Ревизор: возвращение в СССР 15 Винтеркей Серж

Вышла Никифоровна. Она причесалась, на человека стала похожа. Симпатичного… Подошла к нам.

– Спасибо, за лекарство, – сказала она деду. – Меня Аня зовут.

– Андрей, – представился дед. – Вот что, Паша. Езжайте, не волнуйтесь, я за ней присмотрю.

– Ох, спасибо! – обрадованно взглянул я на него.

– А мне уже можно пить? – осторожно шевеля губами, спросила Никифоровна.

– Пить, наверное, сразу можно было, – взглянул я на часы. – Уже и есть можно. Так, что, Андрей Егорович, вы серьёзно? Присмотрите?

– Езжай, говорю, спокойно. Я с дитём оставался по полгода, и ничего.

– Спасибо! – обрадовался я. – Пойду Галие скажу.

Через полтора часа мы с женой уже сидели на кухне в деревне перед разволновавшимися бабушкой, Трофимом и Петром.

– Мы сейчас в Москву обратно поедем, – сказал я, – мы там Никифоровну на соседа оставили. Инна, вот, список тебе написала, – передал я Петру записку от жены. – Тебе тоже придётся домой возвращаться.

– А нам что делать? – растерянно спросила бабушка.

– В понедельник маме на работу позвоню и сразу тебе на работу перезвоню, – ответил я. – Они собирались перенести отпуск с июля на июнь и приехать все вместе к вам сюда. А узнают, что Инну уже положили в больницу и к кесареву готовят, так и раньше, наверное, примчатся. Так что, вам, возможно, скоро гостей встречать придётся.

Мы начали собираться в обратный путь. Бабушка с Трофимом сиротливо сидели за столом. То была в доме толпа народа, а теперь все разбегаются кто куда.

– Ну, чего вы раскисли? – сел я за стол напротив них. – Всё будет хорошо. Инна в надёжных руках. Институт Бурденко! Там такие спецы, нейрохирурги мирового уровня!..

И только тут до меня дошло, что там нет ни родильного отделения, ни, хотя бы, гинекологии.

Стоп. А как они собрались Инке кесарево делать? Надо срочно в Москву возвращаться. Спросить… Я лично считаю, что любым делом профессионалы должны заниматься.

– Что случилось, Паш? – испуганно спросила меня бабушка, видимо, я с лица резко изменился.

– Нет-нет, всё нормально. Забыл кое-что с этими волнениями, – постарался улыбнуться я.

Вернувшись в Москву, мы застали спящей Никифоровну и Гришиного деда, дежурившего рядом с ней. Приложив руку к груди, рассыпаясь в благодарностях, прикрыл дверь в спальню, чтобы не мешать разговорами по телефону.

Первым делом набрал ординаторскую оториноларингологического отделения. Попросил к телефону Афиногенову. Нина оказалась, на моё счастье, не далеко. Задал ей только один вопрос: есть ли у них акушеры-гинекологи в институте?

– Что ты беспокоишься? – не поняла она. – У нас лучшие доктора.

– Я не сомневаюсь, что у вас лучшие нейрохирурги, – заверил я её. – Но, разве, акушерство – это их профиль? Не лучше ли направить её в профильный институт акушерства и гинекологии?

– Думаешь, к ней там лучше отнесутся, чем у нас? – с удивлением спросила Нина.

– Я не знаю, – с досадой ответил я.

– Ну, тогда, и не паникуй. Это не первые и не последние роды у нас в институте, – уверенно заявила мне она.

Чёрте что! – подумал я, положив трубку и тут же схватил её снова, решив набрать Римме Сатчан. Все же она профильный специалист. Послушаю, что она скажет…

– Слушай, гинеколог там в штате, абсолютно точно, есть, – уверила меня Римма. – А вообще, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Наш завотделением рассказывал, у его отца обнаружили опухоль в кишечнике, так он лечиться отказался, никаких химиотерапий, ничего. Насмотрелся, говорит, на друзьях-знакомых. Мол, знаю, что это такое, промучаешься, а всё бестолку. Еле уговорил его сын на одну-единственную операцию, сделали наши хирурги из гастроэнтерологии, как сумели. И старый жив и здоров уже сколько лет. А делали бы онкологи, уже может и помер бы. Вот, так… Так что, не знаю, даже, что тебе сказать. Спокойнее ей у себя, пусть оперируется у себя.

Ну, если три медика, включая саму Инну, не видят в этой ситуации никаких противоречий, то что я буду лезть? Поблагодарил Римму за совет и попытался успокоиться.

Только, вроде, все вопросы порешал, как позвонила Анна Николаевна, хозяйка моего гаража. Попросила открыть ей гараж, она хотела там прибраться. Овощей там уже не было, но нужно подмести и взять пару баночек домой. Понятно, что пару баночек придётся тащить мне. Предложил ей прямо сейчас и встретиться в ГСК. Галия останется со стариками, а я машину, заодно, в гараж поставлю.

Вынес из погреба ведро мусора, загнал машину и пошёл провожать Анну Николаевну домой, прижимая банки к себе обеими руками.

– Сын хочет продать гараж и купить поближе, – поделилась она, – ему далеко слишком от дома через всю Москву сюда ездить.

– А где он живёт? – из вежливости спросил я.

– На Автозаводской.

Так… Я принялся прикидывать логистику. Интересно…

– Слушайте, а я в ГСК от Горного института на Ленинском проспекте вступил, но там ещё строить даже не начали. Мы ещё не знаем, где нам землю выделят. Пусть бы он подождал чуть-чуть? Может, мы обменялись бы с вами через годик.

– Правда? Я скажу ему. Значит, если он согласится, я смогу ещё на одну зиму картошки запасти.

Вот, судьба, и сын есть, и внук, – думал я, возвращаясь домой, – а пожилой человек переживает, что негде будет картошку хранить.

У нас Никифоровна уже проснулась и сидела за столом на кухне. Галия готовила ужин.

– А Андрей Егорович уже ушёл? – заметил я. – Вы, хоть, поблагодарили его?

– Он сейчас вернётся, – как о само собой разумеющемся ответила Галия. – Своих, только, предупредит, что он у нас. Не уходи, сейчас кушать будем. Андрей Егорович обещал бутылку принести. Знакомство отметить с Анной Никифоровной.

– Что у нас, своего, что ли, нет? – спросил я.

Уж Галия-то знала, что мы потихоньку свой бар создаем. Уже бутылок десять накопилось разного алкоголя. Это же Москва, тут снабжение чуть ли не лучшее в Союзе. То одно выкинут, то другое, грех не взять впрок, когда случайно наткнулся.

Да и все это разнообразие алкоголя из союзных республик как-то завораживает. Это не пробовал никогда, и не слышал ничего, и интересно как-нибудь открыть, а про это слышал горячий одобрямс и хочется тоже к своей коллекции приобщить. Ну и в «Дарах природы» нет-нет, да подложат в подарки бутыль какую спиртного.

Но десять бутылок это так, мелочь. В прошлой жизни у меня штук семьдесят разнообразных бутылей в баре стояло. Отдельный комод здоровый выделил. Даже с подсветкой внутри, как в лучших домах Европы. Сам почти не пил, но всегда приятно, когда гости придут, а у тебя нет проблем их угостить практически на любой вкус. Хмыкнул, подумав, что это хомячество наверняка, пригодилось на моих похоронах. Тоже неплохо, сэкономила дочка…

– Сказал, что подарок от сына, хранил уже два года на особый случай, – пожала плечами жена.

На меня похож, – подумал я одобрительно, – такой же коллекционер. Ищет повод оставить, а не выпить.

Никифоровна выспалась, посвежела.

– Лекарства пили? – напомнил я.

Никифоровна кивнула и показала мне надорванные блистеры.

– Так, по поводу отметить… – несколько запоздало сообразил я. – Пять дней сухой закон, Анна Никифоровна, пока лекарства пьёте. Мы же не знаем, можно ли их с алкоголем сочетать.

– В войну только спиртом и лечились, – проворчала она, а в глазах её я заметил хорошо знакомый хулиганский озорной блеск.

Ну, даёт, только что помирала, а чуть пришла в себя, и уже хулиганить готова.

Вернулся Андрей Егорович и притащил бутылку вина. Бордо, красное, французское. Да еще и с металлической шильдочкой, прикрепленной к бутылке. Солидно выглядит. Ну понятно, почему дед не хотел просто так открывать. С гордостью поставил на стол. Галия достала бокалы, а штопор хозяйственный дед с собой принес. Как будто у нас своего нет.

Я молчал, пока он один из бокалов не поставил перед Никифоровной и не набулькал туда почти до краев сто пятьдесят граммов. К полному удовольствию последней.

– Андрей Егорович! Анна Никифоровна! – последний раз попытался я воззвать к их благоразумию. – Разве можно алкоголь мешать с лекарствами?

– Гриша сказал можно и нужно, – как ни в чём не бывало ответил старый. – За знакомство-то?

– А вы ей Гришин шприц-тюбик хоть не кололи? – спросил я, с подозрением поглядывая на них. Как же они быстро снюхались… Ведут себя так, как будто пару лет уже знакомы.

– Не, не пригодился, – ответил он.

– Ну, тогда ещё куда ни шло. Но лекарства сегодня больше не пить, – строго сказал я, глядя на Никифоровну.

Мы просидели за столом весь вечер, Гришин старый ушёл от нас поздно. Мы выпили его бутылку, смеялись и шутили. Никифоровна всё сокрушалась, что рот широко открывать ещё страшно, петь не получается.

– Только петь и не хватало после такой экзекуции, – удивлялись мы со старым.

Галия мне постелила в большой комнате на раскладушке, а сама спала с Никифоровной.

Утром в воскресенье позвонил Фирдаус и попросил посмотреть его диплом, если у меня будет сегодня время. Даже обрадовался его просьбе. Должен ему, все же. Памперсы мне много ночей сэкономят, тут же не ошибешься в силу собственного опыта. Разницу с пелёнками прекрасно понимаю. Надо будет, кстати, до его отъезда еще раз сходить с ним в «Березку». Как ни экономь, а памперсы, что он уже подарил, быстро закончатся. Мне бы хоть на полгодика запас сделать… Договорились, что они с Дианой приедут, как соберутся.

Конечно, я и за подаренную машину был благодарен, но там случай был особый. Родители его все же проставлялись, а они живут в капиталистической стране, цену деньгам знают. Раз так проставились, значит, действительно, гораздо больше денег сэкономили за счет моей помощи.

Вскоре пришли Андрей Егорович с Родькой, хотели пригласить Никифоровну с ними гулять на ВДНХ. Но у неё ещё флюс не совсем прошёл, она застеснялась на улицу выходить.

– Побудьте ещё дома хотя бы денёк, – поддержал я её, – на улице сквозняки, ещё продует. Врач совершенно четко сказал именно сквозняков избегать. Андрей Егорович, оставайтесь у нас, пожалуйста, и Анне Никифоровне веселее будет. А на ВДНХ завтра сходите после школы. Да, Родька? – подставил я ему ладонь.

– Да, – весело шлёпнул он меня пятернёй в ответ. Научился от меня…

Вскоре приехали Эль Хажжи, привезли всяких экзотических сладостей из «Берёзки». У бедного Родьки глаза разбежались. Никифоровна тоже оценила угощение, по глазам было видно. Уж кто-кто, а она в силу своей предыдущей работы в Святославле в дефиците разбиралась.

Мы с Фирдаусом их оставили за столом на кухне, а сами уселись в большой комнате.

– Ну, давай посмотрим, что тут у тебя, – разложил я листы его работы на коленях. – В последнее время это очень востребованная тема, скажу я тебе. Три лекции, как минимум, прочёл на похожие темы.

– Какие лекции? – не понял меня Фирдаус.

– В обществе «Знание» лектором подрабатываю, – пояснил я.

– Не знал, – удивлённо посмотрел он на меня.

– Разве, не говорил? – сам удивился я. – Мне казалось, все знают. Ладно, давай смотреть, что у тебя здесь.

Переделали всё. Полностью поменяли концепцию, меньше цитат, больше собственных мыслей. Нет, цитаты тоже добавили, но совсем другие. Я диктовал, Фирдаус записывал, свой почерк легче разобрать, ему ещё оформлять это всё чертёжным шрифтом.

Учитывая, что дипломную работу ему придётся защищать, старался навести его, сначала, на нужную мысль. Обсудить, чтобы он понял смысл и суть, потом только диктовал, собственно, текст.

Целую главу посвятили с ним перспективам технологического развития, в т. ч., перспективным отраслям и тем изменениям, что они за собой повлекут.

– Я бы не афишировал такие выводы, – вдруг заявил он мне, поблескивая глазами. – Это может оказаться серьёзным инсайдом, понимаешь? Это же золотое дно!

– Не волнуйся, по ту сторону железного занавеса эта информация, поверь мне, не уйдёт. Ты будешь единолично ею владеть. Она, вообще, не уйдёт дальше архива твоего ВУЗа. Это беда советского общества. Если бы ты знал, сколько патентов на изобретения и рационализаторских предложений пылятся в архивах никому не нужные.

– Я все же посмотрю еще, – решительно сказал он, – и, если что использую для бизнеса, как по нефти договаривались, твоя доля здесь будет той же, что и там.

Я только кивнул. Зачем мне против выступать? Пусть скупает акции соответствующих предприятий, оба не внакладе останемся.

Заглянули девчонки и позвали нас обедать. Гончаровы уже ушли.

– Андрей Егорович Родьку домой решил отвести, а то ему с нами скучно стало, – объяснила Галия. – Обещал попозже ещё зайти, чтобы Анну Никифоровну проведать.

На последних словах Галия заулыбалась, и на Никифоровну хитро посмотрела. А та смутилась и заёрзала, даже, покраснела.

Не понял…Неужто?

– Я все запишу, – дёрнул меня Фирдаус за руку, – скомпоную и привезу тебе на проверку, прежде, чем оформлять, ладно?

– А? Конечно, – отвлёкся я от своих мыслей.

После обеда Эль Хажжи уехали, и я захотел, наконец, лечь вздремнуть. Воскресенье, всё-таки.

Никифоровна чувствовала себя уже гораздо лучше, и очень ей захотелось пирожков напечь к приходу Егорыча. Сунулась: мука есть, дрожжи есть, думала, сейчас она быстренько свои фирменные пирожки напечёт…

А у нас плитка запекается в духовке.

Глава 8

г. Москва, квартира Ивлевых.

Долго с женой объясняли Никифоровне, зачем надо плитку греть, да ещё так долго. Но Галия умница, сообразила, предложила ей без духовки обойтись, татарских беляшей на сковороде нажарить, и Никифоровна сразу переключилась на готовку. А то как на сумасшедших на нас сначала смотрела.

Облизнулся заранее. Беляши – это очень вкусно, проснусь, как раз готовы уже будут. Спал на своей раскладушке в большой комнате, ничего не видел и не слышал. Разбудил меня телефонный звонок. Слышу спросонья, как Галия говорит кому-то: «он спит». Ну, похоже, кому-то я понадобился… Взглянул на часы и стал кричать жене, что уже проснулся. Сколько можно спать? Тем более, выйдя в коридор, учуял тот самый бесподобный аромат беляшей.

Звонивший представился другом Михаила Андреевича, и спросил можно ли сегодня вечером зайти. Мол, для него посылка должна быть оставлена.

– А, да-да, конечно, подъезжайте, – пригласил я его, вспомнив про поручение. – Знаете, куда ехать?

Он сказал, что уже бывал у художников на новой квартире. Договорились, что он ко мне на третий этаж, сначала, поднимется и вместе спустимся за «посылкой», чтобы мне не караулить его в чужом доме. Очень хорошо, что он позвонил, быстро выполним поручение соседей и будем чувствовать себя свободно. А то моя гиперответственность голове покоя не даёт, всё кажется, что мы из дому ушли-уехали, а там человек дозвониться не может.

Войдя в кухню, обалдел от большой компании. Ну ладно, Андрей Егорович пришёл, в этом ничего удивительного в последние дни для меня уже и нет. Его, похоже, на Никифоровну как магнитом тянет. Но в кухне оказались и Иван с Ксюшей…

– Вы что, на запах пришли? – протянул я руку Ивану.

– Да нет, они раньше пришли, – бросилась защищать их Никифоровна.

– Ну, тогда ладно, – подмигнул я Ксюше. – Где были, что делали?

– Ой, мы на ВДНХ гуляли, там такое мороженное вкусное!

– Вот! А ты не пошла, – улыбаясь одними глазами, укорил Егорыч Никифоровну.

– Да ладно, завтра сходим, Родьке же обещали, – напомнила она ему.

Это что, у них уже и планы совместные, и внучка уже к ним привлекли? – с недоумением взглянул я на жену, она только плечами игриво пожала в ответ. – Во Никифоровна даёт. Или это Егорыч?

Первую партию беляшей проглотили моментально. Вторую уже удалось посмаковать. И только с третьей отложили гостинцы Родьке с Григорием и Ирине Леонидовне.

Вскоре пришёл покупатель за картиной. Солидный мужик, с пузом, в кожаной куртке. Хотел быстренько спуститься с ним и вернуться, но Галия потребовала взять её с собой. Ей любопытно было, что за человек покупает картины, и сколько же за ту картину дадут?

Покупатель вручил мне незапечатанный конверт. Я выдал ему картину, и он ушёл.

– Богатый, вроде, – задумчиво сказала жена, когда мы закрыли за ним дверь, – и культурный, раз готов платить за картину. А сколько он, кстати, за нее заплатил? Картина совсем небольшая была…

Поддавшись на уговоры жены, пересчитал деньги. Успокоил себя тем, что никакого уговора не пересчитывать, не было. В конверте оказалось тысяча двести рублей.

– Вот это да! – мечтательно протянула Галия, пока я пристраивал конверт с деньгами на указанное хозяевами место. – Может, Юрка прав, что на художника хочет выучиться? А?

– Не забывай, дорогая, наши соседи члены Союза художников СССР. Оба. А это имя, знакомства, это как гарантия качества для покупателей, понимаешь? Молодой, никому неизвестный художник, и трети этого не получит за свою работу. А то и меньше. Трудно сказать, я не разбираюсь в их внутренней кухне.

– Ну и что? – загорелась жена. – Даже треть! Это же так много! Представляешь? Сижу дома, рисую не спеша и такие деньжищи получаю!

– Так-то да, – вынужден был согласиться я. – Но представь, у тебя ребёнок маленький, как тебе тогда рисовать? Только отойдешь от полотна в другую комнату, как он кисть схватит и маленько картину усовершенствует. Придется податься в постмодернисты, чтобы объяснить людям хоть как-то, что это такое на картине изображено.

– Он же не всю жизнь будет маленький, – возразила она и поджала губки. – И что такое постмодернизм? Про модернизм я читала, а это что такое?

– Хм… сказал я и задумался. Спалился, что ли, раз супруга еще ничего не знает о постмодернизме? Да нет, точно уже должен быть!

– Это такое модное течение сейчас на Западе, оно до СССР еще не дошло, возможно. Я в ГДР от кого-то слышал. Но тебе вряд ли понравится. Ну и в целом, – я вздохнул, – дорогая, я совсем не против, чтобы ты как художник реализовалась. Всем, чем нужно будет, поддержу, ты же меня знаешь. Я просто хочу, чтобы у тебя был план «Б» на случай, если что-то пойдёт не так. Диплом Горного института получить, в любом случае, надо. Согласна?

– Конечно, я понимаю.

– Трудовую книжку где-то держать тоже надо. Не успеешь оглянуться, а уже на пенсию выходить, надо иметь стаж и хорошую зарплату в последние годы перед пенсией, но и это мы организуем.

– Трудовая у Тараса Семёновича в институте, – напомнила мне Галия. – И на ЗИЛе стаж идёт. И скажешь тоже, что не успеешь оглянуться! Мы же совсем с тобой молодые! Нам еще до этой пенсии жизнь прожить надо!

Я снова вздохнул. Блин, и я когда-то точно также думал! Помню, как-то с друзьями, когда мне лет двадцать было, обсуждали что-то про тридцатипятилетнего мужика, так мы его искренне считали старым. Мол, все у него уже позади. В отличие от нас… А потом, когда 58 стукнуло…

– В общем так, – подытожил я, – нравится тебе, учись, кто же против. Тем более, у тебя сейчас есть возможность бесплатно обучаться у художников очень высокого уровня. Это дорогого, на самом деле, стоит.

– Ура! – обрадовалась Галия.

Можно подумать, до этого я ей запрещал. Вот такой страшный деспот и сатрап, который вдруг решил смягчиться. Гормоны, похоже, у нее во всю из-за беременности играют…

Вдоволь наговорившись, мы с женой покинули чужую квартиру.

Если посмотреть непредвзято, то, конечно, это шанс для Галии, – думал я, стоя у лифта. – Елена Яковлевна её любит и Галия к ней тянется, самое то для учителя и ученика. Мало того, Елена Яковлевна всю эту кухню бюрократическую Союза художников изнутри знает, подскажет, с чего начать. Опять же, художники её в свой круг общения введут, Галия знакомствами полезными обрастёт. Если бы Елена Яковлевна ещё, при этом, её всем своей ученицей представляла, это здорово облегчило бы ей жизнь в художественной тусовке и многие двери открыло бы.

Правильная подача молодого дарования это семьдесят процентов его успеха. И тут без помощи наших соседей-художников не обойтись, если хотим, чтобы Галия не просто рисовала в своё удовольствие, а вышла на профессиональный уровень. Но все равно, скорее всего, без профильного образования ее другие художники никогда не будут воспринимать полностью как свою… Может, если дело с рисованием хорошо пойдет, после Горного еще и в Академию искусств какую Галие податься?

– Я ещё буду гордиться, что женат на известной художнице, – обнял я жену и ободряюще чмокнул в макушку.

У нас дым стоял коромыслом. Никто и ничто уже не могло удержать Никифоровну затянуть свои любимые песни. К нашей компании присоединилась Ирина Леонидовна из соседней квартиры. По её счастливой улыбке и по тому, как охотно она подпевала вместе с Ксюшей Никифоровне, понял, что, наконец-то, любимые женщины Ивана друг другу понравились. Ну и слава богу.

Вечер получился замечательный. Начал уже привыкать к тому, что люди могут завалиться в гости не то что без приглашения, а, даже, и без предупреждения. И мне это даже нравиться начинало. Достаточно вспомнить свою жизнь после развода. Пришел с работы, стандартная рутина – смотреть очередной опостылевший сериал, похожий на другой… А уж фильм найти хороший, да в особенности когда политкорректность в Голливуде победила здравый смысл и британских королев в девятнадцатом веке вдруг стали играть негритянки… Да тогда негритянку и горшок бы не пустили вынести за белой королевой, не то что на трон не пустили бы! За работу по выносу горшка между собой богатые и знатные белые люди бились и интриговали!

Вечером вышли из дома вместе с Егорычем, я с собакой гулять, а он домой понёс беляши Родьке и Грише. Никифоровна его с пустыми руками не отпустила. Договорился с ним, что они, если гулять пойдут завтра, то закроют нашу квартиру ключами, что у Гриши хранятся. А то у меня нет ещё одного комплекта Никифоровне оставить. Кстати, сделать ещё парочку надо, мало ли приедет кто.

Наутро в университете посыпались известия, как снежный ком. Почувствовал в какой-то момент, что начинаю теряться в событиях. Во-первых, Лёха напомнил, что нам сегодня надо ехать на переговоры по стройотряду. А я ещё, даже, не звонил на предприятие. Хорошо автоматы телефонные стоят внизу, в первом же перерыве дозвонился и договорился о встрече. Пришлось, конечно, понервничать – все телефоны были заняты, девушки по ним беседовали. А сколько такой разговор продлится, дело совсем непредсказуемое… Но повезло, прорвался достаточно быстро к одному из автоматов.

Вернулся, а у нас вся группа гудит. Брагин объявил, что сразу после летней сессии женится и пригласил всех желающих на свадьбу. Народ прибалдел сперва от такой новости, а потом обступили его с шуточками вроде «О! Салатиков поедим!»

– Похоже, Женька залетела, – предположил Булатов, рядом с которым мы стояли, поймав взгляд офигевшего от такой скорости со свадьбой Лёхи.

Вначале я с ним согласился. А что еще предполагать – еще недавно Костя с совсем другой девушкой встречался, и думать не думал ни про какую Женьку. И тем более про свадьбу. Но потом подумал, что по времени совсем не сходится. Сейчас же нет никаких тестов в аптеке, чтобы при таком раннем сроке удостовериться. Ладно, дело это темное у них, я точно в него лезть не буду. Хуже некуда, между другом и его девушкой влезать, да еще что-то про нее нехорошее говорить. Послушает он тебя вряд ли, а врагами можно стать на всю жизнь…

– А насчёт стройотряда? – уточнил у меня Леха, тоже, видимо, решив, что особенности скорой женитьбы Брагина совсем не его дело. А на свою ему деньги нужны, и без стройотряда у него их не будет.

– А, договорился. Едем сегодня.

– Да, дела, – задумчиво сказал Леха, глядя на Костяна.

Потом меня выловила Эмма Эдуардовна. Курчатовский институт проснулся, приглашают с лекцией.

– Представляешь, – рассказывала Эмма Эдуардовна, – так и сказали: в удобное для него время. Чтобы не в ущерб учебному процессу.

– Тут неделя до начала зачётов осталась, – задумался я. – Хорошо бы на этой неделе отстреляться, чтобы уже потом не отвлекаться.

– Ну, давай, в среду после занятий. Успеешь подготовиться?

– А какую они хотят тему?

– Сказали – целиком на твоё усмотрение, – удивленно поджала губы замдекана. – Поразительно, как они тебе выбор темы доверяют! Это же такой важный научный институт!

– Пообщались с ними очень хорошо в прошлый раз, вот и доверяют! – рассмеялся я. – Ну, хорошо. Давайте, сразу после пар, только не в среду, а в пятницу. В среду мы едем на производство, договариваться насчёт студенческого стройотряда на лето. В четверг меня уже наш славный Константин Сергеевич на целый день в ссылку отправляет в Подмосковье. Он, кстати, говорил вам, что меня на занятиях в четверг не будет? Обещал меня у вас отпросить…

– Я уточню у него, забыл, наверное. Хорошо, Павел. Значит, на пятницу договариваюсь, – подвела итог Эмма Эдуардовна. – И за тобой опять приедут, – улыбнулась она и попрощалась.

Ну, и хорошо, что приедут. Быстрее отстреляюсь, быстрее освобожусь.

Во время большого перерыва помчался звонить маме на работу.

– Ой, сынок, хорошо, что ты сам позвонил, – воскликнула возбуждённая мама. – Мы с Ахмадом решили, что он пойдёт в отпуск, как и планировали, с двадцать девятого мая, а я ещё неделю за свой счёт возьму. Он привезёт нас в эту субботу, двадцатого числа, с Аришкой в Москву.

– Инна уже позвонила? – догадался я.

– Да, уже «обрадовала». Но я, если честно, даже рада, что так решили. Зато ребёночек здоровый будет. Сразу спокойнее на душе стало, а то, знаешь, как переживала. А швы зарастут… Сынок, мы с Аришкой, пока, у тебя остановимся, ладно?

– Ну, конечно, мамуль.

– А потом уже переедем к бабушкам, когда Инну с малышом выпишут.

– Хорошо, хорошо, мамуль, всё нормально будет.

Нужно срочно диван купить в большую комнату, – озадачился я, возвращаясь в университет, – а то где мама с ребёнком спать будут?

После пар поехали с Лёхой на Останкинский молочный комбинат. Там нас встретил шустрый невысокий мужичок с хитрым внимательным прищуром.

– Иван Михайлович Рязанов, – представился он. – Я главный инженер этой богадельни.

– Почему богадельни? – хохотнул я, не ожидая такой самоиронии.

– Да потому, – озабоченно ответил он. – Куда не сунься, везде что-то надо ремонтировать, не оборудование, так помещения.

– С помещениями мы вам поможем, – заверил я его. – Для этого мы и пришли.

– Ну пойдёмте, посмотрим, что я могу вам предложить. Я так понимаю, профессиональных строителей среди вас нет?

Мне не понравилось, каким тоном он это сказал, типа, мы должны чуть не за похлёбку работать.

– Зато мы молоды и полны сил, – возразил я. – И готовы работать сверхурочно ради хороших денег.

– А что вы можете? Плитку класть можете? – скептически спросил он.

– Нам бы такую работу, – ответил я, – которую профессионалы не любят потому, что она тяжелая. А делать надо. Вот, мы бы и взялись за неё. В прошлый раз, мы полы бетонировали на складе хлебозавода.

– И большая площадь склада была? – всё так же скептически смотрел на нас главный инженер.

– Большая. Но руководство завода хорошо заплатило, чтобы мы уложились в срок, пока завод на мойку был остановлен.

– И сколько же вам заплатили?

– По тысяче на человека, – приврал я.

– Ну! – удивился он. – И сколько вас было?

– Шестеро.

– А, ну это ещё ничего, а то мне сказали, что вас двадцать человек.

– Иван Михайлович, давайте объект посмотрим, – попросил я. – Мы же можем и несколько объектов взять, разбиться на несколько бригад. Любой каприз за ваши деньги.

Он усмехнулся на последней моей фразе.

– Ну, пошли. Ты как про заливку полов сказал, так у меня идея появилась.

– А до этого вы какую работу хотели нам предложить?

– Старую линию надо разобрать, вынести из помещения, металл рассортировать, сталь отдельно, алюминий отдельно. И, раз уж заговорили об этом, полы залить во всём цеху. На всё про всё месяц, – привёл нас главный инженер в просторное помещение, где ещё вовсю шла работа на старом оборудовании.

– Сколько заплатите?

– Пять тысяч.

– Ну, несерьёзно, Иван Михайлович. Разобрать всё это, вынести и рассортировать по видам металла, это уже три тысячи. И полы: старую плитку же надо будет сбить? – он кивнул. – И каким слоем заливать будем?

– Сантиметра три стяжки достаточно под новую плитку, – хмуро ответил главный инженер.

– Значит раствор без щебня, с одним песком. Так? – спросил я, тот кивнул в ответ. – Ну, допустим, мешки с цементом ещё можно на поддонах сюда затащить, – оценил я широкие ворота в цех. – А как песок сюда попадёт? Ребята тачечками должны будут его возить с улицы? Тяжелая работа. Бетономешалки, кстати, есть? На такую площадь нужно будет три штуки, не меньше.

Он молча смотрел на меня, задумчиво изучая.

– Три тысячи за оборудование и восемь за полы, – объявил я свою цену. – И с вас бетономешалки, тачки, лопаты, бочки под воду, вёдра, электроудлинители и шланг до ближайшего крана с водой, – специально перечислил я, чтобы он понял, что я знаю эту работу.

Мы стояли и сверлили друг друга взглядом. Он был откровенно разочарован, даже злился. Халява обломилась, заработать на глупых студентах не получается. Хотя, металл он, наверняка, сдаст. Иначе зачем его сортировать? А с родного комбината ещё и деньги за вывоз мусора стрясёт.

– Вам что важнее, дело для комбината вовремя и хорошо сделать или ещё что-то? – спросил я, демонстрируя, что прекрасно его понимаю.

– Мне надо с начальством посоветоваться, – наконец, ответил он. Отмазался просто, небось, хочет подешевле кого-то поискать.

– Конечно, – ответил я. – Запишите, пожалуйста, мой домашний телефон, на случай, если, всё-таки, решите нас пригласить. Со своей стороны хочу добавить, что в нашем лице вы приобретёте заинтересованных, непьющих, дисциплинированных работников, гарантирующих сроки и качество работ.

– Ещё бы вы денег поменьше брали.

– А мы по-всякому можем, – решил подколоть его я. – Можем быстро и качественно, но дорого. Можем медленно и качественно, но подешевле. А можем медленно и некачественно, зато дёшево.

– Я понял, – усмехнулся он.

Он проводил нас до вахты, мы вполне доброжелательно попрощались. Показалось мне, что к концу нашей беседы настроение его изменилось. Уважение появилось, которое напрочь отсутствовало вначале. Чувствую, позвонит он мне ещё.

– Ну, ты даёшь! – выдохнул Лёха, который всё время переговоров стоял рядом, затаив дыхание. – Ну, вообще! Как ты торговался! Одиннадцать тысяч!

– Ты, просто, ещё не представляешь, какая это тяжёлая работа, – спокойно ответил я. – Если он вас, всё же, позовёт, разделишь весь зал на три участка. На них будет работать три бригады и будете устраивать соревнования, так легче работать будет, если азарта добавить.

– Ты подскажешь, что и как делать? – с мольбой в голосе спросил Лёха.

– Конечно, – улыбнулся я. – Куда я денусь?

Мы дошли до электрички, вместе доехали до метро и разъехались в разные стороны.

Дома уже ждала жена. После ужина пошёл на поклон к Анне Аркадьевне. Взял для разговора одну из книг из тех, что Сатчан регулярно подвозит. Уже одно отделение антресолей ими заставил в шкафу в спальне. На дверцу с обратной стороны приклеил лист бумаги и стал записывать, кому и что уже дарил, чтобы не повторяться.

– Добрый вечер, Паш, – обрадовалась она, увидев у меня книгу в руках. Всё без слов поняла. – Проходи, проходи. Созрели для дивана?

– Да, – рассмеялся я, – от вас ничего не скроешь. Можно я Галию завтра пришлю к вам на работу? Думаю, пусть лучше хозяйка сама цвет и модель выберет. А то мама в субботу приезжает с племяшкой, малышке двух лет ещё нет, даже положить их некуда.

Страницы: «« 12345678 »»