не отстанет, пока не выпытает все подробности.

Утром я первым делом подбегаю к окну, чтобы полюбоваться раскинувшимся пейзажем при свете дня. Красная Поляна превратилась в заснеженную сказку. Вид на горные вершины, покрытые снегом и словно укутанные в одеяла, поражает воображение. Каждый холмик, каждое дерево увешаны пушистым мерцающим снегом. Солнце поднимается за вершинами, окрашивая небо в розовые и оранжевые оттенки, приветствуя новый день – последний день две тысячи двадцать третьего года.

Как красиво. Швейцария отдыхает.

Завтрак в формате «шведский стол» подается в ресторане неподалеку. Закутавшись в шубки, мы с девчонками направляемся в кафе и набираем полный стол еды, не в силах сдержаться от свежих круассанов и пряничных домиков. Хотя, сперва я, конечно, употребляю омлет и зелень. Стараюсь следить за фигурой и питанием и сладкое ем только после основного приема пищи – чтобы не смолотить все, что не приколочено. Я всегда была стройной, но обмен веществ уже не как у двадцатилетней, как ни крути. Чтобы держать себя в форме, приходится прикладывать усилия.

– Итак, девочки, какой у нас план на день?

– Я за массаж и спа, – голосую я, поднимая руку, одновременно уминая ароматный круассан с шоколадом.

– Я бы хотела покататься на лыжах, – Кристина, как всегда, за экстрим и адреналин.

– На меня не рассчитывайте, девочки, мне что-то нехорошо, – мы разом поворачиваемся в сторону Анжелы, что явилась на завтрак в солнцезащитных очках. И это зимой. Перепила вчера, бедняжка. А мы не уследили. Наверное, еще и горячий бармен добавил ей проблем. Странно, что она вообще с ним в постели не осталась. Я с грустью смотрю на то, как немного позеленевшая от интоксикации Лика ковыряет ложкой куриный бульон вместо того, чтобы объедаться сладким и мандаринками, как мы.

Кстати, о сладком. Черт, не Максим ли это там прямо по курсу? Рядом с кофемашиной? О Боже, он направляется прямо в нашу сторону. Надеюсь, он не будет подходить ко мне прямо при девочках. Они же меня потом в покое не оставят и устроят еще один допрос с пристрастием.

– Привет, мам, – как ни в чем не бывало Максим опускается за наш стол, а я медленно пытаюсь осознать, кому это загадочное «мам» предназначено.

Лучше бы это была такая ролевая игра, и я стала его «мамочкой», чем то, что происходит на самом деле.

И снова этот эффект слоу-мо, буквально преследующий меня с момента нашей встречи. Словно в замедленной съемке я вижу, как Максим с Анжелой обнимаются, обмениваясь теплыми взглядами. Лика даже очки снимает по такому поводу.

Смутные воспоминания клиповым видеорядом начинают мелькать в моей голове. Я медленно вспоминаю черты лица сына Анжелы, которого в последний раз видела лет семь или восемь назад… У него тогда только голос ломаться начал. Он всегда был симпатичным мальчиком, и Лика любила повторять, какой у нее красавец растет. Будущий покоритель женских сердец. Так всё и вышло. Парень запредельно хорош.

Сопоставляю едва уловимое лицо из воспоминаний с Максимом. И они у меня все равно не сходятся. Он очень сильно изменился, что естественно, поэтому я совершенно его не узнала.

А он промолчал.

Боже. Я едва ли не давлюсь круассаном с кофе, когда до меня доходит весь масштаб происходящего трэша.

Нет, только не это. Максим не может быть сыном моей лучшей подруги. В этот момент наши колени соприкасаются под столом, под моим свитером стекает водопад пота. Как будто током ударило, я ни слова вымолвить не могу.

А взгляд так и падает на Максима. Он чертовски горяч, и теперь между нами не одна, а две пропасти.

– Как дела, котенок? – щебечет Лика, стараясь не подавать сыну вида, что вчера у нее была бурная и пьяная ночь.

– Мам, – с претензией за ласковое прозвище отзывается Макс. – Как и обещал, захотел тебя одним из первых поздравить. Мы собрались с друзьями в коттедже неподалеку, но я вчера так устал, что мгновенно отрубился.

– Какой ты у меня деловой, горжусь. Саш, ты чего оцепенела? Ты Макса давно не видела, так бы и не признала, наверное, – давит на больное подруга, сама того не осознавая. – Ты один или с ребятами в ресторане? – допытывается до Максима Лика, пока я все еще сижу и медленно пережевываю круассан, пытаясь отойти от такого мощного удара. Но слоеное тесто уже в горло не лезет. Мне хочется провалиться сквозь этот кафельный пол.

– Один, они дома завтракают. Там девочки их своей стряпней балуют. Много нас на этот раз. Кстати, с наступающим всех. Подарки вечером, – в этот момент Макс бросает на меня пронзительный взгляд и многозначительно улыбается, как бы мысленно передавая мне всю суть своего новогоднего «подарка». – У меня большие планы. А какие у вас на новогоднюю ночь? Мам, ты в порядке? Ты что-то бледная…

– Нехорошо мне. Отравилась вчера сильно. И это перед праздником… Простите, – прикладывая ладони к губам, Лика вдруг вскакивает из-за стола и убегает в сторону уборной.

– Мне тоже пора идти, пока весь стол не съела, – спешу ретироваться я, пока Анжела не вернулась.

Мне максимально неловко сидеть за одним столом с парнем, с которым я мысленно уже перетрахалась во всех позах, и со своей лучшей подругой, чьим сыном он является.

Все это – уму непостижимо. Ирония судьбы, мать вашу!

– Стой, ты куда? – Максим резко накрывает мою ладонь своей, а Вера с Кристиной начинают резко переглядываться, уже догадываясь о том, что мой вчерашний «жеребец» сидит прямо перед ними. – Я хотел тебя украсть, – смерив меня убедительным взглядом, он подмигивает девочкам, словно невербально берет с них обещания, что не разболтают Лике наш маленький секрет. Не потому, что ему плевать, а потому что знает, что для меня это стоп-фактор.

– Ух, вот это кино намечается, – шутит Кристина, глядя на Максима, как на рождественский пирог. Черт, да она бы явно его слопала. Не отдам. – Схожу за попкорном. Если что, мы ничего не видели.

Вера молчит и недоуменно хлопает глазами, кажется, все еще не осознавая, что здесь, черт возьми, происходит.

Слегка поведя головой в сторону, Максим предлагает мне встать из-за стола и уединиться, и я невольно слушаюсь, уже через минуту оказываясь с ним в относительно безлюдном месте в углу ресторана, недалеко от новогодней елки.

– Что значит украсть, Максим? Ты почему мне не сказал, что ты… ты…, – задыхаюсь, не в силах выразить своего возмущения.

– А почему я должен говорить? Я думал, ты меня узнала. Да и какое это имеет значение, Саш?

– Имеет и огромное, – протестую я, выставляя вперед ладонь и воздвигая невидимую стену между нами. – Тот факт, что я видела тебя пятнадцатилетним подростком, меня просто убивает.

– У тебя комплексы? Пунктик по поводу возраста? – ухмыляясь, Максим делает шаг вперед, заставляя меня отпрянуть назад и прижаться спиной к стене. Мысль о том, что нас может засечь Анжелика, будоражит, пугает и тревожит одновременно. Есть некое ощущение того, что нам нельзя быть на таком расстоянии друг от друга. А запретное всегда так и манит.

– Отойди. Анжела увидит нас, она еще здесь, – шепчу я, опуская взгляд. Делаю все, чтобы не смотреть на его полные губы, обрамлённые щетиной. Когда они слишком близко, я теряю способность ясно мыслить. Хочу попробовать.

– Пусть видит, – уверенно настаивает Максим.

Вот упертый, неужели он не понимает, что все это станет концом нашей дружбы? Анжелика, конечно, очень открытая и продвинутая, но я прекрасно помню, как она нелестно покрывала на словах всех подружек своего сына, и не сомневаюсь, что меня ждет то же самое, только в несколько раз хуже.

И кстати, помнится мне, она рассказывала, что девушек у Максима много. Стало быть, и я где-то в области «спортивного интереса». Поэтому, что бы он ни делал, я под него не лягу. Обломался мой курортный роман.

– Я замужем, напоминаю, – демонстрирую ему безымянный палец, забыв, что на нем нет обручального кольца.

– Не аргумент, – а он и правда прет как танк. Такого самонадеянного наглеца ничто не остановит.

– Максим, оглянись. Столько девушек вокруг. Тебе что от меня нужно?

– Свидание, Саш. Начнем со свидания. Пойдем в спа-отель. Несколько бассейнов, бани, массажи… Расслабимся, выпьем по чашке чая, поболтаем. Ты напридумывала лишнего. Я что, маньяк, по-твоему? У нас ничего с тобой не будет, – приближается губами к моим, нависая надо мной, как грозовая туча, из которой вот-вот шарахнет смертельная молния, что обуглит меня до костей. – Обещаю. Пока сама не попросишь.

– Как банально, – фыркаю я. – Придумал бы что пооригинальнее. Ты отстанешь, если я скажу «да»?

– Да.

– Тогда я пошла в дом за купальником. Встретимся в термальных источниках через десять минут, – сдаюсь я, радуясь тому, что Анжела так и не вышла из уборной и не увидела этого безобразия.