Грозовые ворота Тамоников Александр

– А ты что, вообще не спал?

– Какой там сон? Благоверная такой разнос устроила. Пришел-то я домой в четвертом часу.

– Да, засиделись мы. Ну и чем дело кончилось?

– А ну ее. Что об этом говорить? Пойдем лучше по пивку вдарим?

– А развод?

– Какой развод в воскресенье?

– Куделин вчера объявлял о построении.

– Пошел он, этот Куделин. Пусть своих поджопников строит. Командир ничего не говорил? Нет. Ну и все. А Куделин? Шел бы он, этот Куделин.

– Ты чего завелся?

– Нет, ты идешь или будешь и дальше Муму травить?

– Пошли.

– Вот это другое дело, а то Куделин, Куделин, да кто он есть-то по большому счету? Замполит. Этим все сказано.

Так под возмущенные реплики Чиркова друзья направились к ближайшей коммерческой палатке, где они хорошо знали продавца и где их так же хорошо знали как постоянных клиентов и даже отпускали спиртное в долг. На этот раз за окошком оказался не тот парень, с которым у них было давно налажено взаимопонимание, а молодая и симпатичная незнакомая девушка.

– Вот так сюрприз! – воскликнул Чирков. – Сань, ты смотри, какая принцесса сейчас нас обслужит. Вы, как я понимаю, – обратился он к девушке, – новенькая?

– Да, а что?

– Да нет, ничего. Просто такое прелестное создание и в каком-то комке? Здесь ли ваше место, красавица?

– А вы считаете, что красавица может прожить без денег? Не зарабатывая себе на жизнь?

– Конечно! У принцессы обязательно должен быть принц, который обеспечивал бы ее и лелеял.

– Может быть, хватит, ребята? Что будете брать?

– Пару баночек «Баварии». А принца-то, как я понимаю, у принцессы нет?

– Пожалуйста – ваше пиво.

– Значит, нет, – сделал вывод Чирков. – Могу порекомендовать, девушка, своего друга. Сань, покажись. Ну чем не принц? Кстати, из дворян, голубых кровей, так сказать.

– И давно офицеры, да еще дворяне, пьют по утрам пиво, как алкаши?

– Правильно замечено, Кать. – Чирков увидел на визитке имя девушки. – Обычно мы пьем шампанское, но, знаете, однообразие надоедает, вот иногда и позволяем себе изменить привычке.

– Володь, хватит болтать. У нее же работа.

– Вот тебе на. Я его, понимаешь ли, расписываю этаким гусаром, а он еще и брыкается. Нет, вы посмотрите на него, Катя, не иначе мой друг в смущении? А, Сань? – Чирков плечом подтолкнул Александра.

– Пойдем, в часть пора, – действительно непонятно отчего смутившись, поторопил друга Доронин.

Девушка проводила взглядом офицеров.

– Володь! Ну что ты представление устроил?

– Тебе не понравилась девушка?

– Да какая разница – понравилась, не понравилась, может, у нее парень есть или, вообще, муж.

– Парень, муж, – передразнил Чирков. – Ты на службе этой совсем умом тронулся. Кроме казармы да «чипка» ничего не видишь. Какой муж? Ты обратил внимание на ее взгляд? Нет? Ну конечно. А я обратил и говорю тебе, на все сто, что никого у нее нет. Ее взгляд, Сань, ищет, понимаешь? Изучает и, если хочешь, желает быть увиденным и понятым.

– Ну наплел. Откуда ты-то знаешь? Можно подумать, что, кроме казармы и «чипка», ты еще что-то видишь в отличие от меня.

– Конечно, вижу. У меня же жена молодая, Сань, и к тому же психолог по образованию. Только, надо признать, психолог из нее довольно неважный.

– Что так?

– Рассуди сам. Ты думаешь, она поверила, что я ночью с тобой в карты играл и жрал водку? Ничего подобного. В ее понятия такой расклад не укладывается. Обязательно я провел ночь в кабаке и обязательно с бабой. И хоть кол ей на голове теши. Говорю: «Дашенька, никакого кабака не было, да и где я на него денег-то, в конце концов, возьму? Тем более не было женщины – ты у меня одна-единственная, а пришел поздно потому, что игра затянулась». Она мне в ответ, знаешь что? «Если бы я была у тебя единственная, как говоришь, то не шлялся бы по ночам с дружками, а летел бы на крыльях любви домой, к своей единственной». Икара тоже нашла.

– А что? Логично.

– Не спорю. Но не в этом главное. Вот ты в свое время после службы только домой, к своей ненаглядной. А она? Помахала дяде ручкой, и вся любовь. Извини, конечно.

– Ты, Вова, наши отношения никогда не поймешь, если мы сами их не поняли.

– Ладно, хорош об этом. На самом деле, базар какой-то гнилой пошел. Но о Кате – девушке из киоска – подумай. Мужик ты видный, не будешь же бирюком всю оставшуюся жизнь? Да и какая это жизнь без семьи? Поругаться – снять стресс – и то не с кем. При нашей-то работе чердак снесет быстро и бесповоротно. Подумай, обещаешь?

– Обещаю, Вов, обещаю.

– Вот это другое дело. Оп-па! Построение. Пошли вокруг штаба,– увидев, что на плацу построены офицеры, сказал Чирков. Свернув на аллею, друзья обошли плац и разошлись по своим подразделениям.

Пассажирский поезд прибыл в поселок N в 11.30, почти по расписанию. На вокзале команду призывников встречала группа офицеров во главе с заместителем командира части майором Куделиным. Первым из вагона вышел лейтенант Панкратов – старший команды. Он четко доложил Куделину о том, что группа из двадцати двух человек к месту несения службы доставлена, происшествий в пути следования не было.

– Хорошо, Дима. Давай выводи свою команду и передай капитану Артамонову, сам ко мне – доложишь подробнее.

Выполнив требование Куделина, Панкратов снова подошел к нему.

– Обрисуй, Дим, что за орлов привез?

– В общем, товарищ майор, народ нормальный. Не идеальный, конечно, контингент, но вполне терпимый. Могло быть и хуже.

– Как вели себя в дороге?

– Попытались сначала организовать пьянку, но вы меня знаете – пресек на корню. Да и сержанты молодцы – помогли.

– Водку изъял?

– Так точно. Как положено. Все в сумке у сержанта Орлова.

– Хорошо. В части разобьем у них на глазах, для профилактики, так сказать. С наркотиками был кто замечен?

– Травку не курили – точно. Сам проверял. А насчет другого – посмотрим, что оставят после себя в вагоне. Но, по-моему, внешне, по крайней мере, ничего о наркоте не говорит.

– Ну и ладненько. Себе-то отобрал людей?

– Так у меня ротный будет сам подбирать.

– Ну-ну, не прикидывайся. Прекрасно же знаешь, что ты у меня первоочередный кандидат на роту. И даже на какую, не так?

– Товарищ майор, что я могу сказать? Доверите – не пожалеете, но Доронина еще снять надо. За него командир стоит.

– Снимем, Дим, снимем. И не только Доронина. Неужели ты думаешь, что я потерплю открытый себе вызов? Никогда. А Смирнову расти надо, не все же ему частью командовать? Ну ты понял меня. Только смотри не болтай лишнего – себе хуже сделаешь.

– Товарищ майор! Об этом могли бы и не говорить. Что я, враг себе? Да, чуть не забыл. Я во время командировки домой наведался на денек. Говорил с отцом, в том числе о вас, о вашей поддержке. Он был очень доволен, говорил, что надо помогать друг другу.

Куделин сделал вид, что сказанное лейтенантом никак на него не подействовало, но чувствовалось, что услышанное ему приятно.

– Будем, Дим, помогать. Иначе нельзя. Кстати, я настоял на представлении тебя к досрочному присвоению очередного воинского звания. Так что готовь дырочки на погонах.

– Спасибо, товарищ майор!

– Не за что. Я своих людей, Дима, никогда не бросаю и продвигаю по мере возможностей. А их, возможностей, у меня хватает. Учти это.

– Обязательно учту, товарищ майор!

– Вот и прекрасно. Иди проверь вагон и выходи на площадь. Поедешь со мной.

Команду молодого пополнения вывели из вагона, построили в колонну по двое и под командованием строгого капитана повели на привокзальную площадь, где их ждали две крытые машины. Пополнение подвели к задним, открытым бортам. Капитан профессионально развел команду на две равные группы, объяснил, что посадка осуществляется по командам «К машинам!» и «По местам!». После чего личный состав молодого пополнения впервые отработал норматив по посадке в автомобиль. Костя с Николаем оказались вновь рядом, на одной скамейке у кабины. Машины тронулись, и пацаны через небольшой квадрат заднего борта пытались рассмотреть, что собой представляет поселок N, но видели лишь капот следующей за ними машины. Примерно через час автомобили подъехали к КПП. Капитан вышел из кабины и подал команду «К машине!». Приказ был выполнен, и вновь построенное по двое молодое пополнение пошагало через открытые ворота контрольно-пропускного пункта на территорию части, где им предстояло провести два года жизни.

Все вокруг было непривычно чисто и ухоженно. Кустарник вдоль дороги, по которой они шли, аккуратно подстрижен. Бордюры и нижние части стволов деревьев побелены, да и сам асфальт блестел, словно его специально мыли с порошком. Да так оно и было.

– Смотри, Кость, порядок какой. – Колян был явно удивлен. – Кусты подстригли, и трава вон везде скошена. Наверное, за порядком здесь следят. Да, чую, попали мы.

– Что тебе не нравится?

– Все нормально, только этот порядок кто-то должен постоянно наводить, а кого, как не нас, запрягут поддерживать эту красоту? Вот то-то. Мне братан говорил – он в стройбате служил, – нет хуже, если в части порядок. Лучше дедовщина дремучая, чем беспредельная уставщина. А нам, чую, подфартило. Мало того, что офицерье – чуханы, сержанты – волки, так еще и уставщина. Кранты нам, Кость, как пить дать.

– Да не скули ты!

– А ну отставить разговорчики в строю, – приказал капитан, – разговорились, мать вашу. Еще слово услышу – на полусогнутых поковыляете.

– Видишь? – уже шепотом проговорил Колян. – Я же говорю, чуханы. Им бы только поизгаляться.

Видимо, шепот его на фоне общего молчания все же был услышан.

Капитан резко остановился.

– Группа, стой!

Колян по инерции врезался в парня перед собой, создав небольшую свалку.

– Напра-во! – скомандовал офицер. Затем он подошел к середине строя и остановился напротив Коляна. – В чем дело, боец? – обратился он к Николаю. Тот только моргал глазами. – Тебе что, мои команды по одному месту? А? – Колян съежился под грозным взглядом офицера.– Язык проглотил? Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Больше не буду, товарищ старший лейтенант.

– Нет, вы только посмотрите на этого чудака с буквы «М». Он уже и разжаловал меня. Ты в себе, парень?

Колян набычился и молчал.

– Фамилия?

– Горшков, – пробурчал Коля.

– Надо запомнить, а то попадешь еще ко мне. С таким, как ты, я точно старшим лейтенантом стану. А ну смотри в глаза!

Николай поднял голову.

– Специально для тебя, Горшков, повторяю еще раз – в строю не разговаривают, а только выполняют команды, понял?

– Угу!

– Да не угу, Горшков, а так точно.

– Так точно!

– Вот так-то лучше. И заруби себе на носу, что ты теперь в войсках, а не у мамы под подолом. Здесь с тобой долго разговаривать не будут. Так что под дурака косить не советую. Учти, Горшков!

После этой воспитательной паузы строй продолжил движение и через несколько минут остановился у красивого здания – клуба воинской части.

– Внимание, группа! Сейчас можно перекурить. Далеко не разбредаться, быть в готовности к построению. Ясно? Да куда ты, чудик? – осадил капитан одного из второй шеренги, который по-своему понял слова капитана и вывалился из строя. – Встань, где стоял. Вот так. Еще раз говорю для всех – все действия начинаются и заканчиваются только после команды старшего. Разойдись!

Строй рассыпался, и тут же почти все задымили. Офицер предупредил:

– Окурки бросать только в урну и курить возле нее. Найду после вас хоть один бычок, языком заставлю территорию вылизать.

– Видал, Кость? – жаловался на судьбу Колян. – Ну че такая непруха? Сначала один прицепился, теперь вот другой. Что я им всем дорогу, что ли, перешел? И это офицерье, а еще потом деды начнут. Что ж за жизнь будет? Ну попал так попал, мать твою. Свалить, что ли, отсюда, пока не поздно? Посадить не посадят – я присягу не принимал, а потом, может, в другую часть отправят, а Кость? Ты как думаешь?

– Лучше не надо. Перетерпи.

– Сказал тоже – перетерпи. Ты же видишь, я у них как бельмо на глазу?

– А куда, собственно, ты свалишь? Ни денег у тебя, ни документов. Далеко ли уйдешь?

– Тоже верно. Эх дурак я, дурак. Надо было ширнуться пару раз, так, без наркоты, чтобы только дырки были, и объявить себя на медкомиссии наркоманом. Так многие пацаны на призывной комиссии делали. И нормалек. Сидел бы щас дома. А все предки – иди, говорили, в армию, пока не спился и не сел, а там из тебя, дурака, человека сделают. Ага! Сделают. Только кого? Вот вопрос!

– Не переживай, Коль. У любого человека всегда так – то черная полоса, то белая. Пройдет все.

– Чей-то я не замечал, чтоб у меня белая полоса когда-нибудь была. Одна чернота. А с другой стороны, и в деревне оставаться что толку-то было? Пьянки да драки. Один черт, рано ли поздно посадили бы. И че мне так не фартит в жизни? Не знаю. Я, Кость, у одной бабки нашенской, деревенской – она вроде Глобы местной, – как-то спрашиваю: «Чего меня, бабуль, в жизни дальнейшей ждет?» Она смотрит так хитро и говорит: «Счастье тебе будет, большой почет будет». Я спрашиваю: «А где почет-то будет, в деревне, что ли?» Она: «Нет, бери выше – о тебе вся держава знать будет». Я опять: «С чего вдруг державе обо мне знать? Я в деревне-то никому не нужен, а ты – держава». А она знаешь что отвечает? «Сам-то ты – ничто, а вот смерть твоя громкой будет, через нее и счастье познаешь». Ну, утешила. Да на что мне такой почет, посмертный? А еще говорит – принеси, мол, десятка два яиц, иначе ничего не сбудется. Ну не дура? Понесу я ей яйца, чтоб меня потом грохнули где-то. Жди!

– Не отнес?

– Ну ты че, Кость, в натуре? Не дурак же я конченый?

– Значит, не видать тебе почета?

– А он мне и не уперся, такой почет.

– Внимание, группа! Закончить перекур! – подал команду капитан и через некоторое время: – В две шеренги становись!

Имея лишь смутные представления, как построиться в эти две шеренги, призывники заметались перед клубом.

– Отставить! Всем оставаться на местах и слушать!

Капитан достал список личного состава и стал зачитывать фамилии, обладатели которых выходили из общей массы и становились друг рядом с другом. Затем, выровняв шеренги по ранжиру, офицер объявил:

– Вот так вы должны строиться по команде «В две шеренги становись». Ясно?

Послышались ответы «да», «угу», «понятно». Капитан и здесь навел порядок:

– Повторяю, на все вопросы начальника военнослужащий отвечает: «Так точно» или «Никак нет», усвоили?

– Так точно! – вразнобой выкрикнули новобранцы.

– А ну все хором еще раз – усвоили?

– Так точно! – уже более отчетливо и в один голос ответила группа.

– Вот так. Значит, сейчас по одному заходим в клуб и располагаемся на первых рядах. С вами проведет беседу командование части. Вперед!

Личный состав зашел в клуб и разместился напротив президиума.

Капитан отошел в сторону и стал вместе со всеми ждать, посматривая на входную дверь. Первым в зал вошел лейтенант, который сопровождал пополнение в поезде. Он нес увесистую брезентовую сумку. Изнутри нее раздавался характерный звук, издаваемый большим количеством бутылок, и бутылок не пустых.

– Кость, смотри, никак наш чухан бухалово притащил? Зачем? Не знаешь?

Николай поудобнее устроился в кресле и стал рассматривать зал.

– Внимание, группа! Встать! Смирно!

Капитан стоял посередине зала перед новобранцами, ожидая, когда командир со свитой пройдет боковой проход. Перед молодым пополнением появился подтянутый и совершенно седой офицер с двумя большими звездами на каждом погоне.

– Товарищ подполковник! Очередная группа призывников для беседы собрана. Старший группы – капитан Артамонов.

Подполковник окинул дружелюбным, но строгим взглядом пополнение, поздоровался:

– Здравствуйте, товарищи. Приветствую вас по случаю прибытия в нашу часть. Садитесь. Товарищи офицеры, прошу в президиум.

Он сам и сопровождающие заняли свои места за длинным столом на сцене.

Первым заговорил седой офицер:

– Я – подполковник Смирнов Александр Сергеевич – командир части. Это, – он указал на сидящих офицеров, – мои заместители и командир вашего подразделения на период прохождения курса молодого бойца. Знакомьтесь.

И командир перечислил офицеров, сообщая их звания, фамилии, имена, отчества и должность, которую каждый из них занимал.

– Это пока те офицеры, которых вы должны знать, ну и, естественно, своего командира взвода. Он будет вам представлен непосредственно в подразделении. Теперь я коротко расскажу о части, в которой вам выпала честь служить.

Командир кратко изложил историю части. Объяснил, что военнослужащих ждет в ближайшем будущем, сказал о «Курсе молодого бойца» и о скором принятии воинской присяги. Обратил особое внимание на необходимость соблюдения воинской дисциплины. Довел до каждого его основные права и обязанности. Затем передал слово заместителям, которые, в свою очередь, выступили в части, их касающейся. Таким образом, молодые парни получили первичные понятия о том, где они и зачем.

Выступления офицеров новобранцы восприняли довольно равнодушно. Все ждали решения участи сумки, принесенной лейтенантом. Наконец очередь дошла и до нее. Слово вновь взял майор Куделин:

– Товарищи, надеюсь, вам известно, что употребление спиртных напитков на все время прохождения срочной службы категорически запрещено? И все же вы взяли их с собой в дорогу. Вот они, в этой сумке. Чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i» в этом вопросе, мы сейчас проведем акт уничтожения спиртного. Лейтенант Панкратов, приступайте!

Лейтенант встал из-за стола, прошел за кулисы, вернулся оттуда с ведром. Затем, взяв сумку, стал доставать бутылки. Он демонстративно показывал их залу, открывал и медленно выливал содержимое в ведро.

По залу прокатился приглушенный ропот, но никто не посмел высказать что-нибудь вслух. Ведро наполнялось – сумка худела, рос строй пустой тары. Колян не выдержал и возмущенно зашептал на ухо соседу:

– Ну не гады, Кость? Ты смотри, че делают? Взяли бы себе по-тихому, и все дела. Чего народ дразнить? И зачем столько добра переводить?

– Чтобы ты усвоил, что пить в армии нельзя.

– Да я и так это знаю. Но зачем так-то? Ни себе, ни людям.

Вылив последнюю бутылку, Панкратов посмотрел на замполита. Тот подошел к нему и обратился к залу:

– Вот так будет всегда. Найденное вино будет уничтожаться, и если вас сейчас никто не наказывает, то в дальнейшем лиц, склонных к употреблению спиртного, ждут крупные неприятности. Вплоть до суда военного трибунала, ибо от выпивки до серьезного преступления – один шаг. Запомните это. У меня все.

Встал командир части. Капитан тут же среагировал командой «Встать! Смирно!».

– Занимайтесь по распорядку, товарищ лейтенант. – Командир предоставил право командования лейтенанту Панкратову. – С баней определились?

– Так точно, товарищ подполковник! После медкомиссии сразу баня.

– Хорошо, занимайтесь.

И он, уводя за собой свиту, удалился из зала.

Личный состав вывели следом и тут же строем повели в медицинский пункт для прохождения заключительной комиссии.

Новобранцы молча и послушно обходили врачей, которые особо не утруждали себя обследованием, задавая дежурный вопрос:

– Жалобы есть? Нет? – И выносили заключение: здоров.

Доронин отослал на предварительный отбор личного состава своего старшину – прапорщика Мамедова. Тот имел острый глаз и какое-то особое чутье, позволяющее ему распознавать людей. Поэтому командир роты из призыва в призыв доверял это непростое дело своему старшине, зная, что тот подберет кого надо. Старший лейтенант сидел в канцелярии роты и составлял план работ на следующую неделю.

В коридоре раздалась команда дневального – «Дежурный по роте на выход!». Значит, пришел кто-то из своих или старшина вернулся. Тут же открылась дверь и появился прапорщик Мамедов.

– Ну, какие дела, Акиф?

– В общем, командир, посмотрел я молодежь. Есть стоящие ребята. Подобрать можно. Я вот тут набросал список, посмотри?

– Да чего мне на него смотреть? В этих делах я полностью полагаюсь на тебя.

– Командир! Мне кажется, ты не в духе?

– Что? Заметно?

– Мне – да.

– Черт его знает, Акиф. Просто сижу вот здесь и думаю, а за каким… это все?

– Что «все»? – не понял старшина.

– Да вот это все – служба, наряды, учения, нервы, в конце концов? Ради чего? Живут же другие? Торгуют, воруют и при этом живут в достатке. А мы? Чем мы их хуже, Акиф? Бросить все к едрене фене и податься в коммерсанты, на рынке шмотками торговать, а, Акиф?

– Не то говоришь, командир. Не думая говоришь. Ты просто устал. Это пройдет – ты сам знаешь. А уволиться? Уволиться сейчас легко, но как ты пацанов, которые в тебя верят, бросишь? Не представляю. Зная тебя – не представляю.

– О чем базар, военные? – В канцелярию вошел Вова Чирков. Он, как всегда, был подвижен и жизнерадостен. – Акиф? Чтой-то ты с командиром сотворил? Он же чернее тучи.

– А ты у него спроси, Володь. Захандрил, в тоску ударился твой дружок.

– Да? Так мы это мигом исправим. А ну, Сань, доставай тару. Акиф? Ты куда? Давай присоединяйся – третьим будешь.

– Да нет, Володь, у меня служба, вы уж без меня.

– А у нас, можно подумать, выходной. Смотри. Насильно мил не будешь. Пьянка – дело сугубо добровольное. У тебя, Сань, тушенка есть? И водичка? А то у меня спирт – у начальника ГСМ раздобыл. Разбавить не помешает.

– В тумбочке есть банка тушенки, а за водой дневального отправь. Хлеба вот только, по-моему, нет.

– Да кто ж тушенку с хлебом ест? Это извращение, я считаю. Дневальный! А ну-ка, боец, принеси нам графинчик свежей водицы. Сань, а с чего ты вдруг депрессняк словил? Утром вроде нормальным был?

– Не знаю, Володь. Может, это с похмелья?

– Точно! У меня взводный один, Петруха Бирюков, с утра не похмелится, считай, день пропал. Так и будет как тень из угла в угол метаться. Опрокинет стакан-другой человек, и желание работать появляется, и настроение выше крыши. Так что, судя по всему, у вас один и тот же синдром.

Чирков достал походную фляжку, увеличенную в объеме выстрелом холостого патрона, перелил половину в бутылку, смешал спирт с водой.