Без пощады – 3 Михайлов Дем

15

Судьбой и местонахождением Нортиса Вертинского интересовалось не только правление Астероид-Сити.

В набитом аппаратурой оперативном центре дознавателей над этим работало звено из четверых сотрудников, не отрывавших глаз от экранов, отрывисто переговаривавшихся и осторожно ведущих несколько дронов-пауков по стенам и потолку охваченного мятежом внешнего сектора. Была проделана огромная работа по поиску террориста живого или мертвого, но результатов она пока что не дала. Однако дознаватели в принципе не умели сдаваться, и упорный поиск продолжался.

Вертинский исчез.

Учинил резню и исчез.

В других секторах, где по улицам-коридорам шагали втрое усиленные полицейские патрули, а двойки безопасников рыскали по переулкам подобно голодным волкам, во многих полутемных комнатушках люди не отрывали взглядов от браскомов и терминалов, тоже выискивая любые крохи информации о Нортисе Вертинском. И если во внешнем секторе его называли террористом или просто Вертинским, то во внутренней информационной сети города его все чаще начали называть Киборг-Мятежник. Появились размытые фотографии, обрывочные видео и все то, что обычно никогда не должно было появиться в общем доступе, но почему-то появилось. Вся новая масса информации обрушилась на официально продвигаемую и вполне правдивую версию городского правления о Нортисе, как об устроившем взрыв террористе, и солидно разбавила и осветлила ее. Зазвучали первые осторожные версии о кровавой вендетте, о прямой причастности полицейских к давнему и оставшемуся нераскрытым массовому убийству, о том, что Вертинский был вынужден устроить тот взрыв… Версий становилось все больше, и они все быстрее становились откровенными выдумками. Спустя сутки все жилые секторы Астероид-Сити были заняты обсасыванием вдруг всплывшей и абсолютно безумной версии, представляющей Нортиса Вертинского как киборга, работающего на Службу Дознавателей: он убивает и взрывает тех, на кого укажут, а в обмен получит имена тех, кто убил его семью. Да, версия безумна… но она благодатно легла на заранее подготовленную богатую почву: ведь люди всегда жадно верят самому невероятному, отметая логичные версии и сам принцип бритвы Оккама. И эти уверовавшие продолжали уже не только искать любые упоминания о Нортисе, но и выдумывать их, попутно генерируя десятки изображений, показывающих Вертинского во всей кровавой красе, карающего Нулей и продажных копов. Огромный информационный ком продолжал разбухать…

Но сам Вертинский исчез. Учинил резню и исчез. И это только добавило ему таинственности. Как сказали бы умелые продюсеры – это идеальный ход для нагнетания внимания к своей персоне. Главное – потом появиться как можно внезапней и громче…

С того момента, как в сети вдруг оказалась нарезка видео из кровавых свершений Нортиса Вертинского, безразличных к его судьбе в городе не осталось. На многих форумах начали принимать ставки на то, как скоро Вертинский снова даст о себе знать, и на то, постараются копы его арестовать или же прикончить при задержании…

16

Стандартная банка консервированной ветчины «Свиная Камбузная» разрабатывалась под нужды корабельных коков и вмещала в себя три килограмма пищевой массы с «ароматом настоящего мяса». Питательно, достаточно дешево, и такая банка уходит за один раз, если за обеденным столом собирается вся команда какого-нибудь внутрисистемного шахтерского корабля.

Большому Брату помощь с ветчиной не требовалась – отодрав жестяную крышку, он торопливо нарезал массу крупными кусками и принялся ее жадно пожирать. Чтобы склизкие куски проскакивали в глотку не так быстро, он заедал ветчину пригоршнями мелких шоколадных печений с малиновой отдушкой. Навалившись на высокий верстак, он придавил задницей корпус разобранного движка от грузовой платформы и, слепо глядя в стоящий перед ним планшет с новостями, то и дело опускал глаза на экран своего браскома. Не увидев ничего нового, он хрюкал, с хрустом сжирал очередную порцию дешевой жратвы, облизывал толстый палец и с яростью тыкал им в браском, вызывая очередного «нужного» человека из более чем обширного списка своих контактов. Обычно каждый из них откликался мгновенно: днем, ночью, во время сна или секса, но откликались на звонок они всегда, а голоса их звучали так вежливо, будто им позвонил президент процветающей крупной компании, а не лидер банды Нулей. Еще вчера они были рады выйти на связь и вежливо поинтересоваться, чем они могут помочь Большому Брату. Но вот уже как несколько часов ни один из них не отвечал на повторяющиеся звонки ББ.

Его списали…

Взопревший от духоты и неудобного положения своей огромной туши ББ утер мокрое лицо и вытер ладонь о насквозь промокшую огромную футболку. Корсет вспомогательного экзоскелета немилосердно натирал, но без его помощи толстяк не мог даже толком пошевелиться.

Его списали… конец…

Да иного и быть не могло: как только Нули хлестнули автоматными очередями по полицейским, он превратился в обреченного и уже приговоренного изгоя. Ладно, если бы его самого там не было – можно было бы списать все на наркоту и невоздержанность рядовых Нулей, затем показательно и жестоко казнить половину, а других сдать обозленным копам, чтобы те тоже могли отвести душу в пытках. Но он сам был среди стрелявших и тоже палил с обоих стволов…

Сейчас выжившие находились в старом ангаре, переоборудованном под один из многочисленных тайных складов с продовольствием. Бунты и серьезные проблемы во внешнем секторе случались редко, но все же случались. И на случай полной блокады предусмотрительный ББ приказал создать несколько складов и набить их баллонами с кислородом, питьевой водой, медикаментами, жратвой, алкоголем и, само собой, большим запасом оружия. Пара таких складов могла обеспечить всем необходимым всю банду Нулей сроком на пару недель. Сюда, в самый дальний склад, подальше от Одиннадцатого сектора и его шлюзов, через которые входят полицейские силы, ББ и привел остатки выживших бойцов, велев подтягиваться сюда же и остаткам подкрепления. Когда долбаные копы явятся за его кровью – а они явятся! – Нули дадут им жесткий ответ!

Ни один из контактов не отвечал…

Его списали…

– Это ведь была подстава, – пробормотал ББ и удивленно моргнул, поняв, насколько жалобно прозвучал его голос.

Молчали не только люди из власти. Молчали и те, кто управлял доками и шлюзами – а значит, ему не вырваться за пределы Астероид-Сити. Он как крыса в большой стальной банке… мечется туда-сюда, злобно скалит зубы, но понимает, что это конец…

Его списали…

Браском пискнул…

Едва не подавившись, Большой Брат выплюнул полупережеванную массу ветчины и шоколадных печений, торопливо поднес браском ближе к глазам.

Ого…

Ему написал один из очень особых контактов. Один из правления Седьмого сектора – серый, но влиятельный человечек, которого часто использовали в роли посредника в тех случаях, когда небо желало донести свои желания до грязи…

Послание было лаконичным и ёмким: «Жить хочешь?»

Подумав, ББ облизал грязные губы и ответил еще короче: «Очень».

Затаив дыхание, он ждал, а его жирная туша продолжала колыхаться от рваных спазмов экзоскелета, считывающего нервные импульсы огромного тела. Большому Брату хотелось вскочить и начать носиться по заставленному стеллажами складу, снося все на своем пути. Но он сидел неподвижно и ждал ответа. Этого же ждали и остальные Нули, занявшие место около входа, где теперь воняло дерьмом, кровью и медикаментами. Раненых много, и часть из них уже умерла…

Браском пискнул снова, и на этот раз послание было куда содержательней: «Нортис Вертинский. Найди и убей».

Часто закивав, ликующий Большой Брат торопливо пробормотал в экран, зная, что анализатор распознает голос и переведет в текст: «Найду и убью. Отрежу ему башку и отправлю как доказательство куда надо!»

«Хорошо. Сделай быстро».

– Он сдохнет в муках! – пообещал рычащий ББ.

«Нет. Просто убей. Быстро. Голову доставь. И будешь прощен. Не справишься – умрешь сам».

«Я понял».

«Чтобы ты жил, Нортис Вертинский должен умереть».

«Да».

«Приступай».

Экран браскома мигнул, и переписка исчезла бесследно. Посидев с минуту неподвижно, ББ повернулся к тревожно напрягшимся бойцам и прорычал:

– Подъем, парни! У нас есть работа!

17

Вертинский снова находился на грани жизни и смерти.

Трудно даже подсчитать, в какой уже раз его изуродованный организм изо всех сил цеплялся за право на существование. Но теперь у него было чуть больше шансов – благодаря не слишком умелому, но старательному медицинскому уходу.

Он лежал на положенных поверх теплых труб пластиковых матах у стены высокого и узкого технического коридора, выглядящего так же, как и сотни других отсеченных переборками и бетонными стенами аппендиксов гниющего Астероид-Сити. Но это пространство, будто венами и артериями, пронизанное стальными и пластиковыми трубами, отличалось от обычного застенного крысятника.

Никаких крыс и их дерьма, никаких протечек, что, в свою очередь, избавило от луж, влажности и вони. Не слишком ровный пол чисто выметен, на тянущихся вдоль стен и под потолком трубах стоят пластиковые контейнеры, рядом лежат туго перетянутые одеяла, подушки и самодельные гамаки с крюками: накинь такие на любые держатели, и постель готова. Монолитная стена с одной стороны, опущенная стальная переборка – с другой и запертая на засов железная небольшая дверь – с третьей обеспечивали приватность и защищенность этого уголка, а пара свисающих с потолка светильников, незаконно врезанных в электролинию, давала достаточное освещение. Пара проводов тянулась и к старому служебному монитору из тех, что многократно отработали свой ресурс, были не раз отремонтировали и наконец списаны. На экране беззвучно что-то бубнила улыбающаяся голова лживого местного диктора, как всегда, вещающего лишь о хорошем. Бесплатное вечное тепло исходило от труб, а его излишки утекали в узкую вентиляционную щель, забранную мелкой решеткой. Тут было душновато, но любой из обитающих во внешнем секторе нищих бедолаг продал бы душу за право жить здесь.

Нажав рычаг очистки, молодой парень в потрепанной униформе докового рабочего поднялся с ящика переносного туалета, натянул штаны, сделал пару шагов и уселся на трубу рядом с коротко стриженной светловолосой девушкой. Зеленые узоры татуировок покрывали все видимое пространство ее тела, уходя за красный воротник старого серого комбинезона и вновь выбегая из рукавов, чтобы испятнать кисти свисающих с коленей рук. Девушка неотрывно смотрела на замершего в медикаментозной коме Нортиса Вертинского. По ее левой щеке медленно сползала одинокая слеза. Сердито стерев ее, она зло фыркнула и потянулась поправить одну из двух уходящих в израненное тело допотопных капельниц и несколько идущих от стоящего на полу блока трубок.

Сползшее тонкое одеяло полностью открыло мертвенно-бледное тело Нортиса с залитыми медицинским клеем ранами от игл. По выступившим под кожей ребрам тянулась паутина кровеносных сосудов, выглядящих, как сжавшаяся вокруг жертвы темная паутина, вполне гармонирующая со шрамами, частыми пятнами кровоподтеков и буграми вспухших ссадин. Там, где живая плоть соединялась со сталью протезов, кожа почернела, а из проделанных тонких разрезов сочилась медленно стекающая на подложенные тампоны мутная гнойная жижа с красными вкраплениями. Из груди и живота выходили провода, тянущиеся к опутанному кабелями попискивающему блоку, что в свою очередь был соединен с выключенным сейчас планшетом. Еще по проводу было подсоединено к каждому из протезов Вертинского.

– Не тело, а сплошная рана, – тихо обронил парень, доставая из стоящего у ноги небольшого рюкзака старый помятый термос. – Его будто стальными прутьями хлестали…

– Рана? – девушка покачала головой. – По сравнению с тем, что творится там, внутри, это просто мелочи, – активировав планшет, она оценила постоянно обновляющуюся информацию и снова погасила экран. – Это кошмар. Честно говоря, я не понимаю, почему он еще жив. Сепсис, внутреннее кровотечение, разлив в брюшную полость из почечного импланта, распространяющаяся инфекционная гангрена…

– Вонь та еще, – согласился парень, разливая горячий напиток по пластиковым стаканчикам.

– И все это на фоне общего истощения организма и разлаженной работы отслуживших свое имплантатов.

– Этот парень набит одним ржавым мусором, – снова кивнул ее собеседник. – Мне пришлось нехило постараться, чтобы все это снова заработало и хоть немного в унисон, а не во вред друг другу. А до этого у него там, внутри, считай, шла война…

Девушка его словно не услышала, продолжая перечислять:

– Непроходимость кишечника в начальной стадии, убитый желудок, системный отказ внутренних органов, большая кровопотеря… и при всем этом бешеная сопротивляемость смерти.

– А есть такой медицинский термин?

– Нет, – она снова покачала головой. – Такого термина нет. Но Вертинский, похоже, его придумал… Он просто не хочет умирать. Более того! Он даже не хочет засыпать! Мне пришлось удвоить дозировку средств, чтобы удержать его в спящем состоянии. Если убавлю подачу лекарств – он мгновенно очнется и придет в движение.

– Или скорее включится, – хмыкнул парень. – Пытаюсь тут оценить процент его киборгизации, и он велик…

– Посмотри на его лицо, – попросила девушка. – Просто посмотри.

Привстав, он подался вперед и вгляделся. Где-то через минуту удивленно присвистнул и, усаживаясь обратно, спросил:

– И давно это началось?

– Двадцать две минуты назад. Я опять чуть усилила приток седативного. Он… он буквально рвется наружу.

Истощенное лицо Вертинского с торчащими окулярами глазных имплантов больше не было неподвижным. Оно нервно подергивалось и гримасничало, под кожей вздувались желваки, на висках пульсировали вены – киборг силился преодолеть химическое усыпление, пытался прорваться обратно в реальный мир. Протезы были обездвижены, но живая рука подрагивала, пальцы пытались то согнуться, то ухватиться за что-то.

– Невероятно, – подытожила девушка и несколько раз коснулась экрана планшета, отправляя в тело пациента еще одну порцию лекарств. – Мы чистим ему кровь, и чем меньше в ней токсинов, тем быстрее он приходит в себя. Приготовь еще один пакет внутривенного питания, Майк.

Кивнув, Майк встал и подошел к контейнеру на сто двадцать литров из толстого зеленого пластика – такие безликие ящики с плотно прилегающими крышками многими столетиями пользуются заслуженной любовью по всему обжитому космосу за свою прочность и вместительность. Пощелкав запорами, парень аккуратно достал нужный пакет, вернулся и прикрепил его на свободный пластиковый крючок. Дождавшись, когда предыдущая емкость опустеет, проделал нехитрую манипуляцию, и в вены киборга возобновился поток питательных веществ. Все эти заботы не мешали явно скучающему Майку размышлять вслух:

– Ты ведь понимаешь, Дана, что он не остановится. Мы сейчас его подлечим, починим, кое-что заменим, когда придет мистер Стэйлз, но что толку? Как только это чудище встанет на стальные ноги, то не начнет налаживать свою жизнь. Нет. Он снова начнет убивать. Мы ведь вместе смотрели все эти видео. До того, как я обездвижил его внешние импланты и отключил глаза, мне казалось, что я сижу рядом с готовой вот-вот рвануть бомбой. Так себе ощущение, знаешь ли. А ведь я не из трусливых – ты знаешь мою историю.

– Просто вы разные, – тихо сказала Дана. – Вы очень разные, Майк. Ты, как и я, просто человек с нелегкой судьбой. А он… он воин.

– А я нет? Я, знаешь ли, занимаюсь с тяжестями каждый день. Грушу бью!

– Ты – нет. Ты созидатель. Техник, электронщик. Мечтатель. Любящий меня мой ненаглядный смешливый парень, – девушка улыбнулась, и на ее щеках появились милые ямочки. – Ты хорош во многих вещах, Майк. А он… он фанатично следует лишь одной дорогой и не думает о цене. Он мститель на кровавом пути вендетты. Он воин.

– Он мститель, – Майк посерьезнел и передернул плечами. – Мрак тот еще приключился с его семьей. Мои-то предки померли от дешевого бухла, проевшего их кишки и мозги. Лупили меня жутко, воровать заставляли. Но я хотя бы рос на улице, а не в той крысоловке с названием детдом… К тому же нас с тобой нашли, дали шанс, показали иной путь. Нам дали светлую мечту, и мы к ней идем. Скоро уже день Х, и мы наконец покинем это проклятое место навсегда. «Антей» почти готов…

– Тише! – девушка сердито шикнула. – Об этом нельзя вслух!

– Ну да… но я все равно не понимаю, зачем нам велели привести его в порядок. Мы тратим драгоценные ресурсы на мясника.

– Нам их компенсируют.

– Может, у старших какие-то планы на Вертинского?

Дана покачала головой и уверенно ответила:

– Нет. Нам такой просто не нужен на борту.

– Он умеет сражаться.

– Не умеет. Джонас оценивал его боевые умения. И оценил их крайне низко. Хотя мы и сами это видели в том видео с последней его боевой стычкой с копами. Вертинский – мясник-самоучка. К тому же его невозможно контролировать. Нет… думаю, ты сам знаешь кто, просто воспользовался нашими возможностями, чтобы привести Вертинского в порядок и… оставить его здесь. Не зря же нам приказали убрать из этого убежища все лишнее, оставив лишь необходимое сроком на пару дней.

– А ведь он не копов атаковал, а лишь одного из них… самого знаменитого. Киборг атаковал старшего лейтенанта Линдреса…

– Тихо!

Поздно… едва с губ Майка сорвалось имя «Линдрес», тело киборга прошил нервный импульс, и он, несмотря на обездвиженные протезы, начал садиться, скребя парализованной рукой по пластику и слепо ворочая головой. Из порезов в культях хлынул гной вперемешку с кровью, игла капельницы выскочила, и… Вертинский медленно опустился и обмяк, снова затихнув на мокром склизком мате. С шумом выдохнувшая Дана убрала палец от подающей транквилизатор пиктограммы на экране планшета и укоризненно взглянула на парня. Тот, потрясенный, убирая руку от игольника на поясе, виновато пробубнил:

– Да кто ж знал… Дай, я снова вставлю иглу.

– Я сама, – ответила уже склонившаяся над окровавленным телом девушка. – Вот черт… во мне все обмерло. А ведь мы куда старше его, Майк. Тут в крови лежит подросток… его ровесники в более благополучных секторах только что закончили домашнее задание и весело гуляют по паркам или режутся в игры…

– А этот людей ржавым тесаком на куски режет, – хмыкнул успокоившийся Майк. – Фух… Но ты видела, как он отреагировал на имя…

– Эй!

– Да не собирался я его называть. Но ты видела его лицо в момент, когда он пытался встать?

– Видела, – глухо обронила девушка и нервно передернула плечами. – Маска смерти… Думаешь, тот полицейский причастен к случившемуся с его… ну, ты понимаешь, о чем я.

– Почти наверняка, – уверенно ответил Майк. – Как же все запутано… и интересно. Хотел бы я узнать подробности. Стой! А ведь он нападал не только на копов. Он еще прикончил того свяще…

– Не надо! – прервала его Дана и хотела добавить еще что-то, но ее в свою очередь прервал писк пришедшего на небольшой браском сообщения и последовавший за ним условный стук в небольшую железную дверь с засовом.

Майк снова уронил руку на рукоять игольника.

Прочтя сообщение, девушка успокаивающе кивнула, и парень шагнул к двери. Лязгнул засов, и железная створка бесшумно открылась. Внутрь вошли двое: средних лет чернокожий мужчина с копной курчавых волос и вооруженная игольной винтовкой женщина с суровым жестким лицом, в черном приталенном комбинезоне, серой бейсболке и того же цвета тяжелых рабочих ботинках. Следом за ними вкатился старый колесный АКДУ и, подчиняясь приказу с браскома мужчины, занял позицию неподалеку от переносного туалета.

– Как наши дела? – потирая ладони, поинтересовался широко улыбающийся мужчина, в то время как женщина заперла дверь на засов и заняла позицию рядом с ней, скрестив руки на груди. Трудно было не заметить, что ее левая рука искорежена мутацией и выглядит раздвоенной культей, обмотанной серым бинтом. – Пациент стабилен?

– Насколько это возможно в данных условиях, мистер Рэнд, – вежливо ответила Дана. – Но дела становятся все лучше. Если не случится рецидива, то…

– Понятно. Благодарю! Вы с Майком можете возвращаться.

– Идите третьим маршрутом, – обронила мрачна женщина.

– Да, мэм, – Майк тоже был сама вежливость.

– И следите за тем, чтобы все переборки закрывались полностью. Нам только очередного нашествия крыс не хватало.

– Да, мэм.

– Идите, – мужчина махнул рукой. – Сегодня у нас на ужин яблочный пирог! Проследите, чтобы и нам с Марго досталось по большому куску!

– Обязательно проследим, мистер Рэнд! – пообещала вставшая Дана.

Бросив последний долгий взгляд на неподвижно лежащего киборга, она поочередно кивнула старшим и первой вышла из убежища. За ней последовал Майк, доставший из кобуры игольник и включивший на нем подствольный фонарик.

Когда дверь снова лязгнула запертым засовом, Рэнд потер ладони и перевел взгляд на молчаливую Марго:

– Ну что-с? Давай устроим этому бедолаге приятный сюрприз?

– Глупому мстительному мальчишке просто надо дать умереть, – произнесла Марго, и ее раздвоенная культя нервно сжалась. – Я могу ему помочь.

– Нет уж, – не согласился с ее кровожадными планами Рэнд. – Нам велено совсем другое. И взамен обещаны щедрые дары… настолько щедрые, что мы сможем убраться отсюда на пару декад раньше. Как по мне – обмен очень неплохой. Приступаем, Марго. И для начала займемся внутренними имплантами.

– Если он вообще перенесет такое вмешательство.

Посмотрев на злое лицо киборга, мужчина задумчиво хмыкнул:

– Что-то мне подсказывает, что Вертинский справится и с этим…

Щелкнувшие крышки АКДУ разъехались, а из контейнера поднялся выходящий в рабочий режим портативный медицинский блок, уже начавший выводить из чрева тонкие манипуляторы…

18

Мятежный Двенадцатый сектор начал медленно «остывать».

С момента последней самой жесткой и массовой перестрелки между паствой Мика Дозы, карателями Нулей и явившимися всех их усмирять копами прошло больше суток. За это время случилось еще несколько вспышек массовой агрессии, и произошло не менее двадцати отдельных убийств, где сводились застарелые счеты. Помимо этого, было убито трое насильников – убито вернувшимися в родные кварталы ЖилМодов протрезвевшими и опомнившимися мужиками, вдруг увидевшими, как в их двери ломятся орущие чужаки, а кто-то уже тащит за волосы кричащую женщину. Это все то, что было зафиксировано уцелевшими камерами наблюдения и патрулирующими сектор пауками дознавателей. Информация была упорядочена, проанализирована и каталогизирована, после чего осела в базы данных. Результаты анализа дали небольшой и достаточно удивительный результат: во все еще очень опасном секторе почти полностью прекратилось насилие над женщинами, а судя по подслушанным разговорам приходящих в себя трудяг, это чудо напрямую связывалось с блуждающим по улицам сектора киборгом Нортисом Вертинским, который якобы уже многих насильников вживую нарезал на куски своим страшным тесаком. Киборг продолжает искать еще живых ублюдков-насильников, и вскоре их предсмертные вопли огласят эти коридоры…

Несмотря на все упомянутые рецидивы, сектор продолжал медленно «остывать».

Из стенных динамиков и с редких экранов полился лживый словесный мед полицейских, предлагающих всем бунтующим прекратить беспорядки и обещающих никого не наказывать. Еще обещали всех выслушать и обязательно исправить все упущения городской администрации. Следом состоялось выступление губернатора, который впервые обратил личный взор на внешний городской сектор. Сидя за своим полированным рабочим столом, лучезарно улыбаясь, он сообщил, что уже жестоко покарал многих виновных, а всех отвечавших за управление Двенадцатым сектором уже снял со своих должностей, назначив вместо них людей активных, деятельных и чутких. Они уже принялись за дело! А пока примите как должное увеличенный приток свежего воздуха! И действительно – по коридорам загулял прохладный ветерок, немного разогнавший дым и вонь.

Хотите бесплатной питьевой водой? Отлично! Подвоз бутилированной питьевой воды и мобильных душевых кабинок уже состоялся – всех желающих ждут рядом с внутренними шлюзами, каждый может забрать до десяти литров в одни руки. Абсолютно бесплатно!

Продовольствие? Оно там же! И тоже бесплатно!

Вооруженные полицейские отряды выведены из сектора, большая часть аварийных переборок снова поднята, и проходы разблокированы. Все пожары потушены, основные коридоры прямо сейчас освобождаются от баррикад и завалов там, где рабочие не встречают сопротивления местных жителей. Никто не действует силой! Об этом же просят и всех жителей Двенадцатого сектора!

После этого со своей речью поочередно выступили главы профсоюзов, радостно рассказавшие о грядущих повышениях зарплат, об увеличении числа рабочих мест и о планирующемся восстановлении гражданской доковой инфраструктуры, что увеличит число парковочных мест для малых кораблей, даст еще больше рабочих мест и оживит торговлю.

Но и это еще не все! Корпорация НЭПР крайне озабочена случившимся! Ее уполномоченный представитель уже в пути! Корпорация НЭПР заботится о всех жителях города Астероид-Сити и считает своей главной задачей обеспечить их гражданские правы. Сразу по прибытии представителя НЭПР ожидается большое общее собрание, где будут рассмотрены все давно назревшие проблемы.

Астероид-Сити на пороге больших перемен к лучшему!

Слушающие сахарную бурду люди, озлобленные невыносимой жизнью, понимающие, что их детям придется еще хуже, не торопились верить. Но и воевать они тоже уже не торопились. Не из-за нежелания. Нет. Просто исчезли способные быстро зажечь эту бурлящую массу катализаторы.

Мик Доза, он же отец Микаил, бесследно пропал после последней перестрелки, а вместе с ним и все его наиболее фанатичные приближенные. Они не выходили на связь и не показывались уже больше суток.

Банда Нулей, громогласно пообещавшая покарать всех мятежников, тоже будто испарилась. Ни следа этой нечисти на покрытых мусором улицах. А с исчезновением главного врага – с кем воевать?

Огромную порцию успокоения и стабильность в сектор привнесли национальные кластеры. Многие из этих монолитных общин охотно укрыли у себя спасающиеся от мятежа семьи, и они же своими решительными жесткими действиями дали четко понять всем сомневающимся, что к ним лучше не соваться. Этот кровавый посыл был понят правильно, что привело к мертвому спокойствию не только на территориях самих общин, но и на прилегающих к ним участках.

Те же, кто еще не утихомирился и жаждал буйства, находили себе подобных и небольшими группками выплескивались на узкие улицы-коридоры… Где на первом же большом перекрестке вдруг натыкались взглядами на висящую под потолком многоногую стальную тварь с нарочито зажженными глазами, внимательно наблюдающими за происходящими. На каждом из таких пауков имелась эмблема страшной Службы Федеральных Дознавателей, и всего этого хватало, чтобы бунтующие сначала замедлялись, затем останавливались и наконец разворачивались, уходя присмиревшими и впервые задумавшимися о последствиях.

Что-то действительно беспредельное, кровавое и жесткое продолжало случаться лишь на самых окраинах – рядом с внешней стеной городского купола. Там, где обитали калеки и мутанты, чья судьба была безразлична всем, кроме всегда голодных крыс.

Деловито гудящие грузовые платформы вывозили груды обугленного мусора из освободившихся от мятежников коридоров. Отдельная техника свозила к специальным местам мертвые тела, различное оружие и редких раненых – причем последним тут же на месте оказывалась срочная медицинская помощь, после чего они не увозились куда-то в неизвестность, а размещались здесь же – в специальных лагерях. Все могли видеть: никого не допрашивают и не избивают.