Координаты чудес Шекли Роберт
– А как насчет пресмыкающихся? Или точнее: как дела у тираннозавров там, в будущем?
У Кармоди не хватило духу сказать, что динозавры вымерли и что вымерли они за шестьдесят миллионов лет до появления человека, а пресмыкающиеся занимают в природе третьестепенное место.
– Как дела? Именно так, как и следовало ожидать, – сказал Кармоди, чувствуя себя пифией, и к тому же трусливой.
– Хорошо! Я примерно так и думал, – сказал Борг. – Мы – крепкий народ, знаете ли, у нас есть сила и здравый смысл. Ну а много ли хлопот от сосуществования людей и ящеров?
– Нет, хлопот немного, – с легкостью сказал Кармоди.
– Рад слышать. Я боялся, что динозавры при своих размерах окажутся... э-ээ... тяжеловаты на руку.
– Нет-нет! Можно даже сказать, что динозавры всем нравятся.
– Очень приятно слышать это от вас, – сказал Борг.
Кармоди пробормотал еще что-то и замолк, сгорая от стыда.
– Нас, динозавров, мало занимает будущее, – продолжал Борг, переходя на высокопарный стиль послеобеденного оратора. – И так было всегда. Наш вымерший предок, аллозавр, был грубым прожорливым хищником с дурным нравом. Его же предок, цератозавр, – это всего-навсего карликовый карнозавр. Судя по размерам его черепной коробки, он был невероятно глуп. Были, безусловно, и другие карнозавры, а до них – потерянное звено, тот древнейший предок, от которого произошли все ящеры – и четвероногие, и двуногие.
– Двуногие, конечно, доминируют? – спросил Кармоди.
– Конечно! Четвероногие трицератопсы – тупоголовые твари, но небольшое поголовье мы все же сохраняем. Добавление их мяса к рубленой бронтозаврине делает ее необычайно вкусной. Есть и другие виды ящеров. Гадрозавры, например. Вы могли их заметить по дороге в город.
– Да, заметил. Они пели.
– Эти типы всегда поют, – сказал Борг сурово.
– Вы их тоже едите?
– О, небо! Конечно, нет! Гадрозавры разумны! Единственные разумные существа на планете, не считая нас – тираннозавров.
– Ваш сын сказал, что они – «серьезная проблема».
– Да, проблема! – подтвердил Борг вызывающим тоном.
– В каком смысле?
– Они ленивы. А также угрюмы и грубы. Я знаю, что говорю, у меня были слуги-гадрозавры. У них нет ни самолюбия, ни инициативы, они ни к чему не стремятся. Не знают, кто их высиживал, и, похоже, не очень-то и желают знать. А еще когда они говорят с вами, то никогда не смотрят в глаза.
– Но они хорошо поют, – возразил Кармоди.
– Да, поют они хорошо. Наши лучшие исполнители – гадрозавры. И на тяжелых работах они хороши, конечно, если есть надзор. Внешность их подводит – этот утиный клюв... Но это не их вина, тут ничего не поделаешь. А в будущем проблема гадрозавров решена?
– Да, – сказал Кармоди. – Их раса вымерла.
– Возможно, это и к лучшему, – сказал Борг. – Да, думаю, это к лучшему.
Кармоди и Борг беседовали несколько часов. Кармоди узнал, в частности, об урбанистических проблемах ящеров. Лесные города переполнялись, поскольку все больше динозавров покидало деревни ради удобств цивилизации. За последние пятьдесят лет крайне обострилась ситуация на дорогах. Гигантские ящеры любят скорость и гордятся быстротой своих рефлексов. Но когда несколько тысяч динозавров одновременно ломятся через лес, столкновения неизбежны. И последствия их весьма трагичны; только представьте: два ящера по сорок тонн каждый сталкиваются на скорости тридцать миль в час! Сломанные шеи – сплошь и рядом.
Конечно, были и другие проблемы. Переполненные города как результат демографического взрыва. Во многих странах ящеры живут на краю голода. Войны и эпидемии помогали бороться с перенаселением, но в недостаточной степени.
– Проблем у нас масса, – вздохнул Борг. – Некоторые из наших лучших умов впали в отчаяние. Но я по натуре оптимист. Мы, ящеры, и прежде видели тяжелые времена, но сумели выстоять. И новые проблемы мы разрешим, как и прежние. По-моему, у нас, динозавров, есть врожденное благородство, искра разума, неиссякаемая жажда жизни. Не могу поверить, что все это пропадет.
– Вы выстоите, – сказал Кармоди. Что ему еще оставалось, кроме этой джентльменской лжи?
– Я знаю, – сказал Борг. – Однако всегда приятно получить подтверждение. Благодарю вас за это. А сейчас, полагаю, вам надо поговорить со своими друзьями.
– С какими друзьями? – спросил Кармоди.
– Я имею в виду млекопитающее, которое стоит у вас за спиной, – ответил Борг.
Кармоди тотчас обернулся и увидел коротенького толстого человека в очках. Он был одет в темный деловой костюм, в левой руке держал портфель, а под мышкой – зонтик.
– Мистер Кармоди? – спросил он.
– Да, я Кармоди, – ответил Кармоди.
– Я – Саргис из Бюро Подоходных Налогов. Нам пришлось здорово погоняться за вами, мистер Кармоди, но от Бюро не скрыться.
Борг сказал, что его это не касается, и сравнительно бесшумно (для такого крупного тираннозавра) удалился.
– Странные у вас друзья, – сказал Саргис, глядя ему вслед. – Но это не мое дело, хотя ФБР может проявить к нему интерес. Я здесь исключительно из-за налогов за 1965 и 1966 годы. В моем портфеле ордер на вашу выдачу, он в полном порядке – можете убедиться. Прошу вас следовать за мной. Моя машина времени припаркована за этим деревом.
– Нет! – сказал Кармоди.
– Советую подумать, – настаивал налоговый инспектор. – Ваше дело может быть разрешено к обоюдному удовлетворению заинтересованных сторон. Но оно должно быть заслушано немедленно. Правительство Соединенных Штатов не любит, чтобы его заставляли ждать. А отказ подчиниться решению Верховного Суда...
– Я сказал «нет»! – отрезал Кармоди. – Убирайтесь вон! Я знаю, кто вы!
Ибо, вне всякого сомнения, это был его хищник. Грубая подделка под налогового инспектора никого не могла обмануть. И портфель, и зонтик приросли к левой руке. Черты лица были правильны, но хищник забыл про уши. И самое нелепое: коленки у него сгибались назад.
Кармоди повернулся и ушел. Хищник не двинулся с места. Очевидно, на преследование он не был рассчитан. Он взвыл от голода и ярости. И исчез.
Кармоди, однако, даже не успел поздравить себя с избавлением, потому что мгновение спустя тоже исчез.
Глава 21
– Войдите, войдите!
Кармоди только глазами хлопал: динозавров и в помине не было, и сам он уже не в лесу мелового периода, а в какой-то маленькой пыльной комнатенке, где каменный пол холодит ноги, окна покрыты копотью и пламя высоких свечей беспокойно дрожит от сквозняка.
За высокой конторкой сидел человек. У него был длинный нос, костлявое лицо, запавшие глаза, коричневая родинка на левой щеке, тонкие и бескровные губы.
Человек сказал:
– Я – мое преподобие Клайд Бидл Сизрайт. А вы, конечно, мистер Кармоди, которого так любезно направил к нам мистер Модсли. Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, ваше путешествие с планеты мистера Модсли было приятным.
– Распрекрасным, – пробурчал Кармоди. Пусть это прозвучало и невежливо, но внезапные переброски из мира в мир ему уже изрядно осточертели.
– Ну, как поживает мистер Модсли? – спросил Сизрайт с сияющей улыбкой.
– Расчудесно. А где я?
– Разве мой секретарь в приемной не объяснил вам?
– Не видел я никаких секретарей и никакой приемной не видел!
– Ай-яй-яй! – нежно закудахтал Сизрайт. – Наверное, приемная опять выпала из фазы. Я уже раз десять ее чинил, но она вечно десинхронизируется. Знаете, это и клиентов раздражает, а секретарю приходится еще хуже – бедняга тоже выпадает из фазы и иногда не может попасть домой, к семье, по неделе и больше.
– Да, плохи его дела, – сказал Кармоди, чувствуя, что уже близок к истерике. – А не намерены ли вы все-таки, – продолжал он, еле сдерживаясь, – объяснить мне для начала, что же это за место и как мне отсюда попасть домой?
– Успокойтесь, – сказал Сизрайт. – Может быть, чашечку чая, а? Нет? Так вот, это, как вы изволили выразиться, место – Всегалактическое Бюро Координат. Наш устав – на стене. Можете ознакомиться.
– А как я сюда попал? – спросил Кармоди.
Сизрайт улыбнулся, поиграл пальцами.
– Очень просто, сэр. Получив письмо от мистера Модсли, я распорядился предпринять розыск. Клерк нашел вас на Земле ВЗ44412ЗС22. Это была явно не ваша Земля. Конечно, мистер Модсли сделал все, что мог, но определение координат – не его специальность. Поэтому я взял на себя смелость переместить вас сюда, в Бюро. Но если вы хотите вернуться на ту, вышеупомянутую Землю...
– Нет-нет, – сказал Кармоди. – Я только никак не пойму, где... Вы, кажется, сказали, что это какая-то служба по определению координат?
– Это Всегалактическое Бюро Координат, – вежливо поправил Сизрайт.
– Значит, я не на Земле?
– Конечно, не на Земле. Или, выражаясь более строго, вы не в каком-либо из возможных, вероятных, потенциальных или темпоральных миров земной конфигурации.
– О'кей, прекрасно! – сказал Кармоди, тяжело дыша. – А вы, мистер Сизрайт, были когда-нибудь на какой-либо из тех Земель?
– Увы, не имел удовольствия. По роду работы я вынужден почти безотлучно сидеть в конторе, а досуг провожу в кругу семьи, в своем коттедже, и...
– Так, значит, – взревел Кармоди, – вы никогда не бывали на Земле! Так почему же, черт вас возьми, вы сидите в этой идиотской комнатенке при свечах, да еще нахлобучив цилиндр, словно вы из книжки Диккенса?! Почему, а? Мне просто хочется услышать, что вы скажете, – ведь я уже знаю этот распроклятый ответ! Просто нашелся сукин сын, который опоил меня каким-то зельем. И все мне чудится – весь этот собачий бред! И вы сами чудитесь – крючконосый ублюдок со всеми вашими ухмылками!
Кармоди шлепнулся на стул, пыхтя как паровоз и победно взирая на Сизрайта. И ждал, что теперь все вокруг рассыплется, все его нелепые видения исчезнут, а сам он проснется в своей кровати, у себя в квартире, или на диване у приятеля, или, на худой конец, на больничной койке.
Но ничего не рассыпалось. Триумф не состоялся, и Кармоди почувствовал, что уже ничего не соображает, но и на это ему наплевать – так он устал...
– Вы закончили свой монолог? – ледяным тоном спросил Сизрайт.
– Кончил, – вздохнул Кармоди. – Простите.
– Не терзайтесь, – спокойно сказал Сизрайт. – Вы переутомились, это естественно. Но я ничем не сумею помочь вам, если вы не возьмете себя в руки. Разум может привести вас домой, истерика не приведет никуда.
– Еще раз прошу прощения, – пробормотал Кармоди.
