Ложное обвинение Чейз Джеймс
– Не думаю, – сказал Красавчик. – Это знает только тот тип – Уолкер, что сейчас в подвале. Он никому не мог об этом сообщить.
– У Кей-Кея всегда был хороший нюх, особенно на то, когда у его противников начинаются неприятности, – услышал я голос Рона Флетчера.
– А почему вы сразу не убили Холидея? – спросил первый голос.
– Мы думали, что расправились с ним. Ребята увидели его машину на обочине шоссе, а под ней копавшегося в двигателе человека. Они трахнули его по голове и спустили вместе с машиной в пропасть. Только потом выяснилось, что это был механик с бензоколонки.
– Это была ваша ошибка, – сказал первый голос. – Это очень сфокусировало внимание вокруг дела об убийстве.
Я снова двинулся по карнизу. Когда свет упал на мое лицо, я заглянул в комнату.
За столом сидело трое. Красавчик, верный своей привычке, поигрывал скальпелем, Рон Флетчер сидел, положив руки на стол, как школьник, третьим оказался мистер д'Эссен. Он сидел, чуть развалясь на стуле, и дымил при этом сигарой.
– Что мы сделаем с этим парнем, Элом Уолкером? – спросил Красавчик. – Я думаю, что ему лучше подохнуть там без еды и питья.
– С врагами надо всегда рассчитываться быстро и без хлопот, – зло сказал д'Эссен. – А с этим Уолкером тем более. Это очень опасный человек. Он опасен всей нашей организации и поэтому должен умереть немедленно. Затем нужно разыскать этого О'Брайена. Вероятно, они работали вместе, иначе я не могу объяснить невероятную осведомленность Уолкера в делах города. А О'Брайен единственный полицейский города, который может взяться за это дело. И разберитесь с этой гардеробщицей Френси. Совершенно непонятно, почему она не выходит на работу и почему ее видели в обществе Уолкера, когда мы почти накрыли его?
– Хорошо, – Красавчик встал с места, кинул скальпель на середину стола. – Я пойду распоряжусь.
– Не надо, – медленно и спокойно сказал д'Эссен. – У меня есть к тебе еще одно маленькое дело.
Красавчик насторожился. Он стоял спиной к окну, и я видел, как его рука поползла к заднему карману.
– Не надо, – повторил д'Эссен.
В его руке появился пистолет, дуло которого было направлено в грудь Красавчику.
– Я совершенно не переношу, когда покушаются на то, что по праву принадлежит мне. И это правило распространяется на мою жену.
Красавчик, напружинив ноги, прыгнул по направлению к двери. Пуля настигла его в тот момент, когда его рука уже совсем было схватила дверную ручку. Пуля была выпущена из «кольта» 45-го калибра, поэтому лоб Красавчика разворотило, как снарядом из гаубицы.
Стукнувшись головой о косяк двери, Красавчик медленно сполз на пол. Его белый костюм был забрызган темно-багровыми сгустками, а через страшное отверстие во лбу был виден трепещущий, все еще живой мозг.
«Как пауки в банке», – подумал я и отвернулся.
Дверь распахнулась, и на пороге выросла фигура человека с автоматом в руках. Он окинул комнату взглядом и поморщился, увидев труп Красавчика.
– Все в порядке, – произнес д'Эссен. – Можете идти.
Когда он вышел, д'Эссен повернулся к побледневшему Рону Флетчеру.
– Вот и все, – проговорил он. – Теперь мы будем работать вдвоем. Он был слишком нерадивым. – Д'Эссен посмотрел на труп Красавчика. – Он допустил ряд промахов, из-за которых и обрушились на наши головы все эти неприятности.
Флетчер кивнул.
– Теперь надо ликвидировать Уолкера и О'Брайена, и тогда все пойдет своим чередом.
– О Боже, – вдруг ни с того ни с сего произнес д'Эссен. – Каким же дураком был мой сын. Ты знаешь, почему он стал подкапываться под меня?
– Нет.
– Потому, что я не разрешил ему жениться на этой маленькой потаскушке. И он решил докопаться до какого-нибудь темного пятна в моем прошлом. Дурак! Когда он мне все выложил, я хотел отправить его годика на два в психиатрическую лечебницу. Но не успел… Провести такое расследование только для того, чтобы девчонка, которая явилась причиной всего этого, досталась ему?! – д'Эссен разразился нервным смехом.
«Черт возьми! – подумал я. – Этого еще не хватало. Неужели вся эта каша, которую я заварил, была напрасной, и Алиса Керью действительно убила Роберта д'Эссена?»
Я задумался и чуть было не свалился в пропасть. Когда я снова посмотрел в окно, Флетчер уже поднялся и собирался идти.
– Сделай это без лишнего шума, – сказал д'Эссен. – Камень на шею и в воду. И Красавчика туда же.
Д'Эссен сидел за столом и курил сигару. А я стоял на узеньком карнизе и ломал голову, что предпринять дальше. С минуты на минуту мое исчезновение будет обнаружено, и они отыщут меня очень быстро. Тогда, как сказал д'Эссен, камень на шею и в воду.
Я стоял на карнизе, и кровь стучала в висках, отбивая секунды.
Несмотря на то что я был раздет, а с моря дул холодный ветер, меня обдало жаром. Если они начнут меня искать, то, возможно, не сразу обнаружат, и у меня будет шанс. Крохотный, но шанс.
Прошла минута, вторая…
Дверь распахнулась, и в сопровождении головореза с автоматом вбежал Рон.
– Его там нет! – проговорил Рон, едва отдышавшись от быстрого бега.
Д'Эссен не сразу понял, о чем он говорит. Но когда смысл сказанного дошел до него, он выскочил из-за стола. Лицо его побагровело.
– То есть как нет?
– Он выломал решетку и сбежал. – Рон все еще не мог прийти в себя.
– Как давно это случилось?
– Не знаю, – Флетчер почти плакал, и его голос сильно изменился.
– Обыскать все вокруг! Если он доберется до полиции, нам каюк. Он знает про тайник с наркотиками.
Рон кинулся из комнаты, но д'Эссен остановил его:
– Готовьте яхту к отплытию. Я сам туда скоро прибуду.
Они вышли вместе, сопровождаемые охранниками. До меня сразу же донеслись возгласы и торопливые шаги. Зажглись прожектора, осветив все вокруг.
Нельзя было терять ни минуты. Ухватившись руками за оконный переплет, я обеими ногами, стараясь производить как можно меньше шума, выдавил окно. Стекло с хрустом треснуло. Я ввалился в комнату, упал на четвереньки, но тотчас же вскочил на ноги, словно подброшенный пружиной. Затем подошел к трупу Красавчика и приподнял его. Он неожиданно оказался тяжелым. Сунув руку в задний карман его брюк, я вытащил пистолет. Щелкнув затвором, убедился, что его магазин полон.
В этот самый миг дверь распахнулась, и на пороге вырос бандит с автоматом. Он уставился на меня ничего не понимающим взглядом, и я, не давая ему опомниться, нокаутировал его рукой, в которой был зажат пистолет. Он без звука повалился на труп Красавчика.
Я снял с него кожаную куртку и напялил на себя. Она была мне чуть маловата, но за неимением лучшего сойдет и такое. Я сунул пистолет в карман, а в руки взял автомат.
Теперь мне предстояло отыскать телефон. В комнате его не было. Значит, надо искать в других. Я вышел в коридор и увидел две двери. Я толкнул одну из них. Дверь распахнулась, и я зажег свет. Телефона не было.
– Свет! Там только что зажегся свет, – вдруг донеслись до меня крики, и я понял, что обнаружен.
Я подбежал к следующей двери, но тут откуда-то появился парень с автоматом в руке. Я нажал на спуск, и три пули превратили его голову в месиво из крови, мозгов и костей.
Дверь, к которой я подбежал, была заперта. Я выпустил очередь по замку, и дверь распахнулась как раз вовремя. В коридор влетела граната. Я прыгнул головой вперед, тараня дверь плечом. Когда я был уже в комнате, граната разорвалась со страшным шумом, и мне на голову посыпалась штукатурка.
Я встал на ноги и закрыл за собой дверь, но так, чтобы оставалась щель, через которую я мог наблюдать за коридором.
Света я не стал зажигать. Белый корпус телефона был и так виден в свете прожектора, который проникал через окно.
Я подтащил телефонный аппарат к двери и сел на пол. Почти на ощупь я набрал номер О'Брайена. В тот момент, когда сняли трубку, какая-то тень упала в коридор снаружи. Я опустил ее одиночным выстрелом.
– Хэлло! О'Брайен слушает, – услышал я знакомый голос.
– Это Уолкер.
– А я думал, что тебя уже нет в живых.
– Слушай и не перебивай. Я…
В коридор, поливая вовсю из автоматов, вбежали два головореза. Если бы я стоял, а не сидел на полу, я, несомненно, превратился бы в решето. Я почти в упор расстрелял их из своего автомата. Я видел, как пули впивались в грудь переднего бандита, оставляя черные дымящиеся отверстия.
Я торопливо заговорил в трубку:
– Я накрыл эту банду… Приезжай немедленно и захвати побольше своих людей. Больше десяти минут я не продержусь. Я нахожусь у пирса дока, по всей вероятности принадлежащего д'Эссену. Все.
Я повесил трубку и встал. Помещение было заполнено дымом. На полу валялись какие-то бумаги и стреляные гильзы. Дверь, прошитая в нескольких местах автоматными очередями, чуть покачивалась на петлях.
Бандиты что-то подозрительно притихли. Я подошел к окну и выглянул. Они подтаскивали бочки и укрепляли на них стальные лиcты. Наверное, они хотят под их прикрытием пробраться в коридор, а там беспрепятственно пристрелить меня или забросать гранатами.
Я разбил оконное стекло и выставил наружу дуло автомата, затем, нажав на спуск, несколькими очередями разогнал их, прервав тем самым их приготовления.
Двое остались лежать на земле. Я отошел от окна и правильно сделал. Бандиты сразу же ударили по окну из автоматов. В комнату полетели осколки битого стекла и щепки.
Затем очереди прекратились. Я, стараясь не шуметь, вышел в коридор и затем в другую комнату.
Бандиты продолжали свое занятие. Я снова выставил наружу автомат и дал длинную очередь. Но внезапно автомат замолк. Я передернул затвор, но он продолжал молчать. Я вынул магазин, он был пуст.
Пока они лупили по окну из автоматов, я выскочил в коридор. Там лежало три трупа. Тот парень, которого я нокаутировал, вероятно, успел смыться.
Я собрал оружие убитых. Теперь я имел два пистолета с полными обоймами и два полузаряженных автомата.
«Если я что-нибудь не предприму, то через минуту они могут меня прикончить», – подумал я. Нужно было искать какой-то выход. Возбужденные голоса бандитов я слышал уже у самой двери.
«Вход на чердак, – мелькнуло у меня. – Здесь должен быть вход на чердак…»
И в самом деле я скоро обнаружил его. Массивная плита закрывала этот вход в виде люка.
Наружную дверь стали осторожно приоткрывать, вкатывая бочку со стальным листом.
Я открыл люк и, удерживая за ремни оба автомата, забрался туда по металлической лестнице. В этом конце коридора, где была лестница на чердак, других дверей не было, и поэтому бандиты действовали без опаски.
Я тщательно прицелился из пистолета и сшиб одного из них. Второй успел выпрыгнуть на улицу. Я осмотрелся на чердаке. Он был пыльным, заросшим паутиной. Через единственное чердачное окошко проникал слабый свет.
Я почувствовал себя как на войне. Чувство азарта охватило меня. Я по-прежнему был дичью, но дичью вооруженной.
Я обеими руками уцепился за край чердачного окошка и подтянулся. Затем, закинув ноги наверх, я очутился на крыше. На той ее части, которая была обращена к морю.
Прожекторы, светившие с яхты, освещали только площадку перед домом, а не сам дом, и я находился в темноте.
Я снял с шеи автомат и поставил его на колено так, чтобы, стреляя с небольшим разворотом, можно было разбить оба прожектора одновременно. Тщательно прицелившись, я дал длинную очередь. Сквозь шум очереди я услышал далекий треск лопающихся прожекторов. Сразу же стало темно.
В темноте с яхты не решались стрелять по берегу, опасаясь попасть в своих. Я подобрался к коньку крыши и выглянул. Очередь из автомата чуть не снесла мне верхушку черепа. Я отпрыгнул назад и, не удержавшись, покатился по крыше вниз.
Поняв, что падение неминуемо, я в самый последний момент изловчился и посильнее оттолкнулся ногами от крыши, чтобы, падая, попасть в воду. Мой расчет оправдался, и я ушел с головой под воду в метре от бетонного пирса.
Глава 9
Когда я вынырнул, то сразу же поднял руку с пистолетом повыше и вылил из ствола воду. В моем положении нельзя было оставаться безоружным.
Сначала я ничего не услышал. В уши набралась вода, и мне пришлось основательно потрясти головой, чтобы вылить ее оттуда. Когда же это прошло, я услышал шум подъезжающей машины, треск очередей из автоматов и звук одиночных выстрелов. Но стреляли не по мне.
Я быстро поплыл к тому месту, где была лесенка. Найдя ее, я стал подниматься вверх, скользя босыми ступнями по заросшему водорослями металлу.
Когда я взобрался наверх, то увидел полицейских в штатском, которые расхаживали по пирсу, вглядываясь в темноту. На бетонной площадке было разбросано около десятка трупов. Три автомобиля, урча моторами, освещали побоище.
Высокий седой полицейский отдавал распоряжения своим людям. Когда копы увидели меня, они прямо-таки остолбенели от изумления. Я сам чуть не рассмеялся, когда представил себя в том виде, в котором я был сейчас.
В плавках, в кожаной куртке, на груди болтаются два автомата, а в руке пистолет.
Я подошел к седому полицейскому и протянул руку. Он машинально пожал ее.
– Меня зовут Эл Уолкер. А где О'Брайен? – спросил я.
– Он сейчас подъедет, – ответил седоволосый. И добавил с досадой: – Уходят мерзавцы.
– У вас есть катер? – спросил я. – Я знаю, куда они едут. Они направляются к складу наркотиков.
– Да? – оживился седой. – Катер на подходе.
Он вынул из кармана пиджака портативную рацию и сказал:
– Седьмой! Седьмой! Поторопитесь, двигайтесь с максимальной скоростью.
Рация что-то пробурчала в ответ и замолкла.
– Где же это место? – обратился он ко мне.
Я довольно усмехнулся. Вот когда мне пригодились знания, которые я приобрел в кабинете О'Брайена, изучая план города и прибрежных вод.
– Я знаю, как туда добраться раньше их, – сказал я. – Ведь сейчас время прилива, а они, я думаю, пойдут обычным путем, как во время отлива, то есть как днем.
– Все понятно, – весело сказал седой. – Сейчас подойдет катер, и вы покажете…
Я кивнул и сказал, что пойду подыщу что-нибудь из одежды.
Я зашел в здание. Несколько трупов перегораживали проход. Я перешагнул через них и зажег свет. Да, подобный разгром редко кому удается увидеть даже в детективных фильмах.
Вдруг я заметил, что до сих пор не выпускаю из рук пистолета. Я ухмыльнулся и сунул его в карман.
В углу я заметил старые сапоги и заношенные до неузнаваемости джинсы со следами краски и мазута. За неимением лучшего я натянул все это на себя.
Я вышел на пирс и прошелся вдоль трупов. Теперь мне нужно было пополнить и отсортировать свое разномастное оружие.
Я отобрал несколько обойм для пистолета. Потом нашел четыре магазина для автомата.
Оставив себе только эти два вида вооружения, я кинул к стене остальное.
Послышался шум мотора, и к пирсу приблизился силуэт большого катера, по всей вероятности, сделанного под яхту. Седой подошел ко мне и сказал, улыбаясь:
– Я вижу, вы перевооружились, – он разразился смехом.
– Привычка, – ответил я ему, тоже улыбаясь.
Внезапно он посерьезнел:
– Не будем терять времени, мы можем их упустить.
– Вы правы, – ответил я, поправляя сползший с плеча автомат. – Нужно отправляться.
Седой со всей своей командой, человек в двадцать-тридцать, погрузился на катер. Сам он вместе со мной направился в капитанскую рубку.
– Вы сможете указать дорогу по компасу? – явно торопясь, спросил полицейский.
– Попробую, – ответил я.
Уже занималась предрассветная заря, и стали различимы окружающие предметы без электрического освещения. Я стал давать указания рулевому.
Примерно через четверть часа я заметил, что около рубки рулевого ошиваются два полицейских. Я подумал, что, вероятно, не все подозрения с меня сняты, и не стал обращать на них внимания.
Мрак несколько рассеялся, и уже можно было разглядеть в серой мгле тумана далекий берег и одинокую скалу, которой очень подходило ее название: «Одинокий палец».
– Вот она, эта скала! – прошептал я, но рулевой услышал.
– Приехали? – весело спросил он и сверкнул белыми зубами.
– Считай, что да. – Я хлопнул его по плечу и высунулся из рубки.
– Позовите своего шефа! – крикнул я двум копам, которые терлись возле будки.
Они мгновенно исчезли, а я вышел на мостик. Катер стучал моторами, и в этом было что-то мирное, что никак не могло быть связано с недавней стрельбой и трупами. Катер вошел в полосу больших волн и стал сильно раскачиваться. Пару раз меня окатило водой.
На мостике показался седой. Он стал рядом со мной и посмотрел на скалу.
– Это и есть то место? – спросил он, доставая из кармана сигарету и прикуривая на ветру.
– Да, – сказал я, а потом добавил: – А вот и они.
Действительно, в одном месте туман стал сгущаться и постепенно приобрел очертания яхты. Седой бросил недокуренную сигарету на палубу и сказал:
– Сейчас мы им дадим прикурить. – С этими словами он исчез внизу.
Катер стремительно шел наперерез яхте д'Эссена. На нашем катере все забегали, и я увидел внизу, на носу, расчехленную автоматическую пушку, какие бывают на подводных лодках.
Вероятно, на яхте д'Эссена нас тоже заметили, потому что до меня донеслись выстрелы, а одна пуля пролетела примерно в футе от моего уха.
«Метко стреляют, черти», – подумал я и сошел вниз по лесенке в угол, из которого я мог наблюдать за сражением без риска быть пристреленным шальной пулей.
Глухим уханьем раздались быстрые очереди автоматической пушки. Места попадания на яхте обозначались вспышками и пламенем.
Уже было видно, что яхта обогнала нас, хотя и не-намного; если мы будем идти прежним курсом, то проскочим у нее за кормой.
Седой стоял на нижней палубе и смотрел на противника.
С яхты застучал крупнокалиберный пулемет, и несколько полицейских было ранено, а один убит… Артиллеристу очередь пришлась по ногам, но он продолжал стрелять сидя. Снаряды теперь ложились точнее, и вскоре на яхте д'Эссена послышался взрыв, и из нее повалил черный дым. Но яхта продолжала идти к скале, не сбавляя хода. Наш катер преследовал ее по пятам, все больше и больше окутываясь облаками черного дыма, который валил с яхты.
На катере стали готовиться к высадке. Мимо меня, не заметив, промчались по лесенке два копа. Они стали расспрашивать рулевого, куда я делся.
Я решил, что надзор этот мне не нужен, и пошел в другой конец катера, на ходу проверяя оружие… Я видел, что яхта ткнулась носом в берег, и с нее высадились люди с оружием. Их было человек пятнадцать-двадцать. Они запрыгали по камням и скрылись в расщелине.
Катер также причалил к берегу, и из него как горохом посыпались полицейские. И тут мы понесли наибольшие потери. Люди прыгали прямо с борта и оказывались по пояс в воде, а их тут же настигал шквальный огонь, который вели бандиты из укрытия.
Только когда снова затявкала пушка, они попрятались, и полицейские смогли высадиться на берег. На катере остался седой, еще один полицейский и пятеро раненых, которых снесли в трюм. Мне нужно было еще рассчитаться с Роном Флетчером и д'Эссеном, поэтому я вместе с остальными покинул катер, в который раз за эту ночь побывав в море.
Под прикрытием пушки мы выбрались на берег, но тут она замолчала, вероятно, кончились боеприпасы. Мы залегли в прибрежных камнях. Бандиты имели более выгодную позицию, а нас защищали лишь несколько валунов.
Стоило кому-нибудь из нас высунуться, как поднималась ужасная стрельба.
Я лежал на боку и осматривал местность через маленькую щелку в камнях. Главной помехой был пулемет, установленный довольно-таки высоко, поэтому он практически не имел мертвой зоны, и к нему трудно было подобраться. Поэтому решено было двигаться в обход. Я полз вдоль берега к небольшому осколку скалы, который торчал из воды. В тумане меня не заметили, и я стал взбираться по скале наверх.
Я лез, в кровь обдирая руки и ноги, дважды чуть не сорвался, но все же долез. Пулеметчиков было двое, но что самое главное, один из них был Рон Флетчер. Он лежал и спокойно смотрел в прорезь прицела. Его лысая голова была влажной, то ли от пота, то ли от предрассветного тумана.
Внезапно его напарник обернулся, чтобы посмотреть наверх, и мы встретились с ним взглядами. Я вскинул автомат и послал в него очередь. Одновременно я вскочил на ноги и прыгнул вниз. До пулеметного гнезда было метров пять, и я их пролетел со скоростью ракетного снаряда. Флетчер в это время перевернулся на спину, и я угодил ему коваными сапогами в живот. Послышался хруст ломающегося позвоночника и ужасный, душераздирающий крик Рона. Я упал боком на труп его напарника и помахал рукой полицейским, которые залегли внизу. Они вскочили и перебежками двинулись вперед.
Рон Флетчер был еще жив. Он дышал тяжело и хрипло:
– Так… ты все… таки… человек Кей-Кея, – прохрипел он. – Ловко же ты нас… обманул. – Его лицо побагровело, и я увидел, что его пальцы сжимают края скалы так, что ломались ногти. – Ты… нас перехитрил…
– Не расстраивайся, – успокоил я его. – Теперь вами займется полиция.
– Полиция? – изумился Флетчер. – Так ты… ты думаешь, что… что это полиция… Это… это же… Кей-Кей!!
Он захохотал, и смех его был ужасен. Он хохотал, а я мало-помалу понимал, что он сказал правду, но тогда…
Рон Флетчер внезапно оборвал свой смех и застыл с открытыми глазами. Он был мертв.
Люди Кей-Кея, которых я принял за полицейских, тем временем исчезли за скалой, и оттуда доносились автоматные очереди.
На катере остался Кей-Кей, ибо седой был не кто иной, как он. Кроме него, на катере остались: бандит, стрелявший из пушки, рулевой и пятеро раненых. У меня был шанс – единственный шанс – захватить катер и увести его от скалы. Я двинулся в обратный путь…
Приблизившись к берегу, я увидел, как догорала яхта д'Эссена, выброшенная на камни. Она чадила черным дымом, который гигантским столбом возносился к светлому небу.
Катер Кей-Кея покачивался на волнах в ста футах от нее. С борта был сброшен веревочный трап. Подняв автомат над головой, я вошел в воду. Несколько метров, которые отделяли катер от берега, я проплыл в полминуты и по веревочному трапу взобрался на палубу. На ней никого не было. Я взобрался по лесенке на капитанский мостик. Рулевой как раз закуривал сигарету. Я распорол ему живот одной очередью и скинул вниз. Послышался топот ног. На палубе появился один из бандитов с пистолетом в руке. Он остановился посреди палубы и посмотрел на рубку. Мы выстрелили одновременно. Его пуля разбила барометр на задней стене рубки, а я очередью из автомата уложил его на палубу замертво.
Катер покачивался на волнах свободно. Двигатель работал на малых оборотах. Управление его было до чрезвычайности просто. Я дал полный назад и повернул рулевое колесо.
Моторы взревели, и катер начал, разворачиваясь, отходить от берега.
Несколько бандитов на берегу почуяли неладное и открыли огонь по рубке.
Меня осыпало кусками битого стекла, я на мгновение опередил их, плюхнувшись на пол. Немного приоткрыв дверь, я стал палить из автомата по острову вслепую, не рискуя как следует прицелиться. Я сменил два магазина, прежде чем катер отошел от скалы на достаточное расстояние. Я наконец смог выпрямиться во весь рост, не опасаясь прицельной стрельбы.
Я развернул катер кормой к скале и на полном ходу направил его к берегу.
Где-то там, внизу, был Кей-Кей, но с высоты моего положения простреливался практически весь корабль, так что его появление в любом месте я приветствовал бы автоматной очередью.
Через десять минут спокойного хода заглохла машина. Никакие усилия с моей стороны не могли заставить катер двигаться вперед.
«Наверняка Кей-Кей что-нибудь сделал с машиной», – подумал я.
Нужно спускаться вниз и исправлять положение. Но Кей-Кей наверняка вооружен и с оружием в руках ждет моего появления.
Я вставил в автомат новый магазин и вышел из рубки. Потом вернулся и крикнул в переговорную трубу, которая вела в машинное отделение:
– Я иду к тебе, Кеннет Коберман.
Взяв автомат наперевес, я спустился по трапу на палубу. Было уже достаточно светло, но электрические лампочки еще горели над каждой дверью.
Он ждет меня. Он нацелил свой автомат на дверь и знает, что я скоро приду. Или он, или я. Другого быть не может. И сейчас предстоит драка не на жизнь, а на смерть. И я уже знал, что убью его. Я не пошел к двери машинного отделения, а направился к вентиляционной трубе. Она выходила на заднюю часть палубы. Я скинул сапоги, куртку и полез туда. Там было невыносимо душно и темно, но я знал, что, если я хочу выжить, я должен ползти по этой трубе, выставив вперед автомат и не издавая ни единого звука.
Вот наконец и отверстие в машинное отделение. Оно забрано толстой решеткой и находится у самого потолка. Ячейки решетки настолько малы, что подходят лишь для того, чтобы просунуть туда ствол автомата. Осторожно, чтобы не звякнуть металлом о металл (всякий звук здесь будет усилен акустикой), я выставил дуло автомата. Потом приподнялся сам, пытаясь разглядеть небольшое помещение, освещенное желтым светом. Кругом машины, и за одной из них Кеннет Коберман по кличке Кей-Кей доживает последние минуты своей жизни. Мне хочется о многом его порасспросить, но и я и он понимаем, что разговоры между нами могут вестись только на языке оружия. И победителем окажется тот, кто раньше нажмет на спусковой крючок своего автомата. Кей-Кей достойный противник, а достойного соперника всегда нужно уважать. Поэтому я целюсь ему в затылок, чтобы он умер мгновенно и безболезненно.
Кей-Кей в это время вытаскивает из кармана платок и вытирает им свое лицо. Затем снова становится в снайперскую стойку.
Сейчас прозвучит выстрел – последний выстрел в этой истории, которая прямо-таки распухает от смертей и стрельбы. Я устал. Пора эту историю кончать.
Короткая очередь эхом отозвалась в сводах отсека. Кей-Кей вывалился из своего укрытия и сполз на пол. Автомат выскользнул из его рук и с металлическим стуком упал на пол.
А потом я пошел посмотреть на дело своих рук. Я попал ему туда, куда и рассчитывал, – в затылок. Он так и не узнал, что проиграл этот бой. Он умер мгновенно.
Кей-Кей отсоединил подачу горючего в двигатель, и я нашел это повреждение сразу. Затем я поднялся наверх и повел катер к берегу. Я ни о чем не думал. Руки двигались автоматически, и когда из клубов дыма появился бетонный пирс д'Эссена с людьми, стоявшими на нем, то я на это никак не прореагировал.
На пирсе находилось несколько полицейских машин с мигалками, а вокруг них множество копов. Они приготовились встретить врага. Увидев подходящий катер, все прячутся в укрытия. Только один человек остался стоять на самом краю пирса. В руках у него автомат.
Я узнаю его. Отчасти по комплекции, отчасти по манере стоять, а главное, по тому, что он вообще там стоит. Я узнаю О'Брайена. На голове у него белая повязка. Я улыбаюсь и машу ему рукой, высунувшись из рубки.
Глава 10
Теперь я знаю все…
Мы поднимаемся по лестнице. Я впереди, О'Брайен на ступеньку ниже. Голова у него уже зажила, и теперь он выглядит молодцом.
– Это, наверное, здесь? – спросил я, указывая на одну из квартир.
О'Брайен кивнул.
– Чертовски сложно было найти ее след. Но ребята сделали все возможное… – О'Брайен улыбался.
– А ордер на арест? Как ты его заполучил?
– Попробовал бы прокурор не подписать его. – О'Брайен похлопал себя по карману.
– Итак, заканчивается эта долгая история, – сказал я. – Теперь все! Алиса на свободе?
– Давно, – О'Брайен хитро моргнул. – Она ждет, чтобы выразить тебе свою признательность.
– Это потом. Сейчас нужно поставить точку.
– Скорее восклицательный знак.
О'Брайен протянул руку к звонку. Длинная заливистая трель льется из-за двери. Потом слышны легкие шаги.
– Кто там?
– Молочник. – О'Брайен сует руку в карман.
Дверь распахивается, и на пороге появляется женщина. Я знаю, что она способна на многое, и поэтому, пока О'Брайен показывает ей подписанный прокурором ордер на арест, я направляю ей в живот револьвер.
Она бледнеет и отступает на шаг.
– Это конец, миссис Кеннет Коберман, – говорю я. – Или, может быть, тебя называть по-прежнему – Френси?
Мы входим в комнату. Я опережаю ее и извлекаю из ее сумочки маленький револьвер.
– А теперь, – говорю я, – я расскажу вам одну историю о том, как ни в чем не повинную малышку обвинили в убийстве.
Френси с остекленевшими глазами садится на диван. О'Брайен стоит в дверях, а я подошел к окну. Я закурил сигарету и начал:
– Когда-то, три года назад, некий делец с сомнительной репутацией посетил Голливуд. Его звали Кеннет Коберман, а проще – Кей-Кей. Там он встретил начинающую актрису. Сначала это был просто легкий флирт, но потом они убедились, что очень подходят друг другу. Она была в душе такая же бандитка, как и он. Они поженились и год провели в свадебном путешествии по Европе. Когда они появились в Панама-Сити, то обнаружили, что дела их организации идут неважно. Мало того, положение было катастрофическим. Конкурирующая банда Красавчика и Рона Флетчера захватила власть в городе в свои руки. Их поддерживала чья-то очень влиятельная рука. Кей-Кей попытался узнать имя этого человека. Узнай он это, тогда все было бы гораздо проще. Он не пожалел бы никаких затрат для его уничтожения и восстановил бы свое влияние в городе.
Я прошелся по комнате и наконец обнаружил в тумбочке бутылку джина. За неимением виски сойдет и джин. Я откупорил бутылку и хлебнул из горлышка. Потом, передав бутылку О'Брайену, я продолжал:
Читать бесплатно другие книги:
