Ведьмы
И она снова исчезла. Я места себе не находил, так мне хотелось увидеть ее, почувствовать ее запах, обнять крепко-крепко и не отпускать. Мне хотелось, чтобы Паулина была со мной. Я даже снова начал курить, хотя бросил эту пагубную привычку несколько месяцев назад. Мне было тяжело – морально и физически. Как будто кто-то перекрыл мне доступ к воздуху, и мне нечем было больше дышать.
Паулина объявилась спустя неделю. Я снимал кассу, и на двери кафе уже висела табличка "закрыто", когда дверной колокольчик внезапно звякнул.
– Мы закрываемся! Приходите завтра, – крикнул я.
– А ты похудел, – раздалось мне в ответ, – влюбился что ли?
Паулина улыбалась, в ее темных глазах загорались и гасли маленькие искорки. На ней вновь было надето ее старомодное черное платье. Она смотрела на меня и улыбалась. Хотелось разозлиться на нее, но я не мог. Мое лицо озарила счастливая улыбка, а душу наполнило истинное блаженство от того, что она снова рядом.
– Я… Я скучал по тебе! – только и смог сказать я.
Мы вместе вышли из кафе, я обнял Паулину и прошептал ей на ухо:
– Не исчезай больше, прошу! Хочу, чтобы мы всегда с тобой были вместе.
Она помолчала, положив голову мне на грудь.
– Ты правда этого хочешь? – ее голос звучал в моих ушах, словно музыка.
Я кивнул, ощущая, как все внутри меня наполняется огнем.
– Если твои намерения серьезны, то ты должен спросить разрешения у моей матери. Там, откуда мы приехали, в этом плане все серьезно. Моя семья немного странная и совсем не современная. Так что, если не боишься, пойдем, – Паулина взяла меня за руку и потянула за собой, – заодно познакомлю тебя со своими сестрами.
Что-то промелькнуло в ее взгляде в тот миг: печальное или даже трагичное – я тогда не понял. Наверное, если бы я не был так ослеплен чувствами, я бы еще тогда заподозрил что-то неладное. Но меня тянуло к Паулине, словно магнитом, поэтому я бы пошел за ней куда угодно, даже на край земли, только бы она больше никогда не исчезала из моей жизни.
***
Дом, в котором жила семья Паулины, располагался на окраине города. Это место издавна пользовалось у местных жителей дурной славой, его называли "проклятым". Когда-то давно здесь жила большая семья. Отец-архитектор сам спроектировал и построил этот просторный, двухэтажный особняк. Но пожить в нем у семейства получилось недолго – глава семьи внезапно сошел с ума и убил всю свою семью. Поговаривали, что в него вселился сам дьявол.
В детстве мы прибегали сюда с друзьями, чтобы поиграть в страшилки. Кто-то один становился Архитектором и догонял других. Мы бегали по длинным, темным коридорам большого особняка и визжали от страха и жуткого восторга. Иногда мы вызывали дьявола, усаживаясь все вместе вокруг зажженной свечи, но разбегались от малейшего уличного шума или от шороха скребущейся под полом мыши.
Сейчас я остановился у серых стен и с замирающим сердцем всматривался в светящиеся окна.
– Почему вы выбрали именно этот дом? – спросил я, обернувшись к Паулине.
Она пожала плечами, окинула взглядом облупившиеся серые стены и ответила:
– Он нам понравился. По сравнению с другими домами вашего городка, он единственный построен с намеком на архитектуру. Мы не любим простоту, нам всегда нужно нечто особенное. Потому что…
– Потому что вы сами особенные? – перебил я.
– Можно и так сказать, – грустно улыбнулась Паулина, и взгляд ее стал загадочным, – скоро ты сам поймешь.
Я насторожился. Смутное, тревожное предчувствие внезапно подкатило к горлу, на душе стало неспокойно, а потом мое внимание привлекла темная фигура, показавшаяся в дверях особняка. Сгущались темные сумерки, и женщина в черном платье, таком же, как у Паулины, смотрелась жутковато на фоне заброшенного дома.
– Алана! – окликнула женщину Паулина, и женщина медленно и величаво стала спускаться по лестнице, смотря на нас напряженным, не мигающим взглядом.
– Кто это? – спросил я.
Темная фигура подходила к нам все ближе и ближе, и на меня вдруг накатила волна паники: ладони вспотели, лицо побледнело, мне стало не хватать воздуха. Я судорожно схватил Паулину за руку, намереваясь увести ее отсюда.
– Вадим, что с тобой? Успокойся, это всего лишь моя старшая сестра Алана, – Паулина высвободила руку и, подойдя к женщине, поцеловала ее в щеку.
Вблизи вид у женщины был еще более жуткий. Она, как и Паулина, была ярко накрашена, но у нее не было и половины той красоты, которой обладала ее сестра. Нос ее был длинный, как у хищной птицы, губы узкие, сжатые в одну линию, а лоб был непропорционально высоким. Кожа, сплошь покрытая прыщами и струпьями, была очень бледной. Алана злобно осмотрела меня с ног до головы, еще плотнее сжав губы, а потом сказала:
– Маменька в своей комнате. Она ждет тебя.
Мы с Паулиной прошли в дом. Внутри было мрачно и неуютно – именно таким мне в детстве запомнился проклятый особняк, ничего здесь не поменялось с тех пор. Как Паулина и ее семья умудрялись здесь жить сейчас – это было для меня загадкой.
Электричества в доме давно не было, поэтому везде были расставлены горящие свечи. Маленькие язычки пламени дрожали от сквозняка, отчего казалось, что тени на стенах просторной гостиной живые. Я посмотрел на Паулину, которая задумалась о чем-то. "Ничего, вот получу разрешение ее матери и увезу ее отсюда. Будем жить в моей квартире – я и она…" – так подумал я, и мне стало спокойнее от этих мыслей.
Где-то в доме раздался звонкий смех. Я подпрыгнул от неожиданности. Чего-чего, а такого счастливого смеха я никак не ожидал здесь услышать. Он совсем не вписывался в мрачную атмосферу, которая царила повсюду. Я непонимающе уставился на Паулину.
– Это моя младшая сестра, Астра, – улыбнулась она, – Я люблю, когда Астра смеется, от ее смеха дом наполняется теплом и жизнью. По крайней мере, мне так кажется.
Из темного коридора в гостиную выбежала смеющаяся девушка – худая, бледная, с несоразмерно длинными руками. Лицо ее закрывали растрепанные.
волосы, такие же темные, как у Паулины, но когда она резким движением откинула их назад, я отшатнулся от нее – настолько жутким оказался ее внешний вид. Кожа была покрыта красными волдырями, словно от недавнего ожога, взгляд был полон безумия, а улыбка звериным оскалом растягивала потрескавшиеся губы.
Паулина поймала девушку и заключила ее в свои объятия, пытаясь удержать на месте.
– Астра, Астра, успокойся, это я, Паулина, а это Вадим, мой друг.
Девушка посмотрела на меня, нахмурилась и зарычала, как звереныш.
– Беги, наверх, Астра. Уже поздно, тебе пора спать.
Астра несколько секунд продолжала бегать по гостиной, нюхая носом воздух, а потом убежала наверх. Я не мог скрыть неприятного изумления, оно читалось на моем лице. Безусловно, я предполагал, что семья Паулины со странностями, но чтобы до такой степени… Паулина опустила глаза, и лицо ее вдруг помрачнело.
– Зря я привела тебя к нам… Знала же, что они тебя напугают, – вздохнула девушка, взяла меня за руку и резко потянула за собой, в сторону двери, – пойдем, я провожу тебя до калитки. Пока маменька нас не услышала, лучше тебе уйти.
Я не знал, как поступить – то ли и вправду уйти, то ли остаться. И тут из темных глубин старого дома до нас донесся протяжный зов.
– Паулина, доченька, это ты?
Голос, судя по всему принадлежал древней старухе, таким он был низким и скрипучим. У меня от волнения вспотели ладони, а Паулина встрепенулась и крикнула в ответ:
– Да, маменька. Бегу!
Она укоризненно посмотрела на меня, а потом, придерживая подол длинного платья, легкими прыжками поднялась по лестнице и скрылась в темном коридоре. Спустя пару минут, она снова показалась у лестницы, ведя под руку старуху…
У меня сердце забилось в груди так сильно, что, казалось, сейчас выпрыгнет из горла. Передо мной стоял мертвец – именно так я вначале подумал. Морщинистая кожа с зеленоватым отливом, синяки и гнойные струпья на лице и на теле, гнилые зубы, лохматые волосы и бесцветные глаза – такой была мать Паулины.
Они медленно спускались по лестнице, подолы длинных платьев стелились за ними черными шлейфами, и с каждым шагом, который приближал их ко мне, мои внутренности сжимались все сильнее и сильнее. В конце концов, мне стало казаться, что меня скрутили и завязали в один тугой узел. Я не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться.
Паулина остановилась в нескольких шагах от меня, и тогда старуха вытянула шею и приблизила ко мне свое отвратительное лицо. От нее дурно пахло, я непроизвольно отступил назад.
– Ну наконец-то ты привела его ко мне… – произнесла старуха и протянула ко мне свои дрожащие, костлявые руки…
Часть II
Это было жутко…
С самого детства, пожалуй, я не испытывал такого безграничного ужаса. Старуха вцепилась кривыми, изогнутыми пальцами мне в плечи, а потом уставилась бесцветными, запавшим глазами мне в лицо.
– Это и есть твой жених? – спросила она, буравя меня пристальным взглядом.
– Да, маменька, это он, Вадим, – ответила Паулина.
Мне было страшно и в то же время противно, хотелось сбросить с себя мерзкие руки и отбежать подальше от нее, но я стоял неподвижно, ощущая на себе пристальный взгляд Паулины. На что человек способен ради любви? На все, что угодно!
От старухи исходил удушающий, гнилостный запах, это был запах старости, гнили и тлена. Я не мог поверить в то, что это была мать Паулины. Как это возможно? Это же не человек, это зомби, я смотрел много фильмов про них… Может быть, она больна? Может быть, ее сестры тоже больны? Почему Паулина не предупредила меня?
В моей голове было множество вопросов. Внезапно я почувствовал боль и жжение в груди – снова напомнила о себе родинка. Как же не вовремя! Я сморщился, и тут вдруг старуха то ли случайно, то ли нарочно приложила ладонь к моей груди, но сразу же отдернула ее, пошатнувшись.
– Что с тобой, маменька? – с тревогой в голосе спросила Паулина, придерживая старуху за локоть.
– Это он. Это точно он, – прохрипела старуха, и рот ее растянулся в безобразной улыбке, обнажив гнилые зубы, – молодец, Паулинка.
Я не понимающе смотрел то на Паулину, то на ее мать, и не мог понять, что здесь происходит? Кто они – эти странные женщины в черных платьях?
– Я парень вашей дочери, – наконец, сказал я, и голос мой прозвучал глухо и неуверенно, – я люблю Паулину всем сердцем и хочу попросить разрешения жить с ней.
Старуха затихла, какое-то время смотрела подслеповатыми глазами куда-то мимо меня, а потом засмеялась, и смех ее вскоре превратился в лающий кашель. Прокашлявшись, она взглянула на меня и сказала:
– Дочку, значит, хочешь у меня забрать?
Я кивнул головой, не понимая, что такого смешного было в моих словах.
