Секретный концлагерь Тамоников Александр
– Ах, какая пани красавица! – высоким голосом застрекотал он. – Что значит – красивая штатская одежда! Как она меняет человека, особенно если этот человек – молодая красивая пани! Я думаю, пан офицер будет со мной согласен! Вы со мной согласны? – он взглянул на Мартынка.
– Что? – очнулся Семен. – А, ну да… Красивая штатская одежда… Конечно…
– Вот… – нерешительно произнесла Павлина.
– Сколько я вам должен? – спросил Семен у хозяина магазина. Причем спросил он это с усилием, потому что сейчас ему не хотелось говорить ни с кем, а хотелось смотреть на преображенную Павлину. Смотреть и смотреть, не отрывая взгляда и не говоря никаких слов, потому что лишними сейчас были все на свете слова.
– О, цена такой одежды немалая! – воскликнул человечек. – Потому что вы сами видите, что это за красота и как преобразилась в такой одежде молодая пани! Но для панов русских офицеров и для такой красивой пани я готов сделать скидку. Большую скидку! Я согласен продать все это за половину цены!
– Так ведь проторгуетесь, – недоверчиво усмехнулся Мартынок.
– О, не говорите мне такие слова! – запротестовал хозяин магазина. – Потому что не все на этом свете измеряется деньгами. Пан офицер со мной согласен? Могу принять оплату хоть злотыми, хоть советскими рублями. Как пану офицеру будет угодно.
Вообще-то Семен умел торговаться, потому что ему сызмальства приходилось добывать себе копейку и он знал ей цену. Но сейчас был не тот случай. Сейчас перед ним стояла и смущенно переминалась с ноги на ногу почти незнакомая ему девушка по имени Павлина. Самая красивая девушка на свете – в этом Семен был непоколебимо убежден. Поэтому он рассеянно сунул руку в карман и вынул оттуда, не считая, пригоршню смятых купюр. Кажется, здесь были и рубли, и злотые – вперемешку. И сунул их в руки хозяину магазина.
– Бардзо дзенькую! – от радости хозяин даже перешел на польский язык. Кажется, Семен в рассеянности дал хозяину денег гораздо больше, чем стоили покупки. – Пани хочет уйти из магазина в новых нарядах или, может, она хочет переодеться обратно? Если она хочет переодеться, то Ядвига красиво упакует все покупки!
– Пани хочет переодеться, – сказал Семен.
– О, я понимаю! – тотчас же согласился хозяин магазина. – Война еще не закончена, а пани – русский офицер. Ядзя, помоги пани.
Павлина опять ушла за ширму и вскоре вышла оттуда, одетая в прежнюю солдатскую форму. В руках она несла несколько красивых коробок.
– Да, война!.. – вздохнул хозяин магазина. – У войны свое лицо, и это очень страшное лицо! Думаю, пан офицер понимает, что я хотел сказать.
На этот раз слова хозяина магазина прозвучали печально, а потому искренне.
Обратно они шли молча. Молчала Павлина, молчал Семен. У каждого из них была своя причина для молчания. Павлина молчала оттого, что ей никогда еще не приходилось не то чтобы носить, но даже примерять такие красивые наряды. Тем более что они были куплены не ею, а совсем незнакомым ей молодым человеком. Конечно, она понимала, что так надо, что эти наряды по сути и не наряды вовсе, а нечто вроде сценического костюма, и что она завтра, принаряженная, пойдет с этим молодым человеком в ресторан, и это по большому счету будет не ресторан, а некое подобие сцены, где она будет играть отведенную ей роль перед зрителями, которых она, может быть, даже и не увидит, но все равно – эти зрители там будут, и они будут наблюдать за игрой Павлины глазами, полными ненависти, потому что это будут не сами по себе зрители – это будут враги. Все это Павлина прекрасно понимала, но ее смущение от этого не проходило.
А вот отчего безмолвствовал Семен – тут понять было сложнее. Он по большому счету и сам не понимал причин своего молчания. Он просто шел и молчал, и перед его глазами стояла тоненькая смущенная девушка с огромными синими глазами, одетая в платье и берет, которые делали ее самой первой красавицей на свете.
– Никогда не пользовалась всем этим… – первой заговорила Павлина и тряхнула коробочкой, в которой, судя по всему, лежала всяческая парфюмерия. – Даже не знаю, как правильно наносить косметику.
– Ничего, подружки научат! – отозвался Семен. Он был рад, что Павлина заговорила хоть о чем-то. – Они у вас вон какие бойкие!
– О, они научат! – усмехнулась Павлина, помолчала и добавила: – А уж как будут завидовать!
– Ничего, – усмехнулся и Семен. – Это хорошая зависть. Пускай завидуют. Красоте позавидовать не грех.
– А что делать со всем этим, когда закончится спектакль? – спросила Павлина.
– А что хотите, – пожал плечами Семен.
– Вот как, – взглянула на него девушка. – А тогда я отдам все это девчонкам. То-то обрадуются!
Эти слова настолько не понравились Семену, что он даже остановился.
– Зачем же девчонкам? – спросил он. – А вам самим не понадобится?
– А мне-то все это для чего? – пожала плечами Павлина.
– Вот закончится война, – не сразу ответил Мартынок, – и тогда, может, и понадобятся. Как наденете на себя всю эту красоту, как покажетесь перед… ну, я не знаю… перед кем-нибудь!
– Да мне и показываться-то не перед кем! – простодушно ответила Павлина.
– Как так не перед кем? – к Семену постепенно возвращалось его обычное, веселое настроение. – Например, передо мной. А почему бы и нет? Уж я-то оценю!
На это Павлина ничего не сказала, лишь искоса взглянула на Семена.
– Ну вот, мы и пришли, – сказал Семен. – Значит, так. Завтра ровно в шестнадцать ноль-ноль я за вами приду. Верней сказать, заеду. К этому времени вы должны быть готовы. То есть принаряжены, приукрашены и все такое прочее. Если начальство станет интересоваться, к чему такой бал-маскарад, то скажите, что так велел Смерш. А больше никому ничего не говорите. Ни куда вы пойдете, ни с кем, ни для каких надобностей – ничего и никому!
– Да, я понимаю, – кивнула Павлина.
– Вот и чудненько, – улыбнулся Мартынок. – Значит, заеду, отвезу вас к моему начальству, отрекомендую, ну, и все такое прочее. А потом – и в ресторанчик. То бишь на боевое задание. Ну, покамест бывайте.
Было видно, что Семену очень не хочется расставаться с Павлиной. И, кажется, Павлина это понимала. Поэтому она повернулась, чтобы уйти первой. И пошла. Семен какой-то миг смотрел ей вслед, а затем окликнул:
– Павлина!
– Что? – остановилась она.
– Значит, вы говорите, что умеете стрелять из пистолета? – спросил он.
– Да, умею…
– Это хорошо, – ляпнул ни с того ни с сего Семен.
Глава 4
– …Вот это и есть та самая Павлина Поцелуйко, – представил Павлину Семен. – А это мои боевые товарищи.
– Капитан Мажарин, – назвался Мажарин, помедлил и добавил: – Алексей.
– Кирилл Черных, – отрекомендовался Черных.
– Вас так мало? – не удержалась от вопроса Павлина.
– Так уж оно получается, – развел руками Мартынок. – Да нам целое войско и не надо. У нас – своя война. По особым правилам.
– Вам объяснили вашу задачу? – спросил Мажарин у Павлины.
– Да, – коротко ответила девушка.
– Не испугаетесь? – спросил Мажарин.
– А вы? – спросила в ответ Павлина, и это было так неожиданно, что Мажарин не нашелся даже, что ему ответить, а Мартынок весело фыркнул: знай, дескать, наших, кого ни попадя я бы к такому делу не привлек!
– Вот вам пистолет, – сказал Мажарин, протягивая Павлине оружие. – Спрячьте его в сумочку. Конечно, он, скорее всего, не понадобится, но и без него нельзя. Всякое может быть. А теперь снимите плащ.
– Зачем? – не поняла девушка.
– Оценим, как вы одеты, – пояснил Мажарин. – В нашем деле важна любая мелочь. Вы сами могли не обратить на нее внимания, а вот со стороны – оно всегда заметнее.
Павлина сняла плащ, помедлила и отдала его Семену.
– Сдается, все правильно, – бегло взглянув на Павлину, произнес Мажарин. – Платье, обувь, помада… Главное – вы должны быть похожи на польку. На легкомысленную польку, – уточнил он. – Вы умеете говорить по-польски?
– Нет.
– Тогда, как зайдете в ресторан, больше молчите. А если что и надо будет сказать, то говорите ему на ухо, – Мажарин кивнул в сторону Семена. – А так – хохочите, стреляйте глазками, жеманьтесь. Вы умеете жеманиться?
– Нет, – с недоумением произнесла Павлина. – Это как?
– Эх! – с досадой произнес Мажарин. – Ладно… До начала операции еще есть время – Семен вас научит. Семен, ты понял задачу?
– А то как же! – весело отозвался Мартынок. – Всенепременно научу!
– Кстати, – сказал Мажарин, обращаясь к Павлине. – У нас существует традиция – называть друг друга на «ты». Независимо от чинов и званий. Вы не против, если мы станем называть вас на «ты»? А вы – нас?
– Не против, – с некоторым удивлением ответила Павлина и взглянула на Мартынка.
– Да-да, – подтвердил Семен. – Так и есть – традиция. А традиции нарушать нельзя. Это плохая примета. Вот если, скажем, мы будем называть друг друга на «вы», то наша операция не удастся. Получится невезуха. Точно говорю. Доказано практикой.
Пока они балагурили и, таким образом, знакомились, Кирилл Черных куда-то вышел. Вскоре он вернулся, но уже не в военной форме, а в поношенной гражданской одежде.
– Ну что, похож я на польского мастерового? – спросил он одновременно у всей компании.
– А поворотись-ка, сынку! – сказал Семен и окинул Кирилла оценивающим взглядом. – А что, вроде похож. Павлина, как тебе кажется?
– Не знаю, – нерешительно ответила Павлина и вопросительно посмотрела на Мартынка. – Я не приглядывалась к польским мастеровым.
– Не понимаешь, для чего это надо? – догадался Семен. – Объясняю. В том ресторане, помимо парочки, которая нас интересует, будет еще один мутный персонаж – официант. По нашей прикидке – он тоже из их компании. И потому за ним тоже надо проследить. Вот Кирилл им и займется. Не в офицерской же форме за ним следить, потому что это будет самая распоследняя дешевая оратория! Вот мы и решили переделать на время нашего Кирилла в подгулявшего польского мастерового человека. Таких в Кракове много, а потому, нам думается, на Кирилла и внимания никто не обратит. Ну, загулял человек – обыкновенное дело!
– Ладно, – сказал Кирилл. – Коль я похож, то, значит, я пойду. Присмотрюсь, что к чему, туда-сюда…
– Ничего не забыл? – спросил у него Мажарин.
– Вроде как нет, – ответил Черных. – Бутылка водки – вот она, в кармане, пистолеты – вот они.
Он распахнул полы пальто: под мышками у него были прилажены пистолеты – по одному с каждой стороны.
– Все, иди, – напутствовал Кирилла Мажарин.
Черных кивнул, застегнул пальто, нахлобучил на себя картуз и вышел.
– Через полчаса пойдем и мы, – сказал Семен, взглянув на Павлину. – Погоди, я сейчас…
Он вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся, но уже совсем в другом виде. На нем был парадный офицерский китель с золотыми погонами, а на нем – орден Красной Звезды и четыре медали. Галифе тоже были не повседневные, а темно-синего цвета, а хромовые сапоги так и сияли.
– Вот теперь и я при полном параде, – сказал Семен, оглядывая сам себя. – Так что позволь, командир, удариться нам с Павлиной в неописуемый гусарский разгул!
– Позволяю, – скупо улыбнулся Мажарин.
– Благодарю, – манерно поклонился Мартынок. – Через полчаса и отправимся. А пока будем учиться кокетничать и жеманничать.
Павлина ничего на это не ответила, лишь вздохнула.
– А вот вздыхать совсем не обязательно, – сказал Семен. – Без кокетства даме в ресторан хоть и не ходи. Знаю, что говорю! Это – первое. А второе – это очень даже легкая наука. Большинство дам постигают ее прямо-таки с первого же раза.
Но, похоже, Павлина не принадлежала к тому самому большинству, потому что наука давалась ей с большим трудом. Семен даже взопрел от усердия, пытаясь научить Павлину хотя бы нескольким типично женским ужимкам и гримаскам. Но зато было весело. Хохотали все: и Семен, и Мажарин, и даже сама Павлина.
– Ну, думаю, на первый раз хватит, – выдохнул Семен. – Будем считать, что ты – не легкомысленная, а серьезная полька. Наверно, такие тоже бывают… Но все же и серьезные дамочки нет-нет да и стреляют по сторонам глазками. Уж такая у них женская натура… Ну-ка – стрельни! Еще раз! И еще! Н-да… Ну, будем считать, что на первых порах этого хватит…
В ресторан они пришли в половине седьмого. Заняли столик, от которого был хорошо виден вход в ресторан, сели. К ним подошел официант.
– Что желает заказать пан офицер и его пани? – на ломаном русском языке спросил официант.
– Что-нибудь на ваше усмотрение, но так, чтобы было понятно, что пан офицер и его пани гуляют, – ответил Мартынок. – Может, мне надо уточнить?
– О нет! – ответил официант. – Все сделаем для пана офицера и его пани.
– Это тот самый официант, за которым мы должны следить? – шепнула Павлина на ухо Семену.
– А черт его знает! – ответил Мартынок и при этом беззаботно улыбнулся. – Поглядим, тот он или не тот… А ты поменяй лицо.
– Это как? – не поняла Павлина.
– Улыбайся, – ответил Мартынок. – Можешь даже хохотать. И чем глупее, тем лучше. Я же тебя учил…
– Да, помню, – вздохнула Павлина.
– Вот и давай, – поощрил Семен. – И твой дурацкий смех, и твои улыбки – это, между прочим, тоже оружие. Не забывай.
Павлина еще раз тихонько вздохнула и захихикала тоненьким голоском. А затем придвинулась к Семену и зашептала ему в ухо:
– Ну, что, получается у меня?
– Еще как! – тихим голосом ответил Мартынок. – Ты – умница! Просто-таки прирожденный разведчик! Вот видишь, никто не обратил на нас внимания. А сидели бы тихо, как мыши, обязательно бы обратили. А нам чужое внимание ни к чему.
Явился официант с подносом, уставленным закусками и выпивкой.
– Настоящая русская водка для пана советского офицера и его пани! – провозгласил он.
– Ну да? – не поверил Мартынок. – И где же вы ее раздобыли?
На это официант лишь загадочно улыбнулся.
– Гуляем! – шепнул Семен, с улыбкой глядя на Павлину и разливая водку по стаканам.
– Я должна ее пить? – Павлина с отвращением посмотрела на водку.
– Обязательно! – улыбка не сходила с лица Мартынка. – Конечно, не залпом, а глоточками – как и полагается жеманным дамочкам, которые в ресторане… Поднеси к губам и пригуби. Вот так. А вот морщиться не надо. Что ты! Изображай удовольствие!
Говоря, Семен одновременно незаметно окидывал взглядом зал. Посетителей было не так много. Из военных – только он и еще какой-то польский офицер, тоже с дамой. То и дело позвякивал колокольчик, подвешенный над входной дверью, – это входили и выходили посетители. Мартынок замечал каждого, он присматривался ко всем входящим и выходящим, стараясь никого не упустить. И всякий раз он мысленно отмечал: «Не то. Нет, не то…»
Так минуло полчаса. В очередной раз звякнул колокольчик над дверью, и в ресторан вошли новые посетители – мужчина и женщина. Мартынок тихо щелкнул языком. Павлина наклонилась к нему и шепнула:
– Вот, видишь…
– Вижу, – сказал Семен. – Молодец, что заметила. Веди себя спокойно. Наблюдаем.
Женщина, вошедшая в зал, и впрямь была красивой. Но это была холодная, отталкивающая красота. Чем-то эта женщина напоминала змею. Змея – она ведь тоже по-своему красива. У женщины был гибкий стан, и лицо у нее, как показалось Семену, также чем-то напоминало змеиное. Ее спутник был одет в приличный штатский костюм, с аккуратно приглаженными волосами, все его движения были точны и неторопливы. «Ага! – сам себе сказал Мартынок. – Сдается, это они и есть, красавцы!»
Мужчина и женщина сделали несколько шагов и остановились посреди зала. К ним тотчас же подошел официант – не тот, который обслуживал Мартынка и Павлину, а другой. Мужчина что-то коротко ему сказал, официант так же коротко ему ответил. Не торопясь, парочка прошла дальше, подошла к малозаметной двери сбоку от входа, официант отворил эту дверь, мужчина и женщина в нее вошли. Официант куда-то исчез, но очень скоро вернулся с подносом, на котором громоздились закуски и высилась бутылка вина. Официант вошел и затворил за собой дверь.
Со стороны служебного входа в зал ступил молодой светловолосый человек. Это был Ян Кицак. Как бы случайно он прошел мимо столика, за которым сидели Мартынок и Павлина, и сделал едва заметный знак. Семен прикрыл и вновь открыл глаза. Это означало, что он увидел поданный ему знак и правильно его понял.
– А-а… – произнесла Павлина, провожая взглядом Яна Кицака.
– Да, – ответил Мартынок и улыбнулся. – Ты – умничка. Это и есть наш человек. Он-то и будет следить за теми… – он указал взглядом на дверь отдельного номера, где сейчас находилась похожая на змею женщина и ее спутник. – А мы, значит, будем его страховать. А пока ждем…
Официант, который принес закуски и выпивку подозрительной парочке, все не выходил из отдельного номера. Казалось бы: коль ты обыкновенный официант, то, спрашивается, что тебе так долго там делать? Расставил закуски, пожелал посетителям приятного аппетита – и занимайся своими прямыми обязанностями дальше. Но он как вошел в номер, так и продолжал там оставаться. Разумеется, это не ускользнуло от внимания Мартынка. «Совещаются, бакланы! – подумал он. – А значит, они – одна компания!» Кажется, примерно то же самое думала и Павлина. Она также обратила внимание на странное поведение официанта.
В очередной раз звякнул колокольчик, и в ресторан вошел Мажарин собственной персоной в сопровождении двух вооруженных солдат. Так было договорено заранее. Мажарин должен был изображать начальника военного патруля. Войдя в зал, он неторопливо осмотрелся. К нему тотчас же подбежал официант, но Мажарин лишь махнул рукой и направился к столику, за которым сидели Мартынок и Павлина.
– Ваши документы! – нарочито громким голосом произнес Мажарин, обращаясь к Семену.
– Пожалуйста! – так же громко ответил Мартынок, доставая документы из нагрудного кармана и протягивая их Мажарину.
Мажарин сделал вид, что проверяет поданные ему документы, а сам тем временем незаметно глянул на Семена.
– Здесь они, – шепнул Семен, улыбаясь беспечной улыбкой гуляки. – И официант тоже с ними. Совещаются.
– Все в порядке! – все тем же громким голосом произнес Мажарин, отдавая документы Мартынку. – Прошу вас, товарищ лейтенант, позже положенного срока не задерживаться! И насчет этого, – он указал на бутылку водки, – также будьте аккуратны. Помните, что вы советский офицер!
– Слушаюсь! – произнес Мартынок.
Мажарин вместе с солдатами вышел из ресторана.
– Они будут поблизости, – сказал Семен Павлине. – А то мало ли что…
– Я это поняла, – ответила Павлина и захихикала тонким голосом. – Ну что, получается у меня жеманничать?
– С каждым разом все лучше и лучше! – поощрительно произнес Мартынок.
Официант вышел из отдельного номера ровно через восемнадцать минут – этот факт Мартынок отметил с особой тщательностью. А спустя еще шестнадцать минут вышли и мужчина с женщиной. Они молча направились к выходу из ресторана.
Читать бесплатно другие книги:
