Стража! Стража! Пратчетт Терри

– Должным ли образом раскручены Колеса Мучений? – поинтересовался Верховный Старший Наставник.

Стоящие вокруг стола Озаренные Братья беспокойно зашебуршились.

– Брат Сторожевая Башня? – вопросил Верховный Старший Наставник.

– Я, что ли, за них отвечаю? – пробормотал брат Сторожевая Башня. – По-моему, Колеса Мучений раскручивает брат Штукатур…

– Ага, сейчас, как же, моя работа – смазывать Оси Вселенского Лимона, – горячо возразил брат Штукатур. – Вечно ты на меня сваливаешь…

Надежно укрытый в пещере своего капюшона Верховный Старший Наставник устало вздохнул – начался очередной раунд. И вот с этими отбросами ему предстоит построить Эру Милосердия?..

– Ладно, ладно, все молчите! – отрезал он. – В сущности, сегодня вечером Колеса Мучений не так уж и нужны. Прекратите, вы, оба. А теперь, братья, все ли вы принесли предметы, которые вам было указано принести?

Ответом было дружное бормотание.

– Поместите их в Круг Заклинания, – велел Верховный Старший Наставник.

Коллекция представляла собой жалкое зрелище. Он приказал им принести магические предметы. Но только брат Палец раздобыл что-то мало-мальски стоящее. С виду оно смахивало на украшение жертвенного алтаря, так что прошлым его назначением лучше было не интересоваться. Верховный Старший Наставник шагнул вперед и поддел носком один из прочих «предметов».

– Что, – осведомился он, – это такое?

– Амулет, – пробормотал брат Туговотс, – очень могущественный. Перекупил у одного человека. Действие гарантировано. Защищает от крокодильих зубов.

– Ты уверен, что сможешь прожить без такой ценной штуки? – презрительно осведомился Верховный Старший Наставник.

Остальные братья с готовностью захохотали, словно только и ждали подходящего момента.

– Поумерьте ваш пыл, братья, – резко повернулся к ним Верховный Старший Наставник. – Принесите магические предметы, велел я вам. А что я вижу? Дешевые безделушки и прочую чепуху! О небо, да город кишмя кишит волшебством! – Он вытянул указующий перст в сторону следующей жертвы. – Ну-ка, а вот это что за штуковины?

– Камни, – в голосе брата Штукатура звучала неуверенность.

– Это я и сам вижу. И что же в них магического?

Брата Штукатура начала бить крупная дрожь.

– В них дырки, Верховный Старший Наставник. Всем известно, что камни с дырками волшебные.

Верховный Старший Наставник прошествовал на свое место в кругу и простер руки вверх.

– Хорошо. Отлично. Прекрасно, – утомленно уронил он. – Раз так, значит, так тому и быть. Пусть будет по-вашему. Но если в итоге мы получим дракона шести дюймов длиной, то все мы будем знать, что послужило тому причиной. Или я не прав, брат Штукатур? Что-что? Прости, я не расслышал. Эй, брат Штукатур!

– Я сказал «да», Верховный Старший Наставник, – прошелестел брат Штукатур.

– Очень хорошо. Я невероятно рад тому факту, что мы достигли в этом вопросе взаимопонимания.

Верховный Старший Наставник взял в руки книгу.

– А теперь, – продолжил он, – если все мы готовы…

– М-м-м, – брат Сторожевая Башня робко поднял руку. – Готовы к чему, Верховный Старший Наставник? – спросил он.

– Призвать дракона, разумеется. О небо, я уже начал было думать…

– Но, Верховный Старший Наставник, вы же не сообщили нам, что мы должны делать, – слабым голосом простонал брат Сторожевая Башня.

Старший Наставник поколебался. Брат прав, но признавать его правоту он не намерен.

– Ах да, само собой, – сказал он. – Но это ведь очевидно. Все вы должны сконцентрироваться на драконе. То есть изо всех сил думайте о драконе, – торопливо перевел он. – Все разом.

– И это все? – спросил брат Привратник.

– Да.

– И нам даже не надо, это, как его, читать тайные струны? Или на них играют? Вы дадите нам какой-нибудь инструмент?

Верховный Старший Наставник в упор воззрился на вопрошавшего. От безымянной тени в черной рясе веяло вызовом, отважно брошенным угнетателю прямо в лицо, вернее в капюшон. Сразу было видно, брат Привратник вступил в тайное общество не для того, чтобы оставаться в стороне. Он спал и видел, когда наконец получит доступ к мистическим рунам. Или струнам – в общем, к чему бы там ни было.

– Ладно, – разрешил Верховный Старший Наставник. – Пусть каждый представит себе инструмент и играет на его тайных струнах. А теперь я хочу, чтобы вы – да, брат Туговотс, что еще случилось!

Маленький брат опустил руку.

– А я не умею играть ни на одном инструменте. Вообще не умею. У меня с детства нет слуха и…

– Тогда пой какую-нибудь песенку, только заткнись!

Он наконец открыл книгу.

Верховный Старший Наставник был приятно удивлен, когда, перелистав множество заполненных набожной чепухой страниц, обнаружил, что на самом деле заклинание Вызова представляет собой одно коротенькое предложение. Причем это даже не поэтический отрывок, не какая-то там разумная фраза, а просто бессмысленный набор слогов. Де Малахит утверждал, что эти самые слоги влияют на волны реальности, но, вероятнее всего, спятивший старик просто выдумал это объяснение. Беда с этими волшебниками, вечно они усложняют. На самом деле единственное, что требуется, – это сила воли. А у братьев этого добра хоть отбавляй. Безмозглая, брызжущая ядовитой слюной сила воли – может, слегка подточенная упорно подавляемой злостью, но все же по-своему могущественная…

Сегодня ничего особенного он делать не будет. Потихонечку, полегонечку…

Озаренные Братья монотонно гудели, каждый выводил нечто свое, то, что он считал мистическим и таинственным. Общий эффект неплохой, главное – к словам не прислушиваться.

Слова. О да…

Он взглянул на страницу и произнес их вслух.

И ничего не произошло.

Он сморгнул.

Когда же он вновь открыл глаза, то обнаружил, что находится в каком-то темном переулке, в животе у него полыхает пламя, а сам он очень, очень сердит.

В жизни Зеббо Мути, вора третьей категории, эта ночь была, наверное, самой неудачной, и вряд ли он почувствовал бы себя много счастливее, доведись ему узнать, что она также будет последней его ночью. Из-за дождя люди сиднем сидели по домам, и он серьезно недовыполнил квоту. Поэтому он и проявил несколько меньшую осмотрительность, чем в обычных обстоятельствах.

В ночное время на улицах Анк-Морпорка осторожность должна быть абсолютной. Нет такого понятия, как умеренная осторожность. Вы либо очень осторожны, либо мертвы. Вы еще ходите и дышите, но конечный исход уже предопределен – вы все равно мертвы.

Из ближайшего переулка донеслись приглушенные звуки, напоминающие шаги. Зеббо Муть выпустил из рукава дубинку с кожаной рукояткой, выждал, когда жертва приблизится к углу дома, за которым он прятался, бросился на нее, воскликнул: «Вот хре…» – и скончался на месте.

Смерть его была крайне необычной – или необычным, ведь на Плоском мире Смерть мужского пола. В общем, вот уже несколько сотен лет таким образом никто не умирал.

Каменная стена у него за спиной накалилась до вишневого оттенка, который постепенно таял, пока совсем не растворился в окружающем мраке.

Зеббо Муть был первым, увидевшим Анк-Морпоркского дракона. Хотя вряд ли это могло послужить утешением, ведь в итоге Зеббо Муть умер.

– «…нь», – закончил он, и его дематериализованное «я» посмотрело сверху на маленькую горстку древесного угля, бывшую раньше его телом, из которого Зеббо Муть только что дематериализовали.

Странное это ощущение – видеть собственные бренные останки. Впрочем, сейчас это казалось гораздо менее ужасным, чем он предположил бы, спроси вы его об этом, скажем, минут десять назад. Зрелище себя мертвого смягчается осознанием того факта, что на самом деле не кто иной, как вы сами, видите себя мертвым.

Противоположный конец переулка был совершенно пуст.

– Вот это да… – тихо произнес Муть.

– ВЕСЬМА И ВЕСЬМА НЕОБЫЧНО, ТЫ ПРАВ.

– Ты тоже видел? Что это было? – Муть поднял взгляд на темную фигуру, выплывающую из теней. – А кстати, ты кто такой? – подозрительно осведомился он.

– УГАДАЙ, – ответил голос.

Муть воззрился на фигуру в капюшоне.

– Начальник! – воскликнул он. – А я думал, к таким мелким сошкам, как я, ты не являешься!

– Я ЯВЛЯЮСЬ К КАЖДОМУ.

– Я хотел сказать… в смысле, лично.

– ИНОГДА. В ОСОБЫХ СЛУЧАЯХ.

– Ну да, ясно, – кивнул Муть, – это как раз один из таких случаев! Я имею в виду, морда у него была, как у самого настоящего дракона! Ну вот что мне было делать? Ведь не на каждом углу на драконов натыкаешься!

– А ТЕПЕРЬ НЕ БУДЕШЬ ЛИ ТЫ ТАК ЛЮБЕЗЕН ПРОЙТИ СЮДА, – произнес Смерть, кладя на плечо Мути скелетоподобную руку.

– Надо же, а гадалка предсказала мне, что я умру в собственной постели, окруженный скорбящими внуками, – промолвил Муть, следуя за величавой фигурой. – Ну, что ты на это скажешь?

– СКАЖУ, ЧТО ОНА ОШИБЛАСЬ.

– Проклятый дракон! – воскликнул Муть. – Огнедышащий к тому же. Я сильно мучился?

– НЕТ. ВСЕ ПРОИЗОШЛО ПРАКТИЧЕСКИ МГНОВЕННО.

– Хорошо. Было бы неприятно думать, что я скончался в муках. – Муть огляделся. – А что дальше-то? – спросил он.

У него за спиной капли дождя вбивали в грязь горстку пепла.

Верховный Старший Наставник открыл глаза. Он лежал на спине. Брат Туговотс собирался делать ему искусственное дыхание «рот в рот». Одной мысли об этом было достаточно, чтобы мгновенно привести в сознание кого угодно.

Наставник медленно сел, пытаясь стряхнуть ощущение, будто весит несколько тысяч тонн и весь покрыт чешуей.

– Мы сделали это, – прошептал он. – Дракон! Он пришел! Я чувствовал его!

Братья недоуменно переглянулись.

– А мы ничего не видели, – высказался за всех брат Штукатур.

– Я вроде как что-то заметил, – брату Сторожевой Башне хотелось быть верным Наставнику.

– Здесь вы и не могли ничего видеть, – отрезал Верховный Старший Наставник. – Вряд ли вам понравилось бы, если бы он материализовался прямо в этой комнате. Нет, он был там, в городе. Появился всего на несколько секунд…

Он вытянул руку:

– Смотрите!

Братья виновато повернулись, ожидая, что на них вот-вот изольется раскаленная лава справедливого возмездия.

Магические предметы, лежащие в центре круга, тихонько рассыпались в пыль. Амулет брата Туговотса раскололся на несколько кусочков.

– Это надо ж! – прошептал брат Палец. – Чтоб мне сквозь землю провалиться!

– Я целых три доллара за него отдал, – пробормотал брат Туговотс.

– Вот оно, наглядное доказательство нашего успеха, – возвестил Верховный Старший Наставник. – У нас получилось! Мы в самом деле можем вызывать драконов!

– Только это чуть дороговато. В смысле волшебных предметов, – с сомнением в голосе откликнулся брат Палец.

– …Три доллара, с ума сойти! Целых три, это вам не пустяк какой…

– Власть, – рыкнул на него Верховный Старший Наставник, – не дается задешево.

– Тут вы в точку попали, – кивнул брат Сторожевая Башня. – Дорого она нам обошлась, эта власть. В самую что ни на есть точку. – Он вновь посмотрел на горстку пепла, оставшуюся от магических предметов. – Однако мы ведь сделали это, правда? Первая попытка – и все у нас получилось!

– Видите? – сказал брат Палец. – Я ж говорил вам, ничего страшного в этом нет.

– Вы все действовали исключительно хорошо, – ободряюще заметил Верховный Старший Наставник.

– … Просил за него все шесть, а потом сказал, мол, себя режу без ножа, но ладно, так уж и быть, пусть будет три…

– Да-а, – протянул брат Сторожевая Башня. – Теперь-то до нас дошло! И нисколечки это не больно и не опасно. Мы тут настоящее волшебство сотворили! И никаких тебе демонов, брат Штукатур, что бы ты там ни обещал. Видишь, нас никто никуда не утащил!

Прочие братья закивали. Настоящее волшебство. Никакой опасности. Просто осторожненько надо, вот и весь секрет.

– Постойте-ка, – прервал всеобщее ликование брат Штукатур. – А куда этот дракон подевался? Ну, мы ведь взаправду его вызвали? Или нет?

– Вечно ты задаешь всякие глупые вопросы… – с сомнением в голосе отозвался брат Сторожевая Башня.

Верховный Старший Наставник отряхнул со своего мистического одеяния пыль и торжественно возвестил:

– Мы призвали его, и он пришел. Но оставался здесь только до тех пор, пока действовало волшебство. А потом вернулся обратно. Если мы хотим, чтобы он оставался дольше, потребуется большее количество магии. Понятно? Именно ее получением нам и следует заняться.

– …Три доллара… Были да сплыли…

– Эй, там, заткнись, а?!!

«Дорогой отец, – писал Моркоу, – вот я и в Анк-Морпорке. Здесь все не как дома. Видно, город немного изменился с тех пор, как здесь был прапрадедушка господина Лосняги. Мне лично кажется, что местные жители не умеют отличать Добро от Зла.

Я нашел капитана Ваймса в обыкновенном трактире. Я помню, ты говорил мне, что хороший гном не ходит в такие места, но поскольку капитан Ваймс никак не выходил наружу, то я вошел внутрь. Он сидел там, положив голову на стол. Когда я заговорил с ним, он сказал, Выбери кого-нибудь другого, сынок, у меня в голове и так звон страшный. Думаю, это потому, что он был здорово набравшись. Он велел мне найти место, где остановиться, а вечером зайти в штаб и доложить о своем прибытии сержанту Колону. Он сказал, Тот, кто добровольно вступает в Городскую Стражу, должен провериться, все ли у него в порядке с головой.

Об этом господин Лосняга не упоминал. Может, здесь преследуются соображения той самой богини, о которой ты мне рассказывал, ну, Гиены-Ги. Но ты ведь постриг меня прямо перед отъездом.

В общем, я пошел прогуляться. Людей здесь очень много. Я забрел в одно место, оно называется Тени. А потом я увидел, как несколько мужчин пытаются ограбить юную Даму. Я занялся ими. Они совсем не умели драться, и один из них попытался ударить меня в Жизненно-Важные Органы, но я, как мне было велено, ношу Защитное Приспособление, и он только ушибся. После этого Дама подошла ко мне и спросила, Не хочу ли я в Постельку. Я ответил, да, хочу. И она отвела меня к себе домой. Ее дом почему-то называется «бардель» – видимо, это от слова «бардак», там все время суета, поскольку живут сплошные Дамы. Этот дом содержит госпожа Лада. Та юная Дама, чей кошелек я спас, ее зовут Рит, сказала, Это надо было видеть, их было трое, просто поразительно. А госпожа Лада сказала, За счет заведения. А еще сказала, Какое большое Защитное Приспособление. Так что я пошел наверх и заснул, хоть место и очень шумное. Рит пару раз будила меня и спрашивала, Хочешь ли ты чего-нибудь, но яблок у них не оказалось. Так что я С Луны Свалился, как они здесь выражаются, только я не понимаю, как это возможно, ведь чтобы откуда-то свалиться, надо туда сначала забраться, а кто же может забраться на луну? Это называется Здравый Смысл.

Работы здесь непочатый край, это точно. По пути к сержанту Колону я увидел здание с вывеской «Гильдия Воров», представляешь!! Я спросил об этой гильдии у госпожи Лады, и она ответила, Все нормально. И добавила, Там встречаются главные воры в городе. В общем, я пошел в штаб-квартиру Ночной Стражи и познакомился там с сержантом Колоном, очень толстым человеком, и когда я рассказал ему о Гильдии Воров, он сказал, Не будь идиотом. Хотя вряд ли он говорил всерьез. Он сказал, Гильдия Воров не должна волновать тебя, Все, что тебе надо делать, это ходить по Улицам Ночью и кричать, Двенадцать Часов и Все Спокойно. Я спросил, А что, если не все на улице будет спокойно, и он ответил, Ты поступишь чертовски умно, если найдешь другую улицу.

Это не Правильное Руководство.

Мне выдали кольчугу. Она ржавая и плохо выкована.

За работу стражником платят деньги. 20 долларов в месяц, вот сколько. Когда я получу их, то сразу пошлю вам.

Надеюсь, у вас все хорошо и Ствол номер 5 открыли. Сегодня днем еще раз навещу Гильдию Воров. Это позор. Я должен что-то предпринять, и это деяние будет достойным началом моей Службы.

Я уже начинаю Всасывать, как здесь разговаривают.

Ваш. любящий сын, Моркоу.

P. S. Пожалуйста, передайте Мятке, что я люблю ее всем сердцем. И очень скучаю по ней».

Лорд Витинари, патриций Анк-Морпорка, прикрыл глаза рукой.

– Что он сделал?

– Меня провели по улицам! – воскликнул Урдо ван Пью, в данный момент Президент Гильдии Воров, Карманников, Взломщиков и Прочих Работников Ножа и Топора. – Среди бела дня! Со связанными руками!

Потрясая гневно воздетым пальцем, он сделал несколько шагов в направлении изысканного кресла патриция.

– Вам прекрасно известно, что за рамки Бюджета мы не выходили, – продолжал ван Пью. – И подвергнуться такому унижению! Как будто я обычный преступник! Я требую извинений по всей форме, – добавил он, – иначе вам придется иметь дело с очередной забастовкой. Мы будем вынуждены прибегнуть к ней, несмотря на наше врожденное чувство гражданской ответственности.

Палец. Вот с пальцем он дал маху. Патриций холодно взирал на палец ван Пью. Президент Гильдии Воров проследил за его взглядом и быстро опустил руку. Патриций не тот человек, которому можно грозить перстом, если только он у тебя не лишний.

– Так ты утверждаешь, это был один-единственный стражник? – произнес лорд Витинари.

– Да! И… – Ван Пью заколебался.

Это действительно звучало странно – теперь, когда он описывал происшествие другому человеку.

– Но вас же там сотни, – спокойно заметил патриций. – Полным-полно, как, прости за выражение, собак нерезаных.

Рот ван Пью несколько раз открылся и закрылся. Честный ответ звучал бы так: да, и если кому вздумается красться по нашим коридорам, высматривая и вынюхивая, то тем хуже для него. Но этот умник ввел всех в заблуждение именно тем, что вошел так, как будто он здесь хозяин. Этим и еще тем, что укладывал всех встречных вдоль стен и велел им Не Препятствовать.

Патриций кивнул.

– Я займусь этим, не откладывая на долгий ящик, – сказал он.

Хорошее выражение. Собеседник, услышав его, начинает теряться в догадках. Так сразу и не определишь, что патриций имел в виду: то ли он займется делом прямо сейчас, то ли займется им вскоре. Но уточнять никто не решался.

Ван Пью расслабился.

– Прошу заметить, мне нужно официальное извинение. Нужно держать марку, – добавил он.

– Да, да, конечно. А то вместе с маркой может упасть и голова, – ответил патриций, в очередной раз играя словами на собственный, оригинальный манер.

– Верно. Хорошо. Спасибо. Очень хорошо, – забеспокоился вор.

– В конце концов, у тебя много работы, – продолжал лорд Витинари.

– Да, конечно, это так.

Вор заколебался. Последнее замечание патриция содержало в себе скрытый яд. Оно заставляло насторожиться в ожидании нападения.

– Э-э… – произнес он, надеясь услышать ключ к разгадке.

– Когда проворачивается такое количество дел, вот что я хочу сказать.

На лице вора явственно отобразилась паника. По сознанию лихорадочно заскакало чувство вины. Вопрос не в делах – вопрос в том, о каком из «дел» патриций пронюхал. У этого человека глаза повсюду, и ни одни из них не ужасают так, как эти, настоящие, – синие и льдистые, вперившиеся в него сейчас.

– Я, э-э, не вполне улавливаю… – начал он.

– Занятный выбор мишеней. – Патриций взял в руки лист бумаги. – К примеру, хрустальный шар, принадлежащий гадалке с Чистой Воды улицы. Небольшое украшение из храма Бога-Крокодила Оффлера. И тому подобное. Безделушки.

– Боюсь, я и в самом деле не в курсе, – почесал в затылке главный вор.

Патриций наклонился вперед.

– Надеюсь, нелицензированным воровством здесь даже не пахнет? – спросил он[6].

– Я лично разберусь с этим вопросом! – заикаясь, пробормотал ван Пью. – Положитесь на меня.

Патриций улыбнулся ему сладкой улыбкой.

– Именно так я и поступлю, – промолвил он. – Спасибо, что заглянул. Не смею больше задерживать.

Вор попятился. Вечно так с патрицием, с горечью подумал он. Приходишь к нему с абсолютно оправданной жалобой. Но вскоре ты уже пятишься к дверям, кланяясь и расшаркиваясь, пребывая на седьмом небе от счастья просто от того, что тебя отсюда выпустили. Да уж, тут надо отдать патрицию должное, с неохотой признал ван Пью. Иначе он пошлет своих людей и возьмет это должное сам.

Когда вор ушел, лорд Витинари позвонил в бронзовый колокольчик, предназначенный для вызова секретаря. Последнего, несмотря на уже упоминавшуюся загадочную подпись в конце письма, звали Волч Воунз. Воунз появился незамедлительно, с ручкой наготове.

Волч Воунз целиком и полностью соответствовал своей должности. Он был воплощением аккуратности. Его облик неизменно создавал впечатление завершенности. Даже волосы его были так прилизаны, настолько густо смазаны маслом, что казалось, их просто нарисовали на обтянутом кожей черепе.

– Похоже, у Стражи возникли какие-то проблемы с Гильдией Воров, – начал патриций. – Здесь побывал ван Пью, и он заявил, что его посмел арестовать кто-то из наших стражников.

– За что, ваша милость?

– Очевидно, за то, что он вор.

– Кто-то из наших стражников? – переспросил секретарь.

– Да, да, я тебя прекрасно понимаю. А теперь иди и разберись.

Патриций улыбнулся собственным мыслям.

Своеобразное чувство юмора патриция нелегко было понять, но образ краснолицего, разгневанного президента Гильдии Воров возвращался к нему снова и снова.

Одним из величайших вкладов патриция в надежность функционирования гигантской машины под названием Анк-Морпорк стала легализация древней Гильдии Воров. Причем сделано это было сразу, как только патриций вступил во власть. Он рассуждал совершенно логично: преступность всегда сопровождала нас, и если от этого никуда не деться, то пусть она по крайней мере будет организованной.

Исходя из этого, к Гильдии обратились с призывом выйти из подполья и построить свой Дом Гильдии, занять законное место на городских банкетах и открыть собственный колледж с краткосрочными курсами, дипломами, всеми необходимыми официальными печатями и так далее. В обмен на сокращение численности Городской Стражи воры, честно глядя в глаза патрицию, пообещали не превышать устанавливаемый ежегодно уровень преступности. При такой постановке вопроса, счел лорд Витинари, все смогут прогнозировать ситуацию, и хаос жизни лишится значительной части своей неопределенности.

Затем, короткое время спустя, патриций вновь собрал ведущих воров и сказал: «О, кстати, имеет место еще кое-что. В чем проблема? Ну, понимаете…

Мне теперь известно, кто вы такие, – сказал он. – Я знаю, где вы живете. Знаю, на каких лошадях ездите. Знаю, где ваши жены делают прическу. Знаю, где ваши прелестные детишки, – а сколько им сейчас? о, как быстро летит время! – итак, я даже знаю, где они играют. Так что, надеюсь, вы не забудете, о чем мы договорились?» В конце своей речи он улыбнулся.

Ворам тоже пришлось улыбнуться.

В итоге все остались довольны и никто не ушел обиженным. Главным ворам потребовалось на удивление мало времени, чтобы отрастить брюшко, нашить себе одеяний с гербами и начать проводить сборища в приличных банкетных залах, вместо того чтобы собираться в душных и прокуренных вертепах, которые никто особо не любил. Сложная система квитанций и товарных чеков гарантировала, что хотя в качестве объекта внимания Гильдии мог быть выбран любой из жителей Анк-Морпорка, все же передозировка никому не грозила, и многих это устраивало – по крайней мере ту часть граждан, которые были достаточно богаты, чтобы позволить себе выплату Гильдии вполне умеренных премий за возможность спокойно жить. Эту систему обозвали странным заморским словом «страх-и-в-ванне». Никто не мог сказать точно, что оно значило изначально, но Анк-Морпорк вложил в него собственное значение.

Стражники, конечно, в восторг не пришли, однако очевидная реальность заключалась в том, что воры контролировали преступность значительно лучше, чем это когда-либо получалось у Городской Стражи. Теперь стражникам приходилось лезть из кожи вон, работая вдвое больше, чтобы хоть чуть-чуть сократить уровень преступности, в то время как все, что требовалось от Гильдии Воров, это чуточку меньше работать.

И вот город процветал, а Стража тем временем тихо чахла, словно бесполезный придаток, покуда не превратилась в горстку жалких безработных неудачников, которым идти было совсем некуда, разве что в Городскую Стражу, и к которым ни один здравомыслящий человек не стал бы относиться серьезно.

Наоборот, теперь стражникам всячески намекали, чтобы они выбросили из головы эту дурь – бороться с преступностью. Но пусть главный вор еще немного поволнуется – такая игра стоит свеч, решил патриций.

Капитан Ваймс постучал – очень неуверенно, поскольку каждый удар эхом отдавался у него в черепе.

– Войдите.

Ваймс снял шлем, запихал его в сгиб локтя и толкнул дверь. Она отворилась со скрипом, распилившим его мозг напополам тупой пилой.

В присутствии Волча Воунза он всегда чувствовал себя неловко. Если уж на то пошло, в присутствии патриция он тоже ощущал неловкость – но то совсем другое, там вступали в действие природные инстинкты. Ну и обыкновенный страх, конечно. В то время как Воунза он знал с раннего детства, которое протекало в Тенях. Уже тогда этот пацан подавал большие надежды. Нет, в главарях банды он не ходил. Силенок не хватало, кишка была тонка. Да и, в конце концов, что толку быть главарем банды? Каждому главарю банды дышит в спину пара каких-нибудь молодых да ранних «лейтенантов», жаждущих занять его место. Главарь банды – здесь долгосрочных перспектив нет. Но в каждой банде имеется свой бледный малыш, которого держат потому, что именно от него исходят все умные идеи, связанные, как правило, с пожилыми женщинами и незапертыми магазинами. Естественно, что в мироздании Теней эту нишу занимал Воунз.

Тогда как Ваймс был одним из «средних чинов», этаким мальчиком на подпевках, чья роль ограничивается только одним: в нужный момент пропеть «да». В его памяти Воунз остался костлявым пацаненком, вечно волочащимся где-то позади в потрепанных, доставшихся от многочисленных старших братьев штанах. А передвигался Воунз забавным «подпрыгом», который он выработал, чтобы не отставать от прочих мальчишек. Однако идеи он выдавал одну за другой – так он отвлекал вышестоящее руководство от ленивого и не всегда для Воунза приятного «прикалывания» над ним, их любимого времяпрепровождения в те промежутки, когда что-либо более захватывающее отсутствовало. В преддверии зрелости это была идеальная тренировка, и Воунз воистину достиг высот.

Да, жизненный путь обоих мальчишек начался в канаве. Но Воунз всеми силами выкарабкивался оттуда, в том время как Ваймс, чего он и не отрицал, всего лишь плыл по течению. Иной раз казалось, вот-вот, и он поднимется на ступеньку повыше – так нет ведь: то выскажется начистоту, то ляпнет что-нибудь не то. Обычно и то и другое одновременно.

Вот что заставляло его испытывать неловкость в присутствии Воунза. Оглушительное тиканье начищенного будильника честолюбия.

Ваймс так и не овладел азами честолюбия. Честолюбивые намерения испытывал кто угодно, только не он.

– А, Ваймс.

– Так точно, – деревянным голосом откликнулся Ваймс.

Он даже не стал пытаться отдать честь – во избежание стремительного падения. Жаль, не нашлось времени выпить ужин.

Воунз порылся в грудах бумаг на столе.

– Странные вещи творятся, Ваймс. Боюсь, на вас поступила серьезная жалоба.

Воунз наконец оторвался от своих бумаг. Очков он не носил. Но если бы носил, то непременно воззрился бы на Ваймса поверх них.

– Ваша милость?

– Один из солдат Ночной Стражи. Похоже, он арестовал главу Гильдии Воров.

Ваймс слегка покачнулся и постарался сосредоточиться. К такому обороту он не был готов.

– Прошу прощения, ваша милость, – выдавил он. – Я, по-моему, что-то не так понял.

– Я сказал, Ваймс, что один из твоих людей арестовал главу Гильдии Воров.

– Один из моих людей?

– Да.

Рассеявшиеся мозговые клетки Ваймса отважно пытались перегруппироваться.

– Солдат Ночной Стражи? – выговорил наконец он.

Воунз невесело улыбнулся.

– Связал его и оставил перед дворцом. Это дело слегка попахивает. Тут был еще документ… а… вот он… «Согласно статье 14 (пункты г, д, е) Гражданского Уголовного Кодекса от 1678 года сей человек обвиняется в участии в Преступном Сговоре. Подпись: Моркоу Железобетонссон».

Ваймс напряженно покосился на Воунза:

– Четырнадцать «где»?

– Понятия не имею.

– И что это означает?

– Кабы я знал, – сухо ответил Воунз. – Так что насчет этого, как его, Моркоу?

– Но мы не делаем ничего такого! – воскликнул Ваймс. – Нельзя просто так взять и арестовать члена Воровской Гильдии. Я хочу сказать, если б можно было, мы бы день и ночь этим занимались, но ведь нельзя!

– Очевидно, этот твой Моркоу считает иначе.

Капитан затряс головой и поморщился от боли.

– Моркоу? Первый раз слышу.

Перед мутной убежденностью, с которой были произнесены эти слова, даже Воунз отступил.

– Но он… – Тут секретарь вдруг что-то вспомнил. – Моркоу, Моркоу… – проговорил он. – Это имя я раньше слышал. Нет, видел его написанным. – Его лицо утратило всякое выражение. – Доброволец, вот кто он такой! Помнишь, я показывал тебе письмо?