– Мои намерения самые серьезные, можете в этом не сомневаться, – громко сказал я.
Старуха внимательно смотрела на меня, я не мог понять, о чем она думает, но мне казалось, что она настроена крайне недоброжелательно по отношению ко мне.
– Это хорошо, что твои намерения серьезны. Но просто так я тебе свою любимую дочку не отдам, – наконец, ответила она.
Я смотрел на Паулину, губы ее затряслись от волнения, такой растерянной и печальной я ее никогда раньше не видел.
– Но, маменька, ты же мне обещала… – тихо прошептала она, обращаясь к старухе.
Старуха метнула в сторону дочери гневный взгляд, и Паулина замолчала, опустила глаза в пол.
"Видимо, она очень сильно боится матери," – подумал я.
Бывают такие деспотичные родители, которые пытаются до самой смерти держать детей в подчинении. Внешне они могут выглядеть гораздо привлекательнее, чем эта мерзкая старуха, но внутри мало чем от нее отличаются…
Старуха между тем снова положила мне на плечо свою ладонь, и от ее прикосновения по моему телу пробежала волна холода:
– Принесешь мне Ведьмин Цвет, тогда и заберешь Паулинку. А если не принесешь, то можешь забыть о ней навсегда.
Голова моя готова была взорваться от переизбытка эмоций. Мне показалось, что, переступив порог этого мрачного особняка, я в одну секунду из своей привычной, спокойной и размеренной жизни попал в какую-то жуткую сказку.
– Что еще за Ведьмин цвет? – в сердцах спросил я.
Старуха медленно развернулась и метнула в мою сторону гневный взгляд. Паулина с мольбой посмотрела на меня, словно просила не спорить, и я замолчал, сжав от злости кулаки.
– Цветок, горящий огнем. Не притворяйся, что не знаешь о нем, – неохотно проворчала старуха.
– Горящий цветок? – еще более удивленно воскликнул я.
Теперь я был уверен, что мать Паулины сумасшедшая, больная женщина. О каком цветке она говорит? Я схватился обеими руками за голову и повернулся к Паулине.
– Что все это значит? – с мольбой в голосе обратился я к девушке, но она смотрела на меня грустным взглядом и молчала.
– Даю тебе ровно неделю, – рявкнула старуха и, шелестя подолом длинного черного платья, пошла прочь, уводя за собой Паулину.
В голову мне вдруг пришла смелая мысль. Нужно просто схватить любимую и бежать вместе с ней прочь из этого сумасшедшего дома. По ее глазам я видел, что она живет здесь подневольно, что жизнь ее рядом с сумасшедшей матерью и не менее сумасшедшими сестрами похожа на ад. Я освобожу ее, избавлю от этого рабства.
Я подбежал к Паулине, высвободил ее руку из крепкой ладони старухи и, не давая ей опомниться, потянул за собой к двери.
– Что ты делаешь? – закричала испуганная девушка.
– Доверься мне, я хочу тебя спасти, – ответил я.
Подойдя к входной двери, я распахнул ее, но внезапно стены старого особняка затряслись, задрожали, пол стал ходить ходуном, а с потолка посыпалась штукатурка, падая нам на головы россыпью камней. Я ухватился за дверной косяк, пытаясь удержать равновесие и не упасть.
Обернувшись, я увидел, что старуха с красным от ярости лицом, воспарила вверх. Зрелище было нереальным, фантастическим и страшным – как будто тело ее подвесили веревками к самому потолку. Черные одежды развевались в разные стороны – так, что казалось она заполняла собой все пространство гостиной. От резкого порыва ветра свечи вокруг погасли, и дом погрузился в темноту.
Старуха завыла, и этот протяжный звук был таким оглушающим, что я зажал ладонями уши. Но увы, выпустив при этом руку Паулины, я теперь безуспешно пытался найти ее рядом с собой в темноте.
Читать бесплатно другие книги:
