Рыжая помеха Зайцева Мария

В прошлый раз меня оправдало то, что вообще был не в курсе, чья она дочка. Да и на взводе, опять, же сильно находился…

А в этот-то раз все четко осознаю. Приоритеты расставляю верно.

И по всем этим приоритетам понятно, что мне не светит девочка Света.

Не моего она полета птица. Даже если б не было… Обстоятельств. Все равно не моего. Таких, как я, ее папа-генерал натягивает на чайник вместо куклы.

А меня, если узнает, что хотя бы смотрю в ее сторону, вообще порвет. Ну, а сам не сподобится, так братишка солнечной Светочки, полковничек фсбшный, точно постарается.

Светочка у них, как я понял, свет в окошке, поздняя самая сладкая конфетка.

Не моими губами такую жрать.

Все эти мысли проносятся в дурной, ошалевшей от неожиданной встречи башке в одну секунду, пока в глаза зеленые смотрю.

А потом Светочка отворачивается, презрительно дергает плечиком и сваливает в сторону своих друзей.

А я остаюсь, дурак-дураком, стоять на ступеньках универа. Под взглядами студентиков.

Весело, шопиздец…

– Ты чего? – прорезается сквозь шум в ушах голос Олега, про которого я, признаться, и забыл уже, – запал? Не вариант.

– Да? – хриплю что-то невразумительное, наблюдая, как Светочка смеется над шутками каких-то парней, так же, как и я, облизывающих ее жадными глазами. Смеется. На меня не смотрит. Но сто процентов чувствует мой взгляд. Спина слишком прямая, попка чересчур оттопыренная, пальцы поправляют волосы… Красуется, Светлячок…

Зеленоглазая. Еще круче стала выглядеть с зимы.

Загорела, немного похудела. Глаз не оторвать.

Вот я и не отрываю…

Палюсь по полной программе. Понимаю это, но поделать с собой ничего не могу.

– Да, – отвечает Олег, – это Светка Старицкая. К ней на кривой козе не подъедешь.

– А на прямой?

– Чего?

– На прямой козе если?

Я с огромным усилием выдыхаю, усмехаюсь и отворачиваюсь. Тоже с усилием.

– Пошли?

– Да, пошли, – кивает Олег и топает первым по ступенькам вверх.

Я иду следом. Не оборачиваясь. И чувствуя на себе внимательный взгляд зеленых глаз. Невольно вспоминается песня, которую пели в тех местах, где я обитал два года после школы.

«У беды глаза зеленые…»

Никогда не любил шансон, но здесь он, сука, в тему.

Зеленые глаза у моей беды.

И чего теперь делать, как устранять эту помеху, которая все похерить может, непонятно.

Зеленые глаза моей помехи

– Пал Васильич, а может я чего-нить другое буду делать? Не выгорит тут, я прям чувствую…

Я ловлю себя на слабой ноющей ноте, словно щенок подскуливает, и тут же маскирую это прокашливанием. Конечно, против Васильича я реально щен, но показывать это – все равно что на спину валиться и пузо подставлять. Не пойдет.

– Макс, конкретно говори, что не так, – басит в трубке Васильич, потом отвлекается и кому-то смачно говорит матом.

Смысл послания понятен, и хорошо, что он не мне.

Я послушно пережидаю производственный момент и еще раз перебираю в уме доводы, по которым я не могу больше заниматься этой хренью.

Вернее, довод-то один. Но его я палить как раз не хочу.

Потому что это… Ну вообще днище.

А значит, надо что-то другое придумывать. И очень хорошо, что Васильич запретил к нему приезжать для отчета и связь мы не видео держим, а по старинке, по телефону.

Потому что, глядя в лицо, он бы меня точно раскусил. Такой мужик… Насквозь видит всех.

И ловит на раз-два.

– Ну? – возвращает меня к реальности трубка, – что не так пошло?

– Да все! Мне никто не поверил, что я студент! В учебке решили, что я прикалываюсь! Да и связей наладить… Не удалось…

Тут я, конечно, херню порю.

Потому что уж чего-чего, а связи налаживать я умею. Это мое коронное, можно сказать.

В нашем веселом родственном тандеме с малой, она отвечала за планирование и техническую часть, потому что гребанный компьютерный гений, а я – как раз за организационную. И налаживание этих самых связей.

Хотя, чисто внешне все выглядело наоборот. Но тут, конечно, особенности восприятия, как любит умничать Люська.

Она у меня невысокая, красивая и глазки наивные. Никто там мега-мозг не заподозрит. Хотя нет, один нашелся.

Именно за него Люська в итоге замуж и выскочила. Разрушив таким образом нашу родственную опг.

Хотя, хорошо, что так все лайтово завершилось. А то мы с ней, конечно, погуляли по стране, пощипали жирных гусей…

Но да ладно, чего думать про это.

Главное, что со связями у меня всегда все отлично было. И тут, в универе, тоже все сложилось на ура.

Парнишка, с которым я закорешился, отвел в учебку, там я поулыбался очкастенькой аспирантке, и мне в зачетку проставили те предметы, которые я, якобы, сдавал уже во Владике!

Программы-то учебные отличаются! И, оказывается, кое-что я, типа, уже прошел! На четвертом курсе! А, значит, и лекции эти посещать не надо. И учебный план у меня индивидуальный.

Ну и, если б поднажал, то, чувствую, еще бы бонусов словил.

Но я был слегка не в себе после встречи с рыжей зеленоглазой помехой, а потому включил обаяние не в полную силу.

Но Олежа, мой новый приятель, очень впечатлился.

И потом рассказал о моем подвиге своим дружбанам.

По итогу, не прошло и получаса, как я уже был своим в группе, перезнакомился со всеми парнями, поулыбался всем девчонкам, получил приглашения на две вписки, одну гонку, потому что мой Дукати тоже заценили, и отмечание начала учебного года в випке моднявого клуба. Слава яйцам, не того, который мы с малой когда-то планировали поиметь. Правда, поимели только проблемы, и я вот, лично, их до сих пор имею… Или они меня? Не важно.

Важно, что все в порядке у меня с … как это малая говорила? Коммуникативными навыками. Да.

А вот со всем остальным – проблемы.

Потому что на большой перемене меня потащили в буфет, и там я опять увидел свою рыжую помеху.

Она стояла в компании каких-то придурков, которых мне почему-то сразу захотелось на кулак намотать, просто за то, что они слишком близко находились и слишком пристально смотрели. На нее.

А она словно не замечала.

Девочка Светочка.

Улыбалась, перебрасывала свою гриву на плечо, оголяя тонкую шейку. Так подойти бы, взять ее за эту шейку, провести пальцами по позвонкам выступающим… А потом наклониться и вдохнуть ее аромат. Я до сих пор помню, как она пахнет. Свежей пряностью. Так разве бывает? Вот и я думал, что нет.

А оказывается, очень даже да.

Короче, я пришел в себя только, когда Олег пощелкал перед глазами пальцами.

– Друг, не вариант, говорил тебе уже, – выразительно округлил он глаза в сторону Светочки, – Старицкая – верная дорога к военкому.

– Мне не страшно, – рассмеялся я, переводя взгляд на другую девчонку. Тоже красивую, с аппетитной жопкой. Но абсолютно не вставляющую. Никак. Вот чего за печаль такая внезапная? Все же хорошо у меня было с этим вопросом!

– Ты служил? – удивился Олег.

– Типа того, – неопределенно пробормотал я и получил уважительный кивок в ответ.

Типа, понятно все.

Так и хотелось заржать в голос.

Что тебе, сосунку, маменькиному сынку, может быть понятно? Что?

У нас с Олежей разница пару лет в возрасте. А в жизненном опыте – века.

И не в мою пользу это все сейчас.

Потому что уже понять успел, нет легкости. И в общении туплю, веду себя, как старик, годами умудренный.

Мое первоначальное веселье, мой настрой на победу… Все куда-то улетучилось.

Наверно, в самом деле, Светик-семицветик виновата.

Она не сможет исполнить моих желаний, и от этого паршиво.

Пришлось прям силой себя в чувство приводить.

Переключаться. Разговаривать с парнями.

Ржать над тупыми шутками.

Многозначительно молчать на всякие вопросы, типа весь такой загадочный и деловой.

И стараться не смотреть в сторону рыжей макушки.

Периодически у меня чесалась щека, та самая, которой был повернут к столику Светика. Она на меня смотрела. Не прямо, а так… искоса. Изучая. Зеленым взглядом прожигая.

И черт… Меня это заводило. И мешало одновременно. И нервировало. И…

И вообще, какого хера я как баба?

Короче говоря, я разозлился… И слился.

Вернее, попытался слиться.

Придумывал, пока ехал к себе в съемную хату, как могу отвертеться от этого всего. Потому что, судя по настрою моему дерьмовому, не работа это будет, а беда.

Проблема на проблеме.

Как вот, скажите, нормально заводить связи, находясь с ней под одной крышей? Пусть и огромной универской?

Зная, что она вот – тут. Через этаж. Через коридор. Через стену.

И ведь нормально меня уже отпустило после нашей первой встречи!

Вообще про нее не думал!

Хотя, руки иногда ощущали фантомную тяжесть ее тела, хотя, какая там тяжесть? Смешно. И то, как она дрожала тогда, прижимаясь. И ярость мою бешеную, когда дрался за нее.

И то, как брат ее, подполковник, до охерения серьезный чел, кстати, пытался забрать ее у меня из рук, а она только сильнее жалась. И лицо у меня на груди прятала.

А мне это нравилось очень. Правильно я тогда себя ощущал. Защитником.

Именно ее защитником.

Хотя, дрался не только за нее, конечно же.

Там еще в заварушку мелкая Снежинка, подружка Светочки-конфеточки, вплелась. И моя малая сестренка.

Правда, сестренка у меня сама кому хочешь вломит так, что мало не покажется, но в любом случае, защищать-то ее я всегда буду.

И в тот раз защищал.

Но эмоции такие правильные, мужика-защитника, испытал только, когда Свету, испуганную и ничего не понимающую, на руках держал.

Это было что-то древнее, как сказала бы моя умная, не в меня, сестренка, атавистичное.

Типа, доминирующий самец. Ото всех других отбил, на плечо взвалил и в пещеру – трахать законную добычу.

И у меня, кстати, чуть было с этим не сложилось!

Если б не братишка ее, упертый мент, то…

Но не сложилось.

Светочка-конфеточка попала в больничку, а мы с сестренкой – в полицию.

Так оно все и завертелось.

Не развертится теперь никак.

Сестру уже не спасти, ее мент, еще один подпол, приятель братишки Светочкиного, захомутал и ребенка ей сделал. Скот.

Ладно, хоть женился. Хотя, я предупреждал его, предупреждал же!

Ух, черт! До сих пор, как вспомню, кулаки чешутся. И я даже знаю, о чью рожу их с удовольствием почесал бы.

Но нельзя.

Во-первых, родня.

Во-вторых, мент, муж сестренки, сам не промах. И удар у него поставлен охерительно. Каменные кулаки. Хотя, до моей шустроты ему топать и топать, но если случайно попадет, то все… Нокаут, блин, обеспечен.

Ну и в-третьих…

Короче говоря, я ехал, придумывал, как отбодаться от работенки… А приехал, набрал Васильича… И все. Все аргументы пропали из головы.

Несу какую-то хрень, причем, сам понимаю, что хрень, но…

– Хрень несешь, малец, – обрубает Васильич. – За один день такие дела и не делаются. Надо как минимум неделю. Только для пристрелки. А потом…

– Но…

– И вообще, под тебя выбит бюджет. И этот байк лично сам знаешь, от кого приехал. Так что слышать ничего не желаю. Отсыпайся, а вечером мне отчет сваргань с подробным описанием того, что делал, именами всех фигурантов, с кем общался и своей оценкой обстановки.

– Да не умею я этого, блин!

– Не пизди, молокосос. Умеешь. Тебя учили. Так что мозги включи и работай. А то на границу с Туркменистаном поедешь, верблюжье дерьмо собирать.

И отключается, старый гад.

Я смотрю на погасший экран, а потом пару минут отвожу душу, вспоминая все блатные ругательства, которым меня учили бывалые зеки в лагере под Костромой.

Легче не становится, но дыхание восстанавливается.

Думаю пару секунд, не звякнуть ли сестренке, но время позднее, она наверняка уже ангажирована своим ментом…

Сука, ни одной близкой души рядом!

Значит, надо делать так, как велит Васильич.

То есть помыться, пожрать и поспать.

Ну а вечером… Напишу я ему отчет. Сам не рад будет. Может, сразу меня и спишет в утиль.

Хорошо бы.

А то каждый день наблюдать, как мою зеленоглазую беду другие парни лапают… Никаких нервов не хватит.

Веселые студенты

– Макс… Ты тааак пахнешь приятно… – девчонка мурлычет и трется о меня своими впечатляющими тройками. Я на это дело смотрю вполне благосклонно, попиваю из бутылки пиво, вернее, только прикладываюсь, делая вид… Сука, никакого расслабона!

Столько кайфа вокруг, словно вернулся в свои веселые восемнадцать. Когда только-только закончил школу и подал документы в столичный технический вуз.

Когда все еще хорошо. И отец жив. И мать на меня с любовью и гордостью смотрит. И сестренка, коза мелкая, губы важно надувает, когда вместе по улице идем.

И все впереди.

Вся жизнь.

Я тогда целое лето планировал оттянуться. По-полной.

Ага, оттянулся.

Сначала родители. Тупая авария, расследовать которую никто не стал.

Потом, после похорон отца и признания матери недееспособной, не сумел отбить сестренку у опеки.

Мне восемнадцать только исполнилось, пацан совсем. Ее отдали дальнему родственнику, опекать до восемнадцати.

А я… Мне сказали, что надо много бабок, чтоб Люську вернули.

Бизнес отца как-то быстро ушел все тому же родственнику. А мои заявления в полицию о том, что надо возбудить дело о криминальном характере аварии, убившей отца и практически убившей мать, не принимали. Нет состава преступления.

Я тогда бесился, с ума сходил.

Ну и сошел.

Решил с гонке поучаствовать. Моя девочка, заряженная по самое не балуйся белая хонда цивик, не подводила ни разу. Призовых бабок вполне хватило бы, чтоб мы с Люськой, которую Старик пас, как свою собственность, не разрешая нам даже видеться толком, свалили на материк и потерялись там до ее восемнадцатилетия.

Короче говоря, я вперся.

Гонку выиграл. И решил догнаться с радости, что все получилось.

В себя пришел уже в полиции, где мне скоренько навесили угон, моментально провели все процедуры, необходимые для передачи дела в суд…

И поехал веселый Макс вместо столичного технического вуза в лагерь под Костромой.

Даже с Люськой не успел попрощаться.

Жизнь – такая сука, на самом деле…

И бьет, не предупреждая. И не жалея. Ни меня не пожалела, ни сестренку мою маленькую. О том, как именно она ее не пожалела, я узнал полгода назад только. И не от Люськи.

И вот до сих пор жалею, что Старик сдох без моего участия. Дико жалею. Я бы, ради такого дела, еще один срок мотанул. Даже с удовольствием!

Но сестричка у меня боевая, разобралась сама.

Никому не позволила поучаствовать.

Ни мне, ни мужику своему, подполковнику МВД, на минуточку.

Ух, какой подпол злой был тогда! Я бы поржал в другой ситуации над его каменной рожей. Люська, все же, та еще мозговыносилка. Повезло, короче, подполу. Я ему до сих пор иногда соболезную.

Хотя, вот конкретно сейчас мне можно соболезновать!

Потому что сижу я в комнате, переполненной студентами и, что гораздо интереснее, студентками, типа расслабляюсь… А на самом деле – нихера!

На самом деле – смотрю и слушаю.

И аппетитную грудь девчонки, уже минут пятнадцать трущуюся о меня, мацаю исключительно по производственной необходимости.

Потому что будет странно, что такой охеренный серьезный парень не обращает внимания на красивую сучку. Надо соответствовать образу. Даже если и не прет.

И потому я сижу на диване, поощрительно глажу по заднице девочку, попиваю пиво и ухмыляюсь в ответ на какие-то совершенно тупые шутки пацанов, сидящих рядом.

И присматриваюсь к народу, прыгающему туда-сюда по большой комнате.

Действие происходит в одном из коттеджей, находящихся прямо в центре города. Огромное, трехэтажное чудовище из красного кирпича, явно построенное в девяностых.

Окна-бойницы, уродливые пропорции мавзолея, внутри все дорого-богато.

Пиздец, короче говоря.

Весь этот гробина отдан на разграбление и растерзание трем десяткам богатеньких придурков. Здесь только сливки самые пятого курса.

Ну и первокурсники, как я понял. Вернее, первокурсницы. Все стандартно. Глупо.

Девочки, мелкие и не мелкие, радуются, думают, их сюда пригласили для того, чтоб потанцевать. Ага. Потанцуют. В горизонтальных позах.

Мне, правда, дела до этого никакого.

У меня другая забота.

За парнями смотреть, и особенно за парочкой утырков, которых я за неделю моей так называемой учебы успел срисовать.

Естественно, никаких действий предпринимать не собираюсь. Не велено. Пока только смотрю. Запоминаю. Прикидываю.

Ну и, если получится, то принимаю участие. Становлюсь своим. Тем, кому доверяют.

Васильич со мной целый курс психологии проводил, как это правильно делать.

Курс, естественно, нихера не пригодившийся. Потому что все эти психологические практики настолько далеки от реальности, что вообще непонятно, чего такое забористое курят создающие подобный бред недо-психологи.

Короче, как обычно, только на интуицию полагаться. Именно она не дала мне сдохнуть на зоне, нарвавшись на какую-нибудь веселуху, которую там любят прикручивать новичкам.

И именно она выручала потом, когда мы с сестренкой веселились по городам родной страны.

Надеюсь, и теперь не подведет.

Если никаких помех, конечно, не будет.

Кстати, о помехах…

За неделю учебы Светочку-конфеточку я видел ровно два раза.

Так что зря только нервы себе трепал и Васильича напрягал. Вполне можно работать, когда ее рядом нет.

Никто не отвлекает, голову не дурит…

– Маааксссс… – на ухо шипит девчонка, а потом лижет мне шею влажным кошачьим язычком. Бррр… Приятно…

Я глажу ее, слушаю парней, а затем случайно перевожу взгляд на входную зону.

И моментально цепляюсь глазами за ярко-рыжее пятно!

Ну вот тебе и закон подлости, во всем его тупом действии!

Стоит только подумать, порадоваться… Бля…