Волк насторожился Бушков Александр
— Дайте воды.
Данил принес из соседней комнаты завалявшуюся в шкафчике бутылку «Пепси», открыл об угол стола, подсунул горлышко к губам. Поинтересовался:
— Сигарету дать, или мы с гонором?
— Дайте.
Терпеливо подождал, пока тот, склонившись к батарее и неловко держа сигарету прикованной рукой, посмолит до фильтра. Повязка промокла багровым пятном, но кровотечение, похоже, остановилось. Данил все же наложил сверху еще несколько слоев бинта — готовый к любым неожиданностям и отложив оба пистолета, трофейный и свой, так, чтобы пленник до них ни за что не смог дотянуться.
— Пуля наружу не прошла, — сказал он. Скверно, к врачу бы надо…
— Благодарю за гуманность.
— Я это к тому, что так и руку потерять можно, — сказал Данил. — Хотя в вашем положении не о руке стоит думать… Какими это расстрельными статьями вы моего парнишечку пугали?
Незнакомец открыл рот… и не сказал ни слова.
— Прелестно, — сказал Данил, невольно усмехнувшись. — Пикантненькое положеньице, а? Если удостоверение у вас поддельное, придется лепить на ходу легенду… или пользоваться заготовленной, что, откровенно говоря, столь же проигрышно. А если удостоверение настоящее, возникает куча вопросов — но ситуация ваша от этого отнюдь не улучшится… Как в сказке. Направо пойдешь — зарублену быть, налево — быть задавлену… Интересно, вы предполагали, что я могу вас сдавать? Ну? Молчать будем?
Нет, этот загадочный хмырь боялся, конечно. Глупо думать, будто профессионалы начисто лишены страха. Но держался он, надо отдать должное, хорошо. Не скулил и не действовал, молча ждал.
— Ну? — спросил Данил. — Мне что, повторять затрепанные штампы из всех шпионских романов подряд? Я в вас чую профессионала. Именно потому не расположен терять время. Нет у меня возможности разрабатывать вас по науке, завлекать в словесные лабиринты, логические ловушки подсовывать… Вы самим своим существованием даете мне ниточку. Я по ней пойду и без вас. Эти дураки, которых вы опекали, сейчас с перепугу наделают кучу глупостей… Останется только отслеживать. Мои ребята, повторяю, ничуть не озабочены будущим вашим появлением по ночам в виде тени отца Гамлета… Видите ли это мой город. А вы здесь — гастролер, что бы у вас там ни маячило за спиной. Есть два фундамента — идея и деньги. Идеи у вас я что-то не просматриваю, а деньги утопленнику без надобности. Коли уж впутались в наши игры, законы знаете, — он хлопнул себя ладонью по колену. — Это все. Больше я длинных речей закатывать не буду. Дальше у нас пойдет так — короткие вопросы и короткие ответы. Я кончил. Дикси. Хау.
Закурил и спокойно ждал.
— Боюсь, я тоже прибегну к шаблонам, — сказал пленник (капелек пота на лбу у него заметно прибавилось). — Вы за это поплатитесь. И довольно быстро.
Данил пожал плечами, встал и вышел не спеша. Заглянул в кабину, покопался в бардачке. Отыскал короткие пассатижи с затянутыми в красную пластмассу ручками, подал Кондрату и показал указательный палец.
Оба, Кондрат и Японец, торопливо направились в домик. Данил сказал:
— Васенька, прогуляйся назад к магистрали, посмотри, тихо ли…
Вася сговорчиво кивнул и, ускоряя шаг, почесал по заросшей высокой полынью дороге…
Данил вернулся в дом. Указательный палец у пленника был на совесть замотан бинтом, скорее красным, чем белым.
— Ну? — спросил Данил, усаживаясь, закуривая, но сигарету собеседнику уже не предлагая. — Ведь подохнешь… Между прочим, мы этот идиллический домок неделю назад прибрали к рукам, так что нас тут искать не станут…
Брехня, конечно. Могут нагрянуть и сюда. Вася, конечно, поставит сейчас шумовую гранатку с натяжкой поперек дороги, у них будет время приготовиться, а из-за этих стен обороняющихся можно выковырять разве что гранатометами РПГ, каких даже «махновцы» с собой не возят. Подмога, если что, примчится быстро, но ему-то нужна информация, а не победа в очередной перестрелке…
— Ну ладно, — он встал, расчетливо медленно повернулся к двери. — Два яйца минус одно яйцо…
— Стойте… Я офицер ФКГЗ. Удостоверение подлинное.
— Ну, и что мне с того? — спросил Данил, не садясь. — Если вы честный сыскарь — так мы-то злобные гангстеры… Тут у вас и вовсе ни единого шанса. А вот если вы параллельно еще и криминалом промышляете — глядишь, и найдется кое-что для торга…
— Где гарантии?
— Боже, какие пошлости… — покривился Данил. — Ну, напишу я вам сейчас гарантии на гербовой бумаге с водяными знаками — много они помогут? — Он положил на стул диктофон и нажал клавишу. — Вот ваша гарантия. Есть такая профессия — свидетель. Мне не вы нужны, а кое-кто покруче.
Кажется, он удивился всерьез:
— Вы что, намерены…
— Мы честные коммерсанты, — сказал Данил. — А в том, что приходится вербовать свидетелей такими методами, не особенно и виноваты. Не мы же первыми начали… Короче, будете свидетелем.
— А потом — такое же озерцо?.. Утопите?
— Зато появляется шанс, — сказал Данил. — С языком на запоре нет ни одного. Нынешние ваши царапины еще удастся как-то объяснить городу и миру, а вот кусок резаного мяса я и впрямь не рискну предъявлять Фемиде, придется кончать… Имя у вас настоящее?
— Да.
— Липатов Юрий Павлович… Где допрежь коптили небо?
— Закавказский военный округ. Особый отдел. Потом — частное сыскное. Комитет.
— Логун тоже под своим именем?
— Да.
— И тоже приписан к вашей столичной конторе?
— Да.
— На вокзале двоих мочили из вашей пушки?
— Нет, это Логун…
— Но петардочку-то вы рванули?
— Я.
— А кто положил журналистку?
— Логун.
— Ну, это-то мы потом проверим… — подумав, сказал Данил. — Кто напал на прииск? Быстро! Не думая!
— Люди Беса. У него хватает отслуживших…
— Знаю. Вы или Логун там были? Ну!
— Были…
— Цель?
— Бес хотел, чтобы мы ему помогли. За его услуги. Он целит на ваш рудничок…
— Кто работал против нас провокацию в Байкальске?
— Логун и его тамошние контакты.
— А Куала-Джампур?
— Это уже помимо нас…
— Цель?
— Я не…
— Цель, сука!
— Вас нужно было отсечь от Байкальска…
— Зачем?
— Не знаю! Не знаю, вы! Я пешка, понятно вам? Пешка под компроматом! Логун тоже на крючке, но он — доверенное лицо…
— Чье?
— Не знаю. Кто-то в Москве…
— Ваш? Комитетский?
— Представления не имею. Таких вещей лучше не знать…
— Местное управление ФКГЗ тоже в игре?
— Нет. Но приказы Логуна исполнять обязаны. Такой метод иногда гораздо надежнее…
— Верно, — согласился Данил. — Они знают, что вы крутите роман с Бесом?
— Да. Но у них приказ из столицы — ничему не удивляться.
— Откуда у Логуна удостоверение ФСБ?
— Выдали в Москве. По согласованию, вполне легально…
— Где сейчас Логун?
— В Байкальске. Не знаю зачем. Он меня оставил приглядывать за Бесом… — Липатов поморщился, но определенно не от боли. — Задал задачку. Этим троглодитам ничего нельзя объяснить логично… Я их уговаривал хотя бы подождать до рынка, проверить девочку по дороге… Не послушали. Вот что, меня и в самом деле могут искать…
— Кто швырнул ментам компромат на Глаголева? Логун?
— Да.
— Кому, Бортко?
— Выше. Но Бортко в курсе.
— Зачем?
— Глаголев лезет поперек дороги, возможно, там все гораздо запутаннее, и этот его чухонец глядит на сторону… Есть такие подозрения, за белесым хвост еще с Германии…
— Компромат серьезный?
— Левая реализация военного имущества, — Липатов усмехнулся. — Букет собран вонючий, но загвоздка-то в том, что — недоказуемо… Документов нет, а свидетели…
— Хватит об этом. Следующий ход Беса?
— Наезжать на вас до упора, пока нет Логуна.
— Чем его держит Логун? Ну!
— Обещал поделиться…
Данил наклонился к нему, приблизил лицо:
— Чем? Рвать буду клочьями! Чем делиться? Кладом?
— Да.
— Громче! Полным ответом! Что Логун обещал Бесу?
— Поделиться кладом…
— Где клад?
— Не знаю. У меня такое впечатление, что и Логун не знает точно. А знать ему хочется… Не из одного рвения гонялся за Буддами…
— Это в Шантарской области?
— Скорее в Байкальской.
— И его еще не взяли?
— Во всяком случае, не вывезли…
— Когда вернется Логун?
— Дня через три.
— Что знают о нем в ФСБ?
— Что он разрабатывает здешних мафиози.
— Беса или?
— И Беса, и вас.
— Помогают?
— С превеликим скрипом. Поят чайком, но дело не движется.
— А у ментов он светился?
— Нет.
— Кто привез сюда Есаула, вы?
— Да.
— Если в ментуре вы не светились, как же выцарапывали Есаула из СИЗО?
— Это по-левому. Через каналы Беса.
— Он что, и в самом деле намерен делиться с Бесом? Логун, я имею в виду?
— Не задавайте идиотских вопросов. Такие вещи решают наверху. А для них Бес — не более чем использованный презерватив.
— Логуну сообщат о том, что с вами стряслось?
— Кто? — поморщился Липатов. — Беса он на свои байкальские связи не выводит…
— А связи у него там хорошие?
— Да, ему передали кого-то москвичи…
— Вас будут искать местные сослуживцы?
— Вряд ли.
— Где Спаровский?
— Не знаю. Где-то в бегах.
— А Юлия?
— Аналогично.
— Елагиных что, убрали?
— Не знаю, это шло мимо нас, в столице своя группа…
— Где клад?
— Я же говорил уже…
— Что он такое, этот клад?
— Золото. Подробностей не знаю. Но много…
— А Логун знает?
— Мне он не докладывал…
Разговор стал чуточку терять темп — Данил, в принципе, узнал кое-что полезное, а для вдумчивой разработки не время и не место. Для этого есть эскулап, а у эскулапа — препаратики. Да и этот оглоед, чего доброго, и впрямь кровью истечет…
— Играем честно, — сказал он. — Сейчас поедем в город, устроим вам и врача, и койку с пайкой. Только по дороге не дергаться, а то получится неопознанный труп…
— Может, вам бросить это дело? — спросил вдруг Липатов.
Данил коротко, зло хохотнул.
— Я серьезно. По-моему, в игре о-очень большие люди…
— Как говорит один мой знакомый цыган, даже большим ртом надо откусывать понемножку, а то подавишься…
Глава пятая
Визиты по-шантарски
— И все-таки, простите, ничего вы мне этим не доказали, — покачал головой Каретников, бывший майор КГБ, а ныне — начальник контрразведки АО «Интеркрайт», выключил диктофон, отодвинул. — Те же общие фразы. Ничего он толком не знает, ваш Липатов. Пешка. В конце концов они тоже могут поверить в обманку…
Данил усмехнулся:
— Помните, что такое катахреза?
— Да. Сочетание логически несовместимых понятий.
— Вот у вас и получается катахреза, — сказал Данил. — Либо Логун, а с ним и Липатов попались на обманку, либо Липатов м а л о з н а е т. Не совмещается.
— Да, верно. Голова забита сегодняшним взрывом… Куда вы его дели?
— В «кремлевку», — ухмыльнулся Данил. — Пулю Николаша уже вынул с присущим ему мастерством, глядишь, через сутки попробуем кое-какую химию, после которой трудно врать…
— А он у вас не сдохнет? — напрямую спросил Каретников. — Дело тонкое…
— Ну, я в Николашу верю, — сказал Данил… — Максим, вы догадываетесь что ложится на ваши хрупкие плечи вдобавок ко всем заботам?
— Еще бы, — уныло сказал Каретников. — Разработка местного управления ФКГЗ, кошке ясно… Но…
— Это не погоня за мифическим кладом, — сказал Данил. — Это вполне закономерные контрразведывательные мероприятия. Коли уж к нам приклеились ребятки из оттуда, мы просто обязаны принять должные меры…
— Я понимаю. Будет сделано.
— Как по-вашему, он не врет насчет тактики «одинокого волка»?
— По-моему, нет, — сказал Каретников. — Тактика выгоднейшая. Местное управление обязано не удивляться любым их курбетам — все покрывается магическими словами «оперативная разработка». А люди, используемые вслепую, гораздо надежнее, если вдуматься. Боевик с автоматом может дрогнуть, испугаться, передумать, напиться, проболтаться… Зато непосвященный солдатик, которому показали на вас пальцем и рявкнули: «фойер!», без всяких колебаний сделает из вас сито в мелкую дырочку и будет ждать медали.
— Вот и у меня мысли идут тем же зигзагом… — проворчал Данил. — В конце-то концов, есть клад или нет, кровь из нас пьют давно и всерьез. И все же… Это не а п п а р а т.
— Да уж, — кивнул Каретников. — Вы, извините, некоторых нюансов не замечаете, потому что четверть века проболтались западнее Урала, а я как был чалдоном, так и остался. Это типично московский стиль: самоуверенная, развязная и заносчивая столичная шпана, свято полагающая, что здесь обитают папуасы, с которыми можно не церемониться.
— Оставьте «шовинизьму», — сказал Данил. — Между прочим, действует эта шпана вполне профессионально. Единственный провал у них потому и произошел, что связались с нашими папуасами, и «махновцами»…
— Все равно. Я о п а х а н е. Собственно, его психологический портрет можно составить уже сейчас. Облечен властью и располагает определенными средствами. Но серьезных аналитиков при нем нет, одни оперативники. Сам, можно утверждать со всей непреложностью, в прошлом к спецслужбам отношения не имел. Византийская хитрость политикана.
— По таким приметам искать его в столице — дело дохлое, — сказал Данил. — Их там навалом… византийцев. И если…
Зазвонил телефон — его личный номер, выходивший на город в обход Митрадоры.
— Ну вот, пожалуйста, — сказал он, повесив трубку через минуту. — Это Дервиш.
— Межгород?
— Нет. Он в аэропорту. Только что прилетел. Какой там найдется подходящий рейс?
Каретников поднял глаза к потолку, пошевелил губами:
— Дехлевийский.
— Ага, — сказал Данил. — Значит, он шел через Туркестан, Дехлеви — это бывший… Ну да. Видите, а вы отрицали «иранский след».
— Я просто не нашел доказательств… Высылать машину?
— Нет, он возьмет такси. Слежки нет. Толковый малый, доберется сам. Очень интересно… Коли уж предположить…
— Слышите?
— Что? — не понял Данил.
— Какому дураку пришло в голову гнать технику через…
Каретников вскочил, бросился к окну. Данил подошел следом.
Грохот и лязг надвигались. Метрах в четырехстах отсюда заканчивалась улица, нацеленная, словно подзорная труба, на площадь в форме треугольника с обрезанной вершиной (на месте вершины и располагался особняк). С машинами происходило что-то странное — две выскочили на тротуар, другие останавливались. Из одной даже выпрыгнули люди и припустили прочь…
Потом показался танк, казавшийся еще ниже из-за отсутствия башни, темно-зеленый, широкий. Уродуя асфальт, он прополз по осевой на красный свет (теперь от него шарахались машины, двинувшиеся было на зеленый перпендикулярно улочке), левая гусеница замерла на миг, он развернулся градусов на двадцать. Оплошавший белый микроавтобус пошел юзом, врезался в торцы траков… Даже сюда донесся скрежет металла. Микроавтобус, вихляя, припустил прочь — с жуткой вмятиной в боку, выбитыми напрочь стеклами. Данил оцепенело смотрел, как танк, окутанный чадными клубами черного дыма, дернулся еще левее, тронулся с места, как росла по обе стороны площади пробка, мешанина из машин, остановившихся и тех, что попытались выйти из потока на полном ходу, но застряли, втыкаясь друг в друга, усыпая асфальт битым стеклом.
Такого он еще в Шантарске не видел, даже того шутника из ДОСААФ, купившего списанный БТР и попытавшегося рассекать на нем по городу, гаишники моментально отловили на окраине и конфисковали «коробочку»…
Над дверью взвыла сирена, сам собой включился динамик и металлически загремел записанный на пленку голос коменданта:
— Общая тревога, общая тревога! Всем спуститься в подвал согласно «Красному варианту», согласно «Красному варианту»! Общая тревога!
У Каретникова зачем-то очутился в руке пистолет. Данил, опомнившись, рванулся к столу и нажал красную кнопку. На его этаже рявкнула своя, особая сирена. Он уже видел, что танк, громыхая и лязгая, надвигается прямо на особняк, идет к нему по четкой прямой, козырек переднего люка поднят, оттуда торчит оскалившаяся в идиотской ухмылке голова в черном шлемофоне, а в идеально круглой дыре, образовавшейся после снятия башни, высятся, словно нелепые бюсты, с полдюжины торсов в черных кожанках. Они орали, свистели, в полном восторге и хмельной безнаказанности; за ревом дизеля, конечно, не слышно было ни звука, но по их азартно-возбужденным лицам все ясно и так, да и знакомые морды говорят сами за себя…
Данил выскочил в коридор. Рев надвигался, подминая и обволакивая. Брызнули стекла — это кто-то из его мальчиков вышиб раму прикладом автомата (от волнения забыв, что достаточно дернуть рычаг), прицелился…
— Отставить! — заорал Данил.
Его не услышали. Он одним прыжком оказался возле автоматчика, дернул его за ворот, оттолкнул еще кого-то. На нижних этажах грохотали подошвы по широким ступенькам, отчаянно цокотали каблучки, послышался женский истерический визг…
Танк крутился в каком-то десятке шагов перед входом, дробя асфальт грунтозацепами, дергаясь в разные стороны, словно слон пытался нелепо вальсировать. Черные кожанки в полном экстазе трясли кулаками над головой, кто-то палил вверх, но выстрелов не слышно было. В разбитое окно проникли сизо-черные полосы дыма, Данил сделал шаг вправо, распахнул полированную дверцу и напялил, схватив ощупью, первый попавшийся респиратор. Снизу грозили кулаками, разрывая рты в беззвучном вопле. Кто-то из них, увидев нацеленные автоматы, нырнул вниз, к водителю.
Данил показал назад три пальца. К нему уже бежали неузнаваемые под масками парни с германскими газометами, напоминавшими огромный пистолет с плечевым упором.
Танк катил прочь, смяв по дороге проволочную ограду автостоянки и отшвырнув чей-то белый «ниссан». Отползши метров на двадцать, развернулся, крутнулся волчком, вновь принялся вальсировать…
Данил махнул рукой.
Совершенно бесшумно из-за гулкого рева сработали гранатометы. Белесые кометы с тонкими хвостами понеслись, снижаясь по дуге сквозь расплывавшееся облако гари. Еще один залп, и еще…
Гранаты накрыли цель, танк потонул в белом тяжелом мареве, а в разбитое окно летели все новые «кометы», парни поневоле вошли в понятный всякому мужику азарт, и Данил остановил их бесцеремонными тычками. Рев могучего дизеля вдруг утих, танк застыл на месте, и сквозь медленно расплывавшееся марево проступили нелепо дергавшиеся фигуры — они ногами вперед сползали по борту, зажимая лица, слепо метались, налетали на гусеницы, держась за горло, перегибаясь пополам, пытались выбраться из тяжелого тумана, уже разлохмаченного по краям порывами ветерка…
В ушах словно застряли тугие пробки. Данил потряс головой, будто пытаясь вытряхнуть воду, рявкнул своим, и они бросились в атаку под возникшее где-то далеко зудение милицейских сирен.
…Когда минут через десять возле танка остановилась штатская «Волга» и оттуда полез массивный, как медведь на дыбках, незабываемый подполковник Бортко, площадь перед особняком напоминала какую-нибудь банановую республику в ее самые суетливые времена. Семеро в кожаных куртках (один так и остался в шлемофоне времен Отечественной) лежали лицом вниз на покореженном асфальте, все еще перхая и дергаясь всем телом, но старательно держа ладони сцепленными на затылке — потому что при первой же попытке разомкнуть пальчики прилетало под ребра прикладами от стоявших вокруг кольцом «зондеркомандовцев». Кое-где меж ребят Данила, усиленно самоутверждаясь, вклинились омоновцы с короткоствольными автоматами под мышками. Вокруг суетился милицейский майор без фуражки, пытаясь решительно загрести ситуацию в свои руки, но его команды были крайне невразумительны, а потому их не спешили выполнять и милиционеры. Вторым кольцом стали разномастные милицейские машины, третьим — цепочка патрульных, оттеснявшая растущую в геометрической прогрессии толпу зевак, где Данил боковым зрением уже несколько раз отмечал отливающие фиолетовым линзы видеокамер и фотоаппаратов. Судя по всему, кое-кто из журналистов был предупрежден заранее… Слава Аллаху, хоть с Дервишем не будет проблем — парень тертый, едва завидев столпотворение на площади, подастся к гаражу, маскирующему въезд в туннель, код вызова знает…
Данил, стараясь не дышать носом (в воздухе еще стояло амбрэ германского полицейского газа, въедливого и стойкого), пошарил взглядом, нашел Степашу, знавшего персидского гостя в лицо, поманил и шепнул:
— Дуй в туннель, там Дервишу пора появиться… Да возьми с собой кого-нибудь, ушами не хлопайте…
С прибытием Бортко и парочки его орлов в цивильном ситуация приобрела некую осмысленность — суетившийся майор перестал дергаться и принялся путано докладывать, а омоновцы взялись надевать наручники на «танкистов», бесцеремонно вздергивая их на ноги.
Бортко прошелся вдоль шеренги, словно мимо почетного караула:
— Какие люди, какие люди… Чинарик, у тебя что, гены взыграли? Так твой дед фрица давил, что ж ты его столь хамски пародируешь? О, Быча… пушечку в коллекцию, не было у выблядка времени пальчики стирать… Барон, ай-яй… Волоките-ка эту танковую роту до самоходов… А эти вот все, что торчат с импортными «плювалками» наперевес, быстренько приготовили разрешения и прочие бумаги, если у кого не будет, разотру по стенке и заберу к танкистам… Пан Черский, вы б хоть фамилию сменили, а то получается сущее похабство — как на службу ни топаешь, вас поневоле вспоминаешь… А? Как писал мученный царизмом поэт Шевченко, славных прадедов великих правнуки поганы…
Данил хладнокровно сказал:
— Ну, коли уж зашла речь о генеалогии, то славный путешественник Черский мне не прадедом приходится, а, насколько знаю, четвероюродным дедом… А я ведь, между прочим, и не просил царя вашего москальского, чтобы он моего прадеда в Сибирь ссылал.
— Тю, хлопче! — столь же хладнокровно пожал Бортко скошенными могучими плечищами. — Щож ты потомственного хохла упрекаешь за москальского царя? Моему диду тоже было сладко на Вкраини жити… А мне вот бейся теперь с вами, шахраями[1] через маленькую букву…
Он похлопал Данила по боку широченной ладонью — безошибочно угодил, стервец, по кобуре:
— Пидемо, хлопче, побалакаем трохи?
Данил отошел следом за ним к крыльцу. Зевак прибывало, у танка уже ходил кругами какой-то озабоченный лейтенантик в общевойсковом френчике а-ля бундесвер, с танками на лацканах и ореликом на фуражке.
— Откуда они танк сперли? — спросил Данил.
— С «Точмаша». Там стояли три штуки, Институт леса собирался их в пожарные бульдозеры пересобачивать… — Бортко уже говорил серьезно, без малейшего украинского акцента. — Вам, голубчик, не кажется — в последнее время что-то слишком много вокруг вас суеты? Я не о вас персонально, понятно.
— У меня тоже такое впечатление, — печально вздохнул Данил. — В толк не возьму, чем мы такую напасть заслужили…
Читать бесплатно другие книги:
