Похищение премьер-министра Кристи Агата
– Пожалуй, вы могли бы одолжить кое-какие деньги в свете предстоящей женитьбы… но сомнительно, что вам удалось бы собрать больше половины этой суммы. Кроме того, вы вообще не должны платить! Нет, изобретательность Эркюля Пуаро должна поразить ваших врагов! Направьте ко мне мистера Лэвингтона. Есть ли вероятность того, что он захватит с собой письмо?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Вряд ли. Он очень осторожен.
– Но, я полагаю, у вас нет сомнений, что оно действительно у него?
– Он показывал его мне, когда я заходила к нему домой.
– Вы были у него дома? Это весьма неблагоразумно, миледи.
– Возможно. Но я была просто в отчаянии. Я надеялась, что мои мольбы тронут его.
– Oh, l-l! Разве можно тронуть мольбами таких пройдох, как Лэвингтон! Он мог только порадоваться им, как доказательству того особого значения, которое вы придаете этому документу. Где же обитает этот хитроумный джентльмен?
– На Буона-Виста в Уимблдоне. Я ездила туда вечером, когда стемнело. (Пуаро издал протяжный стон.) В итоге я заявила ему, что намерена обратиться в полицию, но он только рассмеялся каким-то отвратительно ехидным смехом. «Пожалуйста, моя дорогая леди Миллисент, обращайтесь, если вам так угодно», – сказал он.
– М-да, едва ли подобное дельце по зубам полиции, – пробормотал Пуаро.
– А еще он добавил: «Но я думаю, что вы поступите умнее. Посмотрите, вот оно, ваше письмо… в этой маленькой китайской шкатулке с секретом!» Он достал его и показал мне. Я попыталась выхватить письмо, но он оказался проворнее меня. С мерзкой улыбочкой он сложил его и сунул обратно в эту маленькую деревянную шкатулку. «Здесь оно будет в полнейшей безопасности, уверяю вас, – продолжал он. – А сама шкатулка будет лежать в таком надежном месте, что никто не сможет выкрасть ее». Я посмотрела в сторону маленького стенного сейфа, но Лэвингтон только рассмеялся и, покачав головой, добавил: «Нет, леди, у меня имеется более надежное местечко». О, как он был отвратителен! Месье Пуаро, вы полагаете, что вам удастся помочь мне?
– Верьте в могущество папы Пуаро. Я что-нибудь придумаю.
Такие заверения, конечно, прекрасны, подумал я, когда Пуаро вышел на лестницу проводить свою белокурую клиентку, но мне показалось, что нам предстоит разгрызть очень крепкий орешек. Я сказал об этом Пуаро, когда тот вернулся.
Он уныло кивнул:
– Да, решение не бросается в глаза. Он является хозяином положения, этот мистер Лэвингтон. В данный момент я не знаю, как нам перехитрить его.
Мистер Лэвингтон заявился к нам во второй половине дня. Леди Миллисент была совершенно права, назвав его отвратительным субъектом. Я почувствовал вполне определенное покалывание в пальцах ног от острейшего желания дать ему пинка и спустить с лестницы. С наглым превосходством он презрительно высмеял кроткие встречные предложения Пуаро. В общем, на самом деле показал себя хозяином положения. Я не мог отделаться от мысли, что Пуаро провел эту встречу далеко не лучшим образом. Он выглядел обескураженным и удрученным.
– Итак, джентльмены, – сказал Лэвингтон, берясь за шляпу, – видимо, нет смысла больше затягивать нашу встречу. Мои условия таковы: я готов немного скостить цену, поскольку леди Миллисент такая очаровательная юная дама. – Он гнусно улыбнулся, плотоядно сверкнув глазами. – Так и быть, остановимся на восемнадцати тысячах. Сегодня я уезжаю в Париж… надо уладить кое-какие дела. Вернусь я во вторник. И если во вторник вечером мне не доставят означенную сумму, то известное вам письмо отправится к герцогу. Не говорите мне, что леди Миллисент не в состоянии найти такие деньги. Некоторые из ее высокородных приятелей более чем охотно предоставят кредит такой красотке… разумеется, если она поведет себя правильным образом.
Вспыхнув от ярости, я шагнул вперед, но последнюю фразу Лэвингтон произнес, уже выкатываясь из комнаты.
– О господи! – вскричал я. – Надо же что-то делать. Вы, кажется, склонны согласиться с ним, Пуаро.
– У вас отзывчивое и благородное сердце, мой друг… однако ваши серые клеточки в плачевном состояния. Я не имел ни малейшего желания поражать мистера Лэвингтона моими способностями. Напротив, я добивался того, чтобы он счел меня на редкость трусливым и малодушным человеком.
– Зачем?
– Не забавно ли, – предаваясь воспоминаниям, тихо заметил Пуаро, – что я выразил желание нарушить закон как раз перед приходом леди Миллисент!
– Вы собираетесь ограбить его дом, пока он будет в отъезде? – затаив дыхание, спросил я.
– Иногда, Гастингс, ваша умственная деятельность удивительным образом оживляется.
– А если он заберет письмо с собой?
Пуаро с сомнением покачал головой:
– Маловероятно. Очевидно, в его доме есть тайник, который он считает абсолютно надежным.
– Когда же мы… э-э… отправимся на дело?
– Завтра, ближе к ночи. Мы выйдем отсюда около одиннадцати вечера.
В означенное время я был готов к выходу. Я надел неброский темный костюм и мягкую темную шляпу. Пуаро встретил меня доброй сияющей улыбкой.
– Я вижу, вы хорошо подготовились к новой роли, – замтил он. – Ну что ж, думаю, до Уимблдона мы доберемся на метро.
– А разве мы ничего не возьмем с собой? Должны же мы чем-то взломать дверь.
– Мой дорогой Гастингс, Эркюль Пуаро не применяет таких грубых методов.
Его ответ слегка охладил мой пыл, но разогрел любопытство.
Ровно в полночь мы вошли в маленький частный садик на Буона-Виста. Дом Лэвингтона был темным и безмолвным. Обойдя здание, Пуаро решительно направился к одному из окон и, бесшумно подняв скользящую раму, предложил мне залезть внутрь.
– Как вы узнали, что именно это окно открывается? – потрясенно прошептал я, поскольку его уверенные действия показались мне просто сверхъестественными.
– Потому что именно на этом окне я сегодня утром отпилил задвижку.
– Что?
– Ну да, все очень просто. Я пришел сюда и показал фиктивную визитную карточку, добавив к ней одну из официальных визиток инспектора Джеппа. Я сказал, что пришел по рекомендации Скотленд-Ярда, чтобы установить новую систему защиты от ограблений, которую мистер Лэвингтон просил поставить на время его отсутствия. Экономка с радостью впустила меня. Оказалось, что в последнее время их дом уже дважды пытались ограбить, но ничего ценного не украли… Очевидно, наш маленький план не уникален, поскольку так же действовали и другие клиенты Лэвингтона. Я проверил все окна, сделал небольшие приготовления и с важным видом удалился, запретив слугам трогать окна до завтрашнего утра, чтобы не нарушить электрические контакты.
– Право, Пуаро, вы великолепны.
– Mon ami, это было проще простого. А теперь – за работу! Слуги спят на втором этаже, поэтому маловероятно, что мы потревожим их.
– Я предполагаю, нам надо разыскать какой-то стенной сейф.
– Сейф? Чепуха! Сейф тут совершенно ни при чем. Мистер Лэвингтон – изобретательный человек. Вот увидите, он наверняка изобрел гораздо более хитроумный тайник. Ведь любой похититель прежде всего кинется искать сейф.
Итак, мы начали методично обыскивать дом. В течение нескольких часов мы тщательно обшаривали все комнаты, но наши поиски оказались напрасными. Я заметил, что на лице Пуаро стали появляться признаки усиливающегося раздражения.
– Ah, sapristi, неужели Эркюль Пуаро потерпит поражение? Никогда! Надо успокоиться. Давайте подумаем. Поразмышляем. Надо же… enfin задействовать наши маленькие серые клеточки!
Он немного помолчал, сосредоточенно нахмурив брови; и вдруг в его глазах загорелся хорошо знакомый мне зеленый огонек.
– Какой же я был глупец! Кухня!
– Тайник на кухне? – воскликнул я. – Нет, это невозможно. Там же слуги.
– Точно. Именно так могли бы сказать девяносто девять человек из ста опрошенных! И по этой самой причине кухня является идеальным местом для тайника. Там полно всякой хозяйственной утвари. En avant, на кухню!
Со скептическим видом я последовал за ним и наблюдал, как он изучал хлебницы, гремел кастрюлями и засовывал свою голову в газовую духовку. В итоге мне надоело это занятие, и я пошел обратно в кабинет. Мне представлялось несомненным, что там – и только там – мы сможем найти тайник. Еще раз проведя тщательные поиски, я заметил, что время уже четверть пятого, и решил вернуться на кухню, чтобы предупредить моего друга о надвигающемся рассвете.
К моему крайнему изумлению, Пуаро стоял прямо в угольном ящике, что крайне пагубно сказалось на его светлом костюме. С гримасой отвращения он посмотрел в мою сторону.
– Увы, мой друг, столь ужасный внешний вид противоречит всем моим инстинктам, но что остается делать?
– Неужели вы думаете, что Лэвингтон мог устроить тайник на дне угольного ящика?
– Если бы вы пошире раскрыли глаза, то, может, и увидели бы, что уголь меня совершенно не интересует.
Тогда я увидел, что на стеллаже за угольным ящиком сложены дрова. Пуаро ловко скидывал вниз полено за поленом. Вдруг он издал тихое восклицание:
– Дайте нож, Гастингс!
Я протянул ему нож. Похоже, он собирался разрезать дерево, и вдруг полено раскололось надвое. Внутри аккуратно распиленного пополам полена обнаружилась небольшая полость. И из этой полости Пуаро извлек маленькую деревянную шкатулку китайской работы.
– Браво! – воскликнул я, забыв об осторожности.
– Спокойнее, Гастингс! Не стоит пока так орать. Надо убираться отсюда, пока не начало светать.
Сунув шкатулку в карман, он легко спрыгнул с угольного ящика и с привычной тщательностью почистил щеткой свой костюм; мы выбрались из дома тем же путем, каким проникли в него, и быстро направились в сторону Лондона.
– Ну надо же было выбрать такое странное место! – осуждающе воскликнул я. – Ведь любой мог попросту сжечь это полено.
– В июле, Гастингс? К тому же оно лежало в нижнем ряду у самой стенки – весьма оригинальный тайничок. О, вот и такси! Итак, домой – ванна и освежающий сон.
После треволнений этой ночи приятно было подольше поспать. Около часу дня я наконец вошел в нашу гостиную и с удивлением увидел, что открытая шкатулка уже стоит на столике, а Пуаро, вальяжно раскинувшись в кресле, читает извлеченное из нее письмо.
Он ласково улыбнулся мне, отложив письмо в сторону.
– Она была права, наша леди Миллисент. Герцог никогда не простил бы ей таких откровений! Мне еще не приходилось читать столь откровенного и сумасбродного объяснения в любви.
– Право, Пуаро, – сказал я с легким отвращением, – по-моему, вам не следовало читать это письмо. Такого рода вещи просто недопустимы.
– Они допустимы для Эркюля Пуаро, – невозмутимо ответил мой друг.
– И еще я хотел вам заметить, – добавил я, – что использование визитной карточки Джеппа было, на мой взгляд, не вполне честной игрой.
– Но я не пытался никого разыграть, Гастингс. Я расследовал преступление.
Я пожал плечами, но спорить не стал.
– Кто-то поднимается по лестнице, – сказал Пуаро. – Наверное, леди Миллисент.
В комнату вошла наша белокурая клиентка. Ее лицо сразу же просияло, как только она увидела письмо и шкатулку, которые держал Пуаро.
– О, месье Пуаро. Вы просто чудо! Как вам удалось достать его?
– Несколько предосудительным способом, миледи. Но мистер Лэвингтон не станет обращаться в полицию. Итак, это ваше послание, не правда ли?
Она мельком глянула на письмо.
– Да. О, смогу ли я когда-нибудь по заслугам отблагодарить вас! Вы замечательный, замечательный человек. Где же вы обнаружили тайник?
Пуаро рассказал ей.
– Вы просто гениальны! – Она взяла шкатулку со стола. – Я сохраню ее в качестве памятного сувенира.
– Я тешил себя надеждой, миледи, что вы позволите мне сохранить ее… также в качестве сувенира.
– Я надеюсь, что в день моего венчания я смогу послать более дорогой памятный подарок. Уверяю вас, месье Пуаро, вы не сочтете меня неблагодарной.
– Удовольствие оказать вам помощь не заменит никакой чек… поэтому позвольте мне сохранить эту маленькую шкатулку.
– О нет, месье Пуаро, – со смехом воскликнула она, – я просто не в силах расстаться с ней.
Она протянула руку, но Пуаро, опередив ее, накрыл шкатулку ладонью.
– Я так не думаю. – Тон его изменился.
– Что вы имеете в виду? – В ее голосе появились резкие тревожные нотки.
– В любом случае позвольте мне извлечь из нее остальное содержимое. Вы заметили, что открыта пока только половина шкатулки, в верхней половине находилось компрометирующее письмо, а в нижней…
Ловко нажав на что-то, он протянул вперед руку. На его ладони посверкивали четыре больших драгоценных камня и две крупные молочно-белые жемчужины.
– Насколько я понимаю, эти драгоценности были украдены на днях из ювелирного магазина на Бонд-стрит, – тихо сказал Пуаро. – Инспектор Джепп поможет нам уточнить это.
Тут, к моему крайнему изумлению, дверь в спальню Пуаро открылась, и к нам в гостиную вышел инспектор Джепп собственной персоной.
– Я полагаю, вы давно с ним знакомы, – вежливо сказал Пуаро леди Миллисент.
– О господи, попалась! – воскликнула леди Миллисент, ее манера поведения резко изменилась. – Вы просто дьявольски проворны! – Она взглянула на Пуаро с выражением почти благоговейного восхищения.
– Итак, дорогая моя Герти, – сказал Джепп. – На сей раз дело проиграно, я полагаю. Я и не мечтал увидеть тебя так скоро! Мы задержали также и твоего приятеля, того джентльмена, который представился месье Пуаро как Лэвингтон. Мне только хотелось бы знать, кто же из вашей шайки на днях в Голландии пырнул ножом самого Лэвингтона, также известного как Крокер или Рид? Вы думали, что он увез добычу с собой, не так ли? А у него ничего не оказалось. Он здорово провел вас, спрятав ее в собственном доме. Вы послали за камушками двух своих парней, а потом решили привлечь к поискам месье Пуаро, и он на редкость удачно обнаружил их.
– До чего же вы любите болтать, инспектор! – заметила бывшая леди Миллисент. – Не расточайте своего красноречия. Я готова отправиться с вами. Вы не можете отрицать, что мне удалась роль знатной дамы.
– Ее выдала обувь, – мечтательно заметил Пуаро, когда я еще не пришел в себя от изумления. – У вас, англичан, насколько я мог заметить, есть определенные привычки, и в частности, леди, урожденная леди, никогда не наденет дешевую обувь. У нее может быть бедная или потрепанная одежда, но обувь всегда будет отличного качества. А вот у нашей леди Миллисент был дорогой наряд и дешевые туфли. Вряд ли вам, как и мне, доводилось видеть настоящую леди Миллисент – она очень редко бывает в Лондоне, и наша юная клиентка вполне могла бы обмануть нас, поскольку имела с ней определенное внешнее сходство. Как я уже сказал, первое подозрение у меня вызвали ее туфли, а потом ее история… и также ее вуаль… Все это было несколько мелодраматично, не правда ли? О китайской шкатулке с неким фальшивым, компрометирующим письмом в верхней части, должно быть, знала вся шайка, но распиленное полено было последней идеей покойного мистера Лэвингтона. Ах, Гастингс, я, например, надеюсь, что вы больше не будете обижать меня так, как вчера, сказав, что криминальные элементы не знают о моем существовании. Ма foi[57], вы видите, что они даже нанимают меня, когда им недостает собственных мозгов.
Морское расследование
– Полковник Клаппертон! – сказал генерал Форбс.
Он сопровождал свои слова выразительным звуком, который представлял собой нечто среднее между фырканьем и хмыканьем.
Мисс Элли Хендерсон подалась вперед, на лицо ей упала прядь мягких серебристых волос. Ее глаза, темные и прищуренные, сверкнули озорной, грешной радостью.
– У него такая шикарная военная выправка! – сказала она явно не из добрых побуждений и в ожидании реакции поправила упавшую прядь.
– Выправка! – взорвался генерал. Он подергал себя за усы, и лицо его побагровело.
– Разве он не служил в армии как защитник отечества? – проворковала мисс Хендерсон, добивая своего собеседника.
– Армия? Защитник отечества? Сплошной вздор. Парень выступал в мюзик-холле! Это несомненный факт! Поступил на военную службу и отправился во Францию считать банки со сливовым и яблочным конфитюром… Гансы сбросили случайную бомбу, и он отправился домой лечить продырявленную осколком руку. Так или иначе, но он попал в госпиталь леди Каррингтон.
– Так вот как они встретились.
– Факт! Парень строил из себя раненого героя. Леди Каррингтон имела каплю благоразумия и океан денег. Старый Каррингтон отвечал за военные поставки. Ее вдовство продолжалось всего шесть месяцев! Этот герой мгновенно завоевал ее. Она устроила его на работу в военное министерство. Полковник Клаппертон! Брр! – презрительно фыркнул он.
– Значит, до войны он выступал на сцене мюзик-холла, – задумчиво проворковала мисс Хендерсон, пытаясь представить почтенного седовласого полковника Клаппертона в роли красноносого комика, распевающего развеселые, фривольные куплеты.
– Факт! – в очередной раз бросил генерал Форбс. – Я услышал это от одного француза, старины Бэссингтона. А он слышал об этом от своего приятеля Бэджера Коттерилла, который получил данные сведения от Снукса Паркера.
Мисс Хендерсон понимающе кивнула.
– Да, сведения, видимо, вполне достоверны! – воскликнула она.
На лице маленького мужчины, сидевшего рядом с ними, появилась мимолетная улыбка. И эта улыбочка не ускользнула от внимания мисс Хендерсон. Она была дамой наблюдательной. Незнакомец явно оценил иронический подтекст ее последнего замечания – ту иронию, которую генерал не мог даже и заподозрить.
Сам генерал, разумеется, не видел этой улыбки. Он взглянул на часы и поднялся с кресла.
– Пора размяться. Надо всегда поддерживать хорошую форму, – заметил он и, направившись к открытой двери, вышел на палубу.
Мисс Хендерсон взглянула на улыбчивого соседа. Это был взгляд, показывающий, что она готова поболтать с приятным попутчиком.
– На редкость энергичный мужчина… не так ли? – сказал незнакомец.
– Он сделает по палубе ровно сорок восемь кругов, ни больше ни меньше, – сказала мисс Хендерсон. – Но какой старый сплетник! И еще говорят, что мы, женщины, любим сплетничать.
– Какое нетактичное замечание!
– Французы обычно отличаются тактичностью, – игриво заявила мисс Хендерсон.
Маленький мужчина немедленно добавил:
– И бельгийцы также, мадемуазель.
– О, вы из Бельгии!
– Эркюль Пуаро. К вашим услугам.
Это имя… Она, несомненно, уже слышала его прежде…
– Нравится ли вам это путешествие, месье Пуаро?
– Честно говоря, нет. Я поступил глупо, позволив втянуть себя в такую авантюру. Терпеть не могу la mer. Оно же никогда не успокаивается… никогда, даже на минуту.
– Ну, признайте, что сейчас на нем полный штиль.
Месье Пуаро с неохотой согласился:
– Именно поэтому я слегка ожил и вновь почувствовал интерес к окружающей действительности… Например, мне понравилось, как вы ловко разговорили генерала.
– Вы имеете в виду…
Эркюль Пуаро согласно кивнул:
– Ваши методы извлечения скандальной информации. Они достойны восхищения!
Мисс Хендерсон рассмеялась без тени смущения.
– Мое упоминание о защитниках отечества? Да, я предполагала, что такое замечание сильно разозлит и распалит старого вояку. – Она доверительно склонилась в сторону Пуаро. – Признаться, я обожаю скандалы и сплетни… и чем больше в них злости, тем лучше!
Пуаро задумчиво смотрел на нее. Стройная, хорошо сохранившаяся фигура, проницательные темные глаза, седые волосы; эту сорокапятилетнюю женщину вполне устраивало то, что ее вид согласуется с возрастом.
Элли вдруг резко сказала:
– Я вспомнила! Неужели вы тот знаменитый детектив?
– Вы слишком любезны, мадемуазель. – Пуаро слегка склонил голову, но не стал опровергать ее определения.
– Как это захватывающе, – сказала мисс Хендерсон. – И что же, вы идете «по горячему следу», как пишут в детективных романах? Среди нас на корабле скрывается преступник? Или мое любопытство неуместно?
– О нет, вовсе нет. Мне жаль разочаровывать вас, но я отправился в это плавание, как любой другой турист, просто ради удовольствия.
Его голос был таким мрачным, что мисс Хендерсон невольно рассмеялась.
– О! Не расстраивайтесь, завтра у вас будет возможность сойти на берег в Александрии. Вы уже бывали в Египте?
– Никогда, мадемуазель.
Мисс Хендерсон несколько неожиданно встала с кресла.
– Думаю, мне стоит присоединиться к генералу, – заявила она.
Пуаро с учтивой поспешностью поднялся на ноги.
Она слегка кивнула ему и прошла на палубу.
В глазах Пуаро промелькнуло легкое недоумение, но затем его губы тронула понимающая улыбка, он встал и, подойдя к двери, выглянул на палубу. Мисс Хендерсон, опершись о перила, беседовала с высоким мужчиной, отличавшимся военной выправкой.
Улыбка Пуаро стала шире. Его голова исчезла в курительной комнате с той же поспешностью, с какой осторожная черепаха втягивает голову в панцирь. Некоторое время он пребывал там в полном одиночестве, но правильно подозревал, что его уединение будет недолгим.
Так оно и вышло. Миссис Клаппертон – тщательно уложенные платиновые волосы покрыты сеточкой, отточенные массажем и диетой формы тела подчеркнуты элегантным спортивным костюмчиком – появилась из дверей бара с решительным видом женщины, которая всегда в состоянии заплатить высшую цену за любую появившуюся у нее прихоть.
Она сказала:
– Джон?.. О! Доброе утро, месье Пуаро… вам не попадался Джон?
– Он на правом борту, мадам. Могу я…
Она жестом остановила его.
– Я отдохну здесь немного.
С царственным видом она опустилась в кресле напротив. Издалека ей можно было бы дать лет двадцать восемь. Но вблизи, несмотря на ее великолепный макияж, она выглядела если и не на свои сорок девять, то уж на сорок пять. У нее были холодные бледно-голубые глаза с крошечными зрачками.
– Жаль, что я не видела вас за ужином вчера вечером, – заметила она. – Конечно, я понимаю, море было неспокойно…
– Prcisement[58], – выразительно бросил Пуаро.
– К счастью, я отлично переношу качку, – заявила миссис Клаппертон. – Я говорю – к счастью, поскольку с моим слабым сердцем морская болезнь, вероятно, могла бы стать смертельной для меня.
– У вас такое слабое сердце, мадам?
– Да, мне приходится быть крайне осторожной. Мне ни в коем случае нельзя переутомляться! Так говорят все известные специалисты! Мой милый Джон, бедняжка, он так изматывается, стараясь оградить меня от лишних нагрузок. Я живу очень напряженной жизнью, если вы понимаете, что я имею в виду, месье Пуаро.
– Да, да.
– Он вечно говорит мне: «Постарайся привыкнуть к более спокойной жизни, Аделина». Но я не могу. Мне кажется, что жить можно только полной жизнью. По правде говоря, я изматываюсь, как фронтовая медсестра. Мой госпиталь… вы слышали о моем госпитале? Конечно, у меня есть санитарки, сестры-хозяйки и прочий персонал, но именно я руковожу всеми делами. – Она вздохнула.
– Ваша жизненная энергия просто удивительна, дорогая леди, – несколько машинально сказал Пуаро с видом человека, подающего дежурную реплику.
Миссис Клаппертон залилась звонким девичьим смехом:
– Все мне говорят, что я очень молодо выгляжу! Какая нелепость. Мне сорок три года, и я никогда не пыталась даже на день убавить свой возраст, – продолжала она с несколько лживой откровенностью. – Однако большинство людей полагают, что в это трудно поверить. «В тебе столько живого огня, Аделина», – говорят они мне. И действительно, месье Пуаро, что же может погасить огонь жизни?
– Смерть, – буркнул Пуаро.
Миссис Клаппертон нахмурила брови. Такой ответ ей явно не понравился. Она поднялась и холодно сказала:
– Мне нужно найти Джона.
Направившись к двери, она уронила свою сумочку, и все ее содержимое раскатилось по полу. Пуаро галантно бросился спасать положение. Благодаря его стараниям вскоре были собраны многочисленные дамские вещицы, включавшие, помимо прочих, губную помаду, косметичку, портсигар и зажигалку. Миссис Клаппертон вежливо поблагодарила его и, спустившись на палубу, окликнула Джона.
Полковник Клаппертон все еще увлеченно беседовал с мисс Хендерсон. Он мгновенно развернулся и быстро пошел навстречу своей жене. Проявляя заботу, он предупредительно склонился над ней. Удобно ли расположен ее шезлонг? Может, стоит переставить его в другое место? Полковник вел себя очень вежливо – его манеры были исполнены мягкой предупредительности. Просто идиллия: любящий муж балует обожаемую жену.
Мисс Элли Хендерсон вглядывалась в даль с таким видом, будто этот морской пейзаж внушал ей сильное отвращение.
Пуаро выглядывал на палубу, стоя в дверях курительной комнаты.
Хрипловатый, дрожащий голос за его спиной произнес:
– Я бы объявил войну такой женщине, будь я ее мужем. – Пожилой джентльмен, которого путешествующая на корабле молодежь непочтительно называла «дедушкой всех чайных плантаций», только что вошел в комнату, по-стариковски шаркая ногами. – Мальчик! – позвал он официанта. – Сделай-ка мне виски с содовой.
Пуаро наклонился, чтобы поднять клочок бумаги, явно забытый на полу при сборе вещей из сумочки миссис Клаппертон.
– Обрывок рецепта, – заметил он, – содержащего глюкозид дигиталина. – Он сунул рецепт в карман, намереваясь позже вернуть его миссис Клаппертон.
– Да, – продолжал престарелый пассажир, – ядовитая дамочка. Знавал я одну такую, когда жил в Пуне. Помнится, было это в восемьдесят седьмом году.
– И что ж, решился кто-то объявить ей войну? – поинтересовался Пуаро.
Старик печально покачал головой:
– Нет, она за год свела своего муженька в могилу. Клаппертону следует вести себя увереннее и тверже. Он предоставил своей супруге слишком много власти.
– Она водит его на денежном поводке, – сдержанно заметил Пуаро.
– Ха, ха! – воскликнул старик, фыркая от смеха. – Ловко вы объяснили суть дела. Водит на денежном поводке. Ха, ха!
В курительную впорхнули две девушки. Одна – круглолицая и веснушчатая, с темными, растрепавшимися на ветру волосами, у другой веснушки сочетались с буйными каштановыми кудрями.
– Скорая помощь… скорая помощь! – воскликнула Китти Муней. – Мы с Пэм собираемся спасти полковника Клаппертона.
– От его жены, – задыхаясь от волнения, добавила Памела Креган.
– Мы думаем, что он такой славный…
– А она просто отвратительная… Она вечно таскает его за собой и абсолютно не дает ему свободы, – наперебой тараторили девушки.
– А стоит ему только избавиться от нее, как в него сразу же вцепляется эта неотвязная мисс Хендерсон…
– Она, конечно, довольно мила, но ужасно старая…
Они выбежали на палубу, задыхаясь от смеха и повторяя: «Скорая помощь… помощь… скорая помощь…»
То, что спасение полковника Клаппертона было не случайным порывом, а некоей продуманной программой действий, стало очевидным тем же вечером, когда восемнадцатилетняя Памела Креган подошла к Эркюлю Пуаро и проворковала:
– Смотрите, месье Пуаро. Сейчас мы его уведем у нее из-под носа, пригласив полюбоваться лунным светом на шлюпочной палубе.
Как раз в этот момент полковник Клаппертон говорил:
– Я признаю, что «Роллс-Ройс» достаточно дорог. Но такую вещь покупаешь на всю жизнь. В общем, мой автомобиль…
– Мой автомобиль, так, кажется, ты хотел сказать, Джон. – Голос миссис Клаппертон был резким и пронзительным.
Он не выказал никакого раздражения на ее невежливое замечание. Либо он уже успел привыкнуть к такому обхождению, либо…
– Разумеется, моя дорогая, ваш автомобиль. – Клаппертон кивнул своей жене и закончил начатую ранее фразу с совершенно невозмутимым видом.
«Voil се qu’on appelle le pukka sahib, – подумал Пуаро. – И в то же время генерал Форбс считает, что Клаппертону вовсе не свойственна порядочность. Я бы позволил себе усомниться…»
Поступило предложение сыграть в бридж. За карточным столом устроились миссис Клаппертон, генерал Форбс и востроглазая супружеская пара. Мисс Хендерсон вежливо отказалась и вышла на палубу.
– А ваш супруг? – неуверенно спросил генерал Форбс.
– Нет, Джон не будет играть, – сказала миссис Клаппертон, – он считает бридж слишком утомительным занятием.
Четыре заядлых игрока начали партию. Пэм и Китти с двух сторон подошли к полковнику Клаппертону и взяли его под руки.
Читать бесплатно другие книги:
