Летний ресторанчик на берегу

Глава 9

В девять вечера Флора получила сообщение из конторы Колтона Роджерса о том, что он будет занят все утро и не сможет с ней встретиться. Флора почувствовала себя совсем бесполезной. Она написала об этом Каю, и тот сразу же ответил.

Привет, детка! Как тебе это?

Не хочешь вернуться?

Ну, вот это тебя взбодрит. Джоэл озабочен происходящим. Он поднимается к вам.

А ты лучше поспи.

Наконец Флора отказалась от шинти и пошла в спальню, но уснуть не могла. Она ощущала легкий запах плесени от наволочки под головой, одеяло было тонким, матрас продавленным, и она гадала, когда же здесь кто-нибудь спал в последний раз. Отец не слишком жаловал гостей. Да и с какой стати, если все, кого он более или менее знал в этом мире, жили совсем рядом и могли дойти до дому пешком? А при большой семье дом и так всегда казался полным людей и даже слишком шумным.

Потом Флора услышала, как где-то далеко капает вода из крана. Она нахмурилась, сообразив, что кран точно так же подтекал и тогда, когда она еще жила здесь, что за прошедшие годы никто и не подумал его починить.

И она вдруг затосковала по суетливым улицам Восточного Лондона, по шуму вечеринок и дракам, что время от времени завязывались в жаркие ночи, по грохоту полицейских вертолетов, круживших над головой, по всему тому, что обычно вызывало у нее раздражение, а теперь показалось таким привычным, знакомым. Здесь же было так тихо, если не считать проклятого крана. Лишь ветер с моря едва шелестел травой. Ни автомобилей, ни соседей, ни музыки, ни людей. Вокруг царила полная пустота, как на краю света. И Флору стиснуло чувство бесконечного одиночества.

Но как ни странно, это походило на ее первую ночь в Лондоне: она начинала новую жизнь, а вокруг все было незнакомым. Но тогда Флору наполняли энтузиазм и волнение, надежды на новые возможности. Пусть даже она не продвинулась так далеко, как могла бы, она это сделала. Много работая, Флора построила здание собственной жизни. Сама управляла своей судьбой…

И только для того, чтобы закончить там, где начинала? Флора пролила немало слез по матери. Но теперь оплакивала саму себя.

Она прислушивалась к крану, ненавидя его, и в три часа ночи встала, чтобы попытаться его привернуть, – но безуспешно. Когда она на цыпочках шла через кухню, уже забрезжил рассвет, и Брамбл с надеждой посмотрел на нее, стуча хвостом по каменному полу. Флора задержалась на секунду, чтобы поправить потухающий огонь в печи. Когда она возвращалась в спальню, Брамбл тихо встал и пошел за ней, и Флора впустила его в комнату. Она забралась снова в уже слегка остывшую постель, а Брамбл тут же влез на кровать и устроился в ногах. Его теплая тяжесть была приятной, и, когда пес мирно заснул, Флора тоже наконец задремала.

Она проснулась мгновенно, как будто ее ударило током, – в то время, когда братья отправлялись доить коров.

Джоэл! Джоэл приезжает!

Ей нужно было сделать многое, но она не могла сосредоточиться. Дом давил, а снаружи светило солнце, Флоре хотелось воспользоваться прекрасным днем и выплеснуть излишки энергии, поэтому она позвонила старой школьной подруге Лорне. Они учились в разных классах, но на Муре это никогда не имело значения. В их школе и было-то всего два класса: для мелочи и для больших.

Теперь Лорна вернулась на остров, чтобы стать сначала учительницей, а потом и директрисой местной начальной школы. Однако сейчас были каникулы, так что она оказалась свободна.

Лорна, миловидная рыжеволосая девушка, трудившаяся как черт, понимающе относилась к тому факту, что подруга почти не поддерживала с ней связь, если не считать редких «лайков» в «Фейсбуке», ведь Флора жила волнующей жизнью в Лондоне. Флора предложила вместе выпить где-нибудь кофе, и Лорна ждала, что ей придется с вежливым видом выслушивать жалобы на то, что этот кофе никуда не годится в сравнении с тем изумительным напитком, что подают в Лондоне.

Но когда Лорна увидела Флору, она была потрясена отсутствием того сияния в глазах, которое осталось в ее памяти.

– Привет! – с усмешкой сказала она. – Не может быть, чтобы так уж плохо оказалось вернуться домой.

– Все на меня косятся, как будто я их предала, – попыталась улыбнуться Флора.

– Тебе так кажется, – возразила Лорна. – К тому же люди беспокоятся за твоих братьев, они остались одни на ферме. Это странно.

– Но я в этом не виновата!

– Все думают, что один из них мог бы уже и жениться.

– Ну, Хэмиша никому не женить, – возразила Флора. – Он собственную голову не сможет найти, даже если будет шарить обеими руками.

– Знаю, – вздохнула Лорна. – Жаль… он такой милый.

– И слишком тороплив.

– А ты уже видела Агот?

Агот была дочерью Иннеса. Он стал ее опекуном, после того как его бывшая, Эйлид, сбежала на материк.

– Нет еще.

Лорна улыбнулась.

– А что такое?

– Увидишь, – ответила Лорна. – Ты можешь попросить Эйлид отправить ее в мою школу? Будь добра.

– Ладно, – согласилась Флора.

– Слишком многие уезжают. Хотят найти хорошую работу.

– Я видела закрытые лавки.

Лорна хмыкнула, когда они шагали по дороге от фермы.

– Посмотри, – сказала она, показывая на залив. – Разве все может быть плохо в такой день, как сегодня?

Над заливом кружили чайки, высматривая, не осталось ли на берегу чего-нибудь после ночного лова, на волнах играл свет. Прогноз погоды был не из лучших, но на самом деле ненадолго заморосивший дождь как будто отмыл дочиста все вокруг. Странно, но иногда такое случалось: все острова и материк вплоть до Лондона могли затянуться холодом и серой сыростью, но погодный фронт напрочь миновал их остров, позволив ему греться в ясном солнечном свете. Конечно, он не обжигал, но можно было посидеть на воздухе – в теплом свитере.

– Понимаю, – кивнула Флора. – Извини. Это просто… ну, ты знаешь.

– Да, – согласилась Лорна.

Она тоже потеряла мать. Иногда, подумала Флора, достаточно просто побыть рядом с тем, кто тебя поймет.

– А как твой отец?

– Погано.

– Мой тоже.

– В общем… – Флора пнула какой-то камешек. – Знаешь, когда мне сказали, что я должна приехать сюда по работе… у меня даже внутри все перевернулось. Нервы… Потому что это всегда здесь. И меня это мучает. Мне ненавистно постоянно раздражаться. Ведь я по природе веселый человек. Всегда была такой.

– Если честно, ты сама всегда вызывала раздражение, – улыбнулась Лорна.

– Ой, умолкни!

– Ну, как бы то ни было, – продолжила Лорна, – все в порядке, это правильно. Правильно горевать. Ты для этого предназначена. Таков период привыкания.

– Мне нравится в Лондоне, – вздохнула Флора. – Там я слишком занята, чтобы горевать. У меня нет времени оглядываться по сторонам и везде ее видеть, думать о ней или слышать вопросы о ней.

Они дошли до отеля «Харборс рест», которым управляла высокая энергичная островитянка по имени Инге-Бритт. Туда заглядывали в основном туристы, и ей не приходилось беспокоиться о том, что они явятся сюда еще раз, и ради этого как следует чистить столовые приборы.

Подруги заказали кофе и устроились в обшарпанном зале.

Лорна посмотрела на Флору:

– Неужели это так ужасно – вернуться сюда? Многие из нас… мы живем здесь постоянно. И это чудесно. Замечательно! Кое-кому очень даже нравится.

Флора помешала ложечкой в кофейной чашке. На поверхность поднялась легкая серая пенка порошкового молока.

– Знаю, – проговорила она. – Я не хочу представить дело так, словно я какая-то другая, особенная…

– Твоя мама именно так и думала.

– Все мамы думают так о своих детях.

– Не так, как твоя. «Ох, Флора справилась! Флора сдала все экзамены!» Она всегда желала тебе большего. – Лорна немного помолчала. – Ты там счастлива?

Флора пожала плечами:

– Нам лучше поговорить об этом вечером. С вином вместо вот… что бы это ни было такое.

– Закажу-ка я булочку с заварным кремом, поделимся.

– Можно попросить, чтобы ее подали без тарелки? Может, так чище будет?

Они честно разделили булочку, и Флора снова задумалась.

– У меня такое чувство, словно я здесь не на месте. Потом я уезжаю, и там то же самое. Так что я не знаю. Почему для тебя все так легко?

– Ха! – откликнулась Лорна.

Ей всегда нравилось учительствовать. Она отправилась в педагогический колледж на материке, и там ей было на диво хорошо. А потом она была счастлива снова вернуться домой, где остались ее друзья и родные, и со временем – хотя, если честно, претендентов на это место было не слишком много – стать директрисой маленькой начальной школы. Конечно, тревожило то, что население острова уменьшалось, а Лорне хотелось бы встретить хорошего мужчину, но в остальном…

– Ну да, – признала она. – Мне здесь неплохо.

– А мне иногда кажется, что для меня вообще нигде нет места.

Лорна неодобрительно фыркнула и встала. Флора послушно вышла следом за ней и пошла к заливу.

– Смотри! – велела Лорна.

Флора не поняла, о чем она говорит. Все вокруг было таким же, как всегда. Древние волны бились о стены причала. Старые лодки подпрыгивали на воде, и вечные чайки суетились у мусорных баков, вокруг стояли все те же полинявшие дома, а дальше тянулись все те же фермы и маленькие рыбоконсервные фабрики.

– Ну? – сказала она. – То же, что всегда.

– Нет, – возразила Лорна. – Смотри! Смотри, как мчатся по небу облака. Много ли неба ты видишь в Лондоне? Когда я там была, я только и видела что дома, а потом снова дома и голубей – и ничего больше.

– Хм… – промычала Флора.

– Вздохни! – посоветовала Лорна, вставая на стенку причала.

Воздух был свежим и чистым, с запахом соли, ветер тут же растрепал ее волосы.

– Попробуй это на вкус! Когда я в последний раз была в городе, то думала, что задохнусь от гари. А здесь потрясающе!

– Ты точно чокнутая! – усмехнулась Флора.

– Дыши! В мире так мало мест, где ты можешь дышать так же, как здесь. Это свежайшая из всех существующих атмосфер! Вдыхай ее! Выбрось к черту все эти классы йоги. Ничего не может быть лучше этого!

Флора уже откровенно смеялась.

– Я серьезно! – Лорна осторожно пошла по стенке. – Это ты чокнутая, Флора Маккензи. Здесь изумительно!

– Но уж очень холодно.

– Купи куртку потеплее. На это особого ума не надо.

Флора вслед за подругой забралась на стенку – здесь они в школьные годы сидели рядышком, ели чипсы и болтали ногами. Она посмотрела туда, куда указывал палец Лорны. Под ними вытянула длинную шею редкостной красоты цапля. Птица стояла на одной ноге, как балерина, будто осознавала собственную привлекательность, а солнечные лучи образовали гало вокруг ее головы. Потом, словно дождавшись, чтобы обе девушки посмотрели на нее, цапля раскинула царственные крылья и стремительно понеслась над живыми сияющими волнами, а вслед за ней помчались птицы попроще, сидевшие до того на стенах ярко раскрашенных домов, – цапля как будто увлекала их к белому горизонту.

– В Лондоне такого не увидишь, – усмехнулась Лорна.

И Флора вынуждена была с ней согласиться, когда цапля, даже не замедлив полета, выхватила из воды блестящую рыбину.

Пока они стояли так, глядя на море, Лорна наклонилась к подруге.

– Все будет хорошо, – тихо сказала она.

Лорна была наилучшим типом подруги, такой, которая никогда не проявляет злобы или зависти. Флора вдруг заметила, что снова пытается сморгнуть слезы, и прокляла себя за это. Она вдруг осознала, что впервые услышала такое. Отец не мог этого сказать, потому что для него это не было бы правдой. Он потерял все, для него ничего хорошего не осталось. Но братья… они все казались угодившими в ловушку. А сам остров как будто полагал, что Флора не достойна того, чтобы к нему вернуться.

– Думаешь? – тихо, с дрожью в голосе откликнулась она.

Лорна даже растерялась:

– Конечно! Все будет не так, как прежде, я уверена! Когда ты теряешь кого-то из родителей, то оказываешься в совершенно другом мире.

– Я должна была сделать больше.

– Не тревожься, – покачала головой Лорна. – Ты ведь не знала. Никто никогда не знает. До тех пор, пока не переходишь ту реку. Пока живешь в том мире. А потом начинаешь понимать.

– И что, становится лучше?

– Да.

Цапля опустилась на большой камень и пристально всмотрелась в горизонт. Она была такой неподвижной и безупречной, что казалась фотоснимком. Флора уставилась на нее, моргая и стараясь остановить слезы.

– Ладно, – сказала Лорна. – Чем ты намерена заняться сегодня?

– Знаешь, что по-настоящему нужно братьям? – вздохнула Флора. – Нормальная домашняя еда.

– О да! – согласилась Лорна. – Твоя мама была лучшей поварихой, каких я только знала. И она ведь тебя учила?

– Учила, – кивнула Флора. – Только я успела все забыть. А в Лондоне еда…

– Только не начинай опять! – прикрикнула на нее Лорна. – Ты только что снова начала мне нравиться.

Глава 10

Марго сунула голову в приоткрытую дверь. Джоэл опять всю ночь работал над очередным судебным процессом, под глазами у него появились темные круги. Марго иногда удивлялась ему. Она же видела его электронную почту, отвечала на звонки. Если не считать случайных девушек, полагавших, что они могут чего-то добиться, в почте и звонках не было ничего личного. Никогда.

Конечно, это ничего не значило. Но иной раз Марго задумывалась, не скрывает ли резкость Джоэла чего-то другого. А иногда ей казалось, что он просто машина.

– Кофе?

Он раздраженно качнул головой.

– Вы летите сегодня в Шотландию?

– А что, это обязательно? – скривился Джоэл. – В самом деле? Разве я не могу все решить отсюда?

– Колтон, похоже, просто влюблен в те места, – пожала плечами Марго. – Так что это может иметь смысл на будущее, если вы хотите придержать его для себя.

– Да-да-да… Ладно, скажете, когда он позвонит. Я предпочту как можно дольше держаться подальше от той забытой богом дыры. Вы видели ее на карте?

Марго вытаращила глаза, когда Джоэл показал ей, как далеко на севере от главного острова Британии находится тот островок.

– Если бы он находился ближе, я бы удивился, – сказал Джоэл. – Черт… хорошо. Я передумал. Приготовьте кофе.

Марго выскочила из кабинета.

Флора обошла весь малюсенький супермаркет, сердясь все сильнее. Она хотела приготовить на ужин что-нибудь особенное, что-то такое, чего они обычно не ели, и непохожее на еду, которую готовила их мать. Флора не думала, что отец и братья могут помнить рецепты матери.

Она мельком подумала о том, как они с Хьюго ходили на свидание в Боро, рядом с Лондонским мостом. Это был рай для обжор, и невероятно дорогой. Как-то раз субботним утром они отправились туда, планируя заказать на вечер что-нибудь потрясающее – ризотто с кальмарами или горячий и острый тайский суп. Они пробовали там уйму кушаний, которых Флора никогда прежде не ела: кимчхи, и севиче, и множество прочих деликатесов. Сама Флора умела готовить только традиционные блюда, но Хьюго куда больше разбирался в еде и ошеломил ее новыми вкусами.

Флора решила приготовить на вечер клецки со шнитт-луком в остром курином бульоне, с капустой, чесноком и чили. Отлично для мужчин, когда они голодными возвращаются с поля. День был ясным, но с севера продолжал дуть ветер, и неплохо в таких случаях проглотить что-то, согревающее изнутри.

– Привет, – поздоровалась Флора со старым Вулли, который, как всем было известно, работал по двадцать четыре часа в сутки в единственной на острове бакалейной лавке.

Но может, он и не был настолько стар. Возможно, ему на самом деле было лет тридцать пять, просто он очень устал.

– Флора Маккензи, – проворчал Вулли.

Флору охватило легкое раздражение. Вулли как будто не одобрил ее хорошую одежду и обувь…

– Флора Маккензи! Вы только посмотрите на нее!

Но никто не посмотрел.

– Привет всем, – сказала она. – Да, я вернулась. Но по работе, знаете ли. Я, вообще-то, работаю в Лондоне.

Вулли смотрел прямо перед собой, не проявляя никакого интереса, – как обычно.

– Ну да, – пробурчал он.

– В общем… У вас есть… рисовое вино?

– Не-а.

– А лимонная трава?

Вулли посмотрел на нее и медленно моргнул.

– Соевый соус?

– Ага, – ответил Вулли и показал на крошечную, ужасно пыльную и липкую на вид бутылочку.

– А как насчет овощей? – бодрым тоном продолжила Флора.

Вулли махнул рукой в сторону полки, заставленной консервными банками, и Флора окончательно рассердилась. На острове выращивали множество отличных овощей – морковь, картофель, помидоры, которым только и нужно было, что оставаться укрытыми, в тепле. Почему же всего этого нет в этой лавке?

– Здесь есть фермерский магазин? – спросила она.

– Чего-чего? – произнес Вулли с легким оттенком угрозы в голосе.

– Ничего, – ответила Флора и поспешила уйти.

В конце концов она нечто соорудила из того, что нашла дома в кладовке, то есть из старых пакетов лапши и острого местного лука. От волнения и оттого, что Флора одновременно пыталась хоть как-то отмыть грязную кухню, она ужасно переварила курицу на незнакомой ей газовой плите, а клецки получились твердыми, как пули.

Иннес, умываясь над раковиной, когда они вернулись с поля, внимательно посмотрел на еду.

– Это что, феминистское блюдо? – спросил он, когда все заняли привычные места за столом: Иннес и Хэмиш со стороны окна, Флора и Финтан напротив них, отец – ближе всех к плите. – Или это последний крик поварской моды в Лондоне?

– Ну, мы могли бы этим посыпать амбар вместо гравия, – предположил Финтан, с сомнением тыча в тарелку вилкой.

– А еще можно подправить оштукатуренную стенку, – добавил Иннес. – Можно это использовать как замазку.

– Хватит ныть, ешьте, и всё! – отрезала Флора.

– Но на вкус оно как помои, – заявил Иннес, стараясь говорить рассудительным тоном.

Флоре захотелось швырнуть в него тарелкой. Она понимала, что это глупо – еда и вправду была ужасной, – но в то же время она и отчаянно смутилась, и разозлилась. Она слишком отвыкла от всего здешнего.

– А мне нравится, Флора, – сообщил Хэмиш, который уже вылизал тарелку дочиста. – А что это такое было?

– О, бога ради, Хэмиш! – воскликнул Финтан. – Вечно ты так!

– Еще что-нибудь есть? – грустно поинтересовался Иннес.

– Нет, если вы сами ничего не приготовите.

Братья переглянулись.

– Что ж, тогда вы можете помереть от голода, – ядовито сообщила Флора.

– Тосты! – радостно воскликнул Иннес, и братья вскочили.

– Что?

– Помнишь миссис Лаэрд? – сказал Финтан. – Она всегда ухаживала за викарием. Миссис Лаэрд умеет кое-что. Она печет для нас хлеб.

Флора порозовела:

– Я и сама могу.

– Давай, милая, – заговорил вдруг отец. – Поначалу ни у кого не получается как надо.

Флора глубоко вздохнула и окинула взглядом грязную кухню.

– Пойду прогуляюсь, – сказала она.

– В рыбную лавку? – с надеждой произнес Хэмиш.

– Нет!

Флора быстро вышла из дому, ее глаза щипало от слез. Ей хотелось хлопнуть дверью, но эту дверь никогда не закрывали летом, и она слегка покоробилась, однако никому не пришло в голову хотя бы смазать петли – и это тоже разозлило Флору. Они что, совсем опустили руки?

А теперь еще и посмеиваются над ней, дразнят, как и прежде. И никто не думает за нее заступиться.

Ладно, она не собирается это терпеть. Она уйдет, отправится… но куда? В пабе сейчас наверняка полно отцовских друзей, а Флора не желала с ними сталкиваться. А все остальное уже закрыто. Ох, ну и местечко, черт побери… Но и домой вернуться прямо сейчас она не может.

Флора решила подняться по склону Карндина, освежить голову.

Огромный холм, с которого виден весь остров, был прекрасен – на самом деле его стоило назвать горой. Люди приезжали из разных мест, чтобы подняться на него, а зимой его основательно заносило снегом. И подъем на холм, как ни странно, был очень опасен, он не годился для легких летних прогулок, а в плохую погоду здесь и вовсе на каждом шагу грозила опасность. Не проходило ни одного сезона без того, чтобы не вызвали горную спасательную службу, потому что то один идиот, то другой оказывался в беде скорее, чем мог вообразить, хотя и считал, что просто быстренько прогуляется по чудесному зеленому холму, не обращая внимания на множество предостерегающих знаков и на путеводители, где четко и ясно говорилось обо всех опасностях.

Островитяне, часто сами в летнее время занимавшиеся спасательными работами, фыркали при виде всех этих девиц, что тащились на холм в шлепанцах и футболках, и парней, думавших, что переберутся через седловину без веревки. Потом все они были весьма благодарны собакам-спасателям и даже не реагировали на колючие замечания местных.

Конечно, Флора все это знала как свои пять пальцев, впервые она поднялась на этот холм, когда ей было девять лет. И еще были школьные походы по склонам, всегда вызывавшие громкие стоны. Еще они ездили в Эскер, маленькую деревушку на материке, где проходило жалкое подобие летней ярмарки, с шумными состязаниями и откровенно убогими киосками, вызывавшими восторженные вопли у вечно голодных мальчиков и девочек с острова. Они возвращались, нагруженные огромным количеством леденцов и дешевых мягких игрушек, хихикая над «альпинистами», у которых не было ничего, кроме пустых коробок из-под сэндвичей, съеденных еще в десять утра, натертых ног да изредка капюшонов, полных дождевой воды.

День уже подошел к концу, но вечера сейчас были очень длинными, и Флора, поднимаясь все выше, начала дышать глубже и замечать все вокруг себя. Спустя еще десяток минут она удивленно оглянулась – за ней с бодрым видом бежал Брамбл.

– О нет! – воскликнула Флора. – Иди домой! Слушай, мне нужно побыть одной, честно.

Брамбл не обратил ни малейшего внимания на ее слова и подошел, чтобы вежливо лизнуть ей руку.

– Псина, ты слишком старый и толстый, чтобы лезть на эту гору. Что, если ты где-нибудь застрянешь?

Брамбл энергично махнул хвостом. Если она решит отвести его назад, ей придется вернуться в кухню, в неприятное молчание, которое, как была уверена Флора, охватило всех, и извиниться за свою вспышку, что будет выглядеть глупо. Она вздохнула и пошла дальше.

– Ты уж не отставай от меня, ладно?

Брамбл застучал когтями по камням. Если бы не его толстый зад, он выглядел бы весьма благородно.

Флора миновала нижнюю часть склона и очутилась на середине холма, где росла высокая трава. Воздух был чистым и холодным, и, когда Флора посмотрела назад, она увидела вечернее солнце, отражавшееся в море необычайно спокойном, словно какой-нибудь пруд. Вдали она заметила паром, совершавший свой обычный рейс через залив. Флора подумала, что было бы очень приятно находиться сейчас на его борту. А потом она могла бы сесть на ночной поезд от Форт-Уильяма и вернуться в Лондон…

Только не забывай, сказала себе Флора, что в Лондоне сейчас может быть градусов тридцать… И там царит чудовищная духота, воняет от полных мусорных баков, вокруг сигналят автомобили, все шумят и люди живут слишком близко друг к другу… Лондон летом был… да, это прекрасный город, но уж слишком переполненный. А какое множество пассажиров набивается в перегретые вагоны метро и пропахшие потом автобусы! Люди ищут крошечные клочки травы в парках и садах… а еще там раскаленные тротуары, запахи пищи, спиртного…

А здесь, наверху, бесспорно есть чем дышать.

Но дело-то не в этом, сердито возразила самой себе Флора. Дело совершенно не в этом. Никто ведь не отрицает, что здесь прекрасно. Конечно прекрасно, здесь изумительно, все это знают. Вопрос в том, подходит ли это ей лично. Годится ли это для того, что она хочет получить от жизни, чем бы это ни было.

Но пока что Флора вернулась на эту глупую ферму и оказалась прикована к чертовой раковине, точно так же как ее мать. Флора горестно пнула какой-то камешек. Этого она не планировала. Это вообще никакой не план. Если и дальше все пойдет так же, если над ней будут смеяться после совершенного ею самопожертвования… что ж, она не станет иметь с ними никаких дел!

Флора снова пошла вверх, надеясь, что изрядная физическая нагрузка поможет ей немного успокоиться, но вскоре поняла, что мысленно продолжает спорить сама с собой о том, что не в силах изменить. Потом, опомнившись, она обнаружила, что поднялась выше, чем собиралась, и теперь видит за холмами материк. Небо заполнилось маленькими розовыми облачками, паром в заливе превратился в маленькую точку…

Флора решительно пошла дальше.

Уже у самой вершины она наконец почувствовала, что достаточно утомилась, потому что в голове у нее начало проясняться. Флора нашла водопад, который, как она знала, прятался за каменной стеной, и они с Брамблом с удовольствием напились его ледяной освежающей воды. Флора как раз решила, что с нее вполне достаточно, как вдруг услышала жалобный визг.

Она огляделась:

– Брамбл? Брамбл!

Пес в ответ заскулил, но не подбежал к Флоре, как всегда.

– Брамбл!

Солнце уже собиралось спрятаться за горами, и тут же усилился холод. Испуганная Флора поспешила на голос пса. И, к своему ужасу, увидела, что его передняя лапа застряла между камнями. Пес отчаянно скреб по влажным камням задними лапами, пытаясь высвободиться.

Флора зашла в воду и осторожно вызволила лапу из ловушки, а Брамбл в страхе вертелся под ее руками.

– Все хорошо, все хорошо… – шептала Флора на ухо тяжеленному псу, помогая ему выбраться на ближайший клочок мягкой почвы. – С тобой все будет в порядке.

Брамбл тихо поскуливал и дрожал всем телом. Оба они промокли насквозь, а когда солнце скрылось, воздух стал ледяным. Правая передняя лапа пса изогнулась под весьма неприятным углом, Флоре становилось не по себе от одного взгляда на нее. Брамбл жаловался и смотрел на Флору так, словно это она была во всем виновата, а она только бессвязно бормотала что-то, чувствуя, как в ней нарастает паника. Флора не взяла с собой телефон, она выскочила из дому без сумки, слишком обозленная, чтобы прихватить хоть что-нибудь. Здесь даже в лучшие времена было плохо со связью, а то, что начиналось сейчас, на лучшие времена совершенно не походило.

На спуск с холма нужно как минимум полтора часа. Бедный пес не смог бы так долго идти, а весил он больше, чем сама Флора. А ей не по силам тащить его. Но и бросить его здесь она не может, он все равно попытается ковылять за ней, и кто знает, что тогда случится? Привязать пса не было возможности – да и сама мысль о том, чтобы оставить на привязи страдающее от боли существо, пусть даже ради его же пользы, выглядела невыносимой. К томуже скоро должно было окончательно стемнеть, и как ей уговорить кого-нибудь лезть наверх в чернильной тьме ради спасения собаки? Это ведь слишком опасно, кто станет подвергать риску жизнь человека?

Флора громко выругалась. Черт побери! А самым ужасным во всем этом было то, что Флора лишь подтверждала мысли своих родных о том, что она уж слишком размякла от городской жизни, даже забыла, как ходить по холмам.