Спасти чудовище Каблукова Екатерина
Поэтому Эйлин не стала говорить, что платье не понравилось ей с самого начала. Более того, в процессе работы мисс Сандрингтон то и дело приходили в голову самые противоречивые идеи, и она постоянно вносила изменения. Эйлин попыталась образумить клиентку, но та пожаловалась хозяйке модной лавки, и швее приказали не лезть не в свое дело. Пришлось смириться.
Теперь девушка с ужасом взирала на ярды белого муслина, серебряных лент и атласных роз, которые должна была надеть на себя.
– Может, стоит подобрать вам что-то еще? – предложила горничная.
– Оно ужасно?
– Если честно, то да! – служанка ничуть не смутилась. – Мне его убрать?
Эйлин покачала головой.
– Думаю… мы сделаем по-другому… Прости, как тебя зовут?
– Мэри, Мэри Джеймс, мисс.
– Мэри, – кивнула девушка, – принеси две пары ножниц!
Ровно через полчаса все было готово. Пол украшал ворох розовых лент и искусственных цветов, зато платье приобрело благородный вид.
– Так гораздо лучше, – согласилась Мэри, расправляя тонкую шелковую ткань.
Эйлин только кивнула в ответ, чувствуя, что дрожит. Платье, снова разложенное на кровати, напоминало рубаху смертника. Словно читая ее мысли, солнце на мгновение вышло из-за туч, окрасило розоватым светом белоснежный шелк и снова скрылось. Зловещий знак заставил вздрогнуть.
– Мисс, мне помочь вам?
Вопрос, скорее, был данью вежливости, но Эйлин все равно кивнула в ответ:
– Да, наверное.
Снять собственное платье для нее не составило труда, оно было сшито так, чтобы его обладательница могла сама одеться и раздеться, а вот со свадебным пришлось повозиться, особенно когда выяснилось, что оно мало в груди.
– Распороть швы не удастся, – сухо проинформировала служанка, окидывая девушку презрительным взглядом. – Да и вряд ли поможет… В вашем случае…
Эйлин не сразу поняла, что та имеет в виду, а потом кровь бросилась в лицо. Разумеется, горничная решила, что она беременна и теперь требует от их хозяина узаконить ребенка. Кровь зашумела в голове.
– Я не… – Эйлин осеклась.
Худшее, что она может сделать перед слугами, – это оправдываться. Работая в доме графа, они все кичились своим положением и свысока смотрели даже на мелкое дворянство, не говоря уже о не пойми откуда взявшейся девице в скромном платье и с нарядами явно не по размеру. Но прояснить ситуацию стоило, поэтому девушка постаралась успокоиться и продолжила:
– Платье не мое, оно предназначалось мисс Сандрингтон.
«Как и жених», – явно читалось в глазах горничной, но язвить Мэри не посмела.
Настроение, и без того плохое, стало еще хуже. Эйлин прекрасно понимала, что именно слуги будут обсуждать сегодня за ужином.
Захотелось выскочить из комнаты, заявить хозяину дома, что все происходящее абсурдно, она отказывается от своих слов и уезжает. В конце концов, лучше быть бедной швеей, чем всю жизнь ловить на себе презрительные взгляды. Ведь именно от этого она и бежала…
Эйлин даже повернулась к двери. Движение было настолько резким, что она зацепилась каблуком ботинка за подол и наверняка упала бы, не успей ухватиться за один из столбиков кровати, поддерживающих балдахин. Этого мгновения хватило, чтобы гнев прошел, а в памяти всплыло лицо графа. Его взгляд, когда он говорил о своей внешности.
Герой войны, он достаточно пострадал, и не стоило унижать его еще больше. В том, что граф Уорвик воспримет отказ швеи как очередное унижение, девушка не сомневалась.
Вспомнив, как надменно мать вела себя с единственной служанкой, Эйлин резко выдохнула и как можно более сурово посмотрела на горничную.
– Я не собираюсь ни перед кем оправдываться, Мэри! И прошу впредь не делать поспешных выводов, которые прежде всего оскорбляют вашего хозяина!
Тон вкупе со словами оказали должный эффект, горничная густо покраснела.
– Да, мисс, – она сделала положенный книксен. – Простите.
Эйлин кивнула и снова взглянула в зеркало.
– Если продеть сквозь петли тонкую ленту и зашнуровать, обмотав пуговицы, тогда останется запас, – предложила она.
– Можно попробовать, – согласилась служанка.
Она подобрала одну из отпоротых лент и принялась вдевать ее. Через пять минут все было готово. Платье все еще вызывающе обтягивало грудь, но, во всяком случае, Эйлин была уверена, что при вдохе корсаж не порвется.
Мэри тем временем колдовала над волосами девушки. Расчесала их и заколола узлом на затылке, выпустив несколько прядей на плечи.
– Повезло мисс, что они у вас вьются сами. – Горничная украсила прическу цветком из тех, что были ранее срезаны с платья.
– Наверное, – уныло отозвалась Эйлин, критически рассматривая себя. Чужое платье, чужой жених – не такой она в грезах представляла свою свадьбу.
Правда, последний год она вообще не думала о свадьбе, пытаясь свести концы с концами.
Стук в дверь прервал невеселые мысли. С молчаливого разрешения горничная распахнула створки. Лакей, тот самый, который проводил новоявленную невесту в спальню, замер на пороге. Судя по взглядам, которые он бросал то на Мэри, то на странную гостью, он, как и все слуги, умирал от любопытства. При виде недавней просительницы, ныне облаченной в свадебное платье, глаза парня вылезли из орбит, но он сразу же спохватился, поскольку горничная едва заметно его пнула.
– Простите, мисс, но его сиятельство просил поторопиться.
– Спасибо, сейчас спущусь.
Сердце колотилось как проклятое, и Эйлин пришлось сосчитать до двадцати, прежде чем она смогла выйти из комнаты. И все равно ноги дрожали, пока она спускалась по лестнице.
Граф ждал ее в холле. Он переоделся в костюм для верховой езды: начищенные до блеска сапоги, желтые бриджи из оленьей кожи, темно-синий редингот. Жилет в тонкую сине-желтую полоску и перстень-печатка с головой коня вызвали у девушки нервный смешок.
– Простите, – сразу же спохватилась она. – Я ожидала, что вы наденете мундир или фрак, но никак не думала, что вы предпочтете всему этому костюм клуба четырех коней!
Уорвик пожал плечами.
– Он ничем не хуже всего, что вы перечислили, – сухо обронил он, а про себя добавил, что к тому же этот костюм самый новый из того, что у него есть. Он заказал его как раз перед тем, как отбыть к своему полку, а когда вернулся домой после бесчисленных госпиталей, то обнаружил нераспакованным.
– Во всяком случае, он вам по размеру, – тяжело вздохнула девушка.
Джаспер озадаченно нахмурился, но спрашивать ничего не стал, просто надел цилиндр так, чтобы поля бросали тень на маску, и протянул руку.
Эйлин покорно оперлась на нее. Как она ни старалась оставаться спокойной, руки все равно подрагивали. Граф Уорвик заметил это и на секунду сжал ее пальцы, словно приободряя. Эйлин благодарно улыбнулась в ответ.
Карета ожидала их у крыльца. Чувствуя на себе любопытные взгляды слуг, девушка поспешила юркнуть внутрь, граф вскочил следом за ней и сел рядом.
Их бедра соприкоснулись, и девушка, вздрогнув, быстро отстранилась.
Это было ошибкой, она поняла сразу, как только бросила взгляд на своего спутника.
Он сидел с абсолютно ровной спиной, а на щеках играли желваки. По всей видимости, он воспринял ее стыдливость как очередное доказательство его уродства.
– Мне… я… – пытаясь подобрать слова, Эйлин окончательно смутилась.
– Можете не продолжать, – прервал ее граф. – Я прекрасно понимаю вашу неприязнь.
– У меня нет к вам неприязни! – сразу вскинулась девушка. – Вернее, не было до этого момента!
– Неужели? – он все-таки повернулся так, чтобы была видна поврежденная половина лица. – И если я сниму маску…
– А вы снимете?
– Нет.
Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу. Эйлин казалось, что даже воздух в карете сгустился.
Потом граф отвернулся. Девушка тихо выдохнула и откинулась на спинку сиденья.
Плечи мужчины едва заметно дрогнули, словно он подавил смешок. Эйлин послала ему в спину убийственный взгляд, но он пропал втуне, поскольку граф так и не обернулся.
Глава 4
Дом архиепископа стоял на холме. Огромное трехэтажное здание когда-то было построено рыцарями-храмовниками как крепость. После реформации и изгнания храмовников с территории страны, здание несколько раз перестраивалось, и в результате о боевом прошлом напоминала только полуразрушенная башня, скрытая более поздними постройками, и несколько узких окон.
Все это граф поведал Эйлин, пока карета ехала по липовой аллее к крыльцу в виде портика с восемью колоннами.
Страх снова накатил. Сердце заколотилось в груди, а желудок скрутило от волнения. Эйлин украдкой посмотрела на своего спутника. В отличие от нее самой, граф выглядел абсолютно спокойным.
– Подождем здесь, – приказал он, подзывая одного из лакеев. – Как вы недавно указали мне, надо узнать, дома ли архиепископ.
Эйлин кивнула, не зная, чему она обрадуется больше: отсутствию хозяина дома или же тому, что он окажется на месте.
Погруженная в свои мысли, она пропустила момент, когда дверца кареты распахнулась.
– Архиепископ дома и готов нас принять. – Граф подал руку.
Девушка вышла, стараясь не показать охватившего ее волнения, но пальцы все равно подрагивали, и это не укрылось от ее спутника.
– Если вы передумали… – начал он.
Эйлин покачала головой:
– Нет.
Взгляд графа смягчился, он улыбнулся и повел невесту к массивным дверям.
Эйлин ожидала, что внутри дом главы церкви будет таким же величественным и монументальным, как и снаружи, но жилище оказалось очень уютным, с мягкими коврами, удобной мебелью и букетами роз, расставленными повсюду. Особенно много цветов было в гостиной. Бордовые, розовые, белые, с мраморными прожилками, они благоухали, напоминая о приближающемся лете.
– Архиепископ выращивает их лично, – пояснил граф, заметив, что Эйлин то и дело засматривается на цветы. – И даже пару раз получал королевскую премию.
– Пару раз? – раздался возмущенный голос за их спинами. – По меньшей мере раз пять!
Эйлин обернулась. Невысокий седовласый мужчина стоял на пороге комнаты. Фартук, перепачканный землей, скрывал его одеяние, а белый воротничок священника, по всей видимости, был снят, поэтому Эйлин не сразу поняла, что перед ней хозяин дома.
Увидев графа Уорвика, архиепископ улыбнулся:
– Ваше сиятельство! Какая честь!
– Ваше преподобие, – граф сухо поклонился. – Рад видеть вас в добром здравии!
– Все вашими молитвами.
– Я не молился.
– Я так и понял. – Священнослужитель аккуратно, чтобы не испачкаться, снял фартук и отложил его, а потом повернулся к Эйлин. Цепкий взгляд скользнул по девушке, при виде платья глаза архиепископа расширились от удивления, но он сразу же взял себя в руки:
– Полагаю, мы незнакомы?
– Верно, – Уорвик кивнул и подошел к девушке, стал рядом. – Позвольте представить мисс Эйлин Джонсон-Доббс, мою невесту. Дорогая, перед вами его преподобие достопочтенный Томас Кирсби.
– Очень приятно, – улыбнулась девушка.
– Мы бы хотели получить разрешение и обвенчаться незамедлительно, – продолжил граф.
– Вот как? – архиепископ прищурился. – Мне кажется, я не встречал мисс Джонсон-Доббс ранее…
– Она жила на севере, – кивнул Джаспер.
– И где же вы познакомились?
– У меня в имении.
Архиепископ задумчиво посмотрел на собеседника:
– Насколько я помню, вы уже год не принимали гостей, Джаспер, за исключением… мисс Сандрингтон.
– Верно. Мисс Джонсон-Доббс – исключение. Мы познакомились сегодня и желаем обвенчаться. – Граф взял Эйлин за руку. Она опустила голову и прикусила губу, прекрасно понимая, как это выглядит со стороны.
Его преподобие нахмурился, внимательно рассматривая стоящую перед ним пару:
– Могу я поинтересоваться, к чему такая спешка?
Эйлин взглянула на графа, тот пожал плечами и поморщился, по всей видимости, подобные движения причиняли ему боль.
– Почему бы и не поторопиться? – небрежно обронил он. – Чем сегодняшний день хуже остальных?
Эйлин покосилась на него, прекрасно понимая, что подобный тон может разозлить духовное лицо, но преподобный Томас только сокрушенно покачал головой:
– Простите, Джаспер, брак – это таинство, и, прежде чем связать вас священными и нерушимыми узами, я бы хотел понять причины, побудившие вас поторопиться.
– Девушка согласна, а мне нужно жениться, чтобы оставить наследника. Весомые причины, вы не находите? – резко отозвался граф.
– Во всяком случае, они ничем не хуже других. – Архиепископ еще раз задумчиво посмотрел на Эйлин. – Скажите, могу я поговорить с вашей невестой наедине?
Джаспер бросил обеспокоенный взгляд на девушку:
– Я не думаю…
Тонкая ладонь легла на его предплечье, словно удерживая от опрометчивых слов.
– Конечно, ваше преподобие, – Эйлин улыбнулась изумленному жениху. – Я с радостью побеседую с вами.
– В таком случае прошу в мой кабинет. – Он распахнул дверь и посторонился, давая девушке пройти.
Она кивнула и вышла. Священнослужитель сразу же последовал за ней, предоставив графу удовольствие метаться по комнате, точно зверь в клетке.
Кабинет располагался по соседству с гостиной. Светлая комната, центр которой занимал огромный письменный стол. Вокруг него стояли стулья: один с высокой резной спинкой – для хозяина, и остальные, попроще – для посетителей.
Эйлин присела на один из них, расправила тонкий шелк платья и устремила взгляд на архиепископа.
– Я вас слушаю.
– Ваша фамилия не Джонсон-Доббс, – архиепископ не стал церемониться.
– Действительно, у меня другое имя.
– Тогда почему ваш жених, – последние слова архиепископ произнес с издевкой, – называет вас именно так?
Девушка улыбнулась:
– Считайте это ласковым прозвищем.
– Простите?
– Супруги часто используют уменьшительные имена или прозвища, когда обращаются друг к другу: Сесси, Джек, мой ангел… чем это обращение хуже?
– Но это же фамилия! – возразил церковник. – Причем не самая благозвучная!
Эйлин пожала плечами.
– Она ничуть не хуже обращения «мой ангел», не правда ли?
Архиепископ поджал губы.
– Ладно, но как вы называете своего жениха?
– Ваше сиятельство, конечно же. Ведь именно так следует обращаться к графу.
– И никакого прозвища?
– Я его еще не придумала.
Она смело выдержала тяжелый взгляд хозяина дома. Он обреченно вздохнул и почти незаметно дотронулся до кольца на безымянном пальце. Камень-печатка вспыхнул алым светом. Эйлин вздрогнула. Камень правды – артефакт, который давал его обладателю возможность понять, лжет собеседник или нет. Как правило, подобные артефакты духовенство использовало только на исповедях… или допросах. И девушка не помнила, чтобы изъявляла желания покаяться в своих грехах.
– Хорошо, как давно вы знаете графа Уорвика? – продолжил преподобный Томас.
– Я его почти не знаю, – спокойно призналась Эйлин, понимая, что лгать бесполезно, да и незачем.
– Простите?
– Как вы недавно изволили заметить, его сиятельство любит действовать стремительно, поэтому сделал мне предложение при первой встрече.
– И вы ответили согласием?
– И что в этом такого? Многие помолвки заключаются после первого бала.
– Помолвки, но не свадьбы. Или вы хотите сказать, что влюбились в его сиятельство с первого взгляда?
Эйлин покачала головой:
– Не хочу.
– Тогда почему вы так стремитесь стать графиней Уорвик?
– Простите? – Она с трудом подавила смешок. – Ваше преподобие, вынуждена разочаровать вас, но именно граф Уорвик настаивает на нашей свадьбе.
Архиепископ нахмурился и бросил взгляд на перстень. Камень еле мерцал, подтверждая слова девушки.
– Хотите сказать, что вы против венчания? – решил уточнить он.
Эйлин старательно разгладила едва заметные складки на подоле платья, пытаясь выиграть время.
– Хочу ли я сказать, что готова отказаться от положения в обществе и богатства? – она развела руками. – Согласитесь, это прозвучало бы глупо…
– Да, но слова брачных обетов подразумевают и бедность.
– Как и болезнь. – Эйлин легко выдержала пристальный взгляд собеседника. – Будем честны друг с другом: я прекрасно понимаю, что мой жених вряд ли станет писаным красавцем.
– И вы готовы, – его преподобие кашлянул, понимая, что затрагивает очень щекотливую тему супружеских отношений, – принять его таким, какой он есть?
Эйлин вздохнула.
– Я даже не знаю, какой он, – призналась она. – Но из того, что слышала, полагаю, что граф – достойный человек и станет заботливым мужем.
– Вот как…
Архиепископ побарабанил пальцами по столу.
– И вы можете поклясться, что нет никаких, – он многозначительно покосился на талию девушки, – никаких иных причин спешки, кроме желания графа?
– Как я уже сказала, мы встретились совсем недавно. Даже если бы наша встреча была бы… гм… неприличной, вряд ли я успела бы за полчаса понять, что жду ребенка.
Преподобный Томас Кирсби кивнул, внимательно наблюдая за камнем в перстне, все еще горевшем ровным светом, и открыл ящик стола. Достав документ, архиепископ вписал имена, поставил размашистую подпись, после чего коснулся перстнем. Бумага задымилась, рядом с подписью проступил крест, заключенный в круг – магическая печать, подтверждающая подлинность документа.
– Пойдемте! – Его преподобие встал и направился к дверям. Понимая, что все страшное позади, Эйлин тихо выдохнула и последовала за ним.
Когда они вернулись в гостиную, граф Уорвик стоял у окна, задумчиво рассматривая сад. От девушки не укрылось, что он стал так, чтобы его не могли видеть снаружи. Услышав, что дверь открылась, он обернулся.
– Ваше преподобие?
– Вот, держите, – архиепископ протянул документ.
– Спасибо. – Граф пробежался по строчкам и нахмурился. – Что за… вы ошиблись с датой.
Он протянул лист бумаги обратно. Архиепископ покачал головой:
– Ничуть. Приезжайте ко мне ровно через семь дней, и я лично обвенчаю вас.
– Семь дней? – переспросила Эйлин. – Но почему именно семь?
– Потому что ровно столько бы заняла поездка в Дамфрис, где нас обвенчали бы и без разрешения, – небрежно произнес граф, не сводя пристального взгляда с архиепископа.
– Верно. Так к чему испытывать неудобства и прыгать через наковальню под пронизывающими северными ветрами, если можно спокойно подождать то же время и обвенчаться здесь, в краю благоуханных роз и лилий? – широко улыбнулся его преподобие. В этот момент он напоминал мальчишку, который радуется удачной шутке.
– Да что вы себе… – процедил Уорвик сквозь зубы.
– Позволяю? Именно то, что может позволить духовное лицо, мой мальчик: спасаю вас от слишком опрометчивых поступков.
– Мне кажется, вы слишком много на себя берете. – Голос Джаспера не предвещал ничего хорошего.
Девушка заметила, что его голубые глаза потемнели, в них промелькнуло что-то. В этот момент стекла в окнах звякнули, а люстра внезапно зашаталась. Эйлин поспешила встать между мужчинами.
– Мне кажется, спорить бессмысленно, – обратилась она к жениху, на всякий случай коснувшись его руки. Он вздрогнул и перевел взгляд с архиепископа на стоящую рядом девушку. С секунду он смотрел на нее, словно вспоминая, кто она и что здесь делает, а потом нехотя кивнул.
– Вы правы, мисс… – он нахмурился, вспоминая, как ее зовут.
– Джонсон-Доббс, – подсказал священнослужитель.
– Простите?
– Именно так вы ласково называете свою невесту.
– Возможно.
Джаспер покосился на Эйлин. Она опустила голову. Показалось, или на ее губах мелькнула улыбка.
– В любом случае как называть друг друга – это уже наше личное дело, – подытожил он. – И оно никоим образом вас не касается, не так ли?
– Конечно, – покладисто согласился архиепископ. – А теперь, когда мы уладили все формальности, не желаете ли чаю?
Судя по глазам графа Уорвика, он с большим удовольствием выпил бы кровь хозяина дома. Опасаясь очередного взрыва, Эйлин поспешила вмешаться.
– Благодарю, ваше преподобие, но думаю, нам не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Полагаю, мисс Эйлин, вам все же придется это сделать. Как духовное лицо не могу же я допустить, чтобы вы семь дней находились под одной крышей с мужчиной.
– Но… – Эйлин почувствовала, как ее загоняют в ловушку. – Я не…
– Подумайте о своей репутации, мисс. Для всех будет лучше, если вы останетесь тут…
– Ни за что! – взвился граф. – И если вас так беспокоит репутация мисс Эйлин, то почему бы вам не обвенчать нас немедленно?
– Скажем так, помимо всего остального, я хочу убедиться, что ваше желание не сиюминутный порыв и не желание отомстить одной особе.
Граф зло прищурился.
– Только не надо читать мне мораль, – отрывисто предупредил он. – А то я решу, что этот документ, – он взмахнул разрешением на брак, – ВАШЕ желание отомстить одной известной особе.
– Если вы о леди Вайолет, то месть – ее прерогатива, – архиепископ улыбнулся, правда, улыбка почему-то вышла грустной. – Мой удел – смирение и страдание.
– Странно, что при этом должны страдать и остальные, – сухо заметил Джаспер.
– Я ни на чем не настаиваю, ваше сиятельство, – преподобный Томас улыбнулся. – Вы еще вполне можете сегодня выехать в Дамфрис.
Граф отчетливо скрипнул зубами и хотел возразить, но Эйлин снова вмешалась.
– Пожалуйста, не надо спорить. – Она коснулась руки графа. Он с благодарностью стиснул узкую ладонь и снова обернулся к хозяину дома:
– В таком случае нам пора.
– Встретимся через неделю! – Архиепископ дернул за шнурок колокольчика, вызывая лакея, который должен был проводить гостей.
Глава 5
За всю дорогу обратно граф не сказал ни слова. Эйлин видела, как он сжимает в руке злосчастный документ, точно это было горло архиепископа.
Сама Эйлин не знала, злиться ли ей на преподобного Томаса, лишившего ее сиюсекундного выгодного брака, или же благодарить за то, что он остановил этот фарс. Что она делала бы, оказавшись после венчания полностью во власти графа? И что делал бы сам граф? Вряд ли подобный союз оказался бы счастливым, и архиепископ прекрасно понимал это, когда подписывал разрешение.
Карета остановилась. Так и не проронив ни слова, граф помог девушке выйти.
– Ваше сиятельство, я… – Лакею хватило одного взгляда на хозяина, чтобы моментально скрыться в доме, оставив входную дверь открытой. Послышался возбужденный гул голосов, топот ног, и все стихло.
Граф подхватил девушку под руку и направился к крыльцу. Судя по плотно сжатым губам и странной медлительности движений, каждый шаг давался с большим трудом.
– Вам плохо? – встревожилась девушка.