Защитник Гараторма Муркок Майкл
– Я слышала, что вы и сами великолепный фехтовальщик, ваша милость, лучший во всей провинции Берлин.
– Говорят.
– Тогда не окажете ли честь скрестить со мною клинок, сударь, чтобы я могла проверить свои способности рядом с фехтовальщиком, который здесь не знает себе равных?
На секунду князь Лобковиц замешкался, а потом рассмеялся. Трудно было отказаться от такого вызова в присутствии гостей, и именно на это я и рассчитывала. Он решил уступить моей просьбе, однако серьезно предупредил:
– В Берлине у нас приняты разные виды дуэли. Мы бьемся либо до первой крови, либо до первой царапины на левой щеке, на правой и так далее… Вплоть до самой смерти. Мне бы не хотелось попортить твою красоту, малышка.
– Тогда давайте биться до смерти, ваша милость! – воскликнула я, словно опьяненная оказанной мне честью.
Все в зале покатились со смеху, но я видела, как вспыхнули их глаза. Разумеется, никто не думал, что Лобковиц может проиграть, но они заранее жаждали моей крови.
Князь же был озадачен. От вина у него мутилось в голове, и он не слишком хорошо представлял, что может последовать за моим предложением, однако не желал и потерять лицо перед гостями.
– Не хотелось бы мне убивать столь талантливую рабыню! – воскликнул он весело. – Давай лучше подыщем другое пари. Что скажешь, Катинка?
– Пусть ставкой будет моя свобода, – предложила я.
– Нет, и расставаться со столь забавной юной особой мне бы также не хотелось, – начал он, но присутствующие тут же завопили, чтобы он прекратил увиливать и обижать гостей, лишая их столь захватывающего зрелища. В конце концов они были уверены, что он лишь слегка позабавится со мной, потом легонько ранит и обезоружит.
– Отлично.
С улыбкой он пожал плечами, взял меч у одного из стражников, перепрыгнул через стол и встал передо мною в позицию.
– Начнем.
Он явно был настроен похвалиться своей ловкостью в отражении атак.
Дело оказалось труднее, чем я предполагала. Я наносила неловкие удары, которые он парировал с беззаботной легкостью. Толпа вопила, чтобы подбодрить меня, а некоторые даже стали заключать пари, как долго продлится бой… Но, разумеется, никто и не думал поставить на мою победу.
Катинка фон Бек налила себе стакан яблочного сока, выпила одним глотком и продолжила рассказ:
– Как вы, должно быть, уже догадались, герцог Дориан, я сделалась искуснейшей фехтовальщицей и теперь понемногу дала возможность проявиться своим талантам. Постепенно князь начал осознавать, что победить меня ему будет не так-то просто. Лишь теперь он понял, что перед ним вполне достойный соперник. Мысль о возможном поражении привела его в бешенство, ибо для князя это стало бы двойным унижением: проиграть женщине, да еще и рабыне. Не на шутку разъярившись, он начал драться всерьез. Дважды ему удалось ранить меня. Сперва оцарапать левое плечо, затем бедро, но это были пустяки. Я держалась. Как сейчас помню, к этому времени крики и вопли вокруг затихли. В зале настала поразительная тишина, слышался лишь звон клинков, да шумное дыхание Лобковица. Целый час длился наш поединок, и под конец он уже готов был убить меня, если бы только я это ему позволила.
– Да, я что-то припоминаю, – промолвил Хоукмун. – В то время, когда я еще правил в Кельне, эта история наделала много шуму… Так, стало быть, это вы…
– Да, это я прикончила князя Берлинского. Чистая правда. На глазах у его гостей, прямо в парадном зале дворца, в присутствии личной охраны. Вонзила ему пять дюймов доброй стали прямо в сердце. Отличный прямой удар. Это был первый человек, которого я убила своими руками. И не успели они все прийти в себя, как я вскинула клинок и напомнила им, какова была ставка: что в случае моей победы я вновь обрету свободу. Конечно, никто из приближенных князя не стал бы меня и слушать и тут же поспешил бы зарубить на куски, однако на выручку пришли друзья Лобковица и те, кто зарились на его земли. Они тотчас же столпились вокруг меня и принялись наперебой делать свои предложения, скорее надеясь, разумеется, заполучить меня в постель, нежели всерьез восхищаясь военным искусством. Я поступила в личную гвардию Ги Опуанта, герцога Бавьерского, без всяких колебаний. Дело в том, что в гости к князю герцог явился с самой многочисленной охраной и был наиболее влиятельным из всех собравшихся… После этого приближенные Лобковица смирились с тем, что им следует уважать волю своего покойного господина.
– А для вас, стало быть, началась карьера наемницы?
– О да. Вскорости Ги Опуант уже назначил меня командовать своими гвардейцами, но затем герцога прикончил его же родной дядюшка, и мне пришлось бежать из Бавьера и искать себе новое место. В то время мы и познакомились с графом Брассом. Вместе служили наемниками во множестве армий Европы, порой сражались бок о бок, порой даже друг против друга. Позднее, когда граф отбыл в Камарг, я направилась на восток и поступила на службу к князю Укрании. Он как раз задумал провести реформы в своей армии, и я стала его военным советником. Нам удалось наладить отличную оборону против черных легионов Империи Мрака.
– Но их войска все же взяли вас в плен? Катинка фон Бек покачала головой.
– Я укрылась в Булгарских горах и оставалась там до тех пор, пока вы с друзьями не одержали победу в битве при Лондре. Затем я участвовала в восстановлении разрушенной Укрании, и поскольку из всей правящей династии уцелела лишь малолетняя племянница князя, то я стала при ней регентшей, хотя отнюдь не желала взваливать на себя подобную ответственность.
– А теперь вы отказались от своего поста? Или же явились к нам в гости инкогнито?
– Нет, от своего поста я не отказывалась и прибыла в ваш замок отнюдь не тайно, – твердо парировала Катинка фон Бек, недовольная тем, что Хоукмун пытается поторопить ее рассказ. – Дело в том, что на Укранию напали захватчики.
– Как? Кто такие? Я был уверен, что на земле воцарился мир.
– Да, по крайней мере так и было до недавнего времени. Однако не столь давно до народов, что живут к востоку от Булгарских гор, дошли вести о том, что в горах собирается какое-то войско.
– Неужто вновь восстала Империя Мрака?
Но Катинка фон Бек повелительным жестом заставила его замолкнуть.
– Безусловно, это какой-то мерзкий сброд, но не думаю, что речь идет об остатках разбитых легионов Империи Мрака. Захватчики многочисленны и отлично вооружены, но их воины не похожи один на другого. Все они одеты и вооружены совершенно по-разному, принадлежат к различным расам… А иные и вовсе не похожи на людей. Понимаете, что я хочу сказать? Такое впечатление, будто все они прежде принадлежали к совершенно разным армиям.
– Тогда, может быть, это просто банда, состоящая из солдат войск, разбитых при крушении Империи Мрака?
– Нет, не думаю. Не знаю, откуда они взялись, но мне известно лишь одно – всякий раз, когда они делают вылазку из своих гор, которые превратили в неприступную крепость, никто не в силах устоять перед ними. А после того, как они расправятся с армией противника, начинают уничтожать гражданское население… Всех подряд, вплоть до грудных младенцев в люльках. Грабить деревни и города и целые народы, захватывая все, что может иметь хоть какую-то ценность. Поэтому они больше похожи на бандитов и грабителей с большой дороги, нежели на войско, у которого есть какая-то определенная цель. Создается впечатление, что они нападают на очередную страну лишь для того, чтобы поживиться ее богатствами. В результате их набеги делаются все более дальними, а затем они возвращаются к себе с добычей, унося провиант, порой женщин, захваченных в рабство… И укрываются в своих горных крепостях.
– Но кто же командует ими?
– Не знаю. Даже после того, как мы сразились с ними на границах Укрании, я так и не сумела этого выяснить. Они подчиняются нескольким командирам. Либо у них вообще нет военачальников. Нет никого, с кем можно вести переговоры. Похоже, ими движет лишь страсть к наживе и убийству. Они подобны саранче, это самое подходящее для них сравнение. Даже Империя Мрака щадила избранных, хотя бы потому, что ее владыки намеревались править миром и им нужны были покорные рабы. Но эти… Эти куда хуже.
– Мне трудно вообразить себе противника, который по своей жестокости превзошел бы владык Империи Мрака, – возразил Хоукмун с горячностью. – Но, разумеется, я верю вам, Катинка фон Бек, – поспешил он добавить.
– О да. Пожалуйста, поверьте мне, потому что теперь я единственная, кто может вам поведать всю эту историю. И то лишь благодаря огромному опыту, который приобрела за всю свою жизнь. Я хорошо понимаю, когда ситуация безвыходная и нужно спасаться бегством, чтобы уцелеть. Больше никто не выжил во всей Укрании, как и в других странах, что прежде лежали по ту сторону Булгарских гор.
– Так, значит, вы спаслись бегством, чтобы предупредить те державы, что расположены по эту сторону гор? Вы хотите попытаться поднять мощную армию, способную разбить эту орду головорезов?
– Нет, я просто сбежала, вот и все. Я готова была поведать свою историю любому, кто пожелает услышать, но боюсь, что это ничего не даст. Люди по природе своей эгоистичны и близоруки. Им наплевать, что происходит с их сородичами в дальних странах, да и, скорее всего, они мне не поверят. В таких обстоятельствах пытаться собрать армию было бы пустой затеей. К тому же я уверена, что те люди, которые попробуют атаковать бандитов, засевших в Булгарских горах, заранее обречены на поражение.
– Но что теперь? Вы намерены двинуться в Лондру? Граф Брасс сейчас находится именно там.
Катинка фон Бек вздохнула.
– Думаю, что нет. Не сейчас. Если вообще на это решусь. Я слишком устала. С самого бегства из Укрании я скакала без роздыху. Если не возражаете, я хотела бы дождаться в замке Брасс возвращения моего старого друга. Конечно, может статься, я все же решусь направиться в Лондру, но пока у меня нет ни малейшего желания двигаться с места.
– Разумеется, вы можете оставаться здесь, сколько пожелаете, – радушно подтвердил герцог. – Для меня это большая честь. К тому же у вас будет возможность поведать мне о прочих ваших приключениях, поделиться своими предположениями о том, откуда взялась эта орда… В общем, нам будет о чем поговорить…
– Но дело в том, что об этом я не имею ни малейшего понятия. Не вижу никакого логического объяснения. Эти негодяи возникли там словно бы из ниоткуда и с тех пор не двигались с места, если не считать периодических вылазок с целью грабежа. С ними невозможно вести переговоры и договариваться о чем бы то ни было, это все равно что пытаться говорить с ураганом. Ими движет одно лишь отчаяние, яростная ненависть к жизни, к своей собственной и жизни окружающих. И еще раз хочу обратить ваше внимание на их принадлежность к совершенно различным видам живых существ, на их, даже чисто внешнюю, несхожесть… Все они не похожи один на другого, но знаете, мне показалось, что в этой толпе, когда они ринулись на нас, я увидела несколько знакомых лиц. Там были солдаты, которых я считала умершими много лет назад, и готова поклясться, что видела там и Ноблио, друга графа Брасса, который скакал с ними бок о бок. Однако, по слухам, он погиб при штурме Лондры…
– Да, погиб, в этом я уверен, ибо своими глазами видел его труп.
Хоукмун, который до сих пор слушал рассказ Катинки фон Бек лишь со слабым подобием интереса, теперь испытал прилив любопытства. Возможно, она подскажет какой-то путь решения проблемы, которая терзала его днем и ночью, и выяснится, что не настолько уж он безумен…
– Ноблио, вы говорите? И прочие знакомцы, которых вы считали мертвыми? Я вас правильно понял?
– Совершенно верно.
– А были ли женщины в этом войске?
– Да, были.
– И вы узнали кого-то из них?
Хоукмун даже перегнулся через стол, готовясь услышать ответ Катинки фон Бек.
Она нахмурилась, прерывая свои воспоминания, но затем покачала седеющей головой.
– Нет.
– А Иссельда, к примеру, Иссельда Брасс?
– Но ведь она тоже погибла при Лондре?
– Да, так говорят.
– Нет, и к тому же как бы я ее узнала? В последний раз, когда мы виделись, она была еще совсем малышкой.
– Да, конечно, – Хоукмун опустился на стул. – Я и забыл об этом.
– Впрочем, это не означает, что ее там не было, – продолжила воительница. – Их было так много. Разумеется, я не могла разглядеть в лицо всех нападавших.
– Но если уж вы признали Ноблио, может ли статься так, что все остальные тоже там… Все те, кто погибли при Лондре?
– Я утверждаю лишь то, что человек, которого я видела, чем-то напомнил мне Ноблио, я не знаю точно, он ли это был. Но с какой стати ему или кому-либо из ваших друзей оказаться в подобной отвратительной компании?
– Согласен, – Хоукмун в задумчивости сдвинул брови. Взор его прояснился впервые за долгие месяцы, а в движениях появились былая уверенность и сила. – Предположим, что он и все прочие находились под воздействием какого-то заклятия или колдовства. В состоянии, когда их собственная воля подавлена, вынужденные подчиняться повелению врага. Империя Мрака располагала средствами, позволяющими осуществить нечто подобное.
– Экстравагантное предположение, герцог Дориан.
– Именно такой и показалась бы нам история Рунного Посоха, если бы мы на собственном опыте не убедились в ее правдивости.
– Согласна, однако…
– Видите ли, – прервал ее Хоукмун. – Вот уже долгое время меня не покидает ощущение, что Иссельда не погибла при Лондре, несмотря на то что было множество свидетелей ее кончины и похорон. Возможно также, что и все остальные не погибли там. Что все наши друзья лишь пали жертвой какой-то очередной тайной хитрости Империи Мрака. Возможно, их ученым удалось подбросить на поле боя подложные трупы, а самих их перенести в Булгарские горы… И других людей захватили таким же образом. И тогда выходит, что вы вновь сражались против приверженцев Империи Мрака, избежавших вашего возмездия, в распоряжении которых оказалась целая армия рабов.
– Но их же осталось совсем немного, никто из верховных сановников империи не уцелел в битве при Лондре. Так кто же мог составить столь далеко идущие планы? У них не было подобной возможности, герцог Дориан, – Катинка фон Бек недоверчиво поморщилась. – Я считала вас человеком здравомыслящим, таким же воином, как и я сама.
– Я и сам некогда считал себя таким же, но это было до того, как в сознании моем поселилась уверенность… что Иссельда по-прежнему жива, но где-то далеко отсюда.
– Сказать по правде, до меня доходили слухи, что вы несколько не в себе…
– Или, говоря проще, что я безумен. Ну что ж, сударыня, порой я и сам в это верю. Безумие и впрямь охватило меня, но лишь потому, что в самом сердце его лежит истина.
– Охотно верю, – тем же тоном отозвалась Катинка. – Однако вам придется представить мне убедительные доказательства, если желаете, чтобы я поверила в вашу теорию. Но лично я не могу себе вообразить, чтобы мертвецы так запросто возвращались к жизни…
– Однако граф Брасс верит в это, – заметил Хоукмун, – даже если и не признает вслух. По-моему, он отказывается говорить об этом, опасаясь, что заразится от меня безумием.
– Тоже возможно, – согласилась Катинка фон Бек. – Но опять же, откуда мне знать, что граф в душе согласен с вами? И вам меня не переубедить, покуда я не увижу его и не расспрошу обо всем лично.
Хоукмун кивнул и, немного поразмыслив, промолвил:
– Но, предположим, что я отыщу способ одолеть эту армию, что скажете? Если мои теории насчет этой воинственной орды и ее происхождения верны, тогда нам, должно быть, удастся нащупать ее слабые места.
– Тогда я готова буду признать, что ваши теории оправдываются на практике, – отозвалась Катинка фон Бек. – Увы, есть лишь один способ их испытать, и если вы ошибаетесь, то рискуете поплатиться жизнью.
– Я готов пойти на риск. Когда я восстал против Империи Мрака, то быстро понял, что прямое столкновение обречено на неудачу. Однако если отыскать слабые места у вождей империи и суметь сыграть на этом, то победа станет возможной. Этому я научился, служа Рунному Посоху.
– Так вы полагаете, что вам известно, как одолеть эту ненавистную орду?
Похоже, он уже наполовину убедил Катинку фон Бек.
– Разумеется, я пока не знаю доподлинно их слабые места. Однако из всех людей на свете, пожалуй, я лучше всех на это способен.
– Не сомневаюсь, – с улыбкой отозвалась воительница. – И здесь я с вами согласна. Однако боюсь, уже слишком поздно.
– Если бы я мог понаблюдать за ними, отыскать укрытие в самом центре гор, чтобы изучить их вблизи, возможно, я отыскал бы способ их одолеть.
На самом деле Хоукмун рассчитывал узнать и еще кое-что, шпионя за этой ордой, но пока не стал говорить об этом вслух.
– Вы долгое время скрывались там, в горах, и наверняка знаете их лучше, чем кто бы то ни было, если не считать Оладана. Вы поможете мне отыскать такое укрытие?
– Да, разумеется, но ведь я только что спаслась бегством из тех мест, и, как я вам уже сказала, юноша, я высоко ценю свою жизнь. Зачем же мне возвращаться с вами в Булгарские горы, туда, где остались мои враги?
– Но разве вы не лелеете хотя бы смутную надежду на то, что ваша Украния будет отомщена? Разве в глубине души вы не надеялись, что граф Брасс и его камаргцы придут вам на помощь и вступят в борьбу с вашими противниками?
Катинка фон Бек улыбнулась.
– Ну… Разумеется, я понимаю, как нелепо уповать на это, но…
– А я предлагаю вам шанс отомстить. Вам ничего не нужно делать, только отправиться со мной в эти горы и найти мне там подходящее укрытие. Потом, если пожелаете, вы сможете меня покинуть.
– Неужели вы действуете лишь из простого человеколюбия, герцог Дориан?
Помявшись, Хоукмун признал:
– Возможно, не совсем. Я хотел бы убедиться в правоте своей теории, что Иссельда по-прежнему жива и что я могу спасти ее.
– Тогда я отправлюсь с вами в Булгарские горы, – заявила Катинка фон Бек. – Если бы вы сказали, что действуете исключительно из альтруизма, то я, пожалуй, усомнилась бы в вас. Но в данном случае я вижу, что вы вполне достойны доверия.
– Благодарю вас, – отозвался Хоукмун.
– Единственная проблема в том, – откровенно добавила воительница, – это что я не верю в то, что вам удастся уцелеть. Вы и без того сейчас в очень скверном состоянии, и сами это знаете, – протянув руку, она ощупала одежду Хоукмуна, словно крестьянка, которая покупает гуся на рынке. – Сперва вам нужно поправить здоровье. Хотя бы недельку, чтобы вновь вернуться в норму. Обильное питание вам не повредит, так же как и упражнения и верховая езда. Мы могли бы даже провести пару тренировочных поединков…
Хоукмун улыбнулся.
– Могу лишь порадоваться, что вы не питаете ко мне недобрых чувств, любезная госпожа, иначе я бы еще дважды подумал, прежде чем принять ваше последнее предложение.
И Катинка, запрокинув голову, весело расхохоталась.
Глава пятая
В ПУТЬ – ПРОТИВ ВОЛИ
У Хоукмуна ныло все тело. Больно смотреть было, как он ковыляет во двор, где его поджидает Катинка фон Бек верхом на горячем скакуне, чье обжигающее дыхание облачками пара вырывалось из ноздрей. Для герцога приготовили куда более спокойную лошадку, но все равно мысль о том, чтобы ехать верхом, вызывала у него отвращение. Желудок завязался узлом, голова кружилась, ноги подкашивались, и хотя вот уже целую неделю он тренировался и старался питаться как можно лучше, но пока еще отнюдь не пришел в форму. По крайней мере, сейчас на нем была аккуратная чистая одежда, и все же никто не узнал бы в Хоукмуне служителя Рунного Посоха, который семь лет назад вел армию на приступ Лондры. Весь дрожа под порывами холодного ветра, ибо зима уже подступала к Камаргу, он кутался в теплый плащ, подбитый мехом. Даже тяжесть одежды пригибала его к земле, так что он даже не нацепил на пояс меч, и оружие слуги поместили в седельные футляры на крупе лошади. Под плащом на герцоге был теплый стеганый камзол темно-алого цвета и замшевые охотничьи брюки, украшенные сложным орнаментом, вышитые еще Иссельдой. На ногах красовались начищенные до блеска сапоги. Голову прикрывал простой шлем без всяких украшений. Других доспехов на нем не было. Хоукмун был еще слишком слаб, чтобы выдержать полный вес стальных лат.
Столь краткого срока, разумеется, оказалось недостаточно, чтобы вернуть герцогу здоровье и здравый рассудок. Лишь безумная надежда, что путешествие вглубь Булгарских гор поможет ему вновь обрести Иссельду, заставила Хоукмуна выйти из охватившей его апатии.
Не без труда Хоукмун взгромоздился в седло и попрощался с обитателями замка, вышедшими их проводить. Он совершенно забыл об обязанностях по управлению провинцией, возложенных на него графом. Вслед за Катинкой фон Бек он начал спускаться по улицам Эгморта и поразился тому, какими пустынными они выглядят. Жители города не имели понятия об отъезде герцога и потому не вышли поприветствовать его. К тому же никто не знал, что уезжает он в направлении, прямо противоположном тому, в котором отбыл граф Брасс.
К полудню всадники пересекли обширные болота, поросшие тростником, оставили за спиной бесчисленные заводи и лагуны и выбрались на дорогу, посыпанную белым песком. Перед ними возвышалась одна из башен, отмечавшая границу Камарга, хранителем которого являлся граф Брасс.
Несмотря на то, что проехали они совсем немного, Хоукмун уже устал и начал сожалеть о своем решении. Руки ныли, и он с трудом цеплялся за луку седла. Бедра болели невыносимо, а ног он и вовсе не чувствовал. В противоположность ему Катинка фон Бек словно вообще не знала, что такое усталость. Она с трудом сдерживала своего коня, чтобы спутник не отстал от нее, однако всякий раз, когда Хоукмун просил ее остановиться на привал, делала вид, будто его не слышит. Герцог уже задавался вопросом, доживет ли до конца путешествия и не застигнет ли его смерть на полпути к Булгарским горам. Кроме того, он никак не мог понять, почему прежде испытывал такую симпатию к этой суровой и неприступной женщине.
Стражник, что наблюдал за окрестностями со своего поста на вершине сторожевой башни, окликнул путников. Сильные порывы ветра трепали полы алого плаща, в который кутался часовой. За спиной у него восседал ездовой фламинго. На мгновение Хоукмуну показалось, будто на вышке он видит некое диковинное создание, и лишь потом он разглядел, где птица, а где человек. Признав герцога, страж поприветствовал его, высоко вскинув свое длинное копье. Хоукмун в ответ лишь слабо помахал рукой, не способный крикнуть даже несколько слов в ответ.
Вскоре башня у них за спиною превратилась в крохотную точку, и они двинулись по леонесской дороге, которая вела в обход Швейских гор. Поговаривали, что в тех местах до сих пор все отравлено ужасными ядами времен Тысячелетия Ужаса, поэтому горный массив до сих пор оставался необитаемым и непроходимым. Однако в Леонесе у Катинки фон Бек имелись друзья, которые должны были снабдить их всем необходимым для продолжения путешествия. Свою первую ночь путники провели, расположившись на обочине дороги. На следующее утро, проснувшись, Хоукмун уверился, что пробил, наконец, его смертный час. Страдания, перенесенные им накануне, были несравнимы с той мучительной пыткой, которой сопровождались теперь каждое его движение и каждый жест. Болело все, каждый сустав, каждая мышца по отдельности и все вместе. Катинка фон Бек делала вид, будто не замечает состояния герцога. Вместо сочувственных слов своей крепкой рукой она буквально забросила его в седло, а затем, как ни в чем не бывало, поехала рядом. Через некоторое время, устав постоянно сдерживать своего коня, она схватила лошадь Хоукмуна за узду, которой тот все равно не пользовался, и привязала ее к луке своего седла, заставив животное бежать быстрее.
Так, почти без отдыха, они скакали еще три дня, и вдруг Хоукмун внезапно покачнувшись, рухнул с седла, потеряв сознание. Его больше не интересовало даже, отыщет ли он свою Иссельду. Он не способен был обдумывать способы мести Катинке фон Бек или пытаться оправдать ту жестокость, с какой она с ним обращалась. Все тело причиняло ему невыносимые мучения. Он двигался, когда двигалась лошадь, останавливался вместе с ней и ел пищу, которую время от времени подсовывала ему Катинка фон Бек, спал те жалкие несколько часов, которые она позволяла ему отдыхать, затем вновь терял сознание.
В какой-то миг Хоукмун пришел в себя, открыл глаза и уставился на собственные ноги, покачивающиеся неподалеку от его лица. Прошло некоторое время, прежде чем он сообразил, что голова его свисает по одну сторону лошадиного крупа, а ноги – по другую. Стало быть, после того, как он в очередной раз свалился с коня, Катинка подобрала его, перекинула через седло и невозмутимо продолжила двигаться дальше. В такой вот унизительной позе Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, служитель Рунного Посоха и герой битвы при Лондре, через некоторое время торжественно въехал в старинный город Лионс, столицу Леонеса, болтаясь в седле, точно мешок со старым тряпьем, на лошади, которую вела в поводу пожилая женщина в пропыленных доспехах.
Когда он очнулся в следующий раз, он обнаружил, что лежит в мягкой постели, вокруг которой столпились молоденькие девушки. Они улыбались ему, предлагая отведать блюда, стоящие на подносах. В первый миг герцог отказывался поверить в их существование, однако красавицы оказались вполне реальными, пища – изумительной на вкус, а отдых – целительным.
Прошло два дня, и мрачный Хоукмун, физическое состояние которого, впрочем, значительно улучшилось, вновь пустился в путь вместе с Катинкой фон Бек на поиски войска, захватившего Булгарские горы.
– Вот вы понемногу и приходите в себя, мой мальчик, – одобрительно заметила как-то раз Катинка фон Бек, наслаждаясь утренним солнышком, которое золотило крутые склоны холмов, мимо которых проезжали двое спутников. Теперь они просто ехали бок о бок, ибо воительница считала, что больше нет нужды вести лошадь Хоукмуна за узду. – Были бы кости, а мясо нарастет, – добавила она, похлопав его по плечу. – Вот увидите, скоро станете как новенький.
– Не уверен, что мне нужно здоровье, если оно стоит таких страданий, – в сердцах вырвалось у герцога Кельнского.
– Вот увидите, потом будете меня благодарить.
– Скажу вам прямо, Катинка фон Бек, я очень сильно в этом сомневаюсь.
Но женщина лишь рассмеялась в ответ, а затем пришпорила лошадь и галопом поскакала по узкой тропе, заросшей травой.
В глубине души Хоукмун вынужден был признать, что самая сильная боль и впрямь прошла. Он чувствовал себя окрепшим, постепенно возвращались сила и выносливость. Дни, проведенные в седле, уже не выматывали его так сильно, как раньше. Желудок время от времени еще напоминал о себе болезненными спазмами, но и они становились все реже и слабее. Аппетит улучшался с каждым днем, и вскоре Хоукмун уже был в состоянии поглощать неприхотливую походную пищу, от которой до сих пор отказывался наотрез. И все это время Дориан не переставал поражаться закаленной воительнице, что скакала рядом с ним, словно вовсе не нуждаясь в отдыхе. Порой они ехали почти всю ночь напролет, и лишь под утро она позволяла им сделать короткий привал. Конечно, благодаря этому они двигались гораздо быстрее, но Хоукмун постоянно чувствовал себя усталым. Наконец начался второй этап их путешествия, и они ступили на земли, принадлежащие герцогу Микаэлю Базельскому, дальнему родичу Хоукмуна, в чьей армии Катинка фон Бек некогда сражалась в какой-то небольшой заварушке. Герцог Микаэль воевал тогда со своим кузеном, именуемым также Страсбургским самозванцем. В те годы, когда страна его была захвачена войсками Империи Мрака, герцог Микаэль перенес столько унижений и потрясений, что так и не сумел оправиться. Погрузившись в глубокую мизантропию, все полномочия по управлению своими землями он передал жене. Она была родом из Падовы, дочь Энрика, Италийского Предателя. Он в свое время пошел на сговор с гранбретанскими военачальниками и стал вероломно расправляться с бывшими друзьями, расплачиваясь за дружбу ударами кинжала в спину. В благодарность за выполненную черную работу его позднее прикончили новые покровители. Потрясенная предательством отца, дочь его правила страной милосердно и справедливо. Хоукмун отметил, что под ее рукою страна процветает. Стада тучных коров паслись на богатых пастбищах, чистые ухоженные фермы радовали глаз свежепокрашенными стенами под островерхими черепичными крышами.
Однако в Базеле, столице этой державы, путешественники неожиданно столкнулись с довольно холодным приемом. Гостеприимство Юлии Падовской ограничилось рамками обычной вежливости, не более. Похоже, ей неприятны были любые напоминания о тех мрачных днях, когда Империя Мрака царила над всей Европой, и Хоукмун, хотя именно он и сыграл столь важную роль в борьбе против тирании Гранбретании, для нее был лишь неприятным свидетелем унижения ее супруга и предательства отца.
Вот почему путешественники не стали задерживаться в Базеле и продолжили путь в Мунхеймию, где старый принц завалил их подарками, умоляя подольше задержаться при его дворе и поведать об увлекательных приключениях, пережитых обоими героями. Они, однако, ни словом не обмолвились о цели своего путешествия и лишь поведали о падении Укрании (весть, к которой принц отнесся довольно скептически). И все же через несколько дней им пришлось распрощаться. Гостеприимный хозяин снабдил их отличным оружием и дорожной одеждой, однако Хоукмун не расстался со своим теплым кожаным плащом, поскольку зима уже повсюду давала о себе знать.
Когда выпал первый снег, Дориан Хоукмун и Катинка фон Бек не успели еще достичь Лиенца. Этот небольшой городок был возведен на месте прежнего, до основания уничтоженного войсками Империи Мрака.
– Придется теперь ехать побыстрее, – заявила Хоукмуну Катинка фон Бек. Путешественники наслаждались отдыхом на постоялом дворе недалеко от главной площади города. – Иначе мы можем застрять на перевалах Булгарских гор, и тогда все наше путешествие окажется впустую.
– Я давно уже задаюсь вопросом, не зря ли мы вообще все это затеяли, – отозвался Хоукмун, маленькими глотками с наслаждением попивая горячее вино и грея об чашку замерзшие руки.
Герцог невероятно изменился, и сейчас никто из обитателей замка Брасс не признал бы в нем ту жалкую пародию на человека, которую они привыкли видеть в последние месяцы. Напротив, те, кто был знаком с Хоукмуном прежде, узнали бы в нем своего героя.
В чертах его мужественного лица вновь ощущалась былая сила. Под шелковой тканью рубахи перекатывались упругие мускулы. В ясном взоре светились ум и решимость, а белокурые длинные волосы блестели в свете факелов.
– Вы больше не надеетесь отыскать свою Иссельду?
– Боюсь, что да. Но к тому же я все больше сомневаюсь в той силе, которую вы приписываете этой орде грабителей. Может быть, до сих пор им просто везло?
– Почему вы вдруг заговорили об этом?
– Меня удивляет отсутствие каких-либо слухов. Заметьте, мы подобрались уже почти к самым горам, но никто даже и не подозревает, что в них скрывается огромная армия.
– Я видела ее собственными глазами, – напомнила Катинка фон Бек, – и она бесконечно велика, можете мне поверить. Мощь ее не стоит недооценивать. Эти люди могли бы завладеть всем миром, и в этом тоже можете не сомневаться.
Хоукмун пожал плечами.
– Хорошо, я верю вам, Катинка, и все равно, отсутствие всяческих слухов меня удивляет. Ни разу, когда мы рассказывали людям о том, что произошло на востоке, не нашлось никого, кто подтвердил бы наши известия. Неудивительно, что почти никто не принимает нас всерьез.
– Ваш разум сделался острее, – похвалила его Катинка фон Бек, – однако вместе с этим вы, похоже, утратили способность верить в вещи необычайные. – Она усмехнулась. – Впрочем, так часто случается с людьми.
– Да, вы правы.
– Так, что, думаете вернуться? Хоукмун уставился в свою чашу.
– Я знаю, что мы уже далеко отъехали от Камарга, но теперь меня мучает совесть, что я пренебрег всеми своими обязанностями и пустился в эту авантюру.
– Можно подумать, что до сих пор вы уделяли этим обязанностям хоть какое-то внимание, – напомнила ему воительница. – Скажем прямо, вы были отнюдь не на высоте.
Хоукмун мрачно усмехнулся:
– Верно, и должен признать, что это путешествие много мне дало, и тем не менее теперь я чувствую, что долг призывает меня в Камарг.
– Но мы проделали такой долгий путь, отсюда куда ближе до Булгарских гор, нежели до замка Брасс!
– Поразительно! А в начале нашего похода вы, казалось, отнюдь не были уверены в успехе этой затеи. Но теперь, похоже, она интересует вас куда больше, чем меня самого.
Воительница пожала плечами.
– Скажем так, я всегда довожу начатое до конца. Неужели это так странно?
– Очень на вас похоже, Катинка фон Бек, – Хоукмун вздохнул. – Ладно, отправимся в Булгарские горы как можно скорее, соберем там все возможные сведения и поспешим обратно в Камарг, чтобы там уже попытаться найти способ, как одолеть тех, кто разорил ваши земли. Посоветуемся с графом Брассом, который к тому времени наверняка вернется из Лондры.
– Разумный план, Хоукмун, – с облегчением согласилась Катинка фон Бек. – А сейчас я отправляюсь спать.
– Я только допью вино и последую за вами, – отозвался Хоукмун со смехом. – Похоже, вы не утратили способности выматывать из меня последние силы.
– Еще месяц, и мы поменяемся ролями, – пообещала она. – Доброй ночи, Хоукмун.
Наутро копыта лошадей звонко застучали по подмерзшей земле, укрытой тонким слоем выпавшего за ночь снежка. С низко нависшего свинцового неба продолжали сыпаться мелкие снежинки. К полудню сплошная пелена облаков разорвалась, и над головами засияли ослепительные лазурные небеса. Снег начал быстро таять.
Путники пересекали гористую местность, входившую в состав Вейнского королевства. После войны на этой земле не осталось ничего живого, но теперь мертвая земля пробуждалась вновь. На выжженной почве появилась трава, мох облепил развалины. Еще несколько лет, подумал Хоукмун, и сюда станут приезжать, чтобы полюбоваться экзотической красотой этих руин. Но сам он никогда не сможет забыть о том, что этот цветущий край стал жертвой ненасытной мощи Гранбретании.
Когда спутники проезжали мимо развалин забытого всеми замка, нависавшего над узкой тропинкой, Хоукмуну послышался какой-то шум.
– Вы слышали? – шепотом спросил он ехавшую впереди Катинку фон Бек. – Мне показалось, что это из замка.
– Чей-то голос, да? – ответила она, оборачиваясь. – Да, слышала. Вы смогли разобрать слова?
– Нет. Может, стоит подняться туда и взглянуть, в чем дело?
– У нас слишком мало времени.
И она указала на небо, которое вновь стало затягиваться тучами.
И тем не менее оба всадника остановили лошадей и уставились на развалины.
– Приветствую вас, – внезапно донесся до них радостный голос с каким-то странным акцентом. – Я так и думал, что вы проедете здесь, Воитель.
И в проеме разрушенной стены показался молодой человек в шляпе с широкими полями, загнутыми кверху. За лентой тульи торчало петушиное перо, бархатный камзол, перепачканный в дорожной пыли, синие брюки и замшевые сапоги, до колен облегающие ноги, довершали наряд незнакомца. На плече у молодого человека висел дорожный мешок, а у пояса болтался длинный меч.
Волна ужаса окатила Дориана Хоукмуна, и, сам не сознавая, что делает, он выхватил клинок, хотя незнакомец не проявлял ни малейших признаков агрессивности.
– Как, вы видите во мне своего врага? – с улыбкой воскликнул юноша. – Уверяю вас, что это не так.
– Вы что, уже встречались с ним прежде, Хоукмун? – сухо поинтересовалась Катинка фон Бек. – Кто он такой?
– Не знаю, – отозвался Хоукмун сдавленным голосом, – но чую ужасный запах колдовства, возможно, печать Империи Мрака. Он похож… Он напоминает мне старого друга… И все же в них как будто нет ничего общего…
– Старого друга, да? – улыбнулся юноша. – Клянусь честью, это я и есть, Воитель. Как вас именуют в этом мире?
– Я не понимаю, о чем вы ведете речь? Хоукмун неохотно вложил меч в ножны.
– Так часто бывает, когда мы встречаемся в первый раз. Меня зовут Джери-а-Конел, и я совсем не должен был оказаться здесь. Однако за последнее время в ткани множественной Вселенной произошло столько разрывов… В считанные мгновения мне пришлось покинуть четыре разных воплощения! Так каким же именем вас здесь называют?
– Каким именем? Я по-прежнему ничего не понимаю, – упрямо промолвил Хоукмун. – Я Дориан Хоукмун, герцог Кельнский.
– В таком случае позвольте мне вновь поприветствовать вас, герцог Дориан. Я ваш спутник, хотя по-прежнему не имею ни малейшего представления о том, сколько времени мне отпущено быть с вами. Как я уже заметил, появились странные разрывы…
– Вы болтаете какую-то чепуху, мессир Джери, – перебила его потерявшая терпение Катинка фон Бек. – Как вы попали сюда?
– В эти пустынные места, сударыня, я был перенесен против собственной воли.
В этот миг в мешке у молодого человека что-то завозилось, пытаясь выбраться наружу. Джери осторожно опустил мешок на землю, развязал и извлек из него небольшого черно-белого кота с прижатыми к спине крылышками.
Его Хоукмун тоже сразу признал. И его пробрала холодная дрожь. Герцога не покидало мрачное предчувствие, что появление Джери-а-Конела не сулит ему ничего хорошего. Хотя в самом этом юноше он не ощущал никакого зла. Точно так же он не мог понять, чем тот напоминает ему Оладана и почему некоторые вещи казались ему такими знакомыми. Словно эхо каких-то воспоминаний, таких же призрачных, как и те, благодаря которым он отказывался поверить в гибель Иссельды.
– Вы знакомы с Иссельдой? – спросил он наугад. – Иссельда Брасс?
Джери-а-Конел наморщил лоб.
– Не думаю. Но я знаком с таким количеством людей, что почти всех их забываю, и, возможно, рано или поздно, забуду и вас. Такова моя судьба. Впрочем, конечно же, и ваша тоже.
– Вы очень уж легко рассуждаете о моей судьбе. Вам что, известно о ней больше, чем мне самому?
– Может статься, и так. Одно время никогда не узнает другое. Так скажите же мне, Воитель, что на сей раз позвало вас в дорогу?
Этим титулом Хоукмуна именовали, когда он служил Рунному Посоху, и потому он не удивился, услышав его из уст Джери. Однако смысл фразы по-прежнему ускользал от Хоукмуна.
– Меня ничто не зовет. Я просто отправился в путь с этой женщиной, чтобы срочно разобраться в одном запутанном деле.
– В таком случае, не будем медлить. Подождите секунду. Джери-а-Конел быстро вскарабкался по склону холма и исчез в развалинах замка. Через минуту он появился вновь, ведя в поводу старую лошадь желтой масти. Более ужасающей клячи Хоукмуну еще видеть не доводилось.
– Сомневаюсь, что вы сможете выдержать наш темп, – заметил он. – В том случае, разумеется, если мы вообще согласимся взять вас с собой, а я в этом очень сомневаюсь.
– И все же придется, – молодой человек вскочил в седло, и несчастное животное словно пригнулось под его весом. – Ведь наша с вами судьба – всегда быть вместе.
– Возможно, для вас все кажется очевидным и предопределенным заранее, друг мой, но я отнюдь не разделяю вашей уверенности, – возразил Хоукмун сурово… Хотя в душе он почему-то ощущал правоту Джери. Ему казалось совершенно естественным, чтобы тот поехал вместе с ними. И это раздражало его до крайности.
Он бросил вопросительный взгляд на Катинку фон Бек, но та лишь пожала плечами в ответ.
– Против лишнего клинка возражать не стану, – заметила она, затем смерила презрительным взглядом лошадь Джери. – Хотя, боюсь, этот клинок надолго с нами не задержится.
– Посмотрим, – бодро отозвался юноша. – Куда вы направляетесь?
Хоукмун насторожился. Ему внезапно пришло на ум, что этот молодой человек вполне мог оказаться соглядатаем разбойников, засевших в Булгарских горах.
– К чему этот вопрос? Джери пожал плечами.
– Да просто так, потому что в горах к востоку отсюда неспокойно. Говорят, там завелись какие-то бандиты, которые нападают на соседние страны, все громят на своем пути, а затем вновь прячутся в своих крепостях.
– О чем-то подобном я слышал, – осторожно признал Хоукмун. – Но откуда это известно вам?
– От одного путника, которого я встретил по дороге. Наконец Хоукмун услышал подтверждение рассказа Катинки фон Бек и убедился с облегчением, что она не солгала ему.
– Дело в том, что именно туда мы и направляемся, – заметил он. – Хотим убедиться во всем собственными глазами.
– Это уж точно, – подтвердила Катинка фон Бек с кривой усмешкой.
Все втроем они продолжали путь к Булгарским горам, и странная же это была троица, если приглядеться. Несколько дней подряд они скакали во весь опор, и кляча Джери даже не думала выказывать признаков усталости, ни на шаг не отставая от великолепных скакунов Хоукмуна и Катинки.
Как-то раз, обернувшись к их новому спутнику, Хоукмун спросил:
– Не случалось ли вам когда-нибудь встречаться с человеком по имени Оладан? Он небольшого роста, весь зарос густой рыжеватой шерстью, называл себя отпрыском расы великанов из Булгарских гор, хотя, насколько мне известно, никто никогда это племя не видел в глаза. Но он был прекрасным стрелком из лука.
– Я знал многих великолепных стрелков, среди них был и Рак-хир – Алый Лучник, которого никто не мог превзойти в его искусстве. Однако не припоминаю человека по имени Оладан. Он был вашим добрым другом?
– Мы долгое время были неразлучны.
– Может статься, я и сам носил это имя, – промолвил Джери-а-Конел в задумчивости. – Я сменил множество имен, а это кажется мне чем-то знакомым. Равно как и вам должны быть знакомы имена Корума или Урлика.
– Урлик? – Кровь отхлынула от лица Хоукмуна – Что вы знаете о нем?
– Я знаю, что это ваше имя, по крайней мере одно из них. Точно так же, как и Корум. Однако поскольку Корум не был вполне человеком, то о нем, должно быть, вы почти не сохранили воспоминаний.
Читать бесплатно другие книги:
