Хозяйка перекрёстков Василенко Владимир

Оставаться в Долине Багровой пасти я больше не видел смысла. Всё указывало на то, что Лиски здесь нет. Тех, кто был в пилонах, уже эвакуировали, и лагеря с ними я сам обыскал еще в первый день, а потом и Ординаторы перепроверили. Теперь из долины привозили лишь тех, кто смог выжить, прячась в городе. Среди них было много раненых, истощенных, пораженных Красной порчей. Конечно, оставался некоторый шанс, что и Алиса среди них, но исчезающе малый. Особенно на фоне новых данных, которые я получил рано утром, перед выездом, в последний раз встретившись с Эрит-Джабари-Тан.

Во время Жатвы Ординаторы подробно отслеживали передвижения и действия всех Жнецов – от этой информации напрямую зависело, какую награду по итогам турнира получит каждый Дом. Так что им не составило труда выяснить, какие пилоны вернулись из Пасти досрочно.

Таких было всего шесть. Четыре подняли ортосы, два – гракхи.

Вообще, участники турнира не часто эвакуировали пилон с загруженной в него добычей. Оно и понятно – если продержаться до конца, то получаешь целый участок долины, а это обычно во много раз ценнее, чем любые трофеи, которые влезут в пилон. Ситуации, когда стратегически выгоднее поднять пилон, чем оставлять его на поле, возникают довольно редко.

Все потому, что по правилам турнира, а может, из-за каких-то технических ограничений, пилоны, вернувшиеся из долины, повторно на прежнее место не сбрасываются, а остаются в зиккуратах – небольших не то крепостях, не то храмах, рассредоточенных по всей окружности кратера. Трофеи потом перевозятся в крепости Дозора на обычных повозках, а участок долины, закрепленный за улетевшим пилоном, автоматически разделялся между соседними.

При таком раскладе, если кто-то на одном из пилонов вывез Лиску из города, то он потом запросто мог спрятать её, а потом и быстренько переправить за пределы кратера. Шестилетнего ребёнка легко укрыть. Да и в разгар турнира никто не следил, что вывозится из долины. Тем более что все трофеи – собственность Жнецов.

Эти шесть рано взлетевших пилонов давали мне хоть какие-то зацепки. Один, правда, можно было сразу отбросить – это пилон, на котором сбежала с поля боя раненая Регина. Если бы она была на нём не одна – это сразу бросилось бы в глаза.

По поводу остальных пяти экстренных взлётов всё было не так однозначно. Все их можно было обосновать тактическими маневрами. Но я все же убедил Джабари, что нет смысла вдаваться в анализ и пытаться отсеять лишние варианты. Их не так уж много, так что лучше проверить их все. Я даже на расположение пилонов не обращал внимание. Не факт, что катаклизм застиг Ольгу и Лиску дома. Они могли быть где угодно – может, гуляли, или поехали за покупками, или в гости…

В общем, пока под подозрением оба Великих Дома. Но теперь у меня появились конкретные улики – имена Жнецов, поднявших в воздух пилоны. При этом двое из них уже покинули долину.

Первый – Леонт Драксис, глава небольшого, но влиятельного Дома, контролирующего анклав Гангра. Дом Драксис – вассалы Ортосов, а сам Леонт, по словам Джабари – пожилой, но весьма умелый Жнец, уже который турнир доказывающий, что опыт и осторожность зачастую важнее доблести. То, что он уехал из Пасти так рано, можно объяснить тем, что ему не по статусу заниматься рутинным грабежом территорий. Да и в анклаве могли возникнуть срочные дела.

Но если это именно он нашел Лиску – то как раз у такого старого лиса хватило бы мозгов сообразить, что на этом Жатву можно сворачивать и быстренько везти сокровище к себе в логово, пока остальные заняты турниром.

Второй беглец – гракх. Баургар Чёрный. Кровный воин прайда Хершина, одного из самых больших и влиятельных в Доме Гракхов. У гракхов, правда, какая-то своеобразная иерархия и принципы наследования, мне пока некогда было вникать. Но, насколько я понял, кровные воины – это прямые родственники главы прайда, отказавшиеся от притязаний на власть и поклявшиеся ему в верности.

Баургар вроде бы был сильно ранен на Жатве, и потому и вынужден был бежать с помощью пилона. Однако произошло это уже на второй день Жатвы, так что возвращался он явно не с пустыми руками. Пилон был заполнен гелотами, и среди них вполне могла быть и Лиска.

Остальные четверо оставались в долине и активно участвовали в дальнейшей её зачистке от монстров и полезных трофеев. Их я бы тоже со счетов сбрасывать не стал. Привезти Лиску в крепость теоретически мог любой из них, а потом передать кому-то другому, чтобы вывезли в большой мир.

Чувствовал я себя, как Остап Бендер в погоне за разъезжающимися в разные стороны стульями. Нужно было срочно решать, в каком порядке проверять подозреваемых. И я сделал ставку на тех, кто покинул Долину. В крайнем случае, даже если эти версии окажутся пустышками, всегда можно вернуться к оставшимся. Жнецы – все же местные супергерои. Знаменитости. Их несложно будет отыскать.

Джабари согласилась с моим выбором.

– Чем больше я думаю над этим, тем больше уверена, что такой трофей постарались бы как можно скорее вывезти подальше от Пасти, – сказала Джабари. – Хотя бы из-за повышенного фона игниса. Похитители вашей дочери наверняка не хотели бы, чтобы она подхватила Красную порчу. Конечно, это вероятнее всего в первые часы после ритуала. Но и в последующие дни риск остаётся…

Вот насчёт этого я как раз был относительно спокоен. Еще во время первой нашей встречи Козлоногий сказал, что у меня иммунитет к игнису. Надеюсь, и Лиске он передался.

От лица Ординаторов со мной по-прежнему общалась Эрит-Джабари-Тан. О ней самой я тоже навёл кое-какие справки – уже через Аму. Та была для меня этакой местной Википедией, снабжая меня информацией из архивов Чёрной пирамиды.

Джабари была довольно влиятельной дамой, пользующейся большим авторитетом. В сфере её компетенций – история, политика и дипломатия. Вот уже больше тридцати лет она является постоянным послом Ординаторов при Великом Доме Ортос. По сути – куратором. Хотя она всячески открещивалась от этого слова, объясняя мне, что Ординаторы – это не правители Аксиса, а скорее арбитры, старающиеся сохранить баланс между Великими Домами. Этакая беспристрастная третья сторона.

– Об одном лишь прошу, Ян – будьте осторожны в своих поисках. Вы совсем не знаете Аксиса, даже не успели толком выучить язык. Но когда у вас откроется Глаз Абраксиса, мы сможем держать связь на любом расстоянии. Вы всегда можете обратиться ко мне за помощью и советом.

– Благодарю. Я ценю это.

– Увы, мы не можем открыто защищать и поддерживать вас. Наоборот, никто не должен знать о том, что мы связаны. Понимаете? Никто.

Она так акцентировала внимание на конфиденциальности, будто уже знала, что я встречался с Акамантом. Если так – то интересно, откуда. Увы, я пока плохо ориентировался в истинных возможностях Ординаторов. Технологии, которые они используют, больше похожи на какую-то магию. Амальгама, телепатическая связь, бесплотные аватары. Может, ещё и какое-нибудь ясновидение? Но тогда какого чёрта они не могут найти потерявшуюся девочку?

Я по-прежнему относился к Джабари со скепсисом, как и ко всем, с кем познакомился на Аксисе. Возможно, я просто был предвзят к арранам. Но, черт возьми, у меня на это были причины. Я чувствовал себя этаким Штирлицем в тылу врага, который вынужден выдавать себя за одного из них. По сути, я двойной агент, а то и тройной. Всем от меня что-то надо, у всех на меня свои планы. У Обрубка, у Ординаторов, у Козлоногого и Эреш…

Чтоб они все провалились, ей-богу.

После моей злополучной вылазки в Лабиринт Харул нашёл меня на окраине лагеря Акаманта. Отвел обратно к шатрам. Там я отогрелся, худо-бедно отмылся и разжился новой одеждой. Из старых вещей я оставил только обувь – замену премиальным охотничьим ботинкам в этом мире найти будет непросто. Гракхский пояс выкинул – волчица так разодрала его, что он плохо держался. Впрочем, не страшно. Под всякую мелочевку у меня есть Сума фокусника. Куда удобнее и надёжнее.

Харул ночевал в соседнем с Акамантом шатре, вместе с несколькими бойцами из личной охраны Обрубка и остальными наёмниками, выступившими в ходе турнира за Дом Мэй. Точнее, с теми, кто остался в живых.

Хестию я уже знал. Она держалась особняком, устроившись в дальнем углу шатра. Там были выстроены походные деревянные койки в два яруса, здорово напоминающие казарменные. Она сидела на верхней, закутавшись в какое-то тряпье, и лениво поглядывала на остальных. В руках у нее, как всегда, поблескивал один из её бесчисленных клинков. Какой-то складной, вроде ножа-бабочки.

Третьим был молодой плечистый парень с перевязанной головой. Из-под повязки его торчали непослушные и жесткие, как листва ананаса, вихры соломенно-желтого цвета. Устроившись поближе к радиумным светильникам, он сосредоточенно точил здоровенный меч с крестообразной гардой. Меч был необычный – массивный, из темной стали, украшенной по центру клинка выпуклым узором. Но без острия – обломан примерно на последней трети. Скорее всего, уже давно, потому что парня это нисколько не смущало. Остальная часть клинка была в идеальном состоянии – заточенная часть была отполирована до зеркального блеска.

– Знакомься – Волтан Варрен. Единственный из Жнецов Дома Мэй, которого можно назвать высокородным.

Один из бойцов охраны, услышав эти слова, издевательски фыркнул, но парень и ухом не повёл. Он, кажется, был на своей волне, и ничего, кроме остроты лезвия меча, его сейчас не интересовало.

Четвертый Жнец – звероватого вида мужик, весь в шрамах и от самых глаз заросший густой рыжей щетиной – тоже был неразговорчив. Но там всё с первого взгляда было понятно. Он был вдрызг пьян. Взгляд совершенно стеклянный, на подбородке блестит не то слюна, не то пролитая выпивка. Но при этом, уставившись куда-то в одну точку, он снова и снова прикладывался к бутылке.

– Зервас-старший, – тихо сказал Харул. – В Пасть они отправились втроем. Три брата-гладиатора. Лет десять назад они были главным украшением бойцовских ям Орхамаса. Завоевали себе свободу, какое-то время выступали на арене за деньги. Потом ушли в вольные наёмники… Много в какие передряги ввязывались, как я слышал. В итоге прибились к Дому Мэй.

Я даже не стал спрашивать, где остальные двое. И так ясно. Пасть в эти дни перемолола многих.

– Завтра утром Акамант отправляет обоз с первым грузом, – сказал Харул. – Мы вчетвером напросили в охрану. Может, рванёшь с нами? Хотя, «рванёшь» – это громко сказано. Плестись будем со скоростью самой ленивой колгарской задницы.

– Я думал, ты останешься в Пасти. Все-таки там ещё полно всяких монстров. Вроде как твоя специализация.

– Работы там и правда непочатый край. Но долина уже поделена между Великими Домами. У них полно бойцов, чтобы самим заниматься зачисткой. Да я и сам не горю желанием наниматься ни к ортосам, ни к гракхам.

– А если из чисто профессионального интереса?

– Что-то похлеще той громадины я уже вряд ли увижу. А в остальном… Такие вот прямые прорывы тварей из Заарума, пусть даже через грибницу – скукотища. Просто мясо. Я обычно работаю по штучным заказам. Когда хаосу приходится просачиваться в наш мир постепенно, через все барьеры – он становится куда более изобретательным и коварным. И вот тогда-то, чтобы остановить тварей, порожденных им, нужно работать не столько клинком, сколько мозгами.

– Понимаю. Но неужели прорывы игниса происходят и за пределами Пасти? Я думал, они связаны в основном с Жатвами.

– Не только. По всему Аксису ткань мироздания похожа на ветхое истончившееся полотно. Конечно, игнис не выплескивается чистыми сгустками, как во время Жатвы. Но просачивается – медленно, неотвратимо, находя малейшие лазейки.

– И как это проявляется?

– По-разному. Взгляни, например, на ту балку.

Харул кивнул на толстую деревянную доску, поддерживающую верхний ярус лежанок.

– Видишь, какая она бугристая? И этот налёт на ней?

– Угу. Я думал, это что-то вроде грибка.

– Не совсем. Большинство материалов на Аксисе, особенно органика, разрушаются гораздо быстрее, чем должны бы. Древесина разлагается за несколько лет, железо быстро ржавеет, даже камень может порой раскрошиться в песок…

– Игнис увеличивает энтропию? – спросил я, удивившись, что на арранском нашёлся перевод этого слова, да ещё и довольно созвучный.

Впрочем, я уже давно заметил, что многие слова этого языка мне смутно знакомы, и дело даже не в наведённых воспоминаниях, привнесенных амальгамой. Чувствуется схожесть с земной латынью и с греческим. Я хоть и не учил ни того, ни другого, но отголоски этих древних языков даже в русском частенько встречаются.

Козлоногий в нашу первую встречу говорил, что арраны активно посещали Землю несколько тысяч лет назад. И, похоже, не просто посещали, раз оставили такой заметный след.

– Как правило, да, – ответил Харул. – Материалы под воздействием игниса либо разрушаются, либо постепенно преобразуются, и тогда уже становятся невосприимчивы к нему. Такие материалы называют осквернёнными. Чаще всего они никуда не годны. Хотя иногда, наоборот, приобретают очень полезные свойства, и ценятся во много раз дороже обычных.

– Поэтому арраны охотятся за ресурсами из других миров? Но какой в этом смысл, если всё это привозное добро рано или поздно испортится?

– Не всё. Главные потребители чистых материалов – это анклавы. Так называют города, защищенные радиумными полями.

– Технологии древних?

– Они самые. Ну, если быть точнее, то куполами защищены только кварталы, в которых живут высокородные. Остальные тоже селятся поближе, потому что под анклавами есть ещё и убежища от Красных бурь. Они сейчас хоть и реже налетают, но риск всегда есть. В общем, вся жизнь и цивилизация сосредоточены вокруг анклавов. Как вокруг оазисов в пустыне.

– Так там у вас, наверное, и правда пустыня кругом? Как повышенный фон игниса действует на живых существ? Трава, деревья, животные… Всё гибнет?

– По большей части. Но что-то и выживает. Мало того – приспосабливается, и даже приносит потомство. Жизнь обладает такой силой, что её даже хаосу не одолеть.

Упоминания об этих аспектах жизни на Аксисе я слышал и раньше, но сейчас картинка начала окончательно складываться. С помощью интерфейса амальгамы я открыл карту региона и по-новому взглянул на отметки, обозначающие расположение анклавов. Выходит, за их пределами жизни почти нет. Что ж, это даже удобнее. Сужает область моих поисков.

– Ну, так что думаешь? Поедешь с нами? – напомнил Харул.

– А куда именно пойдёт караван?

– Да тут пока одна дорога, – усмехнулся он. – Тракт от Долины Багровой пасти идёт на юг. Первый большой перевалочный пункт – в Крысином замке.

– Это что? Анклав?

– Нет, просто довольно большое поселение на пересечении трактов. По сути, разрослось из нескольких постоялых дворов. Но мимо никто, едущий из Пасти, не проскочит – это единственный перевал через каньон Наксос. Ну, сам увидишь.

Это было похоже на знак судьбы. Похитители Алисы, выходит, тоже не миновали бы этого места. Значит, там можно попробовать отыскать новые зацепки.

– А дальше куда двинемся?

– Груз скорее всего повезём до Хамунда. Это дней семь пути. Вот это как раз крупный анклав, и там у Дома Мэй больше всего влияния.

– А сам Акамант пока остаётся здесь?

– Да, ещё на пару дней минимум. Шутка ли – сейчас здесь большая часть знати собралась. Удобное время для всяких торговых и дипломатических дел. Но в Хамунде он, скорее всего, будет раньше нас. Караван плетётся медленно, а южнее Наксоса дороги разбегаются во все стороны. Может обогнать нас так, что мы и не увидим.

Согласился я не сразу, рассудив, что утро вечера мудренее. Но в итоге – вот он я, плетусь на одной из тяжелых повозок, понемногу познавая дзен в созерцании местных суровых красот.

Выдвинулись мы рано, почти на рассвете, и этот обоз стал первым из многих и многих, которые скоро потянутся из Долины Багровой пасти в большой мир. Жатва – уже не как турнир, а как длительный процесс переваривания откушенного куска мира – только началась. На то, чтобы вывести добычу, арранам понадобится не один год. Хотя самое ценное, конечно, выгребут гораздо быстрее.

То, что везли мы, на первый взгляд не выглядело особо ценным. Это был в основном всякий металлолом и строительные материалы – вплоть до аккуратно демонтированных пластиковых окон или отдельных стеклопакетов. Смотрелось это всё на фоне экзотичных животных и примитивных повозок довольно нелепо. Будто племя каких-то аборигенов набрело на разбившийся в джунглях самолёт и растащило его на запчасти.

Как мне объяснили, Акамант выкупил всё это у гракхов и ортосов на месте за бесценок. Этакая скидка за самовывоз. Но довезя этот груз до Хамунда, он сможет получить за него такую цену, что окупит все расходы на перевозку. Особенно за те материалы, которые не будут подпорчены игнисом за время пути. А что не купят в самом анклаве – можно будет подешевле спихнуть хему – тем бедолагам, что живут вне защитных куполов и обслуживают высокородных.

Повозок в караване было больше десятка, но одна из них была полностью отведена под жратву для колгаров. Места вокруг были пустынные, и даже если раньше здесь и попадались какие-нибудь кустарники или заросли травы, то армии гракхов и ортосов, едущие на турнир, выгребли вдоль дороги всё подчистую. Правда, по той же причине можно было пока не опасаться нападений диких животных или разбойников – их тоже всех распугали до самого Наксоса.

Караванщики и охрана, изнывая от безделья, чесали языками, резались в кости, а на редких привалах разминались, устраивая небольшие спарринги. Я же был большей частью погружен в себя. В прямом смысле слова.

Наконец выпала возможность не спеша поколдовать с амальгамой.

Итак, у меня по итогам Жатвы накопилось тридцать шесть кластеров. Это очень много, учитывая, что минимальный джентльменский набор Жнеца – пять, и пополняется он куда реже, чем можно было подумать. Про то, что Ординаторы не очень-то щедры на новые кластеры, Акамант мне уже объяснил. Но и во время Жатвы не так уж и много шансов пополнить запасы.

Если верить данным Амы, во время турнира Жнецы сражаются насмерть не так уж часто. Они слишком ценят свою жизнь, чтобы так рисковать, так что действуют только наверняка. Та схватка Регины с гракхом была скорее исключением из правил. Наверное, гракх просто посчитал её легкой добычей, и даже когда она дала достойный отпор, не отступил. Видимо, не мог себе позволить прогнуться перед женщиной.

А те же партизаны Руса наблюдали, как ортосы несколько раз безуспешно пытались отбить девятый пилон у гракхов. При этом убитых ни с одной из сторон не было.

В общем, в моих жилах сейчас настоящее богатство. Правда, потенциал его не раскрыт и на десятую долю. Этим-то и надо заняться.

Шесть кластеров уже были зарезервированы. По одному – на обеспечение работы базовых аугментаций – Центральный узел, Боевое ядро и Амальгамные линзы. Целых три ушло на формирование Глаза Абраксиса. Девять были фрагментированы, но это лучше оставить, как есть. Учитывая, как часто я получаю по мордасам и сколько крови теряю, мне постоянно нужен расходный материал.

Остаётся двадцать один свободный кластер. Все их держать для нужд регенерации – пожалуй, слишком расточительно. Поэтому я, предварительно помучив расспросами Аму, запустил целый ряд улучшений организма. Требований к процедурам у меня было три: чтобы они не предполагали существенных мутаций, не требовали постоянно зарезервированных кластеров амальгамы и по времени занимали не больше нескольких часов.