Смертный страж – 4. Храм Океанов Прозоров Александр

Глава 2

Восьмая и молодой

Нуар был могуч и красив: чисто бритый, без волос, бороды и усов, гладкостью кожи он был подобен богам, на голову превосходил ростом самого высокого из рабов и казался вдвое шире в плечах любого из смертных. Его куртка и штаны так плотно прилегали к телу, что повторяли каждый бугорок мышц, на поясе уверенно покачивались знаком недостижимого для смертных величия меч и поясная сумка.

– Ты! – указал он пальцем на молодого раба, торопливо работающего ложкой возле котла. – Иди за мной.

– Я? – с надеждой на ошибку переспросил Сахун, зачерпывая еще немного густого мясного варева. В котле еды оставалось не меньше чем на треть, и отрываться от него рабу очень не хотелось.

Однако страж богов молча повернулся и зашагал от гнездовой расселины в сторону ручья. Едва не заскулив от обиды, Сахун спешно кинул в рот кусочек мяса и потрусил следом, перепрыгивая камни, ныряя под листья Родильного древа и переваливаясь через его стебли. Уже нагоняя нуара, он облизал ложку и запихнул ее за пазуху.

Да-да, именно так, у молодого раба уже была одежда! Пусть не такая красивая и удобная, как у нуара, но сапоги и тунику Сахун себе сшил. На первый раз получилось, конечно, немного коряво, но у большинства смертных главного гнездовья не имелось даже такой одежонки!

Уже много лет назад Повелитель Драконов распорядился, чтобы забойщики отдавали шкуры всех пущенных на еду животных двуногим слугам, но людей под его властью обитало несчитано, а мясо требовалось на кухне всего раз в день.

Сахун частенько мечтал, как было бы здорово пройтись по берегу родного залива, вызывая зависть сверстников, недовольство взрослых и восхищение девушек. Но, увы, слуги, отправленные в дальние гнездовья, почти никогда не возвращались в главный дом Повелителя Драконов.

– Тебе повезло, раб, – остановившись у одного из ивовых шатров, сказал нуар. – Несколько прежних кормителей настолько привыкли жить в покое и безопасности, что ухитрились целой толпой попасть в брюхо к ящерам. Так что больше тебе не придется по пояс в ледяной воде черпать грязь и выковыривать камни из русла. Будешь работать вместо одного из зазевавшихся дураков.

– Мне дадут ассегай?! – встрепенулся Сахун.

– Ишь чего захотел! – презрительно хмыкнул страж богов. – Ассегаи и мечи Повелитель Драконов выращивает самолично на отрогах Пологих гор, и кому попало такую ценность не доверяют! Только скотникам, дабы могли управиться с крупными ящерами, коли взбрыкнут, да нам, нуарам, для защиты богов от любой опасности. Тебе же острее деревянной миски ничего не потребуется…

Он раздвинул стебли полога, скользнул внутрь и двинулся вдоль стен, привычно оглядывая плотное переплетение лозы. В отдельных местах нуару что-то не нравилось, он останавливался, вскидывал ладони. Повинуясь его полубожественной воле, тут же начинали шевелиться ветви – смыкаясь, выпуская новые листья, вспучиваясь молодыми почками.

– Теперь ты обязан проводить здесь все свое время, – не отвлекаясь от работы, начал объяснять новичку его обязанности страж. – И днем и ночью. Когда плод вылупится, будешь следить за ним, поить, кормить. Отогревать, коли мерзнуть начнет. Я велю варщику отдать тебе первые же шкуры и кожи, как появятся. Сошьешь из них покрывало на такой случай.

– Как отогревать? – не понял Сахун.

– Ты тупой совсем, раб? – удивился нуар. – Как всегда отогревают! Завернешься вместе с новорожденным и будешь дышать внутрь. Мы ведь все теплые, а ящеры холодные. Так что отогреешь легко, ничего сложного.

– Значит, там растет какой-то ящер? – с опаской посмотрел молодой слуга на огромный вытянутый плод длиной в полтора его роста и примерно в два обхвата толщиной. Его покрывала жесткая и шершавая желтая корка. Почти такого же цвета, как песок, что толстым рыхлым слоем выстилал пол шатра.

– Здесь? – Нуар ненадолго задумался, почесал пальцем за ухом. – Нет, здесь не ящер, тут предсказательница. Повелитель Драконов у кого-то из богов такую увидел. Она для хозяина погоду умела предсказывать, неприятности всякие, ураганы, грозы. Вот он и захотел себе похожую изготовить. Не первый год старается. Уже восьмую растят, но пока все без толку.

– А где предыдущие?

– Съели, конечно же, – пожал плечами страж богов. – Отчего, думаешь, у нас в гнездовье кормежка всегда такая сытная и шкур вдосталь? Когда из плода уродец какой появляется или вовсе мертворожденный зверь, так его сразу на мясо и пускают. Иногда выходит, что больше половины бутонов только на котел и работают. Боги упорны и умеют добиваться своего. Могут по сто раз одно и то же делать, пока не получится. А все неудачные создания, само собою, нам с тобой в брюхо попадают.

– Чего же они в дереве-то зверей растят? – спросил Сахун. – Отчего обычным образом не рождают?

– Обычным образом необычные существа не появляются, – ответил нуар. – В бутонах боги могут с зародышами всякие разные штуки делать, которые иначе не сотворишь. Это уже потом, когда зверь получился, для него самца готовят, и дальше он обычным образом плодится. А первые только через Древо возникают. И вообще, не твоего ума это дело! Тебе полагается за шатром следить, дабы стена и крыша не прохудились, да новорожденного беречь. Коли дыра появится, меня ищи, я прореху заращу. Покрывало сшить не забудь! Вот об этом и думай.

– Если мне следить постоянно за плодом надо, когда же мне есть или за шкурами отлучаться?

– Коли плод не шевелится, то ненадолго можно, – дозволил нуар. – А вот коли потрескивать начнет, качаться и шевелиться, вот тогда все! Даже не отворачивайся! И еще одно запомни. Коли из еды, что на корм зверю выдаваться будет, хоть ложку сожрешь, сам в тот же день в котел отправишься! Все понял? Тогда работай.

Все началось с боли. С невыносимой боли, скрутившей тело судорогой, с жуткой, выворачивающей тошноты и неподъемной тяжести в груди. От всего этого одновременно обрушившегося со всех сторон кошмара она закричала слабым сиплым клекотом, сделала глубокий вдох, впервые в жизни наполнив легкие воздухом, закричала снова, на этот раз по-настоящему, и сама же содрогнулась от ударившего по ушам вопля! Мотнула головой, пытаясь разобраться в неясных образах перед лицом, и услышала изумленный возглас:

– Всемогущие боги, да это женщина!

– Кто ты? – прервав крик, попыталась узнать она. – Кто я? Где я?

– Ты родилась, ты жива, все хорошо…

Ее качнуло, приподняло, опустило. По телу, по лицу заскользили руки, и она вдруг прозрела: неясный свет сменился четкими образами. Она увидела молодого лохматого паренька в длинной тунике без рукавов, остроносого и голубоглазого, с небольшим шрамом на подбородке и слегка оттопыренными ушами.

– Кто ты? – снова спросила она.

– Меня зовут Сахун, – ответил паренек, продолжая счищать с новорожденной рыхлую и крупнозернистую овощную плоть.

– А кто я?

– Ты… Ты девушка. Симпатичная. Живая.

– А как меня зовут?

– Вос… Вом… – Сахун замялся. – Вол… Волерика. Тебя зовут Волерика! Красивое имя, правда?

Назвать свою подопечную просто «восьмой» кормитель как-то не решился. Хотя, наверное, для судьбы новорожденной это особого значения не имело. Срок ее жизни определялся лишь мастерством богов. Тем, смогли ли они добиться очередным своим опытом того, чего хотели.

По крайней мере, восьмая из провидиц была красива. Зеленоглазая, фигуристая, с алыми губами и спутанными длинными волосами, вычистить которые от пахнущей укропом слизи Сахуну никак не удавалось.

– У тебя орали? – заглянул в шатер нуар. – Ага, вижу. У тебя.

Он выдернул меч и скрылся за пологом.

Вскоре расколотый и изрядно помятый плод дрогнул и слегка завалился на сторону. Несколько мгновений спустя страж богов вернулся, спрятал оружие, скомандовал:

– Помоги!

Ухватив опустевший плод за ножку, они выволокли его наружу, нуар махнул рукой:

– Бросай! Сейчас быков или оленей подгоню, тут и съедят. Ты это… Сегодня ее не корми. Поить можно. И пакость всю эту травяную смой обязательно, пока сырая! Коли высохнет, застынет такой коркой, что камнем не отскребешь. Я предупрежу, чтобы теперь и на тебя миску с варевом выдавали, не забудь завтра на кухне забрать!

– Она разговаривает! – торопливо сообщил Сахун. – Только родилась, а уже разговаривает!

– А ты думал, смертный, боги станут ждать по десять лет, пока их новые зверьки подрастут? – усмехнулся нуар. – Нет, рожденный в пруду, здесь у нас все на свет уже взрослыми появляются. Давай ступай к своей зверушке! У меня еще дело есть. Тут вроде еще где-то крик слышался.

Сахун кивнул, вернулся в шатер, скинул тунику, поднял новорожденную на руки, вместе с ней добрел до ручья, благо тут было недалеко, вошел в воду и осторожно опустился на колени. Девушка охнула от холода, но зато набегающие стремительные потоки быстро и легко смыли с нее волокнистую кашицу, освободили волосы, унесли слизь из подмышек и со ступней.

Кормитель лишь отер ее ладонями, после чего снова поднял, вернулся в шатер, уложил на оставшееся от прежнего няньки покрывало из пяти разномастных кусков, вытянулся рядом и с головой накрыл себя и девушку меховым краем, дыша вниз, себе и ей на грудь.

Волерика быстро согрелась, перестала дрожать и даже задремала, уткнувшись носом ему под ухо и щекотно причмокивая губами в шею.

Вскоре в маленькой меховой норе стало даже жарко. Сахун поднял голову из-под полога, опустил край, оставляя снаружи свои и ее плечи, чуть повернулся, чтобы лечь удобнее, пригладил ее волосы цвета сосновой коры, осторожно высвободил длинные пряди. Коснулся плотных, чуть изогнутых темных бровей, пухлых губ.

Его воспитанница вздрогнула, застонала, и он тут же отдернул пальцы, снова погладил Волерику по голове.

Зашелестел полог, внутрь заглянул нуар:

– Как она? Оклемалась? Успокоилась? Дышит? Отмыл?

– Грею, – кратко ответил Сахун.

Страж богов подступил ближе, глянул на новорожденную.

– Красавица! Боги всегда создают только красивых слуг. Кстати, раб, имей в виду: даже пальцем прикоснуться к ней не смей! А то я знаю, что за мысли у вас, рожденных в пруду, постоянно вертятся. Никто из существ, созданных богами, не должен смешиваться с простыми смертными! Ни мы, нуары, ни слухачи, ни памятники – никто! Если богам нужно потомство от нас, они создают его сами, либо находят пару, лучшую из лучших. Если ты испортишь им породу предсказательниц, я лично скормлю тебя мордатикам! Чтобы не проглотили быстренько, как жруны или драконы, а на куски живьем рвали. Понял?

– Да, – согласно кивнул смертный.

– Ты ее уже поил? Не тошнит ее?

– Еще нет, – признался Сахун. – Кстати, страж, из чего мне ее кормить и поить? У Волерики ни миски, ни ложки нет.

– Какой еще Волерики? – удивился нуар, подходя к стене и вытягивая из нее ивовую веточку.

– Ее ведь нужно как-то называть, страж. Мне показалось, что просто «восьмая» будет звучать нехорошо. Вот изменил немного…

– Ничего себе «немного»! – хмыкнул нуар. – Только один первый звук и остался. Да и какая ей разница, есть у нее имя или нет? Боги явятся, проверят, способна ли она будущее видеть, на этом вся ее судьба и кончится. Пойдет на корм. А они новую творить начнут…

Страж говорил, а тем временем под его пальцами кончик ивовой ветки расползался в стороны с такой скоростью, что кора местами потрескалась и залохматилась, обрываясь с древесины. Плоское место вогнулось, одновременно наращивая края, ветка потолстела на длину ладони, слегка загнулась, и нуар обломил ее у самого кончика:

– Вот, держи ложку! Сейчас плошку для воды выращу, а миску утром на кухне возьмешь.

– Если Волерику скоро должны… – Сахун замялся, не решаясь озвучить ее ужасную судьбу. – Если ее… тогда почему ее нельзя касаться?

– Я так и знал, что эти мысли уже крутятся у тебя между ног, смертный! – вроде даже обрадовался нуар. – У вас, плодящихся зверино, всегда одни и те же идеи в скудном умишке выплывают! Нельзя потому, что боги создают свои творения не из ничего, а вытягивая зародыш нового существа из предыдущего создания. Так, шаг за шагом, у них и появляются из простых смертных слухачи, способные услышать их слова и приказы за сотни дней пути, или памятники, не забывающие никогда и ничего из однажды услышанного и в любой миг способные напомнить хозяину потребные замыслы или события. Именно поэтому всеми их новыми созданиями всегда являются самки! Что двуногие, что спинозубы, что драконы. В самках есть семя! И если ты из-за своей дурацкой похоти испортишь богам зародыш прорицательницы, гнев их будет столь велик, что ты и представить себе не можешь! Вот, держи поилку.

– Откуда ты знаешь так много, страж? – с невольным восхищением спросил раб, принимая ивовую пиалку с высокими тонкими стенками. – Боги рассказывают тебе о своих замыслах?

– Они их просто никогда ни от кого не скрывают! – ответил нуар. – Я служу здесь больше двадцати лет и хорошо слышу, о чем разговаривают повелители, вижу, что они делают, и знаю, какие приказы отдают. Так что понимаю планы богов и их правила не хуже самого Дракона.

– Если все создания богов самки, то почему нуары мужчины?

– Стражи богов созданы, чтобы сражаться за повелителей, – с легкостью объяснил нуар. – Все самцы обладают врожденной агрессивностью. Мужчины всегда храбрее и воинственнее женщин. Поэтому мы лучше защищаем богов.

– Разве они нуждаются в защите?

– Ты слишком болтлив, смертный! – устал отвечать на его вопросы нуар. – Твоим слабым умишком мудрости богов не понять. Занимайся лучше тем, что тебе поручено, и думай только об этом. – Страж сделал шаг к пологу, но неожиданно приостановился и все-таки ответил: – Когда боги поедят, то спят по три-четыре дня подряд и совершенно беззащитны. Во время праздника Плетения они тоже не замечают ничего вокруг. Все это время их охраняем мы, нуары, стражи богов. Мы созданы только для этого, и мы скорее умрем, нежели подпустим опасность к своим повелителям! А убить нас очень непросто, смертный! Ведь мы созданы для того, чтобы защищать богов в те дни, когда они не способны обороняться сами.

Бедро внезапно обожгло огнем. Невольно вскрикнув от боли и отскочив, Шеньшун обернулся и напоролся горлом на острый кончик ивовой лозы.

– Говорил, пороть буду за тупость? Говорил, что розгами получишь, коли зевать станешь? – зло поинтересовался Хоттаку. – Вот теперь и получай!

Старший нуар взмахнул прутом, и гибкая лоза обожгла болью плечо юного стража.

– Ты чего?! – отскочил Шеньшун, увернувшись от очередного взмаха, поднырнул под другой, выхватил меч и парировал им третий.

– Уже лучше. В тебе просыпаются искорки разума, давно заплывшие жиром, – хмыкнул Хоттаку и попытался стегнуть Шеньшуна еще раз.

Юный нуар снова увернулся, взмахнул мечом, пытаясь в отместку плашмя ударить старшего по спине. Но клинок сухо стукнул о клинок, Хоттаку развернулся, ударил его коленом в пах, а когда противник согнулся от боли, резко рубанул по шее. К счастью, всего лишь лозой.

– И запомни, – самодовольно шепнул Шеньшуну на ухо старший нуар, – мне велено держать тебя в сытости и бодрости. Но вовсе не в глупости! И если ради твоего вразумления мне придется тебя убить, то ты сдохнешь. И очень скоро.

– Это я тебя убью! – сквозь боль выдохнул юный страж.

– Попробуй! – с усмешкой разрешил Хоттаку, ткнув острием меча ему под ухо. – Вдруг ты и впрямь достоин того звания, которым наградил тебя повелитель? Скажешь, что меня сцапал ящер, никто и беспокоиться не станет. А тело спихнешь крокодилам.

– А-а-а!!! – разогнувшись, кинулся на него Шеньшун, вскинул меч над головой, рубанул, но промахнулся, пробежал мимо увернувшегося врага, да еще и обидный пинок вдогонку получил.

– Ты жалкий смертный, а не нуар! – плюнул ему вслед Хоттаку. – Не знаю, как ты смог обмануть бога. Но скоро он разгадает твою ложь! Или ему надоест твоя глупость. И тогда он вернет тебя мне, в общее гнездовье. Вот тогда ты пожалеешь, что я не убил тебя сегодня!

Старший страж спрятал оружие и невозмутимо неспешной походкой отправился дальше вдоль берега, на котором застал свою жертву.

– Я тебе еще отомщу! – бросил ему вслед согнувшийся от медленно затухающей боли Шеньшун.

Но без особой уверенности. Ведь он так и не понял, почему бог захотел приблизить именно его. А потому опасался, что, с какой легкостью Повелитель Драконов его возвысил, с той же – и вернет обратно, на прежнее место смотрителя за Болотной дорогой.

– Готовь ящеров! Мы летим на Серую топь! – внезапно услышал нуар приказ повелителя и, нимало не сомневаясь, кому предназначались слова, кинулся к стойлам.

Вскоре, разогнавшись над гладью залива, драконы взмыли к небесам, унося бога и его стража к далекому болоту. Проплывали далеко внизу реки и ручьи, тянулись над кронами дымки от стойбища диких смертных, то поднимались, то опускались леса, густо укрывающие высокие, но пологие холмы. Чуть в стороне и немного ниже мелко-мелко взмахивали крылышками крохотные, но стремительные стрижи, несмотря на все старания, отстававшие от величавых неторопливых ящеров с седоками. То тут, то там среди зелени поблескивали слюдяными россыпями озерца, очертания которых почти не различались под густыми кронами. И вся эта красота заставила отступить мучившую Шеньшуна тревогу, а затем он и вовсе забыл о ней…

Он летает! Одно это стоило всех грядущих неприятностей. Кто еще, кроме богов, мог похвастаться подобной удачей? Два-три нуара, не более. И именно он, Шеньшун, стал одним из счастливцев!

– Тебе нравится летать? – неожиданно спросил Повелитель Драконов.

– Да, мой бог! – признался нуар.

– Сегодня ты увидишь то, чего не видел еще никто и никогда, страж, – пообещал Дракон. – То, чему я решил посвятить свою жизнь.

На миг Шеньшуном овладело легкое беспокойство. Он заподозрил, что если задуманный богом опыт не удастся, то его, как свидетеля великого позора, могут просто проглотить. Однако опасение, едва возникнув, тут же исчезло. Судьба нуара и без того полностью зависела от милости властителя! Лишняя капля риска уже ничего не могла в ней изменить.

Ящеры, раскинув гигантские крылья, лениво кружили над темно-зеленой луговиной, медленно набирая высоту. Вдруг оба разом свалились в крутой крен, заскользили по прозрачному холодному воздуху к далеким скалам, молнией промелькнули над Болотной тропой, едва не чиркнули брюхом по гранитным россыпям перед топью и тут же взмыли вверх, теряя скорость. У стража богов от нескольких мгновений невесомости остро щекотнуло в животе, но тут драконы, уже вцепившиеся когтями в Малую скалу, сложили крылья и прижались к камню.

Увидев, что повелитель сползает с шеи своего ящера и скользит вниз, Шеньшун тоже перебрался на скалу и стал осторожно спускаться, цепляясь пальцами за трещины и старательно нащупывая ногами выступы. Упасть он не боялся. Нуары созданы очень живучими. Даже рухнув на камни с высоты, в десять раз превышающей человеческий рост, страж все равно останется жив и быстро залечит переломы.

Однако при всех их великих возможностях боль для стражей никто не отменял, и ломаться Шеньшуну очень не хотелось.

Дракон, спустившись первым, своего стража изволил дождаться, после чего пополз к небольшой заводи, которую обширная топь выпускала в подступающее с севера ущелье.

– Еще в молодости я заметил, как из болот выходит в пузырьках вонючий газ, – признался слуге господин. – Этот запах в стороны не расползался, а значит, улетал вверх. И я подумал: если наполнить им какой-нибудь пузырь, то он сможет подняться на такую высоту, куда не добираются даже птицы. Это было давно, страж! Так давно, что смертные еще не были придуманы, а выполняемые вами работы делали мордатики. Да-да, те самые быстроногие ящеры с куцыми ручками. Получалось у них плохо, но как-то управлялись. Это сейчас они только носят бегом небольшие грузы из конца в конец угодий. А раньше выполняли буквально все работы.

Шеньшун промолчал. Он даже представить себе не мог, сколько лет должно было миновать с того времени, когда не существовало даже самых первых людей, и страшился подумать о возрасте своего повелителя! Властитель казался ему таким же древним, как замшелые скалы возле топи или Пологие горы.

– Нет, – ощутив его мысли, ответил бог. – Мне еще не минуло и тысячи лет. Многие из растущих окрест деревьев были уже большими, когда я только-только вылуплялся из яйца в Северном храме. И почти все эти годы я пытался научить летать болотные лилии. Сначала я просто заставлял их листья вырастать в виде шариков, в которые набирался вонючий газ. Потом эти листья увеличивались в размерах, стенки их истончались. Но сколь бы легкими они ни вырастали, они все равно не желали отрываться от воды.

Повелитель Драконов, медленно ползя по тропе, рассказывал свою историю спокойно и размеренно, то ли соскучившись по благодарному слушателю, то ли репетируя речь, которую произнесет в случае удачи перед собратьями.

– С тех пор минуло невероятно много времени! Сгинул Северный храм, опустело и заросло множество жилищ вокруг, растворились в небытии все угодья по эту сторону Пологих гор, кроме моих, а я все пытался решить свою загадку. Я затопил несколько долин, я завалил их гнилью, дабы дать богатую пищу корням моих драгоценных отборных лилий. Я вырастил тысячи рабов, чтобы иметь в достатке рабочие руки для ухода за ними. Я научил растения не просто ловить пузырьки, а впитывать их корнями и впускать через стебли прямо в листву. И наконец совсем недавно я смог найти нужный ответ…

Бог даже остановился и повернул голову к своему стражу:

– Оказалось, что болотный газ может усваиваться растениями! Они способны строить из него свои стебли, бутоны, листья, развивать корни. Они разлагают его, пуская полезную часть в собственный рост, а ненужную исторгая наружу. Ты не поверишь, нуар, но эта ненужная часть легче самого газа в десятки, именно в десятки раз!

Повелитель Драконов пополз дальше.

– Болотная тропа трудилась много лет, чтобы сделать Серую топь пригодной для выращивания самой большой лилии в моей жизни. Но сначала я хочу убедиться, что один из ее саженцев растет именно так, как я желаю. Впитывая газ, он должен откладывать часть его в корнях, а часть выделять в листья.

Последние слова бог произнес уже совсем другим тоном. Они были не частью будущей речи, а лишь кратким сегодняшним пояснением.

Обогнув скалу у самого основания, Повелитель Драконов сполз с травы прямо в мутную вонючую жижу и, извиваясь, устремился по ней в самый дальний конец заводи. Шеньшун перешел на бег, прыгая с камня на камень, – опускаться в топкое болото он не рискнул.

– Да-а!!! – чуть не сбила его с ног волна восторга и безумной радости, исторгнутая богом.

И уже потом нуар увидел впереди, чуть выше прибрежных ивовых зарослей, огромный, почти в два человеческих роста толщиной, ярко-зеленый шарик, что болтался в воздухе, с трудом удерживаемый тонким, всего в руку, стеблем.

– Режь его!!! Режь!

Устоять перед прямым приказом властелина Шеньшун, естественно, не мог. Он тут же прыгнул с камня в болото и, утопая, заторопился к лилии.

К счастью, погрузившись по грудь, нуар ощутил под ногами дно. Отталкиваясь от него и загребая руками, страж богов добрался до стебля, выхватил меч и широким взмахом перерубил хрусткую «пуповину».

Шар, словно подброшенный сильным ударом, прыгнул вверх и стал стремительно удаляться к зениту. И новая волна радости хлестнула по сознанию стража с такой силой, что Шеньшун едва не потерял сознание!

А когда немного пришел в себя и снова поднял глаза к небу, зеленый шарик казался всего лишь слабой точкой далеко в небесах.

Глава 3

Падение кленового семени

Эти семь дней стали самыми ужасными в жизни Шеньшуна. Пользуясь тем, что повелитель насытился и отдыхает, Хоттаку и еще несколько старших нуаров превратили жизнь юного стража в настоящий кошмар: то его подлавливали в неожиданном месте и избивали палками, то подкрадывались ночью и нападали на сонного, то отвлекали и наносили удары в спину.

Очень скоро Шеньшун нервно вздрагивал от каждого шороха, мгновенно поворачиваясь на звук с мечом в руке, непрерывно озирался даже в совсем вроде бы безопасных местах, держался настороже, разговаривая со смертными или другими стражами, и даже спал теперь чутко, как рысь на тонкой веточке.

К счастью, долгий отдых бога все же закончился, и нуар смог наконец-то снова оседлать летающего ящера и вслед за властелином покинуть ненавистное главное гнездовье.

Повелитель Драконов был самым счастливым из богов. У него имелось четверо учеников, расселившихся на разных границах обширных угодий. Растущий следил за Родильным древом, Зеленец увлекался выведением новых растений у склонов Пологих гор, а также памятников и слухачей, которых обитало в его гнездовье больше сотни. Он первым узнавал новости, озвученные другими родами планеты, а его памятники удерживали столько знаний из самых разных областей науки, что сам Повелитель Драконов не гнушался летать на юг, чтобы задать им возникающие порой вопросы!

Тонкохвост повелевал водами, умело орошая засушливые луговины и заболачивая пустыри, организуя озера и заводи иногда по необходимости, а чаще – просто ради своего удовольствия. Иной раз из чистого баловства он ухитрялся прятать под землю целые реки, чтобы потом где-нибудь неожиданно поднять их обратно на поверхность. Именно он использовал для своих работ большинство слуг, собранных Повелителем Драконов, но и польза от его умения направлять воду в нужное место была огромной!

И, наконец, Желтоушка, приползшая на север всего пять лет тому назад. Она еще не определилась, чем заниматься, но пока интересовалась возможностями Родильного древа, выращивая для своих опытов новый росток возле небольшого озерца в десяти днях пешего пути на запад от главного гнездовья.

Счастливым Повелитель Драконов был потому, что к нему ученики приходили. Зная о мудрости старого исследователя, они добирались из-за Пологих гор за знанием и опытом, за новыми открытиями, за интересными идеями. Приползали издалека, хорошо понимая, чего хотят. Его ученики не бросали своих начинаний, затворяясь в норах, не предавались аскезе, не ленились в поисках истины.

В других родах, имеющих свои храмы Плетения, все происходило иначе. Там новорожденные боги, расползаясь по сторонам, быстро обосновывались в пустующих норах и домах, обретали голос и волю, рвались делать все и вся, хотели разом познать весь мир, и… уже через год их вопросы звучали все реже…

А года через три лишь один из десяти еще напоминал о себе учителю…

А через десять лет на свой первый праздник Плетения являлся только один из сотни подростков…

А через полсотни лет лишь считаные единицы из всего поколения продолжали свой труд познания мира.

Полная отрешенность от мира в укрытиях, позволяющих пребывать в сытости и безопасности, а также лень и вседозволенность выкашивали ряды юных богов куда быстрее, нежели это делали хищники и болезни в далекую и почти забытую эпоху Дикости.

В угодьях же Повелителя Драконов детей и подростков не появлялось. А потому он знал, что его старания в обучении жаждущих знаний молодых повелителей не пропадут даром, и уверенно вкладывал в них весь свой опыт и мудрость!

Облет гнездовий занял больше десяти дней. В каждом учитель задерживался на два-три дня, осматривая жилище, беседуя с учеником, давая советы и наставления и выслушивая мысли молодого бога. Последней на пути стала Серая топь, возле которой Дракона дожидался Растущий.

Впрочем, внимание Шеньшуна привлек не он, а огромные зеленые шары, что плавали высоко над гладью болота подобно комкам тины в толще стоячей воды. Шаров было пять, и каждый соединялся толстым стеблем не с болотом, а с длинным овальным листом, на взгляд нуара очень похожим на крылатку кленового семени, но только невероятно увеличенную в размерах.

Если каждый из шаров имел не меньше сотни шагов в диаметре, то длина листа, за который они держались, была больше почти втрое.

– У меня родилась очередная предсказательница, – сообщил Растущий своему учителю.

– Это хорошо! – ответил Дракон. – Но я не хочу отвлекаться на нее сейчас. Надеюсь, нам и без того будет что рассказать перед праздником в новом храме. Либо… она уже не будет иметь для меня никакого значения.

– Позволь мне лететь с тобой, учитель! Почему ты выбрал в спутники раба?! Я тоже хочу увидеть нашу землю с небес! А жалкий двуногий ничего не поймет. Только обделается от ужаса.

– Нет, Растущий. Ты самый опытный из учеников. Если я погибну, тебе останутся мои угодья, мои знания и мои исследования. Ты продолжишь мое дело. Мы не должны рисковать вдвоем. Нуары живучи. Если мы разобьемся, он сможет прийти в себя, добраться до гнездовья и все рассказать. Тогда ты не повторишь моей ошибки.

– Ты, как всегда, прав, учитель, – после короткого колебания признал Растущий.

– Запомни этот день! – добавил Повелитель Драконов. – Сегодня наш род делает первый шаг на пути Сеятелей.

Голова бога повернулась к болоту. Через несколько мгновений из воды и слякоти вспучился светло-серый корень гигантской лилии. Повинуясь воле Дракона, он стал быстро раздуваться, на глазах превращаясь в клубень с полостью внутри. Нервозность повелителя передалась Шеньшуну, и он, не дожидаясь приказа, полез вперед, пробираясь через болото к корню, первым забрался в свежую, пахнущую терпким соком и яблоками нору.

Его повелитель, быстро переплыв заводь, скользнул следом и свернулся кольцами, высунув наружу только голову.

Откуда-то послышался громкий плеск. Нуар, извернувшись, тоже выглянул наружу, но, что это было, не понял. Наверное, пухлый клубень, в котором обосновались воздухоплаватели, отделился от остального корня. Теперь их связывали с болотом только тонкие белесые нити мелких корешков. Но и они быстро вытягивались из жидкой почвы, поддергиваясь один за другим.

Мягкий толчок – и лилия вдруг стала стремительно набирать высоту.

Шеньшун и охнуть не успел, как они уже пробили одно из проплывающих над болотом облаков, ненадолго оказавшись в пелене плотного тумана, а потом по глазам снова ударило ослепительное солнце, лучи которого наполняли чистое до хруста, совершенно прозрачное сплошное небо вокруг.

Облака, казавшиеся сверху рыхлыми комками сбившегося тополиного пуха, быстро проваливались вниз; очертания рек, озер, лесов становились все мельче; простор для обзора – все шире и… все хуже. Редкие облака издалека начинали сливаться в единую полупрозрачную завесу, а при взгляде под углом – и вовсе в сплошную белую пелену. Пару раз нуару показалось, что где-то вдали он смог различить вершины Пологих гор и северные ледяные поля, но, скорее всего, это была иллюзия.

Очень скоро страж богов ощутил холод. Это показалось Шеньшуну странным. Ведь они поднимались к горячему солнцу, а небо вокруг было чистым и прозрачным! И ведь именно сюда, наверх, всегда тянется теплый воздух от раскаленных полуденным жаром скал и земли!

Однако он все равно мерз все сильнее…

– Холодно, – сказал нуар, вспомнив, что боги не очень хорошо ощущают плавные перепады температуры.

Повелитель не ответил, но страж ощутил эмоцию одобрения. Повелитель Драконов хвалил его за наблюдательность и догадливость.

Сегодня земная цивилизация делала свой первый шаг в высоту, и они оба должны были заметить и запомнить в необычайном путешествии как можно больше!

– Чем выше, тем прохладнее. Парадокс? – Эти слова предназначались не Шеньшуну, а слухачу в гнездовье Зеленца.