Венецианский купец. Книга 3. (Не) Все могут короли Распопов Дмитрий

Громада парусов мелькнула на горизонте, и Салаз ибн Зазим, увидев её, заорал, заставляя гребцов увеличить темп. Сердце бешено забилось, поскольку ничем хорошим эта встреча закончиться не могла.

– Быстрее, быстрее гребите, сыны шакалов! – заходился он в крике, но больше, чем семь узлов хода, добиться от них так и не смог.

Когда паруса стали ближе и показался ненавистный красный флаг, заметный издалека, он тяжело вздохнул, проклиная свою судьбу.

– Хасим, поздно, нас заметили, – он упал на скамейку, схватившись руками за голову.

Глухой звук грома и всплеск воды по курсу буквально через полчаса привычно намекнули купцу, что нужно делать дальше, поэтому он махнул рукой, чтобы спускали парус и гребцам дали отдохнуть. К потерявшей ход галере почти сразу, спуская по ходу нужное количество парусов, подошёл ненавистный корабль.

– О, уважаемый Салаз ибн Зазим, – с борта чужого судна раздался удивлённый голос, – что вас опять выгнало в море? Мы встречаемся с вами уже третий раз.

Купец, как бы ни ненавидел ребёнка, который к нему обратился на чистом арабском языке, вынужден был встать и, натянув улыбку на лицо, пойти разговаривать. Это был единственный способ потерять только товар. Бесчинствующий в море пират без зазрения совести топил всех, кто ему сопротивлялся, и не трогал тех, кто просто отдавал товар, отпуская корабли без малейшего ущерба.

– Милостивый господин Витале, – запричитал он, – только голодные дети заставляют выходить меня в море с товаром. Умирают мои малыши, поскольку отец не может принести в дом ни единой монеты.

– Ну, видимо, вы хорошо нагрешили, уважаемый Салаз, – хмыкнул ребёнок, лежащий на носилках, – прогневали чем-то Аллаха, если он приводит вас ко мне уже в третий раз.

– Горе, какое же горе, – купец смотрел, как досмотровая партия с чужого корабля обшаривает его трюм.

– Синьор Витале, тут только пшеница и сушёные фрукты, – вышел один из офицеров и обратился к своему главарю.

– Мне как-то даже стыдно вас обирать, господин Салаз, в третий раз, – хмыкнул тот, отзывая своих матросов обратно, – в этот раз я отпускаю вас, вы уж везите в следующий что-то посущественнее.

– Лучше больше вообще не выйду в море, пока вы не вернётесь домой, синьор Витале, – купец не очень поверил, что его не будут сейчас грабить, – в городах скоро начнутся бунты из-за отсутствия продовольствия, шерсти, тканей и других важных товаров.

– Господин Салаз, я в этом, что ли, виноват? – искренне удивился ребёнок. – Вот уже месяц ваш халиф не хочет освобождать мои галеры с экипажами. Какие ещё намёки ему нужны для того, чтобы он это сделал?

Купец обречённо махнул рукой. Морская торговля в Средиземном море и Гибралтаре практически замерла, с той самой поры как тут появился быстроходный и несущий смерть, неуловимый для кораблей халифа корабль. К тому же, как только появлялся хороший ветер, он ещё и сам устраивал нападения на порты, уничтожая военные суда, стоящие на приколе, и затем спокойно уходил от расправы, поскольку за ним никто не мог угнаться. Купцы же вообще за редким исключением перестали плавать между городами родного государства, проще и безопаснее было сейчас зарабатывать на других маршрутах.

– Государь, говорят, очень зол на вас и грозится убить всех заложников, – пожал плечами Салаз, – также большую награду объявил за вашу голову.

– А, так вот чего за мной те безумцы гнались, – понятливо воскликнул тот, – ну, значит, не зря утопил их. А что насчёт заложников, так я каждому торговцу сразу весьма наглядно показываю, что будет, если он это решит осуществить.

– Нам, бедным купцам, не до дел великих, – сокрушённо ответил Салаз.

– О, вижу парус на горизонте, – внезапно ребёнок посмотрел вдаль, – всего хорошего вам, уважаемый господин Салаз, прошу, не попадитесь мне в четвёртый раз, а то жаль будет утопить уже почти родного человека.

– Постараюсь, господин Витале, – с тяжёлым вздохом ответил купец, поклонившись.

С галеры сняли железные крючья с привязанными на них верёвками, и вскоре пиратский корабль, обрастая парусами, ринулся за следующей добычей, оставив их одних, не верящих, что остались целыми и даже не ограбленными.

– Шайтан, чтоб ты утонул, – со злости плюнул Салаз ибн Зазим вслед и обратился к своему помощнику: – Чего встал? Ставь паруса, не торчать же нам тут посреди моря.

Тот бросился выполнять приказы, а купец ещё долго смотрел, как на большой скорости корабль с красным флагом удаляется от их судна.

***

15 февраля 1198 года от Р.Х., королевство Арагон, Таррагона

– Господин Витале, я опять не приму воду и продукты от них, – обратился ко мне купор, заведующий всем бочковым хозяйством корабля, когда мы запасались провизией в Таррагоне, ближайшем городе к Валенсии, куда я планировал идти пострелять по военным кораблям, если те имелись на рейде.

Отвлёкшись от разглядывания города, я перевёл на него взгляд.

– Почему, Бруно?

– Солонина с душком и вода точно не сегодняшняя, – он показал на приготовленные для нас на пирсе бочки, а также на трёх человек из местных, ответственных за эти поставки.

Такое было не в первом городе, но обычно десяти плетей людям хватало, чтобы понять свою неправоту. Здесь же нас пытались надуть уже во второй раз.

– Позови патруль, пусть сначала накормят и напоят их из этих бочек, а затем вздёрнут всех троих на столбах поближе к пристани, – решил я.

Он, обрадовавшись, побежал выполнять. Через десяток минут раздались крики, вопли, которые продолжались ещё полчаса, привлекая внимание горожан, но вскоре всё прекратилось, и рядом с кораблями закачались три тела, подёргиваясь в агонии.

– Идём в другой город, – обратился я к капитану, когда вся команда вернулась на борт, – Бруно подойди к квартирмейстеру, запишите себе и своим людям двойную премию от недельного содержания.

– Спасибо, синьор Витале! – радостно ответил тот, убегая в сторону трюма.

– Поднимайте паруса, капитан, – я махнул рукой, чтобы сняли мои носилки с борта.

– Слушаюсь, синьор Витале!

Он стал отдавать команды матросам, которые привычно бросились по вантам на реи, чтобы приготовить паруса к отплытию, когда на море появился десяток галер, медленно плывущих мимо.

– Синьор Витале! – меня окрикнули с верхушки мачты, и я задрал голову, чтобы лучше слышать.

– На них флаги дома Бадоэр, – крикнул юнга, болтающийся где-то на самой верхотуре.

– И идут они со стороны территории Альмохадов, – произнёс второй помощник капитана рядом со мной.

– Синьор Джакопо, догоните их, пожалуйста, – показал я рукой на корабли.

Команды сильно не поменялись, но бригантина быстрее стала обрастать парусами, и через час мы уже догоняли менее быстроходные корабли. Они, завидев мой флаг, стали спускать паруса, а гребцы подняли вёсла.

Едва «Елена» подошла на десяток метров, как со всех кораблей раздались приветственные крики со словами благодарности. Когда мы подошли к головной галере вплотную и, забросив кошки, притянулись борт к борту, меня поднесли ближе. Картина, представшая мне, была крайне печальной. Измученные, высохшие полутрупы, вот что там было. Причём неважно, простой гребец или дворянин, все выглядели одинаково, словно их морили голодом, а затем посадили на корабли и дали пинок под зад, без продуктов и воды.

– Синьор Витале! – к борту напротив подошёл знакомый капитан, один из тех, кто в Акре позволил погрузить на свою галеру землю. – Вы даже не представляете, как мы рады вас видеть и благодарны. Столько месяцев находиться в подвале, не видя неба и солнца, на одной воде и вонючей похлёбке…

Он тягостно покачал головой.

– Я рад синьор Алессио, что халифу хватило ума вас не тронуть, – я, не глядя на него, рассматривал команду, которая точно не переживёт из-за своего состояния малейшего шторма, и решился им помочь, поскольку, потратив столько времени на спасение, глупо было бы их потерять, когда до дома осталась пара недель пути.

– В общем, меняйте курс, – обратился я к нему, – идём в Барселону. Там я оплачу вам погрузку воды и продуктов, а также хотя бы неделю отдохнёте и отъедитесь.

– Но синьор Витале, – попытался начать он спорить, но я отмёл все его возражения взмахом руки.

– Синьор Алессио, помните, вы однажды приняли решение помочь бедному, брошенному родственниками ребёнку, – спросил его я.

Он распрямил плечи и улыбнулся, вспоминая нашу первую встречу.

– Считайте, что господь посылает вам благодарность за тот добрый поступок, – с такой же улыбкой продолжил я, – так что соберите капитанов, передайте мои слова, а мы будем кружить неподалёку от вас всё это время, чтобы никто не позарился на беспомощную и полуголодную эскадру.

– Благодарю вас от всех своих людей, – он мне низко поклонился.

Через час цепочка медленно плывущих галер сменила курс, а мы, словно наседка, стерегущая свой выводок, шли параллельным курсом, посматривая за горизонтом. Хорошо, что до соседнего города был от силы день пути, но галерам, в основном идущим под парусами из-за ослабших гребцов, понадобилось более двух с половиной суток. Мы были в Барселоне много раньше, и я договорился как с поставками продовольствия, так и с размещением в гостевых домах и тавернах всех людей с кораблей, а также внёс авансы, чтобы эти комнаты никому не отдавали.

Вечером третьего дня в порт стали втягиваться знакомые корабли, становясь рядом борт о борт. На берегу их уже ждали как хозяева таверн, так и купцы, которые, завидев хорошо одетых капитанов, бросились к ним оповещать, что всё готово как для погрузки продовольствия, так и для отдыха людей. Я в этом уже не принимал участия, поскольку всё работало без меня. Моя роль как организатора была выполнена ещё вчера. Как я ни старался скрываться на корабле, но жители города упросили меня снова пожить у них в городе, рассказав, как мне удалось вызволить команды. О том, что мы пиратствуем в этих водах, знали многие, но вот подробности были никому не известны, ведь мы по факту общались только с поставщиками продовольствия и сборщиками налогов, которым передавали захваченные грузы. Информации, которая всех так интересовала, не было ни у кого. Так что мне пришлось опять переодеваться в простые монашеские одеяния и возвращаться в уже знакомую таверну, где гордый от оказанной ему чести Марсель закатил целый пир, выкладывая угощения и вино на выставленные на улице лавки. Мне даже стало неловко от такого гостеприимства, поэтому я украдкой вручил ему кошель с золотом и велел на угощения тратить мои деньги, чтобы он не обанкротился. Трактирщик сначала не хотел их принимать, но вскоре, увидев, сколько народа собирается за халявной едой и вином, нехотя согласился.

А мне ещё на три дня было обеспечено людское внимание, поскольку пришлось рассказы о грабежах караванов перемежать мессами, где я читал молитвы людям и произносил воодушевляющие речи. Причём, что интересно, если при первом моём посещении местных священников и епископа не было видно, то теперь они быстро втёрлись в группу и наравне со мной во всём этом участвовали. Я не противился, поскольку делали-то мы, в общем, одно дело. Именно поэтому с епископом, седобородым, шестидесятилетним живчиком, имевшим, по слухам, молодую сожительницу, мы быстро сошлись и проводили время, отлично ладя друг с другом. Своей команде я также дал отдых, она за этот тяжёлый месяц его полностью заслужила, к тому же дома их ждало удвоенное жалование, об этом я заявил сразу при начале похода, и это, не учитывая дополнительные бонусы, которые они зарабатывали хорошим выполнением своих обязанностей.