Практикующий. Сделка с вороном Воронцова Валерия

– Тш-ш, – практикующий вальяжно отмахнулся. – Порычишь на меня после того, как мы с ней разберемся, воинственная. А теперь не глупи и встань слева, – он указал на место рядом с собой.

Поперхнувшись от такой наглости, я вынужденно выбрала меньшее из двух зол, занимая позицию возле парня.

– Тебе повезло, что она такая медлительная, – спокойно пояснил ведьмак. – Иногда они прыгают быстрее саранчи.

– Кто она?

– Кошмарница. Достаточно редкий вид проклятия, и я впервые вижу, чтоб его так хорошо сработали. Даже мелиссу привязали, чтобы снизить твою активность, – незнакомец кивнул на окружающие нас поля, что не помешало ему достать из кармана нож с резной белой ручкой и выставить перед собой горизонтально. – Кто-то очень хочет, чтобы ты не проснулась.

– И как ее прогнать?

– Никак, – хмыкнул ведьмак, неожиданно хватая меня за руку и отступая еще на несколько шагов. – Только развеять. Смотри, чтобы в меня ошметки не полетели.

– Каким образом? – отдернула я руку, вместе с тем осознавая однотипность своих вопросов.

– Ты фамильяр, или где?

– Да, но я не твой фамильяр, чтобы ты там ни вбил себе в голову!

– Угу-угу, – насмешливо покивал он. – Оттого я здесь и стою, мне же заняться больше нечем по ночам…

Тряхнув головой, практикующий снова заговорил, но уже на другом языке, и перебивать его теперь я не посмела. Мешать произношению «темного» языка – себе дороже. Наслушавшись от Яблонева, я узнала его с первых звуков, но еще убедительнее была особая давящая энергия, ввинчивающаяся под кожу и отдающаяся гудением в костях.

Слова пролетали сквозь уши, как вода через сито, не задерживаясь в голове. Все, что я улавливала, пусть и не зная смысла – это грозную интонацию. С тихого шепота, по нарастающей, слова впивались в старуху, как иглы, я даже видела багровые крапины, зависшие в воздухе между парнем и тварью. Чем громче звучал его голос, тем крупнее они становились, вскоре уже напоминая десятки ножей, препятствующих ее приближению.

– Готовься, она попробует отбиться, – рыкнул практикующий, прежде чем все вокруг осветило багровое свечение, исходящее от него волнами.

Дыхание перехватило от ощущения его силы. Обтекая меня, она заполняла все пространство, заставляя увядать и жухнуть траву. Кем бы он ни был, рядом со мной стоял очень мощный и опасный ведьмак, в чем-то даже слишком похожий на Влада.

Лимонный аромат исчез внезапно, так же, как и все поля, оставляя вокруг лишь темноту в красных бликах и участок дороги с нашим противником. Стоило ему пропасть, как тяжесть, прежде пригибавшая меня к земле, улетучилась.

Кошмарница взметнула руки, и в этот же миг темнота превратилась в мое ментальное пространство, соседствующее с…

О, боги.

Полоса травы гнулась от яростного ветра и сменялась песчаной косой огромного озера под грозовыми тучами. Отвлекшись на белые и красные отсветы, я не заметила, откуда появился огромный волк. Я была достаточно осведомлена о собачьем роде и его прародителях, благодаря своей сущности, так что понять представитель какого вида стоит передо мной труда не составило. Что говорить, в моей стае предков тоже был один такой.

Серый волк. Самый крупный волк в мире. Выше метра в холке и почти два в длину с хвостом. Мощные лапы, стальные челюсти, жесткий мех, способность выживать даже в самую суровую зиму. Такой зверь вполне мог слопать бабушку, охотников, лесорубов и оставить на десерт Красную Шапочку, ковыряясь в зубах спицами.

Смерив меня-дога оценивающим взглядом, он повернул морду в сторону угрозы и оскалился, демонстрируя внушительные клыки. Вздыбив шерсть, я тоже уставилась на старуху, выпуская грозный низкий рык. Может серый и был серьезным противником, но в данный момент не моим.

Вынырнув из ментального, где дог и волк подкрадывались к темной фигуре одинаковыми маневрами с разных сторон, я посмотрела на практикующего, видя то же самое, что всегда замечала в Яблоневе. Черты хищной сущности проступили четче, глаза теперь больше напоминали волчьи, что-то неестественное и пугающее появилось в линии подбородка и скулах… Режим ведьмака успешно активирован.

Наблюдения на обоих планах не заняли и пяти секунд, парень пырнул ножом воздух перед собой, посылая его багровые копии в единственную мишень. Жуткие руки кошмарницы сорвали вуаль, и я инстинктивно шагнула вперед, мельком подумав, что не зря не хотела этого видеть.

Старое обезображенное лицо с затянутыми бельмами глазами, впалые щеки, едва заметный плоский, как у змеи, нос и… вертикальный рот. Тонкие треснувшие губы раскрылись в стороны, выпуская в нашу сторону фонтан чего-то липкого, вязкого и черного. Поглотив большую часть ножей, он продолжил путь, метя в ведьмака.

Это не было чем-то осознанным. Это даже не было мыслью. Мгновенное действие без вопросов, предположений и сомнений. Герцогиня рявкнула, взвившись в воздух, когда на пути у контрудара проклятья встала я, закрыв практикующего стеной своего «пошла ты к черту». Врезавшись в силу моей воли, дрянь опала на асфальт, застывая бесформенной лужей.

Обняв меня за плечи, заслонившись, как щитом, парень выставил нож перед нами обоими, крепко вжав мою спину себе в грудь:

– Побольше злости, дорогая. Если она достанет меня, я проснусь и вряд ли успею вернуться, прежде чем она присосется к тебе. Рот у нее не для улыбки.

– Не распускай руки, – прорычала я, желая заехать наглецу локтем в живот.

– Даже не начинал, но спасибо за идею, – хмыкнул ведьмак на ушко, и его горячая рука резво нырнула под мою футболку, накрывая живот, в то время как язык лизнул шею.

Фитиль пороховой бочки моего терпения прогорел в мгновение ока. Первосортная ярость за все и сразу вырвалась на свободу, откинув голову назад в надежде сломать этому… похотливому выскочке нос, я вцепилась в руку на животе, когда два жестких слова на «темном» в повелительном тоне заставили меня замедлиться и…. Что это?

Не выпуская меня из объятий, практикующий развернул нас боком и метнул нож в приближающуюся кошмарницу. Лезвие вспыхнуло багровым, его траектория осветилась красными и белыми искрами. Нож вонзился в грудь старухи, алая завеса сомкнулась перед нами, и тварь охватило пламя, разлившееся во все стороны от застрявшего в ней оружия практикующего.

– И гвоздь программы… – словно забавляясь, протянул парень, когда багровую стену перед нами постарался протаранить рой черных искр, вырвавшийся из пламени. Застряв внутри нее, как мухи в янтаре, искры погасли и… обратились в пыль. – С проклятиями всегда нужно быть настороже до победного. Даже истребив и обезвредив основную часть, остается риск подцепить какой-нибудь остаток. Знаешь, что они умеют отращивать самих себя, вырастая до прежних размеров?

Такого о проклятиях я не знала, прежде вовсе не размышляя о них, как о… бактериях? Вирусах? Потом подумаю, сейчас есть проблема поважнее!

– Отвали от меня! – рявкнула я, выворачиваясь из рук незнакомца.

– Что ты, конечно же, я был рад помочь тебе, не стоит благодарностей, – и бровью не повел парень, проходя мимо.

– Как ты это сделал?

– Избавился от проклятия? Сначала я уничтожил сковывающий твои способности травяной заговор своим ментальным полем, потом вынудил проклятье среагировать защитным механизмом, догадываясь, что у него оно предусмотрено. Дальше, так как это твой сон и твой разум… – Парень поднял свой нож и вскинул его на свет появившейся в небе луны, осматривая. – Пришлось выжать из тебя некоторое количество агрессии, требующееся для атаки и защиты, чтобы зарядить нож. Способ мне, кстати, понравился, – невзначай поделился практикующий, подмигнув. – Но я не распробовал всех ноток, может, повторим? – Он облизнул губы в красноречивом намеке.

Вытаращившись на хама, я какое-то время только глазами хлопала, пытаясь хотя бы прикинуть масштаб его наглости. Выходило весьма правдоподобно, учитывая, что приличных слов не находилось.

– Ты совсем больной? – рявкнула я. – Какого черта я не помню ничего о тебе, когда бодрствую?

Поразительно. Едва увидев его сегодня, я сразу вспомнила обо всех встречах до этого, начиная с первой в незнакомом городе и заканчивая его провалившейся попыткой проникнуть в комнату Яблонева, но наяву… Ни одной мысли, словно его вовсе не существовало!

– Потому что мне так нужно. Не дуйся, воинственная, это ненадолго, – осклабился парень, убирая нож во внутренний карман куртки. – С такими темпами, с какими у тебя возникают проблемы, я постараюсь управиться с делами побыстрее.

– Держись от меня подальше, по-моему, я уже это говорила, – думаю, губа только что обнажила клык, но я ничего не могу с собой поделать. Теперь, когда угроза номер один исчезла, все внимание сосредоточилось на надоедливом визитере.

– Дорогая, – закатил глаза практикующий. – По-твоему, я оказался здесь по собственной воле? Твои инстинкты призвали меня на помощь, и тебе очень повезло, что я был достаточно в форме, чтобы отправиться проверить, какая мерзость мешает моей девочке спать.

– Ты бессмертный? – поинтересовалась я, в упор уставившись на темного. – Или просто память как у рыбки? Не смей так меня называть, а лучше вообще исчезни и никогда больше не появляйся.

– Я уже говорил, что в восторге от твоего характера? Клыки почти как у меня, – подмигнув, он обнажил резцы в снисходительной улыбочке, намекая, что от упомянутой рыбки у его сущности нет ничего. Разве что гастрономический интерес.

– Что значит: я тебя призвала? – спохватилась я, не припоминая за собой никакого «зова», ни осознанного, ни инстинктивного.

– Ровно то, что я сказал, – пожал плечами ведьмак.

– Если бы я и стала у кого просить помощи, то только у своего практикующего.

– Поразительное совпадение, – развел руками парень. – Это же я и есть.

То есть, предыдущего бреда было недостаточно? Как будто мне не хватает поводов, чтобы хотеть его придушить!

– Специализируешься на несусветной чуши?

– Знаешь, первое, что я начну с тобой тренировать – способность анализировать, – покачал головой ведьмак. – По-твоему, что сейчас случилось?

– В мои сны толпами ходит всякий сброд?

– Сброд окружает тебя наяву, кошмарница тому прямое доказательство, – щелкнул пальцами незнакомец. – Сначала ты позвала меня, а после защитила барьером воли. По секрету, такое темные фамильяры могут проворачивать только для одного-единственного человека.

– Своего практикующего, – оторопело признала я.

– Не забивай пока этим голову, все равно поутру ничего не вспомнишь, – посоветовал ведьмак. – Сладких снов, воинственная.

Подмигнув, он исчез быстрее, чем очередное возмущение сорвалось у меня с языка.

Зажмурившись, я сжала голову руками, веля себе немедленно проснуться, схватить телефон и напечатать в заметки все, что только что произошло. Кошмарница, практикующий, волк, проклятье, гроза и костер, темный ведьмак, нож, багровая пелена… Кто-то не хочет, чтобы я проснулась, кто-то… Кто-то…

– Агата! Подъем!

– Мне ко второй, – простонала я, накрываясь подушкой.

– Я к ней тебя и бужу, – разрушила мама надежду на еще один час сна.

Нехотя открыв глаза, я уставилась в стену, жалея, что майские праздники так глупо разбиты двумя рабочими днями. Настроения на учебу наскребалось еще меньше, чем обычно, нужно получить допуск к зачету (хорошо, ко всем зачетам), а после обеда предстоит дело с Владом в Заречье…

– Ты во сколько спать легла? – спросила Ма, когда я прошла мимо нее на кухню за спасительным стаканом воды.

Для совсем точного ответа следовало посмотреть на время последнего сообщения в переписке с Владом, но если приблизительно…

– В половину второго, а что?

– По виду так в половину пятого, – оценила мама.

Повернувшись к зеркальным дверцам шкафа-купе в прихожей, перед которым она поправляла макияж, я всмотрелась в свое отражение. Бледность, темные круги и яркие желтые крапины в карих глазах особо привлекали внимание. Странно, обычно такая метаморфоза у меня в полнолуние или при полном погружении в дела практикующих…

– Нет, точно не позже двух, – покачала я головой, силясь припомнить, просыпалась ли ночью от кошмара. Может, снова снился Илья?

– Как нога?

– Нормально, ты же знаешь, на мне все заживает, как на собаке, – хмыкнула я, теперь-то понимая, почему ни одна царапина и синяк не задерживаются на моей коже надолго. – Зонт не забудь.

– Дождя не обещали, небо ясное, – кивнула мама на окно, где по небу плыли редкие белые облачка, и светило солнце.

– Мало ли, кто там что не обещал, своему нюху я верю больше, и он говорит, что дождю быть, – авторитетно заявила я, ощутив его на языке еще до того, как встала с кровати. Интуиция подпевала обонянию во весь голос, рекомендуя не только зонт, но еще и ботинки на высокой платформе, или кеды, которые не жалко. Значит, ливень будет хоть куда, как и полагается майским грозам.

Похоже, следовало раньше растянуться на асфальте. Чувствуется схема эксплуатации пульта от телевизора: пока не вдаришь, чтобы батарейки нормально встали, ничего не заработает.

– Ты после института сразу домой? – Послушавшись моего совета, мама достала из шкафа зонт-трость.

– Нет, у нас дела с Владом, – честно и, в то же время, без конкретики, ответила я, поспешив скрыться в ванной.

– Ты… вы… Те самые дела?

Пора перестать верить, что от мамы можно так просто сбежать. Для моей и граница Канады не станет серьезным препятствием, что уж говорить о деревянной двери.

– Мам, личное пространство! – возмутилась я.

– Не заговаривай мне зубы, чего я там не видела, – отмахнулась Ма, прежде чем применить ко мне фирменный взгляд всех мам на свете: «Говори правду, я все равно знаю, когда ты врешь».

– Честно говоря, не думаю, что тебе нужно все это знать. Меньше знаешь – крепче спишь. Мы помогаем людям, вот и все, – пожала я плечами, делая вид, что крайне увлечена выдавливанием зубной пасты на щетку.

– Мое волнение как рукой сняло! – язвительно прокомментировала мама.

Я тяжело вздохнула:

– Ты чего хочешь? Чтобы я перестала быть фамильяром? Поезд давно уехал, ту-ту, – я показала жест машинистов.

– Хочу, чтобы ты была осторожна и не ввязывалась во все эти опасные вещи. Я… – мама сбавила тон прежде, чем во мне проснулась злая собака, – понимаю, что это твое… что-то вроде предназначения, но, все же… Не обязательно лезть на рожон.

– Успокойся, Влад всегда знает, что делает, у него все под контролем, даже я периодически, – сгладила я возникнувшее напряжение шуткой.

– Радует, что хоть у кого-то ты бываешь под контролем, – чуть улыбнулась мама.

– Я поняла. Буду осторожна. Ты опаздываешь на работу.

Чертыхнувшись, мама спешно попрощалась и выскочила из квартиры, слава богам, не забыв зонт. Глубоко вздохнув, я вернулась к собственным сборам, стараясь припомнить, сколько пар по физкультуре мне нужно отработать, чтобы получить зачет. Выходило неутешительное количество в районе восьми.

Остановившись перед шкафом, я решительно вытянула толстовку-подарок от Яблонева с изображением дога на спине. Если нам сегодня разбираться с какой-то гадостью, лучше быть в «форме», да и по погоде.

«Не оправдывайся, признай: надеваешь, потому что хочешь, выпендрежница», – фыркнула в голове совесть голосом Ругаловой.

Показав язык отражению в зеркале, я отправилась покорять вершины учебы, хотя по факту основной задачей было не скатиться с уже взятых высот.

– Доброе утро, – зевнула Ирка, встретив меня у остановки политеха.

– Ого, ты поднялась в такую рань? – вытаращилась я на Лошадку, ожидая эсэмэски «Проспала!!!» с кучей молитвенно сложенных ладоней.

– Меня подняли, заставили собраться, впихнули бутерброд, усадили в машину и высадили здесь, – хмуро поделилась Ирка. – В кроватке было так тепло… Я бы книжку лучше почитала в ней, пока дождь льет.

– Хороший план, – покивала я, догадываясь, что Березину он таким не показался. Везет же нашим практикующим! Они-то уже отгрызли свой кусок гранита науки… – Я тоже чувствую дождь.

– Да-да, у меня прямо в ноги отдает, представляешь, а Леша еще поцокал и выдал: «Пора менять подковы»! Нормально?

Закусив губу, я, как настоящая подруга, сдержала смех и покивала, придерживаясь негласных законов женской солидарности.

– Классная толстовка, – оценила Ирка, заглянув мне за спину. – Ух, пламя из глаз! Ну, это вылитая ты. Карыч сотворил?

– Ага, ночами вышивал, – язвительно откликнулась я, и мы обе прыснули.

– Ничего себе, ты тоже это видишь? – вытянулось лицо Ругаловой, смотревшей куда-то вперед, пока я рылась в карманах сумки в поиске студака.

Не могла же я забыть его дома в другой сумке… или куртке? Вот, зараза, только не это… Пальцы нащупали жесткую обложку студенческого, и я выдохнула с облегчением, про себя благодаря Яблонева, вчера посоветовавшего собрать сумку заранее. Мой заботливый ведьмак знал все мои восторги относительно раннего подъема после выходных и вовремя подсуетился, наверняка предчувствуя, что в одиночку я это… провороню, хах.

– Барбоскина, прием! – дернула за руку Ирка.

– Назови меня так еще раз, и Яблонев узнает, что он Карыч, – приподняла я бровь.

– Я тебя умоляю, это он и без меня знает, – фыркнула Ругалова. – Вперед глянь.

Последовав указанию Ирки, я чуть не прибавила себе морщин на лбу, увидев на углу родного корпуса гуманитариев Курятник в полном составе, фотографирующийся с Денисом и его другом Игорем. Какого… зачета он там забыл?

– У меня два варианта, – оценила мою гримасу Ирка. – Либо мы в параллельной реальности, либо Дэну выклевали мозги.

– Есть еще третий, самый реалистичный, – раздалось за спиной, и я резко обернулась, не давая скопытиться подпрыгнувшей на месте Ругаловой. Кивнув нам, как ни в чем ни бывало, Ярослава Самойлова тоже посмотрела вперед: – У тупости свой особый шарм, подкупающий парней, согласны?

Как она так бесшумно подошла, что ни я, ни Лошадка ее не почувствовали? Шок от фотосессии настолько сильный, что ли?

– На все сто, – поддакнула Ирка. – С твоей бабушкой все в порядке?

– Да, спасибо. Поцапалась с Марьяновой? – спросила Самойлова, одергивая рукава черной джинсовой куртки.

– Кто-то растрезвонил? – прищурилась я, мысленно ставя на старосту.

– Тут особого ума не надо. Ты общалась с этим парнем, а теперь внезапно его в оборот берет Марьянова, – пожала плечами Самойлова. – Смотрится она рядом с ним, как лобстер на одноразовой тарелке, так что вывод очевиден: делает назло тебе. Раз назло, значит, недавно был какой-то конфликт.

– А где мелодия из «Шерлока», которая сейчас должна заиграть? – округлила глаза Ругалова.

– Чему ты удивляешься? Логика – великая вещь, – невозмутимо ответила Несмеяна, как всегда даже уголком рта не дернув в подобии улыбки. Не знаю, что должно произойти, чтобы эта девушка хотя бы ухмыльнулась. В жизни не видела, чтобы кто-то умел оставаться настолько безэмоциональным…

– Подожди, хочешь сказать, то, что мы с Дэном…э… общаемся…

– Заметила партия Приторных? – моргнула Ярослава. – Да. Насколько мне известно, даже что-то вроде ставок делали: твой он парень, или нет.

– Прекрасно, – мне чудом удалось не обрезать язык о мигом заострившийся клык.

– Ну, это и правда неплохо, – посмотрела на меня Ирка. – Как говорит Леша: «если кто-то говорит о тебе за спиной, значит, он позади».

Фразочка в духе Капитана Очевидности от светлых никак не помогала избавиться от жара в горле и готового вот-вот вырваться наружу рычания. Ставки? Я им что, тотализатор?

– Леша? – не поняла Самойлова.

– Мой парень, – похлопала ресницами Лошадка.

– А-а, – кивнула отличница. – Ты чего?

– Задумалась, – коротко отрубила я, мысленно желая Марьяновой еще разок напороться на защиту от Влада. С удовольствием посмотрю это зрелище и даже никакого хлеба не попрошу.

– Привет! – улыбнулся Хворостухин, заметив нас первым, едва мы поравнялись с компанией его новых подружек.

– Привет, – одновременно ответили мы с Иркой.

Я искоса оценила руку Дэна на плече предводительницы Ку-Курятника. Как он умудрился вляпаться во весь этот водостойкий мейкап и при этом выглядеть таким довольным? Почему из всех сотен девушек ТулГу именно Марьянова?

– О, вы же знакомы, точно, – растянула свои уже подвергшиеся косметическому вмешательству губы Инга. Такими темпами да с моей помощью, здесь и хирургическое потребуется. Вроде бы отсюда до челюстно-лицевой клиники недалеко… Боги, дайте мне терпения!

Как всегда неожиданно внутри что-то резко встрепенулось, разливая тепло. Связь фамильяра и практикующего запульсировала с особой частотой, будто настраиваясь, прежде чем забиться размеренно и ровно, превратившись в фон для других ощущений. С каждым днем мне все больше и больше нравилось чувствовать, как на другом конце города просыпается Влад. Правда, сегодня он «включился» как-то слишком рано для себя – обычно его пробуждение приходилось на начало, а то и конец третьей пары…

Думая о своем ведьмаке, я, как подсказывали взгляды окружающих, пропустила какой-то вопрос, глупо улыбаясь. Зато рычать и скалиться больше не тянуло, и то счастье. Не объяснять же потом в деканате агрессивные выходки сущности спонтанным бешенством или аллергией на курятину.

– Простите, мы спешим, – и не подумала переспрашивать я, улыбаясь еще шире, заслышав «Князя тишины» на звонке.

Оставив Дениса в плену Ку-Курятника, я кивнула тактично ушедшим вперед Ирке с Ярой, принимая звонок.

– Или ты сейчас же говоришь, кого в такую несусветную рань я должен встать и проклясть, или даешь своему практикующему поспать, – проворчал Влад в трубку.

– Не такая уж и рань, половина десятого, между прочим, – возмутилась я, но тут же сдала назад. – Прости, не хотела тебя будить.

– Пока я не открыл глаза, о стопроцентном пробуждении речи не идет, – сонно протянул ведьмак, и я закусила губу, отчетливо представляя, как мой темный лежит с телефоном на щеке, утопая головой в подушке. С его умениями позвонить вслепую ничего не стоило.

– Я тоже так хочу, – пробубнила я. – Хочу лежать в кровати под одеялком…

– …но институт, экзамены, сессия… – напел Влад в тему. – Разворачивайся и иди домой, в кровать, под одеяло, я разрешаю.

– А если я хочу к тебе домой, в кровать, под одеяло? – Я прикусила язык, но навязчивая мысль с него уже сорвалась, попадая в уши к самому нежелательному в такой ситуации адресату. Сейчас бы уткнуться носом в теплую шею, вдохнуть воск и древесину и проспать до самого вечера в объятьях практикующего… Соберись, Агата!

– Приезжай, – вкрадчиво и немного хрипло велел Яблонев, совсем не помогая моей сознательности выстоять. – В моем доме ты точно никому не захочешь откусить голову, и я смогу выспаться. Почему-то мне в голову идут числа три, шесть, два, один и пять. Запомни, видимо, тебе пригодится, – огорошил ведьмак прежде, чем я снова извинилась бы за свою импульсивность, ставшую для него будильником.

– Что это?

– Понятия не имею, – зевнул Влад. – Буду ждать тебя в четыре на Максима Горького.

– Сладких снов, – улыбнулась я, заходя в обитель гуманитариев.

Короткий разговор с Яблоневым отогнал раздражение на Марьянову и ее свиту, так что за парту с Ругаловой я садилась в приподнятом настроении, без всяких сценариев жестокой расправы в голове.

– Ленка уже зачетки раздает, только что из деканата, – Ирка протянула мне мою. – Летний сезон «поставьте мне восемьдесят один балл, я на красный диплом иду» официально открыт.

– Ты причитать и будешь, мне все равно на цвет диплома, – пожала я плечами.

– А маму порадовать? – хмыкнула Ругалова.

Красноречиво глянув на подругу, я покачала головой, не видя в этом серьезной причины. На самом деле, мою маму сейчас сильно порадует только мое официальное заявление об отказе быть фамильяром и контактировать с чем или кем-либо из мира практикующих. Пусть это делает меня плохой дочерью, но настолько ее радовать я не собиралась.