Хозяйка для оборотня и прочие неприятности Мун Эми

Глава 7

Нет, да это форменное издевательство!

Елизавета чуть не плакала, рассматривая россыпь свеженьких, только начинавших созревать прыщей.

Вчерашняя маска, которую она готовила с таким воодушевлением, дала строго противоположный результат.

Теперь лицо леди Элизабетты напоминало моську несчастного подростка на самом пике буйства гормонов. Один прыщ громоздился на другой, и вся эта «красота» нещадно чесалась.

– Чертовщина какая-то, – пробормотала, осторожно трогая щеку.

Может, все дело в благостной травке, которую посоветовала ей матушка Синиш? Как знала, что нельзя было использовать незнакомый ингредиент! Сегодня ограничится умыванием серной водой и точка! Жизненно необходимо, чтобы воспаление сошло, а потом начнет чистку.

– Ах, госпожа, – вздохнула за спиной служанка. – Пожалуй, стоит сильнее ужать пояс платья. Кажется, вы несколько, эм-м-м, уменьшились.

Елизавета едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Несколько? По ощущениям, ушло килограммов пять!

И это сбивало с толку.

Не могут люди худеть так быстро, но ее тело будто с радостью избавлялось от лишнего веса. Уже и бока не так видны, и второй подбородок сдулся.

Она очень обрадовалась, когда, вскочив с постели, почувствовала себя легче.

Но весь восторг померк, стоило взглянуть в зеркало.

Как бы муж не сбежал обратно в столицу, увидев разукрашенную мордашку жены. А может, и к лучшему.

Вчера Елизавета весь мозг сломала, пытаясь запомнить хитромудрые переплетения родословной фон Латтимер.

Род был о-о-очень древним. Неудивительно, что супруг взял фамилию жены, отказавшись от собственной, чтобы повысить свой титул.

Этот факт прямо-таки кричал о том, что брак договорной, а чувствами тут и не пахнет.

– Как будто собственной внешности мало, – пробормотала, вглядываясь в раскрасневшееся и слегка опухшее лицо.

– Что, простите? – пискнула служанка.

Совсем молоденькая, она походила на олененка – большеглазая, тонкорукая. И до ужаса пугливая.

Что немудрено с такой хозяйкой-истеричкой. И Елизавета снова вздохнула.

– Как тебя зовут, спрашиваю.

– Д-динария… То есть Дина, госпожа, – прошептала бедняжка, не иначе как готовясь упасть в обморок.

– Утяни туже пояс, Дина. И можешь быть свободна.

Олененок перевела дух и, пробормотав «да, госпожа», очень ловко застегнула крючки, а потом исчезла, будто тень.

Молчаливый Бернард удостоил служанку долгого взгляда и вновь отвернулся к окну, делая вид, что любуется ясным небом и окрестными пейзажами. Он никак не комментировал изменения внешности госпожи, но, увидев утром, глянул с такой брезгливостью, что Елизавета запустила в него подушкой.

Не хотела, честно!

Но рука сама махнула. Да еще с такой злостью… От яркости желания причинить боль Елизавета даже испугалась – не ее это чувства! А Бернард просто перетек в сторону. Кажется, подобный выпад мужчину совсем не удивил.

– И вам доброе утро, госпожа, – оскалился, демонстрируя гипертрофированные клыки.

И, пока Елизавета отчаянно соображала, как бы ей извиниться, заявил:

– Позову слуг.

А потом скрылся, оставив ее в тягостных размышлениях по поводу внезапной вспышки гнева. Но долго предаваться унынию Елизавете не пришлось – комната живо наполнилась слугами.

Даже лекарь с монахом явились. Оказывается, они были братьями. Что не мешало им яростно спорить по любому мало-мальски удобному поводу.

Вот и при виде свеженьких прыщей один предложил умывание святой водой и семь дней поста, а второй мази и прогулку на свежем воздухе, ведь «солнце есть сила небесная и целебная», на что преподобный Луи возразил о благости Владыки, пропитавшей солнечные лучи.

Елизавета слушала вполуха.

Гораздо больше ее интересовало щебетание матушки Синиш, которая рассказывала о делах в кухне и замке. Оказалось, им надобно проверить запасы и некоторые комнаты, ведь наверняка вместе с супругом приедут «важные гости».

Членам семьи фон Латтимер не пристало путешествовать без сопровождения.

Елизавета еще раз критически оглядела собственное отражение. Как приедут – так и уедут! От такой «красоты» надобно спасаться бегством – а вдруг заразно?

Поправив рукава, она поднялась с бархатного пуфика.

– Велите собрать корзинку для еды. Небольшую! – обернулась к матушке Синиш. – Сегодня я изволю прогуляться и отведать пищи на природе!

Старушка засуетилась, быстренько собирая щетки и заколки.

– Конечно, госпожа, как скажете, – бормотала, пряча блекло-синие глаза. – Аппетит на природе живенько проснется! Побольше поло…

– Нет!

От ее визга даже Медведь вздрогнул. Обернулся, вздергивая широкие брови, а в глазах опять желтые огоньки пляшут. Светятся. Бр-р-р…

– В смысле… Живот болит! – топнула ногой. – Я что вчера сказала? Забыли?!

Матушка Синиш попятилась, причитая извинения напополам с обещаниями не усердствовать. Лекарь и монах прекратили споры, обернувшись в ее сторону.

– Г-госпожа, – откашлялся Томас, – возможно, вы предпочтете прогулку в оранжерее?

– Точно, точно, – закивал преподобный Луи. – Чудесное предложение! Там есть скамейки, ваш любимый фонтан… Можно будет принести золотых монеток…

Она что, еще и деньгами в воду швырялась? Ну и развлечения! Однако Елизавета с жадностью запоминала мелочи, которые помогут ей создать нужный образ в глазах мужа.

– Монетки! – захлопала в ладоши, внимательно отслеживая реакцию братьев. – Да, хочу! Повелеваю взять их с собой на прогулку!

Мужчины дружно вздохнули.

– Как скажете, госпожа, – ответили хором.

И еще несколько служанок исчезли, торопясь исполнить очередной сумасбродный приказ.

А Елизавета отправилась в конюшню, где ее ждала осёдланная лошадь.

И как же хорошо, что в юности довелось немного позаниматься в конной секции! Пусть ни разу не ездила в дамском седле, да и платье порядком мешало, однако Елизавета весьма ловко вскарабкалась на лошадь. Даже, можно сказать, грациозно.

– Ну, чего мы ждем? – обернулась к застывшему в дверях стойла Бернарду.

Тот медленно повел головой, словно разминая шею. А взгляд – что твой скальпель. До нутра пробирает

– Прошу прощения, госпожа.

И почему ей кажется, что мужчина хотел сказать другое?

Но уточнять Елизавета не стала. А раб подхватил лошадь под уздцы и аккуратно вывел из денника.

За ними пристроилась охрана во главе с лекарем Томасом. У преподобного Луи во всю шла утренняя служба. Он был вроде местного пастыря в замке. И, судя по тому, как быстренько сбежали служанки, пользовался популярностью.

Впрочем, неудивительно. Если не считать Бернарда и ее мужа – это если живописец не соврал! – все остальные встретившиеся ей мужчины выглядели или стариками, или юнцами. Даже стражники все как один щеголяли сединой. А пастырь был, что называется, в самом соку. И на лицо в принципе ничего так, особенно глаза – карие, очень выразительные.

Так что служанки вполне себе могли интересоваться не столько проповедями, сколько самим мужчиной.

Но вот что странно: к Бернарду такого интереса никто из дам не проявлял…

Елизавета покосилась на шедшего чуть впереди мужчину.

Может, все дело в его кандалах? Кому охота спутываться с рабом? Или ей достался евнух?

Не сдержавшись, Елизавета тихонько фыркнула – да нет, глупости. Иначе бы отсутствие причиндалов сказалось на внешности и голосе. Но Бернард прямо-таки источал мужественность, а его голос пробирал до самого нутра. Густой, чуть хрипловатый – он ласкал слух и заставлял фантазию подкидывать отнюдь не безобидные мыслишки.

Почувствовав ее взгляд, мужчина слегка повернул голову и выгнул бровь, мол, что хотела?

Елизавета быстренько вернулась к разглядыванию пейзажей. Тем более они уже проехали главные ворота, и у нее была великолепная возможность оценить строение снаружи.

Ну что ж… Примерно так она и представляла себе замок, опираясь на виды, которые открывались с площадки для приземления дракона и окна библиотеки.

Построенный для защиты, он не мог похвастать «диснеевскими» формами.

Архитектура максимально простая и надежная. Четыре зубчатые башни, толстые стены, подвесные ворота на толстых цепях, по периметру дополнительно окружен стеной с обзорными вышками… А внутри оранжерея и, очевидно, есть источник чистой воды.

Короче, все необходимое для выживания в осаде.

И, судя по щербинам и подпалинам на «лицевой» стене, осаждали замок не раз.

Нужно будет почитать историю замка, благо она стащила из библиотеки одну книгу…

Мысль мелькнула и пропала, поглощённая лавиной восхищения.

Ну что за дивная природа!

Тропинка вилась сквозь звонкий сосновый лес, пронизанный солнцем.

Воздух тут был просто чудесный! Вонь от болота исчезла, вытесненная крепким смоляным духом. Остановиться бы, побродить среди золотистых стволов, наслаждаясь лесными ароматами, а лучше повелеть сделать беседку с мягкими подушками, тюлевыми занавесками и столиком для закусок, чтобы как следует отдохнуть после целебных серных источников…

– Вот же я тупица, – прошептала, изо всех сил стискивая поводья. – Салон красоты… Ну точно!

***

Бернард

Кровь в жилах кипела, искушая плюнуть на все и пробежаться по лесу, на ходу сшибая высохшие деревца и перепрыгивая через поваленные сосны.

Он едва держался, и во многом благодаря обжигающей боли, хлыстом протянувшей вдоль позвоночника. Но яркие вспышки никак не могли избавить от мучительного желания оборота. А еще удивления. Настолько яркого, что Бернард боялся лишний раз открыть рот – только бы не спугнуть фон Латтимер.

Девка совсем про него забыла.

Вышагивала вдоль каменистого края источника, глубоко погруженная в собственные мысли. И вряд ли в ее голове засели размышления о еде или как бы швырнуть в воду очередную горсть золота.

О, нет!

Фон Латтимер задумала иное.

Бернард всерьез полагал, что теряет рассудок, когда услышал о доме красоты. И это от крошки Эль, которая умывалась-то не всегда, а уж купалась и вовсе по большим праздникам.

Но вот вчера вечером охотно залезла в бадью, а перед этим обмазала морду зеленой жижей.

Бернард не стал предупреждать, что использовать благостную травку надо очень осторожно. И девка, конечно, заработала себе на рожу новых прыщей.

Однако вместо истерики, она все же потащилась на прогулку. И теперь всерьез рассчитывала организовать тут модную женскую забаву под названием «сделай личико краше».

– Мне нужно осмотреть вон тот островок, – указала пальчиком на груду камней, лежавших посреди небольшого озерца с мутно-зеленой водой.

Над ним витал характерный запах тухлых яиц, но терпеть было можно – это только начало болот, самые ядовитые скважины прятались глубже в топях.

Туда сложно добраться, не провалившись в воду несколько раз. Внезапная догадка перебила дыхание, превращая мышцы в дерево. А рубцы на спине заныли так, что Бернард едва успел сдержать стон.

Но вместо этого глянул на примолкшую девку, а потом очень медленно стянул с себя рубаху.

– Сейчас проверим, – хмыкнул, внимательно отслеживая выражение лица фон Латтимер.

И только дурак бы не увидел чисто женского интереса, вспыхнувшего в насыщенно-карих глазах. Крошке Эль нравилось! А ведь не так давно она его даже за человека не считала. Презренный низший оборотень, да еще и без Стаи. Мерзость!

Но вспомнит ли девка о своей выходке сейчас, когда увидит шрамы?

И Бернард развернулся спиной.

– О-о-ох! – ее вздох был едва слышен, как шелест ветра в занавесках. – Откуда…

И замолкла, судорожно сглатывая окончание фразы.

Обернувшись, Бернард в упор посмотрел на фон Латтимер. Значит, ему не почудилось. Девка действительно ведет себя по-другому, а вчерашняя выходка в столовой – просто игра.

– Опять забыли, госпожа ? Это ведь вы приказали спустить с меня шкуру…

Фон Латтимер часто-часто захлопала ресницами. Открыла рот, закрыла… Сжала кулаки, словно пытаясь собраться, но вместо оправданий в воздухе зазвучал далекий звук рожка.

Сиятельный Айкинар фон Латтимер изволил вернуться.

Глава 8

– Дорогая… Я примчался так быстро, как мог.

Подхватив ее безвольно висевшую руку, герцог фон Латтимер запечатлел на тыльной стороне запястья поцелуй.

В пору бы восхититься чернокудрому красавцу, смотревшему на нее с неприкрытым обожанием, но все, что Елизаветам могла – изобразить подобие улыбки.

Перед глазами до сих пор стояла невозможная по своей дикости картина: вспухшие багровые рубцы, исполосовавшие широкую спину Бернарда. На ней не было живого места! Словно какой-то мясник сорвал с бедняги кожу, изрезал в лоскуты, а потом ошметками приделал обратно…

Елизавета тяжело сглотнула.

Нет, не какой-то мясник , а она! Все только она, точнее – бывшая владелица тела. Истеричная садистка и, может быть, убийца… Сколько еще грехов на совести Элизабетты фон Латтимер? И всей ее семьи…

Кстати о ней.

Взгляд еще раз пробежался по лицу герцога, давая возможность убедиться – живописец не соврал. Более того – художнику не хватило мастерства передать бархатный тон насыщенно-серых глаз с легким небесным отливом и очарование улыбки.

Сколько сердец пало под ноги герцогу? Елизавета не знала, но чувствовала – точно не одно. Однако мужчина выбрал прыщавенькую стерву, всех достоинств которой – породистая родословная.

– Дорогая? – обеспокоился затянувшимся молчанием герцог.

И вдруг его зрачки чуть вытянулись, словно у кота.

Елизавета вздрогнула, отступая на шаг. Да быть не может! Ей мерещится! Взглянула внимательнее, но глаза фон Латтимера казались вполне обычными – человеческими.

– Д-да… Простите, – прозаикалась едва слышно. – Мне так плохо! Болит живот, голова… Я совсем не могу кушать!

Наверное, ее голос звучал достаточно плаксиво. Фон Латтимер озабоченно нахмурился. На его лице мелькнула тень такого искреннего сочувствия, что на мгновение Елизавет даже усомнилась в своих подозрениях.

А вдруг брак не договорной? И этот великолепный мужчина действительно влюблен? Ну а что? Любовь зла, полюбишь и слона. То есть козла… Тьфу ты – козлиху! Козу!

– Позвольте проводить вас в комнаты? – пророкотал герцог и очень заботливо подхватил под локоток.

Елизавета не сопротивлялась. Пусть поухаживает. А она попробует сыграть в дуру, надеясь, что муж проглотит очевидное вранье.

– Вы так любезны, – пробормотала, когда мужчина повел ее к женскому крылу лестницы.

Но вместо того, чтобы передать в руки служанок, решил помочь сам. Хотя и не обязан был!

Елизавета успела поверхностно изучить правила этикета и знала, насколько это широкий жест. Своеобразное признание в любви, только без слов.

И если мужчина не просто заинтересован в даме, а имеет на нее самые серьезные виды, то обязательно проводит по женской половине парадной лестницы.

Они, кстати, считались своеобразным символом. Жилище может выглядеть из рук вон плохо, но эта часть интерьера обязана блистать. Конечно, фон Латтимеры расстарались, когда строили замок. Использовали дюжину сортов мрамора, хрусталь, драгоценные камни… Но Елизавета едва ли замечала всю эту красоту – ее внимание было сосредоточено на муже.

А вот Бернард исчез, стоило сиятельному герцогу появиться на пороге. Даже непривычно как-то. Без его пристального взгляда и язвительного тона Елизавета вдруг ощутила себя потерянной.

– А вот и ваша комната, – проворковал герцог, когда они приблизились к дверям спальни. И добавил интимным шепотом: – Пора бы уложить мою ненаглядную в постельку…

От плотоядного взгляда подкосились ноги.

В постельку?!

Они что, супружеский долг исполнять будут? Вот так, едва увидевшись?!

Воздух вдруг резко закончился. Елизавета хватала его ртом, пытаясь успокоить расшалившееся сердце.

Она не готова!

А внизу живота вспыхнул крохотный уголек желания, напитывая тело истомой. И эти чувства были опять не ее!

Глаза мужчины сверкнули, будто у зверя.

Хищно оскалившись, он распахнул двери, и подтолкнул внутрь растерявшуюся супругу.

– Идем дорогая. Где там твоя… волшебная книга сказок.

И мужчина пошловато фыркнул.

***

Бернард

Бернард взмахнул мечом, с удовольствием отмечая, как приятно тянет мышцы. Давно не разминался! Связанный клятвой раба, он был вынужден таскаться за своей хозяйкой день и ночь, удаляясь, только когда жаба прыгала на горшок или в руки своего драгоценного супруга.

Взгляд против воли метнулся в сторону центральной башни, где находились покои четы фон Латтимер.

Едва ступив на порог, Айкинар увел девку в спальню. Должно быть, сказки читать… Бернард поморщился.

Пусть, ему же лучше.

Наверняка Высший не станет здесь засиживаться, а поступит так же, как всегда – ограбит казну, вдоволь поиздевается над слугами, подарит крошке Эль одну, может быть, две приятные ночки и свалит обратно в столицу поближе к императорскому двору. К своим.

Бернард снова взмахнул мечом и с силой опустил его на манекен, перерубая от плеча до поясницы.

Интересно, Высший заметит, что с его женой творится неладное?

Сегодняшняя демонстрация шрамов поставила окончательную точку в сомнениях – крошка Эль изменилась. Вся, начиная от поведения, заканчивая внешностью.

Девка вдруг принялась худеть! И мыться… И перестала орать на слуг по любому поводу. А в ее глазах он впервые видел стыд и сочувствие.

Верить ли им? Конечно, нет!

Плевать, какая моча ударила в голову крошке Эль.

Его отношения это не поменяет.

Сегодня стерва стала добренькой, а завтра, приложившись башкой еще раз, возьмется за старое.

Браслеты обожгли запястья, и Бернард коротко ругнулся.

Чтение сказок закончено, и ему пора возвращаться к удовлетворенной по самое не могу хозяйке.

***

Сказки, мать их так! Ну… муженек! Не ожидала!

Елизавета бездумно разглядывала узор на балдахине, пытаясь осознать произошедшее.

Ей действительно читали сказки!

Пока она паниковала, пытаясь решить, чего хочет больше – ночи с прекрасным незнакомцем-мужем или выпрыгнуть в окно – герцог решил за нее.

Сыпля комплиментами и двусмысленными фразочками, от которых щеки зарделись, герцог очень ловко избавил ее от платья, подвел к постели и… уложил под одеяло.

Да, именно так. Просто укрыл и отошел в сторону.

Пока Елизавета потрясенно молчала, герцог взял с одной из полок книгу в богатом переплете и, устроившись на пуфике, открыл и принялся читать.

История была о глупой курочке, хитром лисе и неудачливом фермере.

Обычная сказка для детей, и Елизавета ощущала себя маленькой девочкой. А происходящее очень сильно смахивало на издевку – широкоплечий красавец в атласном черном костюме с серебряным тиснением занимался какой-то ерундой. Причем так вдохновенно, что Елизавета всерьез усомнилась в умственных способностях мужа.

Может, он тоже башкой ударился?

Но, разумеется, офигевала Елизавета строго про себя. Тихонечко.