Практикующий. Сделка с вороном Воронцова Валерия
– Хорошо! Я облажалась с Дэном. Вместо твердого «нет» выдала фигню с «мне нужно время», то есть дала шанс, понимаешь? Тогда мне это казалось правильным, я не хотела обижать его, да и ситуация с Владом считалась понятной, я же не знала, что…. – я оборвала себя.
Не знала – что? Что не смогу без своего ведьмака? Что у него есть ко мне чувства, которые он держит на коротком поводке, пока клятва не проснулась? Знала. Интуитивно, конечно, но все же знала.
– Лешка говорит, что так делать нельзя.
– Как так?
– Это сложно, – сморщилась Ругалова. – В общем, основная мысль в том, что жалеть в настоящем о поступке в прошлом, когда он был сделан из лучших побуждений, нельзя. Этим ты подселяешь в себя самого жуткого червяка, – заявила она и выбросила огрызок в урну.
– Какого еще червяка?
О, боги, мне только паразитов не хватало до кучи. Почти уже слышу шутки про глистов и прочую мерзость, цепляющуюся к собакам. Нашему кругу палец в рот не клади, по крайней мере, темной его части.
– Сожаления. Леша уверен, что отрицательные эмоции, направленные на самого себя, вроде сожаления, разочарования или страха сжирают человека намного быстрее, чем это делает самая страшная болезнь.
– О, – как всегда глубокомысленно ответила я, узнавая этот ни с чем несравнимый стиль высказываний практикующих.
– Вот тебе и «о», – развела руками Ругалова.
На третий этаж к нужному кабинету мы поднялись не раньше, чем Ирка хорошенько прошерстила буфет на предмет молочного шоколада. Довольная собой, шоколадкой и жизнью, Лошадка уступила мне место у окна. Пусть подруга выглядела беззаботно и в отличном настроении, моя непогрешимая интуиция чувствовала здесь какой-то подвох.
– Ты чего это такая добрая? – подозрительно спросила я.
– Серьезно? – фыркнула она. – Нашла кого спросить.
– Не знаю, какой нимб ты у себя на голове воображаешь, но добренькая ты далеко не всегда, – напомнила я.
– И пусть, это нормально, – пожала плечами Ирка. – Главное мотив действия и посыл, а не как это выглядит для окружающих.
Или я с утра проснулась в параллельной вселенной, или Ругалова действительно начала доверять Леше и не только слушать, но и слышать своего практикующего.
Обведя взглядом кабинет, я, наконец, обнаружила причину такой уступчивости подруги. Сидя у прохода, она почти целиком загораживала меня от Марьяновой. Не думала, что увижу их с Запатовой на этой паре…
– Ты что, защищаешь меня от КуКу? – яростно прошептала я.
– Скорее, ее от тебя, – последовал вполне себе «светленький» ответ, после чего Ирка посмотрела на меня с выражением глубочайшего дзена и будто бы одной жизнью в запасе. – Честно говоря, я не думаю, что с тобой все в порядке, Агат. Мне кажется, все как раз наоборот, и я пытаюсь предотвратить очередной конфликт. Ты же первая начала ее задирать.
Понадобилось два глубоких вздоха, длительное изучение облаков в окне и напоминание самой себе, что до таблички «Осторожно! Злая собака!» на шее рукой подать, а это совсем не то, что нужно в отношениях с лучшей подругой.
– Ты же поняла, зачем она спрашивает, – как можно спокойнее проговорила я.
– Конечно. Только ты могла проигнорировать и ответить нейтрально, а не раздувать перепалку до быстрого реагирования защиты, – кивнула Ирка. – Раньше ты бы просто отшутилась и закрыла тему.
Я почти нашлась с ответом, когда в кабинет зашел Щебин. Как всегда в сером костюме и с коричневым дипломатом. Поправив круглые очочки в толстой оправе, Лев Константинович сел за преподавательский стол и потребовал у Кручиловой журнал посещений. Стараясь пропускать мимо ушей его противный дребезжащий голос, называющий фамилии, я видела, как он отмечает присутствующих и в своей ведомости, и в журнале старосты. Да уж, такой пропуск точно не закрыть.
– Петров?
– Болеет, – стандартно ответила Ленка.
– Воспалением хитрости? – фыркнул Щебин, и его и без того слишком тонкая верхняя губа скрылась под щеткой седых усов. – Передайте юноше, что у него всего две явки за семестр, и я не допущу его к экзамену без сдачи хотя бы восьми работ из десяти.
– Передам.
Да уж, не повезло Ваське. Я мысленно подсчитала свои собственные сданные работы и посещения. Вроде бы на допуск наскребалось.
– Самойлова?
– Отсутствует.
– Болеет?
– Отсутствует, – терпеливо повторила Кручилова. – По семейный обстоя…
Почувствовав какую-то странную тревогу, я повернула голову налево, к окну. К нему стремительно приближалось что-то черное и… Я вскрикнула, когда в стекло, прямо напротив моего лица, на полной скорости врезалась ворона. Всего мгновение черные глаза смотрели на меня со всем безумием, паникой и ужасом, а затем погасли. Птица рухнула на землю.
Кто-то вскочил со своих мест, раздалась еще пара вскриков, я же смотрела на кровавые брызги на стекле, чувствуя, как внутри все резко ухнуло куда-то вниз. Так же, как птица только что.
Ворона. Насмерть в окно рядом со мной. Шансы на совпадение или случайность отсутствуют. Не тогда, когда сущность моего практикующего – ворон, и с тех пор, как кое-кто отправился погулять с крыши, не прошло и недели.
Что это? Предзнаменование? Чье-то предупреждение? Игнат вернулся и уже готовит месть?
На каждый вопрос приходилось по удару сердца, во рту появился металлический привкус – разволновавшись, я обрезала язык об клык. В ментальном дог вздыбила шерсть и оскалилась в поиске источника угрозы. Когти впились в землю, мышцы гудели от напряжения, мы готовы были сорваться и бежать, преследовать невидимого врага, бросившего нам такую «перчатку».
Голова резко закружилась, виски снова пронзило раскаленной иглой, Ирка потянула меня за рукав, заставляя сесть. Надо же, до этого я не понимала, что оторвалась от стула. В карих глазах подруги плескались волны тревоги с пеной страха, но это не помешало ей переплести пальцы с моими под партой и крепко сжать.
– Дыши, просто дыши и думай о чем-то хорошем. Не смотри вокруг, у тебя глаза почти желтые, – прошептала Ругалова.
Щебин поспешил успокоить группу, начав молоть какую-то чушь о птичьих болезнях, климате и потере ориентации в пространстве. Якобы распространенный случай. Больная птица. Ничего выдающегося.
Интуиция насмехалась и ставила печать абсурда на каждое его высказывание. Глубоко вдохнув пару раз, я покосилась на оживший вибрацией телефон. Определенно, Влад почувствовал мою ярость с щепоткой паники.
Я почти потянулась за айфоном, когда поняла, что речь преподавателя, до того звучавшая где-то на заднем плане, сменилась тишиной. Короткое предупреждающее пожатие Ирки подтвердило, что она каким-то образом относится ко мне. Нехотя подняв голову, я встретилась со сверлящим взглядом Щебина.
– Что, простите? – переспросила я, догадываясь, что пропустила какой-то вопрос.
– Вы хорошо себя чувствуете? – противный голос, как пилой по железке, вспорол мой слух.
Прекрасно, спасибо, что привлекаете ко мне внимание, именно его-то мне сейчас и не хватает!
– Да, со мной все в порядке, – уверенно ответила я, выдерживая взгляд его водянистых глазок. На мгновение язык словно окунулся в болотную жижу. Фу.
Ничего больше не сказав, он вновь опустился за свой стол и вернулся к теме лекции. Выждав еще пару минут, я посмотрела сообщение.
Князь: «Что с тобой? Если не ответишь, позвоню через пять минут».
Несмотря на то, что в запасе у меня было еще две, я напечатала свое «Позвоню на перемене» так быстро, как смогла. Переглянувшись с Иркой, я покачала головой в ответ на ее безмолвный вопрос. Не хотелось делиться с подругой собственными страшными догадками и подозрениями, неважно, насколько обоснованными они могли быть.
Едва дождавшись пятиминутки, мы под шумок выскользнули из аудитории с вещами, спешно покидая корпус.
– Черт возьми! Это уже ни в какие ворота! – взорвалась Ругалова, когда мы отошли подальше.
– Ты о чем?
– Серьезно? Этот придурок последние мозги растерял, Яблонев его в блин раскатает так, что никто отлепить не сможет, – всплеснула подруга руками.
– Подожди, ты что, понимаешь, что произошло?
– А что тут понимать? – округлила она глаза. – Понятное дело – Безродный сошел с ума и напрашивается на проклятье.
Упоминание бывшего лучшего друга Влада, ведьмака-самоучки и нынешнего парня девушки, разбившей Яблоневу сердце, поставило меня в тупик.
– Думаешь, это был он?
– А ты разве нет?
Уж кто-кто, а он мне на ум точно не приходил.
– Я… Почему ты так решила, что-то почувствовала? Подожди, я обещала позвонить Владу… – оборвала я сама себя, доставая телефон.
Мой ведьмак снял трубку уже на середине первого гудка:
– Что случилось?
– Я не очень понимаю, что конкретно это было. Просто я сидела на паре, а потом в окно, прямо напротив меня, врезалась ворона и тут же умерла. То есть, я уверена, что она умерла, я… видела ее глаза, и как они… потускнели, и потом я вроде как взбесилась, глаза пожелтели, клыки заострились… Если бы Ирка меня не выдернула, наверное, зарычала бы, – неуверенно пробормотала я, покосившись на вышагивающую передо мной туда-сюда подругу, кивавшую на каждое мое слово.
– Скажи ему, – вскинулась Ругалова.
– Влад?
– Я здесь. Думаю.
Голос практикующего меньше всего напоминал задумчивый. Больше походило, что он в тихой ярости, скрытой под стальным самоконтролем. Я не чувствовала его эмоций по нашей связи, но банальная логика подсказывала, что настроение Князя максимально далеко от улыбок и раздачи сладкой ваты.
– Это же не случайность, да? – расстроенно спросила я.
– Их не существует, – отрезал темный. – Иди домой и отдыхай…
– Скажи ему! – громче напомнила Ирка.
– Что там хочет Лошадка?
– Она считает, что это был Паша, только я пока не поняла, почему.
– Есть такая вероятность, – признал Яблонев после продолжительной паузы, и по спине поползли мурашки от вкрадчивости, с какой это было сказано. Не хотелось бы мне когда-нибудь услышать такие интонации Влада в свой адрес. – Агата, иди домой, я позвоню тебе вечером, как только все проверю и выясню.
– Я… Ладно, – пробормотала я, морщась.
– Что такое?
Конечно же, Влад слушал меня так же внимательно, как и я его, так что от него не укрылась моя досада.
– Я думала, нужно приехать к тебе, и мы вместе разберемся с этим, чем бы оно ни было.
что не с чем разбираться, я должен буду сделать пару вещей, чтобы увидеть, что именно произошло. Не хочу, чтобы ты тратила свои силы, толком не успев восстановиться. Понятно?
– Понятно, – протянула я, все еще недовольная.
Попрощавшись с Владом до вечера, я посмотрела на Ирку:
– Рассказывай, причем здесь Безродный?
– Шутишь, что ли? Да у него конкретно пригорело, когда он понял, что ты – потомственный фамильяр. Может, Алена и сильна, но тогда, в парке, ты отшвырнула ее, как мешок с мусором. Варвара сказала, что от его зависти зубы даже ей свело!
Я ничего подобного не заметила, но, с другой стороны, тогда моя голова была забита совсем другими проблемами. Крайне интересовал вопрос, останемся ли мы с Яблоневым вообще тандемом, учитывая все, что он скрывал о своей клятве и ее причине.
– Когда сказала?
– Когда мы везли их с Сашкой в Калугу.
– Хорошо, и зачем бы ему это делать?
– Ну, не знаю… Может быть, потому что он темный ведьмак с пунктиком насолить Яблоневу? – развела руками Ругалова. – Если подумать, то ослабить практикующего, выведя из строя его фамильяра, не такой уж и плохой план.
– Я не вышла из строя, – процедила я, внутренне закипая.
– Агат, – Ирка тяжело вздохнула и протянула мне руку. – Как только это случилось, ты… рассвирепела. Это было что-то покруче твоей привычной вспыльчивости. Обычно ты просто сильно злишься и напираешь, но там, – она неопределенно кивнула назад, – было совсем другое. Вроде бешенства и паники одновременно. На самом деле, я сначала почувствовала твой ужас, а потом уже злость. Не обижайся, но, повторюсь, ты не в порядке. Думаю, так и должно быть после всего, что с тобой случилось. Давай я пойду с тобой, посмотрим что-нибудь вместе? О, и еще я расскажу тебе про предков Праховой и их огромный домище…
Ирка продолжала свой монолог на тему, чем еще можно заняться, и я старалась отделаться от ощущения, что подруга играет в няньку. Однако вскоре слова Ругаловой и вовсе перестали достигать моих ушей. Холодок чужого внимания пробежался по позвоночнику и будто бы сковал морозом лопатки.
За мной кто-то наблюдал. Целенаправленно, внимательно и вряд ли с добрым намереньем.
Нагнувшись поправить шнурок, я посмотрела под рукой назад, но ничего подозрительного не обнаружила. Выпрямившись, я снова пошла в ногу с Иркой и сразу же поняла, что слежка исчезла. Или преследователь понял, что его заметили, или же у меня разыгралась паранойя.
Предпочтительнее было второе, а потому я не сомневалась, что верно первое. Мертвая ворона и неизвестный наблюдатель.
Как всегда, Влад оказался прав – мне следовало остаться дома.
Глава 4
Запах горящих трав коснулся носа еще на выходе из парка и усиливался с каждым шагом к дому Яблонева. Открыв калитку своим ключом, я чудом успела выставить перед собой руки, спасаясь от коварного нападения огромной овчарки и пушистого умывальника по совместительству.
– Кельт! Привет, дружище, как твои дела, да-да, давно не виделись, чем это от тебя пахнет, ромашкой, что ли… – я заворковала над псом Влада, зарывшись руками в густую шерсть и стоически выдерживая безостановочные удары мощного хвоста по ногам.
Сам Князь курил на порожках дома, наблюдая за нами с полуулыбкой. К ноге ведьмака был прислонен рюкзак, в котором он обычно носил рабочие инструменты и атрибутику, а на первой ступеньке лежала большая спортивная сумка. По идее, где-то в пределах получаса за нами должны заехать Леша с Ирой, чтобы мы все вместе отправились праздновать – это слово вообще подходит? – Вальпургиеву ночь с ее кострами силы в какие-то дремучие леса.
– Привет, – я наконец-то добралась до своего практикующего, поборов энтузиазм Кельта. Жизнерадостно оббежав нас вокруг, пес скрылся в своей «летней резиденции» – будке, украшенной Владом шикарным шпилем и узорами с завитушками. Кроме резьбы по дереву Яблонев так же занимался пирографией, но ее следов на домике Кельта я не заметила.
– Привет, – кивнул Яблонев с улыбкой, когда я опустилась рядом с ним. Серый цвет глаз ведьмака сегодня был ближе к перламутровому, а это означало, что он расслаблен и доволен. – Что, ни одного вопроса?
– Почему так пахнет жжеными травами? – начала я с самого несерьезного, но интересного. Конечно, я уже чувствовала присутствие Тамары – матери Влада, темной ведьмы, специализирующейся на делах любовных и психологической помощи клиентам. Но зачем она поджигает травы в доме, было неясно.
– Энергетическая уборка, – хмыкнул парень, указывая большим пальцем себе за спину. – Мама выкуривает отрицательную энергетику и чужие проблемы, обновляет защиту… Скоро начнется этап с солью и иголками, так что заходить туда запрещено всем. А теперь вопрос, который я ожидаю, Герцогиня.
– Если ты его уже знаешь, можешь сразу озвучить ответ, – пробурчала я, удержавшись от демонстративного скрещивания рук на груди.
– Нет, я не почувствовал никаких проявлений активности от Игната, – терпеливо проговорил Яблонев. – Равно как не увидел его близкого присутствия или причастности к случаю с мертвой вороной.
– А Паша?
– Он тоже ни при чем. Его спрашивала Захарова прямым текстом, а ей крайне сложно соврать, если вопрос и, что важнее, ответ ее действительно интересует, – повторил Влад свое вчерашнее объяснение.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – я подперла голову рукой, глядя на парня. – Если это не Игнат как ожидаемый вариант, и не Паша как чуть менее ожидаемый вариант, то кто еще мог постараться с вороной и следить за мной?
– Агата, – Яблонев взял меня за руку, проскальзывая длинными бледными пальцами между моими. – Выслушай очень внимательно и не перебивай, хорошо?
– Хорошо, – сморщилась я, чуя недоброе. Слишком серьезный тон и неоправданно тяжелый взгляд подсказывали, что поспорить в какой-то момент захочется, пусть я еще и не знала, о чем пойдет речь.
– Ты многое пережила за последние месяцы. Становление фамильяром – серьезный стресс и без драк и похищения маньяком-практикующим. Ты впервые столкнулась со смертью лицом к лицу и в ту же ночь встретилась с родным отцом, никогда не видев его прежде. На фоне всего этого – совершенно неудивительно, что мертвая птица, тем более, ворона, воспринимается как предзнаменование чего-то страшного. В любой другой ситуации я принял бы это за дурной знак, как и ты, но иногда разбившаяся птица – всего лишь несчастное животное, и ничего больше.
– Ты думаешь, у меня паранойя, – недоверчиво посмотрела я на парня.
– Нет, – ведьмак едва ощутимо погладил костяшки моих пальцев. – Я думаю, что последние события выбили тебя из равновесия. После шторма океан не сразу становится спокойным, так и здесь. Твои способности были задействованы на максимум, даже больше, чем я мог ожидать. Вполне нормально, что они до сих пор… колышутся по малейшему поводу.
– То есть ворона – случайность, а слежка мне померещилась на почве обострившегося восприятия, – повторила я основные тезисы Яблонева.
– В противном случае я бы почувствовал, что моему фамильяру что-то угрожает, или он уже находится в опасности, – невозмутимо, словно приглашая на медитацию и поиски дзена, проговорил Влад.
– Как? Как ты это чувствуешь?
– Как будто мне пытаются вытащить мозги и сердце одновременно, – и глазом не моргнул темный. – Связь соединяет наши мысли и чувства, и именно их источники сообщают о проблеме на другом конце. Колебания чужих намерений коснулись бы тебя в любом случае, и это донеслось бы до меня, не справься защита.
– Есть ли способ скрыть от практикующего свои ментальные колебания?
Влад посмотрел на меня со скепсисом:
– Есть ли способ остановить твои вопросы?
– Нет, – буркнула я, сжимая его руку. – Твоя очередь.
– От практикующего можно скрыть что-либо, но только не тогда, когда он связан напрямую с тем, кому пытаются навредить. Понимаешь ли, следить за фамильяром – это все равно что следить напрямую за его практикующим, а мы хорошо чувствуем, когда кто-то нарушает наше пространство. Можно не видеть конкретную персону, но факт вмешательства всегда очевиден. Как если в дом пробирается вор, и срабатывает сигнализация.
Отвернувшись от ведьмака, я посмотрела на обнюхивающего забор Кельта. Заверения Яблонева казались логичными и весьма правдивыми. Было в них еще кое-что для меня диковинное и дефицитное – опыт и уверенность. Не обладая первым и не испытывая второго, стоило признать правоту Влада.
После испуга и парализовавшего той ночью шока, я все еще не могла прийти в себя. Только скрывала организовавшийся хаос за дверью привычного. Не разбиралась в нем, не прятала. Хуже. Притворялась, что его не существует.
– Хорошо. Как мне вернуть равновесие?
– Наконец-то правильный вопрос, – отметил ведьмак, поднимаясь. – Идем, ребята подъедут к остановке минут через пять.
– Ты не ответил.
– Тебе не нужен мой ответ.
– Слушай, обычно, я просто обожаю заплетать и расплетать свои извилины под твои загадки, но тебе не кажется, что сейчас немного другая…
Яблонев заткнул меня так, как делал до этого лишь раз, в нашу вторую, но для меня самую первую по восприятию, встречу. Щелкнул пальцами у меня перед глазами. Сухой резкий звук подействовал и на Кельта, тут же сосредоточившего внимание на хозяине.
– Ты придаешь моим словам б о льшую сложность, чем в них заложено. Внутренний стержень – сочетание всех твоих возможностей и особенностей. Я придерживаюсь мнения, что это самый сложный механизм в сущности человека. – Потрепав пса по ушам, Влад вышел через калитку. – Эфемерный, индивидуальный, особенный во всем и отвечающий за самое главное. Личность. Если он находится в шатком состоянии, претерпевает какие-либо изменения, кренится между разумом и чувствами, никто посторонний не сможет его стабилизировать. Я знаю, как найти свое равновесие, но не твое. Этот ответ известен только тебе.
– Ну, конечно, я придаю сложность, – пробурчала я, шагая следом за ведьмаком. – Очень просто сейчас все объяснил, и младенцу понятно.
– Как только перестанешь ворчать и язвить, поймешь, что я прав, – так же спокойно рассудил темный.
– Ты что-то не договариваешь, я точно знаю, – зашла я с другого бока. – Если не можешь сказать конкретно, как насчет небольшой подсказки?
– Сегодняшняя ночь, в любом случае, должна тебе помочь, – чуть улыбнулся Яблонев.
– Да-да, «костер силы», – кисло покивала я, так и не добившись никаких пояснений.
– Слушай огонь, – туманно изрек практикующий.
– От создателей «смотри в воду», «разговаривай с землей» и «трогай воздух», – проворчала я.
Влад расхохотался, разворачивая мое приближающееся раздражение на сто восемьдесят градусов. Не сумев сдержать смешок, я присоединилась к его смеху, хотя мне точно было не до шуток.
О том, что ребята уже ждут нас, Яблонев сказал еще до того, как мы вышли из парка, и, конечно же, не ошибся.
– Наконец-то, мы уже собирались уезжать без вас, – широко и по-доброму улыбнулся Березин, открывая багажник.
– Конечно-конечно, – подыграл Влад, загружая наши сумки в ауди. – Ты, наверное, даже речь для остальных заготовить успел.
– Ага. Звучала бы она так: «не судьба», – фыркнул Леша, занимая водительское место, и мы с Иркой захихикали.
– Представляю я себе лицо Захаровой в этот момент, – хмыкнула я, устраиваясь на заднем за водительским. – Хотя, подождите-ка, нет, не представляю.
Придвинувшись вплотную к окну, я посмотрела, как Влад закрывает дверь. Что-то смутное, скорее тень мысли, чем она сама, промелькнула в голове, оставив шлейф растерянности и раздражающее покалывание в висках.
– Что такое? – насторожился Яблонев.
– Не знаю, что-то вроде дежавю, наверное, – пожала я плечами. – У вас такое бывает? Кстати, как мир практикующих объясняет это явление?
– Элементарно, – протянул Березин, перестраиваясь в другой ряд.
– Поезд приближается, застрянем на переезде, – предупредил Влад, по-птичьи склонив голову на бок и продолжая глядеть на меня.
Только не это. Такая поза означала лишь одно – режим сосредоточенности и пронизывающего насквозь внимания. Конкретно для меня это значило какой-либо неудобный, глубоко копающий, вопрос, или такой же вывод, что еще хуже.
– Знаю, – согласился Леша. – Успеем проскочить.
– Так что там с дежавю? – напомнила Ругалова, хрустнув яблоком. Когда она вообще успела его достать?
Цепкий вороний взгляд Влада временно меня оставил, предупреждающе сверкнув напоследок. Да, ему ясно, что я ляпнула первое пришедшее на ум, и да, мы еще поговорим об этом, но без свидетелей. А говорят еще, что такое взаимопонимание вырабатывается годами.
– Это мысленный скачок в будущее, – начал Яблонев. – Чаще всего он происходит во сне, когда человек находится в покое и его сознательное, отвечающее за рационализм, недоверие и приверженность логике не активно, в отличие от бессознательного. Можно особенно ярко увидеть какой-либо момент, ощутить его сразу несколькими органами чувств, подробно запомнить и, вместе с тем, забыть сразу же после пробуждения.
– Ровно до того момента, пока он не произойдет в реальности, – вступил Березин. – Как правило, такие вещи у простых людей случаются интуитивно, хотя есть те, кто верит в программирование сна, засыпает с конкретным вопросом и получает во сне ответ.
– Но это же бесполезно, верно? – живо высунулось наружу мое любопытство. – Какой смысл видеть будущее во сне, если наяву увиденное вспомнить нельзя, пока оно не настало?
– Поэтому я и сказал, что это случается интуитивно и неосознанно у обычных людей, оказавшихся на жизненном распутье. Другие пытаются обмануть систему, запомнить сон, но это бесполезно.
– Почему? – спросила Ирка.
– Будущее – слишком чистое озеро, чтобы в него ныряли все подряд, оно тщательно защищает свои берега, – как всегда привел образный пример Яблонев. – Есть те, кому можно помочить в нем ручки, и гораздо меньше тех, кому позволено окунуться с головой.
– Ты, конечно же, о практи… Ой!
Ирка взвизгнула, я подлетела на сиденье, едва не встретившись головой с потолком, и завалилась на Влада, как мешок с картошкой. Разумеется, это не могло быть единственной неприятностью. Выступившие на глазах слезы, металлический привкус во рту и резкая боль в щеке и языке… О, боги, я умудрилась прикусить и то, и другое сразу!
– Говорил же, что проскочим! Шлагбаум сразу за нами опустили, – довольно заявил Леша, сбрасывая скорость.
Издав какой-то совершенно идиотский и плаксивый звук, призванный выразить, куда может проскочить Березин в следующий раз, я беспомощно посмотрела на склонившегося Влада. Как и когда его руки оказались обвиты вокруг меня, я не помнила, да это и не важно. Куда больше беспокоил заклубившийся в его серых глазах туман. Короткой искрой по нашей связи проскочило что-то холодное и тяжелое, и лицо парня неуловимо поменялось, выпуская наружу настоящего темного.
– У тебя кровь, – уронил ведьмак, дотронувшись большим пальцем до моей нижней губы.
Машину тряхнуло, как если бы мы налетели на камень.
– Влад, пригаси, я не хочу ловить колесами все ямы! – подтверждая догадку, громко попросил Леша.
– Тогда веди нормально, – резче, чем требовалось, велел Влад, вскинув голову на целителя.
– Успокойся, я понимаю, что…
– Не понимаешь, – оборвал ведьмак. – Поймешь, если испытаешь на себе. Желаю тебе, чтобы этого никогда не произошло.
– Вы о чем? – встревожено спросила Ругалова, протягивая мне влажные салфетки. Отлично, в одну точно придется сплюнуть – крови как будто зуб выдернули, что за невезуха!?
– Я понял, извините. Не сообразил, что тряхнет, – примирительно проговорил Березин, когда оба практикующих оставили вопрос Ирки без ответа. Я догадывалась, что имел в виду мой темный, но не хотела пугать подругу.
Сидя почти спиной к окну, Влад наблюдал, как я привожу себя в порядок. Неотрывный взгляд – сочетание птичьей зоркости и человеческой наблюдательности – сопровождал каждое действие. Это бы раздражало, не понимай я причины.
Когда в прошлый раз Влад видел кровь на моем лице, мы были в одном шаге от краха. Неудивительно, что тот же образ спустя такое короткое время спровоцировал ведьмака на… ментальную агрессию.
Бросив салфетки в предоставленный Иркой пакет, я, не задумываясь, протянула Яблоневу руку. Нужно отпустить это дерьмо. Нам обоим.
Ловко подметив мою зацикленность, темный ни словом не обмолвился о своей. Вряд ли я узнала бы о ее существовании, не проявись она так резко и ярко. Пока я нервно оглядывалась через плечо, Влад не выпускал меня из-под прицела своих способностей, опасаясь, что со мной вновь что-то случится. Все это рассказала связь, вот только не словами, которые можно трактовать по-разному, а эмоциями.
Длинные тонкие пальцы тесно переплелись с моими, и я облегченно выдохнула про себя. Отлично, нас не заставят идти пешком за машиной, и никакая авария тоже не грозит. По крайней мере, пока Яблонев спокоен.
– Так я не поняла, – нарушила установившуюся тишину Ругалова. – Все практикующие могут заглядывать в будущее или нет?
– Не все и нельзя говорить об этом, как об одном и том же действии, – покачал головой Леша, покидая территорию завода. – Вот мракобесие! Мы застряли.
Я прыснула, сообразив, какое слово светленький заменил литературно-приличным «мракобесием».
– Разумеется, – чуть пожал плечами Влад. – Если в одном месте проскочил – в другом обязательно застрянешь. Баланс.
– Это вроде подпункта закона подлости? – оглянулась Ирка.
– Это вроде закона Вселенной, что, в принципе, одно и то же, – хмыкнул Яблонев.
– Вы второй раз уходите от изначальной темы, – заметила я, чуть сжав пальцы ведьмака. Интуиция чуяла какой-то подвох так же, как собачий нос колбасу.
– Не я, – он кивнул на Березина. – Это светлейшие у нас приверженцы принципа «меньше знаешь – крепче спишь».
– Эй! – возмутилась Ругалова. – Не забывай, в чьей машине сидишь, темнейший!
– А ты обрати внимание, где она остановилась, Лошадка. Тут ежика сколько ни зови – не придет, – усмехнулся Влад.
Посмотрев в окно со стороны Яблонева, я, первым делом, наткнулась взглядом на торговые палатки с венками и пустыми надгробиями, прежде чем обнаружила позади них кресты и ограды.
– Мы стоим в пробке напротив кладбища? – вытаращилась я.
– Как видишь, – отчего-то развеселился мой практикующий. – Какая ирония, не правда ли?
– Давай-давай, развлекайся, – протянул Леша. – Можем тебя тут оставить, вместе с твоим принципом «больше знаешь – быстрее действуешь».
– Как приятно, что ты наконец-то его запомнил.
– Вы же не собираетесь устроить батл светлые против темных на всю оставшуюся дорогу? – поинтересовалась я. – Мы с Иркой на такое не подписывались. Расскажите лучше про предвиденье.
– О, боги, будущее можно не только увидеть во сне или, при должной концентрации, наяву, – скривился Влад. – Его можно так же услышать, почувствовать, осязать и даже ощутить на вкус. Умение применять любой из этих способов на высоком уровне – отдельная специализация. Базовые навыки присутствуют у потомственных, как часть дара, но очень часто сужены до конкретных областей или людей, часто родных и близких.
– Но вы же только что сказали заранее, что поезд приближается, – не поняла Ирка.
– Это уже состоявшееся действие, распространяющее свои колебания, – опередила я Влада. – А предвиденье – это знание о том, что произойдет до того, как его энергетика коснется пространства и начнет его шевелить, правильно?
– Совершенно точно, – одобрительно кивнул Березин.
– Что-то сильно и назойливо подсказывает, что этот разговор неспроста, – протянула Ругалова. – Не знаю, как ты, – подруга обернулась на меня, – но мне видится связь между ним и нашей сегодняшней поездкой.
Посмотрев на Влада, я наткнулась только на лукавую полуулыбку. Получается, Ирка была права, но мне не поступало никаких звоночков от интуиции на этот счет. Даже автоответчик не высвечивал пропущенный.
– Ладно, в чем прикол?
– Завтра поймете, – таинственно отозвался Березин, хотя обычно такая манера изъясняться была свойственна моему практикующему.
– Костры. Ну или костер. Это связано с ним, сто процентов, – заключила Ирка, в то время как я не почувствовала ничего. Может быть, она просто раньше ловит эти волны, и до меня ничего не доходит?
Читать бесплатно другие книги:
