Город мертвых Деревянко Илья

Глава 4

«В городе произошло неслыханное злодеяние, – загробным тоном вещал холеный диктор. – Неизвестными подонками зверски убит родной племянник нашего губернатора, сын известного предпринимателя Александра Топтунова, студент третьего курса юридического института, двадцатилетний Игорь Топтунов. Вчера вечером юноша предупредил родителей, что отправляется на день рождения к другу и, возможно, задержится до утра. Однако у друга он не появился и утром домой не вернулся. А в полдень сотрудники милиции обнаружили тело Игоря со следами изуверских пыток на одном из безлюдных пустырей. Любому, кто поможет выйти на след нелюдей, отец погибшего обещает выплатить вознаграждение в размере двух миллионов долларов...» На столе рядом с диктором стоял большой портрет в траурной рамке. На нем самодовольно ухмылялась лошадиная морда того самого «ночного призрака», которого я сперва подстрелил, а после добил его собственным тесаком. Теперь понятно, ЧЕМзнакомая!!! Физиономией лица покойный сатанист отдаленно напоминал дядюшку-губернатора. О четырех подельниках «невинно убиенного» почему-то ничего не сообщалось. Насчет места – тоже соврали...

Обмозговать новую информацию и, таким образом, завершить анализ я не успел. В сумке требовательно зазвонил резервный мобильник.

– Немедленно исчезай, залегай на дно! – услышал я взволнованный голос Рябова. – По сведениям нашей агентуры, за тобой явятся с минуты на минуту. Живее там. Не канителься! – Полковник дал отбой.

«Местные эфэсбэшники вычислили, – повесив мобильник на шею и лихорадочно одеваясь, подумал я. – Это они пытались подставить меня ночью, но не получилось. Тогда они просчитали пути отхода, обследовали их (возможно, при помощи собак) и на одном, через кладбище, нашли «ночных призраков», свеженастрелянных из «ПСС». Быстро провели экспертизу, к двум прибавили два и поняли, КТОприкончил сатанистов-убийц. Но до чего же лживое объявление по телевизору!!! Не иначе губернатор в курсе ночных похождений племянника Игорька. И светлянские «органы» тоже. По крайней мере руководство! Именно поэтому «призраки» оставались неуловимыми и, если бы не случайная встреча со мной, продолжали бы «развлекаться» дальше. Господи! Ну и гадюшник! Аж с души воротит!!!» В замке осторожно повернулся ключ. Дверь слегка подергали и, убедившись в наличии подпорки, резко вышибли вместе с креслом. В проеме появилась массивная фигура.

– Ты аресто... – начала она и сразу заткнулась, получив пулю в рот. Падая, фигура придавила кого-то сзади. Тот яростно выматерился. Не дожидаясь продолжения спектакля, я выдернул из сумки боевой нож, выбил ногой дверь лоджии, прыгнул вниз со второго этажа, при приземлении привычно вошел в кувырок, вскочил на ноги и столкнулся нос к носу с тремя мускулистыми субъектами, явно дожидавшимися встречи со мной. Они не дали мне ни секунды на размышление. Первый пушечно ударил в солнечное сплетение, второй навернул кулачищем по затылку, третий добавил ногой в ухо и звякнул доставаемыми наручниками. По счастью, отключился я не полностью. Примерно на три четверти... Может, на четыре пятых... Так или иначе, но небольшая частица мозга продолжала функционировать. Судя по всему, та, что отвечала за некоторые условные рефлексы, приобретенные под руководством опытных инструкторов и доведенные до совершенства последующей практикой[13]. Оглушенный, очумелый, почти ничего не соображающий, я на короткое время превратился в бездумную машину смерти. И не помню своих дальнейших действий, занявших, впрочем, не более четырех-пяти секунд. Очнулся я уже стоя на ногах, с окровавленным ножом в руке. Рядом лежали те трое, один со вспоротым от паха до груди животом, второй с перерезанным горлом, а третий с проломленным виском. (Очевидно, от удара рукоятью пистолета.) Почему я с отбитой башкой сумел определить точное время схватки? Да потому, что товарищи убитых, скопившиеся у гостиницы в немалом количестве, только сейчас перешли к активным действиям и, грамотно используя рельеф местности, начали стягивать кольцо окружения. Видимо, у них был приказ взять меня живым, желательно без единой царапины. В противном случае я бы давно превратился в решето. Мысленно перекрестившись, я бросился бежать, держа в правой руке «ПСС», в левой нож, «качая маятник» и отстреливаясь на бегу. Патроны быстро кончились. Я пихнул ствол за пояс, сунулся в карман за запасным «магазином», и тут непонятно откуда ко мне метнулось чье-то стремительное тело, молниеносным движением выбило нож и коротким боковым двинуло по челюсти. Увернувшись от удара боксерским «нырком», я мощно боднул противника в подбородок, подхватил обмякшее тело и чисто инстинктивно прикрылся им от остальных преследователей.

Чпок... чпок... чпок... чпок – в затылок, в шею и в спину ему моментально впились четыре иглы[14] с крохотным оперением. «Живой щит» страшно захрипел, судорожно ухватился за горло и начал оседать на землю, глядя в никуда гаснущими глазами.

«Нервно-паралитический препарат мгновенного действия, – подумал я, возобновляя бег. – Четырехкратная доза! Если сию секунду не вкатят антидот – загнется на фиг[15]. Но даже если вкатят...». Завершить мысль не удалось. Из ближайших кустов кто-то ловко, по-борцовски бросился мне в ноги. Падая, я успел ткнуть его ножом в ухо (стальной захват разжался), перекатом туловища ушел от удара ступни второго подоспевшего преследователя и из положения лежа метнул нож.

– А... блин! – выхаркнул он, с удивлением глядя на торчащую из живота рукоять. Воспользовавшись короткой паузой, я перезарядил «ПСС», укрылся за трупом первого и, старательно целясь, выпустил по остальным весь магазин. Это значительно остудило их хватательное рвение. Они дружно попадали на землю (причем трое замертво) и повели ответный огонь, теперь уж на поражение. Надо думать, в бешенстве от слишком больших потерь. От верной смерти меня спасла объемистая туша борца, принявшая на себя предназначенные мне пули.

– Живым!!! Живым брать, уроды!!! – гневно заорал в мегафон властный голос.

«Уроды» неохотно подчинились, и стрельба постепенно стихла.

– Сдавайся, Корсаков! Не осложняй свое положение! И без того паршивое! – начальственно посоветовал тот же голос.

– Ща-ас, разбежался, – шепнул я запекшимися губами, одновременно обшаривая одежду борца. За пазухой у него обнаружился «стечкин» с глушителем, а в кармане – граната «Ф-1». Вооружившись, я воспрял духом, внимательно осмотрелся по сторонам и... вновь помрачнел. Кольцо окружения окончательно замкнулось. Бежать было некуда. Повсюду: за кочками, кустами и редкими деревьями, – притаились вооруженные люди. Шагу не ступишь, как стреножат[16], продырявят плечи, аккуратно перевяжут и приступят к «процедурам». У-ух, волки позорные!..

«Ну что же, финита ля комедия, – грустно подумал я. – Дождусь, пока навалятся вязать, да подорвусь вместе с ними. В конце концов все мы когда-нибудь умрем... Чуть раньше, чуть позже... Какая разница?»

Голос между тем продолжал увещевать, взывая к моему чувству самосохранения. «Жизнь одна... Другой у тебя не будет... Ты еще так молод!» и т. д. и т. п. Доносился он из черного «Мерседеса», стоящего на той самой асфальтовой дорожке, по которой давеча предлагала идти Маша. За корпусом автомобиля прятался дюжий молодец с «валом»[17] в руках. И вдруг по характерным интонациям я опознал обладателя голоса, прикинул кое-что в уме и... раздумал умирать. По крайней мере здесь и сейчас.

– Хорошо, хорошо, сдамся! – сложив ладони рупором, крикнул я в сторону «Мерседеса». – Но только лично вам, господин полковник. Прочим не доверяю. Грубые они какие-то!

– Молодец, – хохотнул голос. – Иди к папочке. Но сначала избавься от оружия!

Не поднимаясь с земли, я демонстративно отбросил пустой «ПСС» подальше от себя.

– Ты нас за дураков держишь? – обиделся «мегафон».

«Хитер, собака», – мысленно отметил я, швыряя следом трофейный «стечкин», и громко крикнул:

– Больше ничего нет. Нож остался в брюхе вашего парня, а к нему я не притрагивался. Вы же видели!

– О’кей, топай сюда, – раскатисто донеслось от «Мерседеса». – Руки положи на затылок... Эй вы там, никому не стрелять!

«Хитер, но... не слишком умен, – подумал я, поднимаясь на ноги. – Руки надо держать на виду, с растопыренными пальцами, а ты – на затылок! Ладно, сам виноват».

Нацепив на лицо унылую гримасу, я обреченно поплелся в указанном направлении. Подчиненные полковника дисциплинированно не стреляли. Хотя, как инстинктивно чувствовал я, давалось им это с большим трудом. Приблизившись к машине, я, не дожидаясь приглашения, сунул обе руки в открытое переднее окно, где в обнимку с мегафоном устроился начальник светлянского УФСБ.

– Не суетись, – сварливо проворчал Апраксин. – Наручники на тебя наденут другие. А пока – ладони на капот, ноги на ширину плеч!

– Минуточку, уважаемый Степан Федорович. – Я разжал правый кулак. Увидев чеку от «эфэшки», полковник сильно побледнел.

– Догадываетесь, чтово втором кулаке? – нежно проворковал я.

– Д-да, – вздрогнув губами, выдавил он.

– Если в меня выстрелят или ударят, пальцы непроизвольно разожмутся и...

– Да знаю! – тоскливо сморщившись, перебил начальник УФСБ.

– Тогда прикажите своему парню положить «вал» на заднее сиденье медленно, аккуратно, дулом к себе. Потом пускай обойдет машину, откроет дверь с моей стороны, вернется обратно и раскорячится в той самой позе, о которой вы упомянули в нашей беседе. Я сяду сзади, вместе с «лимонкой», а вам, уважаемый Степан Федорович, придется временно поработать водителем. И, пожалуйста, не делайте глупостей! Жизнь одна. Другой у вас не будет...

Захват господина Апраксина в заложники и бронированного «Мерседеса» в качестве перевозочного средства значительно облегчил мое положение. Однако «приключения» на этом не закончились. На бешеной скорости мы мчались по городу, распугивая сиреной встречный автотранспорт. А по пятам за нами следовал солидный, обозленный донельзя эскорт с точно такими же сиренами, мигалками и спецномерами. Изначально в погоню рванулось с десяток машин, набитых подчиненными полковника. (Штук по пять в каждой.) Но постепенно их число стало сокращаться. Плененный начальник УФСБ, отлично понимавший, что на данном этапе его жизнь тесно связана с моей, умело обрубал один «хвост» за другим. Причем не брезговал самыми крутыми методами. Благодаря его ухищрениям три машины столкнулись и загорелись, одна на полном ходу врезалась в памятник Ленину и взорвалась, две слетели в кювет и благополучно завязли в грязи, а еще три затерялись где-то по дороге. В конечном итоге, когда мы миновали черту города и помчались в сторону реки, у нас на хвосте осталась лишь одна автоединица: темного цвета «Вольво» с тонированными стеклами. Зато теперь, не опасаясь свидетелей и, очевидно, плюнув на судьбу шефа, преследователи открыли огонь на поражение, используя бронебойные патроны. Первая же пуля больно дернула меня за волосы, вторая – угодила в затылок Апраксину. Череп полковника разлетелся на куски, заляпав салон «Мерседеса» кровавой кашей. Прихватив «вал» и «эфэшку» (с уже вставленной чекой), я распахнул ближайшую дверь, вывалился наружу и удачно приземлился в заросли прошлогодней травы.

В следующую секунду осиротевший «мерс» взорвался на ходу. Видимо, очередная пуля пробила бензобак. Я вновь выдернул чеку и бросил гранату под колеса «Вольво». Попал удачно. Машину, развернув на 180 градусов, вышвырнуло взрывом на обочину. Тонированные стекла разлетелись вдребезги, и я скупыми очередями из «вала» быстро прикончил контуженых пассажиров.

– Ф-ф-фу-у-у! – поднимаясь во весь рост, облегченно выдохнул я. – Пронесло!

Но, как выяснилось, рано обрадовался. Послышался шум винтов, в поле зрения появился низко летящий боевой вертолет и дал в мою сторону пробную очередь из крупнокалиберного пулемета.

«Все, – понял я. – Конец! От него не убежишь и из «вала» не собьешь. Через несколько секунд буду держать ответ перед Господом за прожитую жизнь. Жаль, давно в церкви не был! С последней исповеди уйма грехов на душе скопилась. Не сладко мне на Суде придется!!!»

Вертолет между тем развернулся, уверенно заходя на цель. Я размашисто перекрестился. И тут метрах в тридцати от меня возник из кустов плотный человек со «стрелой» на плече.

Щщуххх!!! – хищно стартовала ракета.

Бу-ух! – негромко рвануло внутри винтокрылого убийцы. Вертолет загорелся в воздухе, потерял управление и, объятый пламенем, скрылся за ближайшим холмом.

Бу-бу-у-у-ум! – спустя краткий промежуток времени донесся оттуда мощный взрыв.

Я замер в оцепенении. А незнакомец спокойно опустил «стрелу», сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой и уверенным шагом направился ко мне.

остановившись в трех шагах, негромко произнес он начало пароля «В». Прошла секунда, вторая, третья, четвертая... Взгляд незнакомца посуровел.

опомнившись, закончил я.

– Ну вот, совсем другое дело, – добродушно усмехнулся мой спаситель. – А то уж я начал подумывать, что у тебя мозги со страху заклинило.

– Тебя бы в мою шкуру, – беззлобно огрызнулся я.

– Павел, – протянул он широкую ладонь.

– Агентурное прозвище? – отвечая на его железное рукопожатие, полюбопытствовал я.

– Нет, правда Павел! Пошли, майор, у нас мало времени...

Машина Павла (серая «Нива») оказалась неподалеку в неглубокой лощине. Усадив меня на заднее сиденье, он молча указал на аптечку, отлучился минут на десять и вернулся обратно уже без «стрелы». Наверное, оставил в тайнике, расположенном где-то поблизости. Или передал кому-то из помощников...

Усевшись в водительское кресло, Павел дождался, пока я завершу обработку своих порезов и ссадин, закурил еще одну сигарету и уверенно повел «Ниву» по бездорожью.

– Куда мы? – устало спросил я.

– Туда, где тебя станут искать в последнюю очередь.

– Ну а все-таки?

– В город, вернее, почтив город.

– ??!!!

– Не беспокойся, – улыбнулся он. – Место надежное. Скоро сам убедишься...

Глава 5

Горящие обломки вертолета веером поднимаются из-за холма высоко в воздух, гаснут, бесшумно складываются в единое целое, покрываются заводской краской... И вот уже винтокрылый убийца, восставший из ада, полный дьявольской злобы, вновь кружит в небе, выискивая меня хищными жерлами крупнокалиберных пулеметов.

Тра-та-та-та-та-та-та!!! – гремит торжествующая, прицельная очередь. Я вздрагиваю, просыпаюсь, встаю, пью холодную воду, выкуриваю сигарету, ложусь обратно, и... сон повторяется по новой, с точностью до мельчайших подробностей. Я нахожусь в отдельном номере заведения под названием «Русалка»: то ли гостиницы, то ли базы отдыха представителей среднего класса города Светлянска. Отдыха, честно говоря, не слишком культурного. Сюда приезжают хмельные компании в сопровождении развеселых девиц и от души «отвисают» на протяжении двух-трех суток. Потом, изрядно помятые и опухшие, но умиротворенные, возвращаются обратно к работе и семье. Одинокие исключения вроде меня – довольно редки. В настоящее время таких постояльцев двое. (Не считая вашего покорного слуги.) Молчаливый щетинистый мужик, редко показывающийся на людях, и ухоженная дамочка лет тридцати. Она тоже не стремится к общению и редко выходит из своего номера. По сравнению с угрюмым Светлянском окрестности «Русалки» – райский уголок. Хвойная роща неподалеку, чисто убранный песчаный пляж, белые чайки над водой. Гостиница стоит на самом берегу реки, и по ночам слышно, как за окном тихо плещут волны. Кроме того, к услугам отдыхающих рубленая бревенчатая баня, футбольная площадка и стайка прогулочных катеров. Последние в основном стоят на приколе (в реке еще много плавучего льда), но готовые в любой момент принять на борт пассажиров. Некоторым гулякам-экстремалам лед по барабану. Особенно после второй бутылки. (Все плавсредства хозяином благоразумно застрахованы.) В «Русалку» привез меня известный вам Павел. Добирались мы до «надежного места» длинным объездным путем, занявшим не менее полутора часов. (Если ехать нормально, то от окраины города до гостиницы – пять минут на машине.) По прибытии Павел побеседовал с хозяином гостиницы, уютным толстяком Петром Петровичем, представил меня как «боевого брата по Чечне Игоря Зарубина» и пояснил – у «брата» мелкие неприятности с законом, а посему он нуждается в полном покое и уединении для восстановления душевного равновесия. К нему не стоит приставать с глупыми вопросами, не стоит регистрировать его в книге постояльцев, а еще лучше – вовсе забыть о существовании в природе такого человека. В заключение Павел вручил Петру Петровичу крупную денежную сумму и посоветовал представить, будто в моем номере поселилась бестелесная, невидимая субстанция, которую, однако, нужно вкусно кормить по первому требованию и беспрекословно слушаться, ежели «субстанция» изволит подать голос. В случае же нарушения хоть одного из перечисленных требований хозяин гостиницы сам превратится в привидение. Только не в вымышленное, как «боевой брат», а в очень даже настоящее...

В процессе инструктажа я с интересом наблюдал за метаморфозами пухлого лица Петра Петровича. Он то краснел, то бледнел, то покрывался пятнами, то болезненно морщился, но возражать не смел. Видимо, плотно сидел у Павла на каком-то крючке. «Либо криминальный авторитет, либо коллега-оперативник, но не из ФСБ, а скорее из военной контрразведки», – мысленно определил я профессиональную принадлежность Павла. Завершив беседу с толстяком, Павел отвел меня в сторону, сунул в карман «чистый» мобильник для связи с Рябовым (прежний оказался безнадежно испорчен в процессе бегства из «Центральной»). Присовокупил к нему тонкую пачку пятисотрублевок, «стечкин» с глушителем и двумя запасными магазинами, боевой нож, пообещал вернуться за мной ровно через неделю, демонстративно обнял на прощанье и укатил восвояси. Увозя в багажнике «Нивы» мой трофейный «вал».

После его отъезда хозяин «Русалки» тяжко вздохнул, проводил меня в уютный одноместный номер с видом на реку и хмуро осведомился, не желает ли «субстанция» откушать с дороги. Получив утвердительный ответ, он позвонил на кухню по внутреннему телефону, приказал подать ужин в третий номер и рекомендовал мне в будущем поступать точно так же. Он, дескать, предупредит поваров. Засим Петр Петрович поспешно удалился и с тех пор практически не попадался мне на глаза... Первую ночь я проспал как убитый. Сказалась накопленная усталость. Не помешали мне ни пьяные вопли отдыхающих, покинувших ресторан и игравших с «девочками» в салки, по принципу «кто кого догонит, тот того и отымеет», ни торжественный фейерверк, устроенный игрунами по окончании сей романтической забавы. Подробности веселой ночки я узнал случайно, услышав утром под окном обличительную речь «холеной дамочки», крывшей Петра Петровича отборным матом за отсутствие обещанного покоя. Впрочем, я отвлекся... Итак, крепко проспав аж до половины десятого, я поднялся с постели, привел себя в порядок, помолился, плотно позавтракал и день-деньской смотрел светлянское телевидение, передававшее один экстренный выпуск за другим. Губернатор Елагин, здешний олигарх Топтунов-старший и в.р.и.о. начальника УФСБ полковник Мамонтов, судя по всему, сходили с ума от бешенства и несли в эфир (через доверенных «попугаев») несусветную ахинею. Типа – суперзлодей, растерзавший «невинного юношу», оказался вдобавок международным террористом. При попытке задержания укокошил энное количество сотрудников УФСБ во главе с полковником Апраксиным, но его злодейские часы, минуты и секунды однозначно сочтены! Правоохранительным органам хорошо известны имя-фамилия и приметы этого чудовища. Имеется качественная фотография, однако в интересах следствия ни то, ни другое, ни третье разглашению не подлежит. Между тем награда за голову безликого монстра неуклонно возрастала и достигла к вечеру десяти миллионов долларов. Как я понял из прорывавшихся с экрана обрывков правды, на мои поиски были отмобилизованы все имеющиеся у властей ресурсы. Причем основные силы (личный состав УФСБ и боевиков службы безопасности Топтунова) бросили далеко в Светлянскую область. Но не абы как, а целенаправленно – по правому, городскому берегу реки, где чудовище, должно быть, отсиживается под кустиком где-то в степи. На левый берег, в лесополосу, оно перебраться не могло, так как единственный мост в радиусе сорока километров был перекрыт надежным заслоном еще до событий в «Центральной». Вокзал, аэропорт, автотрассы – соответственно тоже.

С утра до вечера по степи рыскали вооруженные группы захвата на внедорожниках. В небе барражировало несколько вертолетов. А городским ментам предоставили возможность развлекаться обычными в таких случаях аттракционами: «Кольцо», «Перехват», «Гастролер», «Вихрь-1», «Вихрь-2»... Короче, Светлянск и область бурлили адским котлом. Но «Русалку» поисковые партии упорно обходили стороной. Чудовище-то небось умное, раз столько профессионалов угробило и благополучно выскользнуло из капкана. Не будет оно, отродье коварное, сидеть в столь людном и популярном месте, фактически под носом у разъяренных охотников. Срабатывало старое проверенное правило – если хочешь что-нибудь хорошо спрятать, положи на самое видное место... С наступлением темноты страсти постепенно улеглись, экстренные выпуски поредели и в телеэфире вновь появились обычные пошловатые шоу, густо сдобренные агрессивной рекламой. Не выходя из номера, я поужинал, принял душ, потушил свет, улегся в постель, но в отличие от предыдущей ночи отдохнуть не смог. Сон, описанный в начале главы, повторялся с завидным постоянством. Проснувшись в очередной раз, я понял – дальше продолжать не стоит. Винтокрылый «феникс» все нервы из меня вымотает. Вот ведь прицепился, зараза!..

Часы показывали начало третьего ночи. За окном ярко светила луна. Сквозь распахнутую форточку веяло речной прохладой. За батареей парового отопления серебристо журчал сверчок. Из ресторана доносились дикие крики и взвизги пирующих. «Прогуляюсь немного, – решил я. – Авось выветрится из головы проклятый вертолет». Одевшись, я вдруг подумал: «А что, если милейший Петр Петрович увидит меня гуляющим и, невзирая на страх перед Павлом, рискнет произвести обыск в моем номере? На предмет... Да пес его знает зачем! Просто обыщет, и все! Кабатчики – народ любопытный».

Мысль была явно параноидальная[19], порожденная дневными спецвыпусками и неприятным, назойливым сном. Тем не менее я собрал документы (чудом уцелевшие во время недавних похождений), вместе с «чистым» мобильником упаковал в пластиковый пакет, положил во внутренний карман кожанки, сунул за пояс «стечкин» и в последний момент прихватил боевой нож, поместив его в специальное крепление на ноге. Снарядившись таким образом, я покинул номер, вышел во двор, мягко ступая, прогулялся вдоль здания (постоянно держась в тени стены) и неожиданно услышал за ближайшим углом негромкие, осторожные голоса. Один из них принадлежал владельцу гостиницы. Я навострил уши.

– Значит, говоришь, высокий, атлетического сложения блондин с серыми глазами? – низким басом переспросил кто-то.

– Ага! – пискнул Петр Петрович.

– А с чего ты взял, будто он тот, за кем мы охотимся? – поинтересовался дребезжащий тенор.

– На нем было множество свежих ссадин, порезов и синяков. Одежда местами порвана и заляпана кровью. Кроме того, он весь пропах порохом и еще какой-то гарью, словно недавно из боя выскочил, – по-военному четко доложил кабатчик. – Я посмотрел вчерашние новости и подумал – а не тот ли это крутой тип, за шкуру которого обещано десять миллионов долларов?!

– Их получат те, кто лично притащит Корсакова к Хозяину. По возможности живым и способным перенести долгие пытки, – заметил приятный баритон.

– Но мне ведь полагается определенная доля?! Хотя бы двадцать пять процентов?! – жалобно заныл владелец гостиницы.

– Не дели шкуру неубитого медведя, – отрезал тенор. – Ну-ка, Стас, достань ориентировку.

За углом мелькнул слабый отблеск карманного фонарика. Прошло порядка сорока секунд.

– Точно он! – злым, изменившимся тоном резюмировал бас. – Чего ж ты, сучий потрох, раньше молчал?! Почему заставил нас мотаться по степи, высунув языки?! Мог бы сообщить своему куратору! Да я тебя, падла...

– Вот именно куратор его и привез, – проскулил Петр Петрович. – Приказал холить, лелеять, а меня обещал заколбасить в случае чего. Телефон наверняка у них на прослушке, покинуть гостиницу я не мог по ряду причин и...

– Брешешь, собака! – грубо перебил баритон. – Твой куратор, майор Лебедев, попал в автоаварию (кстати, преследуя Корсакова) и вторые сутки лежит в больнице с переломанными ногами!

– Я говорю о другом, из военной контрразведки, – робко вякнул кабатчик. – О Павле Аркадьевиче...

– Подполковник Быстров! – пораженно выдохнул бас. – Они же недавно подловили Петеньку на... (окончания фразы я не разобрал). Ай да Паша, ай да сволочь! Я и не подозревал, что он работает на Центр...

– Не пора ли к делу, господа?! – вмешался тенор. – Базарим тут как бабы, а время идет!

– Остальных позовем из ресторана? – спросил бас.

– Пусть дальше отдыхают! – фыркнул тенор. – Меньше претендентов на бабки. А со спящим и втроем справимся. Он ведь крепко спит, да, Петя?!

– Как сурок, – хихикнул владелец гостиницы.

– Дай ключи от третьего номера, – потребовал баритон. За углом тихо звякнуло.

– И прощай, стукачок!

«Пукнул» бесшумный пистолет, мясистое тело вязко шлепнулось на землю.

– Хрен тебе, а не двадцать пять процентов! – довольно усмехнулся убийца.

Решив, что тянуть дальше нет смысла, я пальцем передвинул флажок[20] и выпустил длинную очередь в возникшие из-за угла фигуры.

Т-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р, – кровожадно прошелестел «стечкин»[21]. «Охотники» попадали замертво. Я приблизился к ним вплотную, намереваясь забрать оружие, и вдруг... Бац – обутая в жесткий ботинок нога одного из «мертвецов» круговым движением выбила пистолет из моей руки.

На! Вторая пятка молниеносно устремилась мне в пах, но я успел защититься согнутым коленом.

– Плохо стреляешь. По касательной задел! – кувыркнувшись назад и выпрыгнув в стойку, ухмыльнулся мой противник. – А я умница! Не поленился напялить кевлар[22] в отличие от этих дебилов. – Он презрительно глянул на трупы товарищей, и тут, при свете луны, я узнал Стаса – того самого «двойника», которого подсунул вместо себя провокаторам в номере гостиницы «Центральной».

– Рано обрадовался, – буркнул я, сорвал дистанцию, врезал противнику левым лоу-киком[23] в бедро и сразу вслед за тем прямым с правой в подбородок. Однако он оказался не лыком шит. Невзирая на сильную боль от первого удара, умело уклонился от моего кулака и ткнул меня кончиками пальцев в основание глотки[24]. В последний миг я инстинктивно отпрянул назад, в значительной степени самортизировав удар. Но все равно – мало не показалось! Горло словно наполнилось мелкорубленым конским волосом. Я надсадно закашлялся.

– Не нравится! – ощерился Стас, пнув меня в грудь здоровой ногой. Я отлетел назад, ударившись спиной о толстенный старый тополь. Противник проворно нагнулся, выискивая что-то под ногами.

– «Пистолет, – мелькнуло у меня в голове. – Сейчас плечи продырявит!» Не теряя ни секунды, я рыбкой нырнул в сторону, удачно приземлившись за какую-то корягу.

Пук, пук – пули «двойника» впились в ни в чем не повинное дерево.

Я осторожно вытащил нож из крепления.

– Корсаков, вылазь с поднятыми руками! – громко крикнул Стас. – Твое везение кончилось.

– Ага, ща-а-ас, – шепнул я, немного приподнимаясь на левой руке и занося правую для броска. – Получи!

– О-о-х, – пошатнувшись и выронив ствол, выдавил Стас. (Или померещилось?!!) Высокое тело с торчащей из левого глаза рукояткой ножа неуверенно шагнуло назад раз, другой и рухнуло плашмя, глухо стукнувшись затылком об утрамбованную землю. Подобрав его оружие, я рысью припустил к стоянке катеров, надеясь в душе, что коллеги убитых, увлекшись застольем, не обратят внимания на небольшой шум во дворе. Некоторое время вокруг действительно все было тихо. Я добежал до пристани и спрыгнул в ближайший катер – маленький, неказистый, с канистрами солярки на палубе. Надо думать, хозяйственный. По-прежнему – ни звука! Облегченно вздохнув, я начал заводить мотор...

– Вот он!.. Держи... Трамтарарам!.. – хором заорали злые голоса.

Из ресторана гурьбой высыпали несколько мужчин с «калашами», судя по всему, оставшаяся часть группы «охотников». Наверное, кто-то вышел из кабака «подышать», наткнулся на остывающие тела и...

– Уходит, гад! Мочи-и-и!!!

Затрещали беспорядочные очереди. По счастью, «охотники» были уже подшофе, да и прибрежные фонари светили им прямо в глаза. В результате пули пролетали далеко от моей головы. Однако засиживаться здесь явно не следовало.

Ур-р-р-р-р! – завелся наконец мотор, и я погнал катер на середину реки, виртуозно уворачиваясь от льдин. Пронесясь с километр вниз по течению, я заметил, что за мной устремились в погоню два катера с вооруженными людьми. Невзирая на неказистость, моя посудина отличалась завидной быстроходностью, и расстояние между нами не сокращалось ни на йоту. Им бы меня вовек не догнать. А меткость стрельбы из «калашникова» с такого расстояния – сами знаете, никудышная! В общем, я мог бы считать себя спасенным, если бы не одно «но»! По берегу параллельно моему курсу мчался импортный внедорожник с мощным прожектором, направленным в сторону реки. Толстый пучок света надвигался все ближе и ближе. Еще две-три минуты, и я, попав под него, превращусь в великолепную мишень. У догоняльщиков появится неплохой шанс. А с борта машины – вовсе завалят в три секунды!

– Господи, помоги! – прошептал я, перекрестился, наугад вытянул из-под сиденья флягу с чем-то булькающим (хорошо бы со спиртным!), сунул ее за пазуху, во второй внутренний карман, быстро зафиксировал руль подручными средствами, снова перекрестился и, набрав полную грудь воздуха, прыгнул в ледяную воду...

Глава 6

Десятиминутное путешествие к левому берегу растянулось в моем сознании лет на сто. Давным-давно, в спецназовской учебке, я проходил трехмесячный курс особой подготовки, который и позволил мне выжить[25]. Но все равно приходилось несладко! Намокшая одежда тянула ко дну, отбитая Стасом грудь разрывалась от боли, голову стягивали свинцовые обручи, одеревенелые мышцы слушались с крайней неохотой. Один раз я вынырнул глотнуть воздуха и увидел, что мой катер, врезавшийся в крупную льдину, объят чадящим дымным пламенем, а подоспевшие преследователи увлеченно поливают его автоматными очередями. Я вновь погрузился под воду и поплыл дальше, слабея с каждой секундой. Порой меня одолевало искушение прекратить борьбу и камнем пойти ко дну. И лишь нечеловеческим усилием воли я заставил себя двигаться дальше. Прочие свои ощущения описывать не буду. Я человек неслабонервный, но меня в дрожь бросает при малейшем воспоминании! ...В конце концов полуживой развалиной я выкарабкался на берег, дополз до ближайших кустов и распластался там, дыша, как загнанная лошадь. А спустя секунду-другую злополучный катер взорвался с оглушительным грохотом. Очевидно, эти дятлы умудрились пробить бак с горючим. Кое-кого из них конкретно накрыло обломками. Один из катеров перевернулся.

– Попались, которые кусались! – прошептал я онемелыми губами, вытащил из-за пазухи флягу, отвинтил пробку, понюхал содержимое, ощутил аромат хорошего коньяка и жадно выпил половину. В животе разгорелся приятный костерок, в мерзлые члены начало просачиваться живительное тепло. «Дятлы» между тем проводили спасательную операцию – затаскивали в уцелевший катер незадачливых коллег. Впрочем, особо они не утруждались. Выловили из воды только тех, кто держался на поверхности, и в значительно поредевшем составе направились к правому берегу. Возобновления погони можно было не опасаться. Меня они, несомненно, считали погибшим. (Либо в катере сгорел, либо утоп, подлюка. И разыскивать труп, разумеется, не собирались. По крайней мере сейчас, среди ночи.) А о том, кто я таков на самом деле, знали лишь покойные Стас со товарищи да расстрелянный ими Петр Петрович. Для остальных же я оставался просто безымянным отморозком, зачем-то схлестнувшимся с незабвенной памяти... (Жаль, не выяснил, как этих собак звали.) Ну да ладно!.. Схлестнувшимся, значит, с героическими сотрудниками светлянского УФСБ и в конечном счете получившим по заслугам. Первоначальные причины недавнего происшествия сомнений также не вызвали. Павел действительно привез меня в наиболее надежное убежище, однако сработал фактор случайности, помноженный на жадность и глупость владельца гостиницы. «Охотники» заехали в «Русалку» без всякой задней мысли – решили перекусить и расслабиться после долгого напряженного трудового дня. Петр Петрович узнал средь них эфэсбэшных знакомых и захотел решить разом две проблемы. Обогатиться за счет подозрительного постояльца (в коем не без оснований подозревал разыскиваемого по всей области человека), а также избавиться чужими руками от вредного подполковника Быстрова. Кабатчик, несомненно, воображал себя исключительно мудрым и изворотливым типом. Эдаким Людовиком XI[26] наших дней. Ну и поплатился за самонадеянность.

Отойдя подальше за деревья, я разделся догола, тщательно выжал одежду, проверил пластиковый пакет, убедился, что «чистый мобильник» и документы нисколько ни пострадали, упаковал их обратно, проделал комплекс специальных упражнений, вновь оделся, допил остатки коньяка и скорым шагом двинулся в глубь лесополосы.

Подогретый алкогольными парами, я не чувствовал холода, но в то же время знал – такое состояние продлится недолго. Хмельное тепло быстро выветрится, и, если мне не удастся просушить одежду, последствия будут самыми плачевными. Но я не отчаивался, поскольку имел простой и надежный план действий. Отойду пару километров от места происшествия, разведу костер, обсохну, отогреюсь. А дальше – посмотрим по обстоятельствам. Правда, зажигалка покоилась где-то на дне реки, но подобная мелочь меня не смущала. В спецназе нас обучили добывать огонь очень древними, хлопотными, но надежными способами. Без всяких современных штучек-дрючек...

Под ногами чавкала весенняя грязь. Корявые, безлистные ветки деревьев отбрасывали в свете луны причудливые тени. Глухая тишина давила на уши. Настроение постепенно портилось. Лес казался мертвым, безжизненным, населенным призраками давно умерших людей и животных. Нечто похожее я видел в фильме «Проклятое место». Н-да, ассоциация не из приятных. Нервишки-то мои, того, пошаливают. Впрочем, неудивительно! После столь «приятной» ночной прогулки и «водных процедур»... Хоть бы собака какая погавкала! Все же живое существо... Стоп, Корсаков, стоп! Не смей распускаться. Ты русский боевой офицер, а не истеричная французская мамзель. (Или правильнее мадемуазель?!) Я встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. И тут вдруг мои ноздри уловили легкий запах дыма. Не вонючий чад горелого катера или автомобиля, а приятный древесный дымок от нормального костра. Разом приободрившись, я убыстрил шаг. Лес больше не казался «мертвым». И надо ж было такое удумать! Одно слово – неврастеник!.. Вскоре впереди появилась средних размеров, залитая лунным светом поляна. В дальнем конце, у разлапистой ели виднелся вход в землянку. А рядом в самодельном очаге, под железным законченным навесом весело потрескивало пламя.

– Стой, – резко скомандовал властный голос. – Замри истуканом. Руки вытяни в стороны, с растопыренными пальцами. Затем медленно и осторожно...

– Хорош придуриваться, Костя, – весело перебил я. – Неужто не узнал?

Голос принадлежал майору Сибирцеву, с которым мы вместе прошли «огонь и воду»[27] и тело которого, судя по официальным донесениям, до сих пор искали в реке светлянские эфэсбэшники...

Спустя час

Вместе с Сибирцевым и еще одним человеком по имени Михайлыч (так он представился при знакомстве) мы расположились в упомянутой выше землянке, изнутри напоминающей армейский блиндаж. Неизвестные строители (Михайлыч не знал, кто именно) потрудились на славу, и благодаря их стараниям здесь можно было жить зимой и летом. Михайлыч – пожилой печальный бородач, по профессии ветеринар – поселился в «блиндаже» ранней осенью прошлого года, после того как потерял квартиру и документы в результате манипуляций черных риелторов. По идее ему предстояло потерять еще и жизнь, но в последний момент бедолага почуял неладное и, когда его повезли «смотреть новый дом в деревне», изловчился удрать от мерзавцев. На «блиндаж» он наткнулся случайно, блуждая по лесополосе в слепом отчаянии. И, возблагодарив Бога за нежданный подарок, поселился в нем. Кормился Михайлыч грибами и ягодами (пока не кончился сезон), а также рыбной ловлей, охотой на ворон и не убранной с прошлого года, подгнившей картошкой с колхозного поля. Обнаружив на берегу окровавленного, полуживого Сибирцева, он оттащил Костю в свое жилище, привел в чувство, отогрел, помог обработать перебитую пулей ногу. Хотя и напугался малость в процессе. (Из соображений дезинфекции майор, ничтоже сумнящеся, прижег рану раскаленным углем.) В настоящий момент нога покоилась в самодельном берестяном лубке. Сам Костя выглядел неважно. Бледный, исхудавший, заросший дикой щетиной. Тем не менее он не походил на умирающего и держался относительно бодро, насколько это возможно в его положении.

– За три последних месяца Светлянск превратился в страшное место. В региональный центр по производству и распространению тяжелых синтетических наркотиков – заменителей героина, – периодически покашливая, рассказывал Сибирцев. Я, переодетый в ветхое, но сухое тряпье, грелся у крохотной печки-буржуйки, а моя одежда сушилась над костром. Уставший за день Михайлыч тихо похрапывал в углу, на грубом деревянном топчане.

– Распространение в России наркотиков и раньше входило в обязательную программу «голубых революционеров». Но являлось лишь одним из ее пунктов, – продолжал между тем майор. – Однако после ареста Либермана, уничтожения тобой Центрального базового лагеря[28] и нейтрализации большинства «революционных ячеек» наркоторговля стала единственным занятием для уцелевших сподвижников вождя. По крайней мере в Светлянске. Тут вообще – особая ситуация! Губернатор Елагин, олигарх Топтунов и руководство силовых структур давно уже спелись и организовали разветвленное преступное сообщество, подмявшее под себя всю область. А с появлением в городе представителей Либермана они вовсе страх потеряли и развернулись на полную катушку. Благо иностранные инвестиции потекли рекой. Местный химкомбинат в кратчайшие сроки был переоборудован в крупнейшую фабрику по производству синтетических наркотиков. Число наркоманов в Светлянске и области неуклонно растет. Устанавливаются тесные деловые контакты с мафиозными структурами в окрестных регионах... А дальше, если процесс не остановить, поток отравы захлестнет всю Россию. Последствия будут катастрофическими! Ну да ты сам понимаешь, объяснять не надо... Уже сейчас в Светлянске процент наркоманов перевалил за критическую отметку. – Сибирцев на минуту умолк и припал воспаленными губами к котелку с кипяченой водой.

– Как тебе удалось добыть столь исчерпывающую информацию? – воспользовавшись паузой, спросил я.

– Исчерпывающую?!! – криво усмехнулся Костя. – Да это так, общие наброски, а исчерпывающаяна компакт-диске, – он прикоснулся пальцем к нагрудному карману, – слава Богу, не пострадал, пока я в воде бултыхался. Тут имена, фамилии, должности, адреса всех. Производителей, оптовых покупателей, распространителей и т. д. Вплоть до поименного списка «силового» состава, т. е. наших «оборотней», коррумпированных ментов и боевиков из службы безопасности Топтунова. А также склады, маршруты доставки, перевалочные базы и многое-многое другое. В частности, сведения о сатанинской секте убийц, возглавляемой племянником Елагина (он же сын Топтунова, Игорь) и находящейся под покровительством его папаши и дядюшки одновременно.

– Откуда ТАКОЕ?!! – пораженно выдохнул я.

– Вдова Меньского передала, – устало пояснил Сибирцев. – Видишь ли, Дима, покойный Александр Борисович, как и полагалось первому лицу наркокартеля, обладал всей полнотой информации по возглавляемой им структуре. Данные хранились в персональном компьютере (ноутбуке). Одновременно лицо первое хронически не доверяло лицу второму, то бишь Якунину. (Обычная ситуация с двумя пауками в одной банке!) И на случай своей внезапной кончины поручило жене передать ноутбук в дар Н-скому ФСБ. Что та и сделала после загадочного самоубийства супруга. Но ни сию же секунду, а воспользовавшись нашим появлением в Светлянске. Я скопировал нужные файлы на компакт-диск, собрался вместе с Лешей слинять из города, но не успел. Нас перехватили люди Апраксина. Очень ловко и умело, надо отдать им должное. (Операцией руководил лично полковник Мамонтов.) «Спеленали», силком влили в рот водку и вдобавок вкололи в вены лошадиные дозы спиртного. К счастью, я часом раньше проглотил целую горсть таблеток, нейтрализующих алкоголь. (В ловушку нас заманили под предлогом совместного обеда в ресторане. Провожали, типа...) Шульгин отключился моментально. Я же благодаря таблеткам сохранял остатки сознания, хотя и притворялся бесчувственным. Они забрали ноутбук и оружие, перерыли наши вещи, тщательно обыскали обоих, но диск почему-то не нашли. Не иначе Сам Господь помешал!

Затем погрузили в фургон и повезли к реке, имитировать несчастный случай. По дороге я пытался как-то помочь Леше, но бесполезно. Он был уже практически мертв. Потом, при пересадке «пьяниц» в служебную «Волгу» я сумел выхватить ствол у одного из убийц, пришил гада и прыгнул в реку. Мне стреляли вдогонку, перебили ногу, но я по милости Божьей остался жив. Прочее тебе известно. – Сибирцев снова отпил из котелка, утер выступивший на лбу пот, перевел дыхание и слабо улыбнулся. – Я страшно переживал, Дима! Представляешь, на руках ценнейший материал, который надо немедленно передать в Центр. Ведь каждый день промедления – десятки загубленных жизней... А ничего сделать не могу! Куда там с покалеченной ногой... Но теперь появился ты: целый, почти невредимый!!! Передохнешь денек и осторожненько, обходными путями...

– Даже не подумаю, – капризным тоном перебил я. – Ишь чего удумал —двигаться!Да я, блин, с места не сойду! Пускай нас на руках носят – тебя, меня и Михайлыча. А в процессе ношения почтительно обмахивают опахалами и заботливо интересуются: «Чего изволите, господа-герои?!! Вина, девочек, массаж?»

– Ты с ума сошел, – мрачно констатировал Сибирцев. – Вероятно, башкой где-то треснулся!

– Да нет же, Костя, нет, – уже серьезно сказал я, вынимая из кармана «чистый» мобильник. – Зачем «осторожно, обходными путями» пробираться сотни верст?! Достаточно просто позвонить Рябову, и за нами пришлют «вертушку». Радуйся, дружище! С комфортом полетим!!!

Эпилог

г. Н-ск. Три недели спустя

Долетели не то чтобы с комфортом, но вполне благополучно. А сразу по приземлении... Впрочем, это неинтересно, да и рассказывать долго... В настоящее время Костя проходит курс лечения в специализированной больнице ФСБ. Михайлыч работает в элитной ветеринарной клинике, проживает в уютной однокомнатной квартире неподалеку от Конторы и весьма доволен жизнью. (С восстановлением документов, жильем и трудоустройством ему помог начальник Управления генерал Марков.) А я болтаюсь без дела в ожидании очередного задания. Ну, нет, конечно, не совсем лодырничаю. Но занимаюсь такой мелочовкой, о которой и упоминать-то не стоит!

В Светлянске же подходит к завершению грандиозная «зачистка» тамошней мафии. Ведется она, как принято в нашем ведомстве, по-тихому, без какого-либо освещения в СМИ. И даже местное население о ней ничегошеньки не знает. (Кроме лиц, непосредственно затронутых.)

А результаты ее таковы: губернатор Елагин, олигарх Топтунов, инвестор Якунин и полковник Мамонтов «трагически погибли» при катастрофе личного вертолета Топтунова. (Предварительно они успели дать нашим спецам исчерпывающие показания под «сывороткой правды»[29].) В области объявлен официальный траур, приспущены государственные флаги...

Фабрика по изготовлению синтетических наркотиков закрыта, оборудование демонтировано. Произведены аресты (или ликвидации) практически всех лиц, значащихся в добытых Костей файлах, а также выявленных дополнительно при допросах «великолепной четверки». Проводится аналогичная работа и в других регионах, связанных со светлянским наркокартелем. Вот, собственно, все...

А в Светлянск указом президента назначен новый губернатор, уже «единогласно утвержденный» областным законодательным собранием. Быть может, он окажется лучше прежнего и Светлянск из города мертвых постепенно превратится в город живых?! Не знаю, время покажет. Но мне очень хочется в это верить!!!