– Что касается этой комнаты, которая вас так напугала, то я декорировал ее специально для вас же. Конечно, эпоха подобрана приближенно, но это все, что мне удалось за недостатком времени. И лишь для того, чтобы вы чувствовали себя как дома.
– Это вы хорошо придумали, – сказал Кармоди. – Значит, и ваша внешность?..
– Конечно, – улыбнулся Сизрайт. – Я и себя декорировал, так же как и комнату. Это не слишком трудно. Но нашим клиентам такие штришки обычно нравятся.
– Мне тоже нравится, – согласился Кармоди. – Теперь я понимаю, что это успокаивает.
– Я и хотел, чтобы успокаивало, – сказал Сизрайт. – А насчет вашего предположения, что все это сон, что ж... в нем что-то есть!..
– В самом деле?
Мистер Сизрайт энергично кивнул.
– Предположение само по себе ценно, но вам оно нисколько не поможет.
– Ох! – Кармоди снова повалился на стул.
– Строго говоря, – продолжал Сизрайт, – между воображаемыми и подлинными событиями существенной разницы нет. Разница лишь в терминах. Между прочим, сейчас вам ничего не снится, мистер Кармоди. Но будь все это сном, вам следовало бы действовать точно так же.
– Ничего не понимаю, – сказал Кармоди. – Только верю вам на слово, что все это на самом деле... – Он заколебался. – Но вот чего я на самом деле не понимаю: почему все так похоже? Я о том, что Галактический Центр похож на наш Радио-сити, а динозавр Борг говорит не как динозавр и даже не так, как говорящий динозавр должен говорить. И...
– Ради бога, не терзайтесь!
– Простите.
– Вы хотите, чтобы я объяснил вам, – продолжал Сизрайт, – почему действительность такова, какова она есть. Но ведь это необъяснимо. Просто надо приучиться подгонять свои предрассудки к новым фактам. Не следует ожидать, что действительность станет к вам приспосабливаться – разве что изредка. Если вы столкнулись с чем-то необычным, тут ничего не поделаешь. Вы поняли меня?
– Пожалуй, да.
– Отлично! Так вы уверены, что не хотите чаю?
– Спасибо, не хочу.
– Тогда подумаем, как доставить вас домой. В гостях хорошо, а дома лучше. Не так ли?
– Конечно, лучше, – согласился Кармоди. – А вам это очень трудно?
– Трудно? Я бы так не сказал, – протянул Сизрайт. – Это дело, конечно, сложное, требующее точности и даже связанное с известным риском. Но трудным я бы его все-таки не назвал.
– А что вы считаете действительно трудным? – спросил Кармоди.
– Квадратные уравнения, – не задумываясь ответил Сизрайт. – Никак не могу научиться их решать, хотя пробовал миллион раз. Вот это, сэр, настоящая трудность! Однако вернемся к вашему делу.
– А вы знаете, куда ушла моя Земля? – спросил Кармоди.
– «Куда» – это не проблема. «Куда» вас уже доставили, правда, толку от этого не было, поскольку «Когда» оказалось таким далеким от искомого. Но теперь, я полагаю, мы попадем в ваше личное «Когда» без лишней возни. «Какая» Земля – вот в чем фокус!
– Это непреодолимо?
– Вообще-то преодолимо, – успокоил Сизрайт. – Всего-навсего мы должны рассортировать Земли и выяснить, которая из них ваша. Дело простое. Как сказали бы у вас: все равно что подстрелить рыбу в бочке.
– Никогда не пробовал, – сказал Кармоди. – А это легко?
– Какая рыба и какая бочка. Акулу в ванне вы подстрелите без труда. Значительно трудней попасть в кильку в цистерне. Все зависит от масштаба. Но вы все-таки должны признать, что и в том и в другом случае принцип один и тот же, и весьма простой.
– Да, наверное, – согласился Кармоди. – Но хоть это в принципе и просто, не понадобится ли слишком много времени, если вариантов чересчур много?
– Не совсем так, но верно подмечено, – просиял Сизрайт. – Сложность, знаете ли, иногда полезна. Она способствует классификации и идентификации.
– Ну хорошо... А теперь что?
– А теперь мы приступим к делу, – воскликнул Сизрайт, энергично потирая руки. – Мы тут с коллегами подобрали некоторое количество миров. И, между прочим, полагаем, что ваш мир должен оказаться среди них. Но опознать его, конечно, можете только вы сами.
– Я должен буду присмотреться?
– Что-то в этом роде. Точнее, вы должны в них вжиться. И каждый раз, как только разберетесь, сообщайте мне, попали мы с вами в ваш мир или в какой-то иной. Если это ваш мир – делу конец. Если иной, мы переместим вас в следующий из вероятных.
– Весьма разумно, – согласился Кармоди. – А много у вас этих вероятных Земель?
– Невероятное множество! Но у нас есть надежда на быстрый успех, если только...
– Что «если»?
– Если только хищник не догонит вас раньше.
– Мой хищник?
– Он все еще идет по следу, – сказал Сизрайт. – И, как вы теперь знаете, устраивает вам ловушки, а материал для ловушек берет из ваших воспоминаний. Эти «земноморфные сцены» – я так бы их назвал – должны убаюкать вас, обмануть и заставить, ничего не подозревая, идти к нему прямо в пасть.
– И он будет вторгаться во все ваши миры?
– Конечно! Безопасного убежища нет. Напротив, чем тщательнее ваш поиск, тем сильнее нависшая над вами опасность. Вы спрашивали о снах и действительности. Так вот, запомните: все доброе действует открыто; все злое непременно хитрит, трусливо прикрываясь иллюзиями, масками, грезами.
– А вы можете предпринять что-нибудь против моего хищника? – спросил Кармоди.
– Нет, не могу. И ничего не сделал бы, даже если бы и мог. Пожирание – закон природы. Даже богов иногда пожирает Рок. Вы не должны быть исключением из универсального правила.
– Так я и думал, что вы скажете что-нибудь в таком роде, – вздохнул Кармоди. – Но хоть чем-нибудь вы мне помочь можете? Намек там какой-нибудь или признак, по которому можно отличить мой мир от мира хищника...
– Для меня отличие очевидно, – сказал Сизрайт. – Но мы с вами воспринимаем мир по-разному. Вам не помогут мои наблюдения, мне не помогут ваши. Ну что ж, пока вам удавалось уходить благополучно.
– Да, мне везло. Пока.
– Значит, вы счастливчик. Вот у меня есть мастерство, но нет везенья. И кто скажет, что важнее? Не я, сэр. И, конечно, не вы. Так что мужайтесь, мистер Кармоди. Смелость, знаете... э-э... планеты берет. Верно? Так что изучайте миры, берегитесь иллюзий, выходите сухим из воды и не прозевайте с перепугу свой подлинный мир.
– А что, если я нечаянно прозеваю? – спросил Кармоди.
– Тогда ваши поиски не кончатся никогда. Только вы сами можете узнать свою настоящую Землю. Если же вы не найдете ее среди самых вероятных, будем искать среди просто вероятных, потом – среди менее вероятных, а потом – среди наименее вероятных. Число возможных Земель не бесконечно, но у вас просто жизни не хватит осмотреть их все и опять начать сначала.
– Ну ладно, – неуверенно сказал Кармоди. – Видимо, другого пути нет.
– У меня нет другого способа помочь вам, – подтвердил Сизрайт. – И не думаю, что вообще есть другие способы. Если хотите, я наведу справки в соседней галактической системе. Но это потребует известного времени...
– Боюсь, что времени у меня нет, – вздохнул Кармоди. – Вероятно, мой хищник уже близко. Прошу вас, мистер Сизрайт, приступайте. Посылайте меня на ближайшую из вероятных Земель. И благодарю вас за заботу и терпение.
– Пожалуйста, – легко согласился Сизрайт, явно довольный. – Буду надеяться, что самый первый мир и окажется тем, который вы ищете.
Он нажал кнопку на своем столе. В первый миг ничего не произошло. Но как только Кармоди мигнул, все свершилось. Его доставили на место – прямиком на Землю. Или на точную ее копию.
Часть IV
Какая земля?
Глава 22
Кармоди оказался на опрятной равнине. В синем небе сверкало золотое солнце. Он медленно огляделся. Впереди, в полумиле от него, виднелся небольшой город. Он был построен не в обычной американской манере – с бензоколонками на окраине, щупальцами сосисочных, каймой мотелей и панцирем свалок. Скорее он был похож на итальянский городок, раскинувшийся среди холмов, или же на швейцарскую деревню, которые внезапно возникают перед вами и так же внезапно пропадают – без преамбул и пояснений, сразу являя вам и свой центр, и окраины, и ничего не приукрашивая.
Несмотря на эту чужеродность, Кармоди был все же уверен, что городок американский. И он осторожно двинулся к городу, готовый, чуть что не так, стремительно броситься прочь.
Однако все было в порядке. Город выглядел приветливо, щедро распахивая перед ним свои улицы и радушно улыбаясь широкими витринами. Углубляясь в город, Кармоди обнаруживал все новые и новые приятные места. В центре его поджидала площадь, похожая на итальянскую пьяццу, только поменьше размером. Посреди этой пьяццы был фонтан – мраморная копия мальчика с дельфином. Из пасти дельфина била струя чистой воды.
– Надеюсь, вам нравится? – произнес голос за левым плечом Кармоди.
Кармоди не отпрянул в ужасе. Он даже не повернулся. Голоса, раздающиеся у него за спиной, перестали его пугать. Он даже подумал, что, по-видимому, в Галактике многим нравится обращаться к нему таким образом.
– Очень мило, – сказал Кармоди.
– Я сам построил все это, – продолжал голос. – Мне казалось, что фонтан, несмотря на архаичность концепции, эстетически оправдан. А эта пьяцца со скамьями и тенистыми каштанами – точная копия площади в Болонье. Снова повторю: я не боюсь упреков в старомодности. Истинный художник, как мне кажется, использует все, что считает необходимым, будь оно тысячелетней давности или только вчерашнее.
– Согласен целиком и полностью, – сказал Кармоди. – Позвольте представиться. Меня зовут Томас Кармоди.
Улыбаясь, он обернулся с протянутой рукой, но за левым плечом никого не оказалось, как, впрочем, и за правым. На площади никого не было.
– Извините меня, – произнес голос. – Я не хотел напугать вас. Думал, вы знаете...
– Знаю что? – спросил Кармоди.
– Знаете обо мне.
– Понятия не имею. Кто вы? Откуда говорите?
– Я голос города, – сказал голос. – Или, выражаясь точнее, я и есть город. Говорящий город, говорящий сейчас с вами.
– Неужели? – насмешливо бросил Кармоди. И сам себе ответил: «Да. Полагаю, что это так. Говорящий город? Подумаешь!»
Город так город. Кармоди даже не очень удивился. Ему надоело, по правде говоря. Он уже встречался со множеством существ гигантских размеров, обладающих сверхъестественными способностями. А сколько раз его швыряло из одного конца Вселенной в другой! Силы, твари и воплощения кидались на него со всех сторон, так что временами он даже терял хладнокровие. Кармоди был рассудительным человеком; он понимал, что существует межзвездная иерархия и что человек стоит в ней не слишком высоко. Но гордость у него тоже была. Он считал, что и человек чего-то стоит – и не только для себя самого. Если ты только и делаешь, что охаешь, ахаешь и чертыхаешься, встречаясь со всеми этими инопланетными штуками, то о каком самоуважении можно говорить? А Кармоди не хотел терять самоуважения. Это было то немногое, что у него пока еще оставалось.
И потому он отвернулся от фонтана и спокойно пересек площадь, словно разговаривал с городами каждый день и все это давно ему надоело. Он прошелся по нескольким улицам и проспектам, заглядывая в витрины лавок и рассматривая дома, и немного постоял перед статуей.
– Ну? – спросил город через некоторое время.
– Что «ну»? – тут же отозвался Кармоди.
– Что вы думаете обо мне?
– Вы – о'кей.
– Только о'кей?
– Видите ли, – сказал Кармоди, – город это город. Если знаешь один, то, в сущности, знаешь и все остальные.
– Это не так! – воскликнул город, явно уязвленный. – Я заметно отличаюсь от всех других городов. Я – уникум.
– В самом деле? – Кармоди пожал плечами. – А по-моему, вы выглядите как скопление плохо подогнанных частей. У вас тут итальянская площадь, группа греческих статуй, позднеанглийская готика, нью-йоркский многоквартирный дом старого стиля, калифорнийская сосисочная, похожая на портовый буксир, и бог знает что еще. Что тут уникального?
– Уникальна комбинация всех этих форм в осмысленном ансамбле, – возразил город. – У меня внешнее разнообразие при внутреннем единстве. Эти старые формы вовсе не анахронизмы. Каждая представляет определенный стиль жизни и, как таковая, занимает отведенное ей место в хорошо отлаженной машине для поддержания жизни, каковой является город.
– Это ваше личное мнение, – сказал Кармоди. – Между прочим, есть у вас имя?
– Конечно, есть. Мое имя Беллуэзер[4]. Беллуэзер, штат Нью-Джерси. Не хотите ли кофе, или же сандвич, или свежих фруктов?
– Кофе хорошо бы, – сказал Кармоди и позволил городу проводить себя за угол в кафе на открытом воздухе. Оно называлось «Ну-ка, мальчик!» и было точной копией салуна Веселых Девяностых, с механическим пианино, лампами в стиле Тиффани и канделябрами из граненого стекла. Там было очень чисто, как и повсюду в этом городе, но людей не было совсем.
– Прекрасная обстановка, как по-вашему? – спросил город.
– Походная, – сказал Кармоди. – Годится, если вам нравится такой стиль.
Поднос из нержавеющей стали с дымящейся кружкой «капуччино» сам собой опустился на стол.
– По крайней мере, обслуживают здесь хорошо, – добавил Кармоди и отхлебнул кофе.
– Хорошо? – спросил город.
– Да, очень.
– Я горжусь своим кофе, – заявил Беллуэзер. – И своей кухней тоже. Не хотите ли чего-нибудь? Омлет, например, или суфле?
– Нет, спасибо, – отрезал Кармоди. И, откинувшись на спинку стула, спросил: – Так что, вы – образцовый город?
– Да, имею честь быть таковым, – сказал Беллуэзер. – Я новейшая, самая последняя модель и, надеюсь, наилучшая. Я был спроектирован объединенной исследовательской группой Йельского и Чикагского университетов, которую финансировал фонд Рокфеллера. Детальной проработкой занимался в основном Массачусетский технологический институт, хотя отдельные участки меня были выполнены в Принстоне и в «Рэнд Корпорейшен». Главным подрядчиком была компания «Дженерал Электрик», а деньги пожертвовал фонд Форда, а также другие организации, называть которые я не имею права.
– Интересная история, – заметил Кармоди с деланным безразличием. – Вон там, через дорогу, готический собор, да?
– Да, готический, целиком и полностью, – подтвердил Беллуэзер. – Но он межконфессиональный, открыт для верующих любой религии. Вместимость – триста посадочных мест.
– Не так уж много для такого здания.
– Конечно. Но я хотел соединить благоговение с комфортом. Людям это нравится, – возразил город.
– А где, между прочим, люди? – поинтересовался Кармоди. – Я никого не видел.
– Они ушли, – скорбно сказал город. – Все меня покинули.
– Почему?
Беллуэзер помолчал, а затем через силу выговорил:
– Произошел разлад в отношениях города с горожанами. Непонимание или несчастливая цепь недоразумений. Подозреваю, что здесь и подстрекатели приложили руку.
– Но что именно произошло?
– Не знаю. В самом деле не знаю, – сказал Беллуэзер. – Однажды они все ушли. Именно так! Но я надеюсь, что они вернутся.
– Возможно, – согласился Кармоди.
– Я уверен, что вернутся, – сказал город твердо. – Между прочим, почему бы и вам не остаться здесь, мистер Кармоди?
– Мне? Я как-то не думал об этом...
– Вы, похоже, устали от путешествий. Уверен, вам надо отдохнуть.
– Да, постранствовал я немало, – вздохнул Кармоди.
– Может быть, вам у меня понравится, – сказал Беллуэзер. – Во всяком случае, у вас будет уникальный опыт: самый современный город в мире, и весь к вашим услугам.
– Звучит заманчиво, – протянул Кармоди. – Я должен подумать.
Образцовый город Беллуэзер его заинтересовал, но он все же никак не мог избавиться от тревожных мыслей. Ему хотелось точно знать, что именно здесь случилось и почему все жители покинули город.
Глава 23
По настоянию Беллуэзера Кармоди провел эту ночь в роскошном номере для новобрачных отеля «Король Георг V». Спал он до утра и проснулся в хорошем настроении, бодрым и отдохнувшим. Его мозг давно требовал передышки.
Беллуэзер сервировал ему завтрак на террасе и, пока Кармоди насыщался, исполнял веселый квартет Гайдна. Воздух был восхитителен; без пояснения Беллуэзера Кармоди так бы никогда и не догадался, что он кондиционированный. Температура и влажность были идеальны. С террасы открывался превосходный вид на западный квартал Беллуэзера – прелестное нагромождение китайских пагод, венецианских мостиков, японских каналов (в центре – зеленый холм), древнегреческого храма (коринфский ордер), автостоянки, норманнской башни и многого другого.
– Прекрасный тут у вас вид, – похвалил Кармоди.
– Я рад, что вам нравится, – тут же отозвался город. – Стиль был предметом многочисленных дискуссий, которые велись со дня моей закладки. Одна группа зодчих стояла за единство стиля – гармонию форм, слитых в гармоническое целое. Но это уже было! Образцовых городов такого типа довольно много, но все они однообразны и скучны. Создавал их один человек или несколько, все равно в них нет жизни. Они и на города-то не похожи.
– Но вы и сами до некоторой степени искусственны, – возразил Кармоди.
– Конечно! – согласился город. – Но я и не претендую ни на что другое. Я не фальшивый город будущего и не какой-нибудь псевдофлорентийский ублюдок. Я – конгломерат. Я должен интересовать, волновать и вместе с тем быть практичным и функциональным.
– Для меня вы – о'кей, – констатировал Кармоди. – А что, все образцовые города разговаривают, как вы?
– Нет, – ответил Беллуэзер. – До сих пор другие города не могли произнести ни единого слова. Но их жителям это не нравилось. Им не нравились города, которые делают свое дело безмолвно. Молчаливый город кажется слишком огромным, слишком властным и бездушным. Вот почему я был создан с искусственным интеллектом.
– Понимаю, – согласился Кармоди.
– Хорошо, что вы поняли. Искусственное сознание персонифицирует меня, что очень важно в эпоху всеобщего обезличивания. Оно делает меня истинно отзывчивым и позволяет творчески подходить к потребностям потребителей. Мы можем вести дискуссии – я и мои жители можем благодаря постоянному диалогу помогать друг другу в создании истинно жизнеспособной городской среды. Можем совершенствовать друг друга, не теряя при этом индивидуальности.
– Звучит превосходно, – сказал Кармоди. – Но, к сожалению, вам здесь не с кем вести диалог.
Читать бесплатно другие книги:
