Наследник Каладана Андерсон Кевин

Девушка всхлипывала, утирая нос:

– Призовые лошади мертвы! Кто-то убил их всех.

Шаддам в ярости вскочил с трона и встал рядом с императрицей. Он махнул начальнику стражи:

– Сопроводите нас до конюшен! Я хочу увидеть это собственными глазами!

Часть охраны была выслана вперед. Шагая вместе с Арикатой в окружении стражников через огромный дворец, Шаддам осознал, что добраться до конюшен не так-то просто. На нем был полный парадный наряд для тронного зала, а на императрице – пышное платье и эксклюзивные лаковые туфли. Хотя девушка-конюх их поторапливала, они не могли передвигаться быстро. Императорский конно-спортивный центр находился на другом конце города, и по настоянию охраны Шаддам со свитой выехал туда в закрытом пассажирском транспорте. Обычно появление Императора на публике оборачивалось официальной процессией среди ликующей толпы. Теперь – с учетом срочности и нехватки времени для обеспечения безопасности – кортеж направился прямиком к конюшням, без фанфар.

Большое здание стояло на краю обширного парка, предназначенного исключительно для Императора и его личных гостей. Императорские конюшни славились высокими потолками и просторными помещениями, а также изысканной архитектурой, в чем могли утереть нос особнякам многих знатных помещиков.

Сразу после прибытия колонны девушка-конюх выпрыгнула из машины и помчалась к конюшням, кивком пригласив Шаддама следовать за ней. Передовая группа охраны уже проверила объект, но теперь четыре сардаукара-сержанта еще раз осмотрели территорию, выискивая возможные ловушки и засады, и наконец дали сигнал «все чисто». Шаддам и Ариката вместе вошли в здание.

Император сморщил нос, вдохнув густой, влажный животный запах, сладкий аромат сена и кисловатое амбрэ навоза. Теперь он вспомнил, почему редко сюда заглядывал. Хотя стойла содержались в безукоризненной чистоте, он взял Арикату под руку.

– Осторожней, дорогая, не вляпайся в какую-нибудь дрянь.

Не боясь испачкаться, императрица устремилась вперед с нетерпеливо-напряженным выражением лица.

– Что именно произошло с лошадьми, дитя мое?

– Они мертвы! Отравлены. Все – чистокровные.

Шаддаму сообщали, что такие животные чрезвычайно редки в Империи – похищенные у Дома Туллов, с прекрасной родословной, восходящей к породистым предкам. Ценный приз, о котором могли лишь мечтать все предыдущие императоры. Шаддам единственный кроме Туллов владел прекрасными тулльскими лошадьми, хотя ему не хватало смелости самому скакать на них. Это была его гордость. Его собственность.

А теперь она утрачена.

Вбежав в проход между открытыми стойлами, девушка-конюх смотрела на лошадей, обливаясь слезами. Затем рухнула на колени в клочья сена на полу.

Могучие животные, вытянувшись, неподвижно лежали на полу в стойлах, будто спали. Они выглядели умиротворенно, но, тем не менее, были мертвы. Убиты чьей-то злодейской рукой.

– Они отравлены, сир! – снова выкрикнула девушка-конюх. – Все разом. Мы ничего не смогли поделать!

Ариката переходила от стойла к стойлу, явно потрясенная.

– Как такое могло случиться? Как можно было отравить всех одновременно?

– Смертельный газ, моя императрица. Я чистила лошадей, когда увидела странный сверток. Он взорвался, и удушливый газ распространился по всей конюшне. Я думала, что тоже умираю! Потеряла сознание, а когда очнулась, животные уже…

– Мои бедные скакуны! – простонал Шаддам.

Ариката покачала головой:

– Видимо, на людей этот газ действует слабее. – Она взглянула на девушку. – Тебе повезло, что ты выжила, дитя мое.

– Это называется «повезло»? – вновь зарыдала та, указывая на бездыханные тела.

– Я потрясен не меньше вашего, – вздохнул Шаддам.

Ариката нежно обняла девушку за дрожащие плечи, демонстрируя сострадание.

– Это выпад против меня лично, – произнес Император. – Я с таким трудом заполучил этих красавцев – не думаю, что смогу найти им замену.

Он скрипнул зубами, убежденный, что это очередная атака со стороны презренного лидера террористов и его повстанческого движения.

Не стоит заблуждаться, считая дружбой общие интересы и цели. Нас, тлейлаксу, заботит лишь собственный успех. Поддерживать устремления союзника – просто удобно.

Чен Марек. Из письма мастерам тлейлаксу

Корабль с маркировкой каладанской компании по производству морепродуктов приближался к тайным плантациям в джунглях Южного Континента. Здесь выращивали папоротник барра, из которого производили наркотик айлар. Под палящим тропическим солнцем Чен Марек наблюдал, как транспортник снижается над скалистым горным хребтом, на склонах которого были разбиты грядки. Корабль прикрывало силовое поле, дающее защиту от обычных сканеров. Поскольку континент был малонаселенным, министерство торговли Атрейдесов уделяло мало внимания нерегулярным коммерческим операциям на отдаленном побережье.

Наркобарон тлейлаксу с мрачной улыбкой ожидал прибытия судна, зная, какой груз на борту. Он настоял на встрече с начальством, заявив, что риск того стоит, и мастер Арафа предпринял чрезвычайные меры предосторожности ради путешествия сюда.

Марек и его работники стояли у кромки замаскированных полей в джунглях, за которыми высилась огромная гора. Легкие камуфляжные сетки, пропускающие солнечный свет, закрывали обзор от наблюдателей с воздуха, но здесь, на земле, Марек мог любоваться вьющимися побегами папоротника, торчащими из плодородной почвы. В зависимости от сорта некоторые растения были высокими и пятнистыми, другие низкорослыми и ядовито-зелеными. Различные виды барры давали айлар широкого спектра действия – от едва заметного до тяжелого дурмана. Все сорта были выведены в генетических лабораториях тлейлаксу, и Марек выяснил, какие вызывают наибольшее привыкание – испытывая их на пленных дикарях племени муадха из изолированных деревень, разбросанных по джунглям.

Даже с учетом генных модификаций, ослабляющих токсичность, айлар был опасной дрянью, но Чен Марек не испытывал сочувствия к безвольным дуракам, пристрастившихся к коварному наркотику. Никто из тлейлаксу ни за что не прикоснулся бы к этому веществу. Однако оно приносило большую прибыль делу тлейлаксу, а также имевшему с ними связи движению Союза Благородных. Хотя Марек и недолюбливал лично Якссона Ару, союз с лидером повстанцев открывал много новых возможностей. У Бинэ Тлейлаксу имелись собственные причины презирать Империю, которая угнетала их на протяжении тысячелетий. Если движение Союза Благородных преуспеет, то планета Тлейлакс тоже обретет независимость, создав уникальную коммерческую империю, которая сможет навязывать правила и условия любым неверным. Чену Мареку и всем мастерам тлейлаксу надлежало убедиться, что восстание имеет перспективы.

Замаскированный корабль скользнул под камуфляжный навес на поляну в джунглях, предназначенную для челноков, которые развозили произведенный айлар. Призванное казаться обыкновенным торговым грузовиком судно выглядело потрепанным и скучным, не привлекая лишнего внимания.

Работники Марека и отряды наемников были проинструктированы, что им ни в коем случае нельзя попадать в плен живьем. Теперь, разглядев прибывший корабль и не найдя причин для тревоги, одни рабочие продолжили собирать скрученные побеги, другие потащили корзины и ведра к перерабатывающим лабораториям в горных пещерах.

Когда корабль замер на поляне, из люка кабины выбрался высокий каладанский пилот в старом рабочем комбинезоне – с косматой каштаново-седой бородой и прищуренным взглядом из-под густых бровей. Он наклонил голову, изучая плантации, разбитые вдоль крутого горного склона, затем посмотрел на Марека:

– Здесь безопасно?

– Вполне надежное место, – кивнул Марек, гадая, что это за тип.

Пилот нырнул обратно в кабину и дернул рычаг, открывая грузовую дверь. Задний отсек был забит опечатанными ящиками, помеченными как «содержащие живых ракообразных». Он сделал приглашающий жест внутрь трюма:

– Доставка, которую вы заказывали, сэр.

Марек настороженно нахмурился. Когда он вновь посмотрел на незнакомца, то увидел, что взгляд пилота изменился. В этом человеке было что-то неестественное.

Словно почуяв незаданный вопрос, пилот понимающе кивнул. Он коснулся ящиков, снял потайную защелку и сдвинул их в сторону, открывая экранированный отсек – скрытую пассажирскую каюту в трюме. Внутри в комфортабельном кресле сидел мастер тлейлаксу. Чистые стены, небольшой санузел, еда, напитки.

– Мастер Арафа! – Марек поклонился важному человеку в защищенном отсеке.

Мастер тлейлаксу почесал тонкий шрам на лице и подался вперед, однако не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти.

– Эта каюта не только прикрыта защитным полем, Чен Марек, но и благословлена, поскольку ты настоял, чтобы я отправился на эту планету неверных. Возможно, ты и можешь осквернять себя, но я – нет.

Марек сложил пальцы вместе и поклонился.

– Для меня большая честь, что вы прилетели.

Арафа пользовался большим авторитетом среди тлейлаксу и его положение на родной планете превосходило статус Марека. У мастера было узкое лицо с длинным носом и острым подбородком и бледно-серая кожа – телесные особенности, которые тлейлаксу развили в результате селекции, хотя другим жителям Империи такие стандарты внешности казались отвратительными.

– Таким образом я могу встретиться с тобой там, где ты просишь, – продолжал Арафа, оставаясь в своей каюте. – И если я не выйду из корабля, то не буду осквернен Каладаном.

Марек знал о кропотливых ритуалах очищения, которые в ином случае пришлось бы пройти Арафе, как только мастер вернется в священный Бандалонг. Он понимающе вздохнул:

– Мне хотелось прогуляться с вами по плантациям и лично показать производство. Тогда вы лучше поняли бы масштабы нашего плана.

– Я и так их прекрасно вижу, – отрывисто бросил Арафа. – Я разрабатывал эту стратегию в наших лабораториях. А ты просто исполнитель.

Это прозвучало обидно, и Марек выместил раздражение на пилоте, окинув того подозрительным взглядом:

– А вы кто такой?

Видя сомнения на его лице, пилот спросил с каладанским акцентом:

– Вы хотите знать, можно ли доверять мне? Не все так, как кажется с первого взгляда. – Он расправил плечи, пригладил встрепанную бороду. – Мы получили гарантии конфиденциальности, когда арендовали корабль, но это показалось нам недостаточным. Так что я сам решил выступить в роли пилота, а все возможные записи и свидетельства умрут вместе с этой личностью.

Характерные каладианские черты пилота стремительно менялись. Борода поползла вниз, лицо обвисло, кожа побледнела. Нос превратился в плоский бугорок с прорезями ноздрей. Цвет глаз стал мертвенно-серым.

Пока Марек наблюдал за трансформацией, по его спине бегали мурашки, но он улыбнулся. Саморазоблачение пилота скорее удивляло, чем пугало.

– Лицедел! Решение неожиданное, но идеальное.

Арафа пояснил:

– Якссон Ару верит, что наш народ служит его революции – и мы делаем это, пока парень идет к успеху. Но если его движение потерпит крах – у нас есть другие рычаги, иные методы влияния. Лицеделы занимают ключевые посты в Союзе Благородных и готовы при необходимости взять на себя более важную роль.

Марек кивнул:

– Да, я уже раскусил одного. Главный администратор лорда Раджива Лондина, который является чуть ли не крупнейшим тайным распространителем наших каладанских наркотиков.

Мастер Арафа несколько секунд обдумывал его слова.

– Да, наш лицедел играет роль серого кардинала, управляя участием Лондина в восстании, а также имеет отношение к распространению айлара. Ты продолжишь поставлять наркотики лорду, а он будет и дальше втемную выполнять наши приказы. – Оставаясь в изолированной каюте, мастер тлейлаксу вытянул шею, чтобы выглянуть из грузового отсека. – Твои новые плантации, возможно, и скрыты в джунглях, но герцог Лето Атрейдес станет помехой, если все же их обнаружит.

– К счастью, его сейчас нет на планете, – сказал Марек.

– Я знаю, – улыбнулся Арафа. – Неожиданный поворот – наш лицедел при дворе Лондина сообщает, что герцог Каладана примкнул к Якссону Ару и его жестоким повстанцам.

– Такое совсем не в его духе, – нахмурился Марек. – Лето Атрейдес поломал нам производство айлара на севере. Я давно хотел ему отомстить.

– Пускай лидер Атрейдесов ведет себя как дурак, – изрек мастер, – но если он поддерживает Союз Благородных, то теперь это наш дурак. Посмотрим, сможет ли лорд Лондин обвести его вокруг пальца. А пока расскажи коротко, как идут дела здесь. Я привез тебе новые образцы папоротника. – Арафа указал на один из запечатанных ящиков с «ракообразными». – Мы снова внесли изменения в геном. Снижая токсичность сортов, мы также делали их менее сильнодействующими, но некоторые покупатели, желающие острых ощущений, не прочь рискнуть.

Марек вскрыл ящик и увидел внутри стеллажи с образцами барры.

– Это оригинальные подвиды, – пояснил Арафа. – Для требовательных клиентов продолжайте выращивать их.

Марек удивился:

– Они добровольно готовы на такой риск?

– Кто может понять бестолковых неверных? – Арафа развел руками, оставаясь сидеть в мягком кресле. – Они охотно оскверняют свои тела всеми видами наркотиков, и от некоторых смертность выше, чем от прочих. Риск вызывает у них всплеск эндорфина не меньше, чем само вещество.

Марек снова захлопнул крышку.

– Я могу испытать их на муадха из местных деревень. Это примитивные дикари, их никто не будет искать. – Он с заговорщическим видом понизил голос: – А еще я захватил одного исследователя, доктора Ксарда Вима. Это ботаник, который приперся изучать эти джунгли. Он наткнулся на то, чего не должен был видеть. Теперь он мой пленник, и пускай приносит пользу. У него нет выбора.

– До тех пор, пока он не сбежит и не разболтает все кому-нибудь. – Мастер Арафа нетерпеливо фыркнул. – Шевелись, принеси мне записи с изображением производства на этой горе. И перечисли положенную Бинэ Тлейлаксу часть прибыли для финансирования нашей борьбы. – Он откинулся на спинку кресла в своей экранированной каюте, не делая ни малейшего движения, чтобы встать. – Хочу поскорей убраться подальше отсюда. Здесь кажется, что все вокруг воняет тухлой рыбой.

Марек выполнил то, что ему было велено, робея перед политической властью и влиятельностью мастера. Он передал новые сорта папоротника для немедленной высадки в грунт, а затем принес все, что просил Арафа. Когда они покончили с делами, Мареку представилась возможность наблюдать, как лицедел вновь принимает внешность местного жителя. Вскоре корабль с логотипом перевозчика морепродуктов стартовал с горы и взял курс на далекий океан.

Наслаждаясь тем, что он опять тут самый главный, Марек прогулялся по плантациям, а затем поднялся по тропинке к горным пещерам, где находились перерабатывающие лаборатории, склады, казармы для рабочих и запертая камера, в которой содержался пленный ученый.

Худощавый мужчина средних лет, обладающий научными знаниями, но непрактичный и не имеющий навыков выживания, доктор Вим прибыл сюда с Кайтэйна в экспедицию, наивно полагая, что будет жить среди племени муадха или просто разобьет лагерь в джунглях, где его никто не потревожит. Вим нашел и сфотографировал обширные плантации папоротника, затем сунул нос в производство айлара. Доктора тут же схватили, но Марек не спешил решать его судьбу. Скрестив руки на узкой груди, наркобарон посмотрел сквозь решетку в потухшие глаза ученого, в которых отсутствовала всякая надежда.

– Доктор Вим, наконец-то у меня появилась для вас работа.

Когда мы принимаем фундаментальные решения, то в какой-то момент достигаем точки, от которой вынуждены двигаться вслепую. Мы не можем знать, какой путь приведет к успеху, а какой – к полной катастрофе.

Конкла Беллар, ур-директор КАНИКТ. «Долгосрочные стратегии расширения и консолидации»

По опыту управления Картелем, привыкнув ориентироваться в запутанной паутине альянсов, тарифов, договоренностей и результатов, Малина знала, что не следует принимать решения импульсивно или без совещания со специалистами – какой бы срочности ни требовало дело. Неповоротливая махина бизнеса оставляла достаточно времени для тщательного обдумывания и корректировки курса.

Теперь, в гигантском административном комплексе на Танегаарде, Малине было о чем подумать. Несомненная утечка данных из «черных» архивов продолжала расследоваться Холтоном Тассэ и его командой ментатов-аудиторов КАНИКТ. В хранилище цитадели усилили меры безопасности, но слишком поздно. Это не смягчало потерю убойной секретной информации. Если данные просочатся наружу…

Впрочем, в данный момент безумная деятельность Якссона Ару являлась более насущной проблемой. Малине предстояло решить, примкнуть к своему печально известному сыну или попытаться ему помешать. Как будет надежней для исполнения планов Союза Благородных? На Нокссусе она встречалась с радикалами из ближнего круга Якссона – с теми, кто предпочитал разрушение аккуратным манипуляциям. Изначально эти революционеры поддерживали продуманный план постепенного развала империи Коррино, но теперь дошли до крайностей.

Очевидно, пламенные выступления ее сына вдохновили самых нетерпеливых и недовольных дворян и высветили многие непростительные ошибки, совершенные правящим кланом Коррино. Малина чувствовала давление и со стороны «кабинетных» бунтарей, желающих увидеть перемены в ближайшей перспективе, а не через поколение или больше.

Пришла пора определиться – продолжать привычный курс или поддержать быстрые перемены огнем и мечом. Никто не мог сделать выбор за нее.

Джалма и Франкос обсудили этот вопрос и высказали свое мнение, но они оба были приучены соглашаться с матерью, а не перечить ей. Хотя Малина прислушивалась к их словам, она не верила, что дочь и старший сын достаточно объективны. Нет, ей требовалась независимая и непредвзятая оценка ситуации.

Отправив детей по домам решать их собственные политические проблемы, Малина прогуливалась по циклопическим коридорам, погруженная в свои мысли. Рядом с ней, цокая когтями по гладкому полу, вышагивал только один пес. Второго, Кара, лечили от внезапного расстройства желудка, полученного по неизвестной причине. Сейчас у него брали анализы. Отыскать подходящего ветеринара на Танегаарде оказалось непросто, но ради директора постарались. Врач нашелся.

Под высоким потолком цитадели туда-сюда сновали летающие транспортные платформы, развозя по личным кабинетам зашифрованные договоры, налоговые соглашения, судовые журналы и таможенные декларации. Ни один из чиновников не знал всей полноты картины. Запутанные деловые связи и тайные союзы; торговая конкуренция, нечестная игра, ценовые сговоры, намеренное перепроизводство и дефицит. Конфиденциальность ставилась превыше всего, и лишь руководство КАНИКТ держало все нити в руках. А самая компрометирующая, изобличающая информация хранилась в защищенных «черных» архивах. Защищенных недостаточно, как выяснилось.

Малина отменила все прочие встречи. Она размеренно прошагала несколько миль по этим коридорам, мимо огромных внутренних хранилищ, считающихся даже более безопасными, чем покои Императора. Успех движения Союза Благородных и перестройка погрязшей в застое Империи обеспечили бы свободу торговли во всех звездных системах, а следовательно – будущее самого Картеля. Другие насущные проблемы могли подождать.

Почти два века назад горстка дворян разработала и запустила долгосрочный план по низвержению Дома Коррино, мечтая заменить Империю бесчисленными независимыми планетами и консорциумами – усилив конкуренцию и разнообразие ради более справедливого распределения ресурсов. Поначалу эти прожекты были не более чем салонной игрой скучающих депутатов Ландсраада и их деловых партнеров. На протяжении всего правления Фондиля III, затем Элруда IX, а теперь и Шаддама IV оппозиционеры методично работали над разрушением имперских монополий и укреплением межпланетных торговых союзов – и все это за спиной императора. Несколько поколений подпольщиков старательно закладывали фундамент сотрудничества между Космической Гильдией и КАНИКТ, постепенно оставляя Дом Коррино за бортом.

А теперь Якссон хотел дубиной разнести государство в клочья.

Малина вдохнула сухой внутренний воздух здания и окинула взглядом огни бесчисленных уровней над и под дорожкой. Мимо пронесся летучий курьер с ранцевым двигателем – достаточно близко, чтобы Хар зарычал. Парень даже не заметил директора, торопясь куда-то с коробкой важных документов, которые требовалось заверить и подшить.

Влиятельная дама постояла какое-то время, рассматривая центральное хранилище – похожее на бастион внутри бастиона. Размером с небольшой ангар, высотой в два этажа, оно имело единственную бронированную дверь огромной толщины. Толстые двойные стены разделял узкий воздушный зазор – его ширины должно было хватать лишь для ремонтников, если они понадобятся. Внутри в большом зале с секретными данными работали команды ментатов, наряду с клерками и проверенными администраторами. Неприступность хранилища впечатляла. Оно казалось незыблемым – таким же, как сам КАНИКТ.

Но в каком направлении дальше двигаться Картелю? Размышляя над выбором пути в будущее, Малина пришла к выводу, что ей нужна объективная оценка – просто для уверенности.

На совещание директор собрала десяток лучших ментатов-аудиторов. Преданных, связанных кровными узами и психологически неспособных на предательство. Пока Малина их ожидала, Хар сидел рядом в защищенном конференц-зале, временами поскуливая, будто чувствовал себя одиноко без брата. Когда тяжелые двери закрылись, обеспечив полную приватность, Малина изложила ментатам задачу:

– Считайте это мысленным экспериментом, чрезвычайно важным. Мой сын Якссон не просто раздражает. Он опасен. Его план – назовем это первым сценарием – таков: разрушить Империю, чтобы из обломков построить мир всеобщего торгового равноправия. – Она наблюдала, как ментаты сосредоточенно впитывают информацию. – Все отчеты и оценки ущерба доступны для вашего ознакомления.

Ментаты дружно кивнули, ожидая продолжения.

– Второй сценарий. Основное движение Союза Благородных также недовольно нынешним имперским правительством. Как и Якссон, они стремятся разрушить устаревшую политическую структуру, но хотят сделать это постепенно. Такой способ может занять столетия, и он не столь идеалистичен – без наивных мечтаний о равенстве.

Малина откашлялась.

– Третий сценарий. Империя остается такой, какой была в течение десяти тысяч лет, и мы просто принимаем коррупцию, несправедливость и неэффективность как неизбежные недостатки.

Она скрестила руки на груди, глядя на безмолвных мужчин и женщин.

– Я прошу вас как ментатов выполнить долгосрочный прогноз, рассчитать возможные последствия, проработать варианты развития событий, которые, вероятно, произойдут, если поддержать радикальный подход Якссона. Затем спрогнозируйте результат более умеренного движения. – Малина ощутила сухость во рту. – Наконец, оцените, что произойдет, если Империя останется в неизменном виде. Какой из этих сценариев оптимален для КАНИКТ? – Она чуть было не добавила «и для человеческой расы», но подумала, что этот вопрос не в ее компетенции.

Малина отпустила ментатов, дав им время на размышление.

Несколько часов спустя, когда они закончили расчеты, Малина встретилась с каждым персонально, чтобы оградить от влияния чужих мнений. Каждый человек-компьютер представал перед ней – спокойный и молчаливый, с красными пятнами от сока сафо на губах. Малина слушала, откинувшись на спинку кресла.

Первый ментат дал ответ, которого она ожидала – и боялась больше всего.

– В результате более чем вековой подпольной работы движение Союза Благородных создало множество очагов напряженности в Империи. – Взгляд ментата был направлен куда-то чуть выше ее левого уха, пока он говорил. – Налицо многочисленные проявления нестабильности государства, а значит, оно созрело для кардинальных изменений. Из истории известны явные признаки того, что крупная империя близка к распаду. Сейчас я наблюдаю некоторые из этих признаков.

– Означает ли это, что появление радикального крыла было неизбежным? – спросила Малина.

– Массовые изменения в политической структуре неизбежны, госпожа директор, и по историческим меркам произойдут совсем скоро – вероятно, в течение ближайшего столетия или двух, – доложил ментат. – Но будет такой сдвиг быстрым и хаотичным или же постепенным, чтобы люди успели привыкнуть – это другой вопрос. – Его взгляд стал еще более отстраненным, будто он не хотел раскрывать свои дополнительные выводы. – Течение, которое представляет ваш сын, может быстро свергнуть Императора, но приведет к невероятным разрушениям, чрезвычайным беспорядкам, гибели целых народов. По моим оценкам, количество погибших будет исчисляться десятками миллиардов.

– Миллиардов?

– Миллиардов. Возможно, до полутриллиона.

По спине Малины пробежал холодок.

– Благодарю за оценку. Я приму это к сведению.

Второй ментат выдал аналогичный прогноз. Третий – очень похожий на два первых. Один за другим ментаты-счетчики предсказывали масштабные разрушения, которые вызовет деятельность ее сына, если его не остановить, а тем более – если Малина поддержит его стремление свергнуть императорскую семью.

У нее сжалось сердце. В глубине души она пришла к тем же выводам, но не хотела этого признавать. Она не могла позволить сыну и кучке его жестоких мятежников идти этим путем.

Борясь со своими мыслями и эмоциями, Малина понимала, что не имеет права просто предоставить Якссона самому себе. Ей придется активно бороться с ним, разоблачать его маргинальное движение ради общего блага – постепенной перестройки галактического правительства.

Ей придется отречься от собственного сына.

Удивительно, но оставшиеся четыре ментата сообщили кое-что новое. Соглашаясь с точкой зрения предыдущих, они отметили одну странность.

– Мы понимаем мотивы большинства новобранцев Якссона, – сказал один из них. – Но есть и исключение. Кое-кто из знатных сторонников вашего сына не вписывается в общую картину. Его участие в движении выглядит явной нелепицей.

– И кто же это? – спросила Малина.

Ментат смотрел в одну точку прямо перед собой.

– Герцог Лето Атрейдес. Его мотивы туманны и загадочны. Он… не соответствует просчитанным шаблонам.

Малина вспомнила темноволосого красавца-герцога среди повстанцев, тайно собравшихся на базе Носсус. Якссон радовался, что заполучил в свои ряды такого стойкого приверженца чести, закона и порядка.

– Я уверена, что у него найдутся на то веские причины. Мы не можем знать их все.

– Он – исключение, – настаивал ментат. – Мы упускаем что-то важное.

Когда и четвертый ментат сказал то же самое, взволнованную Малину охватили сомнения.

Ее решение по поводу Якссона было однозначным: ни она, ни Джалма, ни Франкос не могут примкнуть к движению сына, и ей предстояло придумать, как разрушить его планы.

Но какую роль во всем этом играет герцог Лето? Каково его участие и конечная цель?

Она отпустила ментатов, еще раз напомнив о строгой секретности их умозрительных выкладок. А затем приняла решение вернуться на Носсус, где надеялась узнать больше.

Победа дарит ощущение полета, в то время как поражение – это глубокий гравитационный колодец, в котором разбиваются все надежды. И одно чувство может смениться другим в мгновение ока.

Парадигма Дзенсунни

На голограмме, присланной Туллом, Джессика стояла так близко к этому надменному аристократу, что сердце Лето будто превратилось в кусок свинца. Она не произнесла ни слова во время краткого выступления и держала руки по швам, хотя и касалась плечом виконта, пока тот нахваливал свои нейтрализаторы защитного поля.

Не замечая, каким эмоциональным шоком для Лето стала эта картина, Якссон возбужденно предвкушал возможности, которые откроют перед ним новые устройства. Он уже представлял, как использует их для внезапного сокрушительного удара по устрашающим императорским сардаукарам.

Ему тут же загорелось их проверить. Вытащив из ящика два расписных кубика, Якссон вызвал из дома десяток охранников, приказав им надеть полную униформу и персональные щиты. Хотя Носсус считался безопасным местом, Якссон держал в главном корпусе внушительный арсенал, в том числе множество винтовок метательного действия – якобы для охоты на диких зверей в горах, но Лето не был дураком и все понимал.

Лидер повстанцев зарядил две таких винтовки гелевыми пулями – мягкими шариками, которые поражали цель, не причиняя тяжелых увечий.

– Идем, друг мой. Мы должны испытать, насколько хороши они в работе. – Якссон сиял, налитый веселой нервной энергией – радуясь, что может заняться этим совместно с Лето. – Мои люди добровольно примут участие в эксперименте.

Лето нерешительно последовал за ним. Они установили прототипы на краю хлебного поля, недалеко от главного здания. Охранники-добровольцы выстроились в шеренгу, ничуть не проявляя волнения. Они ожидали с каменными лицами, будто по приказу Якссона были готовы стать даже расстрельной командой, если того потребует восстание.

На душе у Лето скребли кошки, но герцог попытался отвлечься от личных неурядиц, вспомнив, зачем он здесь. Он осмотрел нейтрализатор.

– Тулл приложил какие-нибудь инструкции или технические характеристики? Упоминал об эффективности? – Лето повертел изделие в руках, изучая гладкие линзы. – Это устройство разрушает щиты каким-то импульсом, или просто временно ослабляет их действие? Бойцам нужно это знать, иначе как полагаться на них в бою?

– Это совершенно новые непроверенные образцы! – воскликнул Якссон так, будто радовался этому. – Вот мы и выясним, насколько они эффективны. Сами найдем ответы на все вопросы. – Он напоминал ребенка, которому не терпится заняться новой игрушкой. – Включить щиты!

Десять добровольцев активировали свои пояса, и перед каждым в воздухе появилась легкая водянистая рябь, указывая границу защитного барьера, способного остановить любой метательный снаряд.

Когда-то давным-давно щиты Хольцмана коренным образом изменили методы ведения войны и тактику ближнего боя, практически удалив пули и артиллерию с поля битвы. Если новое устройство Тулла действительно нейтрализует нательные экраны, то все устаревшее оружие внезапно вновь станет смертоносным. И теперь мало кто им обладает…

Сверкая глазами, Якссон активировал первый из покрытых линзами кубиков. Прибор засветился, полыхнула ярко-белая молния. Лето ожидал, что шеренгу охранников сметет ударной волной, но люди продолжали стоять – похоже, совершенно невозмутимо.

Якссон разочарованно поднял нейтрализатор.

– Не работает!

Но тут Лето увидел, что еле заметная рябь вокруг бойцов исчезла. Они ощупывали пояса, лихорадочно щелкали кнопками управления, но оставались незащищенными.

Словно по наитию, Якссон вскинул винтовку, навел на первого охранника в шеренге и выпустил гелевую пулю. Мягкий снаряд ударил в грудь бойца, отшвыривая его назад. Тот скривился от боли. Затем дотронулся до пятна на форме, и у него отвисла челюсть:

– Пуля вообще не отклонилась! Она попала в цель!

Якссон подтолкнул Лето локтем:

– Давай, тоже попробуй! Мы должны быть уверены.

Лето нехотя прицелился в ногу следующего охранника и выстрелил – с тем же результатом. Боец повалился на землю, схватившись за ушибленное бедро. Со стороны охранников послышались беспокойные крики. Не в силах угомониться, Якссон выпустил еще три гелевые пули – хотя в дальнейшем испытании не было необходимости.

– Нам надо осмотреть защитные пояса, – сказал Лето. – Они перегорели или включатся снова?

Они ринулись навстречу озадаченным охранникам. Те также обрадовались, поняв, что лидер повстанцев хотел именно такого результата. Впрочем, минут через пять один из поясов начал мигать, и в воздухе послышалось тихое жужжание. Активированный щит вновь замерцал вокруг владельца. Еще через несколько минут все личные экраны опять заработали.

– Это важная информация, – серьезно кивнул Якссон. – Позже мы проверим еще несколько раз, но уже можно предполагать, что эффект длится около четверти часа. Именно столько времени нападающие будут беззащитны, так что нам нужно это учесть. – Он повысил голос: – Убедитесь, что у нас достаточно метательного оружия, чтобы выдержать осаду! Нам нужно пополнить арсенал!

– Этот сюрприз сработает только один раз, – сказал Лето.

Якссон усмехнулся:

– Как и большинство сюрпризов.

Вечером того же дня герцог и Якссон ужинали вместе. Лидер повстанцев расслабился, его потянуло на откровенность, и он поведал герцогу о безмятежных днях своей юности на Оторио, которые проводил с любимым отцом. Во время беседы Якссон то и дело машинально касался своих щек и бровей, чем сильно напоминал Брондона Ару, прошедшего у тлейлаксу процедуру клонирования лица с целью скрыть личность.

Слушая его ностальгические воспоминания, Лето еще больше затосковал по дому. Ему не терпелось вернуться на Каладан. Мысли о Джессике не уходили, но герцог сосредоточился на поисках скорейшего способа передачи Императору послания – дабы тот мог пресечь радикальное движение. Завершив эту опасную, добровольно возложенную на себя миссию, Лето хотел просто отправиться домой.

– Когда следующий лайнер прибудет в эту систему? Мне нужно на…

Якссон его перебил:

– Я хочу, чтобы ты отправился на Куарте! Лондин ожидает тебя там, как и его очаровательная дочь. Следующий корабль будет здесь через два дня, тогда и улетишь. Я договорюсь насчет тебя. – Он криво усмехнулся. – Да и мне пора в путь – по секретному делу восстания. Нужно убедить присоединиться к нам еще одного новобранца – почти такого же знатного и влиятельного, как ты, Лето Атрейдес!

Лето вымученно улыбнулся в ответ на это добродушное подтрунивание, хотя все еще пребывал в расстроенных чувствах:

– Не такой уж я и влиятельный. Что за новобранец? – Он собирал любую информацию, которую мог получить.

На лице Якссона появилось озорное выражение:

– Пока это моя тайна, Лето! Если я его уговорю, тогда расскажу всем. Ты будешь так же восхищен, как и я, когда увидишь мозаику целиком!

– Я всегда стараюсь видеть мозаику полностью, – сказал Лето.

После еды Якссон предложил выйти на улицу. Оранжевое небо в вечерних сумерках приобрело тусклый оттенок. Друзья направились к ближнему ангару, где инженерные бригады почти закончили переоборудование похищенного корабля Имперского казначейства. Они смонтировали другую обшивку корпуса, удалили все опознавательные знаки и изменили обводы так, что судно было не узнать.

Якссон встал у двери ангара, с наслаждением вдыхая запах горячего металла и химикатов.

– Новые двигатели уже установили. Этот корабль довольно неожиданный трофей, надо сказать. Мы прибережем его как особый сюрприз, на крайний случай.

Лето внимательно изучил очертания судна. Оно было размером с дворянскую яхту, но в нем чувствовалась некая древность.

– И что в нем такого особенного?

– Этот корабль не числится в реестре Космической Гильдии. На нем я могу полететь куда душе угодно.

Лето продолжал разглядывать архаичный на вид корабль.

– Как же ты сможешь перемещаться между звездными системами? Без лайнера-носителя, без Навигатора?

– Точно так же, как Союз Благородных путешествовал по галактике до Батлерианского джихада. – Шагнув в ангар, Якссон приблизился к кораблю и погладил пластины корпуса. Лето вошел следом. Внимание обоих приковали к себе мощные дюзы.

– Тут стоит старинный сверхсветовой движок – такие использовала Армия Человечества, когда уничтожала мыслящие машины по всей Синхронизированной Империи. – Якссон поджал губы. – Он не такой быстрый, как двигатели, сворачивающие пространство – вместо нескольких минут может потребоваться неделя или больше, чтобы добраться до точки назначения, – но неплохо в качестве спасательной шлюпки.

Лето даже растерялся:

– Где ты раскопал такую технологию? В наши дни это неслыханно!

– Не то чтобы неслыханно, просто малоизвестно, – улыбнулся Якссон. – Работая вместе с матерью в цитадели КАНИКТ на Танегаарде и с братом в Серебряной игле на Кайтэйне, я узнал, что у Картеля есть несколько таких сверхсветовых кораблей. Секретный флот на службе коммерческой компании, охватывающей бесчисленные звездные системы. Совет директоров не мог себе позволить полной зависимости от Космической Гильдии. Вот так КАНИКТ и сохранил собственные корабли для использования в экстремальных обстоятельствах. Я тайком скопировал чертежи для личных нужд. Хотя у Картеля с Гильдией нерушимый договор о неразглашении маршрутов, мать говорит, что никому нельзя доверять. – Его улыбка стала еще шире. – Никому, друг мой.

Лето во все глаза смотрел на двигатель, качая головой.

– Никогда не думал, что кто-то еще использует это опасное старье.

Якссон по-свойски ткнул его в плечо:

– Я не прочь рискнуть, как тебе хорошо известно!

– Вот потому ты и ведешь дела с такими типами, как виконт Тулл, – проворчал Лето.

Якссон, похоже, не заметил его мрачного тона. Впрочем, лидер повстанцев вообще был не из тех, кто обращает внимание на чужие эмоции и улавливает тонкие нюансы.

– Джандро Тулл ничуть не хуже, чем все остальные наши храбрецы. Он совсем недавно присоединился к восстанию. Тоже надумал свергать Дом Коррино. Между прочим, предметы первой необходимости и продовольствие, которые ты самолично запрашивал для колонии Иссимо III, по большей части нам безвозмездно предоставил Дом Туллов. Разве ты этого не знал?

– Ты включил в списки и каладанский рис панди – без моего ведома, – заметил Лето. – Так что, технически, Каладан тоже внес свой вклад.

– Значит, мы все втроем герои! – рассмеялся Якссон. – Пожалуй, жители Иссимо III поставят памятник каждому из нас!

Лето мечтал лишь об одном – завтра сесть на лайнер и оказаться подальше от Носсуса. Он устал от притворства, устал скрывать нервное напряжение, ежедневный страх до мурашек по коже. Герцог напомнил себе план действий: как только он благополучно покинет планету и лайнер сделает какую-нибудь промежуточную остановку – сразу же отправить все сведения прямиком на Кайтэйн. К тому времени Гарни Холлик уже сообщит Императору, что герцог проник в ряды Союза Благородных, и силы Шаддама будут готовы действовать. Без всяких условий Лето раскроет местонахождение базы Носсус, а также личности остальных заговорщиков, открыто поддерживающих насилие и кровопролитие.

Хотя это шло вразрез с его принципами, он говорил себе, что взялся за эту задачу ради стабильности Империи – независимо от того, какую личную цену придется заплатить. Пускай у него и имелись свои вопросы к Шаддаму IV, террористы были намного хуже – они стремились разрушить саму структуру общества, верховенство издавна установленного закона. Он твердо настроился покончить с экстремистами. Хотя Якссон Ару считал его союзником, Лето накручивал себя против него. Он не мог забыть тех, кого Якссон уже покалечил или убил. Шаддам, несомненно, вознаградит его – и что более важно, Пол будет им гордиться.

Однако непосредственное участие в заговоре ур-директора Картеля Малины Ару добавляло сложностей. Если КАНИКТ поддерживает восстание – пойдет ли Шаддам на ликвидацию этой огромной торговой компании? Хватит ли на это власти самого Императора? Такой шаг вызовет ужасный переполох по всей Империи – возможно, даже начнется гражданская война.

Политика – это чудовище, пожирающее все на своем пути. Лето был рад, что Каладан самодостаточен и находится вдали от центра. Если потребуется, он затаится на родной планете вместе со своим народом, и они выдержат все потрясения.

Взглянув на озабоченное выражение лица герцога, Якссон обнял его за плечи и вывел из ангара.

– Я вижу, что ты волнуешься, друг мой, – негромко произнес он. – Меня тревожит то же самое.

– То же самое – это что? – осторожно поинтересовался Лето.

– Я доверяю нашим товарищам по этой великой борьбе – правда доверяю. Но при такой опасной деятельности кто-то может допустить трагическую ошибку, или открыто предать нас. Мне пришлось принять определенные меры предосторожности. Своего рода страховка. Как последнее средство.

Когда они дошли до молодой оливковой рощи – достаточно далеко от ангара, чтобы никто не услышал, – Якссон достал из кармана продолговатый камень из оникса, длиной с большой палец, гладкий со всех сторон, как речная галька. Он доверительно наклонился ближе к Лето. Сверкающие глаза казались чужими на изменившемся лице.

– Это камень памяти. Древняя технология, которую сегодня никто не сможет воспроизвести. Устройство для хранения данных. Огромной емкости.

– И что ты намерен там хранить? – спросил Лето.