Список ликвидатора Незнанский Фридрих

– Пройдемте в дом! – сказала она и засеменила впереди, ежась под густыми струями ливня.

Как только они зашли на веранду, Наталья Павловна сцепила ладони и напряженно посмотрела на Валентина:

– Я вас слушаю!

Тянуть дальше было невозможно.

– Ваш муж погиб, – сказал Попков.

– А? – словно не поняв сказанного, переспросила она.

– Федор Петрович Мухин застрелен около часа назад неизвестными людьми. Вместе со своим шофером.

Наталья Павловна опустилась на оттоманку и закрыла лицо руками. Попков стал искать взглядом графин с водой или, на худой конец, водопроводный кран.

– Но за что?.. – подняла она красные, потрясенные глаза.

На столе, который стоял в углу, Валентин заметил бутылку минералки. Он быстро шагнул в ее сторону, налил полный стакан и принес его Наталье Павловне.

– Спа-а-а… – Слово благодарности перешло у нее в крик, в настоящий вой существа, доведенного до последней степени отчаяния. Стакан упал на пол и разбился.

Выйдя из троллейбуса недалеко от Арбата, Мухин решил продвигаться в сторону метро. «Хвост» конечно же отстал – Сергей был в этом абсолютно уверен. Он снял очки, надел куртку и, приободрившись, зашагал вдоль красочных магазинных витрин.

Вдруг метров через сорок, когда он мельком глянул на уличные часы, чтобы сверить их со своими, его боковое зрение выловило из окружающей толпы мужское лицо со сплющенным, очевидно перебитым, носом. В первый момент Сергей даже подумал, что ему померещилось. Ведь именно этот человек некоторое время назад сидел за рулем преследовавшей его «копейки»!

Мухин был в шоке. Нет, профессионализм, конечно, не подвел Сергея и он заметил слежку, но ведь и тот, кто шел сейчас за ним, сумел просто намертво приклеиться к нему и удержался на «хвосте» после всех финтов бывшего фээсбэшника.

Сергей понял, что оторваться ему уже не удастся. Поэтому на встречу он не поедет. К тому же ему нужно решить, как быть с папкой. Лучше всего встретиться с отцом и с его помощью переправить ее в безопасное место.

Он достал мобильник и сначала набрал номер телефона, установленного в служебном «мерседесе» отца.

Отец не взял трубку.

Тогда Сергей решил, что Мухин-старший уже на даче, и принялся звонить туда…

От резкого телефонного звонка Попков вздрогнул.

– Прошу вас, возьмите трубку, – мягко сказал он Наталье Павловне.

Мухина, у которой уже прошли первые слезы, сняла трубку:

– Алло…

– Это я, мама, – сказал на другом конце Сергей. – Отец далеко?

Услышав последнюю фразу, Наталья Павловна схватилась рукой за лоб и снова заплакала:

– Это Сергей… – только и сумела она произнести. – Сын…

Попков перехватил трубку:

– Здравствуйте…

– Вы кто? – послышался с другого конца настороженный голос. – Где мама?

– Я старший следователь Московской областной прокуратуры Попков… – начал Валентин.

– Что с отцом? – тут же спросил Сергей.

Попков даже не ожидал, что сын задаст этот вопрос так быстро. Тем не менее отвечать было надо.

– Случилось несчастье…

– Он жив? – По голосу было понятно, как напрягся где-то вдали Сергей.

– К сожалению, нет…

В трубке повисла тишина.

– Алло, Сергей, вы меня слышите? – спросил Валентин.

– Да, – хрипло ответил тот.

– Вы можете сюда приехать?

С заметным усилием Сергей выдавил из себя:

– Могу…

– Через какое время вас ждать?

Пауза.

– Где-то минут через сорок… – донеслось издалека.

В трубке послышались гудки, и Попков положил ее на рычаги.

«Может быть, что-то выясню у этого Сергея», – подумал он и принялся успокаивать плачущую Наталью Павловну.

Таня шла в сторону метро. Она уже перестала реагировать на просьбы Редникова остановиться, и поэтому он шагал за ней молча, раскрыв рот, чтобы лучше дышалось, потому что выдержать ее темп Герману было нелегко. Пару раз Таня поворачивала голову и раздраженно говорила:

– Хватит меня преследовать!

Редников ничего не отвечал.

– Отстань, я говорю!

Но он все преследовал ее, шумно вдыхая жаркий воздух и, стараясь не отстать от длинноногой красавицы, которая шла прямо посреди тротуара. Двигавшиеся навстречу мужики восторженно пропускали Татьяну и, едва она проходила мимо, тут же оборачивались, чтобы оценить ее вид сзади. При этом на них неизменно наталкивался Редников, который не успевал обогнуть очередного застывшего на месте ценителя женской красоты, и тыкался своим острым носом в его плечо или спину.

– Извините… – бормотал он и двигался дальше.

– Смотреть надо, придурок! – кричал вслед мужик.

– Сам такой… – тихо шипел под нос Герман и, набирая воздух, ускорял шаг, чтобы через секунду опять врезаться в чью-то спину.

Так они дошли до метро.

Таня наконец остановилась, дождалась его и сказала:

– Я не понимаю, чего тебе от меня надо.

– Апффф… Апффф…. Апффф… – вместо ответа выдали легкие задыхающегося Редникова.

– О боже! – закатила глаза девушка и, тяжело толкнув стеклянную дверь, зашла в метро.

Герман последовал за ней.

Потрясенный, Сергей выключил мобильник, сунул в карман и прислонился к каменной стене здания, возле которого стоял.

Мухин посмотрел на папку. У него не было никакого сомнения, что отца убили из-за того, что он знал о содержании вложенных в нее бумаг.

– Какой же я был дурак… – простонал Сергей.

Ведь именно он втянул отца в это дело. Он просил генерала помочь ему в сборе тех данных, которые скрывала сейчас гладкая белая обложка.

«Но ведь следующим они убьют меня!» – Страшная мысль придала ему сил, он оторвался от стены и быстро пошел к метро.

Между тем человек с перебитым носом вышел из дверей находившегося неподалеку магазина и продолжил слежку.

Мухин знал, что тот идет сейчас позади него.

«Может быть, отдать им папку и они успокоятся?» – подумал он.

Нет, это невозможно. Тогда его уберут те, с кем он должен был сегодня встретиться.

Сергей почувствовал, что загнан в угол.

Освободившись на работе, Турецкий приехал домой, поел и развалился на диване. Жена с дочерью находятся на курорте и заявятся только через две недели, так что все это время ему придется терпеть неприбранность и общий неуют в квартире.

Впрочем, не так уж и часто он тут бывает. Сегодня, например, опять пришлось оставаться на ночь в Генпрокуратуре, разбирая дела. Потом этот странный вызов к генеральному, и снова работа, работа, ра­бота…

Турецкий сладко зевнул. Сон медленно вступал в свои права…

И тут раздался телефонный звонок.

Александр протянул руку к стоявшему на прикроватной тумбочке аппарату и, чуть не свалив его, схватил трубку:

– Да…

– Здорово, Саш! – раздался бодрый голос его старого друга – начальника МУРа Вячеслава Гряз­нова.

– Здорово…

– Ты там спишь, что ли?

– Представь себе, да, – снова зевнул Турецкий. – Работы столько, что еле выкраиваю время на отдых…

– Ну извини, что разбудил…

– Да ладно уж…

– Значит, работы, говоришь, много?

– Ну да! – потянулся Александр. – Ты что, не знаешь, что ли?

– Да знаю, знаю… Все-то ты в трудах… – И тут, как бы между прочим, Грязнов добавил: – Кстати, о том деле, которое тебе сегодня обещал подкинуть Филиппов, мне тоже известно…

Турецкий удивился:

– Ну ты даешь… Да мне самому о нем еще почти ничего неизвестно!

По дороге к метро Сергей Мухин лихорадочно размышлял, как ему выйти из смертельно опасного для него положения.

«Стоп, – подумал он. – А может быть, отца убили, недеясь найти при нем папку? И за мной теперь охотятся по той же причине? И если сейчас я избавлюсь от нее, то меня не тронут? Вдруг им нужны только эти документы?»

Он и сам понимал, что его предположение не стоит выеденного яйца, но оно было единственным, которое оставляло Сергею шансы на жизнь.

«Но куда ее деть?..» – продолжал он сосредоточенно морщить лоб.

Уничтожить документы нельзя, потому что заказчики все равно потребуют их у него, и если он им их не предоставит, то тогда…

И вдруг Сергей понял, кто может сохранить эту папку.

«Только бы успеть до него доехать…» – сказал он себе и решительно зашел в вестибюль станции метро «Арбатская».

– Пока ты спал, Меркулова снова вызвал генпрокурор и рассказал о деле… – Голос Грязнова в трубке из дружеского стал деловым. – Я звонил Косте, и он ввел меня в курс…

– Излагай… – откликнулся Турецкий.

– Сегодня убит генерал-лейтенант ФСБ Мухин…

– Это я знаю…

– Он был начальником отдела особых расследований ФСБ.

– Так-так…

– Его машину расстреляли за городом, в районе Киевского шоссе… – сказал Грязнов.

Турецкий опешил:

– За городом? В районе Киевского шоссе? А при чем тут я? Почему бы этим делом не заняться областной прокуратуре?

Грязнов понизил голос и сказал:

– Есть некоторые обстоятельства, заставляющие меня предположить, что за этим убийством последуют и другие… Причем на территории Москвы.

– Что еще за обстоятельства?

– Ну так… есть кое-что…

– Слушай, Славка, – сказал Турецкий. – Ну что ты меня напрягаешь раньше времени? Мне это дело официально еще не поручено! Могу я отдохнуть или нет? Я устал. Я только сегодня направил в Верховный суд дело, над которым мне пришлось париться девять месяцев!

Реакция Грязнова была своеобразной:

– Так, значит, у тебя будет достаточно времени для новой работы! – обрадовался он.

– Тьфу ты! – в сердцах сказал Турецкий и бросил трубку.

Ступив на эскалатор, Редников облокотился на движущуюся сбоку черную ленту, отдышался и стал спускаться по ступенькам к стоящей метра на три впереди него Татьяне.

– Может, хватит? – утомленно сказала она.

– Не прогоняй меня… – тихо сказал Герман. – Я только провожу тебя до поезда, и все…

К этому времени его пыл начал остывать. Он понял всю бесполезность своих действий и хотел сейчас только одного – побыть с ней еще немного.

– Значит, ты не поедешь за мной? – подозрительно спросила Таня.

– Нет.

– Ну ладно… – милостиво согласилась девушка. – Тогда так и быть – провожай.

Они сошли с эскалатора и попали в не особенно заполненный людьми зал станции. Тем не менее на платформе, куда они свернули, народа скопилось много, и им стало ясно, что поезда не было уже давно.

– Елки-палки, – расстроилась Таня. – Придется пропустить следующий. Не влезу…

У Редникова поднялось настроение. Еще немного он побудет с ней…

– Ну что ты лыбишься? – спросила девушка.

– Так…

– Нет, я все-таки влезу в первый же поезд! – сказала она. – Только б от тебя отвязаться!

Сергей Мухин пробежал вниз по эскалатору, сунулся было к поезду, но, увидев огромную толпу на платформе, остановился.

Нет, уехать незамеченным у него не получится. Тот, кто сидит на «хвосте» все равно выследит его. А если их еще и несколько…

Однако, оценив профессиональным взглядом обстановку, Мухин понял, что на несколько секунд остался без присмотра: «хвост» еще не появился на платформе.

За эти несколько секунд надо было решить, как быть с папкой. Уехать отсюда он должен был уже без нее.

Совсем рядом с ним, окруженная толпой, стояла странная парочка – тщедушный, бледный парень в роговых очках и красивая, стройная девушка. Они переговаривались между собой.

Сам не зная почему, Сергей вдруг выделил этого парня из всех стоящих вокруг людей. Какое-то чутье подсказало Мухину, что этому хилому можно доверять.

«Может, я и ошибаюсь, – подумал он. – Но ничего другого в этой ситуации сделать уже невозможно».

Он подскочил к молодым людям и, обращаясь к парню, быстро проговорил:

– Простите, что потревожил вас, но у меня нет другого выхода. Прошу вас, – он протянул парню папку, – передайте ее по этому адресу…

И, выхватив из кармана рубашки ручку, он что-то чиркнул на белой обложке.

Редников не успел даже открыть рот, как Мухин уже отошел от него и быстро зашагал к противоположной платформе.

– Это кто? – спросила обалдевшая Татьяна.

– Не знаю… – растерянно сказал держащий в руках папку Герман.

Они посмотрели вслед удаляющемуся незна­комцу.

– Эй! – крикнула было Татьяна, но тот уже не мог услышать, потому что на ту платформу, где он сейчас стоял, ворвался ревущий поезд.

– Ну и дела! – выдохнула девушка. – Что все это значит-то?

– Н-да… – протянул Редников. – Надо его догнать…

Он сделал шаг в направлении мужчины, но вдруг случилось страшное.

Незнакомец пробрался к краю платформы, собираясь, видимо, сразу же юркнуть в вагон, так как желающих вокруг было много и не все бы туда вместились. Но за секунду до того, когда уже начавший тормозить, но все еще несущийся на большой скорости состав должен был с ним поравняться, мужчина вдруг как-то неловко взмахнул руками, качнулся вперед и, не удержавшись на краю, попал под прямой удар кабины машиниста.

Несмотря на то что там, вдали, было много людей, Редников и Татьяна стали свидетелями этой страшной смерти.

– Мама… – еле слышно прошептала девушка, после чего вдруг ее как будто прорвало и, словно сирена, она завизжала с небольшими перерывами, чтобы взять дыхание: – А-а-а-а!!! А-а-а-а!!! А-а-а-а!!!

Герман тоже был потрясен, но взял себя в руки значительно быстрее.

– Успокойся, Таня! – схватил он девушку за руку. – Успокойся!

Но она не слышала его. В ее глазах застыл ужас. Ничего подобного она никогда не видела. Может быть, только в кино, но это не считается. В кино кровавые ошметки не вылетают на платформу и не лежат на расстоянии двадцати метров от тебя и ты не видишь, как шарахающиеся от них люди скользят на этой слизи и с криками падают прямо в ее гущу.

– Не смотри туда! – гаркнул Редников и вдруг с силой повернул голову Тани к себе.

– Он… он… его… – начала она бессвязно лепетать.

– Успокойся! – еще раз сказал Герман.

В этот момент наконец-то раздалась мелодия, возвещающая о прибытии долгожданного поезда. Очень скоро перед ними уже стоял вагон.

Редников сам не знал, откуда у него взялись силы. Приобняв Таню, он, как гвоздь, прошел сквозь кучу народа, образовавшуюся у раскрывшегося входа, и по инерции пролез аж к противоположным дверям, прижал к ним девушку и сам остановился на фантастически близком от нее расстоянии.

Таню трясло.

Он взял ее за плечи, посмотрел в глаза и тихо произнес:

– Не бойся, все уже кончилось.

Она как-то странно взглянула на него, хотела что-то сказать, но промолчала. Редников подумал, что еще вот-вот – и она скинет его руки и снова станет неприступной и насмешливой.

Но Таня этого не сделала.

– А папка? – спросила она. – Он же дал тебе папку!

Все это время Герман не выпускал ее из рук, но вспомнил об этом только сейчас.

– Да, – растерянно сказал он. – Вот она.

– А что там? – испуганно спросила девушка.

Редников раскрыл обложку. В папку была вложена пачка каких-то бумаг. Первая из них представляла собой документ на немецком языке с многочисленными подписями. Редников хотел взглянуть на остальные, но Таня вдруг с силой захлопнула папку и зашептала:

– Давай посмотрим где-нибудь в другом месте…

Турецкий проснулся и посмотрел на часы.

«Вот ведь! – подумал он. – Два часа всего спал, а больше и не хочется. А к вечеру опять буду с ног валиться. Совсем организм расстроился…»

Он слез с кровати, прошел на кухню, открыл холодильник, достал пакет апельсинового сока, потряс его и понял, что там пусто.

Тогда Александр взял стоявший на столе заварочный чайник и отхлебнул из горлышка.

«Скорей бы уж Ирка с Нинкой приезжали… – подумал он о жене и дочери. – Живу, как бобыль…»

Итак, он достиг зрелого возраста. Почти половина жизни отдана следственной работе в прокуратуре. За спиной – сотни расследованных уголовных дел, на плечах – генеральские погоны…

В душе – усталость.

Турецкий подошел к окну. Его дом находился на Фрунзенской набережной, и прямо из кухни он мог наблюдать, как по Москве-реке снуют туда-обратно прогулочные теплоходы.

«Так что там говорил Славка? – вспомнил он. – Убили генерала Мухина?»

С Грязновым они были друзьями уже около двадцати лет, с тех пор как под руководством Кости Меркулова, того самого, который сейчас является заместителем генпрокурора по следствию, распутали свое первое сложное дело. То есть дело, фигурантами которого были влиятельные власть имущие, неприступные, казалось бы, люди.

Сколько таких людей удалось ему с тех пор прижать к ногтю!..

«Как-то не так я с Вячеславом поговорил…» – почесал затылок Александр, отвернулся от окна и снова прошел в комнату.

На столе лежала недавняя газета. Он взял ее, сел в кресло и наугад уткнулся в заметку на первой странице, где в ернических выражениях рассказывалось, что недавно чудом остался жив один губернатор, который отказался есть поданного ему гуся с яблоками, по причине того что тот слегка подгорел. А, как потом оказалось, гусь был напичкан смертельным ядом.

«Мы уверены, что если бы этого гуся отдали какому-нибудь изголодавшемуся пенсионеру из области, которой управляет привередливый губернатор, – издевалась газета, – и даже предупредили бы пенсионера, что гусь отравлен, то он все равно съел бы его, потому что лучше умереть от удовольствия, чем жить мучаясь».

Рядом красовалась карикатура: толстый губернатор швыряет изможденным людям кости со своего стола, предварительно обмакивая их в яд.

Турецкий не испытывал никаких симпатий к данному губернатору, но юмор был хреновым. Дело в том, что за последние полгода на главу далекого региона, богатого своми ископаемыми, покушались уже четыре раза. А началось это после того, как губернатор выступил против известных инициатив президента о переделе власти на местах, и наотрез отказался принять у себя руководителя Президентской администрации Валуева.

Турецкий встал с кресла и пошел в ванную, чтобы принять душ…

Начальник Московского уголовного розыска Вячеслав Иванович Грязнов прохаживался по своему кабинету и вспоминал состоявшуюся на прошлой неделе встречу с лучшим агентом – платным осведомителем МУРа – вором в законе Бароном.

Осведомитель рассказывал о борьбе различных преступных группировок между собой и в конце слегка коснулся темы их сотрудничества с государственными структурами.

«Братва завязана с самыми высокими людьми…» – сказал тогда Барон.

Это, конечно, не было новостью для Грязнова. Там, на самом верху, не брезгуют ничем для достижения своих целей. Если нужно, эти люди будут сотрудничать с самим дьяволом, если, конечно, он вытерпит общество таких мерзавцев.

Поэтому Грязнов не обратил особого внимания на эти слова Барона. В память ему врезалось лишь одно: некоторые люди стали неплохо платить за достоверный компромат на кремлевских небожителей. Поэтому он, Барон, своего шанса не упустит. На информации о связях своей тамбовской группировки с высшими руководителями можно очень хорошо «навариться».

«Если не опередят другие», – добавил Барон и рассказал, что сбором такого рода компромата занялся не кто иной, как начальник Управления особых расследований второго департамента ФСБ генерал-лейтенант Мухин.

«Мухин?» – переспросил тогда Грязнов.

«Да. Он поставляет эти данные своему сыну Сергею. И я тоже кое-что добываю для мухинского отпрыска. Он мне за это платит. Но генерал в последнее время собрал уже столько материала, что я скоро не смогу порадовать Сергея ничем новым…»

С тех пор прошла неделя, и вот сегодня, когда Грязнову сообщили об убийстве Мухина, этот разговор всплыл в его памяти.

Вячеслав сразу почувствовал, что одним этим убийством дело не кончится. Нет, Грязнов, конечно, не горел желанием взваливать на плечи своей конторы лишнюю работу по раскрытию преступлений, но он понимал, что если сейчас начнется «трупопад», то МУРу все равно придется этим заняться. Поэтому лучше заранее подстраховаться и прозондировать, не удастся ли привлечь к работе славного «важняка» Генпрокуратуры, своего старого друга Турецкого.

Неожиданно ему улыбнулась удача: позвонив Меркулову, Вячеслав узнал, что дело об убийстве Мухина будет поручено Турецкому.

Вот тогда-то он и набрал номер Александра, но не нашел понимания и, вместо обнадеживающих слов, вынужден был довольствоваться короткими гудками в динамике, после того как «важняк» бросил трубку.

А совсем скоро он узнал, что погиб Сергей Мухин.

Таким образом, интуиция и на этот раз не подвела Грязнова.

Стоящий на столе селектор затрещал, и из него раздался голос секретарши:

– Вячеслав Иванович, к вам старший оперуполномоченный второго отдела Мухин.

Услышав названную секретаршей фамилию, Грязнов вздрогнул. Бывают же такие совпадения! Он подошел к столу, нажал кнопку микрофона и сказал:

– Пусть войдет.

Пока поезд ехал до «Крылатского», Редников стоял все так же близко к Татьяне, как в первые минуты. Испуг у нее еще не прошел, и, судя по всему, девушке требовалось, чтобы рядом был хоть кто-то, способный поддержать ее и успокоить.

Таким человеком и оказался Герман.