Неучтенный вариант Орлов Алекс
Впервые было ощущение, как будто он эту наномикронную нить не полевой ловушкой захватывал, а буквально пальцами.
Раз-два и спаялась. Тесты мигнули зеленым и очередной блок перекочевал на полку готовых заказов.
Ночью спал не очень хорошо, было как-то неспокойно. Но утро его встретило хорошей погодой – синее небо, солнце. Настроение улучшилось и после диетического завтрака Паркер уже собирался хорошо поработать, тем более, что его ждал еще один «бе-четыре», как вдруг в дверь постучали.
Не ожидая подвоха он открыл, ожидая увидеть нового заказчика, но на пороге стоял офицер налоговой службы. С ним двое штатских, а за ними на полголовы выше – полдюжины бойцов в штурмовой оснастке.
– Мистер Джонатан Паркер? – спросил офицер сразу заходя в мастерскую.
– Так точно, – по-военному ответил Джон.
– Собирайтесь, у нас постановление на ваш арест и обыск четвертой категории.
Штурмовики отжали Паркера к стене и штатские проскочили в мастерскую, сразу побежав по всем углам и закоулкам, на ходу делая видеосъемку стеллажей с блоками и аппаратурой.
Джека бросило в жар. Попался. Надо было как-то легализоваться, но он пожадничал. Деньги неожиданно потекли ручьем и он решил отложить все это на потом. Кто же знал, что до них так быстро дойдет информация об одиноком ремесленнике?
– Собирайтесь, мистер Паркер, – сказал офицер, в то время, как пара в штатском продолжала свой осмотр.
Джон опасался, что они залезут под тумбочку и найдут заначку, но четвертая категория обыска предполагала лишь поверхностный осмотр, поэтому вскоре ему подали бланк для подписи, после чего он собрал какие-то вещи, документы и его вывели под руки даже не заковывая в наручники.
Под надзором незваных посетителей он запер мастерскую и отдал магнитный ключ офицеру, после чего дверь опечатали, о чем сделали соответствующую текстовую и видеозаписи.
У подъезда арестанта сунули в синий фургон с голографической эмблемой налоговой службы и со включенной сиреной повезли в тюрьму.
В этом Паркер не сомневался.
По обе стороны от него сидели бойцы в жесткой броне и с автоматами, за окном мелькали залитые солнцем тротуары и бодрые пешеходы, а для него все сузилось до одной мысли – что теперь с ним будет?
12
Начальник службы безопасности стоял в кабинете генерального директора, ожидая когда Ренд с директором закончат разговор и вернутся к его докладу. Однако они были слишком увлечены и он просто подпирал книжный шкаф, поглядывая на корешки книг и по их виду пытался определить из чего они сделаны.
Вот биопластик, книга совсем новая. А две следующие из пластомера, его производили лет двадцать назад.
Посреди полки в отдельных прозрачных боксах хранилось несколько книг из целлюлозы. Их никто не читал, поскольку они стоили очень дорого, хранились в вакууме и являлись объектами для вложения денег.
Странные были времена, когда из целлюлозы делали книги и какие-то бытовые вещи. Даже салфетки. Тогда никто не знал, что целлюлозу можно просто съесть, если конечно принять после этого модификаторы.
У Геберсби была подружка помешанная на целлюлозе и здоровом питании. Но сам он уважал синтетические жиры из-за чего они с ней часто ссорились.
Вот в кабинете появились еще трое – для них Геберсби лично подписывал пропуска. Это были эксперты из университета, которых пригласил Ренд.
При них был чемоданчик с теми двумя блоками, которые человек Геберсби возил на ремонт.
– Господа, я не буду вас представлять, в этом нет необходимости, – сказал Ренд. – Чем меньше имен, тем лучше, а я в вашей компетенции не сомневаюсь и мой директор мне доверяет.
Ренд взглянул на директора и тот многозначительно кивнул.
– Итак, господа, начинайте.
Один из экспертов расстели на приготовленном столе какую-то защитную пленку, затем открыл чемодан и надев перчатки, достал оба блока, бережно положив их на стол.
– Благодарю вас, Гейб, – произнес другой эксперт, повыше ростом, полный, с коротко подстриженной бородкой.
Геберсби про себя назвал его «Профессором».
– Итак, нами были протестированы эти блоки. А также проведена их полная иннозальная рентгенограмма. Выяснилось, что изделия далеко не новые, как по дате выпуска, так и по естественному техническому и структурному износу. Однако функции свои они выполняют блестяще.
«Профессор» сделал паузу и посмотрел, какое впечатление его слова произвели на заказчиков. Те пока молчали, ожидая новых откровений.
– Оказалось, в частности, что у блока линейки «оранж», вместо паспортных двадцати семи тысяч, в свинцовом проводнике находятся тридцать девять тысяч каналов. А у изделия линейки «панорама», вместо паспортных ста пятидесяти четырех, имеем двести пятьдесят две тысячи каналов в закрытом платиновом проводнике. Соответственно, нагрузки эти блоки совершенно не замечают, не греются и могут использоваться с большими перегрузками.
– А вы можете это как-то объяснить? – не удержался от вопроса генеральный директор.
– Мне трудно сказать что-то стоящее, ведь я не знаю откуда взялись эти изделия, но мой коллега, может доложить о структурных изменениях в материалах главных проводников.
Все посмотрели на коллегу, на которого указал «Профессор».
Тот откашлялся, нервно дернул головой и сказал:
– Первое впечатление от полученных результатов хроматографического исследования – такого не может быть. Но повторные и последующие исследования показали, что это реальность. Я говорю о структуре металлов, которые выглядят так, будто их выстраивали поатомно. Понимаете?
Директор с Рендом переглянулись, Геберсби почесал ухо. Ему уже надоело – стоят в виде мебели позади этих важных господ и ничего не делать, в то время, как у него внизу подчиненные оставались без должного контроля.
– Это как? – решился уточнить Ренд.
– Ну, как будто использовали не обычные высокотехнологические методы с микровытягиваем, электронным наращиванием и тому подобные, а какие-то совершенно фантастические способы о которых мне, как материаловеду, ничего не известно.
Геберсби стал пересчитывать на полке все книги, потом волны на узоре оконных штор. А эксперты, Ренд и даже директор всё говорили и говорили, но в конце концов, все же разошлись.
Гости убрались, оставив чемодан с блоками, а Ренд опустился в кресло, начав пролистывать на планшете какую-то информацию.
Директор еще какое-то время оставался возле стола с блоками, а потом сказал:
– Йенс, вы не могли бы подойти?
Геберсби облегченно перевел дух – наконец-то о нем вспомнили.
– Да, сэр, – сказал он останавливаясь в паре шагов от директора.
– Йенс, где сейчас этот удивительный ремесленник?
– В тюрьме налогового департамента.
– Это вы организовали?
– Так точно, сэр.
– Что ж, это правильно.
Директор поскреб ногтем оставленную экспертами пленку.
– Так что мы будем делать с этой фантастической информацией? – спросил Ренд возвращаясь к столу.
– А что тут делать? Все очевидно, мы должны защищаться.
– То есть? Я думал мы воспользуемся этой новой технологией и продвинемся сами, а вместе с тем подтянем и всю электронную индустрию. Нет?
– Конечно нет. Нам не нужны технические чудеса, нам нужно сохранить налаженный бизнес. Если же мы начнем развивать эти новшества, их начнут развивать и наши конкуренты, и неизвестно, кто продвинется быстрее. Начнется гонка, вернется нестабильность. Пока же у нас все ровно, войны прекращены. Такое положение дел нужно ценить.
– И как же нам поступить?
Директор немного помолчал, потом спросил:
– Йенс, как долго держат в налоговой тюрьме?
– По-разному, обычно после суда оглашают штраф и человек свободен. Но можно организовать и подольше, а там устроить драку в камере.
– Нет, это ни к чему. Пусть он платит штраф и возвращается в свою лабораторию. А уж там…
– Я понял, сэр. Нужно чтобы не осталось и следов от этой технологии.
– Вот именно, Йенс. Так что действуйте.
13
Джон Паркер лежал на жесткой скамье и прикрыв глаза, дремал, стараясь отвлечь от запаха сырости и грязных тряпок.
Он вспомнил, как однажды с одним знакомым пошел в увольнение.
Был выходной день, стояла хорошая погода и они не мешкая зашли в первый же попавшийся кабачок.
Паркер всегда относился к выпивке спокойно и полагал, что другие люди примерно такие же, но как оказалось его знакомый смотрел на это иначе.
Он сходу взял спортивный темп и как Джон ни старался его притормозить, быстро набрался до краев и выскочив из заведения, помчался по улице в чрезвычайно возбужденном состоянии.
Для Паркера это оказалось полной неожиданностью и пока он торопливо расплачивался, приятель сумел отмахать с полкилометра, успевая хватать женщин за все, что попадалось под руку, отвешивать мужчинам пинки и даже плевать на крыши проезжавших автомобилей.
К тому моменту, когда Паркер смог его догнать, приятеля с разбитой физиономией уже пеленала полиция.
Джона загребли за компанию и они провели несколько часов в большой зарешеченное нише, где помимо них находилось еще с полдюжины таких же весельчаков, как его приятель.
Они, то и дело затевали драки, таскали друг-друга за волосы, катались по полу, после чего в камеру врывались полицейские и раздавали дубинками всем подряд – правым и виноватым.
В конце концов, за солдатами приехали из военной комендатуры и увезли в ведомственную тюрьму.
Там был порядок и чистота, к тому же Паркера через пару часов отпустили, так как на него не было составлено никаких протоколов, а вот его приятелю пришлось задержаться и больше в расположении части его не видели.
В массивной двери зажужжал и лязгнул замок, затем открылась сама дверь и появился надзиратель.
– Паркер, с вещами на выход!
Джон поднялся и подхватив небольшой ранец, направился к выходу, бросив взгляд на соседа по камере, который спал и они с ним не успели даже познакомиться.
– Туда иди, там тебя адвокат ждет, – сказал надзиратель и сразу потеряв к арестанту интерес, пошел в другую сторону.
Паркер двинулся в указанном направлении и пройдя мимо ряда тюремных дверей с глазками, оказался в небольшом вестибюле, который даже не был отделен от коридора с камерами.
Это было немного удивительно, ведь хотя и налоговая, но все же тюрьма.
В вестибюле его действительно ждал человек в новом костюме, таком новом, что из под рукава выглядывала бирка с названием дорого ателье.
– Приветствую вас, мистер Паркер. Меня зовут Отто Шнайдер, я ваш адвокат, меня прислал к вам мистер Дженкинс. Вы ведь знакомы?
– Да, это мой клиент.
– Ну, и мой тоже. Что ж, идемте я подвезу вас домой.
– А что, я уже свободен?
– Да, и с вас причитается пятьсот монет. Сюда входит штраф и мои услуги.
– Хорошо, деньги у меня дома.
– Вот поэтому я вас и подвезу, – сказал адвокат и засмеялся.
Джон улыбнулся в ответ, его настроение тоже стало улучшаться.
Они вышли из здания и оглянувшись, Паркер оценил значительность его фасадной части, украшенной лепниной и фальш-колоннами.
– Что, внушает уважение?
– Просто интересно. Меня ведь с другой сторону завозили.
– Это да, арестованных привозят на задний двор, – сказал адвокат и повинуясь сигналу с его радиометки, мигнул огнями большой бежевый автомобиль.
Его компьютер отметил хозяина с гостем и предупредительно распахнул две дверцы.
Едва Паркер сел на переднее сидение, оно начало двигаться, подбирая для него максимально удобную посадку.
– Так как же вам удалось меня вытащить? Или будут еще штрафы?
– По этой теме не будут, – ответил адвокат, просматривая в планшете свой ежедневник, пока автомобиль, вращая рулевое колесо, сам выбирался с парковки.
Наконец, машина выехала на проезжую часть и Шнайдер взялся за управление.
– Они предъявили обвинение в незаконной деятельности, то есть ремонте без лицензии. А это немалый штраф – трехкратная стоимость лицензии.
– Ого! Это за сто тысяч набралось бы? – поразился Паркер.
– Вот именно. Но я представил им определение ремонта из государственного прейскуранта и там говорится о вскрытии изделия. У вас же дома, куда мы наведались с налоговыми следователями и представителем госнадзора, не оказалось ни одного вскрытого блока и никаких инструментов для их вскрытия. Стало быть, факт ремонта изделий отсутствовал. Зато имелись договора на очистку корпусов, только и всего, а эта деятельность вполне укладывается в форму упрощенного налогообложения, которой вы следуете. На этом всё.
– Круто!
– Да ничего особенного. Большинство претензий так и разрешается, ведь целью их, зачастую, является именно задержание с последующим давлением и запугиванием. В вашем случае имеет место что-то похожее.
– Думаете повторится?
– Не исключено. На всякий случай, будьте осторожны.
14
Вместе они вышли из машины и зайдя в подъезд, подошли к двери Паркера.
– Пломбу уже сняли, – с удовлетворением заметил он, открывая замок магнитным ключом, который ему вернули.
– Пломбу снял я, когда мы были здесь с налоговыми следователями. Они было начали возражать, но я напомнил им, что у вас не было найдено никаких порочащих улик и они замолчали.
– Спасибо вам, – сказал Паркер толкнув дверь вошел в мастерскую. – Проходите.
Адвокат вошел, но скромно остановился возле двери.
Джон быстро сбегал к своей тумбочке и извлек из под нее пачку чипов. Выбрал пятисотенный и вернулся к адвокату.
– Вот, пожалуйста. Передавайте привет мистеру Дженкинсу. Он меня выручил.
– Непременно передам. А вы если что – звоните, мой номер уже у вас на почте. До свидания.
Адвокат ушел, а Паркер все еще не мог прийти в себя после возвращения в свою мастерскую, которая для него, несмотря на убогость интерьеров, казалась уютным жилищем. И даже запах корпусного пластика и высокое содержания озона из-за работы тестовой аппаратуры, были ему приятны.
– Наверное, просто привычка, – вслух произнес Паркер и поискав на полке пару свежего белья, отправился в душ, который представляла собой душевую ячейку, оставшуюся от большого блока гигиены.
Раньше в здании располагалось промышленное предприятие и достаточной большой штат работников. После смены они принимали душ, волновую дезинфекцию и еще какие-то процедуры.
А потом шли домой.
После переоборудования здания под некоторое количество студий и мастерских, блок гигиены также разделили на части и Паркеру досталась душевая ячейка со старыми, полиметаллическими трубами и запорной арматурой, которые теперь можно было продать за неплохие деньги.
В эпоху кристаллического пластика, металлические изделия считались излишне трудоемкими и неоправданно дорогими, а если были достаточно старыми, то имели ценность для коллекционеров или толстосумов, которые оформляли свои гостиные старинными кранами и рассекателями.
После душа Паркер ощутил сильный голод и вспомнил, что ничего не ел с самого ареста.
В тюрьме ему предлагали какую-то еду, но он нуждался в чистой целлюлозе и полноценном активаторе, а у них были универсальные блюда – на все случаи.
Паркеру такие не подходили и тюремщики специально для него сделали заказ, однако его должны были приготовить только к вечеру. А там и адвокат подоспел, так что ужинать теперь он мог в нормальных условиях и теми продуктами к которым привык.
Благоухающий шампунями, в трусах и футболке он прошел в свой кухонный уголок и открыв холодильную нишу, достал пачку целлюлозы, упаковку с таблетками-активаторами и запаянную в полулитровую капсулу воду.
Привычно ударив ладонью по упаковке с целлюлозой, Паркер не услышал характерного хлопка, а лишь какой-то пшик.
Взглянув на сплющенную пачку, он решил, что она случайно разгерметизировался и взяв вторую, также ударил по ней ладонью.
Но получил тот же результат.
Паркер хмыкнул и таким образом проверил еще две остававшиеся в наборе упаковки и всё с тем же результатом.
Видимо, случился брак при упаковке и он достал следующий блок из четырех упаковок, находившийся у дальней стенки ниши.
Там все было в порядке и залив целлюлозу водой, Паркер нормально поел. Потом проглотил активатор и решил проверить, что у него с работой, ведь здесь дважды проводились обыски и теперь все нужно было привести в порядок – готовые блоки, нерабочие, тестеры и ремонтную аппаратуру.
Однако, его технический разум заставил вернуться к сплющенным упаковкам целлюлозы, прежде чем выбросить их.
Если все четыре были разгерметизированы, значит на производственной линии их или недоклеили, или повредили в одних и тех же местах.
Пустяк, конечно, но было интересно.
Паркер стал поочередно их осматривать и вскоре обнаружил прокол на первой упаковке, потом на второй и всех остальных.
Его предположение не оправдалось – проколы были сделаны не на одной линии, как получилось бы при проблемах на конвейере. Но тогда как?
Вспомнив, сколько тут было посторонних в его отсутствие, Паркер задумался. А вдруг? Нет, бред какой-то. Кому он нужен?
Еще немного подумав, он вскочил и бросился выдвигать все ящики старого стола, который достался ему от прежнего арендатора.
Там было сложено все, чем он пользовался не так часто, но что безусловно имело ценность.
Наконец, Паркер нашел что искал, это было газоанализатор, вернее его головка с датчиками. В таком виде прибор работать не мог, но Джон помнил, что не выбросил это устройство только потому, что ему сразу пришло в голову, как его можно заставить работать.
У него имелся универсальный адаптер, который давал возможность подключить это неполноценное устройство к сети «спейснет», а уж там можно было найти программное обеспечение, чтобы в режиме он-лайн обработать полученные газоанализатором результаты.
Порывшись по ящикам еще пару минут, Паркер нашел и адаптер, а потом еще полчаса возился с подключением прибора, поскольку блок терминала не хотел обнаруживать устройство из-за окислившихся пинов.
Наконец, ему удалось соединить компоненты воедино и аккуратно положить все это возле терминала, чтобы хлипкая цепь на разомкнулась. Затем Паркер сбегал в кухонный угол, вернулся с одной проколотой пачкой целлюлозы и еще раз проверив подключение, надавил на упаковку, выдувая воздух на головку газоанализатора.
Поначалу ничего не происходило, но спустя пару секунд появилась заставка, сообщавшая, что получена информация, которая обрабатывается.
– Так, сукины дети! Так! – произнес Паркер, садясь на стул и сверля монитор взглядом.
Время шло, минута сменялась минутой, а результата все не было.
Паркер начал нервничать. Может все зависло и следовало повторить манипуляции? А что если попробовать…
Додумать он не успел, окно мигнуло и выбросила результат.
Паркер посмотрел на череду знаков и почесал в затылке. Знакомой ему была лишь половина из них.
Недолго думая, он открыл специализированный химический сайт и забросил результаты в тамошний поиск.
Прошло несколько секунд и он получил длинное название, а под ним подробное описание из которого следовало, что это очень редкая техническая жидкость, которую использовали для обезжиривания контактов на волновых излучателях в каких-то криптоновых-неоновых бла-бла-бла.
Это было не интересно.
А вот в заключительном абзаце было написано, что вещество очень токсично, но после контакта с кислотными средами в течение двух часов распадается на безвредные составляющие.
– Так, – произнес Паркер. Потом двумя пальцами осторожно взял сплюснутую упаковку целлюлозы и отнес к остальным. Затем убрал их в отдельный пакет с надписью «гарант. нераств.», что означало – материал не подвержен быстрому распаду на воздухе, в воде или при солнечном свете.
Все остальные упаковки, обычно, держались не более недели, а спрайт-салфетки рассыпались в пыль через десять секунд после использования.
Столь короткие сроки существования некоторых материалов казались Паркеру неоправданными, хотя он где-то читал, что до изобретения подобных материалов, места обитания людей обрастали огромным количеством мусора из нераспадавшихся упаковок.
Итак, кто-то хотел от него избавиться и это очевидно.
Был подобран коварный яд, который затем распался бы от желудочного сока и все шито-крыто.
В дверь постучали. Паркер подбежал к ящику с инструментами и схватил молоток, потом все же надел брюки и вооруженный, с осторожностью приблизился к двери, в которую к тому времени, постучали еще раз.
– Кто там?
– Джон, это я – Риз!
Риз был соседом сверху и занимался производством на многокоординатных принтерах всякой сувенирной продукции, которую громко называл – художественными изделиями.
Паркер видел эти изделия – ничего особенного, но Риз продавал их достаточно успешно и даже обновлял, иногда, какое-то оборудование.
– Ты что, гвозди тут забиваешь? – спросил Риз, когда Паркер открыл дверь с молотком в руке.
– Прибирался просто.
– А мне сказали, что тебя арестовали, – сообщил сосед проходя вглубь мастерской и осматриваясь, словно был здесь впервые.
– Нет, это было недоразумение и я уже дома, как видишь.
– Жаль, я надеялся переехать в твою мастерскую.
– А зачем ты мне это говоришь?
– Ну, ты это и так знал, но ничего личного, чувак, как говорится – только бизнес.
Риз остановился и повернувшись к Паркеру, продолжил:
– Тут в твою мастерскую, прямо паломничество какое-то было. То эти копы налоговые, то техническая служба. Дверь так и хлопала. Вот я и подумал, что тебя с концами повязали.
– А что за техническая служба?
– Ну, такие в синих комбинезонах с изображением городского герба.
– И долго были эти службы?
– Там один человек был.
– Ты его запомнил? Лицо его видел?
– Что-то спер, да? – по своему понял этот вопрос Риз и огляделся. – У тебя тут и брать-то нечего. Только потертые коробки какие-то.
– Так видел лицо или нет?
– Зачем мне его лицо? Я сверху увидел, что кто-то заходит и сразу за перила спрятался.
– А почему спрятался?
– На всякий случай, мало ли, кто там в этом комбинезоне. Очканул немного, если честно. Как-то мне он не понравился, что ли. Двигался эдак, словно хищник. Ты смотришь «восьмой канал», там где про животный мир?
– Нет, я работаю много. Когда это было, можешь вспомнить?
– Вчера, сразу после налоговых копов. Ну, ладно, пойду я. С одной стороны я рад, что ты вернулся – все же ты часть моего социального окружения. А с другой – твоя мастерская мне обломалась.
Риз ушел, оставив Паркера, один на один с еще большим количеством вопросов.
Немного поколебавшись, он взял диспикер, вызвал голосом справку и запросил городскую диспетчерскую службу, а когда услышал: «задайте свой вопрос», поинтересовался, был ли по его адресу вчера кто-то из сотрудников городских технических служб.
После небольшой заминки, правильно поставленный компьютерный голос заверил его, что никакой необходимости в посещении его мастерской у городских служб не было, поскольку заявки со стороны жильцов к ним не поступало.
15
Йенс Геберсби снова стоял у стола генерального директора, размышляя о том, что в последнее время слишком часто стал общаться с начальством.
С одной стороны, его считали незаменимым, его мнением интересовались, однако он предпочел бы решать все вопросы дистанционно.
Так ему было спокойнее.
На столе, на уже знакомой пленке снова лежали два блока и Ренд с директором смотрели на них с некоторой опаской.
– Значит уже отпустили? – спросил директор.
– Да, как оказалось, привлечь его не за что, – ответил Геберсби. – Ему вменяли незаконный ремонт, а он только чистил корпуса.
– Чистил?
– Ну да, чистил, мыл и все такое.
– И от этого восстанавливались проводники?! – удивился директор и посмотрел на Ренда.
– Нет, конечно. Это отмазка. На самом деле ремонт он проводил через локационные линзы, без вскрытия пломб производителя.
– То есть наших пломб?
– И наших тоже.