Белая башня Демина Карина

– Отчего же я?

– Это твой брат в конце концов…

– Остальные мне не братья… – Миара прищурилась и появилось чувство, что она едва сдерживается, чтобы не ткнуть в Карраго этой вот палкой. – Между прочим, чем сильнее кровь, тем больше шансов, что зелье сработает.

– Вот именно, девонька, вот именно…

Карраго лениво потянулся.

– Но…

– Он болен, – Миха почесал нос и чихнул-таки.

– Что? Он? – Миара удивилась. А вот Карраго – нисколько.

– Правда, не знаю чем…

– Старостью, мой дорогой друг. Всего-навсего старостью. И великие не властны над временем.

На великого в данный момент Карраго совершенно не походил. Пафоса недоставало.

– Да быть того… вчера… он ведь пробил барьер! И там, в замке…

Карраго приоткрыл левый глаз. И хмыкнул.

– Все-таки думать ты разучилась. Вспоминай, первые признаки возрастных изменений…

– Сила, – Миара задумчиво опустила палочку в котелок и снова принялась помешивать зелье, которое, кажется, еще немного и загустеет до каменного состояния. – Сила… становится нестабильна. Так? Резкие приливы и откаты… это приливы были?

– Почти выбросы, – Карраго поморщился. – Вообще не самая приятная тема для беседы. Сочувствовать не стоит…

– Я и не собирался, – бросил Миха, вытянув ноги.

– Вот. Никто не сочувствует бедному старику… на самом деле рано или поздно нечто подобное ожидает любого из нас. Сила дает многое. Здоровье. Долголетие… срок жизни мага несопоставим с таковым обыкновенного человека.

– Да, только редко кто до пятидесяти доживает, – ехидно заметила Миара, не отрывая взгляда от зелья. – В отличие от тех же людей.

– Ну, тут дело не в силе. Просто… жизнь такая. На деле же те, кто достиг определенного… статуса начинают ценить то, что имеют. В том числе и жизнь.

– Запираются в башнях и перекладывают заботы на плечи детей или внуков.

– И правнуков, и праправнуков… – Карраго широко зевнул. – А еще принимают разного рода… зелья. Начинают с общеукрепляющих. Затем с них же, но сдобренных силой. Потом переходят к более сложным. Или вот используют… замены. Я трижды менял твоему отцу сердце, не говоря уже о почках или печени. Кишечник еще страдает, уж не знаю, отчего. Главное, что со временем и этого становится недостаточно. Уколы из вытяжки спинного мозга…

Миху замутило.

– …новорожденных. Пуповинная кровь. И многое иное.

– Меня сейчас вырвет, – Миха сделал глубокий вдох.

– Никому не дано жить вечно, – спокойно ответил Карраго. – Но многим очень бы хотелось.

– Вы…

– Тоже использовал, – он все-таки сел. – Даже не столько из желания продлить жизнь, хотя да… и это в том числе. Главное, что это ведь увлекательнейшая задача. Старение. Почему стареют? Люди? Маги? Как замедлить этот процесс?

– Стволовые клетки, – Миха зачерпнул горсть земли и сжал в руках.

– При чем тут дерево? – удивилась Миара.

– Какое дерево?

– Ствол, – Карраго обнял себя за колени. – Ствол какого дерева нужен?

– Не ствол, – Миха подумал было, что зря он затеял этот разговор. С них же станется поэкспериментировать. Правда, судя по всему, они уже во всю экспериментируют, пусть и без теоретической базы. – В организме человека… и не только человека есть клетки.

– Это я знаю.

– Клетки делятся и организм растет. Или вот заживляет раны. Сращивает кости. Затягивает порезы. Клетки в том числе и обновляются.

Он ненадолго задумался. Как им объяснить концепцию репликации ДНК и роли в ней теломер? Укорочение их? Тем паче, что сам Миха в этой теме плавает.

– Но каждая клетка может делиться определенное количество раз.

– И когда этот запас иссякает, то клетка гибнет? Чем больше таких клеток, тем слабее организм? И старее? – Карраго задумался. – Любопытная мысль. А ствол при чем?

– Стволовые клетки – это те, из которых может получится любая по сути клетка. Кожи там. Или печени. Или еще чего-нибудь. У новорожденных этих клеток много. И в пуповинной крови…

– В вашем мире тоже делали лекарства из младенцев.

– Мире? – Миара напряглась.

– Потом объясню, – отмахнулся Миха. – И нет. Это… незаконно. И опыты над новорожденными. Над эмбрионами… можно вот кровь собирать там. Послед. Плаценту в смысле. Из нее вроде бы делают что-то. Омолаживающие крема и все такое. Но не уверен, что это на самом деле, а не страшные сказки. А такие клетки есть и в растениях, вот их точно используют в косметологии.

– Любопытно, – Карраго с трудом, но поднялся. – Главное не в этом. Проблема в том, что дряхлеет тело. С этим можно свыкнуться. Проблема в том, что с определенного момента сила мага начинает как бы… гулять. Она то прибывает, причем порой весьма резко, в итоге может даже случиться неконтролируемый выброс. Или наоборот уходит. И чем старше маг, чем ближе он к краю, тем резче эти перемены. И чаще. Само собой, о подобном вслух не говорят.

– Значит, ты… – Миара подобралась поближе. Глаза её прищурились, и выражение лица сделалось донельзя задумчивым. – Это… это многое объясняет! Сволочь!

– Кто, я?

– А кто?! Двоедушник… ты гребаный двоедушник!

– А у тебя сейчас истерика случится, – огрызнулся Миха.

– Обойдетесь, – Миара резко выпрямилась и отступила к котлу.

– На самом деле редко кто доживает до момента, когда приливы начинают приносить ощутимые неудобства. Даже в собственной башне нельзя достичь того уровня уединённости, который защитит тебя… от чужого пристального внимания.

– Перевожу на нормальный человеческий язык, – буркнула Миара. – Как только маг слабеет, находится кто-то, кто эту слабость использует. И ускоряет процесс…

– Пожалуй, что так, – Карраго сцепил пальцы и те хрустнули. – Мой старший внук оказался весьма наблюдательным юношей. Но выводы сделал неверные.

– И теперь у него наверняка другой внук старший.

Миара сняла котелок с огня.

– Значит, – уточнил Миха, – там, в замке, ты убил их…

– Не я. Сила. Я просто щелкнул пальцами, – Карраго поднялся и заковылял к котлу. – Честно говоря, я сам был… удивлен. Все же перед отливом есть… признаки. Да и случаются подобные перепады не так и часто. Поэтому ситуация оказалась и для меня неожиданной. Полагаю, что имела место непроизвольная реакция силы на внешнюю угрозу. Или то, что она таковой сочла… мне стоило немалых усилий ограничить выброс размерами зала.

Откуда такое человеколюбие?

– Просто если бы позволил выплеснуться всей силе, он бы не выжил, – пояснила Миара. – Да готово… с кого начнем?

Взгляд её задержался на лежащих.

– В иных условиях я бы предложил начать с этого юноши, – Карраго указал на мальчишку-наемника. – Он последним провалился в сон. Но его состояние…

– Девка спит давно. Мальчишку он не даст. Остается мой дорогой братец, – Миара наклонилась и похлопала Винченцо по щекам. – Эй, просыпайся…

Тот не шелохнулся.

– Голову ему подержи… Хотя…

– Лучше связать, – посоветовал Карраго. – То, что они проснутся, еще не значит, что проснутся именно они. Да и в целом…

Глава 9

Верховный

Валяние в грязи не прошло бесследно. Он все-таки заболел. И началось все с ломоты в костях, которую Верховный привычно списал на возраст, за нею, правда, появилась характерная тяжесть в груди, обернувшаяся мучительным кашлем. Следом заныло горло. А после вовсе разошлось так, что и воду-то получилось проглатывать с трудом. И главное, верное средство – козье молоко, смешанное с топленым жиром – не то, что не помогало, не приносило оно и недолгого облегчения.

И Верховный почти уже решил, что все же исчерпал свой срок. Видно не он один, если в покоях появился Владыка Копий.

– Ходят слухи, что вы при смерти, – произнес он, махнув рабам. Те поспешили выйти, здраво полагая, что лишние знания им ни к чему. – Я не верил. Теперь смотрю, что зря.

– Я…

Владыка копий выглянул за дверь.

– Мага пусть приведут! – голос его доносился глухо. Но обострившийся слух Верховного уловил и это, и лепет того, кто был послан за упомянутым магом. – И побыстрее…

Он вернулся и самолично поправил подушки. Затем приподнял Верховного и усадил.

– Так хорошо?

Владыка копий мало изменился с прошлого своего визита. Разве что кисти рук, свисавшие с пояса его, слегка потемнели. Но не завонялись.

– Не вовремя. До чего же не вовремя вы помирать вздумали. И этот ваш… куда подевался.

– Умер, – выдавил Верховный.

– Я так и думал. Жаль, он показался мне толковым малым. А теперь что?

– Что?

– Понятия не имею, что! – рявкнул Владыка копий. – Надеюсь, проклятый поможет, иначе туго будет… всем туго.

Он подвинул кресло Верховного к кровати и уселся в него. Сцепил руки под подбородком. Уставился. Взгляд тяжелый, мрачный.

– Что… в городе?

– В городе-то аккурат тихо… пока тихо. Я поднял войска… на всякий случай. А то ж оно как, чуть что, чернь бузить принимается. Но слухов много. Всяких. Тревожных.

Будто они иными бывают.

Впрочем, мысли эти Верховный не стал озвучивать. А Владыка Копий не стал более говорить. Но и уходить не ушел, дождался мага.

Тот с прошлой встречи стал словно бы круглее, да и наряд сменил. И нынешние, шитые золотом одежды, гляделись на нем чуждо.

– Проклятье! – одно не изменилось – скверный характер мага и всякое в нем отсутствие страха, равно как и почтения. – Почему раньше не позвали?! Это ж надо было запустить…

Он принялся щупать, и порой его прикосновения причиняли боль, но Верховный терпел. И флакон, сунутый магом под нос, тоже выпил, и даже не удивился, ощутив, как питье растекается по телу живительным теплом. А то укутывает Верховного будто в пух.

Потянуло на сон.

– Не сопротивляйтесь, во сне организму легче восстановиться…

Верховный и не собирался.

Он ухнул в бездну сна, в которой смешались, что Мекатл с вырванным сердцем, которое он держал в руках и норовил сунуть Верховному, что Императрица, что Золотая маска, та самая…

Потом все исчезло, и осталась лишь она.

Золотые веки дрогнули, и Верховный ощутил на себе всю тяжесть божественного взгляда. Но каким-то чудом, не иначе, выдержал его.

– Меняешься, – голос раздался в голове, пробив муть сна. – Хор-р-рошо…

Этот звук разнесся, причиняя боль, но и её Верховный выдержал.

Голову вот склонил. Не из страха, ибо его не было, но выражая почтение. И уважение. Врагов тоже стоит уважать, особенно если они – боги.

– Я не враг вам, – она тоже изменилась, эта маска. – Признаю… я слишком долго был в забытьи, вот и слегка перестарался. Но я не враг вам.

– Друг?

– Тот, кто может защитить. Ведь время близится, человек… время близится.

Эхо его голоса еще звучало в ушах, когда Верховный очнулся.

Темно.

И свечи почти догорели, но раб, сидящий у подставки с ними, не спит. Взгляд его тревожный направлен на эти самые свечи, а руки сжимают связку новых.

Ночь?

Утро?

Здесь всегда сложно понять, ибо Храм живет собственной жизнью.

Ночь.

Верховный прислушался и по звукам, что доносились из-за двери, точнее их отсутствию, заключил, что таки ночь. В то же мгновенье раздался оглушительный храп, заставивший раба сжаться.

– Ты, – тихо окликнул его Верховный. – Подай воды.

Шепот не вызывал привычной саднящей боли в горле. Стало быть, маг помог.

Раб встал на четвереньки. И едва не сломал свечи. Тут же вздрогнул, затрясся всем телом. Из новых, что ли? Те, кто при храме давно, знают, что Верховный не имеет обыкновения гневаться за такую ерунду.

– Поставь свечи. И подай воды. Помоги мне сесть…

Оправиться.

Тело слабо, а слабое и больное – слабее прочих. И ныне Верховный едва не сделал того, чего не делал с лет юных. Впрочем, до нужника его практически дотащили. И раб помог устроиться, и бережно держал, а потом, не дожидаясь приказа, перенес Верховного к умывальне. И там, устроив на скамеечке, смыл мягкой губкой пот с кожи.

А затем обернул полотенце.

– Как тебя зовут?

– Акти, господин, – шепотом ответил раб, глядя под ноги.

– Скажешь, что я желаю видеть тебя при себе, – Верховный попытался было подняться, но пусть даже боль ушла, причем и та, которая в горле, сил у него не прибавилось. – Кто тут…

– Господин Владыка копий, – шепотом ответил Акти. – Велел разбудить, если вы… когда вы очнетесь. Сразу. Он… будет зол.

И снова согнулся.

– Ничего, мальчик. Иди… нет, сперва посади меня… в постель посади.

– Лучше в кресло. Я добавлю подушек. Будет хорошо. Удобно. Простите, но простыни мокрые… вы потели. Сильно.

– Хорошо, – не стал спорить Верховный. – Посади в кресло. Разбуди его. И пусть пошлют кого на кухню. Я… кажется, хочу есть.

Прислушавшись к себе, Верховный понял, что действительно голоден. Стало быть, тело его не рассыпалось на части, но протянет еще немного.

Сколько?

Не важно.

Акти исполнил все в точности, разве что набросил на колени меховое одеяло, а под спину и бока напихал подушек. И хорошо, теперь Верховный мог сидеть, не опасаясь завалиться на бок.

А вот Владыка Копий был недоволен.

– Что за… я велел…

– Не ругай юношу, – мягко попросил Верховный. – Он желал исполнить, но я запретил. Сам понимаешь, после долгого сна… хочется не бесед.

И руками развел.

– А ты иди. Пусть принесут еды…

– Тоже верно, – Владыка Копий широко зевнул. – Я уж думал, что все. Маг сказал, что ты будешь спать и долго, но не думал, признаться, что настолько долго.

– И ты решил охранять мой сон.

– Я решил… не знаю, что я решил! – голос Владыки Копий гремел горною рекой. – Одно дело войска… битва… там все понятно. Просто. А тут… все в смятении. Небеса больше не тряслись, но и того, что было, довольно… ты людям не показываешься.

– Завтра… – Верховный подумал и поправился. – Послезавтра. Я выйду к людям послезавтра. В главный храм. И желательно, чтобы не только я.

Владыка копий кивнул, и на лице его мелькнуло удовлетворение.

– Это будет хорошо. Но твое здоровье…

– Мне много лучше, – Верховный откинулся на подушки. – Благодарю за заботу.

– Мне было бы проще, если бы ты сам о себе заботился.

Упрек был сделан по праву.

– Порой я… увлекаюсь, – признался Верховный. – Но разговор будет не о том?

И вовсе не из-за беспокойства о здоровье Верховного он сидел тут… сколько? Долго. Наверняка, очень долго.

– Мекатл… ушел к богам, – осторожно начал Владыка Копий, глядя куда-то в сторону.

Тело так и осталось там, на вершине пирамиды, ибо Верховный был слишком слаб, чтобы его спустить, а про дитя и говорить нечего. Звать же кого-то иного туда, внутрь, показалось неправильным.

– И вам нужен тот, кто его заменит.

– Нам, – поправился Владыка Копий. – Нам нужен. Тот, кто будет выходить к людям и говорить правильные слова. После проклятой ночи только и слышно о гибели мира. И все вокруг вдруг вспомнили о богах. Храмы не вмещают всех, кто желает поклониться… люди несут дары.

В надежде, что их хватит, чтобы вымолить… прощение? Скорее уж жизнь. Еще немного жизни. Но не Верховному их судить.

– И в этот момент именно вы, ваше слово, и вправду имеет значение, – он снова вспомнил о вежливом обращении и даже голову чуть склонил. – А потому нельзя допустить, чтобы ваша болезнь все разрушила.

– Или смерть.

– Или смерть, – все же Владыка Копий отличался воинской прямолинейностью. – Уже сейчас ползут слухи, что вы вот-вот уйдете к богам, а значит, Храм осиротеет, и что это знак. Правда, по-всякому его толкуют, но если вы и вправду умрете, то знак будет истолкован весьма однозначно.

И он прав.

Вот только… как пояснить, что Верховный не собирается умирать. Отнюдь. Он хочет жить и сейчас, пожалуй, более, чем когда бы то ни было.

– У вас есть имя, верно? – он погасил раздражение, вспыхнувшее было в душе.

– Даже три. Я все же оставлю вам право выбора.

Пока.

Пока еще Верховный способен сидеть и говорить.

– Вы ведь разумный человек, – Владыка Копий тронул висящую на поясе кисть. За прошедшее время она скукожилась и потемнела, но ногти её блестели золотом. – Вы понимаете, что… не время для интриг.

Но он все одно их плетет. Неумело. Кривовато. Ибо и вправду скорее воин, нежели царедворец.

– Что если вдруг… я не могу позволить Храму отколоться.

– Заговорщики…

– Мертвы. Те, о ком мы знаем. Но сколько есть тех, о ком мы не знаем? И кто-то же пустил слух, что беды происходят оттого, что трон заняла эта девочка.

Верховный чуть подался вперед.

– Кто…

– Сам бы хотел знать, – Владыка Копий покачал головой. – Уже говорят, что она – не настоящая Императрица. И что все, ею сотворенные, чудеса – на самом деле не чудеса. И что сила её идет от мага, даром, что тот рядом постоянно крутится… и это лишь начало. И тут важно ваше слово, чтобы удержать равновесие.

– Или того, кто будет после меня?

– Именно.

– Хорошо, – Верховный думал недолго, и вынужден был признать, что Владыка Копий прав. Сам бы он на его месте, пожалуй, и раньше потребовал бы передать власть тому, кто более здоров.

Надежен.

Верен.

И нашел бы способ уговорить. А тот… сидит вот, увещевает, хотя мог бы иначе… ту же подушку на лицо, а после вырезать всех, кто лишний и не согласен с переменами. Тихо, как это случалось не раз. У него есть войска, а храм… храм давно уже не так силен, как было в старые времена.

И хочется думать, что все – исключительно из глубокого уважения к Верховному.

Но…

Нет.

– Имена. И пусть все трое будут готовы… служить… при храме. Каждый из них должен подняться на вершину пирамиды. Вот завтра пусть первый и идет… я посмотрю, как они справляются.

Ответ, похоже, удовлетворил Владыку Копий.

И имена были названы.

Что ж, ничего нового. Всех троих Верховный знал… не сказать, чтобы близко.

Из хороших родов.

Сильные. Молодые, но не настолько, чтобы это выглядело вызывающе. Здоровые. Наверняка, с амбициями. И желанием подняться выше. А еще готовые слушать того, кто поможет желанию исполниться. Но трое… на два больше, чем следовало бы.

– И тот мальчик… это твой раб?

– Он ходил за моим дедом, – не стал отнекиваться Владыка Копий. – Толковый. И дед его любил. Понравился?

Плохо.

Или…

– Сколько ты за него хочешь?

Владыка Копий махнул рукой.

– Забирай. Считай, подарок… все одно он ни на что иное не годится. Трусоват и бестолков.

– Благодарю…

– Стало быть, послезавтра… хорошо. И она тоже будет. Мне кажется, ей надо показаться людям. И хорошо бы сотворить какое-нибудь чудо.

Цена все-таки была озвучена.

– Я… попытаюсь её уговорить, – Верховный с трудом сдержал улыбку. – Это и вправду будет… весьма вовремя… символично. Народ любит символы.

– А еще любит, когда небеса ночью темнеют, днем светлеют и не трясутся, – проворчал Владыка Копий. – Впрочем, разберетесь сам там… и имя… назовешь имя.

Назовет.

Всенепременно. Вот три и назовет… была, помнится, в давние времена подобная практика. Помощники… да… помощники Верховному будут нужны. Определенно. И дела храма пусть возьмут на себя, это нужно… а Верховный займется иными.

Ему нужны ответы.

В комнату бочком вошел новый раб с подносом, который он осторожно поставил на стол. Двигался он тихо, явно стараясь обойти Владыку копий стороной. Тот лишь хмыкнул, махнул рукой и удалился, сочтя свое дело сделанным.

– Господин, – раб заговорил, когда дверь притворилась. – Маг справлялся о вашем здоровье. Просил сообщить, когда вы… очнетесь. Но Владыка…

– Я теперь твой хозяин, – Верховный вдохнул ароматный пар. – И пошли кого за магом. А еще… ты умеешь писать? Читать?

– Немного, господин. Меня… учили, но я давно уже…

– Ничего, – Владыка поднял было ложку, но пальцы оказались неприятно-негнущимися и не удержали её. Впрочем, раб не позволил ложке выпасть, подхватил, вложил в руку Верховного и сжал его пальцы. Потом этой же ложкой, и рукой, зачерпнул варево, помог поднести ко рту.

Хороший подарок.

Страницы: «« 23456789 »»