Главная
Васильев Андрей
Детский мир. Книга вторая. Воины на крайний случай
Читать онлайн бесплатно

Детский мир. Книга вторая. Воины на крайний случай Васильев Андрей

– Поперек друг другу?

– Поперек? … Да, это как-то…

– И не лежит он в зоне прибоя, а будто воткнут в склон. Прямо над бездной, метров двадцать вниз.

– Всё, жди, я за катером, – наконец согласился Зуб.

Последний аргумент убедил его в том, что Скип и Ива нашли действительно что-то необычное. Он быстро разложил свой дронборд и рванул к берегу.

Ива вылезла из воды и стала показывать отснятое видео с камнем, а Скип остался на месте. Через десять минут катер завис возле островка, в его днище открылся люк и к воде опустился трос грузовой лебедки с крюком. Зуб выглянул из окна кабины и крикнул Скипу:

– Меня тут уже двадцать минут по рации вызывают. Наверно, катер срочно понадобился. Я пока не ответил, но давай уж побыстрей ваш камень вытащим.

Быстро поднять камень не получилось. Он засел в грунте основательно, а дать Зубу команду тянуть его тросом Скип не решился – побоялся, что или трос порвется, или камень разломится. Пришлось ему расшатывать его руками.

После всех усилий метровой длины камень наконец-то повис под днищем катера, а усталый Скип последним из ребят забрался в кабину. Он даже просохнуть как следует не успел – Зуб всё же ответил на вызов диспетчера аэродрома и получил строгое указание немедленно возвращаться.

– Что за спешка, не сказали? – спросил Скип, как только катер помчал их в обратный путь.

– Срочный рейс, куда – узнаю по прибытии.

– А с камнем что будем делать?

– На школьном дворе оставим, по пути. А первого сентября придем – учителю физики покажем. Наверняка он знает, как природа такую форму сделала.

– И химичке тоже, – добавил Тим. – Расскажет, что это за минерал.

– А вдруг это метеорит? – предположил Скип.

– Метеориты правильной формы не бывают, – возразила Аня.

– Тогда почему он так прочно в грунте завяз, и торчит из него, будто летел и вонзился?

– Не знаю, – пожала плечами Аня. – Тайна.

– Ничего, мы эту тайну обязательно раскроем.

– Слушай, а расскажи нам про Тоннель безумия, – попросила Мила. – Это тоже какая-то тайна?

Скип поморщился.

– Зуб проболтался, да? И про мою встречу с Сэмом? Ну уж нет, он смеялся, теперь еще и вы будете. Мне это зачем?

– Мы не будем смеяться, честное слово, – сказала Аня. – Ведь так? – обвела она взглядом ребят.

– Не будем, честно, – ответил за всех Тим.

Скип несколько секунд в сомнении тер подбородок, а потом согласился:

– Ладно, слушайте… Есть у моего отца приятель, сменный мастер. Соседями на Марсе были, только он сюда раньше прилетел, с первой экспедицией. Так вот, сидел он как-то у нас, отмечал с отцом какую-то памятную дату, а я уроки учил и все их разговоры на кухне слышал. И вот наотмечался мастер до того, что слюни и слезы пустил и на откровенность его пробило. Вдруг возьми и скажи отцу, что он когда-то жизни человеческие сгубил – в Тоннель безумия шахтеров отправил.

– В шахте вроде не тоннели, а штреки, орты и просеки, – показал свои знания Тим.

– Да ему эти названия побоку. Он на Луне когда-то тоннель под колонию бурил, вот с тех пор у него и в шахте одни только тоннели.

– Тим, не перебивай, – недовольно воскликнула Мила, – Скип, давай дальше.

– Ну так вот, – продолжил Скип, – рассказал он, что был в старой шахте тоннель, бригада там работала – руду рубила да вперед потихоньку продвигалась. И как-то в одну из смен вдруг все оттуда прибегают. Глаза выпученные, ничего толком сказать не могут. Лишь твердят, что одежда на них живая и что море их утопить пришло. Мастер на них наорал – чего, говорит, вы там пили-жевали, что вам всякая ерунда мерещится. Велел им назад идти. А они ни в какую. Никто вернуться туда не захотел.

Отправил тогда мастер других людей. И вот смена уже закончилась, а их всё нет. Ждал он, ждал и пошел к тоннелю – узнать, что шахтеров задержало. Пришел, а входа в него нет. На том месте камень нетронутый. Подумал он, что местом ошибся. Всё вокруг обошел… И не нашел. Исчез тоннель, словно никогда и не было… Вот так-то.

– Сказка. Пьяный бред, – подытожил Зуб рассказ Скипа. – Столько людей пропало, а об этом только он знает.

– Так вернулись все, кто на Марс, кто на Луну. В первой экспедиции шахтеры на вахте были, а не на постоянном поселении, как сейчас. Из тех, кто тогда был, только этот мастер и остался.

– А чего он вдруг стал эту историю твоему отцу рассказывать? – спросил Тим.

– Спор у них вышел. Отец сказал: «В новом забое руда богаче. Сразу надо было ее там добывать». А мастер ему в ответ: «Нельзя забой в сторону моря вести. Попомни мои слова, если не прекратим – еще один Тоннель безумия выроем». Вот после этих слов он про него и рассказал.

Скип умолк. Остальные ребята тоже замолчали, обдумывая еще одну услышанную ими историю и гадая, что в ней правда, а что ложь. Кроме Зуба. Он был уверен, что обе легенды – чистейший вымысел, и думал только о том, зачем так срочно понадобился на аэродроме.

Катер тем временем миновал Высокие горы и приближался к Каменной змее – невысокой горной гряде к востоку от Города. За ней уже виднелись терриконы новой и старой городских шахт.

– Скип, а ты в каком штреке Хмурого Сэма видел? – спросил Тим.

– В самом дальнем.

– В новой шахте?

– Конечно в новой.

– И в какую сторону дальнем?

– У сбойки со старой шахтой… А ты зачем спрашиваешь?

– Выследить его хочет, – усмехнулся Зуб.

Скип удивленно взглянул на Тима.

– Серьезно? Тогда очень сильно не советую.

– Это почему? – спросил Тим.

– Потому что Сэм тебя почует, как ты не скрывайся, но виду не подаст. Приведет за собой в тупиковый штрек и сквозь камень пройдет. А позади тебя нетронутая порода вмиг появится. И станет эта каменная ловушка твоей могилой. Кто за Сэмом следить пробовал, все так сгинули.

– А ты откуда это знаешь? – подловил Скипа Зуб. – Рядом с этим штреком стоял? И кто именно сгинул? Имена назовешь?

Скип насупился и обиженно пробурчал:

– Умный очень, да? Так вот, умник, отвечу. За теми, кто следил, тоже следили – издалека. И видели, как те будто бы в боковой проход сворачивали. Но когда ближе подходили, оказывалось, что никакого прохода там нет, сплошная каменная стена. Вот так-то… А имена у шахтеров спроси. Я не интересовался.

Скип хмыкнул и, покосившись на Зуба, угрюмо добавил:

– Он думает, что меня поймал… Что он первый такие вопросы задает.

– Ну чего ты взъерошился? Я же просто так, – примирительно сказал Зуб. – Знаешь ведь – я не поверю, пока сам не увижу или пока железных доказательств не будет.

– Тебе каких доказательств надо? – рассердился Скип. – Чтобы Тим пошел туда и пропал?

– Он не пойдет, – Зуб взглянул на Тима. – Он понимает, что разоблаченные мошенники бывают очень опасны. Ведь понимает? … Тим…

– Да понимаю я, – поморщившись, ответил Тим.

– Вот и хорошо, – успокоившись, произнес Зуб. – Выбрось эту затею из головы и лучше одно полезное дело сделай.

– Какое?

– Помоги мне летнее задание доделать. Видишь, меня вызывают. Может я и до завтра не освобожусь. А сильный ветер только сегодня будет, после обеда. Завтра уже по прогнозу тихо, погода на дожди сменится.

– А причем здесь ветер? – удивился Тим.

– От него в Мрачном лесу деревья будут качаться. Скрипеть, страх наводить. А мой прибор должен от этого страха избавлять.

– Так он для этого? Ничего себе, – восхищенно воскликнул Тим. – И думаешь, будет работать?

– А почему бы и нет? Принцип противофазного гашения колебаний никто не отменял. Но его испытать надо. А до начала учебы сделать это можно только сегодня… Так как, поможешь?

– Конечно, помогу. Самому интересно. Давай тогда по пути меня и высади… Только на краю леса… на всякий случай.

– Можно и я с тобой? – попросила Аня. – Мне тоже интересно.

– Давай, если не боишься.

Спустя десять минут катер миновал Каменную змею, и Зуб высадил Тима и Аню на опушке Мрачного леса. Ива и Мила отдали им пакеты с припасенной для перекуса едой, которая так и не пригодилась, а Зуб вручил свой прибор и рассказал, как им пользоваться. Ребята попрощались. Тим и Аня помахали руками взмывающему ввысь катеру и, когда его силуэт превратился в далекую точку, улеглись возле крылолиста ожидать обещанного ветра.

В ожидании ветра

Пролежав всего минуту, Тим сел, вынул из рюкзака прибор, который предстояло испытать, и внимательно его осмотрел. Прибор помещался в пластиковой коробке от пилотской аптечки. В ее крышке была прорезана большая круглая дыра, закрытая гибкой стальной пластиной.

Тим осторожно надавил на пластину пальцем и задумчиво произнес:

– Аня, ты же физику хорошо знаешь, даже сверх школьной программы. Зуб мне чего-то про прибор объяснял, а я всё равно ничего не понял. Что это за противофазное гашение колебаний, от которого он работает?

– Ну, это когда что-то в одну сторону движется, а что-то в обратную. Крылолисты когда на ветру качаются, их стволы гнутся. Кора на них то растягивается, то сжимается. От этого колебания воздуха возникают – инфразвуковые волны. Их не слышишь, но чувствуешь.

– Страшно становится.

– Ага. А прибор, наверно, такие же волны гонит, только в другую сторону. Когда от деревьев воздух к нам движется, из прибора от нас и наоборот. И там, где прибор, эти движения друг друга останавливают. Нет там никакого движения, никаких волн.

– И нет страха? Здорово! – Тим задумчиво наморщил лоб. – А что если его без ветра включить?

– Тогда «волны страха» из прибора пойдут. Как от деревьев.

– Так ведь это же оружие! – радостно воскликнул Тим. – Вернее, пугалка. От хищников. С ним можно ночью без страха ходить.

– Как это без страха? Вот голова два уха. А на тебя он разве действовать не будет?

– А, ну да… Забыл, – Тим почесал в затылке. – Но всё равно. На крайний случай сойдет, чтобы отбиться.

Тим сунул прибор обратно в рюкзак и улегся на землю.

– А вот интересно, как Зуб до такого додумался? – произнес он, задумчиво глядя в небо.

– Его, наверно, мой рассказ надоумил. Как я от этого страха в лайнере пряталась.

– В трубе вентиляции? Помню. Но почему там у тебя страх пропадал, я так и не понял.

– А там инфразвук от конца трубы отражался. И где-то сам себя усиливал, а где-то ослаблял. Стоячие волны называются. Только я тогда ничего этого не знала. Просто по привычке спряталась в трубу и случайно нашла в ней место, где было не страшно.

– Зато сейчас ты больше меня знаешь, – сказал Тим. – Даже как звук в вентиляции отражается.

– Инфразвук, – Аня улыбнулась. – Звук у тебя во флейте. Но тоже в ней отражается.

– Во флейте?

Тим достал из кармана хэба свою тростяную флейту и скользнул пальцем по вырезанным в ней отверстиям.

– Звук из-за этого меняется, когда я на ней дырки закрываю?

– Из-за этого… Вообще-то в твоем классе колебания уже изучают. Если бы ты хорошо учился, то и сам бы всё знал.

– Я стараюсь. Но ничего не запоминаю.

– Ты просто не хочешь.

– Может быть… Меня к наукам не тянет. Я хочу музыку сочинять… И играть.

Тим заиграл на флейте веселую мелодию. Аня повернулась к нему и с восхищением наблюдала, как его пальцы стремительно закрывают и открывают на ней дырки.

– Здорово, – сказала она, когда Тим закончил играть. – Это ты сочинил?

– Я… И еще многое другое, – Тим вздохнул. – Только это всё зря.

– Что зря?

– Ну, сочинять, играть. Бесполезный труд.

– Как это бесполезный?! – Аня даже подскочила от возмущения. – Очень полезный! Кто тебя слушал, всем нравится.

– И что с того? Я же не могу громко играть. Только для нескольких человек – кто рядом. И чтобы всем хотя бы одну мелодию сыграть, целый год потребуется. А я хочу для всех и сразу. И не одну, а много мелодий.

Тим снова вздохнул.

– Но так не получится. Чтобы сразу много людей музыку услышали, надо много музыкантов вместе собрать. Тогда громко будет и всем слышно. Это «оркестр» называется. И еще с разными инструментами, тогда мелодии красивее звучат. И еще зал нужен большой, чтобы всех людей вместить. Мне про всё это учительница по культуре сказала. А она бывшая Наилучшая – знает, что говорит… Но ничего этого нет и не будет… Так что всё зря.

С полминуты Аня смотрела на Тима, нахмурив брови, затем снова легла и долго молчала, глядя в небо. А потом вдруг уверенно заявила:

– Будет у тебя оркестр. И залы будут. На всех планетах твою флейту услышат.

– Так уж и на всех? – скептически усмехнулся Тим.

В слова Ани он, конечно, не верил, но помечтать о своем несбыточном будущем был не против. А она, казалось, совсем не шутила:

– Конечно, на всех. Вот увидишь. Всех людей твоя игра восхитит. И все твои мелодии прозвучат.

Тим ненадолго задумался, а потом тихо произнес:

– Кроме этой.

И заиграл медленную, печальную мелодию.

– Красивая, – оценила ее Аня, когда смолкла последняя нота. – А я помню. Ты ее на Бородатой скале играл. А после почему-то ни разу.

– Потому что она… – Тим вдруг запнулся и смущенно произнес: – Она только наша… Вернее… она твоя. Для тебя… Я ее только тебе играю.

– Почему?

Аня повернулась к Тиму и глядела на него удивленно и очень внимательно. От этого взгляда Тим еще больше засмущался.

– Так, – едва слышно произнес он, отводя глаза. – Захотелось.

Аня хотела было что-то сказать, но передумала. Снова легла на спину и стала глядеть в небо. И только через минуту тихо спросила:

– Тима, а ты ее когда сочинил?

– В ту ночь… на скале. Только не сочинил. Она сама во мне возникла… Заиграл ее, словно уже знал… Не знаю, почему так получилось.

Тим грустно вздохнул.

– Ты тогда на небо глядела. Печально. И глаза у тебя блестели… Наверно, это слезы просились. А я в них сияние звезд видел.

И он снова вздохнул.

– Тима… а назови ее так… нашу мелодию, – тихо сказала Аня.

– Как?

– Сиянье звезд в твоих глазах.

– Сиянье звезд? Красиво… Пусть будет так.

Тим посмотрел на Аню.

– А хочешь, теперь я про твое будущее расскажу?

– Про мое? – удивилась Аня. – Хочу.

Она повернулась к Тиму и, подперев голову рукой, приготовилась слушать.

– Ты ведь о полетах к звездам мечтаешь, – начал Тим. – Так вот, ты к ним полетишь. На большом-большом звездолете. И будешь ты его командиром.

– Так уж и командиром? – улыбнулась Аня.

– Ясное дело – командиром. Вот увидишь… Но сперва, конечно, полетаешь простым пилотом. На обычном межпланетнике.

– И куда же я полечу? – лукаво улыбаясь, спросила Аня.

Тим взглянул на огромный серп Джалы, просвечивающий сквозь синеву неба.

– Для начала – на нашу центральную планету.

– Чего я там не видела?

– Узнаешь, что у нее под облаками.

– Тоже мне загадка. Это же планета-гигант. Что у них под облаками – давно известно. У нашей, например, сплошная вода, а над ней огромные ураганы носятся… Вот небольшие планеты с твердой поверхностью – это будет поинтереснее.

– Ну, хорошо. Ты эти твердые планеты возле нашей звезды все изучишь. А потом полетишь к другим звездам. Будешь открывать новые миры… И один из них назовут твоим именем. Только представь: целый мир – твоим именем.

Аня повернулась на спину и закрыла глаза, мечтательно улыбаясь.

– Да… целый мир, – задумчиво произнес Тим и вдруг переменил тему: – Аня, а почему нашу Балию детским миром зовут? Я взрослых спрашивал – смеются. Говорят: в честь нас, победителей стражей. А по-серьезному – не знают, сами от других услышали.

Аня открыла глаза и взглянула на Тима.

– А ты бы взял у Зуба учебник астрономии. Там про это написано.

– Ну, а ты разве не знаешь? Ты же все наши книги про космос прочитала.

– Знаю, конечно. Один земной астроном дал названия нашей звезде и ее планетам на древнем языке санскрите. Так вот, слово Балия на нем означает «детство».

– Вот оно что. А почему он ее так назвал?

– Неизвестно. У него все луны Джалы названы возрастами. Ближняя – «умирание», следующая за ней – «старость», дальше идут «взрослость», «юность», «детство» и «рождение». Через миллиард лет они начнут падать на Джалу. Одна за другой… Может быть, астроном хотел сказать, что у всего во вселенной есть начало и есть конец. Всё рождается и всё умирает. Люди, планеты, звезды.

– И звезды? А разве они не светят вечно?

– Нет. Они тоже рождаются и умирают.

– Вот это да! Расскажи об этом.

– Это очень научные вещи. Я про них интересно не расскажу.

– Всё равно.

– Ну ладно, слушай.

И Аня стала рассказывать Тиму о звездах. Какие они бывают и почему. Как проживают свою жизнь и чем ее завершают. Тим слушал с большим интересом, пока Аня не стала объяснять разницу между нейтронной звездой и черной дырой. Смысл этого объяснения до него никак не доходил, и он заскучал, но переспрашивать не стал. Ему просто приятно было слушать. Слова девочки словно качали его, убаюкивали. Тим слушал, слушал. И уснул. Не заметив этого, Аня продолжала рассказывать, но вскоре и на нее подъем спозаранку подействовал. Он стала говорить всё медленнее и тише и, наконец, тоже уснула.

Проснулся Тим, когда солнце уже далеко перевалило за зенит. День по-прежнему был ясный. На ярко-синем небе медленно ползли четко очерченные кучевые облака, узкие длинные листья на верхушках крылолистов едва шевелились в почти неподвижном воздухе. Ничто вокруг не намекало на скорую перемену погоды и приближение сильного ветра.

Тим разбудил Аню. Она с тревогой взглянула на его хмурое лицо и спросила:

– Что-то случилось?

– То-то и оно, что ничего. Смотри, какая тишь. Где обещанный после обеда ветер?

– Но мы же еще не обедали, – улыбнулась Аня.

– Тебе смешно, а мне не очень. Я здесь торчать весь день не собирался, но, похоже, до вечера ветра не будет, – Тим недовольно поморщился. – Да еще и жарко.

Он стянул с себя хэб, надетый по настоянию мамы – она опасалась, что в полете будет холодно. Аня тоже сняла свою ветровку и спросила:

– Мы есть-то сегодня будем? Я уже проголодалась.

– Будем, – хмуро пробурчал Тим.

Они достали еду и пообедали.

– Аня, у тебя если дома дела – иди, – сказал Тим, прожевав последний кусок и запив его водой. – Чего здесь со мной от скуки маяться?

– Нет у меня дома дел. Здесь интересней… будет… Когда ветер подует.

– Пока его дождешься – помрешь от безделья.

– Давай в уголки сыграем.

– В уголки? – Тим задумался. – А сколько ходов форы дашь?

– Два.

– Два в прошлый раз было, и ты меня всухую уделала. Давай три.

– Хорошо, давай три, – согласилась Аня.

Она достала из кармана ветровки геймбокс и выставила на экране игру в уголки. Тим передвинул на нем пальцем сразу три фишки и состязание умов началась.

Играть с форой в три хода Тиму было проще, чем в два, но и такая уступка не очень ему помогла. Из десяти партий он выиграл всего две и три свел вничью. Стало быть, весь матч всё равно проиграл.

Между тем, солнце уже клонилось к горизонту и повода говорить о скором изменении погоды природа по-прежнему не давала. Тим взглянул на свой тайм-браслет и вздохнул.

– Уже пятый час. Похоже, ошиблась наша метеостанция. Не будет сегодня ветра.

– И что будем делать?

– Пошли домой. Завтра Зуб уже сам свой прибор испытает… Если ветер будет.

Ребята сложили в пакет еду, которой им дали столько, что они и половины не съели, и двинулись по направлению к Городу. Тим всю дорогу шел молча, то и дело бросая задумчивый взгляд на террикон новой шахты, маячивший впереди и чуть сбоку. На окраине Города у поворота к шахте он остановился.

– Аня, ты дальше иди одна. Мне еще надо на шахту заскочить.

– Зачем это?

– Так… Дело есть.

Аня подозрительно взглянула на Тима.

– Ты никак реально решил Хмурого Сэма выследить?

– Решил. А что такого?

– Что такого? – возмущенно воскликнула Аня. – Забыл, что Зуб говорил? Разоблаченные мошенники опасны.

– Я его разоблачать не буду. Всего лишь прослежу, куда он пойдет. Он меня даже не увидит.

– А вдруг увидит?

– Это ты мне говоришь? Лучшему разведчику марсианского Лабиринта? Я семь флагов под носом у их сторожей стащил, они даже не почесались.

– Хвастовство до добра не доводит.

– Я не хвастаюсь, а говорю по факту. У меня и приз такой от Совета команд есть.